Взрывная Карамель (гет)

1 сентября. 8:00 утра.

Гвендолин Гилл — ученица теперь уже шестого курса — проснулась в своей постели в Лондоне. Сегодня она отправится в школу чародейства и волшебства «Хогвартс».

Её родители были маглами, но в одиннадцать лет Гвен получила письмо из Хогвартса, из которого узнала, что она является волшебницей. В такое трудно поверить, верно? Вот и родители не сразу поняли, что всё это не чья-то глупая шутка.

Подойдя к зеркалу, Гвендолин уложила вьющиеся русые волосы, умылась, сложила отглаженную мантию в чемодан и спустилась вниз, чтобы провести время с семьей перед отправлением.

Гвен была самой обычной девчонкой, по крайней мере, так думала она сама: русые волосы чуть ниже лопаток, зеленые глаза, немного слабое зрение, но очки она не носила. Рост средний, но это не мешало ей немного сутулиться. Еле заметные веснушки, которые Гвен просто обожала — особенно заметными они становились весной. Любимый предмет — ЗОТИ. Ну очень уж она любила профессора Люпина.

Утром мама приготовила вкуснейший завтрак — тост с ветчиной, овощами и яичницей. В школе кормили вкусно, но мамину еду ничто не заменит. Жаль, что завтраки нельзя отправлять по почте.

— Готова к учебному году? — Мама явно волновалась больше всех. — Надеюсь, мы ничего не забыли купить… учебники, мантия, перья… Ох, что же там у вас ещё?

— Ма-а-м! — Гвен тихонько хихикнула. — Умоляю, не волнуйся. Я уже в шестой раз еду в Хогвартс, и ты знаешь, что всегда всё можно дослать почтой.

Мистер Гилл лениво жевал тост, уткнувшись в свежую газету.

— Мама боится этих ваших почтовых волшебных сов.

— Ну, значит, ты и отправишь, пап, — подытожила Гвен.

 

Из-за ужасных пробок семейство Гилл чуть не опоздало на вокзал Кингс-Кросс, с которого и отправлялся экспресс «Лондон-Хогвартс». Гвендолин пулей вылетела из машины, схватила чемодан из багажника, чмокнула на прощание родителей и устремилась на платформу девять и три четверти через волшебный барьер между платформами девять и десять.

Гвен подбежала к поезду, где её уже ожидала очень нервная и раскрасневшаяся от переживаний Эмили Кит — лучшая подруга. Её длинные, идеально прямые белые волосы спадали на лицо, что только придавало её виду больше раздражённости. В школе её иногда называли старшей сестрой Драко Малфоя — из-за внешности. Хоть она и ворчала временами, по характеру на слизеринку совсем не тянула.

— Почему так долго?! — проворчала Эмили, затаскивая свой тяжеленный чемодан в вагон.

— Пробки, ты же знаешь этот Лондон, — виновато сказала Гвен и помогла подруге затащить чемодан.

— Вот почему я выезжаю в восемь утра. — Эмили понимающе усмехнулась и с облегчением бросила на Гвен взгляд. — Ладно, давай поищем свободное купе. Наверняка уже всё занято...

Как и предсказывала Эмили, вагоны были забиты до отказа. Ни в одном купе не оказалось двух свободных мест, а разделяться девушки не хотели — дорога предстояла долгая. Вдруг, по счастливой случайности, в конце вагона Гвен заметила приоткрытую дверь купе, откуда доносились знакомые голоса однокурсниц. Анжелина Джонсон и Кэти Белл уже разместили чемоданы на полках и раскидали на сиденьях журналы «Всё о мётлах и квиддиче». Девушки громко смеялись и обсуждали прошлогодний турнир, в котором команда факультета Гриффиндор заняла первое место.

— Привет! — Гвен до конца распахнула дверь. — У вас не занято? Мы не можем найти два места.

— Конечно, проходите, — Анжелина приветливо улыбнулась и жестом указала на свободные места.

Девушки с облегчением плюхнулись на сиденья. Все они учились на одном факультете — Гриффиндор. На самом деле до второго курса Анжелина и Гвендолин были лучшими подругами и никогда не расставались. Но потом Анжелина вступила в команду по квиддичу, и их общение стало реже и не таким близким. Они и сейчас тепло относились друг к другу. Смело могли назвать себя старыми подругами.

Спустя два часа поездки дверь купе снова приоткрылась, и внутрь протиснулись две рыжие головы. Это были близнецы Уизли. К своему удивлению, Гвен заметила, что за лето они повзрослели и ещё больше вытянулись. Их густые рыжие волосы падали на глаза, а на лицах тут же появились привычные озорные улыбки.

— Здравствуйте, дамы! — проговорили они в унисон. — Анжелина, ты подстриглась?

Фред смотрел ей прямо в глаза и продолжал улыбаться.

Если кто-нибудь из близнецов посмотрел бы в глаза Гвен, она тут же отвела бы взгляд — не выдержала бы такого напряжения. Не то чтобы она была особенно застенчивой, просто общение с симпатичными парнями ей никогда не давалось. Однажды она даже предложила Седрику Диггори — капитану и ловцу команды Пуффендуя — сходить вместе в Хогсмид и получила отказ. Это было на третьем курсе, и тот позорный момент она помнила до сих пор, поэтому больше не проявляла никакой инициативы в общении с парнями.

С близнецами она училась на одном курсе и знала их с детства, но иногда чувствовала себя рядом с ними немного неловко. Может, дело в том, что они имели определённую репутацию среди девушек... А может, и сама Гвен неровно дышала к кому-то из этих шутников? Многие считали их очень симпатичными — и Гвендолин не исключение. Высокие весёлые загонщики из Гриффиндора нередко заставляли многих смущённо улыбаться и краснеть.

— Шли бы вы отсюда, парни. — Кэти тоже общалась с ними довольно легко. Ещё бы — они же все состояли в команде по квиддичу. — Мы тут вообще-то обсуждаем свои женские дела.

Джордж вошёл в купе и опустился прямо напротив Гвендолин. Его длинные ноги едва не задели её, но парень всё же сумел устроиться в проёме между сиденьями. Лениво закинул руки за голову и обвёл всех присутствующих взглядом.

— В самом деле?! А мы-то думали угостить вас лакричными червячками.

— Да, у нас много сладостей. Но если вы не хотите… — подхватил его Фред и, последовав примеру брата, развалился на сиденье рядом с Анжелиной.

Гвен заметила, как Джордж, хихикая, заправил волосы за ухо; мелькнула родинка на щеке, а голова была наклонена так, что можно было разглядеть небольшую горбинку на носу. Взгляд скользнул ниже... Рубашка немного задралась — видимо, была ему мала, — и Гвен нечаянно уставилась на узкую полоску кожи между футболкой и поясом джинсов. Джордж вёл себя куда тише, чем его брат. Не отпускал шуточек, не заигрывал с девчонками и почти ни на кого в купе не смотрел. И всё-таки они были очень разными.

Она тут же выругала себя за лишнее любопытство и, вспыхнув, отвела взгляд, стараясь больше не смотреть в его сторону. Сердце ушло в пятки, когда она поймала на себе внимательный взгляд Фреда. Он что, понял, что она рассматривала его брата? Боже, только бы не сказал вслух.

Фред сощурил янтарные глаза, расплылся в ухмылке и повернулся к Анжелине, закинув руку ей на плечо.

— Эй, Анжелина, готова к новому сезону? Говорят, у Слизерина новый капитан.

Анжелина ударила его кулаком в плечо.

— Главное, чтобы вы были готовы.

— У нас тоже будет новый капитан. Вуд же школу окончил… Придётся попотеть, чтобы и в этом году взять кубок, — заметила Кэти с лёгкой тревогой.

— У нас есть Гарри, — подбодрил её Джордж. — Он же гениальный ловец — ни один снитч от него не ускользнёт. Ещё и на «Молнии».

Гвендолин не играла в квиддич, но обожала эту игру и не пропускала ни одного матча. Умение хорошо летать на метле по-прежнему оставалось мечтой, но… если в этом году появится немного свободного времени, она обязательно возьмёт дополнительные уроки у мадам Трюк. Однажды она уже пыталась оседлать старенькую школьную «Комету», и ничего хорошего из этого не вышло — грохнулась с высоты около двух метров и несколько дней провалялась в Больничном крыле. К счастью, мадам Помфри быстро поставила её на ноги. Родители до сих пор не были в курсе этого инцидента — иначе бы точно сошли с ума. Они и так относились к магии с осторожностью.

— Вы там что-то про сладости говорили? Угощайте, раз уж пришли.

Эмили поочерёдно переводила взгляд с одного близнеца на другого. Для неё флирт с парнями был делом привычным. Больше всего она любила наматывать белоснежные волосы на палец, когда разговаривала.

Гвендолин закатила глаза, скрестила руки на груди и отвернулась от подруги, едва сдерживая смешок. Кэти, заметив этот жест, тихо рассмеялась. Близнецы достали из карманов несколько пакетов с мармеладом и по очереди протянули их девочкам. Джордж передал Гвен один из них, и только сейчас она осмелилась встретиться с ним взглядом. Он вопросительно приподнял брови и слегка потряс пакетиком.

— Не отравлены, клянусь, — тихо усмехнулся он и вложил угощение ей в ладонь.

— Я и не подумала бы, — торопливо отозвалась она, ощущая, как краснеют уши.

Похоже, она на минуту выпала из разговора, как это с ней иногда бывало. Возможно, Джордж решил, что она не очень дружелюбна.

— Мы их вчера в Косом переулке купили. Если понравятся — притащу завтра ещё пачку, — вдруг добавил он и на мгновение замолчал.

И только теперь Гвен поняла, что он говорил именно с ней.

В голове пронеслось множество мыслей, но отчётливее всего звучала только одна: «Мне принесёт?»

— Да… Я… Спасибо... — почему-то она начала заикаться, сжимая пакетик с мармеладом.

Она чувствовала, как щеки всё ещё горят.

— Ну… Если что, у нас с Фредом целый чемодан этих штук, — Джордж усмехнулся, но глаза его оставались серьёзными. — Мы просто… ну, решили приберечь кое-что вкусное для избранных.

— Избранных? — переспросила Гвен, чуть приподняв бровь, не удержавшись от улыбки.

— Ага, — он наклонился вперёд, будто собирался раскрыть страшную тайну. — Только для тех, кто не боится падать с метлы с двух метров.

Гвен рассмеялась — коротко, но искренне.

— Значит, я в вашем списке.

— Определённо.

Она отвела взгляд, пряча улыбку. На секунду повисло молчание — не неловкое, а тёплое, как будто между ними установилась какая-то незримая связь. Снаружи за окном шумел ветер, а в купе было уютно и тихо.

— Джордж, — вдруг послышался голос Фреда. — Ты либо уже признавайся ей в любви, либо отдай оставшиеся червячки. Я голоден.

— Закройся, — не глядя, отмахнулся Джордж.

Гвен хихикнула, глядя на Фреда, который уже тянулся к его карману.

— Всё, сдаюсь, — Джордж поднял руки. — Но тебе — без красных. Я их оставлю… для избранных.

Он снова бросил взгляд на Гвен. Она опустила глаза, но улыбка не сходила с её лица.

В вагоне снова повисла тишина. Кажется, все немного опешили от того, что Джордж так открыто проявил внимание к девушке, с которой никогда особо не общался. Несмотря на то, что ребята были однокурсниками, их общение и правда было скудным: поздороваться при встрече в гостиной или попросить учебник на уроке — да, но не больше.

— Я бы тоже не отказалась, так что, если что — тащи, — Эмили первой прервала тишину, стараясь разрядить обстановку, за что Гвен была ей безмерно благодарна.

 

Через полчаса ребята ушли. Фред бросил Анжелине игривый взгляд и рассмеялся, Джордж же молча вышел из купе, лишь слегка улыбнувшись. Девочки продолжили жевать мармелад, переодевшись в школьные мантии.

Остаток пути прошёл без приключений: обсуждали предстоящие экзамены, гадали, кто же в этом году будет преподавать Защиту от тёмных искусств — самую «проклятую» должность в школе, — и размышляли, как в целом пройдёт учебный год.

 

Вскоре в окнах замелькали знакомые пейзажи — экспресс прибывал в Хогвартс. Девчонки закопошились, начали доставать чемоданы с полок и готовиться покинуть поезд.

Состав постепенно замедлял ход, пока, наконец, и вовсе не остановился. Ученики высыпали на улицу, создавая громкую какофонию голосов. Хагрид, как обычно, встретил малышей-первокурсников, а Гвендолин в компании Эмили, Анжелины и Кэти направилась к волшебным повозкам.

Скорее бы в замок!

В первый же день, как обычно, состоялся торжественный пир по случаю начала нового учебного года. Профессор Дамблдор выступил с короткой речью и представил нового преподавателя по Защите от тёмных искусств. К всеобщему удивлению, из тёмного угла вышел профессор Люпин собственной персоной. Он уселся за учительский стол и приветственно махнул залу рукой. Ученики вскочили с мест и зааплодировали. Официально Люпин считается одним из лучших преподавателей по ЗОТИ в истории Хогвартса. Только стол Слизерина встретил его гробовым молчанием. Вероятно, они надеялись, что этот пост займёт их декан — профессор Снейп.

— С ума сойти! Ты это видишь? Видишь?! — Эмили, не унимаясь, дёргала Гвен за рукав, пытаясь перекричать аплодисменты.

— Люпин… не верю. Как ему это удалось? — Гвен медленно опустилась на место.

Профессор Дамблдор приподнял руку, и зал моментально замолчал. Он улыбнулся и продолжил:

— Отлично, Хогвартс! Профессор Люпин полностью излечился и снова готов к работе.

Когда в прошлом году выяснилось, что Римус Люпин оборотень, тот немедленно подал в отставку. Однако Дамблдор поспешил заверить всех родителей и учеников, что это не более чем слухи и домыслы недоброжелателей, а сам профессор просто заболел неизвестной болезнью. Гвен не знала, верить в это или нет. По идее, никто ведь не видел Люпина в облике оборотня… или кто-то всё же видел, но молчал? В любом случае, большинство учеников были рады его возвращению и с нетерпением ждали занятий.

На столах тем временем появилось множество блюд и напитков. Только сейчас Гвен поняла, насколько голодна после долгой дороги, и немедленно принялась за еду. Эмили не отставала: завязав волосы в небрежный пучок, она щедро накладывала себе картофельное пюре.

После ужина все факультеты разошлись по гостиным. Миновав «живые» лестницы, которые до сих пор пугали Гвендолин, девушки добрались до портрета Полной дамы и, назвав пароль, наконец оказались в уютной гостиной.

Внутри царило настоящее веселье: ученики заполонили всё пространство, громко смеялись, обсуждали каникулы, обменивались фото из отпусков и подарками. В дальнем углу Симус Финниган оживлённо советовался с близнецами — какой порох лучше выбрать для хлопушек. Анжелина махнула Гвен рукой и пригласила присесть на диван у окна. Рядом с ней сидели Кэти и Алисия Спиннет — охотница команды Гриффиндора.

— Люпин вернулся, слава Мерлину! — с радостью сказала Алисия.

Она была высокой красивой девушкой с шелковистой смуглой кожей и тёмными волосами, струящимися по плечам, как шоколадный фонтан.

— Вы уже видели расписание? Завтра первым уроком — травология с Когтевраном, а потом ЗОТИ со Слизерином. Фу… — Эмили демонстративно скривилась.

Ей не нравилось общество слизеринцев, даже если они сидели тихо и никого не трогали.

Гвендолин вдруг почувствовала сильную усталость: тело ломило, руки и ноги стали ватными, с неприятным покалыванием. Попрощавшись с подругами, она поднялась наверх, переоделась и с головой залезла под одеяло, плотно задвинув полог кровати, чтобы ни один лунный луч не потревожил её сон.

* * *

Дни сменяли друг друга, и вот первая учебная неделя подошла к концу. Гвен с головой погрузилась в учёбу и уже почти забыла, как близнецы ехали с ней в одном купе и угощали сладостями, как она засматривалась на Джорджа — и о том, что всё это не осталось незамеченным.

Она сидела в гостиной факультета за столом у окна и читала главу по зельям: профессор Снейп с первой же недели задал огромную проверочную работу по прошлогоднему материалу, и стоило хорошенько подготовиться. Гвендолин уже привыкла к шуму в гостиной, поэтому не сразу обратила внимание на то, как кто-то подошёл к ней сзади. На открытый учебник откуда-то из-за спины прилетел небольшой пакетик с разноцветными засахаренными червячками.

— Как и обещал, — голос Джорджа прозвучал тихо, но Гвен узнала его сразу. Тело будто пронзила молния, и она замерла, не в силах повернуть голову. — Не уверен, что все они действительно съедобные, так что — без обид.

— Не страшно, если что — Эмили всеядная.

Гвен наконец нашла в себе силы оторваться от учебника и обернулась.

Джордж стоял в алой форме команды по квиддичу, небрежно взъерошенные волосы светились в утреннем солнечном свете, пробивающемся сквозь окно.

— Идёшь на тренировку? — она оценивающе пробежалась взглядом по его одежде.

— Ага… Гарри поставил тренировку на десять утра. Маленький засранец, — Джордж зевнул и сонно потёр затылок.

— Гарри? Теперь он капитан?

— Мы так с командой решили. Он прирождённый лидер. Надеюсь, не зазнается. Он же у нас и так Избранный.

Уголки губ Гвен дрогнули, и она рассмеялась. М-да уж, Гарри Поттер действительно везде преуспел.

Джордж улыбнулся и, кажется, хотел что-то ещё сказать, но вдруг откуда-то сзади налетела Алисия и принялась взъерошивать его и без того непослушные волосы.

— Ну как, выспался? Пошли, пятнадцать минут до тренировки. — Она схватила его за запястье и потащила к выходу из гостиной.

Следом плелись Фред, Анжелина и Кэти. Гвен осталась сидеть на месте, провожая их взглядом.

«Что это, чёрт возьми, было?! Он даже не попрощался».

— Доброе утро, Гвен! Уже за учебниками? — Анжелина махнула рукой.

— Брось это скверное дело, возьми пример с нас, — усмехнулся Фред, натягивая на ходу спортивную мантию.

Уже на выходе Анжелина крикнула, чтобы они с Эмили тоже приходили посмотреть на тренировку, и скрылась за портретом.

Гвен осталась наедине со своими мыслями. Сердце снова бешено заколотилось, как только она бросила взгляд на пакетик со сладостями. В голове — какого-то чёрта — возник образ Уизли, уходящего с Алисией.

Захлопнув учебник, Гвен бросилась в спальню за джемпером. Эмили сидела на кровати, поджав ноги. Она глядела в маленькое зеркальце и подкрашивала ресницы. Через десять минут они уже покидали замок, направляясь в сторону поля для квиддича. Сама не понимая, зачем идёт туда и чего хочет добиться, Гвендолин крепко сжимала в кармане пакетик со сладостями, а второй рукой держалась за Эмили — будто всё это придавало ей сил.

— Ну и нафига мы на тренировку припёрлись? Это же не матч. — Эмили скрестила руки на груди и уставилась на поле.

— Анжелина нас позвала.

Девушки сидели на трибунах, греясь в солнечных лучах. Тут и там виднелись ещё около дюжины ребят с разных факультетов, пришедших посмотреть на первую тренировку команды. На поле красовались шесть алых фигур и ещё около десяти человек в обычной спортивной форме.

Гарри Поттер вышел в центр поля.

— Как вы знаете, наш прошлый капитан и вратарь Оливер Вуд окончил школу, и теперь нам не хватает одного игрока, — Гарри обвёл присутствующих взглядом. — Сегодня мы проведём отборочный тур среди всех желающих и выберем нового члена команды — нового вратаря.

Тренировка шла уже около часа. Каждый желающий подлетал к воротам и старался отбить как можно больше мячей, которые направляли в кольца Алисия, Кэти и Анжелина. Близнецы устроили свою часть тренировки, отбивая друг в друга бладжер. Гарри же следил за процессом со стороны и давал указания. Гвен сидела на самой верхней скамье и могла отчётливо видеть каждого игрока. Снова её взгляд задержался на одном из близнецов…

Джордж кружил над полем, уверенно управляя метлой, легко уворачиваясь от бладжера, который запускал в него Фред. Казалось, для него полёт — не усилие, а состояние, как будто он не тренировался, а просто дразнил ветер. Гвен поймала себя на том, что перестала следить за отбором — она смотрела только на Джорджа.

Он что-то крикнул брату и рассмеялся, откидывая голову назад. Его голос, хоть и не долетал до трибун, будто звенел в ушах Гвен. И вот снова это чувство — как будто мир сужается до одной точки и всё остальное размывается. Её сердце едва заметно сжалось — оттого, как просто он смеялся, будто ничего не случилось. Будто не было этих сладостей, тихого «как и обещал», её взгляда, застрявшего на его щеке.

— Ты опять уставилась на Уизли, — негромко сказала Эмили, заметив выражение на лице подруги. — Надо что-то с этим делать. А то ты все глазеешь, а язык где-то в пятом измерении.

— Я не уставилась, — слишком быстро ответила Гвен. — Просто… наблюдаю.

— Конечно. Наблюдаешь. С научной точки зрения. — Эмили закатила глаза. — Слушай, если он тебе нравится — скажи ему. Это же не экзамен по зельям. Тут, если ошибёшься, никто тебе колбу о голову не разобьёт.

Гвен криво улыбнулась. Сказать Джорджу? Она едва могла с ним разговаривать без того, чтобы не начать заикаться. Как сказать парню, который вот так беззаботно машет кому-то с воздуха и раздаёт пакетики с конфетами, что он — причина её внезапных бессонниц и запинок в речи?

На поле Гарри остановил тренировку. Все начали спускаться. Джордж медленно снижался, ветер трепал его волосы, и Гвен поймала себя на желании коснуться их. Он посмотрел в её сторону — и снова этот взгляд. Короткий. Вопросительный. Или ей только показалось?

Сжав в ладони уже помятый пакетик со сладостями, она вдруг поняла: пока она «наблюдает», кто-то другой может сделать шаг вперёд. Как Алисия, например.

— Идём, — вдруг решительно сказала она Эмили, поднимаясь. — Я… просто подойду. Поблагодарю. За сладости.

— Ого, мы прогрессируем, — усмехнулась Эмили. — Осторожно, Гвен. Там может быть не только сахар.

Толпа у кромки поля немного поредела. Игроки толпились у скамейки, обсуждая, кого выбрать на роль нового вратаря. Кто-то уже отправился в замок, кто-то остался попрактиковаться. Гвен шла медленно, будто каждое её движение преодолевало сопротивление воздуха. Пакетик с засахаренными червячками она всё ещё держала в руке — он стал для неё каким-то странным оберегом, как будто сладости могли придать ей смелости.

Джордж стоял чуть в стороне, вытирая лицо рукавом мантии. Ветер растрепал его волосы ещё больше. Он заметил её и чуть приподнял брови. Лёгкая полуулыбка скользнула по его лицу.

— Эй, — сказал он, когда она подошла. — Выглядишь серьёзной. Надеюсь, это не из-за сладостей?

— Нет, сладости в порядке, — Гвен неловко улыбнулась. — Даже лучше, чем я ожидала. Спасибо… ещё раз.

— Ну, раз тебе понравились — это уже победа. Я почти уверенно сказал Фреду, что ты не отравишься, — он подмигнул. — Хотя он ставил на то, что как минимум один червяк окажется взрывным.

Гвен засмеялась, немного расслабляясь.

— Повезло, значит. Хотя… думаю, даже если бы один и взорвался — я бы не сильно обиделась.

— Вот это настрой, — Джордж смотрел на неё чуть дольше, чем следовало бы. — Ты часто так сидишь в одиночестве с учебниками? Я думал, гриффиндорки не из таких.

— Я просто… пытаюсь быть хорошей ученицей. Или хотя бы не провалить зелья.

— Ну, звучит достойно. Но ты можешь позволить себе не быть идеальной. Честно. Особенно когда есть… компания, с которой можно не быть идеальной, — он говорил это легко, но в его голосе звучал какой-то тёплый намёк.

Гвен почувствовала, как к щекам прилила кровь.

— А ты? Ты всегда такой... весёлый?

— Не всегда. Только когда кто-то рядом улыбается в ответ, — сказал он и слегка наклонил голову. — Ты придёшь на следующую тренировку?

— Может быть, — она тоже чуть наклонила голову.

Они оба рассмеялись. В этот момент всё стало каким-то лёгким. Даже воздух будто стал другим.

А потом, прежде чем она успела что-то добавить, Фред крикнул с другой стороны поля:

— Джордж! Ты идёшь, нет? Гарри уже всех построил!

