Взрывная Карамель (гет)

Гвендолин проснулась рано — до завтрака оставалось ещё пара часов. Первое, о чём она подумала, едва открыв глаза, — тот почти поцелуй. Её сердце предательски забилось чаще. Она с головой накрылась одеялом и крепко зажмурилась, пытаясь сдержать улыбку, но уголки губ всё равно упрямо поползли вверх.

Её волосы всё ещё хранили аромат его духов — свежий, как морской бриз, манящий и тёплый одновременно. Кофта… Гвендолин приподнялась и бросила взгляд на стул у кровати. Серая толстовка Уизли висела на спинке, словно молчаливое подтверждение: вчерашняя вылазка была не сном, не фантазией, а реальностью.

Погода за окном, на удивление, была чудесной — крупные хлопья снега медленно кружились в воздухе, а яркое солнце пробивалось сквозь стекла, щедро одаривая комнату теплом. Всё выглядело каким-то особенно волшебным, словно отражением её внутреннего состояния.

Гвендолин быстро привела себя в порядок, оделась и спустилась вниз, захватив сумку с чистым листами и чернилами.

Гостиная уже начинала оживать. Несколько таких же ранних пташек сидели у камина с кружками какао, кто-то сосредоточенно корпел над свитками. Гвендолин мельком огляделась и вдруг вспомнила: она обещала помочь ему с Травологией. Мысль о нём снова согрела её изнутри, и на губах расцвела теплая, чуть рассеянная улыбка.

Девушка прошла мимо камина и направилась к выходу из гостиной. Каждый шаг отдавался легкой дрожью в груди — всё в этом утре казалось новым, немного зыбким, как будто она идёт по тонкому льду своих собственных чувств.

Коридоры были ещё тихими, почти пустыми. Волшебный замок только просыпался: где-то за поворотом слышался голос Пивза, по витражным окнам играли солнечные зайчики, а в воздухе витал слабый запах пергамента и зелий. Всё это было до боли знакомо, но сегодня мир вокруг будто смотрел на неё по-другому.

Гвен вошла в библиотеку. Там царила привычная тишина, наполненная шелестом страниц и скрипом перьев. Несколько учеников уже заняли любимые места, но её уголок, возле окна с видом на внутренний двор, был свободен.

Она села, положила сумку на соседний стул, достала перо, чернильницу и свиток. Перед ней лежал учебник по Травологии, раскрытый на разделе о редких ядовитых растениях. Девушка глубоко вдохнула — запах старой бумаги, немного пыли и чего-то свежего, может, лаванды… или всё ещё его духов?

Сконцентрироваться было непросто. Мысли постоянно возвращались к его взгляду — тёплому, искреннему, немного дерзкому. К тому моменту, когда расстояние между ними сократилось до невозможного, но всё же осталась тонкая грань. Почти-поцелуй. Почти.

«Как бы ты описал это растение, Джордж?» — машинально прошептала она, уткнувшись взглядом в страницу с иллюстрацией мертвенно-бледной орхидеи.

Гвендолин уже представляла, как он усмехается, придумывает какую-нибудь глупость, а потом вдруг — совершенно серьёзно — говорит что-то умное, заставляя её сердце пропустить удар.

Она улыбнулась своим мыслям и наконец начала писать. Работа шла медленно, но с каждым словом становилось легче. Потому что где-то внутри жила надежда, что скоро он появится — может, с той же легкой небрежностью закинет свою сумку на соседний стул, глядя на неё так, будто в мире есть только она.

Прошло около часа. Гвен всё-таки втянулась в работу: аккуратные строчки ложились на пергамент, формулы удобрения сменялись свойствами мандрагоры, и тишина библиотеки больше не казалась такой звенящей.

Но вдруг за спиной что-то скрипнуло. Шаги. Лёгкие, но уверенные. И ещё до того, как она повернулась, уже знала, кто это.

