Под лапкой королевы (джен)

Судьба Кудесника Кабака не была особо завидной. Он родился не в тепле домашнего очага, его не холили заботливые родные лапы. Ещё маленьким, пушистым морским поросёнком он попал в когтистые лапы пиратов-выдр, которые скитались по бескрайним водам, не зная ни жалости, ни привязанности. Их корабль раскачивался на волнах, как зыбкое будущее самого Кабака. Но судьба решила иначе — его спас Архимаг Капибарии, мудрый и величественный маг, чьё сердце было столь же велико, как его сила.

Кабак рос среди каменных стен древнего университета, где само время текло иначе, перетекая в рунические письмена на стенах. Он учился у мастеров заклинаний, познавал тайны стихий, слушал шёпот древних книг. Капибария стала для него не просто домом — она была тем самым местом, где он впервые ощутил тепло, заботу и магию во всей её полноте. Поэтому, вернувшись сюда спустя годы, он почувствовал, будто возвращается в лоно старого сна, давно забытого, но не угасшего.

Аквавеллум, столица величественной Капибарии, встречала его яркими водными каналами, через которые перекинуты мостики, обвитые серебристыми лианами. Воздух был пропитан ароматом свежести и магии, капибары в длинных синих мантиях неспешно шагали по улицам, переговариваясь на мягком, напевном языке, который Кабак помнил с детства.

Он направлялся в Университет Волшебства — место, где магия не просто изучалась, а дышала, пульсировала, оживала в каждом камне. Университет возвышался на острове посреди туманного озера, окружённый вечнозелёными лесами. Едва ступив на каменные плиты моста ведущего ко входу, Кабак ощутил, как магия пронизывает воздух, заполняя его лёгким вибрирующим гулом. Здесь даже ветер шептал древние заклинания, а отражения в воде мерцали неестественным светом.

Здание университета сочетало в себе древнюю капибарскую архитектуру и магические конструкции, объединяя в себе мощь прошлого и тайны будущего. Высокие, округлые башни с бирюзовыми шпилями напоминали древние артефакты, а крыши, выложенные черепицей цвета лазурного неба, мягко светились в ночи благодаря зачарованным кристаллам. Руны, высеченные на каменных стенах, медленно менялись, отображая знания, впитанные этим местом за тысячелетия.

Кабак вдохнул глубже, чувствуя запах тёплого камня, влажной земли и лёгкий привкус волшебства. Он открыл тяжёлые двери, украшенные серебряной резьбой, и шагнул внутрь.

Великий зал заклинателей встретил его торжественным сиянием. Свет падал с высоченных окон, наполняя помещение игрой бирюзовых и золотых бликов.

Повсюду витала лёгкая мелодия — древняя магия, запечатлённая в самом воздухе.

И в центре, в окружении старинных книг, карт и зачарованных артефактов, стоял он.

Архимаг Пышка — величественная капибара. Его золотисто-каштановая шерсть переливалась на солнце, а округлый живот, слегка выдающийся вперёд, лишь подчёркивал добродушие. Он носил свободную мантию лазурного цвета, расшитую серебряными нитями в виде волн и спиралей, символизирующих потоки магической энергии.

— Рад тебя снова видеть! — произнёс он, распахивая лапки в объятии.

Кабак улыбнулся. Этот маг являлся для него чем-то нечто большим, чем наставник.

— Что тебя привело в Капибарию?

Кудесник Кабак медленно достал из сумки небольшой свёрток. Синяя ткань мерцала серебристыми нитями, словно впитала в себя отблески лунного света.

— Этот артефакт выиграла наш местный бард, — тихо произнёс он. — Артефакт Трёх Лун. Так его называют. Но он… проклят.

Архимаг Пышка осторожно коснулся ткани и его шерсть вздыбилась.

— О, коготок Сияющей Лапки… — выдохнул он. Его глаза вспыхнули пониманием. — Я должен проверить его. Мы должны.

* * *

Несколько магов собрались в одном из таинственных залов Университета Волшебства. Воздух был пропитан слабым ароматом травяных благовоний, смешиваясь с лёгким мерцанием чар, которыми были окутаны стены.