— Иду! — отозвался он, а потом обернулся к Гвен. — До встречи?

— До встречи, — ответила она, и её голос прозвучал чуть увереннее, чем раньше.

* * *

После уроков Анжелина догнала Гвендолин и Эмили в Большом зале.

— В субботу мы всей командой идём в Хогсмид. Все зовут своих друзей, так что... — она немного стушевалась. — Присоединяйтесь, если хотите.

На лице Эмили появился неподдельный восторг: она просто обожала волшебную деревню.

— Ну конечно же! Мы с Гвен будем. Да, Гвен? Ох, а кто ещё будет? Хотя неважно — чем больше людей, тем веселее!

— Вот и близнецы так сказали.

— Это они всех созывают? — Гвендолин искренне удивилась.

Анжелина звонко рассмеялась, хватая её за руку.

— Они просто предложили позвать народ, ну вот я и подумала о вас. Я бы тебя и так позвала, если честно...

Анжелина не успела договорить — в Большой зал с громкими криками влетели привидения замка.

— Ладно, неважно. Пошли обедать.

Девушки направились к длинному столу Гриффиндора. Но, похоже, у кого-то на них были совершенно другие планы… Высокий темнокожий парень со Слизерина по имени Сэм плюхнулся рядом с Эмили, не обращая внимания на удивлённые взгляды студентов Гриффиндора. Он облокотился на стол, глядя на неё со снисходительной полуулыбкой.

— Ты не ответила на последнее письмо, — сказал он, понизив голос, будто они сидели вдвоём.

Эмили от неожиданности сначала чуть не выронила ложку, а потом — с привычной самоуверенностью — изогнула бровь:

— Я думала, ты поймёшь намёк.

Сэм усмехнулся, будто ждал именно такой реакции.

— Ты могла бы сказать это прямо. Хотя… Это ведь ты — Эмили Кит. Ты говоришь намёками, глазами и жестами. Красиво, но иногда непрактично.

Гвен почувствовала, как нарастает напряжение. Ей не нравился этот тон. Не нравилось, что это слизеринец ведёт себя так свободно рядом с их столом, словно дома. Она бросила короткий взгляд на Эмили — та, хоть и держалась уверенно, явно была не в восторге от внезапного появления Сэма.

— Не сейчас, Сэм, — сказала Эмили резко. — Мы обедаем.

— Ну конечно. Наслаждайтесь. — Он встал, откинув с плеча складки чёрной мантии. — Мы ещё поговорим.

Он ушёл, не дожидаясь ответа, оставив за собой тень ухмылки и пару рассеянных взглядов со стороны соседних учеников.

— Что это вообще было? — прошептала Гвен, уставившись на подругу.

— Ничего, — отрезала Эмили и начала энергично накладывать себе на тарелку тушёную тыкву. — Просто... очень старое «ничего», которое упорно лезет в настоящее.

Гвен промолчала, но что-то ей подсказывало: эта история далеко не закончена.

— Поверить не могу! — Гвендолин кинула на кровать сумку с учебниками: после последнего урока девушки сразу поднялись в спальню. — Всё лето ты общалась с парнем! И не просто с парнем, а со Слизерина! Я думала, ты их на дух не переносишь.

Эмили молча рухнула на кровать, раскинув руки. Несколько секунд смотрела в потолок, потом тихо сказала:

— Начали общаться. Перестали. Конец истории.

Она пожала плечами, будто это не имело значения.

— Ты злишься, что я узнала?

Эмили фыркнула, натянуто усмехнувшись.

— Нет. Просто не думала, что это всплывёт так быстро.

— И всё же… почему ты мне не рассказала?

— А зачем? Это был просто... эксперимент. — Она отвернулась, глядя в окно. — Он был милым. Писал всякое. Я просто… позволила себе поверить.

— И?

— А оказалось — у него девушка. Какая-то сова принесла мне записку с «предупреждением». Очень по-слизерински, не находишь? — в её голосе прозвучала горечь. — Он, конечно, начал оправдываться. Писал кучу писем, объяснялся. Но... честно? Я ему не верю.

— Может, это была ошибка? Или кто-то специально всё подстроил?

Эмили резко повернулась.

— Вот именно. Всё слишком «случайно». А он — слишком скользкий. Слишком вежливый. Идеальный. Знаешь, иногда фальшь чувствуется сразу. Просто ты надеешься, что ошибаешься.

— Но если он тебе нравился...

— Именно, — Эмили слабо улыбнулась, прикрывая глаза рукой. — Поэтому и больно.

Гвен молча села рядом и положила ладонь ей на плечо.

— Слушай… если вдруг передумаешь — я помогу тебе разобраться. Ты заслуживаешь правды. Даже если она неприятная.

Эмили ничего не ответила, только кивнула, всё ещё глядя в потолок.

* * *

Оставшаяся неделя прошла без сюрпризов. В пятницу занятия отменили, и весь шестой курс отправился в Хогсмид. Гвен, Эмили, Анжелина и Кэти всё же пошли вместе: хоть девушки и жили в разных комнатах, за пару учебных недель они снова нашли точки соприкосновения и начали больше общаться.

— Зайдём в «Две метлы»? — Анжелина проверила в сумке наличие кошелька. — Мечтаю о сливочном пиве с первого дня. Жаль, что его не подают на ужин. Кстати, ребята решили остаться в школе, а Гарри пойдёт в другой день со своим курсом. А Алисия вообще умудрилась заболеть после тренировки.

Но всю дорогу до деревни Гвен украдкой оглядывалась в надежде увидеть знакомое веснушчатое лицо. Вдруг он всё же решил прийти… Вдруг, как она и надеялась, она сможет провести день в его компании. Её одолевал внутренний жар, и она не понимала, зачем делает это. Зачем ищет глазами Джорджа Уизли, чтобы тут же отвести взгляд? Ей были непонятны её собственные чувства. Мысли переполняли голову: то она безумно хотела встречи с ним хотя бы на минуту, то пряталась в тени, чтобы ненароком не столкнуться. Так продолжаться не могло. Гвендолин решила обсудить свои переживания с Эмили в ближайшие дни. У подруги куда больше опыта в общении с парнями — возможно, она поможет разобраться и распутать этот жуткий комок чувств, сдавливающий грудь.

 

В баре было людно и шумно. Все столы оказались заняты: тут и там мелькали знакомые лица однокурсников, звонкие голоса и смех доносились из каждого угла. Переглянувшись, девушки решили вернуться в заведение позже, но вдруг Анжелина оживлённо махнула кому-то рукой и утянула подруг за собой. В самом дальнем углу, за огромным столом, расположились близнецы Уизли и их лучший друг Ли Джордан.

— Ну и жуки вы! Сказали ведь, что не пойдёте. — Кэти надула губы и кинула сумку на сиденье рядом с Ли.

Фред приподнял бровь и развёл руками:

— В последний момент решились, без обид.

— Разве мы не раньше вас ушли? Как вы тут оказались? — Анжелина бросила недоверчивый взгляд на парней.

— Знаешь, — Джордж покосился на друзей, — у нас есть свои лазейки.

Через пятнадцать минут принесли напитки. Несмотря на то, что стол был большим, компании из семи человек за ним оказалось немного тесновато. Гвен то и дело задевала локтем Эмили и вжималась бедром в край закруглённого сиденья — ещё немного, и точно останется синяк.

— Уже решили, что будете делать на Рождество? — Джордан повернулся к Кэти и начал строить глазки.

— Ещё несколько месяцев до Рождества, откуда такие дальновидные планы? — Кэти повела плечом и пододвинулась ближе к Эмили.

— Мы с близнецами решили остаться в школе и закатить вечеринку для всего курса. Вы с нами?

Джордж тихо усмехнулся и поднял глаза прямо на Гвен.

— Они послушные девчонки, а наши выходки всегда заканчиваются наказанием.

— Они?! — Фред ткнул пальцем в Анжелину и Кэти и громко рассмеялся.

Девушки в ответ бросили на него презрительные взгляды.

Гвен заметила, что Джордж жестом указал именно на неё. Он что, думал, что она скучная и не способна веселиться? На минуту её охватила обида: зачем он это сказал, глядя прямо на неё? Он даже не знал, на что она способна. Остальные девушки не обратили внимания на подкол.

Эмили выпрямила спину и подхватила беседу.

— Я останусь. — Парни протянули одобрительное: «О-о-о!» — А что? Я люблю вечеринки. С родителями меня ждёт только классическая скукотища, так что…

Анжелина и Кэти закивали в знак согласия.

— А ты, Гвен?

Та будто только сейчас выдернула себя из размышлений и оторвалась от пива.

— Я… я не знаю, — она почувствовала на себе разочарованные взгляды друзей. — Я всегда возвращаюсь на Рождество в Лондон.

Конечно же, она хотела остаться! Хотела провести этот праздник рядом с ним. Увидеть, как он по-настоящему веселится, подготовить подарки для друзей и встретить праздник в весёлой компании в Хогвартсе. Но что-то внутри говорило ей не спешить. Сердце кричало от восторга и разрывалось, но разум советовал успокоиться и всё обдумать.

В очередной раз Гвен ушла в себя и не слышала ничего вокруг, кроме собственных мыслей. Вдруг чья-то нога слегка задела её под столом. Она моментально вздрогнула и подняла взгляд.

— Прости. — Джордж снова смотрел ей в глаза и улыбался уголками губ.

Янтарные глаза будто изучали её лицо, а улыбка становилась шире.

Гвен улыбнулась в ответ, не в силах первой отвести взгляд.

— Кому ещё пива? — Фред поднял огромную стеклянную кружку над головой.

Гвендолин несколько раз моргнула и повернулась к подругам.

— Угомонись! — Анжелина, как обычно, толкнула его локтем в бок. — Нам вообще-то уже пора. Да, девочки?

До конца дня подруги планировали посетить ещё кучу волшебных магазинчиков и лавок, поэтому сидеть в «Трёх мётлах» весь день было невозможной идеей. Собрав вещи и попрощавшись с парнями, девчонки засеменили к выходу. Уже на соседней улице Гвен поняла, что забыла сумку в баре, и, пообещав подругам догнать их через десять минут, помчалась обратно. Она бежала мимо бутиков и лавок, пробираясь сквозь толпы учеников и местных жителей. Ещё тёплый осенний ветер развевал её слегка вьющиеся волосы, а солнце приятно грело лицо. Гвендолин чувствовала себя счастливой в этот момент — улыбка сама собой расползлась по лицу. Она всё ещё не верила, что учится в Хогвартсе, что она — волшебница. Что сейчас она бежала по волшебной деревне за своей случайно забытой сумкой. И что, возможно, она снова увидит человека, который почему-то не выходил у неё из головы уже которую неделю.

Из бара вышли трое. Заметив их, Гвен замедлила шаг. Джордж держал в руках небольшую сумку, больше похожую на рюкзак. Увидев Гвендолин, он слегка повернул голову к друзьям:

— Вы идите, я догоню.

Фред и Джордан переглянулись, но решили пока не задавать никаких вопросов и побрели в сторону магазина «Зонко», время от времени оглядываясь. Гвен остановилась в нескольких шагах от Джорджа, и её неконтролируемая улыбка медленно расползлась по лицу.

— Ты забыла, — Джордж протянул ей сумку, и на его лице промелькнула тень ухмылки. — Подумал, может, ты специально.

— Спасибо… — Гвен взяла сумку и чуть неловко улыбнулась, ощущая, как уши заливает жар. — Я, наверное, действительно растерялась.

— У тебя такой вид, будто ты сейчас снова убежишь, — он склонил голову набок. — Я тебя пугаю?

— Нет… ну, может, немного, — призналась она с искренней улыбкой. — Просто не каждый день говоришь с Джорджем Уизли один на один.

— Пф, звучит так, будто я знаменитость, — засмеялся он. — Я всего лишь парень, который любит влезать в неприятности.

— В этом ты преуспел, — подколола она. — Хотя… иногда кажется, что ты просто прячешься за шутками.

Он замолчал на пару секунд, будто задумался, а потом тихо произнёс:

— Может быть. А может, я просто не хочу слишком серьёзничать, когда вокруг столько весёлого. Вот, например, ты. Я тебя не понимаю.

— Что именно? — Она прищурилась.

— То ты прячешься в углу гостиной и делаешь вид, что я для тебя пустое место. То смотришь так, будто хочешь сказать что-то важное.

Гвендолин отвела взгляд, сердце вдруг бешено застучало. Наступила тишина, но не неловкая — наоборот, в ней было что-то тёплое и волнующее. Где-то вдалеке зазвенел колокольчик, возвещая, что кто-то вошёл в бар, но они не обратили на это внимания.

— Знаешь, — Гвен сделала шаг вперёд. — Мне кажется, я всё-таки останусь на Рождество.

— Правда? — Джордж заметно оживился. — Вот это уже похоже на вызов.

— А ты примешь его?

Он усмехнулся.

— С удовольствием.

Гвендолин перекинула сумку через плечо, пряча непослушную прядь волос за ухо. Джордж едва заметно склонил голову, словно следил за каждым её движением. В воздухе повисло молчание — не тяжёлое, но будто наполненное чем-то невысказанным. Сумка возвращена, слова вроде бы сказаны… и всё же, ни он, ни она не двигались с места. Что-то удерживало их рядом. Что-то едва уловимое, но настоящее.

— Прости за то утро, — вдруг заговорил Джордж, и его голос прозвучал немного хрипло.

Гвен приподняла бровь с лёгкой полуулыбкой. Конечно, она знала, о чём он. Конечно, помнила. Но делала вид, что забыла.

— Тогда, перед тренировкой… Мы с Алисией…

Он осёкся. Как же глупо это прозвучало. «Мы с Алисией» — будто они были кем-то большим, чем просто товарищи по команде. Он стиснул челюсти, прогоняя ненужные мысли.

— Я… правда не хотел исчезнуть так. Не попрощаться. Просто вышло глупо. Прости.

— Ты не задел, — тихо ответила она, стараясь улыбаться.

Хоть и задел. Очень даже.

Он на секунду отвёл взгляд, будто не верил. Но снова посмотрел на неё — теперь чуть теплее, мягче.

— Я рад, что ты пришла на тренировку. Это… это значило для меня больше, чем я думал.

Он сжал пальцы, сдерживая дрожь — непонятную, то ли от волнения, то ли от чего-то другого.

Гвен почувствовала, как что-то дрогнуло внутри.

— Мне просто нравится квиддич, — тихо сказала она, стараясь говорить уверенно. — Я и в прошлом году ходила смотреть. Часто.

«Ты хоть замечал меня тогда?» — хотелось спросить. Но она не решилась.

— Правда?.. — он поднял на неё взгляд, и уголки его губ дрогнули. — Тогда… приходи и в этом. Если хочешь.

Сердце забилось с сумасшедшей скоростью. Гвен почувствовала, как пальцы на сумке сжались сами по себе.

— Я хочу сказать… — он вдруг замялся, опуская взгляд вниз. — Мы ведь друзья, да? А друзья поддерживают друг друга…

«Просто друзья», — эхом отозвалось у неё внутри.

Но… даже так, даже если пока так — она не хотела разрушать этот момент.

— Конечно, — сказала она чуть громче, чем хотела, и кивнула. Её голос звучал мягко, но твердо. Честно.

Джордж выдохнул с облегчением. Его глаза снова встретились с её. Он протянул руку, и она вложила свою — холодную, чуть дрожащую — в его ладонь. Их пальцы коснулись, и будто бы на миг весь шум улицы исчез. Остались только они. Он чуть сжал её руку, и, казалось, в этом простом рукопожатии было больше тепла, чем во всех словах, вместе взятых.

— Тогда договорились, — прошептал он, и его голос стал чуть ниже, будто более личным.

Она слабо кивнула и, медленно отпустив его руку, шагнула прочь. Один шаг. Второй. Не оборачиваться. Надо идти. Но сердце словно требовало остановиться.

Она не выдержала — повернулась через плечо. Джордж всё ещё стоял там, рыжие волосы развевались на ветру, а глаза… глаза смотрели только на неё.

 Она ушла. Несколько лёгких шагов — и всё. Джордж остался стоять посреди улицы, как будто весь мир замер вместе с ним. Он смотрел ей вслед, не двигаясь. Как же легко она двигалась — будто танцевала в этом осеннем воздухе.

«Она правда пришла тогда на тренировку… ради меня?»

Мысль ударила в грудь — неожиданно пронзительно. Он и раньше замечал её на трибунах, мельком, краем глаза. Не придавал значения. Или не хотел придавать? А теперь… теперь каждое мелькание её лица в толпе вызывало неясную тревогу. Интерес. Жар. Он вспомнил, как дрожали её пальцы в его ладони. Маленькие, прохладные, хрупкие. Он даже не сразу осознал, насколько медленно отпустил её руку. Хотел задержать её дольше. Словно если держать дольше — она не уйдёт.

«Мы ведь друзья, да?» — глупо. Черт, глупее он, наверное, не звучал в жизни. Хотел сказать что-то другое. Дать понять, как она ему нравится, как он думает о ней, как тепло становится на душе, когда она просто рядом. Но вместо этого — «друзья».

Она обернулась.

Джордж затаил дыхание. Вот он, этот самый взгляд. Мягкий, светлый, чуть неуверенный, но… с ответом. В этом взгляде было всё. Она не просто ушла — она обернулась. Она всё ещё здесь, с ним. Пусть даже в нескольких шагах.

Он поймал себя на том, что улыбается. Совсем не так, как обычно — без озорства, без привычной ухмылки. По-настоящему. Как будто внутри что-то успокоилось, встало на свои места.

«Это только начало».

Он развернулся и медленно пошёл в сторону «Зонко», где его ждали Фред с Ли. Но с каждым шагом чувствовал, как лёгкость остаётся в груди. Не волшебство, нет. Что-то гораздо честнее. Тепло от её взгляда, от её руки, от её улыбки. Он не знал, что будет дальше.

Но знал точно — он хочет узнать её ближе. Намного ближе.

И теперь у него есть шанс.

 

В ту ночь Джордж Уизли долго не мог уснуть. Каждый раз, стоило ему закрыть глаза, как перед мысленным взором возникал знакомый силуэт: блестящие на солнце волосы, ярко-зелёные глаза, что смотрели на него исподлобья в поезде по дороге в Хогвартс. Маленькие плечи, склонённые над учебником в гостиной. И, конечно, та ослепительная улыбка на трибунах стадиона.

Куда бы он ни пошёл — она была рядом. Не буквально, а в мыслях. Такое случалось и раньше, но редко и без лишних чувств. Просто одноклассница. Девочка, с которой он учился с первого курса. Но сейчас всё изменилось. Почему — он не знал. Единственное, в чём был уверен — в непреодолимом желании увидеть её завтра. И послезавтра. И до самого конца этого года. А может, и дольше.

Джордж перевернулся на бок, уставившись в тёмное окно.

«Чёрт… почему так сложно понять, что чувствуешь. Почему так трудно просто подойти и сказать всё как есть?»

 

А тем временем в другой части замка Гвендолин тоже не спала. Она прикрыла глаза и потерла переносицу пальцами. Мысли не давали покоя. Сегодняшний день прокручивался перед глазами снова и снова. Как же она хотела, чтобы наступило утро и эта мучительно долгая ночь наконец закончилась, унеся с собой тревожные переживания.

Теперь она точно знала: к Джорджу Уизли у неё — чувства. Настоящие. Сильные. Нежданные.

Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула, но сон всё равно не приходил. Завтра она обязательно поговорит с Эмили. Нельзя больше всё держать в себе. Слишком тяжело переживать это в одиночку.

В понедельник Гриффиндорцы вновь направились на урок Зельеварения — снова в паре со Слизерином.

— М-да уж. Везёт нам на эти совмещения, конечно, — недовольно пробормотала Эмили, хлопнув зеркальцем, в которое только что смотрелась, поправляя белокурые волосы. Затем с раздражением начала раскладывать учебники на парте.

— Эй! — Гвен покосилась на подругу, которая нервно постукивала пером по столу. — Ты в порядке? Это всё из-за… Сэма?

Эмили резко хлопнула пером по учебнику.

— Не говори о нём. Даже слышать это имя не хочу! Надеюсь, ему хватит ума сесть где-нибудь на последних партах.

Поведение подруги невольно вызвало у Гвен лёгкую улыбку: было видно, что Эмили ждёт встречи с бывшим, но делает всё, чтобы скрыть это. Чтобы та не заметила её реакции, Гвен подперла голову рукой и отвернулась. Её взгляд упал на дверь, в которую как раз входили близнецы Уизли в компании нескольких Гриффиндорок. Они весело смеялись и что-то оживлённо обсуждали на ходу.

Джордж, заметив Гвен, расплылся в улыбке и кивнул. Девушка чуть смутилась, но ответила тем же.

«Ну да, привыкай, Гвени. Вы же теперь, вроде как, друзья. Друзья… А смогу ли я вообще быть ему просто другом?»

Она поспешно отвернулась от Джорджа и вернулась взглядом к подруге, изо всех сил стараясь больше не смотреть в его сторону.

— Ты всё-таки поговоришь с ним? — мягко спросила она, пытаясь поддержать Эмили. — С Сэмом?

Блондинка закусила нижнюю губу, колеблясь.

— Я…

Но договорить она не успела — дверь с грохотом ударилась о стену: профессор Снегг всегда умел эффектно появляться, особенно в плохом настроении. Класс мгновенно замолчал.

— Что за шум вы здесь устроили? Вас слышно даже в коридоре, — холодно бросил он, обводя всех тяжёлым взглядом. — Ведёте себя хуже первоклашек.

Фред наклонился к брату и сдавленно прошептал:

— Дай угадаю, первый урок у четвёртого курса? Гарри снова дышал громче, чем положено?

Джордж тихо прыснул, но тут же прикусил губу, сдерживая улыбку. Снегг скривился от раздражения и приблизился к их столу, глядя на близнецов сверху вниз.

— Минус двадцать очков, Гриффиндор. По десять на каждого.

Слизеринцы довольно зашушукались, поддерживая своего декана. До конца урока никто больше не осмелился подать голос без разрешения. А в конце занятия шестикурсники с унылыми лицами собирали сумки: Снегг задал написать три свитка эссе к пятнице.

Уже у выхода из класса Эмили и Гвен столкнулись с Сэмом. Парень бросил на Эмили умоляющий взгляд, но та демонстративно закатила глаза и, не сказав ни слова, протиснулась мимо, слегка оттолкнув его плечом.

— Она сейчас сама не своя, — спокойно произнесла Гвендолин, взглянув на Сэма. — Ты её серьёзно задел.

Слизеринец шумно выдохнул, закидывая рюкзак на плечо.

— Всё не так… Забей. Ты всё равно ничего не знаешь.

— Да, не знаю. И, по-хорошему, это не моё дело. Но Эми — моя подруга. И она не заслуживает быть в таком состоянии.

— Я пытаюсь с ней поговорить, неужели не видно? — с нажимом сказал он, но тут же осёкся, оглянувшись, и понизил голос. — Прости… Она постоянно уходит. Избегает. Даже не даёт мне шанса объясниться.

— Напиши ей письмо. Только честно. Без лжи. Я не знаю, что у вас произошло и кто виноват, но она имеет право знать правду — какой бы она ни была.

Сэм сжал челюсть.

— Ты поможешь?

— А должна?

— Не должна. Но я тебя очень прошу.

Гвен прикусила щёку изнутри, немного поколебалась.

«Надеюсь, я потом не пожалею...»

— Ладно. Помогу. Только не тяни. На следующем совместном уроке отдашь мне письмо.

Сэм на мгновение прищурился, затем коротко кивнул и, прежде чем кто-то успел что-либо заподозрить, развернулся и направился в сторону Большого зала.

* * *

На следующие уроки Эмили не пришла — видимо, решила немного побыть наедине с собой. Вечером Гвен всё-таки решилась: пора поговорить с подругой и наконец поделиться своими переживаниями насчёт Уизли.

В комнате царил полумрак. Эмили лежала на животе, болтая ногами в воздухе. В углу едва слышно играл старенький маггловский магнитофон. Гвен приоткрыла дверь, и, убедившись, что в комнате больше никого нет, бодро вошла.

— Эми?

Подруга обернулась и сразу вскочила с кровати.

— Гвен! Прости, что прогуляла занятия и оставила тебя одну. Мне нужно было немного… прийти в себя. Ты ведь понимаешь?

— Конечно, — с улыбкой сказала Гвен и по-сестрински приобняла её, усаживая обратно. — Всё нормально. Хочешь поговорить?