— Доброе утро, — раздался знакомый голос, чуть тише обычного — будто он пытался не нарушить атмосферу библиотеки, но при этом всё равно звучал с его фирменной, ленивой улыбкой.

Гвен подняла глаза. Джордж стоял перед ней, взъерошенный, в шарфе, небрежно накинутом на шею, с тем самым слегка сонным, но светлым выражением лица.

— Доброе, — прошептала она, и её голос невольно стал чуть мягче, чем обычно. — Я думала, ты ещё спишь.

— А я думал, ты забудешь, что обещала мне помочь, — ответил он, усаживаясь рядом, как будто это было его законное место. Он чуть подтянул стул ближе, так, что их плечи почти соприкоснулись.

Гвен опустила взгляд на свиток, чтобы скрыть улыбку.

— Забыла? Я даже пыталась разобраться без тебя, представляешь?

— О, это опасно, — Джордж наклонился и заглянул в её записи. — Ты могла случайно вырастить плотоядную ромашку. Хотя… ты бы справилась.

Он снова посмотрел на неё, на мгновение задержав взгляд. И в этом взгляде было что-то, от чего Гвен затаила дыхание — не дразнящее, не игривое, а какое-то удивительно искреннее.

Она не ответила. Просто протянула ему чернильницу, и он принял её, как знак. Как приглашение — быть рядом, пусть даже всего лишь ради домашнего задания по Травологии.

— Ладно, — протянул Джордж, разложив свой свиток и вытащив учебник, — просвети меня: чем отличаются свойства корней кровоцвета от листьев?

— Корни усиливают действие зелий, а листья, наоборот, смягчают эффект, — автоматически ответила Гвендолин, всё ещё не отрываясь от своей записи. — Ты бы знал, если бы слушал на уроке.

— Я слушал, — возразил он с притворной обидой. — Просто... отвлёкся.

Она мельком взглянула на него.

— На что?

Он на секунду замолчал, будто прикидывая, стоит ли говорить правду. Затем, не глядя на неё, будто между делом, пробормотал:

— Фред отвлёк.

— Так вот почему ты ничего не записывал, — выдала она, стараясь сохранить спокойствие в голосе, хотя уголки губ всё равно предательски подрагивали от сдерживаемой улыбки.

— Именно, — сказал парень, чуть ближе наклоняясь к её столу.

Некоторое время они писали молча. Точнее, пытались. Джордж всё время то ронял перо, то подшучивал над названиями растений, а один раз и вовсе шепнул ей на ухо:

— "Плачущая лилия" звучит как ты, когда в «Квиддиче» выигрывает не твоя команда.

— Прекрати, — прошипела она, едва не прыснув со смеху, — иначе мадам Пинс нас выгонит.

— Зато ты улыбнулась.

И снова тишина между ними наполнилась теплом. Таким, будто библиотека вдруг стала самым уютным местом на земле.

Когда она в очередной раз протянула ему учебник, его пальцы на мгновение коснулись её руки. Легко. Почти невесомо. Но этого короткого прикосновения хватило, чтобы весь воздух вокруг будто стал гуще.

Гвен не убрала руку сразу. Их взгляды встретились.

И на этот раз, в этом взгляде уже не было "почти".

— Гвен, я…

Девушка резко вскочила и метнулась к стеллажу с книгами, лихорадочно перебирая корешки, не видя перед собой ни названий, ни букв. Её трясло — не только от страха, но и от острого, нестерпимого возбуждения. Всё внутри сжималось от напряжения. Казалось, еще немного — и она просто распадётся на части. Дальше тянуть было невозможно. Если он снова отступит, снова испугается этой опасной, хрупкой близости, она не выдержит. Её дыхание стало прерывистым, почти срывающимся, сердце бешено колотилось, стуча в висках глухим, тревожным эхом.

