Тени над водой (гет)

- Это дикари, Альбус! Совершенные дикари, причем все трое! А грязнокровка — да как она смеет... О, гляньте, кто пожаловал, — тут же опомнился Финеас Блэк, когда после скрипа в дверном проеме показался директор. Портреты с любопытством смотрели на своего гордого коллегу в предвкушении, как тот станет выкручиваться после обзывательства, которое Снейп не выносил, — а я вот только что с вестями из полей.

- И вам, как понимаю, там отдавили уши, — съязвил директор. — Я ясно сказал, чтобы это слово здесь не упоминалось.

Он погрузился в рабочее кресло и начал ворошить стопку бумаг, что успела вырасти со вчерашнего дня. Мистер Блэк, занимавший место прямо за спиной Снейпа, нервно ерзал в золоченой раме и недобро поглядывал на остальных. Галерка вновь принялась за любимое дело — наблюдение. Особенно в этом преуспел Армандо Диппет, наслаждаясь табаком из трубки; он нимало не обращал внимания на шиканье тех, кто не любил запах курева.

- Директор, так...э...новости, — неуверенно говорил Финеас Найджелус. — Мне как? Докладывать?

- Слушаю, — холодно ответил Северус, зарывшись в работу. Картина сначала нахмурилась от подобного тона (все-таки мистер Блэк слишком ценил свою личность), но позже просияла и начала захлебываться от удовольствия, пересказывая уже известный всей галерее доклад.

- У рыжего лицо такое, будто его накормили ушной серой. Не нравится ему там. Я даже думаю, что он от них уйдет, — комментировал Финеас. — Эта работенка да еще жизнь в лесу, вечное скитание — не для него. Видно, что привык к домашней стряпне и теплой постели. Ох, как бы я сейчас с удовольствием поспал в своей кровати! Интересно, ее еще не раскололи на дрова?

- Дальше, — одернул директор, по-прежнему пересматривая записи.

- Да-да! Крестраж уничтожен, меч лежит со мной в мешке. Что еще... А, вот! Вами очень интересуются. Уж слишком много вопросов: «Как профессор Снейп руководит?», «Не обижает ли учеников?», «Почему не заметил пропажи меча?», «Что теперь с Хогвартсом?» Как дети, честное слово, будто наш директор нуждается в советах трех сопляков!

Он хотел было польстить Северусу, но взамен получил лишь кивок головой и хохот Армандо Диппета, который тут же зашелся кашлем.

- Ох, и глупая твоя голова, Финеас! Они могут дать ему лишь один совет: как быстрее выпить яду. Директор для них — не друг и не союзник. Ты разве не видел, как Поттер вот в этом кресле изливался желчью, когда узнал, кто сообщил о пророчестве темному магу? Теперь никакие поступки не обелят Северуса, он для мальчишки все равно что кровный враг... Кхм, Дайлис, у тебя там нет свежего табаку? Мой что-то совсем плох. Кхм-хм!

Пока Армандо прочищал горло и ждал, когда портреты передадут новенький кисет, Снейп успел развернуться и теперь во все глаза смотрел на Альбуса, перебиравшего маленькие четки.

- Вы с Темным Лордом стоите друг друга, — выдавил побледневший мужчина. — Я же просил никому не рассказывать об этом!

Альбус склонил голову и рассматривал дрожащие руки Северуса, выдававшие сильное волнение.

- Кажется, раньше вам было все равно, что думает Гарри Поттер, — негромко сказал Дамблдор. — Я все больше утверждаюсь, что мальчик для вас — не пустое место.

- Вы выдали мою тайну! — вскочил Снейп.

- О, нет-нет, успокойтесь. Я ни слова не сказал о ваших чувствах и душевной боли. Хотя признаюсь, пытался объяснить Гарри, что вы раскаиваетесь. Но о вашей дружбе с Лили знают очень немногие, уж поверьте.

Снейп скомандовал Блэку присматривать за троицей и любым способом добывать информацию, не упоминая крестражей, а затем уткнулся в бумаги и больше не проронил ни слова.