— Да, но… чуть позже. Мне нужно кое-что обдумать. Ой! — Эмили вдруг вскочила с кровати и направилась к шкафу. — Я сегодня заглянула в Совятник, мама прислала мне кое-что. И на твоей полке лежала вот эта штука.

Она протянула подруге аккуратно упакованную коробочку в крафтовой бумаге. На торце было выведено аккуратным почерком:

«Гвендолин Гилл»

— От мамы? — Гвен тепло улыбнулась и убрала посылку в тумбочку у кровати.

Она пришла сюда не за посылкой. Сейчас — отличный момент. Девчонки одни, атмосфера спокойная, без лишних ушей.

— Ты говорила… если меня что-то беспокоит, я могу с тобой поделиться, — Гвен немного замялась, но всё же села рядом.

Эмили взглянула на неё внимательно и сразу пригласила устроиться поудобнее. Болтали они долго — Гвен рассказала всё. От поездки в поезде до разговора в Хогсмиде. Эмили слушала внимательно, кивая и посматривая на подругу с тёплой, понимающей улыбкой.

— Он тебе нравится… — наконец сказала она. — Я это давно поняла.

— Поняла? Но…

— Я же не слепая, Гвени. — Эми хихикнула. — Особенно после той тренировки по квиддичу. Я пыталась с тобой поговорить, но не хотела лезть в душу. Ждала, когда ты сама расскажешь. Вот — и дождалась.

— Я, наверное, дура. — Гвендолин потупила взгляд. — Я вижу, как с ним флиртует Алисия, а он... вроде бы не против. Может, у них что-то есть?

— Если бы у них что-то было — поверь, я бы уже знала. — Эмили отмахнулась. — Тебе просто нужно с ним поговорить.

— Со мной он должен поговорить, если мои чувства ему не безразличны! — Гвендолин упала лицом в подушку. — Я не знаю… это всё так глупо!

— Ну наконец-то, ты официально впала в подростковую драму. — Эмили рассмеялась, глядя, как подушка приглушает вопль подруги.

Гвен хмыкнула и слегка расслабилась. Было легче. Приятно, что подруга не осудила её, не высмеяла. Просто — выслушала и поддержала.

— Знаешь, мне кажется, ты ему тоже нравишься, — мягко сказала Эмили, проводя ладонью по спине Гвен. — Уизли… они же вечно дурью маятся, ведут себя как клоуны. Но Джордж рядом с тобой — другой. Спокойный, внимательный. Даже шутит аккуратнее.

— Может, это просто возраст. Период такой. — Гвен приподнялась, убирая подушку. — Не хочу себя накручивать. Лучше не показывать виду. Пусть всё идёт своим чередом.

Эмили закатила глаза:

— Не строй из себя ледяную принцессу. Если это судьба — он точно сдаст позиции в ближайшее время. Вот увидишь.

Утром Гвен вспомнила о посылке от мамы. Внутри оказались кое-какие вещи, успешно забытые дома: плеер, лекарства на случай болезни (да, мама Гвен всё ещё была уверена, что ничто не работает лучше, чем хорошие маггловские таблетки от простуды), и небольшой флакончик её любимых духов — с лёгким карамельным ароматом.

«А я-то думала, что просто потеряла их среди прочих вещей…»

Раньше Гвен пользовалась этим запахом постоянно — за год уходило пара флаконов. Но летом аромат казался чересчур сладким и даже немного "душным". А вот осенью, с её прохладой и уютом, он снова ощущался идеально — тёплый, обволакивающий, почти как плед.

Весь день Гвен снова ловила себя на том, что взгляд сам собой тянется к Уизли. Сначала за завтраком в Большом зале, когда тот вместе с Фредом громко смеялся над второкурсником, случайно съевшим носокровную нугу. Потом на уроках, когда Алисия Спинет швырнула в него смятый кусочек пергамента и заливисто рассмеялась. И, наконец, вечером — в гостиной, где свет исходил только от камина, а близнецы в окружении Гриффиндорцев показывали очередные безумные штучки из лавки «Зонко».

Гвен, как обычно, сидела за столом у окна, делая вид, что читает. На самом деле — лишь водила глазами по строчкам. Её мысли блуждали совсем в другом месте. Голоса близнецов доносились с диванов у камина, и она всё чаще ловила себя на том, что просто слушает, стараясь по голосу отличить Джорджа от Фреда. Учёба в этот момент волновала её меньше всего.

Когда большинство ребят уже разошлись по спальням, Джордж остался у камина. Он играл с Роном в волшебные шахматы, но постоянно отвлекался, поглядывая в сторону стола у окна.

— Твой ход! Не спи, Джордж! — Рон досадливо махнул рукой у него перед лицом.

— Конь на Е3, — буркнул Джордж, не отрывая взгляда.

Анджелина, до этого сидевшая на подлокотнике дивана, неспешно подошла к Гвен.

— У нас через неделю игра. Придёшь?

Гвен чуть вздрогнула, выныривая из мыслей, и повернулась к ней.

— Уже? С кем?

— С Когтевраном. Просто товарищеский матч, не на кубок. Но проиграть нельзя. Завтра будет тренировка — можешь заглянуть, если хочешь. — Анджелина замялась и, переминаясь с ноги на ногу, добавила: — Слушай… Я давно хотела сказать. Прости, что мы почти перестали общаться.

Гвен закрыла книгу и встала, чуть опираясь на стол, чтобы говорить с Анджелиной на равных, глядя в глаза.

— Поэтому ты везде зовёшь меня с собой?

Девушка опустила взгляд и закрутила пальцами шнурок от спортивных штанов.

— Я думала, мы станем ближе. Хотела сказать тебе это ещё тогда, в Большом зале… но не решилась.

— Эй… ты ведь никогда не переставала быть моей подругой. Ясно? — Гвен тепло улыбнулась и распахнула руки. Анджелина на секунду замерла, а потом шагнула в объятия. Ребята в гостиной заметно притихли, украдкой наблюдая за сценой. Джордж краем губ улыбнулся, а Фред моментально сориентировался и начал разгонять толпу по углам, чтобы не мешали.

* * *

Ночью Гвен снова плохо спала. Она ворочалась из стороны в сторону, то и дело просыпаясь. В какой-то момент откинула полог кровати, спрыгнула вниз, натянула пушистые домашние тапочки, накинула джемпер поверх пижамы и спустилась в гостиную.

Внизу было пусто и слегка прохладно. Часы на стене показывали третий час ночи.

Жаль, что нельзя наколдовать еду… Сейчас бы сэндвич с горячим чаем — просто мечта.

Камин ещё горел — огонь весело потрескивал, отбрасывая тёплые отблески по всей комнате. Гвен плотнее закуталась в джемпер и плюхнулась на диван, закинув ноги на спинку.

— Не спится?

Голос заставил её вздрогнуть. Джордж, появившийся через портрет Полной Дамы, осторожно крался через гостиную. Гвен подпрыгнула, едва не вскрикнув, и зажала рот рукой.

— Ты чего крадёшься?! Напугал!

— А ты чего тут валяешься? — Он уселся в кресло рядом, в руках у него была тарелка с сахарным печеньем и маленькими заварными пирожными.

Гвен тут же уставилась на еду.

— Где ты это взял?

— На кухне, где же ещё?

— Я и не знала, что туда вообще можно попасть.

— Я могу попасть куда угодно, — хмыкнул он, делая самый невинный вид, и протянул ей тарелку. — Когда не сплю — иду за едой. Преподы в это время дрыхнут. А ты чего не спишь?

Гвен поджала ноги под себя и уставилась в огонь.

— Просто… не спится.

Конечно. Потому что каждый раз, когда закрываю глаза — вижу тебя, Уизли…

— Слушай, — сказал Джордж, пересаживаясь на диван, всё ещё жуя печенье, — если так будет продолжаться, могу подкинуть одно средство. Работает безотказно — спишь потом дня четыре. Или больше. Но зато высыпаешься.

Гвен остановилась с печеньем на полпути ко рту и подозрительно уставилась на него. Джордж вопросительно вскинул брови — и вдруг расхохотался, выронив сладость себе на пижамные штаны.

— Да шучу я, блин!

Она улыбнулась и бросила печенье прямо ему в грудь.

— Молчи! — тихо фыркнула она, зябко поёживаясь, но не переставая улыбаться.

— Замёрзла?

— Немного. По ночам становится чертовски холодно.

Он скинул подушки с дивана на пол, поближе к камину, и уселся на них, жестом приглашая её присоединиться. Гвен на секунду замерла — огненные волосы Джорджа светились в отблесках пламени. Она осторожно подошла и села рядом.

— Мне тоже часто не спится, — пробормотал он, глядя в пол. — Иногда кажется, что я что-то делаю не так.

— Почему?

— У нас с Фредом есть одна идея… даже мечта, наверное. Мы ещё никому об этом не говорили. Но я постоянно прокручиваю всё в голове, как её воплотить. От этого и не сплю.

— Я не настаиваю, конечно, но если хочешь — можешь рассказать.

— Прости, — он посмотрел на неё с лёгкой улыбкой, — это… наше с братом общее. Не могу делиться без него.

Гвен посмотрела ему в глаза. Они — такие же яркие, как волосы, отражали пламя камина. Он сидел в пол-оборота, и его лёгкая улыбка, уголком рта, казалась до невозможности обаятельной. Натянутая на плечах футболка подчёркивала его силу. Девушка машинально скользнула взглядом по его шее, затем по рукам… и тут же поспешно вернулась к глазам.

"Он заметил? Ох, держи себя в руках, дура. Это же неприлично так пялиться…"

Джордж заметил. Конечно, заметил. Но ничего не сказал. Только чуть-чуть сильнее улыбнулся — так, будто видел больше, чем должен был, и вовсе не возражал.

— Что? — спросила Гвен, пытаясь сохранить ровный голос, хотя сердце её колотилось где-то в горле.

— Ничего, — протянул он, прищурившись. — Просто… ты смотришь так, будто я тебе нравлюсь.

Она тут же опустила глаза, чувствуя, как щеки заливает жар. Это от камина, конечно. Только от камина.

— Зазнаёшься, — буркнула она, хватая новое печенье и демонстративно откусывая половину.

— Может быть, — ухмыльнулся он, облокотившись на подушку и раскинув руки за спиной, — но, как говорится, если тапки по размеру, зачем делать вид, что ты босиком?

Она тихо хихикнула. Этот тип юмора мог быть раздражающим, если бы не он. У Джорджа было странное, почти магическое обаяние — будто он умел создавать вокруг себя безопасное, тёплое пространство, в котором можно было быть собой. Даже в три часа ночи.

— А если серьёзно, — вдруг сказал он, став чуть тише, — я рад, что не только мне не спится. Странно это, наверное… Но иногда хорошо знать, что ты не один такой, с приветом.

— Не странно, — сказала она. — Это… важно. И очень по-человечески.

— Вот видишь, — Джордж довольно кивнул. — Я всё время говорю Фреду, что у меня человеческая душа, а не просто склад для идиотских идей и шуток с пердящими подушками. Теперь у меня есть свидетель.

Гвен рассмеялась, прижав к груди подушку. Она чувствовала себя легче. Даже если сон не придёт сразу — ночь уже казалась не такой одинокой.

— А сколько у тебя там, в этой душе, шуток про тапки и бутерброды?

— Тапки — отдельная тема, — важно сказал он. — Между прочим, мы с братом собираемся создать линейку домашней обуви с эффектами. Например, наступаешь на тапок — и он мурлычет. Или взрывается конфетти. Ну, чтобы утро было весёлым, как Рождество. Каждое. Проклятое. Утро.

Гвен прыснула со смеху, уронив подушку на пол.

— Тапки-взрывпетарды? Люди тебя возневидят. Особенно преподаватели.

— А вот и нет, — Джордж подмигнул. — Профессор Флитвик сам подписал бы такую идею. Старик любит эффектные выходы.

— Я боюсь представить, что будет с твоими будущими детьми, — сказала она, пытаясь сдержать смех. — Они же будут ходячими фейерверками.

— О, это точно, — ухмыльнулся он. — Мини-Уизли, взрывающиеся по праздникам и просто так. Ты даже не представляешь, сколько идей у меня для детских подгузников с сюрпризом.

— Кошмар, — с притворным ужасом прошептала она. — Просто кошмар. Обещай, что никогда не будешь нянчить младенцев без присмотра взрослого.

— Ладно, — он театрально вздохнул. — Только если этот взрослый будешь ты. Станешь крёстной.

— Договорились. Но только если ты никогда не подложишь мне печенье с эффектом летающих ушей.

— Честное Уизли. Хотя… — он задумался, — идея-то неплохая. Спасибо!

— Ох, только попробуй, — пригрозила она и кинула в него подушкой.

Он поймал её с ловкостью кошки и прижал к груди.

— Всё. Ты запустила бой. Считай, что твоя судьба предрешена.

— Ночью! В гостиной! — Она смеялась, пытаясь вырваться, когда он уже замахнулся второй подушкой. — Нас же могут услышать!

— Значит, будем биться глухо, но с достоинством!

И они ещё долго возились у камина, стараясь не шуметь, но безуспешно. Было много подушек, немного крошек и слишком много смеха — такого, что сердце согревалось сильнее, чем от огня.

А потом, когда усталость всё-таки их настигла, они оба оказались на полу, уставшие и довольные, глядя в потолок.

— Стало легче, — тихо сказала Гвен, зевая.

— Угу, — так же тихо ответил Джордж. — Терапия подушками — моё ноу-хау.

Она повернула голову и улыбнулась ему.

— Спасибо...

Джордж пожал плечами, будто это было делом привычным.

— Обращайся. Ночная смена Уизли работает без выходных.

Голова была тяжёлая, будто набитая пухом. Джордж открыл глаза, когда что-то — или кто-то — снова пнул его в голень под партой. Он вскинул голову. Перед глазами — хрустальный шар, размытый от слёз сна, и пергамент с кляксами от чернил, на который он явно уронил перо. Ну, шикарно.

Он моргнул, пытаясь сообразить, что происходит, и тут услышал голос. Протяжный, мистически надломленный:

— Мой мальчик! Вы не здоровы?

Профессор Трелони нависла над ним, изгибаясь так, будто собиралась прочесть его судьбу по форме чернильных пятен. Джордж сощурился — солнце, отражаясь от её дурацких камней на шее, било в глаза, и это было почти физически больно.

— Простите, профессор. Я просто...

— Вы плохо спали этой ночью, — перебила она, с видом человека, получившего это знание напрямую от звёзд.

Да неужели. А то он сам не в курсе. Хотя… ладно. Тут она, может, и попала. Бессонница — штука неприятная, особенно если перед глазами снова и снова всплывает чей-то смех, каминный свет на волосах и мягкий голос, что-то рассказывающий в тишине.

Сбоку фыркнула Эмили:

— Уснул на парте. Почему же? Кофе не выпил? Ясно же, что не выспался. Эй, а с тобой что?

Он краем глаза глянул на Гвен. Та сидела, подперев щеку рукой, полуспящая, как и он минуту назад.

— Я всегда на Прорицании такая. Этот кумар от благовоний просто валит, — пробормотала она, зевая.

Джордж усмехнулся. Её голос, даже сонный, почему-то звучал для него как-то… спокойно. По-домашнему. Как вчера ночью. Он вспомнил, как они сидели у камина, как она смеялась, швыряя в него подушкой. Как не хотелось, чтобы это кончалось.

После урока они направились в коридор, к кабинету Люпина. Фред весь урок косился на него, а сейчас будто кипел изнутри.

— Ну что? — Джордж остановился и резко повернулся. — Я же вижу, как ты сверлишь. Говори.

— Тебя ночью не было, — выпалил Фред, не дожидаясь приглашения.

— И что? — Джордж пожал плечами. — Пошёл за едой. Бессонница.

— Обычно ты ешь в постели. А тут не вернулся. Что-то скрываешь?

— Ничего я не скрываю, — отмахнулся Джордж, чувствуя, как раздражение и лёгкая неловкость перемешиваются. — Встретил Гвен в гостиной. Поболтали. У неё тоже бессонница. Вот и всё.

Фред сделал такое лицо, что Джордж внутренне сжался. Он знал этот взгляд. Сейчас начнётся.

— Надеюсь, ты почистил зубы перед сном?

— Да иди ты! — фыркнул Джордж, ударяя брата в плечо. — Ничего не было. Мы просто говорили. И вообще…

— Что? Она не в твоём вкусе?

— В моём… То есть! Фред, заткнись.

Но тот уже рассмеялся и, спасаясь бегством, кинулся в класс. Джордж вздохнул, закатывая глаза, и вошёл следом.

В кабинете, как всегда у Люпина, было свежо, пахло деревом и каким-то тёплым, почти домашним уютом. На полке ровно стояли книги, окна открыты. Осень заглядывала внутрь мягким золотом света.

Гвен уже сидела у окна, рядом с Эмили. И тут...

— Гвен!?

Когтевранец — высокий, яркий, с этой своей хищной белозубой ухмылкой — уселся позади и, что особенно бесило, сразу положил руку ей на плечо. Джорджу захотелось отрубить эту руку. Мысленно. Пока только мысленно.

— Фабиан! Где пропадал?

"Фабиан…" Джордж хмыкнул про себя. Ну да, конечно. Ещё этот. Тоже мне, герой квиддича, соперник по загонке и чемпион по самодовольству. И Гвен ему улыбается. Отлично.

— Мы были в Норвегии с родителями. Дамблдор разрешил пропустить пару недель. А ты как провела каникулы?

Джордж старался делать вид, что смотрит в окно. Или в доску. Или вообще в себя. Всё, только бы не на них. Но уши у него работали отлично.

— Ты… изменилась за лето. Волосы отросли?

У него скулы свело так, что он почувствовал, как под кожей напряглись мышцы. Ну конечно. Волосы отросли. Какой глубокий, вдумчивый комплимент.

"Изменилась… Да ты бы знал, как сильно. А не вот это вот — поверхностное любование."

Он глубоко вдохнул, стараясь расслабиться. Но мысли всё равно не отпускали. Потому что это не просто бессонница. Не просто сладости у камина. Не просто разговор. Это что-то другое. И он знал это.

Он просто ещё не придумал, что с этим делать. Джордж упрямо смотрел вперёд, не поворачивая головы, но весь напрягся. Он продолжал слушать. Челюсть сжалась так, что на скулах чётко проступили желваки.

«Смотри-ка, язык у него, оказывается, работает. Да что мне вообще до этого? Её дело. Может говорить с кем угодно. Только не с этим олухом…»

— Эй, Келли! — внезапно бросил Джордж, разворачиваясь к паре и натягивая дежурную улыбку. — К игре готов?

— Привет, Уизли, — Фабиан поднялся, протягивая руку. Джордж ответил тем же. Они встали лицом к лицу, крепко сжав руки, будто вместо рукопожатия намеревались устроить перетягивание каната. Рост у них был почти одинаковый, но каждый невольно тянулся вверх — как будто и тут надо было кого-то «перерасти».

— Всегда готов, а ты?

— Само собой, — Джордж усмехнулся, не ослабляя хватки.

Улыбки были, но настоящими их не назовёшь — скорее, вежливая маска перед бурей. Напряжение между ними витало в воздухе, едва сдерживаемое. Остальные ученики уже начали перешёптываться. Фред, заметив накаляющийся момент, поднялся и подошёл ближе.

— О-о, вот это я понимаю — дружеская встреча перед дружеским матчем! — бодро сказал он, хлопая обоих по плечам. Потом наклонился чуть ближе и, понизив голос, добавил: — Остыньте. Все на вас пялятся.

И вовремя. В класс как раз вошёл профессор Люпин. Парни наконец отпустили руки и отступили на шаг, не отводя взгляда друг от друга. Медленно вернулись на свои места.

Гвен с недоумением наблюдала за этой сценой. Она сидела чуть в стороне, глядя на них снизу вверх, явно не понимая, с чего вдруг столько напряжения в обычном приветствии.

— Отлично. Все в сборе, — сказал Люпин, коротким взмахом палочки зашторив окна. — Начинаем урок.

«Келли. Конечно. Вернулся в Хогвартс — и сразу к Гвен. Вот прям с порога. Примазался, улыбнулся, лапку на плечо положил — герой, чёрт бы его побрал. С каких пор вообще они так близки? Или я что-то пропустил?»

Джордж уселся, стараясь не греметь стулом, и скользнул взглядом по Гвен. Она вроде бы и не выглядела особенно воодушевлённой, но и не отстранилась. Улыбнулась. Приветливо. Тепло.

«Так. Стоп. Это ничего не значит. Она просто… добрая. Да. Всем так улыбается. Даже Филчу однажды — помню! Ну ладно, почти…»

Он поправил мантию и уставился в учебник, делая вид, что следит за лекцией Люпина, хотя ни одного слова уже не воспринимал.

«Он ей вообще не пара. Кривляется. Широкая улыбка — и всё, что в нём есть. Да и что он может ей предложить? Она любит посмеяться, да… но ей нужен кто-то, кто будет рядом. Кто знает, когда ей грустно. Кто поймёт, не спрашивая. Кто посреди ночи принесёт ей печенье к камину…»

Джордж раздражённо провёл рукой по волосам.

«И что с тобой не так, Уизли? Урок идёт, профессор вещает про оборотней, а ты тут сидишь, как ревнивый идиот. Умный, весёлый, классный идиот. С приветом.»

Гвен, между тем, что-то записывала на пергамент. Волосы упали на плечи, и Джордж на секунду снова завис на этом простом, почти бытовом движении. Тепло от прошлой ночи снова прокатилось внутри — как вспышка.

«Просто поговорили. Ну и что. Мы друзья. Всё. Друзья. Но если этот Келли начнёт щёлкать перед ней своими ресницами, я…»

Он бросил взгляд на брата, который вальяжно раскинулся за партой, лениво вертя перо в пальцах и хитро ухмылялся ему.

«Ага. Вот и один знает, что творится. Молчит, конечно, но потом точно припомнит. И будет стебать до Рождества.»

Джордж откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул.

«Спокойно. Без паники. Главное — игра скоро. На поле всё станет ясно. Загонщик, говоришь? Посмотрим, кто кого.»

* * *

— Да что с тобой, блин!? — Фред с грохотом бросил сумку на пол и шлёпнулся на кровать. — Мы и так знаем, что этот Фабиан — полное говно. Но ты на него сегодня бросался так, будто он съел твою сову.

Джордж раздражённо сорвал с себя рубашку и кинул её на спинку стула. Молча рухнул на постель, уставившись в потолок.

— Просто достал.

Фред фыркнул, но не отпустил тему:

— Или всё-таки дело в мисс Гилл? Хм? Эти ваши ночные посиделки у камина… звучит подозрительно уютно.

— Отвали, — буркнул Джордж. — Там, в классе... вообще-то, не только она была. Мы просто… разговорились. Она и Эми — наши подруги. А этот Келли… он с половиной школы переспал. Меня бесит, когда он к моим знакомым. Это мерзко.

Фред приподнялся на локтях, внимательно глядя на брата. Его лицо стало серьёзным.

— Слушай, не парься. В субботу у тебя будет возможность показать ему, кто тут главный. На поле все вопросы решаются. А Гвен… она тебе нравится?

— Нет, — резко сказал Джордж. Слишком резко. Он сам это понял. — Мы просто друзья. Я мог зависнуть ночью в гостиной с кем угодно. Когда бессонница — любой человек кажется интересным собеседником.

Он прикусил внутреннюю сторону щеки. Почувствовал вкус крови.

«Что за чушь. Сам себе врёшь, как мальчишка.»

Фред покачал головой и театрально откинулся назад.

— Ну-ну. Как скажешь. Но если что — я в любой момент освобожу тебе комнату. Не благодари.

Он выставил руки, когда в него полетела подушка. Джордж хмыкнул, но не засмеялся. Несколько минут братья молчали. Фред уже почти задремал, как вдруг Джордж заговорил, тихо, почти неуверенно:

— Она не такая, вообще-то… Гвен.

Фред открыл один глаз, уловил тон брата, и уже не стал шутить.

— Джордж… Она тебе нравится?

— Я не знаю, — честно ответил тот, переворачиваясь на бок и уставившись в пол. — Вроде ничего особенного, но когда я её вижу — мне легче. Просто рядом быть хочется. И говорить с ней тоже.

Фред сел, поджав ноги, и внимательно посмотрел на брата.

— Это уже не "просто друзья", чувак.

Джордж закрыл глаза и лег на спину. Мысли запутались. В голове всплывали образы один за другим:

Поезд. Она в клетчатой рубашке, перебирает волосы пальцами. Свет играет в её волосах, она наблюдает за ним из-под длинных ресниц, не стесняясь. Любопытная.

«Ты всегда такая, мисс Гилл? Смотрящая прямо в душу?»