Джордж медленно поднялся, глядя ей в спину. Внутри него бушевал шторм — он сам не понимал, чего боится сильнее: приблизиться или упустить этот момент. Он ступал осторожно, будто каждый шаг мог что-то разрушить. Подойдя почти вплотную, он остановился, задержав дыхание. Хотелось сказать многое, но слова будто застряли в горле.

— Ладно, просто послушай, — выдохнул он, голос хрипел от напряжения, от желания, которое он слишком долго сдерживал. — Я больше не могу делать вид, что между нами ничего нет. Я устал от собственной осторожности.

Гвен стояла у полки, словно вкопанная. Медленно, будто сквозь воду, обернулась к нему. В глазах — столько боли, надежды и жара, что у Джорджа пересохло в горле.

— Я думал, смогу держать дистанцию, — продолжил он, шагнув ближе. — Что смогу быть рядом и не сгорать каждый раз. Но… ты мне чертовски нравишься, Гвени.

Её губы дрогнули. Гриффиндорка сделала шаг навстречу, будто эти слова сорвали с неё последние оковы. Её рука скользнула к его груди — тёплая, дрожащая, но уверенная.

Джордж потянулся к ней, но в этот раз без страха, без сомнений. Его пальцы легли на её щёку, скользнули к шее, запутались в волосах. И в следующий миг он поцеловал её — не сдержанно, не осторожно, а так, будто этим поцелуем пытался сказать всё, что копилось внутри долгие месяцы. Это был поцелуй, от которого теряют равновесие, забывают о реальности.

Гвен ответила сразу, жадно, с нетерпением. Она прижалась к нему всем телом, словно стремясь раствориться в этом прикосновении, стать единым целым. Её руки обвили его шею, пальцы впились в волосы. Сердца их стучали в унисон, дыхание сбивалось, мир вокруг таял — остались только они.

Когда они, наконец, оторвались друг от друга, оба были взволнованы, растрёпаны, с разгоревшимися глазами и сбившимся дыханием. Он смотрел на неё, как на что-то, что боялся потерять и вот — наконец — нашёл.

* * *

— Прости… что вы сделали? — Эмили отложила блеск для губ и уставилась на подругу, глаза её распахнулись от неожиданности.

— Ну… поцеловались, — тихо произнесла Гвен, оглядываясь по сторонам, как будто ожидая, что кто-то сейчас вмешается.

В комнате царил обычный утренний хаос: все собирались на уроки и почти никто не обращал внимания на их разговор. Эмили сжала губы, пытаясь подобрать слова, чтобы не сказать что-то лишнее.

— Какого… хрена… Гвендолин!?

— Я не знаю, это вышло… случайно, — тихо сказала Гвен, пряча лицо в ладонях, пытаясь скрыть свои эмоции.

— Ты серьёзно? Это случайно? Просто так — поцеловались?

— Да, именно так. Я не планировала этого. Это было… неожиданно.

Гвен закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями, и вздохнула.

— Вы теперь пара? Официально? Что теперь?

— Нет, это не так просто. Это всё… сложнее, чем кажется. Я думала, что пойму всё без слов, но как-то… не получилось.

Эмили не могла поверить своим ушам. Она прижала руку к губам, пытаясь осознать сказанное.

— То есть это не просто поцелуй? А что тогда?

— Я не могу объяснить, Эми. Это как будто что-то, что должно было случиться, но… я не готова это осознать до конца.

Эмили молча смотрела на подругу, чувствуя, как внутри всё переворачивается. Она не могла понять, что происходит, но точно знала одно: ей нужно знать всё до последней детали.

— Хорошо. Расскажи мне всё, как было. С самого начала. Без пропусков.

Гвен медленно кивнула и, немного помолчав, начала рассказывать.

* * *

В кабинете Зельеварения витал терпкий запах трав и остатков зелий, а в воздухе до сих пор держалась лёгкая дымка — эхо предыдущего урока. Как только Гвен и Эмили переступили порог, их сразу встретил Сэм — с безнадёжным, почти умоляющим взглядом, устремлённым на Гвен.