Среди присутствующих выделялся Волшебник Лауренцо Буремант — капибара с благородным золотистым мехом, переливающимся в свете магических сфер, парящих под сводчатым потолком. Его выразительные, глубокие синие глаза сверкали умом и некой дерзостью. На нём была мантия алого цвета, расшитая золотыми рунами, символизирующими силу огня. Лауренцо был молод, но уже считался одним из самых перспективных магов своего поколения — дерзкий, талантливый и амбициозный.

В центре зала стоял сам Архимаг Пышка. Его мягкая золотисто-каштановая шерсть чуть колыхалась в потоках магического воздуха. Он развернул ткань, мерцающую серебряными нитями, и аккуратно положил содержимое на алтарь, выполненный в форме массивной лапы.

Кудесник Кабак затаил дыхание. Артефакт, покоящийся на холодном камне, словно ожил — его поверхность заискрилась, переливаясь синим, фиолетовым, багровым и золотым. Свет лился из него волнами, словно дыхание спящего существа, чей сон тревожен и неспокоен.

Маги начали хрюкать между собой, переговариваясь на древнем языке, понятном лишь тем, кто всю жизнь посвятил изучению магических искусств. Слова звучали глухо, словно вибрации в воздухе, перекликаясь с пульсацией артефакта.

Архимаг Пышка поднял лапку, призывая к тишине, и загадочно кивнул.

— Этот артефакт проклят, — его голос прозвучал приглушённо, но с особой тяжестью. — И мы не в силах снять проклятие.

К сожалению, сила артефакта была пока непонятна даже Архимагу Пышке. Что-то в ней сопротивлялось даже капибарийской магии.

Волшебник Лауренцо Буремант нахмурился. Он не понимал почему даже сам архимаг этого сделать не может.

— Почему?

Архимаг Пышка осторожно взял артефакт в лапки и медленно повернул его, изучая каждую деталь. По гладкой поверхности побежали тонкие золотые линии, складываясь в нечто, напоминающее письмена. И вот — вспышка! На артефакте проступила странная надпись, словно кто-то выгравировал её давным-давно, но позволил проявиться только сейчас.

Архимаг замер, вчитавшись в слова, а затем прошептал:

— Знак полумесяца и парящие уши…

Маги в зале вздрогнули. Это являлось знаком одного известного царства. И теперь понятно почему артефакт не поддавался магии.

— Ушастия! — наконец выдохнул Пышка. — Этот артефакт принадлежит Царству Ушастиков.

Лауренцо широко раскрыл глаза, а его шерсть едва заметно поднялась от волнения.

— Ушастии? — он бросил взгляд на артефакт, словно тот только что предал его. — И мы просто отдадим им его?!

Артефакты были редкостью, ценностью, сокровищем. Найти их, изучить, возможно, подчинить себе их силу — вот что двигало сердцами настоящих магов. А здесь? Просто взять и вернуть?!

Но Архимаг Пышка был непреклонен. Он мягко, но твёрдо кивнул. Проклятие с артефакта мог снять только кто-то из Ушастии. А держать его здесь, в Капибарии, являлось опасным и довольно бесполезным делом.

— Мы должны. Это будет правильно.

Лауренцо сжал зубы. Его взгляд скользнул по мордочке Архимага и он почувствовал раздражение. Как можно было так легко расставаться с подобной находкой? Почему старая капибара не видит истинного смысла?

Он не согласится с этим. Нет, он разберётся с этим сам. По-своему.

* * *

Тем временем Лонгрен Белоух, посол от Царства Ушастиков, пристально разглядывал Артефакт Трёх Лун. Он был высоким кроликом с благородной осанкой, а его густая рыжевато-красная шерсть переливалась в свете магических сфер, создавая ощущение, будто он сам светился изнутри. Посол носил традиционный ушастийский дипломатический камзол с серебряными узорами в виде звёзд и полумесяцев. Длинные белоснежные уши слегка подрагивали — знак глубокой задумчивости. Взгляд его пронзительных янтарных глаз скользил по артефакту, изучая каждую деталь, каждую трещинку, каждую руну.