Потом — утро в гостиной. Волосы небрежно собраны, на столе куча свитков. Заучка. Упрямая. Настроенная. Он тогда смотрел на неё из тени и чувствовал что-то странное. Лёгкое тепло. Она была такая… настоящая. Ни грамма фальши.

И даже сейчас, когда он вспоминал, как она смотрела на него снизу вверх, с этим сонным, слегка хмурым выражением, ему становилось тепло.

«Мне просто нравится, как она на меня смотрит… Будто я не просто Джордж Уизли. А кто-то… важный.»

Дальше — Поле для Квиддича.

«Бросила учёбу, чтобы посмотреть на тренировку?»

Эта мысль пронеслась у Джорджа в голове, как вспышка. Он вспомнил её взгляд, полный напряжённого интереса, когда пролетал мимо на метле. Почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Сердце сжалось, как будто кто-то невидимый схватил его в кулак.

Снова — воспоминание.

Ночь.

Тёплый свет от камина, треск поленьев, мягкие тени на стенах. Гвен сидит на полу, волосы растрёпаны, локоны падают на лицо, освещённое танцующим огнём. Джордж вспомнил её взгляд — прямой, изучающий, немного дерзкий. Она смотрела на него, будто хотела прочесть как открытую книгу. Будто ей действительно было интересно, что у него внутри.

И этот еле уловимый запах карамели… почти сводил его с ума. Он вспомнил, как в ту ночь боялся даже пошевелиться — вдруг разрушит этот странный уют, это хрупкое, едва ощутимое «что-то» между ними.

А потом — сегодняшний день.

И, чёрт возьми, Фабиан Келли.

Он не видел всех их разговоров, но слышал — слышал её голос, мягкий, тихий. Слышал, как она смеётся. И от этого внутри что-то начинало скручиваться. Он ненавидел, что ревнует. Ненавидел, что ему важно. Потому что раньше… раньше ведь не было важно, правда?

Но эта девчонка с зелёными глазами нечаянно стала частью его жизни. Он замечал её взгляд через класс, слышал, как она ругается на благовония в кабинете Трелони, знал, как она фыркает, когда не согласна, и как вгрызается в эссе, сжав перо, когда не успевает в срок. Она стала для него какой-то чертовски тёплой привычкой.

«Хочу делиться с ней конфетами, когда не спится. Болтать ни о чём. Хочу, чтобы она снова смотрела на меня тем особенным взглядом. Просто была рядом. Всё чаще и чаще хочу этого.»

Он сел, опустив ноги на пол, провёл рукой по лицу.

«Как она… как она вообще стала такой важной? Совершенно случайно. Но теперь — как будто иначе уже нельзя.»

Фред, лежащий на соседней кровати, всё это время молчал, уставившись в потолок. И наконец, почти лениво, но точно в цель:

— Так что… ты бы мог с кем угодно на всю ночь зависнуть, просто разговаривая, да? Или всё-таки… не любой собеседник становится интересным даже в бессонницу?

Джордж краем губ улыбнулся. Нет. Конечно, не любой. Он понял это уже давно, просто боялся признаться себе. И всё равно, мысли о ней настигали, как волны. Радовали. Бесили. Заводили. Успокаивали. Сбивали с толку.

Она была как-то слишком… настоящая. Слишком живая, чтобы остаться просто "подругой".

Он поднялся, подошёл к Фреду и кинул в него футболку со спинки стула.

— Давай, шевелись. Мне надо проветриться, сойду с ума тут.

— Так она тебе нравится? — не отставал Фред, стягивая с лица прилетевшую футболку и бросая её обратно.

Джордж, поймав её, улыбнулся. Но в следующий момент — взгляд стал серьёзным, почти взрослым.

— Да, — тихо, чётко. — Она мне нравится.

В восемь утра Гарри собрал всю команду в раздевалке, чтобы ещё раз обсудить заранее придуманную тактику и дать ребятам напутствие. Холодный осенний ветер бил по окнам. Казалось, что ещё немного — и Хогвартс накроет ливнем.

— М-да уж… — протянула Алисия. — Погодка так себе. Я только-только после болезни.

Гарри, не обращая внимания на жалобы девушки, продолжил:

— Противник силён. У них тоже непростая тактика — опираясь на прошлый год. Так что нужно быть предельно осторожными.

Джордж стоял, оперевшись на свой шкафчик. Мысли унесли его куда-то очень далеко от реальности. Вой ветра за окном навевал ещё большую злость, будто погода была его внутренним состоянием. Он должен выиграть у Фабиана — иначе и быть не может. Этот тип — не просто очередная неприятная личность, он — соперник. Во всём.

Через час матч уже был в самом разгаре. Порывы ветра сносили листья с деревьев, разбрасывая их по полю. Трибуны ревели. Гвендолин плотнее закуталась в алый с золотом шарф и натянула шапку на уши. Тут и там слышались ободряющие кричалки. Услышав их, девушка решила присоединиться:

— Вперёд, Гриффиндор! Вперёд, Гриффиндор!

Джордж, пролетающий мимо трибун, успел бросить на подругу благодарственный взгляд. Он знал, что она придёт, но всё же с тревогой искал уже знакомую улыбку. Небо налилось свинцом, а в воздухе пахло дождём и напряжением. Парень с острым, как лезвие, взглядом петлял между игроками. Метла слушалась его безупречно.

Вдруг откуда-то сбоку вылетел Фабиан Келли — на секунду их плечи почти соприкоснулись.

— Осторожно, Уизли! Я не привык тормозить.

Келли сказал это так небрежно, что у Джорджа начало сносить крышу от гнева.

— А я не привык терять равновесие, — Джордж ускорился и снова оказался впереди.

Неизвестно откуда появился бладжер и с невероятной скоростью устремился в сторону Гарри. Джордж, будто по инстинкту, поднырнул под Кэти и отбил мяч в сторону. В ту же секунду что-то тяжёлое ударилось о метлу парня. Фабиан подсёк его снизу, заставляя терять высоту.

— Хорошо сыграно, — усмехнулся Келли, не сбавляя скорости.

Гвен, сидя на трибунах, невольно подскочила на месте. Её взгляд устремился на Уизли. Сердце бешено заколотилось:

«Только держись, пожалуйста…»

Джордж сумел выровнять метлу, и зубы его сжались настолько сильно, что послышался треск. Его не просто подрезали — его провоцируют. Мгновение — и парень срывается с места вслед за обидчиком, ни на секунду не отпуская его из поля зрения. Шум на трибунах, игра, голоса команды — становятся лишь фоном. Парни сталкиваются вновь. Не нарочно, но и не случайно. Их метлы соприкасаются в воздухе, и искры гнева пробегают между ними. Джордж снова чувствует это напряжение, как и каждый долбаный матч с Когтевраном.

— У тебя всегда такая рожа, когда проигрываешь, Уизли? — Фабиан ухмыльнулся.

— О, скоро ты узнаешь, как я выгляжу, когда выигрываю.

Мгновение. Джордж резко подлетает выше, разворачивается и отбивает бладжер. Мяч летит точно в сторону Когтеврана, заставляя игроков разлететься в стороны. Трибуны снова ревут. С другой стороны поля послышался голос Фреда:

— Может, хватит устраивать петушиные бои!?

Но ни Джордж, ни Фабиан на это замечание не отреагировали. Между ними — самая настоящая война. Без слов. Без планов. Без договорённостей. Просто неприязнь. Горячая и очень старая. Фабиан попытался перехватить мяч, чтобы направить его в сторону Гриффиндора, но Джордж снова его опередил. Метла визжит под нагрузкой, а сердце колотится в груди. В этот момент Анджелина забивает очередной гол. Трибуны взрываются аплодисментами, а Фабиан с лицом чернее тучи разворачивается, возвращаясь к команде. Джордж не удержался и с усмешкой кинул ему вслед:

— Смотри, не влети в кого-нибудь снова.

На трибунах царило веселье и шум. Кто-то во всё горло распевал гимны в честь Гриффиндора, кто-то размахивал флагами и шарфами, заливаясь победным криком, а кто-то хлопал в ладоши просто из приличия — без настоящего энтузиазма. Эмили, сияя от восторга, дёрнула Гвен за руку:

— Поскорее бы Гарри поймал снитч! Разрыв уже сорок очков!

Гвен улыбнулась в ответ, но внутри всё было далеко не так радужно. Она старалась радоваться — честно. И ведь была счастлива за команду, за друзей... Но что-то гложило её, словно заноза под кожей. Эта глупая, напряжённая вражда между Джорджем Фабианом. Она не понимала её и не могла просто отмахнуться. Она знала обоих с детства — двух добрых, искренних парней. С чего вдруг всё это? Почему теперь, вместо улыбок, в их взглядах читается холод? А у Джорджа — нечто, что ранило её сильнее всего.

Он был зол. По-настоящему. Таким она его не видела никогда.

Из этих тревожных мыслей её вырвал голос Ли Джордана, звучащий, как барабанный бой на поле битвы:

— Гарри Поттер преследует золотой снитч! Давай, Гарри! Ну-у-у! Чёрт!.. А... Эм, хотел сказать — вот досада! Гарри упустил заветный мяч! Новый вратарь Гриффиндора, к слову, держится отлично — так держать! О! Гарри снова рванул вниз. На «Молнии» за ним просто не угнаться! Кстати, эта метла сейчас считается самой быстрой в мире. Её идеально откалиброванное...

— Джордан! — резко оборвала его профессор Макгонагалл. Трибуны дружно захихикали.

— Простите, профессор! О! Что-то явно происходит! Да! Да-а! Гарри Поттер поймал снитч и приносит сто пятьдесят очков!

Вся трибуна взорвалась, словно гремучая смесь. Люди вскочили на ноги, закричали, запрыгали, обнимались, как будто не победу в квиддиче праздновали, а конец войны. Гвен с Эмили прыгали вместе со всеми.

С самой широкой улыбкой, которая только была в её арсенале она уставилась на поле. Вся в надежде. В ожидании. Джордж спускался на землю вместе с командой. Он заметил её. Замер. Поднял руку, и... в этот момент Алисия, будто с небес, свалилась ему на плечи.

Она визгливо обняла его за шею, крепко прижалась, не давая даже вздохнуть. И Гвен — как по команде — застыла. Будто ледяная волна накрыла её с головой. Она смотрела, как Джордж отстраняет Алисию, но его взгляд уже был не для неё. Он вновь всматривался в трибуны, искал... Но Гвен уже исчезла. Растворилась среди сотен других лиц, опустилась на скамью, прижав колени к груди, будто пытаясь спрятаться в самой себе.

Она не плакала. Просто смотрела в никуда, чувствуя, как внутри с грохотом рушится ожидание чего-то, чего она, может быть, и не имела права ждать.

Фред и Анджелина навалились на Джорджа с криками:

— Ну и герой! — кричала Джонсон.

А он всё смотрел на трибуны, выискивая в толпе ту, которую, возможно, обидел. Её там не было. Только серые силуэты ликующей толпы.

Эмили тихо села рядом, её улыбка угасла.

— Эй... ты в порядке?

Гвен подняла на неё глаза. Красные, блестящие, как у человека, который держит слёзы изо всех сил. И выдавила улыбку — кривую, слишком старательную, чтобы быть настоящей.

Джордж вышел из раздевалки — растрёпанный, усталый, но по-прежнему на взводе от адреналина. Победа билась в висках вместе с остатками боли — от ударов, от напряжения, от чего-то ещё, что застряло в груди и не отпускало. Пот стекал по лицу, руки ныли от сильных ударов битой.

Коридор утопал в полумраке. Гул трибун давно стих, но воздух дрожал, будто игра всё ещё продолжалась — где-то внутри.

Позади раздались шаги. И голос, натянутый, как струна.

— Красиво сыграно. Решил устроить шоу из-за старой обиды?

Фабиан вышел из тени, облокотился о стену, скрестив руки на груди. Его голос звучал спокойно, но в глазах бушевало то, что могло бы сжечь поле для Квиддича до основания.

— Не обижайся, что проиграл, — бросил Джордж, даже не остановившись. — Это просто спорт. Я умею побеждать. Ты — нет.

— Это не спорт, когда ты целишься бладжером в моего охотника.

— А если бы я не отбил — твой же бладжер снёс бы Анджелину. Или тебе на неё тоже плевать?

Джордж резко остановился и обернулся. Их взгляды столкнулись. Это была не просто вражда. В этом взгляде кипела история — давняя, глухая, не проговорённая.

— Ты всегда так? — произнёс Фабиан тихо, но сдавленно. — Прячешь злость за шутками, а потом ударяешь по-настоящему?

— А ты всё такой же. Высокомерный. Ходишь, будто знаешь, как правильно. Только вот никто не просил твоих правил. Особенно я.

— Может, потому, что ты не умеешь проигрывать? Ни на поле. Ни в жизни.

Он осёкся. На секунду. Но этого хватило. Джордж сделал шаг ближе. Его лицо стало жёстким.

— Осторожней, когтевранец. Ты играешь не в свою игру.

— Я играю честно. А ты — только на публику.

— Лезь лучше в книги, Фаби, — усмехнулся Джордж. — На поле тебе делать нечего.

Фабиан шагнул вперёд — и тут между ними встал Фред. Молниеносно, как будто ждал этого момента.

— Ну-ну. Достаточно. Вы оба ведёте себя, как идиоты, — сказал он резко. — Один с бладжером, второй с комплексом. Может, отложите свои старые счёты до тех пор, пока не начнёте драться ради чего-то важного?

Фабиан молча посмотрел на него, затем — на Джорджа. Глаза у него были тёмные, почти чёрные.

— Наслаждайтесь своей победой, Уизли, — бросил он, отворачиваясь. — Пока есть кому хлопать.

Он ушёл. Гулко. Сухо. Без оглядки.

Фред и Джордж остались в темноте. На секунду — тишина. И только потом Джордж выдохнул.

— Он…

— …бесит, — закончил Фред. — Как язва на обратной стороне колена.

— Это было не про матч, — тихо сказал Джордж. — Он почти сказал это.

Фред посмотрел на него внимательно. Долго. Потом кивнул:

— Ну и чёрт с ним. Пошли. Огневиски, фанатки и всё такое.

— Только не Алисия, прошу.

Они рассмеялись — устало, почти по привычке, и направились прочь, оставляя позади холод и гнев, который ещё долго будет висеть в воздухе.

* * *

В гостиной стоял невообразимый шум: музыка на полную катушку, смех, звон стеклянных бутылок с огневиски, заранее доставленных близнецами из Хогсмида — Гриффиндор праздновал победу. Хоть матч был товарищеским, а не за Кубок школы, Львов это, как обычно, не останавливало. Веселье было на грани стихийного бедствия.

Гвен лежала на кровати, устремив взгляд в потолок с видом трагической героини второго акта. В голове — хаос. Мысли бегали кругами, как пикси под кофеином. Одна особенно упорно требовала внимания:

«Как теперь с ним общаться? Он ведь убрал её руки… но почему? Почему я так реагирую? Почему не продолжила просто улыбаться и махать, как мисс спокойствие и "пофиг"? Он подумает, что я какая-то ревнивая дура. Обижаюсь на пустяки. Хотя это, может, и правда так… Но я же не виновата, что меня от одной Спиннет уже нервный тик бьёт».

— Ты как? — Эмили тихо вошла в комнату и уселась на край кровати. — Внизу весело, слышишь? Там уже кто-то устроил танцы с тортом. И, между прочим, один рыжий очень заметно тебя выискивает.

Подруга лукаво улыбнулась и, не теряя момента, дёрнула Гвен за ногу.

Гвен фыркнула и нехотя приподнялась на локтях.

— Мне так стыдно… Я даже не подошла после матча, чтобы поздравить. — Она поджала губы. — И да, меня жутко бесит Алисия. Она же, честное слово, как декоративная плюшевая сова — вечно висит на нём. А меня от этого уже начинает дёргать глаз.

— Забей на Алисию! — отмахнулась Эмили. — Он её от себя отдирает, как жвачку с мантии. Ты бы видела, как он от неё ускользает! Скоро начнёт использовать дымовые шашки.

— И что я скажу? «Привет, я разозлилась из-за мелочи, включила драму и сбежала в комнату, как призрак сопливого Пуффендуйца»?

Эмили прыснула со смеху и начала тискать подругу, как котёнка.

— Ничего не знаю! Поднимайся! Пойдём, тебе срочно нужно выпить чего-нибудь крепкого и начать делать вид, что ты потрясающе выше всего этого. А Спиннет пусть танцует хоть с метлой.

Эмили ловко выскользнула из комнаты, оставив Гвен в окружении мятых подушек и раздумий. Через пару минут девушка вдохнула поглубже, подправила макияж, распустила волосы и направилась на шум толпы — веселиться, ревновать с достоинством и, может быть, чуть-чуть блеснуть сарказмом.

Шум на лестнице усиливался с каждым шагом. Гвен спускалась вниз медленно, с той сосредоточенностью, с какой идут на экзамен — или в отдел магических происшествий. Её шаги почти тонули в гул голосов, музыки и смеха, вырывающихся из гостиной.

Праздник после матча удался — в этом не было сомнений. Гриффиндор праздновал победу так, как умеет только он: громко, отчаянно и с полным пренебрежением к здравому смыслу.

В гостиной царил хаос, но, как ни странно, в нём прослеживалась система. Кто-то пел — громко и с душой, будто от этого зависел исход войны. Один из третьекурсников колдовал под лестницей (по запаху — что-то подозрительное), Гарри с Джинни уединились в углу и, похоже, общались на собственном, полушёпотном языке. Рядом Анджелина и Фред спорили с такой страстью, будто решали не меньше, чем судьбу мира. Или хотя бы победителя в споре: «тыквенное или сливочное пиво».

Гвен, сама того не замечая, искала взглядом Джорджа. И нашла — он стоял у камина, опершись на стену, будто проверяя, выдержит ли она его вес. В одной руке — бутылка огневиски, в другой — пустота. В лице — знакомая отстранённость: он физически здесь, но мыслями где-то под пледом, с бутербродом и в полной тишине.

— Ого, смотри-ка, появилась, — сказал Джордж, заметив её. — Я уж начал думать, что ты сбежала в Запретный лес питаться мхом.

— Было искушение, — хмыкнула Гвен, подходя ближе.

— Хотел тебя найти. Но… — он кивнул в сторону, где Алисия уже с четвёртым подряд партнёром играла в «бутылочку», — пришлось отвоёвывать личное пространство.

— Ты хорошо держался, — заметила Гвен с легкой улыбкой. — Я бы вручила тебе приз за манёвры. Настоящий чемпион по уклонению от девушек.

— Спасибо, я записан в клуб выживания. Мы собираемся по пятницам и обсуждаем, как избежать неловких разговоров и непрошеных объятий.

— Так вы с ней всё-таки…?

— Нет, — просто ответил он. — Мы не встречаемся. Но, похоже, она считает иначе.

На мгновение между ними повисла тишина. И в этот момент, словно по сигналу, рядом появился Фред — слегка покачиваясь, но с абсолютно серьёзным лицом.

— Срочно нужен, брат. Мы тут с Джонсон спорим, кто был лучшим ловцом в восьмидесятых. Ты — присяжный, судья и запасной арбитр.

— У меня есть выбор? — с лёгкой тоской спросил Джордж, бросив на Гвен извиняющийся взгляд.

— Ни малейшего, — подтвердил Фред и утянул его обратно в гущу веселья.

Гвен осталась одна, но не расстроилась. Она подхватила чей-то забытый стакан с огневиски (на вечеринках Гриффиндора это считалось нормой), сделала глоток и направилась к танцующим. Раз уж пришла — сто́ит воспользоваться моментом.

Вернулись в спальню уже под утро. Кто-то спал, кто-то продолжал спорить, у кого-то в руках всё ещё была бутылка. Гвен переоделась наощупь, не глядя в зеркало. Прежде чем лечь, незаметно подкинула в тумбу Эмили письмо — то самое, что Сэм отдал ей пару дней назад.

А потом просто рухнула на кровать, закинула руку за голову и уставилась в потолок. Мысли путались, обрывки событий прокручивались в голове, как ускоренная съёмка: матч, Алисия на шее Джорджа, странная ревность, эта нелепая, но тёплая вечеринка…

Гвен уснула с лёгкой улыбкой. Это было сумбурно. Немного странно. Но определённо — незабываемо.

Дни летели один за другим, складываясь в длинные недели. В Хогвартсе наступила зима. Декабрь принёс лёгкий морозец и пушистый снег, укутывая замок и окрестности в белоснежное покрывало.

Гвендолин собиралась на урок по Трансфигурации, напевая себе что-то под нос. Пришло время по-настоящему тёплой одежды: шерстяные юбки, свитеры, вязаные гетры. Волосы — в низкий хвост, с парой прядей, аккуратно обрамляющих лицо. Лёгкий макияж и еле уловимый блеск на губах — чтобы Макгонагалл не ругалась. И, конечно же, карамельные духи.

— К учебному дню готова! — проговорила она, застёгивая мантию.

Эмили ушла раньше обычного — договорилась встретиться с Сэмом перед уроками. Почти все вокруг смотрели на них с непониманием: Гриффиндор и Слизерин? Серьёзно? Но Гвен только поддерживала подругу. Она всегда знала: не все слизеринцы — плохие. В своём письме Сэм всё объяснил до мелочей, а главное — признался в самых настоящих, крепких чувствах. Конечно, Эмили не могла не простить ему былые обиды.

В классе Трансфигурации уже царило праздничное настроение. На стенах висели гирлянды из конфетти, сверкали стеклянные игрушки. Даже сама профессор Макгонагалл выглядела чуть мягче обычного.

— Итак! — Она торжественно взмахнула палочкой, и на столах перед учениками появились крохотные снеговички, катавшиеся по поверхности на крошечных коньках. — Это вам для настроения. А пока — объявление.

Класс утих, продолжая с интересом наблюдать за забавными фигурками.

— Как вы знаете, каждый год перед рождественскими каникулами в Хогвартсе проводится зимний бал. Этот год — не исключение. По окончании семестра вас ждут танцы, угощения и напитки. А также… — Профессор слегка поправила очки. — Перед вами выступит группа «Ведуньи».

В классе повисла тишина. Кто-то откровенно уставился на Макгонагалл с открытым ртом. Кто-то тихо выругался под нос.

— И я вас очень прошу. Нет, я заклинаю — ведите себя достойно. Мне совершенно не хочется краснеть за вас перед директором.

Близнецы Уизли переглянулись, подозрительно синхронно заёрзав на месте.

— Интересно… — прошептал Джордж.

— …очень, — подхватил Фред.

— Устроим что-нибудь весёлое?

— Определённо.

После третьего урока Эмили снова исчезла — как всегда в последнее время. Не сказав ни слова, только улыбнулась своей загадочной улыбкой. Гвен даже не удивилась. Она уже привыкла к внезапным «исчезновениям» подруги. Да и Сэм оказался не таким уж классическим слизеринцем, каким казался поначалу.

Гвен направилась в сторону Большого зала, ступая по широким лестницам. В воздухе витал запах хвои, пряностей и свечей. Она не думала ни о еде, ни о заданиях. Всё её внимание занимал Джордж. Его смех, лёгкость, с которой он умел разрядить любую ситуацию… И то, как на днях он поправил ей шарф — просто и быстро, даже не глядя в глаза. А у неё потом сердце билось как сумасшедшее.

— Ты выглядишь так, будто мыслями на другом континенте, — раздался голос Фабиана, и Гвен едва не подпрыгнула.

Он словно возник из воздуха, привычно опираясь на перила. Мантия перекошена, волосы — в творческом беспорядке. Но ухмылка — та самая, самоуверенная.

— Или… ты просто проголодалась? — добавил он.

— Может, и то и другое, — ответила девушка, собираясь пройти мимо, но он пошёл рядом, не отставая.

— Слушай, я вот что подумал, — начал он с нарочитой лёгкостью. — Этот бал… Все носятся, волнуются, ищут себе пару.

— Ты подводишь к вопросу, Фабиан?

— Подвожу? — усмехнулся он. — Разве я похож на того, кто говорит намёками?

Гвен закатила глаза, но сердце забилось чуть быстрее. Потому что в голове у неё был Джордж. И как-то особенно неловко стало слушать этот ненавязчивый намёк Фабиана.

— Ну, допустим… ты уже с кем-то идёшь? — всё-таки спросил он. Легко. Будто ничего важного.

И прежде чем Гвени успела подумать, ответ вырвался сам собой:

— Да. Уже пригласили.

Он слегка приподнял бровь. В его глазах на миг мелькнуло что-то похожее на разочарование. Или ей показалось?