— Ладно уж... — буркнула она с показным раздражением, но уголки губ всё же дёрнулись в полуулыбке.

Эмили бросила на подругу виноватый взгляд — сцена была привычной: почти каждый сдвоенный урок со Слизерином превращался в театр абсурда. Гвен швырнула сумку на свободную парту и села, скрестив руки на груди. Ученики медленно стекались в класс — сонные, недовольные, то ли зельями, то ли соседством со змеями.

И тут в поле зрения возник Джон Кларк — коренастый, высокомерный, с ухмылкой, которую так и хотелось стереть с лица. Поправляя галстук, он медленно подошёл к парте Гвен, всем своим видом источая агрессию.

— Эй, не хочешь взять пример с подружки, Гилл? — с притворной вежливостью произнёс он.

— Что, прости? — Гвен подняла на него глаза, в голосе звенело ледяное раздражение.

— Прощаю, — прошипел он, наклоняясь ближе. Его взгляд метнулся к Эмили и Сэму, сидящим в углу. — Или слизеринцы тебе не по душе?

Он приоткрыл рот, провёл языком по щеке и ухмыльнулся. Его "друзья" позади разразились гоготом, как стая ворон. Гвен медленно отвернулась, делая вид, что ничего не услышала.

"Омерзительно."

Эмили, не подозревая ни о чём, всё ещё сидела на коленях у Сэма и тихо смеялась чему-то своему.

"И слава Мерлину… Если бы услышала — устроила бы скандал на весь Хогвартс."

— Тебе смешно, придурок? — раздался холодный голос сзади.

Джон вздрогнул. Джордж Уизли стоял прямо за ним, как будто возник из воздуха, сверля Слизеринца взглядом.

— Проблемы, Уизли? — Джон обернулся, натянуто усмехаясь, но в его глазах мелькнуло сомнение.

— Проваливай, — отрезал Джордж.

— Воу, спокойно! Я просто хотел сесть. Место же свободно, мисс Гилл? — ухмылка снова скользнула по его лицу, а за спиной снова раздались смешки.

— Занято. Я сказал — вали, — голос Джорджа стал ещё тише, но от этого только опаснее.

В этот момент в дверях показались Фред и Анджелина. Они на секунду замерли, вчитавшись в обстановку, а потом решительно двинулись вперёд.

— Спокойно, парни! — Фред положил руку брату на плечо, спокойно, но с явным предупреждением в тоне. — Ты слышал, Кларк. Место занято. Иди отсюда.

— Увидимся, мисс Гилл, — холодно бросил Джон, метнув на Гвен взгляд — прощальный или угрожающий — и вернулся к своим.

Гвен не ответила. Она смотрела в сторону, не моргая, с каменным лицом. Внутри всё бурлило, но снаружи — ни тени эмоций. Только тихое, упорное:

"Только подойди ещё раз. Попробуй."

Эмили наконец обернулась. В её только что улыбающихся глазах мгновенно появилась тень — мгновенная, почти незаметная, но достаточно яркая, чтобы Гвен это заметила.

— Что? — произнесла она, едва шевеля губами, словно слова были тяжёлыми и не хотелось их произносить вслух.

Гвен быстро замотала головой, пытаясь скрыть внутреннюю бурю, и натянула на лицо улыбку, но она была слишком холодной, чтобы обмануть хоть кого-то. Джордж без слов опустился рядом с девушкой, его взгляд по-прежнему метался между Слизеринцами, словно он мог в любую секунду наброситься на одного из них.

— Ты в порядке? — его голос пронзил её, как раскат грома. Гвен почувствовала, как что-то внутри сжалось, будто в ответ на этот вопрос она вдруг должна была разрушиться.

— А выгляжу иначе? — её слова едва слышны, сердце бешено колотилось, а в голове мелькали тысячи мыслей, которые она не могла собрать в одну.

— Выглядишь так, будто готова взорвать чей-нибудь котел.