Это было его личное, его сокровенное, его больное, вросшее под кожу, как и Черная метка; то, что Северус берег ото всех и вынашивал в себе год от года. Он смог утаить это от Темного Лорда, прикрывшись человеческой похотью, но не сокрыл от Дамблдора, который вцепился в болезненное чувство мертвой хваткой и тянул его, как клубок ниток, за собой. Лучшая мотивация и лучшая манипуляция — и Снейп позволил, отдал себя ради воспоминаний.

Чтобы ее жертва была не напрасной.

И всякий раз, когда Альбус упоминал о Лили, Северус съеживался, как угрюмый, обиженный подросток, фыркая и выпуская иглы, но не смел идти против. Единственное, чем он мог помочь своей любимой — сохранить жизнь ее сыну, несносному, напыщенному мальчишке, чрезмерно уверовавшему в собственную исключительность. Лишь только глаза, в которых плескались зеленые огоньки, заставляли примириться. Да, часть ее души жила в нем, но только маленькая часть, искорка, ради чего Снейп влачил свое существование.

* * *

С ноябрем пришли первые холода, тоска и затяжные дожди. В полях завывал ветер, заставляя кланяться высокие травы; листья, облетевшие с деревьев, шуршали под ногами и разлетались в разные стороны. Уныло. Мрачно. Безнадежно.

Замок чувствовал увядшую природу и вторил ей тишиной и скукой. Уроки тянулись невыносимо долго и лениво, ученики, привыкшие к новым порядкам, перебежками сновали по коридорам, чтобы не показываться на глаза ненавистным учителям. Ходили слухи, что самые смелые и бойкие собираются тайным кружком в Выручай-комнате, и даже директорский запрет на собрания более трех человек не мог помешать этому.

Сам же директор, казалось, будто отстранился от дел, по нескольку дней не являлся на завтраки и ужины, на все вопросы ограничивался скупыми отговорками и все больше молчал. Зато смельчаки, отваживавшиеся задерживаться после отбоя, пугали детей помладше историями про летучую мышь с огромными крыльями и сальной шерстью. Той мышью, конечно, был сам опальный директор, предпочитавший в последнее время вести ночной образ жизни.

Он пытался еще раз встретиться с дерзкой, острой, несносной и невозможной женщиной. Снейп уверял себя: как директор обязан знать все, что делается в его владениях, и точно бы не признался, что вновь хочет увидеть эти прекрасные, оттененные изумрудным блеском глаза, лукавый прищур и тонкие руки.

Все это была не она, но такое приятное наваждение, обманка, репродукция с давно утраченного оригинала.

Поэтому вопреки непомерной гордости и полному убеждению в своей правоте Северус нарезал круги вокруг замка, следуя из ночи в ночь одному и тому же маршруту. Однако он не смел заявиться к хижине, попросить прощения или что еще там делают маглы и маги в попытке вернуть дружбу. Но Асфодель не появлялась. Не было ее ни утром, ни вечером, ни в понедельник, ни во вторник — ни в один из дней двух тягостных недель. Он злился на нее, на себя, на Поттера, который виноват больше всех, отмахивался от Дамблдора, пытавшегося завязать тот самый разговор — ничего не менялось. Снейп было подумал, что она исчезла, как призрак, или ушла с опасной территории, но опрятная и довольная физиономия Хагрида, бывшего раньше вечно грязным и немытым чухонцем, утверждала обратное. Нет, здесь она, только видеть его не хочет! Такие всегда верны слову, даже брошенному против воли.

Но мучало Северуса еще одно сходство, помимо внешности. В памяти всплывали события двадцатилетней давности, когда еще никому не известный студент Северус Снейп переминался у портрета Полной дамы, робко и забито глядя на своего единственного друга, которого предал. Она не простила. Но тогда он был кругом виноват. А теперь виноватым мужчина себя не считал.

Может, зря?

А потому ему только и оставалось кружить на школьных землях и высматривать, нет ли где на тропинке Запретного леса бесформенной фигуры в старой потрепанной мантии.