Осторожно, с почти благоговейным трепетом, он коснулся лапкой древнего предмета. И в тот же миг по залу пробежала едва ощутимая дрожь, будто воздух вздохнул от этого прикосновения. И, конечно, кролик сразу узнал, что это за артефакт. Он был известен всем ушастийцам.

— Я не маг, — наконец проговорил он, его голос был мягким, но уверенным, словно шелест осенних листьев в предрассветной тишине. — Но этот артефакт… он действительно упоминается в истории моего народа.

Архимаг Пышка чуть приподнял голову, его золотисто-каштановая шерсть мерцала в свете магического алтаря.

— Ты уверен?

Посол Лонгрен медленно кивнул.

— Есть легенда, — он говорил тихо, словно боялся пробудить дремлющую силу артефакта. — Что этот предмет был создан самой Целестбанни Лунной Лапкой в награду великому шпиону.

По залу пронёсся еле слышный ропот. Целестбанни — священная фигура в верованиях Ушастии, богиня луны, шпионов и ночных тайн. Идея о том, что этот артефакт принадлежит ей, заставила даже самых опытных магов Университета замереть в почтительном молчании.

Архимаг Пышка нахмурился, а его янтарные глаза сверкнули любопытством, смешанным с сомнением.

— Но почему тогда… — он запнулся, не находя нужных слов, а затем твёрже продолжил: — Почему он проклят? Как может предмет, созданный самой богиней, быть осквернён?

Посол Лонгрен отвёл взгляд, а его длинные уши дёрнулись.

— Этого я не знаю, — признался кролик после короткой паузы. — Возможно, он был украден… или использован не по назначению. Но так или иначе, это решать не мне.

Он шагнул к массивному дубовому столу, на котором лежали пергаменты и чернильница, взял в лапку изящное серебряное перо и начал писать письмо в Ушастию.

— Я сообщу в наш храм, — сказал кролик, не отрываясь от письма. — Они должны прислать жрицу. Только она сможет определить истинную природу артефакта.

Архимаг Пышка задумчиво провёл лапкой по подбородку, а затем кивнул.

— Тогда мы подождём.

Он жестом велел магам вновь забрать артефакт и отнести его в глубины Университета, туда, где его сила не сможет причинить вред.

* * *

Волшебник Лауренцо Буремант шёл сквозь густую чащу ночного леса, ловко перешагивая через корни деревьев, что извивались, словно древние змеи. Тусклый свет луны пробивался сквозь тяжёлые кроны, окрашивая мир в серебристые полутона.

В рюкзаке, плотно прижатом к спине, лежал артефакт. Настоящий. Тот самый, который должен был вернуться в Ушастию. Но зачем? Почему они, капибары, должны отдавать такой редкий предмет обратно кроликам? Ни малейшего проклятия Лауренцо не ощутил. Ни дрожи, ни магического жара, ни тёмных следов запретной силы. Просто древняя вещь, покрытая легендами.

И всё же, пусть старый Архимаг Пышка и его собрание верят в возвышенные идеалы, Лауренцо жил в реальном мире. И в этом мире артефакты не раздавали просто так. Они продавались.

Сделка была назначена у старого дуба в самой глубине леса. Ветви этого исполина протягивали лапы к звёздам, а его толстый ствол хранил в себе тайны веков. Лауренцо остановился в тени дерева и скинул капюшон.

— Ты пришла, — произнёс он с лёгкой улыбкой.

Напротив стояла высокая капибара в длинной тёмно-синей мантии, украшенной серебряными звёздами. Её тёмные глаза сверкнули любопытством, но в них читалась осторожность.

— У тебя есть то, что мне нужно? — её голос был низким, но чарующим, словно заклинание, шепчущееся в ночи.

Лауренцо медленно расстегнул рюкзак и достал артефакт. Камень, впаянный в его центр, сверкнул в лунном свете, отразив ледяной синий свет в глазах волшебницы.