— Вот как, — кивнул он, внимательно вглядываясь в её лицо. — Тогда, наверное, стоит пожелать твоему таинственному кавалеру удачи. Думаю, с тобой — тот ещё вызов.

— Как приятно слышать комплимент, замаскированный под оскорбление, — сухо заметила Гвен, скрестив руки на груди. — Ты всё-таки умеешь радовать.

Фабиан усмехнулся, чуть наклоняясь к ней ближе — настолько, чтобы голос стал ниже, почти заговорщическим:

— Это мой фирменный стиль. Встретить достойную оппонентку — редкость. А ты... — он сделал паузу, изучающе глядя на неё, — определённо не из простых.

— Надеюсь, ты не собираешься считать это очередным поводом, чтобы проверить мои границы.

— Только если ты дашь понять, что не возражаешь. — Его улыбка стала мягче, но в ней по-прежнему сквозило озорство. — Но не волнуйся, я умею читать между строк. Иногда.

— Удивительно, что ты вообще умеешь читать, — парировала она.

Он рассмеялся — искренне и громко, как будто её колкость только добавила ему хорошего настроения.

— Ладно, ладно, сдаюсь. Без подколов. — Он на секунду стал серьёзнее. — Но я всё же настаиваю: оставь для меня хотя бы один танец. Один. Не как кавалеру, а как… — Как кому? — Как тому, кто всё-таки умеет читать, — подмигнул он.

И, не дожидаясь ответа, Когтевранец развернулся и зашагал прочь — так, будто и не сомневался, что она всё равно согласится.

А Гвен осталась стоять посреди лестничного пролёта, чувствуя, как в голове всё смешалось: снег за окном, смех Фабиана, его слова, его взгляд… И Джордж. Всегда — Джордж.

* * *

В Большом зале было светло и уютно: высокая ель, принесённая Хагридом, источала насыщенный хвойный аромат. С потолка медленно падал волшебный снежок, тая, не долетая до столов. В воздухе витала атмосфера приближающихся праздников.

Гвендолин присела к небольшой компании гриффиндорцев.

— Нет, Рон! Я тебе уже всё сказала, — Гермиона с лёгкой улыбкой отстранила Рона, который снова попытался чмокнуть её в щёку.

— Ну что тебе стоит, Гермиона? Ты ведь уже всё написала!

— Гарри сам написал эссе, и ты попробуй.

— Ага, сам… Ему по-любому Джинни помогла!

Гвен не смогла сдержать улыбку, накладывая себе тушёную тыкву. Было приятно слушать этот тёплый шум.

В зал вошли Анжелина, Кэти и Алисия. За ними — немного лениво, как всегда, — шли близнецы Уизли.

— Одна обедаешь? — Алисия бросила сумку рядом с Гвен и села на скамью. — Не скучно?

Гвен едва слышно выдохнула, прикрыв глаза на секунду. Возможно, этот жест был лишним, но иначе справиться с подступающим раздражением не получалось.

— Я не одна, — спокойно ответила она, бросив взгляд в сторону входа. — Эмили вот-вот подойдёт.

— Кажется, Эми сейчас выглядит очень счастливой, — заметила Анжелина, усаживаясь напротив.

— Поцелуи её, видимо, развеселили, — усмехнулся Фред, сев рядом и уже окидывая стол охотничьим взглядом в поисках чего-нибудь вкусного.

Джордж обошёл их сзади и, не сказав ни слова, сел напротив — рядом с Гвен. Его присутствие ощущалось сразу, но он держался ненавязчиво.

— Привет, — тихо сказал он, едва заметно улыбнувшись, и принялся за обед.

Алисия фыркнула — почти неслышно, но достаточно, чтобы Гвен заметила. И всё же терять уверенность она явно не собиралась.

— Джордж? — пропела она, убирая волосы за ухо чуть преувеличенно, — Не подашь сок? Нет… не этот…

Она потянулась через стол, как будто сама искала нужный кувшин, и, «случайно» задев локтем край бокала Гвен, опрокинула его.

Холодный вишнёвый сок разлился по столу, с плеском попав на подол юбки и мантию Гвен. Девушка резко отодвинулась от стола, сок стекал с ткани и капал на пол.

— Ой! — с преувеличенным ужасом воскликнула Алисия, прижав ладонь к губам. — Прости! Совсем случайно… такая неловкость…

— Какая неожиданность, — медленно сказала Гвен, поднимаясь. Голос её был ровным, но в нём слышался ледяной оттенок. — Прямо-таки шок.

— Правда, извини, — повторила Алисия, даже не пытаясь скрыть довольную полуулыбку. — Надеюсь, не обиделась?

Прежде чем Гвен успела что-то ответить, Джордж поднялся. Он взял со стола свою салфетку и подал её Гвен, избегая взгляда Алисии.

— Пойдём, — сказал он спокойно. — Тут всё равно становится слишком... липко.

И, не дожидаясь ответа, направился в сторону выхода из зала.

Гвен задержалась на полсекунды — только для того, чтобы бросить на Алисию короткий, недобрый взгляд, полный сдержанного гнева. Потом, расправив плечи, пошла следом за Джорджем.

Гвен догнала Джорджа в коридоре за Большим залом, где царила почти непривычная для Хогвартса тишина. Только где-то далеко гудел говор студентов и потрескивали волшебные факелы на стенах. Она остановилась рядом, аккуратно отряхивая край мантии, всё ещё пахнущий вишнёвым соком.

— Великолепно. Теперь я — ходячий десерт, — буркнула она, разглядывая пятно на ткани. — Может, мне ещё взбить сливки и подать себя на подносе?

— Нет, поднос будет лишним, — хмыкнул Джордж.

Он бросил на неё взгляд — и поймал себя на том, что, несмотря на облитую мантию и чуть растрёпанные волосы, она всё равно выглядела… чертовски красиво. Такая настоящая, с прищуром в глазах, с этой сосредоточенной злостью, которую она пыталась удержать под контролем.

«Чудо, что она ещё не вышвырнула Алисию в сугроб. Жаль, я бы помог.»

— Она перешла все границы, — подумал он, но вслух произнёс:

— По крайней мере, теперь ты пахнешь, как праздничный пунш. В тему, если подумать.

— О, спасибо. Я об этом мечтала, — Гвен закатила глаза, но губы тронула лёгкая улыбка. — Ещё пара таких «случайностей», и я сама начну кидаться в неё едой.

— Пожалуйста, только предупреди заранее. Я приду с попкорном.

Они обменялись взглядами, в которых больше не было неловкости — только усталое понимание и чуть-чуть тепла. Джордж выдохнул. Несмотря на раздражение, бурлящее внутри, он был благодарен, что Гвен не устраивала сцен, не задавала вопросов с подтекстами. Она просто была рядом. И этого ему сейчас хотелось больше всего.

— Ты вообще как? — спросил он, смягчившись. — Кроме... облитой части.

— Живу. Сохраняю достоинство и остатки терпения. Хотя одно из них, кажется, убежало обратно в гостиную.

— Уверен, оно там не выживет.

Он хотел было сказать ещё что-то, но тут рядом возник Фабиан. Как всегда — будто вынырнул из воздуха, с лёгкой усмешкой и ноткой слишком уверенной невозмутимости.

— Гвен, не забудь, ты обещала мне танец, — напомнил он, глядя исключительно на неё. — Я уже начал переживать, что ты решила сбежать с каким-нибудь рыжим шутником.

Джордж поднял бровь, но промолчал. Внутри же что-то ощутимо кольнуло.

— Я не обещала, — ответила Гвен, с лёгкой улыбкой повернувшись к Фабиану. — Только если будет вдохновение.

— Значит, остаётся надеяться, что вдохновение придёт в мой адрес, — подмигнул он и ушёл, как появился — легко и быстро.

Джордж проводил Фабиана взглядом — тот легко, даже как-то демонстративно размашисто удалялся по коридору, насвистывая себе под нос какую-то мелодию. Джордж скрестил руки на груди, потом потер шею, будто раздумывая, стоит ли говорить то, что крутилось на языке.

— Вы... приятели? — спросил он как можно небрежнее, но голос всё равно выдал лёгкую натянутость. — Фабиан и ты.

Гвен чуть вскинула брови, приподняв край мантии, чтобы получше рассмотреть подсохшее пятно от сока.

— Что-то типа, — вместо ответа хмыкнула она.

— Ну, знаешь... он может быть обаятельным, — протянул Джордж, снова глядя в ту сторону, куда ушёл Фабиан, — но всё это у него как-то… слишком гладко. Словно весь из масла. Скользкий тип.

— Скользкий? — Гвен рассмеялась. — Он когтевранец, не слизеринец.

— А я тебя умоляю, факультет — не броня от репутации. Я просто... говорю, будь осторожна. Он может быть смешным, может — галантным, но я его знаю. Фабиан легко заходит в доверие. И также легко уходит, как только ему это становится неинтересно.

Он сказал это спокойно, без раздражения, но в голосе читалась чуть затаённая ревность. Гвен поймала его взгляд — и вдруг стала серьёзнее.

— Спасибо за заботу. Но, если честно, я тоже кое-что умею — вроде как чувствовать, когда кто-то просто играет. С Фабианом всё ясно.

Джордж чуть кивнул, немного расслабившись. Он вдруг захотел сказать что-то важное. Что-то вроде «я не хочу, чтобы ты с ним ходила на бал» или «почему бы тебе не пойти со мной», но вместо этого просто усмехнулся.

— В любом случае, я буду неподалёку. Знаешь, на случай, если тебе снова прольют на колени напиток. Или если появятся скользкие типы в мантиях с чрезмерной самоуверенностью.

— О, значит, ты сам себя записал в этот список? — поддела его Гвен с широкой улыбкой.

— Нет, — Джордж махнул рукой, — я исключительно по спецназначению. Категория: «Срочная эвакуация и саркастические комментарии».

Они оба рассмеялись — тихо, почти по-заговорщицки. Снег за окнами начал идти сильнее, заполняя коридор мягким светом. А в их взглядах мелькнула почти невысказанная мысль: ещё ничего не началось, но всё уже на грани перемен.

* * *

В спальне было тихо. За пологами доносилось размеренное дыхание соседок, за окном — мягкое потрескивание ветра и редкие хлопья снега, ударяющиеся в стекло. Гвен сидела на своей кровати, обнимая колени, закутанная в мягкий плед, а напротив, на кровати у окна, Эмили счастливо улыбалась в потолок.

— Ты точно просто не заснула с открытыми глазами? — усмехнулась Гвен, бросив в подругу подушкой.

— Очень смешно, — лениво протянула Эмили, но лицо её светилось. — Я просто счастлива. Сэм меня позвал на бал.

— Правда? — Гвен расплылась в улыбке. — Вот это неожиданность!

— Отстань!

— Да ладно! Ты вся светишься. Прямо на грани самовозгорания, — поддразнила Гвен.

— Ну, это потому что я не только от счастья, но и от того, что ты, между прочим, всё ещё не решилась пригласить своего рыжего избранника.

Гвен откинулась на подушки, зажмурилась и простонала:

— Не начинай.

— А кто начнёт, если не я? — Эмили села, поджав ноги. — Ты же хочешь пойти с ним, это очевидно. Все видят. Кроме, может, самого Джорджа.

— Он… он просто Джордж, — пробормотала Гвен, уставившись в потолок. — Весёлый, отвлекающий, всегда между шуткой и делом. Я не уверена, что он вообще думает об этом серьёзно.

— А я уверена, что думает. Просто он не решается. Боится, может, испортить то, что уже есть. Или не знает, как ты отреагируешь. Знаешь, он из тех, кто смеётся, чтобы не показать, как нервничает.

Гвен закусила губу, молча кивнув.

— Просто… иногда стоит взять дело в свои руки.

— Я боюсь. Что всё покажется… важнее мне, чем ему.

— Тогда ты никогда не узнаешь. А вдруг наоборот? Вдруг он ждёт, что ты дашь ему знак? Вдруг он уже выбрал, просто боится быть навязчивым?

На какое-то время повисла тишина. Снаружи тихо засвистел ветер. Гвен смотрела в темноту, прижимая подушку к груди.

— Я поговорю с ним, — тихо сказала она наконец. — Может… завтра. Или послезавтра.

— Лучше завтра. Пока Алисия снова не вздумает «случайно» споткнуться и упасть ему в объятия.

Гвен захихикала, спрятав лицо в подушку.

— Мерлин, какой кошмар.

— Просто не упусти шанс, Гвени. Ты заслуживаешь, чтобы на этом балу рядом с тобой был именно тот, кто заставляет тебя светиться. Не думай, просто сделай.

— Звучит, как девиз Гриффиндора, — усмехнулась Гвен.

— Потому что я учусь у лучших.

Они ещё немного посмеялись, укрылись потеплее и замолчали, позволив ночи обнять их спокойствием и лёгкой предвкушающей дрожью. Ведь до бала оставалось совсем немного — и всё могло измениться.

Ночь, как обычно, оказалась слишком длинной. Гвен проснулась около двух часов и, не открывая глаз, начала ворочаться в поисках хоть какой-то удобной позы. Безуспешно. Одеяло мешалось, подушка давила, волосы путались. В какой-то момент она раздражённо распрямилась, улеглась на спину и уставилась в тёмный полог над головой.

«Да ну серьезно, блин!? Завтра первым уроком зелья, я должна выспаться, мать твою!»

Сжав кулаки, Гвен села, резким движением откинула полог и свесила ноги с кровати. Пол холодил, но спасли мягкие тёплые тапочки, в которые она тут же сунула ноги. В животе заурчало с таким отчаянием, будто в нём погибал последний кит. Великий и голодный.

— Великолепно. Теперь я не просто не сплю, я ещё и голодная, — пробормотала она, устало потирая глаза.

Гвен оглянулась — в комнате было тихо. Только равномерное дыхание соседок и тихое потрескивание догорающего в камине огня внизу. Несколько секунд она сидела в нерешительности, потом встала. Идея лезть на кухню, как это делали Уизли, пришла первой, но быстро была отброшена. Ночью по Хогвартсу бродить — сомнительное удовольствие. Особенно с учётом того, что Филч, по слухам, стал хуже спать и всё чаще выгуливал Миссис Норрис в самые неподходящие моменты.

Стараясь не разбудить Эмили, она осторожно выбралась из спальни и почти неслышно спустилась вниз. Мягкий свет камина уютно разливался по пустой Гриффиндорской гостиной. Подушки были разбросаны, на столе — одинокая чашка, кто-то забыл шарф, а в углу валялся носок. Классика.

Гвен обошла диван, заглянула на стол. Печенья, конечно, не осталось. Но — о, чудо! — на блюде сиротливо лежало одно яблоко.

— Благословлены будьте, любители здоровой еды, — прошептала она, поднимая спасительный фрукт.

— Не спится?

Гвен вздрогнула, обернувшись. Джордж.

Он выглядел… по-домашнему. Растрепанные волосы, старая мятая футболка и серые спортивные штаны, явно не предназначенные для публики. Но именно это и было самым опасным — он не пытался казаться кем-то. Просто был собой. И это с каждой встречей сводило её с ума всё сильнее.

— Тебя не учили, что ночью к девушкам в темноте подходить опасно? — прошипела она, прижимая руку к сердцу.

— Я рисковый, — усмехнулся он, подходя ближе и устраиваясь в кресле напротив. — Или ты просто слишком нервная?

«Нервная, потому что ты тут, идиот», — мысленно рявкнула она, а вслух сказала:

— Я не нервная. Просто голодная. И бессонная.

— Великолепное сочетание. К этому остаётся добавить только зелья с утра и можно сдаваться аврорам.

Он откинулся назад, положив руки за голову, и внимательно посмотрел на неё. Слишком внимательно. Гвен это почувствовала кожей.

«Не смотри так. Не улыбайся так. Чёрт тебя дери, ты же просто друг... вроде как. Ты не должен быть таким тёплым. И таким… близким.»

Он усмехнулся и жестом пригласил её сесть. Она немного помедлила — но всё же подошла, устроилась напротив, на диване. Камин отбрасывал на них золотистые блики, и Джордж вдруг заметил, как полупрозрачная ткань пижамы на её ключице ловит тени. Он отвёл взгляд — почти мгновенно.

«Нет-нет-нет, Уизли. Не смотри так. Это же Гвен. Ты для неё просто друг, помнишь?»

Гвен уставилась в его глаза — янтарные, с теплым отблеском от камина. В них плясали отсветы пламени, как будто само пламя внутри. Она почувствовала, как дрожат пальцы, как сердце отдается гулом в ушах. Хватит. Или сейчас, или никогда.

Она медленно втянула воздух — глубоко, до легкой боли в груди, — и, прежде чем успела испугаться, выдохнула:

— Ты хочешь пойти на бал со мной?

В гостиной воцарилась звенящая, почти зловещая тишина. Всё вокруг будто вымерло. Даже огонь в камине, казалось, затих.

Гвен резко опустила взгляд. Пальцы на руках судорожно сжались в кулаки — так сильно, что ногти впились в ладони. Её лицо вспыхнуло, а в горле запульсировала боль.

«Ты что, с ума сошла?!»

Джордж слегка наклонил голову, губы приоткрылись в удивлении:

— Оу... — он протянул слово, будто пробуя его на вкус. — Слушай, Гвен… давай… давай забудем, что ты это сказала, ладно?

Её сердце остановилось. На секунду — но этой секунды хватило, чтобы внутри всё рухнуло.

«Дура! Дура! Дура!»

Слёзы тут же подступили к глазам, заполнили горло, но она их не пустила. Нет. Не сейчас.

Она медленно встала, подняв голову, как ни в чём не бывало. Губы изогнулись в почти легкомысленной улыбке.

— Конечно, — выдохнула она и даже добавила короткий, сухой смешок. — Забей. Просто... подумала, как друзья. Глупость.

Она уже хотела уйти, стремительно — как от пожара, но в следующий момент его рука обвила её запястье. Теплая, уверенная. Его пальцы легко, почти нежно сомкнулись вокруг тонкой кости.

— Эй! — голос мягкий, но сдержанный, как будто он боялся что-то спугнуть. — Я ведь не договорил.

Она остановилась. Внутри — ком. Всё боролось в ней: злость, надежда, обида, желание.

«Ты издеваешься надо мной, Уизли? Или что это, игра?»

Но он не отпускал. Не торопился. Просто смотрел — снизу вверх, из своего кресла, глазами, в которых больше не было насмешки.

— Мы должны забыть, — повторил он, — потому что ты опередила меня.

Он встал. Медленно, не отпуская её.

— А это… нечестно.

Её дыхание перехватило. Она стояла близко, слишком близко. Рука Гвен — всё ещё в его ладони, а под пальцами — едва заметное, но реальное касание. Он поглаживал кожу запястья так, будто неосознанно, но в этом движении было всё.

Тепло. Влечение. Тревога. Желание.

Холодок пробежал по позвоночнику, и где-то внутри неё сдались последние защитные стены.

— Гвени... — его голос стал ниже, хрипловатее. — Пойдешь на бал со мной?

Сердце девушки застучало так громко, что казалось, он мог услышать. Она подняла взгляд — медленно, будто растворяясь в его лице. Уизли был так близко, что она чувствовала, как пахнут его волосы: дымком и чем-то сладким, тёплым, её.

Она задержала дыхание, смотрела на его губы... и всё, что смогла — кивнуть. Один раз, почти незаметно, но с таким чувством, будто отдала ему всё, что берегла.

Улыбка, которую она сдерживала, всё же вырвалась. И вдруг — стала настоящей.

Он тоже улыбнулся. Наконец.

— Я всё равно бы сказал первым. Просто… я тормоз. — Он снова коснулся её запястья.

Гвен отвела глаза, пытаясь сохранить спокойствие, но в груди уже начинали танцевать искры.

«Чёрт. Всё только начинается.»

Погода была отвратительной. Вьюга завывала, ветер бил в окна так, будто вот-вот их выломает. Ученики плотнее закутывались в мантии, особенно в коридорах. Гриффиндор и Когтевран снова встретились — но не на поле для квиддича, а на уроке Зельеварения.

Гвен и Эмили устроились за партой в середине кабинета — им казалось, что именно там теплее всего. Ученики постепенно заполняли класс, занимая свободные места. На парту позади девчонок с металлическим звуком — замочки ударились о дерево — упала сумка Фабиана.

Гриффиндорки машинально обернулись. Парень одарил их своей привычной, ослепительной улыбкой.

— Доброе утро, — сказал Фабиан, усаживаясь за парту позади. Его голос был немного тише обычного, почти дружелюбный. — Не думал, что кто-то вообще доберётся до класса при такой метели.

Гвен обернулась ненадолго, улыбнулась краешком губ.

— Мы просто знаем, как пользоваться теплыми чарами. Не все же надеются на природное везение.

— Оу, — Фабиан усмехнулся. — А я надеялся, что моё появление и есть это самое везение.

Эмили тихо хмыкнула, не отрываясь от книги:

— Скорее, погодное испытание. Только и ждёшь, когда отступит.

— Ай, как жёстко, — театрально вздохнул Фабиан, положив руку на грудь. — Я пришёл с добром, между прочим.

— Тогда сядь ровно и не забудь достать учебник, — спокойно сказала Гвен. — Это тоже считается добром в Зельеварении.

— Уже достаю, — покорно сказал он, доставая потрёпанный том из сумки. — Ради вас — хоть на дно котла.

Эмили с улыбкой покачала головой.

— Не переусердствуй. Некоторые котлы взрываются.

Фабиан усмехнулся, а Гвен едва заметно улыбнулась, глядя в сторону окна, где ветер всё ещё метался, как дикий зверь. Но в классе, несмотря на холод снаружи, становилось как-то уютнее.

Джордж вошёл в кабинет чуть позже остальных — капюшон толстовки под мантией был накинут на голову, снежинки таяли на плечах. Он стряхнул снег с рукава и оглядел класс. Глаза сразу остановились на парте посередине, где сидели Гвен и Эмили.

А ещё — на Фабиане, который устроился прямо за ними.

Он не слышал начала разговора, но догадался о его сути по тону. По тому, как Фабиан наклонялся чуть ближе, как улыбался — не клоунски, а по-настоящему. Такой улыбкой он пользовался редко, только когда хотел понравиться.

Джордж почувствовал, как внутри что-то неприятно сжалось.

— Уже достаю, — говорил Фабиан, выуживая из сумки учебник. — Ради вас — хоть на дно котла.

Гвен что-то ответила спокойно, и Джорджу стало ещё хуже от того, что она не была колкой, не оттолкнула — наоборот, она улыбнулась. Пусть и чуть-чуть.

— Не переусердствуй, — добавила Эмили. — Некоторые котлы взрываются.

— Надеюсь, этот — нет, — отозвался Фабиан.

Джордж прошёл мимо них к своей парте, заставляя себя не смотреть, но всё же бросил взгляд. Гвен снова отвернулась к окну. Эмили заметила его и коротко кивнула. Фабиан же, как нарочно, посмотрел прямо на Джорджа и беззвучно произнёс:

«Утро доброе».

Он знал. Конечно знал. И наслаждался этим.

Джордж сжал кулаки под партой и опустил взгляд в учебник, не открывая его. В груди было тепло — не от магии, от злости.

И, может быть, от ревности.

Профессор Снегг ворвался в класс, словно буря, разметая тишину и покой. Его мантия взвилась за спиной, как тень, следовавшая за каждым его шагом. Один стремительный взмах палочки — и из приоткрытого шкафа с тихим щелчком вылетели закупоренные колбы, аккуратно приземляясь на каждый стол.

— Сегодня вы познакомитесь с новым зельем. Слушаем внимательно: сначала — теория, потом практика и эссе. Вопросы потом. Всем ясно? — голос Снегга разрезал воздух, холодный и резкий, как лезвие.

Класс молчал. Кто-то кивнул, кто-то просто взглянул на профессора с лёгкой настороженностью.

— Итак. Амортенция. Любовное зелье. Но пусть вас не обманывает название, — в голосе Снегга скользнула почти незаметная горечь. — Оно не вызывает настоящую любовь. Лишь иллюзию. Подделку. Привязанность к тому, кто дал зелье. Иногда — болезненную, одержимую. Бывает... опасно близкую к безумию.

Он снова взмахнул палочкой — с тихим хлопком пробки слетели с колб. Комната заполнилась тонким, завораживающим ароматом.

— Запомните признаки: спиралевидный пар, перламутровое сияние... и запах. Особенный. Тот, что притягивает именно вас, — его взгляд скользнул по рядам, будто он уже знал, что каждый из них вот-вот раскроется.

Анджелина Джонсон подняла руку.

— Сэр, получается, зелье пахнет для всех по-разному?