Между тем время шло, и жизнь медленно, но верно текла своим чередом. Пожиратели собирались нечасто. Узкий круг, неотлучно состоявший при Волан-де-Морте, хоть и не был посвящен во все тайны, однако видел и знал больше, нежели директор, вынужденный прозябать в школе. Конечно, к нему летали совы, наведывались гости по каминной сети, он, как и прежде, чувствовал жжение Черной метки — но все это было лишь верхушкой айсберга, где в толще ледяной воды таились истинные замыслы Темного Лорда, а тех двух встреч, на которых Северусу удалось побывать, не хватало, чтобы соединить картинку. К тому же Снейп смутно чувствовал недоверие повелителя, которым он холодно одаривал своего верного слугу.

Директор, как и прошлую ночь, обдумывал это раз за разом, сворачивая на школьный двор. Кое-где мерцали свечи, и полумрак мягко обволакивал волшебника, навевая сон. Северус хотел было свернуть в арку и оттуда пройти к лестнице, но его планы прервали отрывистые шаги, будто кто-то наигрывал мелодию.

Раз.

Раз.

Раз. Два. Три.

Он повернулся на слух и приметил худенькую фигурку, девичью, которая играла в классики. Ни сумки, ни учебников у девочки не было; она лишь прыгала, сбивалась и снова начинала, а две темные косички следом смешно подпрыгивали на плечах. Девочка мурлыкала под нос тихую мелодию и смотрела только себе под ноги.

«Раз. Раз. Раз. Два. Три. Я играю... в классики... По-смо-три».

Как суровый директор профессор Снейп должен быть остановить ночную нарушительницу, отчитать, назначить наказание и проследить, чтобы та немедленно убралась в свою спальню, но он будто окаменел и не мог издать ни звука. Мурашки, точно стая черных кошек, пробежались снаружи и внутри, потоптались на сердце, забывшем об ударах, а в глазах закололо битым крошевом.

Нет, его глаза обманывают, он видит то, что хочет видеть.

Нет, это неправда. Один раз он уже обманулся.

Нет, никто не может оживить мертвого; это невозможно, это против всяких законов что у маглов, что у магов.

- Лили? Лили... Это ты?

Девочка обернулась прямо под фонарем. Он узнал ее на расстоянии двадцати шагов. Он узнал бы, даже если она стояла бы наверху Астрономической башни, в поле, за сотни миль отсюда, среди миллионов толкущихся и кричащих лондонцев, среди сотен одинаково одетых студентов. Он узнал бы и почувствовал ее всюду.

Рыжую, веснушчатую, яркую Лили Эванс.

И сейчас она смотрела на него, улыбаясь.

Северус подался вперед, но юная Эванс отдалилась. Он пробовал бежать, но она ускользала, как мираж, за которым гонится заблудший странник, жаждущий воды и крова. Девочка не ступила и шагу, но Снейп никак не мог догнать ее, сколько бы усилий он ни прилагал. Измотанный мужчина прислонился к арке, ведущей в темный коридор, и рыжее сиянье померкло, будто его никогда и не существовало. Он огляделся, пытаясь успокоиться, навалился на холодную каменную стену и с горечью заметил, что вокруг него одни только стены и слабые огоньки фонарей.

«Чушь, бред, лживые воспоминания, — уверял он сам себя. — Стоит перейти на зелья, пока не свихнулся».

Снейп еще раз глянул на школьный двор, сбросил с себя наваждение и, полный страхов и сомнений, побрел в свои покои. Узкие лестницы и коридоры давили на него, тишина оглушала, а забившееся сердце ныло от нахлынувшего воспоминания, блеклого, как старая пленка. Он быстро стянул с себя сюртук, рухнул на кровать и отдался во власть памяти.

— Раз. Раз. Раз. Два. Три. Я играю в классики. По-смо-три. Сев, смотри, у меня получается! Давай вместе! — махала рукой маленькая Лили.