Гвен тихо рассмеялась, чтобы не выдать эмоции, но смех едва сдерживал дрожь в её голосе. Она чуть коснулась его плеча, так быстро, что ей показалось, будто она боится его отпустить, даже если только на мгновение.

— Спасибо... что заступился, — шепотом, не давая себе оглянуться, сказала она, чувствуя, как её грудь сжимает благодарность.

— А мог бы поступить иначе? Меня бесят такие ублюдки, помешанные на чистоте крови. Если кто-то ещё раз подойдёт к тебе...

— …я в порядке, правда.

Джордж улыбнулся — едва заметно, но с каким-то невероятным облегчением, как будто ответ был найден, хотя и не был озвучен вслух. Внезапно, в тишине, он, словно нечаянно, взял её руку под партой, переплетая пальцы с её. Этот жест был мягким и естественным, как будто между ними уже не было никаких преград, как будто они всегда так сидели. Внутри Гвен что-то дрогнуло. От неожиданности или от того, что эта простая, но такая тёплая близость казалась невероятно правильной.

Она почувствовала, как его ладонь уверенно сжала её руку, а в груди расплылась странная лёгкость. Что-то мягкое, тёплое, какое-то чувство, которое она не могла понять, но которое заставляло её улыбаться. Он был рядом. И в этот момент этого было достаточно.

* * *

Библиотека утопала в полумраке. Тусклый свет старинных ламп лениво растекался по залу, мягко касаясь потёртых деревянных столов и высоких книжных стеллажей, между которыми пряталась густая, почти осязаемая тишина. Воздух пах пылью, пергаментом и чем-то неуловимо волшебным — ароматом знаний, времени и тайных историй.

Гвендолин сидела, склонившись над учебником по Уходу за Магическими Существами. Её глаза лишь механически скользили по строчкам, не задерживаясь ни на одном слове. Мысли были где-то далеко, ускользая в иные измерения, в другие сцены, не имеющие ничего общего с этим покоем и шелестом страниц. Пальцы автоматически перелистывали страницы, но в голове — только гул. Тяжёлые отголоски утреннего инцидента на Зельях.

Слева с лёгким хлопком закрылась книга. Эмили нахмурилась и повернулась к ней. В её движениях чувствовалась скрытая тревога, почти страх.

— Мне рассказали, что случилось на Зельях, — сказала она, стараясь говорить спокойно, но в голосе звучала настойчивость. — Не хочешь поговорить об этом?

Гвендолин не сразу ответила. Медленно, с нарочитой ленивостью перевернула ещё одну страницу.

— А что тут говорить? — отозвалась она, не поднимая взгляда. — Обычное поведение змей.

— Но раньше они к тебе не приставали, — возразила Эмили, скрестив руки на груди и пристально глядя на подругу.

— Всё случается когда-то в первый раз, — устало вздохнула Гвен. Голос её был ровным, даже равнодушным, но в глазах блеснула ледяная обида — тонкая, пронзительная, как осколок стекла.

— Это из-за меня, — вдруг прошептала Эмили, озираясь по сторонам, будто в страхе, что кто-то услышит. — Из-за нас с Сэмом.

Гвендолин медленно отложила учебник. Её взгляд стал внимательнее, прищурился. Эмили явно нервничала: напряжённые плечи, дрожащие пальцы теребят край юбки, глаза мечутся между полками.

— Почему ты так решила? — спросила Гвен мягко, но с ноткой тревоги.

Эмили замерла. Несколько секунд смотрела в потолок, как будто надеялась найти там нужные слова. Потом тяжело вздохнула.

— Некоторые слизеринцы считают, что Сэм не должен "тратить своё время" и "мараться" о гриффиндорскую полукровку, — её голос дрогнул, но она продолжала. — Среди них и Кларк. Он меня ненавидит… А Сэм не выдержал... короче, они чуть не подрались. Слизеринцы из-за Гриффиндорки.

