Призрачные путы (гет)

Антонин Долохов

Хлопки заклинаний прозвучали почти одновременно. В первый миг, оказавшись в убежище, Антонин увидел, как Луна исчезает в вихре трансгрессии, а белкокрыса, едва не коснувшаяся её руки, отлетает к стене, сбитая заклинанием. А в следующий миг он отбил пущенное в него заклинание, атаковал сам и выбил из рук егеря палочку.

— Неплохо устроился, — Варни улыбнулся, приподнимая руки. — Жаль, цыпочка сбежала, я бы напомнил ей о подземельях Малфоев.

Егерь почувствовал опасность слишком поздно. Хруст позвонков раздался в комнате неожиданно громко, и Варни рухнул на пол. На лице навсегда застыла маска удивления.

После появления Антонина едва ли прошло больше двух минут, а в комнате уже имелись мёртвый егерь да подыхающая тварюшка, скребущая лапками в предсмертной агонии. Полумна успела скрыться. Это хорошо, оставалось надеяться, что она не ранена. Долохов поморщился, какое ему, собственно, теперь дело. Свою бы шкуру спасти. То, что убежище нашёл Варни, не к добру.

Интересно, как он его нашёл, да и вообще с какой целью искал Антонина? Он обыскал егеря и, не найдя ничего полезного, чертыхнулся. Белкокрыса тихо заверещала. Долохов, назвав себя сентиментальным придурком и добавив пару эпитетов покрепче, поднял зверька с пола и, уложив на кровать, взмахнул над ним палочкой. Нет, он не был даже мало-мальски хорош в лечении. Всё, что он мог, — это подлечить ушибы и если сильно повезёт срастить парочку костей. Но зверушке то ли этого хватило, то ли просто прошла боль, свернувшись клубком, она засопела. Долохов провёл руками по тельцу зверька, пытаясь нащупать переломы, и тут его кольнуло чужой магией. Маяк! Всё это время на белкокрысе был маяк! Их все эти дни спасало не иначе как чудо, а ещё защитные артефакты, скрывавшие дом. Но стоило Антонину на время снять защиту, и их тут же нашли.

Но ведь Полумна не могла не заметить изменений в своей зверушке. И заметила бы, если бы могла колдовать. Заклинание, видимо, накинули на зверька в Лютном, то ли зверь ценный, то ли с девчонкой хотели расправиться позже. Долохов выругался ещё раз, снял следящие чары с мирно спящей белокрысы и, сунув её в карман, вышел из убежища. Прибирать там времени не было. Следом за Варни могли явиться другие.

Полумна Лавгуд

К этому Рождеству Полумна готовилась заранее, а потому подарки давно лежали под ёлкой в гостиной их восстановленного дома. Она появилась на заднем дворе никем не замеченная, прокралась в свою комнату и прямо в одежде повалилась на кровать. Нужно было привести себя в порядок и придумать убедительное оправдание, почему она приехала только сейчас. Но всё это было неважным, ведь в её жизни больше не будет Трикси. Последнее, что она видела, исчезая в вихре трансгрессии, — то, как зверёк ударился о каминную полку и замертво упал на пол. Вернуться она не могла. Совершив ещё несколько скачков, стараясь запутать следы — один из её скачков привёл к Министерству, а другой прямо во двор Аврората — она полностью вымотанная отправилась домой.

Как прошли рождественские каникулы, Полумна не запомнила. Её мысли раз за разом возвращались к смерти Трикси и к тем дням, которые она провела в убежище. Глупо было думать, что произошедшее там не оставит никакого следа, быстро забудется или покажется незначительным. Она думала о Долохове. Запрещала себе, одёргивала, злилась, но каждую свободную минуту вспоминала о нём. Иногда ей казалось, что в тот день он всё-таки вернулся, ведь во время трансгрессии она услышала хлопок и на миг ощутила его магию. Но это казалось совсем уж сказкой, и Полумна решительно отбрасывала эти мысли. А ещё всё время украдкой просматривала Пророк, нет ли новостей о поимке преступников.

Год спустя

На кой чёрт его потянуло на станцию именно сегодня, Антонин и сам не мог сказать. Но стоило ему неделю назад узнать, что в их богами забытую глушь отправляются британские магозоологи, и среди списка фамилий заметить её, его сон и покой как рукой сняло. Он всегда считал себя человеком здравомыслящим и осторожным, неподдающимся эмоциям, хладнокровным. Ему казалось, что произошедшее год назад было всего лишь приятным воспоминанием. Ровно до того момента, как буквы на газетном листке сложились в её фамилию. Лавгуд. Чёртова ведьма.

Он стоял поодаль, прячась в тени здания вокзала, и смотрел, как прибывает поезд. Глаза слепил солнечный свет неестественно яркий, отражённый от снега. За пазухой кто-то закопошился. Долохов расстегнул верхнюю пуговицу тулупа, и из-за ворота показалась острая мордочка белкокрысы. Зверушка нервно заверещала и, от волнения укусив Антонина, выскользнула из-под одежды. Она уселась на плечо, замерев на несколько мгновений, и повела носом, принюхиваясь к морозному воздуху.

Поезд остановился, открылись двери, и на покрытую снегом платформу высыпали люди. Её он заметил сразу. В бесформенном пуховике, с волосами, выбивающимися из-под шапки, она похлопывала себя по плечам, пытаясь привыкнуть к холоду. Зря. К холоду не привыкнешь. Он согрел бы её, укутал бы в свой тулуп, а позже на этом же тулупе... Зверёк истошно завопил и сорвался с его плеча. Долохов усмехнулся, заметив, как вскинулась Полумна, услышав звук, как заозиралась. Но стоило лишь её взгляду коснуться его, развернулся и скрылся в тени здания.

Полумна не иначе как сошла с ума, решив отправиться в Сибирь для поиска и изучения новых видов магических животных. Она точно двинулась, особенно остро она поняла это, выходя на железнодорожную платформу в пункте назначения. Слухи о русских зимах были явно приуменьшены. Огромные сугробы снега и нечеловеческий холод — это она заметила сразу, стоило ей спуститься на землю. Захотелось вернуться в тёплый вагон и уехать домой. Навсегда. Ледяной ветер донёс до неё смутно знакомый звук. Ну вот, ещё и галлюцинации, не иначе как от бурной фантазии, которой она слишком часто давала волю. Она огляделась, и тут на неё запрыгнуло что-то маленькое и вёрткое, едва не сбив с ног.

-Трикси? — не поверила своим глазам Полумна и, прижав к себе зверька, заозиралась.

Она заметила человека, отступающего в тень здания, а потом увидела вспышку. Или всё это ей лишь показалось? Но вот в руках она держит Трикси. Сумасшествие. Просто сумасшествие. Полумна поняла, что глупо улыбается, прижав к себе зверька.

Уезжать она передумала.