Северус сидел с книжкой у каменной стены на школьном дворе и делал вид, что усердно читал урок, украдкой глядя на раскрасневшуюся от смеха девочку. Он часто так делал, когда боялся, что Лили смутится от его настойчивого внимания. Но теперь она так увлеклась классиками, для которых прочертила волшебные линии, что совсем не замечала грустных черных глаз.

- Эй, Эванс! Бросай своего чудилу, пойдем гулять! — прокричал темноволосый мальчишка в компании друзей. Он снял очки и взъерошил волосы, чтобы произвести эффект, но девочка в ответ состроила гримасу и продолжила прыгать. — Эванс, хочешь покатаю тебя на метле?

- Отстань, Поттер, — фыркнула она. — Никуда я с тобой не пойду, и метла твоя дурацкая меня не интересует.

- Тебе что, нравится ходить со слизеринским пугалом? — не унимался мальчик. Компания захохотала и уставилась на Северуса, который уже успел швырнуть книгу в сумку, подняться и выставить наготове палочку, злобно шикая на гриффиндорцев. — Ой, боюсь-боюсь! — подначивал Джеймс Поттер, картинно поднимая руки.

- Отвали, а то получишь! Ясно? — закипел Снейп.

- Ну, валяй, — широко улыбнулся Джеймс.

Синий луч вырвался из палочки и ударил гриффиндорца, отчего тот согнулся и упал.

- Хватит! — вскрикнула Лили. Классики тут же позабылись, она стояла между противниками, вращая головой то к одному, то другому. — Сев, пожалуйста, не надо, прошу тебя! А ты перестань обзываться, а то в следующий раз я запущу в тебя чем-нибудь потяжелее.

Джеймс Поттер съежился, а друзья обступили его со всех сторон, тихо переговариваясь. Казалось, что мальчишке сильно попало. Северус, все еще раздраженный, не убирал палочку, но внимательно следил за каждым шевелением. Он начал было сомневаться в правильности проступка.

- Пойдем отсюда, — с опаской прошептала Лили, — а то хуже будет. Она толкнула его за локоть, но не переставала оглядываться туда, где копошилась стайка Мародеров.

Вдруг резкий выпад и удар молнии сшиб Северуса с ног. Джеймс Поттер нанес ответный удар.

- Что, Нюнчик, понравилось лежать на траве? — кривлялся гриффиндорец. — Только попробуй еще раз сунуться со своими тупыми приемчиками, и я закину тебя на шпиль Астрономической башни!

И он, гордый и довольный выходкой под одобрение двух друзей, юркнул в коридор. Еще один, болезненный с виду мальчик робко глянул на Северуса и поплелся за остальными.

- Больно, да? — наклонилась Лили. — Дай посмотрю. Да тише, не шикай! — она осторожно тронула его распухшую щеку и стерла капельки крови.

- Оставь, пустяки, — отмахнулся Снейп, поднимаясь на ноги и прижимая руку. — Он мог попасть в тебя — не стой так близко.

- Ой, Сев, обо мне можешь не беспокоиться, — сказала Лили, поднимая его портфель. — Тебе нужно в больничное крыло. Вдруг рука сломана? И со щекой надо что-то делать.

- Ничего не надо. Пройдет.

- Сев! Ты друг мне или как? Быстро к целителю! — скомандовала девочка, и прежде чем слизеринец повернулся, схватила его за руку и потащила в коридор.

Мягкая ладонь приятно грела оцарапанную руку, и Северус не решился противиться. Он плелся позади Лили, смотрел на ее развевавшиеся огненные волосы, выбившие из прически и струившиеся по спине. Девочка, не обращая внимания на смеющихся студентов, попадавших навстречу, довела друга до больничного крыла, развернулась перед дверью и неожиданно выпалила:

- Пообещай мне, что больше не будешь обращать внимание на этого дурака.

Мальчик замялся, потирая распухшую огромную щеку, из-за которой успел заплыть глаз.

- Обещай.

- Я обещаю, что буду всегда защищать тебя от всяких Поттеров, а больше ничего не обещаю, — еле выговорил он.

Лили тяжело вздохнула и, по-видимому, смирилась.