Она опустила взгляд, сжав пальцы в кулаки.

— С тех пор Кларк и его шайка не дают нам покоя. Думаю, теперь он решил переключиться на тебя… чтобы мне насолить. Ты ведь моя подруга. Прости, Гвен.

На миг повисла тишина. Где-то в углу скрипнуло перо, и библиотека напомнила о себе, будто затаив дыхание, слушала их разговор.

Гвендолин смотрела на Эмили. Внутри медленно поднималась волна — не злости, а глухого, тяжёлого возмущения. Её подруга не заслужила ни презрения, ни угроз. Никто из них — не заслужил.

Она медленно выпрямилась, провела рукой по столу. Движение было спокойным, уверенным. В её голосе появилась сдержанная сила:

— Не извиняйся. Ты не должна обращать внимания на этих уродов. Они злые и боятся всего, чего не понимают, — она придвинула стул ближе, положила руку на ладонь подруги. — А ты сильная. Я это знаю. Так что… даже не смей расстраиваться из-за них.

Эмили кивнула, медленно, как будто проглотила ком в горле. В её глазах промелькнуло облегчение — тёплое, но смешанное с тревогой.

— Спасибо, Гвени. Но... пожалуйста, будь осторожна. Не оставайся одна. Особенно в коридорах. Кларк может…

— Я не одна, — перебила её подруга. В уголках губ промелькнула тень улыбки. — Теперь — не одна.

Эмили удивлённо вскинула брови.

— Ты о…?

Гвендолин кивнула. И в этом кивке было всё: и признание, и доверие, и чуть заметная радость.

— Джордж, — сказала она. — Мы… вместе. И с ним мне ничего не страшно.

Прошло около получаса. Девушки наконец справились с домашним заданием и покинули уютную, но пыльную тишину библиотеки. Пробираясь сквозь лес из высоких книжных шкафов, они уже почти достигли выхода, когда за поворотом на Гвен налетело что-то большое, твердое и определённо живое.

— Эй! — воскликнула она, инстинктивно потирая лоб.

— Тебе, похоже, нравиться врезаться в меня, — раздался знакомый голос, сдобренный насмешкой.

Фабиан стоял перед ней, делая вид, что стряхивает несуществующую пыль с рукавов свитера, при этом бросая выразительные взгляды то на неё, то на Эмили.

— Я подожду в коридоре, — сказала Эмили с выражением вселенской усталости и, закатив глаза, скрылась за углом.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Гвен прежде, чем успела подумать. Вопрос прозвучал слишком резко, почти упрёком.

— То же, что и ты, — невозмутимо ответил он. — Пришёл учиться, конечно. Или здесь это стало преступлением?

Он сделал едва заметный шаг вперёд, сократив расстояние между ними. Воздух на миг стал тяжелее.

Наступила короткая, неловкая пауза. Гвендолин скользнула взглядом по часам на стене, притворяясь, что спешит. Фабиан это заметил и тихо рассмеялся — коротко, но с намёком.

— Не переживай, я тебя не задержу, — сказал он. — Хотя, кажется, ты и без того вполне успешно от меня ускользаешь.

— Я? — переспросила она, чуть нахмурившись. — Я вовсе не…

— Не избегала? — Он прищурился. — Ну, ладно. Поверю. Почти.

Парень уже сделал шаг в сторону, как вдруг, словно вспомнив что-то, обернулся:

— Слышал, Уизли устраивают вечеринку. Для всего курса. Будешь?

Гвен замерла. Она только что вспомнила, что снова забыла отправить сову родителям. Мысли спутались.

— Может быть. А что?

Фабиан пожал плечами, с видом человека, которому всё равно — и который лжёт об этом довольно плохо.

— Просто… если ты останешься, то, возможно, и я загляну. Чтобы не скучно было.

Он снова сделал шаг назад, оставляя после себя лёгкое напряжение в воздухе — как будто присутствие его всё ещё оставалось рядом.