— Именно, — коротко кивнул Снегг. И, словно что-то вспомнив, на мгновение опустил глаза. — Ваше задание: законспектировать материал и описать запах, который вы ощущаете. Дополнительные сведения — страница двести четырнадцатая.

Тишина сменилась шорохом пергамента, скрипом перьев. Колбы начали передвигаться по столам. В воздухе повисло лёгкое напряжение.

Эмили осторожно поднесла флакон к лицу и вдохнула. Почти сразу глаза её распахнулись.

— Сандал... шоколад... — она смутилась. Щёки вспыхнули. — О, Мерлин...

Колба вернулась на стол. Девушка спрятала лицо за ладонью, и только близкая подруга могла услышать, как она прошептала: — Так пахнет Сэм...

Она тут же принялась записывать, будто боялась, что запах исчезнет, если не успеет уловить момент. Гвен бросила взгляд по сторонам — все были поглощены своим зельем. Она откинула волосы за ухо, взяла колбу в руки, но не сразу решилась вдохнуть.

Обернулась — Фабиан смотрел на неё, словно угадывая, что она почувствует. Лукавый огонёк в его глазах заставил сердце предательски дрогнуть. Он поднёс свою колбу к носу, а потом, не отрывая взгляда, подмигнул. Гвен поспешно отвернулась, пряча смущение, и взялась за задание.

«Спокойно. Просто зелье. Просто запах. Всего лишь запах...»

Она вдохнула.

В нос резко ударил запах пороха. Яркий, жгучий, как будто кто-то только что поджёг фейерверк в её груди. Она вздрогнула и отстранилась, чуть не уронив флакон.

— Какого... — вырвалось громче, чем хотелось. Гвен покраснела и осмотрелась, надеясь, что никто не заметил.

Второй вдох был мягче. Пахло Рождеством. Тем самым, настоящим — когда она в детстве стояла с отцом на заснеженной лужайке, и они запускали салюты в ночное небо. Затем аромат сменился — тёплое, древесное... как отполированное дерево в библиотеке. Потом — корица, тёплая и острая, будто кто-то добавил её в яблочный пирог. Гвендолин почувствовала, как внутри всё сжалось. Она отпрянула, в растерянности бросив взгляд в сторону Джорджа.

Он тоже смотрел на неё. Колба в его руках, глаза серьёзные. Гвен поспешно отвернулась, будто пойманная на месте преступления, и неловко вернула зелье на стол.

Сердце колотилось, словно кто-то разбудил его после долгого сна. В голове всплыла та ночь у камина. Его рука, крепко держащая её запястье. Его голос. Его запах. Гвен закрыла глаза и прикусила губу. По телу разлилось тёплое покалывание — тревожное, но желанное.

— Это... — выдохнула она, едва открыв глаза. Обратилась к Эмили, будто ей нужно было подтверждение. Или оправдание.

— ...он? — Эмили уже всё поняла. Проследила за взглядом подруги, устремлённым к рыжеволосому гриффиндорцу.

Джордж поднёс колбу ближе. Пар, закручиваясь в спираль, потянулся вверх, слегка поблёскивая в полумраке класса. Он вдохнул — сначала несмело, будто боялся, что зелье откроет перед ним нечто, к чему он совсем не готов.

Сразу ударил в нос сладкий, густой запах карамели. Он пробрался глубоко внутрь, обволакивая изнутри, как детское воспоминание о пирожных из лавки мадам Паддифут. За ним — свежесть дождя: мокрые камни, прохладный ветер, капли на коже. Он знал этот запах. Знал его слишком хорошо.

Гвендолин.

Поначалу сердце просто сбилось с ритма — как будто кто-то сжал его в кулаке. А потом начало биться быстрее, громче. Джордж на мгновение прикрыл глаза, позволяя аромату захлестнуть его с головой. Он не хотел признавать, что уже знал ответ, но… зелье не лгало.

Он открыл глаза. И сразу поймал её взгляд.

Гвен смотрела на него. С тем же испугом, с той же тревогой в глазах. Она быстро отвела глаза, будто уличённая в чём-то слишком личном, запретном.

А он продолжал смотреть. Молчал. И чувствовал, как всё внутри сдвигается с привычного места.

«Она…» — мысль ударила по голове, как заклинание.

Она — и есть тот самый запах. Его карамель. Его дождь. Он вдруг вспомнил, как её волосы пахли в ту ночь у камина — едва заметно, но пронзительно. Вспомнил, как её рука дрожала в его ладони. И как не захотел отпускать.

Теперь это ощущение было почти физическим. Невыносимо тёплым и до боли ясным.

Парень вздохнул глубоко, шумно, не заботясь, услышит ли кто-то. Как будто этим вздохом пытался заглушить то, что больше не мог скрыть даже от себя.

«Ты влип, Уизли. По уши.»

Коридор у подземелий был всё ещё прохладным, несмотря на согревающие чары. Джордж стоял у стены, будто кого-то ждал. На самом деле — да, ждал.

Фабиан вышел из кабинета последним, как всегда, не торопясь, с книжкой в руке и тем самым выражением лица, которое Джордж ненавидел — спокойная самоуверенность. Как будто он всегда знал, что всё будет по его.

— Знаешь, — начал Джордж, когда тот поравнялся с ним, — ты слишком громко разговариваешь в классе.

Фабиан остановился, взглянул на него с лёгким удивлением — или сделал вид.

— Я просто вежливо общался. Не всем нравится молчать, как хмурое приведение, сидя в углу.

— Есть разница между вежливостью и попыткой привлечь к себе внимание, — спокойно парировал Джордж.

— Или к кому-то, — невинно подкинул Фабиан, чуть приподняв брови. — Хочешь сказать, что тебе это неинтересно?

Джордж прищурился, скрестив руки на груди.

— Мне интересны люди, а не игры.

Фабиан усмехнулся.

— А кто сказал, что это игра?

— Ты. Каждый раз, когда улыбаешься не тому, кому стоит.

Фабиан на секунду замолчал, потом сделал шаг ближе, убирая улыбку с лица.

— Послушай, Уизли. Гвен — не приз, который кто-то выиграет. Она сама решает, с кем говорить, и когда. Может, стоит довериться ей?

— Я ей доверяю, — коротко ответил Джордж. — Тебе — нет.

Пару секунд они смотрели друг на друга — без угроз, но с ясным пониманием: что-то между ними изменилось. И уже не вернётся обратно.

Фабиан кивнул и снова улыбнулся — теперь сдержанно, без усмешки.

— Увидимся на тренировке.

И пошёл прочь, оставляя Джорджа в коридоре — стоять в тишине, с сердцем, гудящим от того, что не было сказано вслух.

* * *

Следующий день оказался куда более благосклонным к Хогвартсу. Солнечные лучи пробивались сквозь витражи в коридорах, заливая пространство разноцветным сиянием. Была суббота, и многие ученики направились в Хогсмид.

Анджелина постучала в дверь комнаты Гвен и Эмили. Получив разрешение, она с важным видом плюхнулась на кровать у окна.

— У вас есть ровно пять минут! — объявила она. — Иначе в Хогсмиде не останется ни одного приличного платья!

Девушки засуетились. Из комнаты доносился звонкий смех и оживлённые шутки, слышные даже в гостиной.

— Не понимаю я этих девчонок, — фыркнул Фред, откинувшись в кресле. — Вечно куда-то бегут, что-то обсуждают, платья выбирают...

— А я вот на бал надену первое, что выпадет из шкафа, — лениво сказал Джордж. — Если это будет мантия Снегга — пофиг.

Они сидели у камина с Ли Джорданом, наслаждаясь теплом и чашками горячего чая с имбирём.

— Главное, чтобы вместе с мантией не вывалился и сам Снегг, — заметил Ли, делая глоток. — Тогда вечер точно пойдёт под откос.

— Да брось, — ухмыльнулся Фред. — Может, он просто хочет станцевать вальс. Медленно… угрожающе...

— С отчислением в такт, — добавил Джордж, и все трое рассмеялись.

На лестнице, ведущей в женское крыло, послышался приближающийся топот и оживлённые голоса. Первой появилась Эмили. Она грациозно спрыгнула с последней ступеньки, хлопнула в ладоши и с воодушевлением подскочила к парням.

— Итак! — протянула она с самой широкой улыбкой. — Парни, вы сейчас выберете цвета для наших платьев. Фред!

Она ткнула пальцем в Уизли и нетерпеливо ждала ответа. К слову, Анджелина тоже уже спустилась с лестницы и стояла чуть поодаль, скрестив руки на груди.

— Серебро! — без раздумий выпалил Фред. — Детка, ты будешь неотразима.

Анджелина закатила глаза, но скрыть довольную улыбку всё же не смогла. Остальные дружно рассмеялись, оценив уверенность Фреда и его выбор.

— Дальше! — Эмили указала пальцем на Ли Джордана. — Что думаешь обо мне?

— Ну-у... — протянул Ли, задумчиво прищурившись. — Твой парень ведь из Слизерина? Тогда...

— …зелёный? — с хитрой улыбкой перебила его Эмили.

— Изумрудный, — с важным видом поправил Джордан, поднимая указательный палец вверх, словно провозглашая свой выбор официальным.

Снова раздались одобрительные возгласы и улыбки.

— Ну и наконец... — Эмили украдкой взглянула на Гвен, как бы спрашивая: «Вы всё-таки идёте вместе?» Девушка едва заметно кивнула. — Джордж!

Уизли раскинул руки по спинке дивана, бросив на Гвен оценивающий взгляд. Но его привычная уверенность мгновенно дала трещину, когда их глаза встретились. Она подарила ему, пожалуй, самую очаровательную улыбку, слегка склонив голову набок, как бы говоря: «Ну, и?»

Джордж подался вперёд.

— Может... глубокий синий? — предложил он неуверенно.

Гостиная тут же взорвалась одобрительным «о-о-о».

— Он подойдёт к твоим... волосам.

— К волосам? — переспросил Фред, приподняв бровь.

— И к глазам тоже, — поспешно добавил Джордж. — У тебя ведь такие... ну, зелёные. А синий их...

— ...оттенит, — закончил за брата Фред.

— Но если тебе не нравится, ты можешь выбрать другой...

— Мне нравится, — твёрдо перебила его Гвен. — Да, синий — мой любимый цвет.

— Отлично, — кивнула Эмили. — Тогда решено. Мы идём в Хогсмид выбирать платья. Девочки, пошли!

— О, Мерлин, спаси наши кошельки, — пробормотала Гвен, но всё равно направилась к выходу, засунув руки в карманы.

Прежде чем уйти, она задержалась на секунду, встретившись взглядом с Джорджем. — Спасибо за цвет.

— Удачи, — выдохнул он, когда она уже обернулась к подругам. — И... выбери что-то красивое.

— Я постараюсь, — подмигнула она и скрылась в коридоре.

— "Выбери что-то красивое", — передразнил Фред с фальшивой мечтательной интонацией. — Братец, ты безнадёжен.

— Отстань, — буркнул Джордж, отводя взгляд, но уши у него выдали всё — покраснели моментально.

— Нет, серьёзно, — продолжал Фред, явно получая удовольствие. — Ты вообще видел своё лицо?

— Я просто был... вежлив.

— Ага, конечно, — кивнул Фред с видом знатока. — Вежлив. Примерно как Пожиратель смерти, предлагающий чашечку чая. Ты плавился, Джорджи. Плавился, как шоколадка на солнце.

Ли, давившийся от смеха в подушку, вскинул руку:

— Подтверждаю. Он только что испарился на глазах. Осталась только тень гордости.

— Вы оба идиоты, — вздохнул Джордж, но на губах у него всё равно появилась улыбка. Он снова бросил взгляд в сторону двери, за которой скрылась Гвен.

* * *

На Хогсмид опустилось зимнее волшебство: крыши домов скрылись под тяжёлыми снежными одеялами, тропинки почти исчезли под свежим слоем инея, а в воздухе витал аромат корицы, хвои и горячего шоколада. Повсюду сновали ученики, но по большей части — ученицы: шумные, смеющиеся, увлечённые подготовкой к Рождественскому балу.

С главной улочки доносились звуки хора — мягкие, переливчатые, будто снежинки тоже подпевали. Всё вокруг казалось ожившей открыткой. Девушки остановились у одного из магазинчиков, где в витрине под мерцанием светлячков сияли бальные платья и мантии. Ткань искрилась и переливалась в свете волшебных ламп, как лёд на солнце.

— Надеюсь, здесь не слишком дорого, потому что выглядит просто нереально красиво, — пробормотала Гвендолин, буквально прильнув к стеклу.

Они вошли в магазин, и их тут же окутал аромат лаванды, пыли и чего-то необъяснимо волшебного. Тёплый свет ламп, парящих под потолком, отражался в зеркалах, отчего помещение казалось бесконечным. Платья медленно покачивались на вешалках, словно дышали и ждали своего часа.

К ним навстречу, скользя над полом, словно плывя по воздуху, появилась ведьма в изумрудной мантии. Её волосы были собраны в безупречный пучок, а глаза сверкали внимательностью и лёгким безумием.

— Добро пожаловать, мои дорогие, — произнесла она бархатным голосом. — Чувствую, среди вас есть та, кому суждено надеть платье Лунного Сияния.

Гвендолин поёжилась — по спине пробежали мурашки. Она огляделась и взгляд её снова остановился на том самом платье в витрине — серебристом, будто сотканном из света луны и утреннего тумана.

— Лунного Сияния? — переспросила она, слегка прищурившись. — Звучит многообещающе. Анджелина, не хочешь примерить?

— Мм... — протянула Анжелина, с сомнением разглядывая ткань. — Слишком блестящее. Я же не собираюсь превращаться в новогодний шар.

Ведьма с лёгкой улыбкой подплыла ближе, привстав на носочки и заглянула девушке в глаза.

— Оно не просто блестит, дорогая. Это платье отражает свет звёзд, луны и всего, что внутри вас. Оно само выбирает, кому быть надетым.

Анджелина нахмурилась, но всё же кивнула. Платье мягко соскользнуло с вешалки и, словно ожив, поплыло к ней. Серебристая ткань обвила тело, окутывая его мягким, почти тёплым светом, как шёлковый туман. В следующее мгновение перед зеркалом стояла она — в платье, в котором казалась не только красивой, но и нереальной, словно сошедшей со страниц сказки. Ткань струилась по её смуглой коже, подчёркивая изгибы, и переливалась при каждом движении, будто дышала вместе с ней. Свет ламп отражался от материала, создавая иллюзию, будто девушка окутана мягким ореолом.

Анджелина посмотрела в зеркало и чуть приоткрыла рот. Затем, склонив голову набок, нахмурилась — удивлённая, но явно впечатлённая.

— Ух ты... — тихо выдохнула Гвен.

— Фред точно в обморок грохнется, — прошептала Эмили, наклонившись к ней.

Анджелина, услышав это, фыркнула и повернулась к подругам, но на её лице уже играла полуулыбка.

— Беру, — просто сказала она.

Когда девушка окончательно утвердилась в своём серебристом платье, и Эмили носилась между полками в поисках идеального оттенка изумрудного, Гвендолин всё ещё не могла определиться.

Она прошла вдоль витрин ещё раз, взгляд скользил по сверкающим тканям, мягкому бархату, драпировкам, но ни одно платье не отзывалось в ней. Пока, наконец, не заметила его — почти в тени, в самом углу магазина.

Оно будто пряталось от света. Тёмно-синее, почти чёрное, но стоило сделать шаг ближе, как ткань вспыхнула тонкими россыпями серебристых точек, будто на ней проступили звёзды. Цвет был глубоким, насыщенным, как полночное небо без луны. Платье не просто висело на вешалке, оно — ждало.

Гвен замерла.

— Вот оно, — тихо произнесла она, скорее себе, чем кому-то ещё.

Ведьма в изумрудной мантии тут же оказалась рядом, как будто прочитала её мысли.

— Небо и тайна. Это платье создано из снов. Очень древнее заклятие. В нём — молчание вселенной, шепот звёзд и отблеск желания.

Гвен не стала спорить — она просто вытянула руку, и платье само соскользнуло с вешалки, медленно обвивая её, словно вода ночного озера. Платье было из лёгкой, почти невесомой ткани, похожей на тонкий шелк, в котором, казалось, таились звёзды. Глубокий синий цвет, с лёгким фиолетовым отливом, мерцал при движении, будто ткань улавливала свет и превращала его в космическое сияние.

Фасон — мягкий, струящийся. Верх — с открытыми плечами и тонкими, почти незаметными прозрачными рукавами, окутывающими руки до запястий. По всей длине рукавов — рассыпанные миниатюрные огоньки-звёзды, будто звёздная пыль прилипла к коже.

На подоле — полупрозрачная накидка, чуть длиннее самого платья, украшенная вышивкой в виде звёздных созвездий.

На спине — глубокий, но изящный вырез, в форме полумесяца, из которого тоже едва заметно струилось серебристое свечение, словно зашитое заклинанием.

Платье будто создано, чтобы прятать свет, а потом неожиданно его раскрывать.

Она посмотрела в зеркало — и не узнала себя. Глаза, и правда, стали ярче, зелень их подчеркнута синим фоном, а сама она выглядела... по-другому. Спокойной. Сильной. Настоящей.

— Это оно, — сказала Эмили, вдруг оказавшись рядом. — Без вариантов.

— Ты как кусочек ночного неба, — добавила Анжелина, уже переодетая обратно. — В хорошем смысле.

* * *

В «Трёх мётлах» было на удивление спокойно. За стойкой лениво перекладывала стаканы мадам Розмерта, у одного из столиков тихо переговаривалась пара старшекурсников, а тёплый аромат сливочного пива уютно окутывал всё помещение.

Девушки устроились за дальним столом у окна. Пальцы согревали кружки, щёки слегка розовели от мороза и веселья. Они вполголоса обсуждали покупки, перебрасывались шуточками и переглядывались, когда речь заходила о предстоящем бале.

Внезапно над дверью звякнул колокольчик. Гвендолин, сидевшая спиной к выходу, насторожилась, и, едва обернувшись, громко цокнула языком.

— Да блин…

На пороге стояли Алисия и Кэти, с лёгкой пылью снега на плечах и неприкрытым интересом в глазах. Они сразу заметили подруг и направились в их сторону.

— Мне лучше уйти, — прошептала Гвен, уже отодвигая стул.

— Спятила? — Эмили тут же схватила её за руку.

— Она меня жутко бесит, — процедила Гвен сквозь зубы. — Просто не хочу сейчас с ней пересекаться.

Анджелина, допив остатки пива, поставила кружку и посмотрела на неё серьёзно:

— Ну, тогда покажи ей, что тебя это не цепляет.

Эмили кивнула. Гвен медленно выдохнула, выпрямилась и снова взялась за кружку. Через секунду Алисия и Кэти уже подошли к столу.

— Ну надо же, кого встретили, — протянула Алисия с полуулыбкой, поднимая бровь. — У вас что, тайное сборище?

Гвендолин отпила глоток, не отрывая от неё взгляда, и с лёгкой усмешкой ответила:

— Теперь уже видимо нет.

Алисия поморщила нос, метнув последний оценивающий взгляд на Гвен, и, схватив Кэти за руку, демонстративно удалилась в другую часть бара. Их голоса вскоре затерялись среди гомона и треска камина.

— Стерва, — тихо, но с нажимом выдохнула Эмили, отставляя кружку.

— Она не всегда такой была, — неожиданно спокойно сказала Анджелина, устремив взгляд в одну точку, будто вспоминая. — Раньше мы классно общались. Смеялись, зависали после тренировок… Сейчас она уже всех достала. На Квиддич забила — играет как попало. Без азарта, без интереса. Только и делает, что таскается за Джорджем.

Она замолчала на секунду, потом добавила чуть тише:

— А когда он в очередной раз ее отшивает… она пытается забыться с каким-нибудь другим парнем.

— Жалко её даже, если честно, — пробормотала Гвен, медленно крутя кружку между ладонями. — Так она только себе хуже делает.

— Может, потому что боится, что иначе все увидят, как ей на самом деле плохо, — сказала Эмили.

Солнечное зимнее воскресное утро для каждого хранило свои прелести: команда Гриффиндора по квиддичу уже с десяти утра мёрзла и трудилась на заснеженном поле (Гарри был уверен, что методы Вуда — единственный путь к победе), а Гвендолин с Эмили коротали время в тёплой гостиной, пытаясь сделать домашнее задание по Травологии.

— Интересно... — мечтательно протянула Эмили, обмотавшись пледом. — Смогу ли я пригласить Сэма на вечеринку курса?

— Чё-ёрт… — выдохнула Гвен. Сидя за своим любимым столиком у окна, она отложила учебник и устало потерла лоб.

— Думаешь, не стоит? — удивлённо спросила Эмили.

— Эми, я не про это… Я совсем забыла про вечеринку. Маме ничего не сказала.

Эмили, до этого сидевшая к подруге вполоборота, резко развернулась.

— В смысле — не сказала?! Гвен!

— Я отправлю ей сову сегодня, честно! Просто… всё навалилось.

— Это всё из-за...

Гвен быстро оглядела гостиную, потом понизила голос:

— Тише! Я… не могу нормально существовать, понимаешь? Каждый долбанный раз. В голове, перед глазами, в каждом чёртовом углу замка. Такими темпами я завалю все экзамены. А тут ещё этот бал… Я на грани.

— Вы меня оба жутко бесите, — протянула Эмили с театральной жалобой. — Несколько месяцев уже просто улыбаетесь друг другу.

Она махнула рукой и сделала вид, будто ей стало душно, комично обмахиваясь страницами книги. Гвен слегка улыбнулась и лениво стукнула подругу кулаком в плечо.

— Я серьёзно, Гвен, — уже мягче сказала Эмили. — Расслабься. Уверена, на балу случится что-то особенное. Кстати! Мы с Сэмом… в общем, хотим сегодня немного прогуляться по школе. Ночью.

Гвен приподняла бровь и уставилась на подругу.

— Ой, только давай без лекций! — поспешила добавить Эмили.

— Эми!

— Мы будем осторожны, — с невинным видом ответила та. — Он сказал, что знает пару укромных мест...

Уголки её губ поползли вверх, и она рассмеялась.

— Да шучу я. Просто немного адреналина. Забыла, что мой парень со Слизерина?

Девушки не заметили, как пролетело время. За окном снег валил с прежним упрямством, и стекло покрылось тонкой изморозью. Гвен снова пыталась вникнуть в текст, но страницы учебника казались расплывчатыми. Мысли всё равно были не здесь.

— Всё, я сдалась, — зевнула Эмили, вставая с кресла и потягиваясь. — Хочешь какао?

Гвен кивнула рассеянно, как вдруг из-за портрета Полной Дамы донеслись голоса. Дверь распахнулась, и в гостиную, шумно переговариваясь и отряхивая с мантии снег, ввалились члены команды по Квиддичу. Впереди, как обычно, шёл Гарри — растрёпанный, но довольный. За ним Фред, который уже начал громко шутить, увлекая за собой Анджелину.

Гвен инстинктивно опустила голову, сделав вид, что читает. Но сердце предательски ускорилось.

Он вошёл последним.

Джордж.

Его волосы были растрёпаны, щёки покраснели от холода, а мантия висела чуть набок — как всегда небрежно. Он остановился у входа, оглядывая гостиную, и взгляд ненадолго задержался на ней.

Гвен почувствовала это почти физически — лёгкий укол в груди. Подняв глаза, она встретилась с ним взглядом.

Парень улыбнулся.

Не широко, не для всех — тихо, почти тайно. Только для неё.

У Гвен пересохло во рту. Ответить было сложно, но уголки её губ сами дрогнули в ответ.

Эмили, до этого стоявшая рядом, всё это заметила. Она искоса взглянула на подругу, потом — на Джорджа. На её лице мелькнула еле заметная, почти заговорческая улыбка.

— Я пойду... за какао, — вдруг сказала она чуть громче обычного. — О, и, наверное, загляну к Ли, он просил помочь с чем-то... Пожалуй, задержусь.

Гвен даже не успела возразить — Эмили уже направилась к выходу.

Гостиную понемногу заполнил шум, смех и разговоры. Но для Гвендолин всё словно ушло на второй план.

Джордж остался стоять, всё так же глядя на неё. Она сделала глубокий вдох, и вдруг стало немного теплее.

Девушка опустила глаза обратно в учебник, хотя читать было невозможно. Каждую клеточку кожи будто согревало его присутствие.

"Не смотри на него. Просто сиди спокойно."

— Ужасный день для квиддича, — раздался над ней знакомый, тёплый голос.

Она медленно подняла глаза. Уизли стоял прямо перед ней — с той самой озорной полуулыбкой, как будто знал: она вся — одно сплошное напряжение.