- Ты — мой лучший друг. Я не хочу, чтобы ты ходил в синяках.

Она крепко сжала его руку, и Северус быстро поднял голову, заглянул в зеленые глаза, блестевшие от тепла, заботы и тревоги. Что-то волшебное и очень приятное, разлилось по всему телу, отчего он почти не чувствовал боли, а лишь любовался очаровательной девочкой, будто светившейся солнечными лучиками. Он хотел улыбнуться, но не смог и тихо прохрипел:

- Ты тоже. Лучший. Самый лучший.

Мальчик и девочка растаяли и превратились в догоравшие свечи, стоявшие на прикроватном столике. Северус покрутил головой, сбрасывая остатки беспокойного сна, глянул на часы, показывавшие семь утра и через силу поднялся с кровати. Явившийся вовремя домовик аккуратно повесил на стул свежую рубашку, чистый сюртук и новую черную мантию, точь-в-точь как предыдущая.

- Желает ли господин директор еще что-нибудь? — услужливо спросил эльф, хлопая ушами.

- Ничего. Ступай, — и маленькое существо тут же облачком выпорхнуло из комнаты.

Директор наскоро умылся, оделся, вынул из шкафа пузырек с зельем и, поколебавшись, опрокинул в себя горькое содержимое. Ровно в половине восьмого профессор Снейп вышел из своих покоев и направился в Директорскую башню. Во рту еще отдавало Зельем Бодрости, и завтракать совершенно не хотелось.

В коридоре бегали редкие студенты, опоздавшие к завтраку. Завидя директора, они быстро сворачивали за угол или в выраставшие на пути классные комнаты.

- Минус двадцать очков, Финниган! В следующий раз будет сто двадцать, если не научитесь к выпускному курсу соблюдать режим! — строго скомандовал Снейп, подловив гриффиндорца, барахтающегося с сумкой у окна. Тот сверкнул глазенками и уныло побрел к лестнице.

- Поживее или мне придать вам ускорения? — крикнул вдогонку директор, но не успел он пригрозить юноше, как рядом с ним выросла фигура растрепанной и красной Минервы.

- В чем дело?

- Минерва, следите за своим факультетом. Ваши студенты бродят по школе как стадо баранов, хотя давно уже должны сидеть в зале.

Профессор МакГонагалл злобно прищурилась, борясь с частым дыханием, и выдавила из себя ледяным тоном:

- Это я его задержала. Мистер Финниган помогал мне убираться в учительской. После того, как ваша заместительница устроила там погром.

- Вот как? Почему не осведомили меня? — и брови Северуса невольно поползли вверх. Алекто в замке — вот так новость! И не абы откуда, а прямиком из подземелья Малфоев. Вызволить ее мог только сам Темный Лорд. Конечно, он же и отправил сюда. Зачем? Следить, разумеется. И докладывать хозяину. Слова о заместительнице застали директора врасплох на какие-то доли секунды, но от внимательной Минервы не укрылась эта мимолетная перемена.

- Осведомить вас? — сердито переспросила она. — Разве вам не приходят сведения из Министерства или от кого повыше? Кажется, сэр, вы обросли собственной свитой. Три помощника на одну школу. Многовато. Не справляетесь? Или решили перевести сюда всех единомышленников?

«Он сомневается во мне», — тут же заключил про себя Северус. Полы мантии взмыли вверх, и директор оставил МакГонагалл в неведении.

Случай был откровенно странный. Темный Лорд не любил прощать ошибок, тем более когда дело касалось лично его, и по всем законам Пожирателей Алекто грозила смерть. Но повелитель решил иначе. Что он увидел в ее голове? Уж не привлекло ли его воспоминание, когда Кэрроу похотливо таращилась на директорскую мантию, пытаясь выудить из Снейпа причину его беспокойства. Конечно, такой эпизод заинтересовал бы милорда, а он без сомнения его увидел — дура Алекто беззащитна перед легиллименцией. Во всяком случае Северус был точно уверен, что заместительница вернулась ради него. И сейчас, оставив всякие дела и мысли, он летел в свой кабинет, чтобы спросить совета у галереи.