— Пятьдесят золотых коэрумов, — спокойно сказал он, протягивая артефакт.

Жрица кивнула, её лапки потянулись вперёд… но не коснулись предмета.

В следующий миг что-то произошло. Она застыла. Её пальцы сжались в воздухе, но не двигались. Глаза расширились в ужасе. Серебряные линии на мантии вспыхнули и погасли, будто её магия была разорвана на части.

— Что за…? — прошептала она, голос дрогнул. — Я… не могу…

Паника пронеслась по её мордочке, шерсть на загривке встала дыбом. Она попыталась отступить, но ноги слушались не лучше, чем лапы.

Лауренцо нахмурился, покрепче сжимая артефакт.

— Что это за фокусы?! — его голос прозвучал жёстко. — Он же не проклят! Это просто древний артефакт из Ушастии.

Но волшебница его не слышала. Она вырвалась из паралича, сделала шаг назад — другой — третий — и, развернувшись, кинулась прочь, исчезая среди теней деревьев.

Лауренцо остался стоять один в холодной тишине леса. Он скривился.

— Ненормальная какая-то, — пробормотал капибара, запихивая артефакт обратно в рюкзак. Но где-то в глубине души, в самой незаметной её части, что-то шевельнулось. Сомнение.

* * *

Сестра Лунное Ухо прибыла в Капибарию так быстро, как только позволили долгий путь и официальные церемонии. Высокая, изящная, с длинными ушами, подрагивающими при каждом шаге, она казалась воплощением древней элегантности. Белоснежный мех, испещрённый чёрными пятнами, переливался в свете магических сфер, освещающих университетские коридоры. Глубокие синие глаза отражали одновременно усталость долгого путешествия и непоколебимую решимость.

Она была облачена в длинную, почти струящуюся синюю мантию, расшитую серебряными нитями, что искрились, как звёзды в ночном небе.

Сопровождаемая Послом Лонгреном Белоухом, Архимагом Пышкой и Кудесником Кабаком, она пересекла величественные залы Университета Волшебства. Их шаги гулко разносились по мраморным плитам, между колоннами, украшенными извивающимися узорами древних заклинаний. И вот, наконец, они вошли в Зал Хранения Артефактов, где, по всем уверениям, должен был лежать артефакт.

Но едва её взгляд упал на объект, лежащий на возвышении, как в глазах крольчихи вспыхнуло раздражение. Она взмахнула лапкой с явным недовольством.

— Это что, шутка такая?

Архимаг Пышка, нахмурившись, шагнул вперёд.

— Шутка? — переспросил он, но в голосе уже пробивалась тревога.

Он вытянул лапы над артефактом, произнёс древнее заклинание, но… ничего. Магическая аура не отозвалась, словно предмет перед ним был всего лишь бездушным куском камня.

Внезапно Посол Лонгрен Белоух хлопнул лапками по столу.

— Это похоже на политический скандал! — воскликнул он, а длинные белые уши подрагивали от возмущения.

Сестра Лунное Ухо недовольно взглянула на капибару. Её кроличьи уши подрагивали от гнева.

— Вы нас обмануть решили?!

Архимаг Пышка возмущённо замахал лапками.

— Нет! Клянусь коготком Сияющей Лапки, артефакт был здесь! Я сам его видел!

Кудесник Кабак, до этого тихо наблюдавший за происходящим, вдруг выдохнул, как от удара молнии.

— Кто-то его подменил!

В зале повисла гнетущая тишина. Только огонь магических ламп потрескивал в воздухе, будто сам волновался за судьбу утраченного артефакта.

* * *

Сестра Лунное Ухо сидела на холодном мраморе в центре зала, сложив лапки перед собой и склонив голову. Её длинные уши слегка подрагивали от напряжения, но она старалась сохранять сосредоточенность. Тихий, мелодичный шёпот молитвы разносился по залу, сплетаясь с треском магического огня в светильниках.