— Ты ещё жив после этого кошмара? — попыталась пошутить Гвен, стараясь говорить ровно.

— Почти. У Гарри одержимость победой похлеще, чем у Вуда. Думаю, скоро начнём тренироваться по ночам, — фыркнул Джордж, прислонившись к подоконнику рядом. Он кивнул на её учебник. — Как успехи? Говорят, Стебль была жутко злая на Пуффендуйцев из-за несделанной домашки. Похоже, меня это тоже скоро ждёт.

Гвен чуть прикусила губу — щёки предательски вспыхнули.

— Я... могу помочь, если хочешь, — сказала она с невинным видом, хотя голос всё равно дрогнул.

— Я польщён. Но если что... — тихо ответил он, почти серьёзно.

— Мне не сложно, — перебила Гвен. — Друзья ведь помогают друг другу.

На мгновение повисла тишина. Он смотрел на неё чуть мягче, чем обычно. Без привычной усмешки. С каким-то странным вниманием — будто пытался её разгадать.

— Что делаешь сегодня ночью?

Гвен слегка приоткрыла рот, не сразу поняв, как ответить.

— А что?

— Скоро вечеринка курса, а мы с Фредди ещё совершенно не готовы, — Джордж присел на край стола и посмотрел на неё сверху вниз. — Сегодня ночью будет одна интересная вылазка. Но если не хочешь...

— ...хочу.

Она сказала это так быстро, что, казалось, даже не осознала, что именно он только что предложил. Джордж, уже привычно, склонил голову на бок — на его лице появилась ухмылка.

— Уверена?

— Я уже и забыла, что ты считаешь меня "послушной девчонкой".

Парень не сдержался и прыснул в кулак. Ещё осенью он имел неосторожность сказать это, глядя прямо на неё.

— Запомнила всё-таки?

— А что, если я не послушная? Может, я тоже люблю нарушать правила?

Гвендолин сама себе не верила. Конечно, она терпеть не могла неприятности, не выносила, когда её ругали — и Мерлин упаси, если родителям отправят гневное письмо. Но желание хоть раз увидеть шалости Уизли изнутри не давало покоя.

— Значит... — Джордж слегка наклонился вперёд. Гвен замерла, но не отпрянула. — Не засыпай этой ночью.

Его шёпот эхом отозвался у неё в голове. Карие глаза смотрели прямо на неё — так близко, так... по-другому. Он улыбнулся на прощание и скрылся на лестнице, ведущей в мужское крыло.

* * *

Когда на Хогвартс опустились сумерки, Эмили засобиралась на свидание, выбирая между мини-юбкой и вязаным платьем.

— Ты ведь понимаешь, что сейчас зима? — лениво протянула Гвендолин, уваливаясь на кровать с пушистым пледом в руках.

— Меня будет греть любовь, — хихикнула Эмили, красуясь перед зеркалом. Остальных соседок ещё не было в комнате, и девушки могли спокойно поговорить без лишних ушей. — А ты? Чем займёшься перед сном?

Гвендолин едва заметно вздрогнула. Перед глазами вновь всплыл образ Джорджа Уизли, опирающегося на её стол — с той самой насмешливой, но внимательной улыбкой.

— Ну, сама не знаю, если честно.

— Ага… — протянула Эмили, увлечённо разбираясь в одежде. — Как думаешь, надеть голубую рубашку или чёрную?

— Чёрную.

— Так что ты будешь делать? — не отставала подруга.

— Вообще-то… Джордж предложил…

— Стоп! — перебила Эмили, резко обернувшись. — Джордж предложил? Поподробнее!

Гвен с головой нырнула под одеяло, пряча смущение и внезапный приступ улыбки до ушей. Эмили плюхнулась рядом и тут же принялась стягивать с неё плед.

— Ладно, ладно! — сдалась Гвен, выныривая наружу. — Когда ты ушла, он подошёл… Мы немного поболтали — ни о чём, в основном. А потом... — она запнулась, вспомнив, насколько близко он был. — Он сказал, что у них с Фредом какая-то вылазка для вечеринки. И, кажется, я иду с ними. Попросил, чтобы я не ложилась спать.

Эмили издала сдержанный визг, будто услышала чей-то очень важный секрет.

— Ты что, шутишь?! Гвен, он тебя пригласил! Это почти свидание. Вылазка! Нарушение правил! Это Уизли-уровень романтики!

— Эм... — Гвен прижала к себе подушку, всё ещё не веря, что согласилась. — Это просто шалость. Просто подготовка к вечеринке...

— Ага, ага. А я просто накину платье для уюта, — фыркнула Эмили. — Только, умоляю, надень что-нибудь приличное. Хватит ходить в этих растянутых свитерах. Ты же идёшь в ночь с Уизли.

— Он не сказал, что это свидание…

— А ты хотела бы, чтобы это было свидание?

Гвен не ответила. Только плотнее закуталась в плед и перевела взгляд в окно — за которым Хогвартс уже утопал в серебре сумерек. Где-то там, среди теней и скрипов старых лестниц, он, возможно, уже ждал.

И сердце стукнуло чуть быстрее.

Спустя три, а может, и четыре часа — Гвен уже сбилась со счёта — она всё ещё лежала в постели, уставившись в потолок. Соседки мирно сопели за задёрнутыми пологами, а Эмили всё не возвращалась. Казалось, её не будет до самого утра.

Гвен одолевали беспокойные мысли:

«А вдруг он не придёт? Может, они всё отменили? Или ушли без меня? Наверное, я была бы лишней… обузой…»

Тишина казалась почти звенящей. От каждого шороха, от скрипа пола за дверью сердце замирало и начинало колотиться чаще.

Снова звук в коридоре. Гвен приподнялась на локтях, прислушалась. Щелчок. Скрип. Дверь в комнату медленно приоткрылась.

— Люмос, — раздался знакомый шёпот.

В проёме замер Джордж. Слабое свечение с его палочки озарило комнату, и Гвен рефлекторно зажмурилась от неожиданной вспышки.

— Ой… Прости, — прошептал он, опуская палочку. Парень не сдвинулся с места: в его манере было что-то нерешительное — явно не в его духе вторгаться в женское пространство без приглашения. — Ты готова?

Гвен быстро огляделась — никто ли не проснулся?

— Мне нужно две минуты. Переоденусь потеплее.

Как только дверь закрылась, она вскочила с постели и бросилась к шкафу, стараясь не издать ни звука.

— Что-нибудь не похожее на мешок… — бормотала она, роясь в вещах. — Прости, Эми, но мне это сейчас нужнее.

В её руках оказался лонгслив глубокого кофейного цвета с открытыми плечами и элегантным вырезом, подчёркивающим ключицы.

«Надеюсь, не слишком…»

Через пару минут Гвен тихонько выскользнула из спальни, стараясь закрыть за собой дверь как можно тише. Джордж стоял в нескольких шагах, прислонившись к стене, словно ждал её всю вечность.

— Как ты узнал, где моя комната? — спросила она, подходя ближе, чуть поёживаясь от сквозняка и смущённо обнимая себя руками.

— Скажем так, — Джордж оттолкнулся от стены и в один шаг оказался рядом, — у меня есть свои каналы.

«Он снова это делает… Подходит так близко…» — сердце ударилось о рёбра чуть сильнее.

В гостиной у камина уже ждали Фред и Анджелина. Они обнимались на диване, увлечённые только друг другом и не заметившие приближения друзей.

Минуту спустя, миновав портрет Полной дамы, все четверо бесшумно выбрались в тёмный коридор.

— Эй, Гвен, — обернулся Фред. — А ты знаешь, куда мы идём?

— Честно? — Гвендолин бросила на Джорджа косой взгляд. — Понятия не имею.

Фред резко остановился. Анджелина, шедшая вплотную, врезалась ему в спину.

— Ауч!

— Так дело не пойдёт, — протянул он, оборачиваясь. — Джорджи, ты ей не сказал, что мы идём в Запретный лес?

— Ч-что?.. — Гвен оступилась на ровном месте, но сумела сохранить невозмутимость на лице.

Джордж закатил глаза, а Анджелина тут же отвесила Фреду лёгкий подзатыльник.

— Ты вообще в порядке? — прошипела она. — По-твоему, это смешно?

— Ну, вообще-то… да, — с трудом сдерживая смех, выдохнул Фред. — Ты видела её лицо? Без обид, Гвен.

Джордж обошёл девушку сзади и мягко приобнял за плечи, чуть подтолкнув вперёд.

— Пойдём, я тебе всё расскажу, — прошептал он, отпуская её руку, когда они обогнули друзей. — Ты вообще пьёшь?

— Что?.. Ну… наверное. Иногда. По настроению, — ответила она немного растерянно.

— Отлично, потому что сейчас мы идём именно за выпивкой.

— Куда? У Филча какие-то заначки? Или мы направляемся прямиком в Хогсмид? — попыталась пошутить Гвен, но тут же замерла, заметив на его лице ту самую полуулыбку — дерзкую, почти непроницаемую.

— Гонишь… — прошептала она.

— Спорим на сикль?

Они шагали по тёмным коридорам, приглушая смех, чтобы не разбудить портреты. Хогвартс ночью был совсем другим: мрачным, загадочным и будто живым. За стенами поскрипывали балки, из-за гобеленов слышался лёгкий шорох — словно замок дышал, подслушивал, шептался сам с собой. Лунный свет пробивался сквозь витражи, ложился на пол серебристыми пятнами, а вдалеке, кажется, залаяла призрачная собака Слизерина — или это просто сквозняк пронёсся по галерее?

Гвен шла чуть ближе к Джорджу, чем было нужно. Сначала это казалось случайным — просто рядом, просто удобно. Но чем дольше они шли, тем чаще её рука невольно касалась его пальцев. Он не отстранялся.

— Когда я впервые попал в Хогвартс, — вдруг заговорил Джордж, понизив голос до шёпота, — я думал, что ночи тут будут пугать. Но на самом деле... они лучшие. Всё затихает, остаётся только ты и замок. И даже кажется, будто он разговаривает с тобой.

— Звучит, как начало страшной сказки, — прошептала Гвен, улыбаясь в темноту

— А может, романтической, — не отставал он. — Всё зависит от того, с кем ты идёшь.

Гвен слегка прикусила губу и почувствовала, как щёки начинают гореть.

— Ты вообще часто водишь девчонок по коридорам ночью?

— Только если они красивы, умны и предлагают сделать за меня домашку, — ответил Джордж, не глядя, но с довольной полуулыбкой.

Она тихо фыркнула, пытаясь скрыть, как приятно ей было это услышать. Их шаги эхом отдавались в высоких сводах, и даже тишина между репликами не казалась неловкой. Гвен заметила, как его пальцы чуть-чуть коснулись её руки — словно случайно, но задержались на секунду дольше, чем следовало. Её сердце отозвалось лёгким толчком.

— Ты дрожишь? — вдруг спросил он, чуть наклонившись.

— Нет... — соврала она, но тут же тихо добавила: — Может, совсем чуть-чуть.

Джордж на мгновение замер, потом снял с себя тёплую толстовку и накинул ей на плечи, как будто это было само собой разумеющимся. Гвен растерянно поправила ткань, почти забыв, как дышать.

Через десять минут блужданий по затаившему дыхание Хогвартсу, компания наконец добралась до четвёртого этажа. Лёгкий сквозняк гулял по коридору, шевеля пыльные гобелены и заставляя факелы на стенах подрагивать в своих держателях. Возле старой, покрытой паутиной статуи Одноглазой Ведьмы близнецы остановились.

— Я к этому долго не могла привыкнуть, — прошептала Анджелина откуда-то из-за спины, сверкая глазами в полумраке. Гвен вздрогнула от холода.

— Диссендиум, — негромко произнёс Фред, ударив палочкой по горбу статуи.

Камень затаил дыхание… и вдруг с лёгким скрежетом горб ведьмы задрожал, открывая тёмный зев потайного прохода. Изнутри тянуло сыростью, пылью и чем-то неуловимо запретным.

— Дамы, — театрально поклонился Джордж с искренним возбуждением в голосе, — прошу.

— Ну нет! — Анджелина скрестила руки. — В прошлый раз вы тоже “просили”, а потом “внезапно” проход захлопнулся, и я осталась там одна. На этот раз — вы первые.

Близнецы едва сдержали хохот, перекидываясь довольными взглядами.

— Ладно-ладно, — сдался Джордж, — пойду первым.

Он бросил короткий, но выразительный взгляд на Гвен — почти невесомый, но тёплый, как прикосновение к ладони. Затем без лишних слов скользнул внутрь, исчезнув в темноте тоннеля.

— Отлично. Гвен… — с ноткой иронии прошептал Фред, но в этот момент тишину разорвали чёткие шаги, гулко разнесшиеся по пустому коридору.

— Вот чёрт! — Анджелина схватила Фреда за руку, сжав пальцы до побелевших костяшек. — Придумай что-нибудь. Быстро!

Гвен, не раздумывая, отступила назад и вжалась в стену, скрываясь в тени статуи. Дыхание затаилось. Коридор наполнился чужим присутствием.

— Эй, вы! — знакомый голос прозвучал строго. — Вы, двое!

— Фабиан, — прошептала Гвен, — он же староста. Патрулирует.

Анжелина судорожно заёрзала, а Фред сжал зубы от напряжения.

— Он увидел только двоих, — пробормотал он и внезапно схватил Гвендолин за плечи. — так что…. Прости.

Не успев понять, что происходит, Гвен почувствовала, как теряет равновесие — её резко подтолкнули в зев тоннеля. Воздух вырвался из лёгких с тихим криком, и всё, что она успела услышать, прежде чем проход вновь захлопнулся, был голос Фреда:

— Диссендиум!

Гвен кубарем покатилась вниз, но почти сразу врезалась во что-то твёрдое и... живое. Её сердце в панике колотилось, пока она не осознала, что приземлилась прямо в крепкие руки Джорджа.

— Осторожно, — прошептал он, не отпуская. Его ладони уверенно держали её за талию, не позволяя упасть. — Я тебя поймал.

Она медленно подняла взгляд. Их лица были слишком близко — дыхание смешивалось в прохладном воздухе узкого тоннеля. Тень от его улыбки скользнула по щеке, а тёплый взгляд мягко коснулся её глаз.

— Ты в порядке? — голос у него стал тише, почти интимный.

— Кажется… да, — прошептала она. Гвен вдруг поняла, что не хочет, чтобы он отпускал.

И он не отпускал. Несколько секунд — а может, и больше — они стояли так, в полутьме, словно заколдованные. Лишь гулкое биение двух сердец напоминало: всё это — по-настоящему.

Тоннель был узким и глухим. Каменные стены скрывали их от остального мира, будто сами стены заговорённого прохода решили спрятать этот момент — для них двоих. Только мерцание света на их лицах и ритм дыхания нарушали тишину.

Он чуть наклонил голову, и его лоб коснулся её. Просто лёгкое прикосновение, от которого по её позвоночнику пробежала дрожь.

— Ты дрожишь, — прошептал Джордж, его губы почти касались её щеки.

— Не от холода, — призналась она, глядя ему в глаза. Они были тёмными, глубокими, как ночь, в которую они сейчас сбежали от всего.

Он медленно провёл пальцем по пряди её волос, заправил её за ухо — так нежно, что это прикосновение обожгло больше, чем любое пламя. Его рука осталась на щеке Гвендолин, скользнув к подбородку. Джордж смотрел на неё с каким-то новым, почти взрослым вниманием — в его взгляде не было привычной хулиганской усмешки, только сосредоточенность и желание.

Гвен прижалась ближе, стирая последние сантиметры между ними. Их дыхание смешалось. Ладонь Гриффиндорки легла на его грудь, ощущая, как бешено колотится сердце.

Парень наклонился, и вот — их губы почти соприкоснулись. Почти. Гвен прикрыла глаза, отдаваясь этому чувству полностью, но…

Скрежет. Звук сверху, глухой, будто кто-то с грохотом закрыл крышку старого сундука.

Они резко отпрянули, оба тяжело дыша, словно выплыли из глубины на воздух.

Фред и Анджелина почти бесшумно спустились по потайному лазу, оказавшись в прохладном подземном проходе. Фред бросил взгляд на тяжело дышащих Гвен и Джорджа — и тут же расплылся в хитрой ухмылке.

— А с вами что? — с намёком протянул он.

— Нас Фабиан задержал, — быстро перебила его Анджелина, заметив, как щеки Гвен начали наливаться румянцем. — Патрулировал этаж, хотел загнать нас обратно в гостиную.

— Этот гад чуть деканов не поднял, — хмыкнул Фред, — но мы всё разрулили. Так что не парьтесь, миссия спасения пройдена успешно.

— Ладно… — прошептала Гвен, будто приходя в себя. — Может кто-нибудь объяснит, что это за место?

— Это, моя милая Гвен, — воодушевленно начал Фред, приобняв девушку за плечи.

— Потайной ход. — продолжил Джордж.

— Прямиком в «Сладкое королевство».

— В Хогсмид? — Гвен вытаращила глаза на парней. — Но… откуда вы?

— Это мы тебе потом расскажем, — Джордж быстро перебил Гриффиндорку и достал палочку. — Люмус! Кстати, с тебя сикль.

Близнецы двинулись вперёд, шаги их эхом отдавались в каменных стенах. Девушки, немного отстав, шли позади, держась за руки.

— Ты в порядке? Замёрзла? — Анджелина бросила на неё заботливый взгляд и мягко потёрла плечо.

— Да… немного. Здесь холодно… — солгала Гвен, сама удивившись, как легко это прозвучало.

Правда была в том, что ей вовсе не было холодно. Жар всё ещё пульсировал внутри, под кожей, словно остаточное тепло от чужих рук. Но говорить об этом — о том, как его дыхание касалось её губ, как мир на мгновение исчез — было… неправильно. Слишком личное. Слишком их.

"Он хотел поцеловать меня? Нет, это я хотела..."

Эта мысль не давала покоя. Она кружила в голове, как заклинание, которое произнесли вслух, но не закончили. Снова и снова перед глазами вставал его взгляд в полумраке, этот почти поцелуй, то напряжённое молчание между вдохом и действием. Его запах — тёплый, немного пряный, чуть корицы, чуть чего-то совсем его — всё ещё витал где-то рядом.

Поцелуй? Или… что-то большее?

Её пальцы чуть сильнее сжали руку Анджелины. Мысли запутались в груди, сжались тревожным узлом. Ноги стали ватными, будто каждый шаг давался усилием.

Он шёл впереди, в паре шагов, ни разу не обернувшись.

"Он тоже думает об этом? Или уже забыл?"

Неприятное щемящее чувство закралось в живот. Гвен вдруг захотелось взять его за руку, просто чтобы убедиться, что всё это было настоящим. Что он и правда держал её так бережно, так жадно — не случайно, не по ошибке.

Она фыркнула — тихо, почти про себя.

"Ну какая же ты глупая, Гвени."

— О чём задумалась? — спросила Анджелина, заглядывая ей в лицо.

— Ни о чём, — улыбнулась Гвен, — просто думаю, как бы не промочить носки раньше времени.

И хотя смех подруги прозвучал искренне, внутри Гвен не утихал шум — не шагов, не голосов… а его тёплого дыхания, зависшего на расстоянии одного несделанного шага.

Примерно через двадцать минут пути компания всё же добралась до конца тоннеля, оказавшись у небольших ступеней, вырезанных прямо в земле.

— Дамы, слушайте нас и ведите себя тихо, — произнёс Фред.

Он толкнул каменную плиту, в которую почти упирался головой. Проход открылся, и в глаза ударил слабый, но всё же ослепительный после долгой темноты, лунный свет. За ним обнаружилось подсобное помещение магазинчика «Сладкое королевство».

Запах ванили и карамели тут же заполнил воздух. На полках вдоль стен стояли коробки с разноцветными конфетами, банки с мармеладом и аккуратно разложенные обёртки для шоколадных батончиков. Всё выглядело так, будто магазин закрыли всего пару минут назад — ни пылинки, ни следов времени.

— Никогда бы не подумала, что под этим милым магазинчиком скрыт подземный ход, — прошептала Гвен, озираясь.

Близнецы тихо двинулись вверх по деревянной лестнице. Скрипучие ступени время от времени предательски выдавали присутствие незваных гостей, но хозяин магазинчика наверняка уже давно отправился домой, попивая какао в тёплых тапочках.

— Выйдем через чёрный вход? — прошептала Анджелина.

— Что? Мы на улицу пойдём? — Гвен не на шутку ужаснулась и принялась дёргано озираться по сторонам.

— А ты думала, огневиски где-то среди мармелада? — фыркнула Анджелина, сдерживая смешок.

Гвен на секунду застыла. Её охватил настоящий, первобытный страх. За все годы обучения она ни разу не покидала замок ночью, да и в Хогсмид выбиралась лишь с официальным разрешением. В голове уже возникла картина: профессор Макгонагалл с ледяным выражением лица пишет домой грозное письмо. Мама читает его, медленно краснеет… А папа спрашивает: «Ты что, ходила ночью в... бар!?»

— Эй!? — голос Джорджа выдернул её из мрачных фантазий. Он уже стоял наверху лестницы и протягивал ей руку. — Ну, ты идёшь или хочешь остаться тут жить?

Выбрались на улицу очень тихо, как настоящие шпионы, через тот самый чёрный вход, как и предложила Анджелина. Морозный воздух тут же врезался в лёгкие, лицо моментально защёлкало от холода, будто мелкие льдинки начали щипать щёки.

Тёмные улочки Хогсмида с готовностью приняли их в свои тени. Компания кралась вдоль стен домов и лавок, изредка бросая тревожные взгляды по сторонам, словно ожидала, что из-за угла выскочит Снегг в халате и с кружкой травяного чая. Анджелина едва сдерживала хихиканье — то ли ей действительно нравился этот авантюрный дух, то ли это были просто нервы, замаскированные под смелость.

Через несколько минут добрались до «Трёх метёл».

— Ну что, — прошептал Фред, приглаживая волосы, — играем по-взрослому.

Дверь чёрного входа в «Три метлы» нехотя скрипнула, открываясь. Холодный воздух подвалил изнутри, смешиваясь с запахом старого дерева, вина и тёплого пива. Анджелина первой шагнула внутрь, за ней — близнецы и Гвен, которая, несмотря на все сомнения, шла с таким видом, будто вот-вот попадёт в криминальную хронику «Ежедневного пророка».

— Ух ты... — прошептал Фред.

— Пахнет... неприятностями, — добавил Джордж, подмигнув Гвен.

Она фыркнула, но уголки губ всё же дрогнули.

Подвал был просторный. По углам стояли бочки, ящики, бутылки на стеллажах — всё в полутьме, озарённой только тусклой лампой у лестницы. Ребята начали быстро, но осторожно заполнять рюкзаки. Анджелина нашла ящик с огневиском, Фред — бутылку с надписью «Медовая гибель» и счастливо выдохнул:

— Вот оно. Вкусный путь в забвение.

— Мы что, украдём их? — Гвен изучала пыльную бутылку сливочной медовухи.

— Ну, если у тебя в кармане завалялась пара галлеонов, можешь оставить на полке.

— Да не парься, — добавил Джордж. — у нас с мадам Розмертой давняя договорённость.

— Ага, — прошептала Анджелина. — только она не знает, что договорилась с несовершеннолетними учениками Хогвартса.

— Сумасшедшие, — Гвен подавила смешок и поставила бутылку на место.

Скрип. Тяжёлые шаги на лестнице.

— Кто-то идёт! — прошипела она.

В ту же секунду вся компания метнулась за ближайшие бочки. Анджелина затащила Фреда за стеллаж, а Джордж быстро наклонился и потянул Гвен с собой, пряча её за широким дубовым бочонком. Они замерли, почти не дыша.

— Готов принять удар на себя, если это мадам Розмерта... — прошептал Фред где-то с другой стороны.

— Тихо! — прошипели все одновременно.

Сквозь щель между бочками Гвен увидела фигуру — мужчина в форменной жилетке и фартуке спустился вниз, почесал затылок, что-то пробормотал и подошёл к полке. Сердце колотилось где-то в горле. Джордж был рядом, настолько близко, что Гвен чувствовала тепло его дыхания. Он повернулся к ней и прошептал:

— Если нас поймают, знай: это я подкинул фальшивую кричалку тебе в сумку в прошлом году.

Она едва сдержала смешок и стукнула его по плечу. Джордж улыбнулся, глядя прямо в её глаза, и, не раздумывая, коснулся руки Гриффиндорки. Пальцы встретились — быстро, почти случайно, но Гвен вдруг перестала замечать холод и страх.