Спустя пару часов, на другом конце замка, где не доносился даже отголосок голосов из больших залов, Алисия шагала по узкому, затаившему дыхание коридору. Ни единого факела — только глухая темнота и бледный свет луны, пробивающийся сквозь пыльное витражное окно позади. Каменный пол под ногами был ледяным, и холод пробирался сквозь подошвы её туфель, словно замок сам отговаривал её от этой встречи.

Она свернула за угол, туда, где её уже поджидал Фабиан. Он стоял в тени, не двигаясь, будто часть стены. Из кармана выскользнула рука, и он достал магловскую пачку сигарет. Спичка вспыхнула, осветив его резкие черты, и исчезла, оставив только угольный глазок на кончике сигареты.

— Опаздываешь, — бросил он без эмоций, выдыхая дым. — Зачем звала?

— Не начинай, — прошипела Алисия, вжавшись в стену. — У меня для тебя кое-что стоящее.

Фабиан не двигался, но взгляд стал пристальнее. Он терпеть не мог бессмысленные разговоры, но в этот раз любопытство взяло верх.

— Говори.

— Тебе ведь нравится Гвендолин Гилл?

Он даже не моргнул. Только щелкнул языком и сделал шаг в её сторону.

Когтевранец закурил, затянулся и склонил голову, наблюдая за ней из-под полуприкрытых век. Лицо было неподвижным, но правая бровь чуть дёрнулась. Алисия заметила.

— Давай к делу, — бросил он, голос стал хриплым от дыма.

— Сегодня я слышала, как она говорила с Эмили. Ты знал, что Гвендолин встречается с Джорджем Уизли? Я слышала, как она сказала, что теперь они вместе...

На лице Фабиана мелькнуло нечто — может, тень раздражения, может, боль. Но он быстро взял себя в руки. Парень сделал шаг ближе, и Алисия с трудом удержалась, чтобы не отпрянуть. Фабиан навис над ней, прижимая к холодному камню спиной.

— Ты сейчас идёшь по очень тонкому льду. Чё припёрлась?

— Расслабься, — хмыкнула она. — Я просто хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал. Соблазни её. Разведи на поцелуй, что угодно. Сделай так, чтобы Уизли всё узнал.

Фабиан затянулся, теперь он нависал над ней, как буря перед разрядом. Глаза горели — не интересом, а яростью.

— Ты думаешь, что я твоя пешка? — процедил он сквозь зубы. — Думаешь, я буду играть в твои грязные игры, чтобы потешить твою ревность или что там у тебя?

Алисия молча смотрела, прижавшись спиной к камню. Но не отступила.

— Это и тебе выгодно, — спокойно произнесла она. — Если они расстанутся — ты окажешься рядом с ней. Она будет сломлена. Одна. В этом ты хорош.

Он отшатнулся, выругался сквозь зубы и сбросил сигарету на пол, раздавив носком.

— Да ты больная! — Его голос дрожал от злости.

— Но ты всё равно это сделаешь, — тихо сказала Алисия. — Потому что ты хочешь её сильнее, чем злишься на меня. А ещё Уизли... вы ведь не ладите? Не хочешь насолить ему?

— А тебе то что с этого? Нравится рыжий?

— Да, и не нравится то, что он теперь будет обжиматься с Гилл. А может и не только...

Фабиан молчал. Лицо было мраморным, но руки сжались в кулаки. Он развернулся к тени, будто собирался уйти — и застыл.

— Одно слово, Алисия. Одно твоё долбанное движение — и я утоплю тебя в этом замке, поняла? — он бросил взгляд через плечо, в голосе звучало хищное предупреждение. — Я сыграю по твоим правилам. Но когда всё закончится — это будет моя партия.

Он скрылся за углом, оставив после себя только запах табака и бешеную, едва сдерживаемую злость.

Алисия выдохнула. Губы дрогнули в улыбке.

Он согласился.