— О, Целестбанни Лунная Лапка, сияние ночного неба, дарующая свет в тени сомнений… — голос её звучал проникновенно, почти певуче. — Открой мне путь к истине, укажи мне, где скрыт Артефакт Трёх Лун…

Она глубоко вдохнула, закрывая глаза, и перед внутренним взором замелькали образы. Сначала — тьма. Затем проблеск синего света, словно отражение лунного луча в воде. Размытые силуэты, движущиеся в ночи. Кто-то идёт по лесу, лапы ступают осторожно, будто вор, скрывающийся от преследования. И вот, вспышка! Артефакт, спрятанный в тёмной ткани, оказывается в чужих лапах… но чьих?

Сестра Лунное Ухо резко открыла глаза. Сердце колотилось в груди. Её охватила тревога — это было не просто видение, это был ответ. Артефакт был спрятан не так далеко… и вор находился среди них.

Архимаг Пышка обеспокоенно подошёл ближе.

— Что ты увидела? — спросил он, склонив голову.

Посол Лонгрен Белоух нервно покачал ушами, явно ожидая ответа.

Сестра Лунное Ухо встала, а её мантия плавно колыхнулась, будто под порывом невидимого ветра.

— Артефакт украли, но он ещё здесь, в Капибарии, — тихо, но твёрдо произнесла она. — Я видела, как кто-то унёс его в лес… Мы должны найти вора.

* * *

Кудесник Кабак сразу понял, кто украл артефакт. В этом не могло быть сомнений. То ли Свет Сияющей Лапки осветил его разум, то ли магическое чутьё подсказывало ему истину, но сердце билось уверенно: виновник стоял совсем близко.

Волшебник Лауренцо Буремант нашёлся быстро. Он стоял в библиотеке, склонившись над древними фолиантами, переполненными заклинаниями и тайными знаниями. Тёплый свет магических светильников мягко освещал его фигуру, отбрасывая длинные тени на деревянные полки. Его пальцы ловко перебирали страницы, а на морде застыло выражение самодовольного удовлетворения, будто он только что совершил нечто великое.

Кудесник Кабак поправил свою длинную мантию и сделал шаг вперёд, пристально взглянув на капибару.

— Это ты, да? — его голос был спокоен, но в нём чувствовалась угроза, подобная затишью перед бурей.

Лауренцо медленно поднял голову. В его глазах сверкнуло презрение, смешанное с раздражением.

— Я что? — его губы скривились в насмешливой улыбке.

— Это ты украл артефакт! — голос Кудесника Кабака прозвучал, как раскат грома. Он с силой стукнул посохом о пол, и от удара по каменному полу разошлась лёгкая волна магической энергии.

Волшебник Лауренцо фыркнул.

— Как морская свинка может обвинять меня в краже? Меня — настоящего мага Капибарии?! — он гордо вздёрнул голову, его шерсть вздыбилась, а усы нервно подрагивали. — Ты смеешь бросать мне вызов?!

Воздух в библиотеке будто сгустился, наполнился напряжением. Кудесник Кабак сжал посох в лапках, ощущая, как древняя древесина пульсирует силой. Волшебник Лауренцо поднял свой посох, и в тот же миг ослепительная вспышка озарила зал библиотеки.

Заклинания столкнулись в воздухе, выбивая искры и заставляя полки содрогнуться. Магическая энергия, сплетённая из двух волшебных потоков, разлилась по залу, закружилась вихрем. Кудесник Кабак едва удерживал равновесие, чувствуя, как сила давит на его лапы.

Раньше, со старым посохом, он вряд ли бы устоял. Но этот, выкованный в самом сердце Лесной Республики, был полон древней мощи. Он не только выдержал натиск капибарского мага, но и преодолел его.

Внезапно энергия посоха Кудесника Кабака вспыхнула ярче и Лауренцо вскрикнул, отшатнувшись. Его посох вылетел из лап и со звоном ударился о пол, покатившись в сторону.

Капибара растерянно огляделся, его дыхание сбилось. Он посмотрел на свой посох, словно не веря в случившееся.

— Ты… — начал маг, но не успел закончить.

Двери библиотеки с шумом распахнулись.

В зал стремительно вошёл Архимаг Пышка в сопровождении других магов. Их мантии развевались, как знамена, а на мордочках застыло беспокойство.