«Дамблдор!» — и лестница с горгульями тут же унесла директора наверх. Ему даже не пришлось открывать двери — они раскрылись, как только хозяин оказался у порога. Деловой походкой Северус быстро подошел к портретам, слабо кивнув. Они тут же обернулись на гостя. Было видно, что его ждали, а Филида Спора снова прикладывала платок к глазам и икала от страха.

- Полагаю, вы в курсе новостей?

- Разумеется, — попыхивал трубкой Диппет. — Все этажи только и гудят об этом. Сэр Кэдоган носится как угорелый от картины к картине, доставляя свежие новости. Кажется, у нас появился свой «Пророк».

- Что за погром в учительской? — осведомился директор, нервно прохаживаясь вперед-назад.

- Не поделили обязанности с Минервой, — ответил Армандо. — Уж очень прытко мисс Кэрроу взялась за дело. Прибыла сегодня перед рассветом, заставила домовиков трижды драить ей комнату и раскладывать вещи. Мадам Перелин видела, как Алекто подловила гриффиндорца-первокурсника перед завтраком и угрожала исключением за то, что он посмел высунуть нос из-за двери раньше положенного. Ну, тут, конечно, вмешалась МакГонагалл, слово за слово — баталия закончилась в учительской. Кэрроу верещала профессору в ухо, что у нее особое распоряжение Министерства. Как же, знаем мы, чье это распоряжение!

- Она не ради школы сюда вернулась, не правда ли? — процедил Снейп.

- Вам виднее, — уклончиво ответил портрет.

Северус опустился в кресло, притянул к себе бокал огневиски и погрузился в расчеты. Галерея молчаливо уставилась на него и изредка тихонько переговаривалась меж собой. Финеас Найджелус, желая быть полезным, впервые по собственной инициативе вызвался проверить другой портрет — его удивила мрачность и растерянность хозяина. Картины выражали солидарность начальству, лишь одна миссис Бёрк ехидно посмеивалась, расправляя складки платья.

Директор медленно пил огневиски и рассуждал сам с собой. Никакой другой цели или знака милосердия он не видел, а потому четко уяснил, что Кэрроу здесь ради информации. Ему оставалось лишь выяснить, что предпримет Темный Лорд и справится ли Алекто с его заданием.

- Прекратите портить желудок, Северус. Пить с утра, не позавтракав, можно лишь в крайнем случае. Сегодняшний не из таких.

Он поднял голову и увидел зорко следящего за ним Дамблдора, спокойно сидевшего в золоченой раме. Мягкие черты лица, спокойный взгляд из-за очков-половинок говорили о том, что волшебник нимало не смущен появлением нежданной гости. Он много раз делал попытки поговорить с коллегой, но тот лишь злобно отмахивался или отделывался скупым молчанием — обида мешала Северусу. Но теперь для директора, видимо, настала та минута, когда разногласия отошли на второй план.

- Он мне не доверяет. Из-за проваленных миссий, — негромко сказал Снейп.

- Он никому не доверяет, разве вы забыли? — степенно ответил Альбус. — Разумеется, он ждет от вас нового промаха, возможно, последнего. Не позволяйте чувствам брать верх. Мисс Кэрроу, да простят мне дамы, не самого твердого ума. Вы легко прочтете ее замыслы. Вам не привыкать быть против всех. И постарайтесь меньше гулять — ни к чему беспокоить ваших подчиненных.

Дамблдор говорил так просто и убедительно, что портреты одернули себя и вновь вернулись к привычным делам. Северус посмотрел в водянисто-голубые глаза, отправил бокал на столик и коротко кивнул.

- Директору пора проверять порядок в школе, — подтолкнул портрет.

- В школе! Закрыть её и распустить всех по домам, чтобы сидели как мыши и не совали носы, куда не следует.

- Директор, это не умно! Раз обещали — держите слово.

И Северус, спрятав сомнения глубоко в себе, покинул кабинет.