— Что здесь происходит?! — потребовал объяснений Архимаг Пышка, глядя на сцену, развернувшуюся перед ним.

Кудесник Кабак открыл было рот, но Лауренцо опередил его.

— Он напал на меня! — громко заявил капибарийский маг, хватаясь за грудь, будто едва избежал гибели.

Тишина на мгновение повисла в воздухе, а затем библиотека наполнилась приглушёнными вздохами и перешёптываниями.

— Он напал на мага Капибарии! — кто-то ахнул.

— Да ещё и обвинил меня в краже артефакта! — продолжил Лауренцо, складывая лапы на груди. — Это неприемлемо!

Кудесник Кабак ощутил, как сердце болезненно сжалось. Он оглядел магов, видя на их мордочках недоверие и подозрение. Это было ловко. Слишком ловко.

Лауренцо Буремант использовал ситуацию в свою пользу и теперь правда могла утонуть в паутине лжи.

Кудесник Кабак внезапно растерялся. Ему казалось, что слова застряли в горле, словно невидимая рука сомнений сжала его дыхание. Сердце колотилось, будто бешеный барабан, раздаваясь эхом в ушах. Как ему доказать свою невиновность? Как опровергнуть ложь, пущенную ловкими устами Волшебника Лауренцо?

Архимаг Пышка смотрел на него с мягкой тревогой, готовый вмешаться, сказать что-то тёплое, поддержать своего ученика. Он знал, что Кудесник Кабак не мог совершить подобное предательство. Но прежде чем слова сорвались с его губ, судьба сделала свой следующий ход.

Когда Кабак развернулся, собираясь уйти, подол его плаща чуть дрогнул… и с мягким шорохом на пол вывалился артефакт.

Зал наполнился вздохами, будто холодный ветер пронёсся среди собравшихся. Маги замерли, их круглые глаза расширились от ужаса.

— О, коготок Сияющей Лапки… — Архимаг Пышка отшатнулся, глядя на сияющий предмет у лап Кабака. — Но… почему?

Тишина стала почти осязаемой, как плотный, удушающий туман.

Лауренцо Буремант, до этого лишь наблюдавший с холодной усмешкой, теперь шагнул вперёд.

— Как почему? — он пожал плечами, притворно удивляясь. — Всё очевидно. Он хочет развязать конфликт между Капибарией и Ушастией. Кто ещё мог пойти на такое?!

Он медленно выхаживал между магами, как хитрый лис среди доверчивых кур. В его взгляде светилось торжество, тонкая, тщательно скрытая радость победителя.

Кудесник Кабак вскрикнул, а его возмущение прорезало тишину, словно молния в ночи:

— Это не я украл артефакт! — но голос его дрожал — не от страха, а от ярости, от беспомощности перед хитро расставленной ловушкой.

Волшебник Лауренцо снисходительно хмыкнул.

— Ах, так у тебя есть сообщники? Признайся уже, Кабак. Ложь тебе не к мордочке.

В зале вспыхнули тревожные перешёптывания. Капибары переглядывались. Кабак видел, как трещит их доверие, как тонкая нить истины рвётся под грузом лжи.

— Капибария приютила тебя, когда ты был всего лишь маленьким морским поросёнком, — Волшебник Лауренцо приблизился, глядя ему прямо в глаза. — А как ты отплатил ей? Предательством.

Его голос сочился мёдом, но в этом мёде скрывался яд.

Кудесник Кабак сжал лапки в кулаки, чувствуя, как что-то внутри него кипит, рвётся наружу. Но прежде чем он успел что-то сказать, дверь библиотеки мягко отворилась.

В зал вошла Сестра Лунное Ухо. Её тонкие уши подрагивали, ловя атмосферу напряжения, а серебристо-белая шерсть мерцала в свете магических светильников. За ней следовала одна из капибар, приведшая её сюда в самый нужный момент.

Сестра Лунное Ухо медленно прошла вперёд, её лапки ступали бесшумно, как тени на закате. Она внимательно окинула взглядом собравшихся, затем задержала свой взор на артефакте.

— По легенде, Целестбанни Лунная Лапка наградила этим артефактом великого шпиона… Бархатную Тень.

— И что из этого? — в голосе Лауренцо послышалась нотка раздражения.

Сестра Лунное Ухо не отвела взгляда.

— Бархатная Тень писала, что артефакт отмечает вора.

Капибары снова зашептались. Лауренцо нахмурился, но быстро взял себя в лапы, заставив мордочку вновь принять надменное выражение.

Сестра Лунное Ухо сложила лапки перед собой, закрыла глаза и негромко начала молитву.

И в тот же миг что-то изменилось. Воздух задрожал, словно струны арфы, натянутые на пределе. Артефакт вспыхнул мягким серебристым светом, и внезапно шерсть Лауренцо покрылась тёмными знаками трёх лун.

Глубокие, почти угольно-чёрные отметины проступили на его лапах, на груди, на морде, словно сама ночь запечатлела на нём свой приговор. Кудесник Кабак же остался чист.

В зале повисла гробовая тишина. Затем раздался чей-то сдавленный вздох. Капибары отшатнулись и переглянулись.

Сестра Лунное Ухо подняла голову.

— Целестбанни Лунная Лапка — богиня шпионов. Её невозможно обмануть.

Хор встревоженных хрюканий разнёсся по залу, словно раскаты далёкой грозы.

Кудесник Кабак с трепетом взглянул на Архимага Пышку. И, не выдержав, шагнул вперёд, заключая его в крепкие объятия.

— Я знал, что ты не мог, Кабак, — прошептал Архимаг, сжимая его лапки.

Тем временем Лауренцо, ошеломлённый, медленно осмотрел себя. Его лапы дрожали, отметины трёх лун пульсировали, словно живая метка, которая никогда не смоется.

— Но… как… — пробормотал он, его голос больше не был исполнен уверенности.

Теперь он знал: его разоблачили.

* * *

Кудесник Кабак покидал Капибарию с улыбкой — лёгкой, тёплой, немного усталой, но всё же искренней. Он глубоко вдохнул влажный воздух родных земель, впитывая в себя запахи нагретой солнцем травы, свежих водоёмов и далёких лесов. Всё здесь было таким знакомым, таким родным… и всё же он понимал, что нужно возвращаться.

Волшебник Лауренцо Буреманта теперь томился в сырой, каменной темнице, и навряд ли кто-то из капибар в ближайшее время пожелает навестить его. Судьба сделала свой круг, поставив всё на свои места.

Сестра Лунное Ухо тоже покинула Капибарию, унеся с собой артефакт обратно на родину, в земли ушастых. Ветер кружил её длинные уши, а взгляд оставался таким же спокойным, как свет далёкой луны. Кудесник Кабак не мог не восхититься ею — мудрой, молчаливой, несущей в себе загадки.

Он и не подозревал, насколько сильна богиня кроликов, покровительница теней и тайн. Она позаботилась о том, чтобы её артефакты никогда не попали в чужие лапки, никогда не были использованы не по предназначению.

— Интересно, знала ли она Сияющую Лапку? — вдруг подумал он, останавливаясь на миг и бросая прощальный взгляд на Капибарию.

И в этот момент его взгляд невольно зацепился за небо. Высоко-высоко, среди бескрайней лазури, плыло облако…

Но не просто облако. Оно приняло очертания кролика, лёгкого, эфемерного, будто сотканного из самого света. В одной лапке он держал жезл, а на его кончике, словно таинственное предзнаменование, сиял тонкий серебряный полумесяц.

Кабак невольно улыбнулся. Может, это просто игра ветра и облаков… а может, чей-то прощальный знак.

---

Примечания:

Как вам такое? Теперь вы понимаете почему Кабак такой грустный и угрюмый. Всё-таки его судьба сама трагичная в Свинарнии. Родителей он потерял ещё в детстве и чудом выжил.

Теперь вам его жалко? Или всё-таки недовольны тем, что он творит?

Как вам богиня кроликов?