Тем временем мужчина, повозившись с ящиком, пожал плечами и зашагал обратно к лестнице. Шаги стихли, дверь закрылась.

Ребята выдохнули.

— Он ушёл? — раздался осторожный голос Фреда.

— Ушёл, — кивнул Джордж, всё ещё не отпуская руки Гвен.

— Я думала, умру от ужаса, — прошептала она.

— Ладно, мне больше не смешно, давай поторопимся, — раздался шёпот Анджелины.

Они набили рюкзаки по минимуму — не слишком жадничали, всё-таки не идиоты. Фред даже заботливо поставил одну из пустых бутылок вверх дном — чтобы создавалась иллюзия порядка.

— Так, теперь валим, пока кто-нибудь не заметил пропажу и не вызвал аврора с собаками, — скомандовал Джордж , закинув рюкзак на плечо.

Ребята выскользнули обратно в холодную ночь, смеясь и перешептываясь, чувствуя себя самыми настоящими преступниками... или, по крайней мере, героями тайной вечеринки века.

Гвендолин проснулась рано — до завтрака оставалось ещё пара часов. Первое, о чём она подумала, едва открыв глаза, — тот почти поцелуй. Её сердце предательски забилось чаще. Она с головой накрылась одеялом и крепко зажмурилась, пытаясь сдержать улыбку, но уголки губ всё равно упрямо поползли вверх.

Её волосы всё ещё хранили аромат его духов — свежий, как морской бриз, манящий и тёплый одновременно. Кофта… Гвендолин приподнялась и бросила взгляд на стул у кровати. Серая толстовка Уизли висела на спинке, словно молчаливое подтверждение: вчерашняя вылазка была не сном, не фантазией, а реальностью.

Погода за окном, на удивление, была чудесной — крупные хлопья снега медленно кружились в воздухе, а яркое солнце пробивалось сквозь стекла, щедро одаривая комнату теплом. Всё выглядело каким-то особенно волшебным, словно отражением её внутреннего состояния.

Гвендолин быстро привела себя в порядок, оделась и спустилась вниз, захватив сумку с чистым листами и чернилами.

Гостиная уже начинала оживать. Несколько таких же ранних пташек сидели у камина с кружками какао, кто-то сосредоточенно корпел над свитками. Гвендолин мельком огляделась и вдруг вспомнила: она обещала помочь ему с Травологией. Мысль о нём снова согрела её изнутри, и на губах расцвела теплая, чуть рассеянная улыбка.

Девушка прошла мимо камина и направилась к выходу из гостиной. Каждый шаг отдавался легкой дрожью в груди — всё в этом утре казалось новым, немного зыбким, как будто она идёт по тонкому льду своих собственных чувств.

Коридоры были ещё тихими, почти пустыми. Волшебный замок только просыпался: где-то за поворотом слышался голос Пивза, по витражным окнам играли солнечные зайчики, а в воздухе витал слабый запах пергамента и зелий. Всё это было до боли знакомо, но сегодня мир вокруг будто смотрел на неё по-другому.

Гвен вошла в библиотеку. Там царила привычная тишина, наполненная шелестом страниц и скрипом перьев. Несколько учеников уже заняли любимые места, но её уголок, возле окна с видом на внутренний двор, был свободен.

Она села, положила сумку на соседний стул, достала перо, чернильницу и свиток. Перед ней лежал учебник по Травологии, раскрытый на разделе о редких ядовитых растениях. Девушка глубоко вдохнула — запах старой бумаги, немного пыли и чего-то свежего, может, лаванды… или всё ещё его духов?

Сконцентрироваться было непросто. Мысли постоянно возвращались к его взгляду — тёплому, искреннему, немного дерзкому. К тому моменту, когда расстояние между ними сократилось до невозможного, но всё же осталась тонкая грань. Почти-поцелуй. Почти.

«Как бы ты описал это растение, Джордж?» — машинально прошептала она, уткнувшись взглядом в страницу с иллюстрацией мертвенно-бледной орхидеи.

Гвендолин уже представляла, как он усмехается, придумывает какую-нибудь глупость, а потом вдруг — совершенно серьёзно — говорит что-то умное, заставляя её сердце пропустить удар.

Она улыбнулась своим мыслям и наконец начала писать. Работа шла медленно, но с каждым словом становилось легче. Потому что где-то внутри жила надежда, что скоро он появится — может, с той же легкой небрежностью закинет свою сумку на соседний стул, глядя на неё так, будто в мире есть только она.

Прошло около часа. Гвен всё-таки втянулась в работу: аккуратные строчки ложились на пергамент, формулы удобрения сменялись свойствами мандрагоры, и тишина библиотеки больше не казалась такой звенящей.

Но вдруг за спиной что-то скрипнуло. Шаги. Лёгкие, но уверенные. И ещё до того, как она повернулась, уже знала, кто это.

— Доброе утро, — раздался знакомый голос, чуть тише обычного — будто он пытался не нарушить атмосферу библиотеки, но при этом всё равно звучал с его фирменной, ленивой улыбкой.

Гвен подняла глаза. Джордж стоял перед ней, взъерошенный, в шарфе, небрежно накинутом на шею, с тем самым слегка сонным, но светлым выражением лица.

— Доброе, — прошептала она, и её голос невольно стал чуть мягче, чем обычно. — Я думала, ты ещё спишь.

— А я думал, ты забудешь, что обещала мне помочь, — ответил он, усаживаясь рядом, как будто это было его законное место. Он чуть подтянул стул ближе, так, что их плечи почти соприкоснулись.

Гвен опустила взгляд на свиток, чтобы скрыть улыбку.

— Забыла? Я даже пыталась разобраться без тебя, представляешь?

— О, это опасно, — Джордж наклонился и заглянул в её записи. — Ты могла случайно вырастить плотоядную ромашку. Хотя… ты бы справилась.

Он снова посмотрел на неё, на мгновение задержав взгляд. И в этом взгляде было что-то, от чего Гвен затаила дыхание — не дразнящее, не игривое, а какое-то удивительно искреннее.

Она не ответила. Просто протянула ему чернильницу, и он принял её, как знак. Как приглашение — быть рядом, пусть даже всего лишь ради домашнего задания по Травологии.

— Ладно, — протянул Джордж, разложив свой свиток и вытащив учебник, — просвети меня: чем отличаются свойства корней кровоцвета от листьев?

— Корни усиливают действие зелий, а листья, наоборот, смягчают эффект, — автоматически ответила Гвендолин, всё ещё не отрываясь от своей записи. — Ты бы знал, если бы слушал на уроке.

— Я слушал, — возразил он с притворной обидой. — Просто... отвлёкся.

Она мельком взглянула на него.

— На что?

Он на секунду замолчал, будто прикидывая, стоит ли говорить правду. Затем, не глядя на неё, будто между делом, пробормотал:

— Фред отвлёк.

— Так вот почему ты ничего не записывал, — выдала она, стараясь сохранить спокойствие в голосе, хотя уголки губ всё равно предательски подрагивали от сдерживаемой улыбки.

— Именно, — сказал парень, чуть ближе наклоняясь к её столу.

Некоторое время они писали молча. Точнее, пытались. Джордж всё время то ронял перо, то подшучивал над названиями растений, а один раз и вовсе шепнул ей на ухо:

— "Плачущая лилия" звучит как ты, когда в «Квиддиче» выигрывает не твоя команда.

— Прекрати, — прошипела она, едва не прыснув со смеху, — иначе мадам Пинс нас выгонит.

— Зато ты улыбнулась.

И снова тишина между ними наполнилась теплом. Таким, будто библиотека вдруг стала самым уютным местом на земле.

Когда она в очередной раз протянула ему учебник, его пальцы на мгновение коснулись её руки. Легко. Почти невесомо. Но этого короткого прикосновения хватило, чтобы весь воздух вокруг будто стал гуще.

Гвен не убрала руку сразу. Их взгляды встретились.

И на этот раз, в этом взгляде уже не было "почти".

— Гвен, я…

Девушка резко вскочила и метнулась к стеллажу с книгами, лихорадочно перебирая корешки, не видя перед собой ни названий, ни букв. Её трясло — не только от страха, но и от острого, нестерпимого возбуждения. Всё внутри сжималось от напряжения. Казалось, еще немного — и она просто распадётся на части. Дальше тянуть было невозможно. Если он снова отступит, снова испугается этой опасной, хрупкой близости, она не выдержит. Её дыхание стало прерывистым, почти срывающимся, сердце бешено колотилось, стуча в висках глухим, тревожным эхом.

Джордж медленно поднялся, глядя ей в спину. Внутри него бушевал шторм — он сам не понимал, чего боится сильнее: приблизиться или упустить этот момент. Он ступал осторожно, будто каждый шаг мог что-то разрушить. Подойдя почти вплотную, он остановился, задержав дыхание. Хотелось сказать многое, но слова будто застряли в горле.

— Ладно, просто послушай, — выдохнул он, голос хрипел от напряжения, от желания, которое он слишком долго сдерживал. — Я больше не могу делать вид, что между нами ничего нет. Я устал от собственной осторожности.

Гвен стояла у полки, словно вкопанная. Медленно, будто сквозь воду, обернулась к нему. В глазах — столько боли, надежды и жара, что у Джорджа пересохло в горле.

— Я думал, смогу держать дистанцию, — продолжил он, шагнув ближе. — Что смогу быть рядом и не сгорать каждый раз. Но… ты мне чертовски нравишься, Гвени.

Её губы дрогнули. Гриффиндорка сделала шаг навстречу, будто эти слова сорвали с неё последние оковы. Её рука скользнула к его груди — тёплая, дрожащая, но уверенная.

Джордж потянулся к ней, но в этот раз без страха, без сомнений. Его пальцы легли на её щёку, скользнули к шее, запутались в волосах. И в следующий миг он поцеловал её — не сдержанно, не осторожно, а так, будто этим поцелуем пытался сказать всё, что копилось внутри долгие месяцы. Это был поцелуй, от которого теряют равновесие, забывают о реальности.

Гвен ответила сразу, жадно, с нетерпением. Она прижалась к нему всем телом, словно стремясь раствориться в этом прикосновении, стать единым целым. Её руки обвили его шею, пальцы впились в волосы. Сердца их стучали в унисон, дыхание сбивалось, мир вокруг таял — остались только они.

Когда они, наконец, оторвались друг от друга, оба были взволнованы, растрёпаны, с разгоревшимися глазами и сбившимся дыханием. Он смотрел на неё, как на что-то, что боялся потерять и вот — наконец — нашёл.

* * *

— Прости… что вы сделали? — Эмили отложила блеск для губ и уставилась на подругу, глаза её распахнулись от неожиданности.

— Ну… поцеловались, — тихо произнесла Гвен, оглядываясь по сторонам, как будто ожидая, что кто-то сейчас вмешается.

В комнате царил обычный утренний хаос: все собирались на уроки и почти никто не обращал внимания на их разговор. Эмили сжала губы, пытаясь подобрать слова, чтобы не сказать что-то лишнее.

— Какого… хрена… Гвендолин!?

— Я не знаю, это вышло… случайно, — тихо сказала Гвен, пряча лицо в ладонях, пытаясь скрыть свои эмоции.

— Ты серьёзно? Это случайно? Просто так — поцеловались?

— Да, именно так. Я не планировала этого. Это было… неожиданно.

Гвен закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями, и вздохнула.

— Вы теперь пара? Официально? Что теперь?

— Нет, это не так просто. Это всё… сложнее, чем кажется. Я думала, что пойму всё без слов, но как-то… не получилось.

Эмили не могла поверить своим ушам. Она прижала руку к губам, пытаясь осознать сказанное.

— То есть это не просто поцелуй? А что тогда?

— Я не могу объяснить, Эми. Это как будто что-то, что должно было случиться, но… я не готова это осознать до конца.

Эмили молча смотрела на подругу, чувствуя, как внутри всё переворачивается. Она не могла понять, что происходит, но точно знала одно: ей нужно знать всё до последней детали.

— Хорошо. Расскажи мне всё, как было. С самого начала. Без пропусков.

Гвен медленно кивнула и, немного помолчав, начала рассказывать.

* * *

В кабинете Зельеварения витал терпкий запах трав и остатков зелий, а в воздухе до сих пор держалась лёгкая дымка — эхо предыдущего урока. Как только Гвен и Эмили переступили порог, их сразу встретил Сэм — с безнадёжным, почти умоляющим взглядом, устремлённым на Гвен.

— Ладно уж... — буркнула она с показным раздражением, но уголки губ всё же дёрнулись в полуулыбке.

Эмили бросила на подругу виноватый взгляд — сцена была привычной: почти каждый сдвоенный урок со Слизерином превращался в театр абсурда. Гвен швырнула сумку на свободную парту и села, скрестив руки на груди. Ученики медленно стекались в класс — сонные, недовольные, то ли зельями, то ли соседством со змеями.

И тут в поле зрения возник Джон Кларк — коренастый, высокомерный, с ухмылкой, которую так и хотелось стереть с лица. Поправляя галстук, он медленно подошёл к парте Гвен, всем своим видом источая агрессию.

— Эй, не хочешь взять пример с подружки, Гилл? — с притворной вежливостью произнёс он.

— Что, прости? — Гвен подняла на него глаза, в голосе звенело ледяное раздражение.

— Прощаю, — прошипел он, наклоняясь ближе. Его взгляд метнулся к Эмили и Сэму, сидящим в углу. — Или слизеринцы тебе не по душе?

Он приоткрыл рот, провёл языком по щеке и ухмыльнулся. Его "друзья" позади разразились гоготом, как стая ворон. Гвен медленно отвернулась, делая вид, что ничего не услышала.

"Омерзительно."

Эмили, не подозревая ни о чём, всё ещё сидела на коленях у Сэма и тихо смеялась чему-то своему.

"И слава Мерлину… Если бы услышала — устроила бы скандал на весь Хогвартс."

— Тебе смешно, придурок? — раздался холодный голос сзади.

Джон вздрогнул. Джордж Уизли стоял прямо за ним, как будто возник из воздуха, сверля Слизеринца взглядом.

— Проблемы, Уизли? — Джон обернулся, натянуто усмехаясь, но в его глазах мелькнуло сомнение.

— Проваливай, — отрезал Джордж.

— Воу, спокойно! Я просто хотел сесть. Место же свободно, мисс Гилл? — ухмылка снова скользнула по его лицу, а за спиной снова раздались смешки.

— Занято. Я сказал — вали, — голос Джорджа стал ещё тише, но от этого только опаснее.

В этот момент в дверях показались Фред и Анджелина. Они на секунду замерли, вчитавшись в обстановку, а потом решительно двинулись вперёд.

— Спокойно, парни! — Фред положил руку брату на плечо, спокойно, но с явным предупреждением в тоне. — Ты слышал, Кларк. Место занято. Иди отсюда.

— Увидимся, мисс Гилл, — холодно бросил Джон, метнув на Гвен взгляд — прощальный или угрожающий — и вернулся к своим.

Гвен не ответила. Она смотрела в сторону, не моргая, с каменным лицом. Внутри всё бурлило, но снаружи — ни тени эмоций. Только тихое, упорное:

"Только подойди ещё раз. Попробуй."

Эмили наконец обернулась. В её только что улыбающихся глазах мгновенно появилась тень — мгновенная, почти незаметная, но достаточно яркая, чтобы Гвен это заметила.

— Что? — произнесла она, едва шевеля губами, словно слова были тяжёлыми и не хотелось их произносить вслух.

Гвен быстро замотала головой, пытаясь скрыть внутреннюю бурю, и натянула на лицо улыбку, но она была слишком холодной, чтобы обмануть хоть кого-то. Джордж без слов опустился рядом с девушкой, его взгляд по-прежнему метался между Слизеринцами, словно он мог в любую секунду наброситься на одного из них.

— Ты в порядке? — его голос пронзил её, как раскат грома. Гвен почувствовала, как что-то внутри сжалось, будто в ответ на этот вопрос она вдруг должна была разрушиться.

— А выгляжу иначе? — её слова едва слышны, сердце бешено колотилось, а в голове мелькали тысячи мыслей, которые она не могла собрать в одну.

— Выглядишь так, будто готова взорвать чей-нибудь котел.

Гвен тихо рассмеялась, чтобы не выдать эмоции, но смех едва сдерживал дрожь в её голосе. Она чуть коснулась его плеча, так быстро, что ей показалось, будто она боится его отпустить, даже если только на мгновение.

— Спасибо... что заступился, — шепотом, не давая себе оглянуться, сказала она, чувствуя, как её грудь сжимает благодарность.

— А мог бы поступить иначе? Меня бесят такие ублюдки, помешанные на чистоте крови. Если кто-то ещё раз подойдёт к тебе...

— …я в порядке, правда.

Джордж улыбнулся — едва заметно, но с каким-то невероятным облегчением, как будто ответ был найден, хотя и не был озвучен вслух. Внезапно, в тишине, он, словно нечаянно, взял её руку под партой, переплетая пальцы с её. Этот жест был мягким и естественным, как будто между ними уже не было никаких преград, как будто они всегда так сидели. Внутри Гвен что-то дрогнуло. От неожиданности или от того, что эта простая, но такая тёплая близость казалась невероятно правильной.

Она почувствовала, как его ладонь уверенно сжала её руку, а в груди расплылась странная лёгкость. Что-то мягкое, тёплое, какое-то чувство, которое она не могла понять, но которое заставляло её улыбаться. Он был рядом. И в этот момент этого было достаточно.

* * *

Библиотека утопала в полумраке. Тусклый свет старинных ламп лениво растекался по залу, мягко касаясь потёртых деревянных столов и высоких книжных стеллажей, между которыми пряталась густая, почти осязаемая тишина. Воздух пах пылью, пергаментом и чем-то неуловимо волшебным — ароматом знаний, времени и тайных историй.

Гвендолин сидела, склонившись над учебником по Уходу за Магическими Существами. Её глаза лишь механически скользили по строчкам, не задерживаясь ни на одном слове. Мысли были где-то далеко, ускользая в иные измерения, в другие сцены, не имеющие ничего общего с этим покоем и шелестом страниц. Пальцы автоматически перелистывали страницы, но в голове — только гул. Тяжёлые отголоски утреннего инцидента на Зельях.

Слева с лёгким хлопком закрылась книга. Эмили нахмурилась и повернулась к ней. В её движениях чувствовалась скрытая тревога, почти страх.

— Мне рассказали, что случилось на Зельях, — сказала она, стараясь говорить спокойно, но в голосе звучала настойчивость. — Не хочешь поговорить об этом?

Гвендолин не сразу ответила. Медленно, с нарочитой ленивостью перевернула ещё одну страницу.

— А что тут говорить? — отозвалась она, не поднимая взгляда. — Обычное поведение змей.

— Но раньше они к тебе не приставали, — возразила Эмили, скрестив руки на груди и пристально глядя на подругу.

— Всё случается когда-то в первый раз, — устало вздохнула Гвен. Голос её был ровным, даже равнодушным, но в глазах блеснула ледяная обида — тонкая, пронзительная, как осколок стекла.

— Это из-за меня, — вдруг прошептала Эмили, озираясь по сторонам, будто в страхе, что кто-то услышит. — Из-за нас с Сэмом.

Гвендолин медленно отложила учебник. Её взгляд стал внимательнее, прищурился. Эмили явно нервничала: напряжённые плечи, дрожащие пальцы теребят край юбки, глаза мечутся между полками.

— Почему ты так решила? — спросила Гвен мягко, но с ноткой тревоги.

Эмили замерла. Несколько секунд смотрела в потолок, как будто надеялась найти там нужные слова. Потом тяжело вздохнула.

— Некоторые слизеринцы считают, что Сэм не должен "тратить своё время" и "мараться" о гриффиндорскую полукровку, — её голос дрогнул, но она продолжала. — Среди них и Кларк. Он меня ненавидит… А Сэм не выдержал... короче, они чуть не подрались. Слизеринцы из-за Гриффиндорки.

Она опустила взгляд, сжав пальцы в кулаки.

— С тех пор Кларк и его шайка не дают нам покоя. Думаю, теперь он решил переключиться на тебя… чтобы мне насолить. Ты ведь моя подруга. Прости, Гвен.

На миг повисла тишина. Где-то в углу скрипнуло перо, и библиотека напомнила о себе, будто затаив дыхание, слушала их разговор.

Гвендолин смотрела на Эмили. Внутри медленно поднималась волна — не злости, а глухого, тяжёлого возмущения. Её подруга не заслужила ни презрения, ни угроз. Никто из них — не заслужил.

Она медленно выпрямилась, провела рукой по столу. Движение было спокойным, уверенным. В её голосе появилась сдержанная сила:

— Не извиняйся. Ты не должна обращать внимания на этих уродов. Они злые и боятся всего, чего не понимают, — она придвинула стул ближе, положила руку на ладонь подруги. — А ты сильная. Я это знаю. Так что… даже не смей расстраиваться из-за них.

Эмили кивнула, медленно, как будто проглотила ком в горле. В её глазах промелькнуло облегчение — тёплое, но смешанное с тревогой.

— Спасибо, Гвени. Но... пожалуйста, будь осторожна. Не оставайся одна. Особенно в коридорах. Кларк может…

— Я не одна, — перебила её подруга. В уголках губ промелькнула тень улыбки. — Теперь — не одна.

Эмили удивлённо вскинула брови.

— Ты о…?

Гвендолин кивнула. И в этом кивке было всё: и признание, и доверие, и чуть заметная радость.

— Джордж, — сказала она. — Мы… вместе. И с ним мне ничего не страшно.

Прошло около получаса. Девушки наконец справились с домашним заданием и покинули уютную, но пыльную тишину библиотеки. Пробираясь сквозь лес из высоких книжных шкафов, они уже почти достигли выхода, когда за поворотом на Гвен налетело что-то большое, твердое и определённо живое.

— Эй! — воскликнула она, инстинктивно потирая лоб.

— Тебе, похоже, нравиться врезаться в меня, — раздался знакомый голос, сдобренный насмешкой.

Фабиан стоял перед ней, делая вид, что стряхивает несуществующую пыль с рукавов свитера, при этом бросая выразительные взгляды то на неё, то на Эмили.

— Я подожду в коридоре, — сказала Эмили с выражением вселенской усталости и, закатив глаза, скрылась за углом.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Гвен прежде, чем успела подумать. Вопрос прозвучал слишком резко, почти упрёком.

— То же, что и ты, — невозмутимо ответил он. — Пришёл учиться, конечно. Или здесь это стало преступлением?

Он сделал едва заметный шаг вперёд, сократив расстояние между ними. Воздух на миг стал тяжелее.

Наступила короткая, неловкая пауза. Гвендолин скользнула взглядом по часам на стене, притворяясь, что спешит. Фабиан это заметил и тихо рассмеялся — коротко, но с намёком.

— Не переживай, я тебя не задержу, — сказал он. — Хотя, кажется, ты и без того вполне успешно от меня ускользаешь.

— Я? — переспросила она, чуть нахмурившись. — Я вовсе не…

— Не избегала? — Он прищурился. — Ну, ладно. Поверю. Почти.

Парень уже сделал шаг в сторону, как вдруг, словно вспомнив что-то, обернулся:

— Слышал, Уизли устраивают вечеринку. Для всего курса. Будешь?

Гвен замерла. Она только что вспомнила, что снова забыла отправить сову родителям. Мысли спутались.

— Может быть. А что?

Фабиан пожал плечами, с видом человека, которому всё равно — и который лжёт об этом довольно плохо.

— Просто… если ты останешься, то, возможно, и я загляну. Чтобы не скучно было.

Он снова сделал шаг назад, оставляя после себя лёгкое напряжение в воздухе — как будто присутствие его всё ещё оставалось рядом.

Спустя пару часов, на другом конце замка, где не доносился даже отголосок голосов из больших залов, Алисия шагала по узкому, затаившему дыхание коридору. Ни единого факела — только глухая темнота и бледный свет луны, пробивающийся сквозь пыльное витражное окно позади. Каменный пол под ногами был ледяным, и холод пробирался сквозь подошвы её туфель, словно замок сам отговаривал её от этой встречи.

Она свернула за угол, туда, где её уже поджидал Фабиан. Он стоял в тени, не двигаясь, будто часть стены. Из кармана выскользнула рука, и он достал магловскую пачку сигарет. Спичка вспыхнула, осветив его резкие черты, и исчезла, оставив только угольный глазок на кончике сигареты.

— Опаздываешь, — бросил он без эмоций, выдыхая дым. — Зачем звала?

— Не начинай, — прошипела Алисия, вжавшись в стену. — У меня для тебя кое-что стоящее.

Фабиан не двигался, но взгляд стал пристальнее. Он терпеть не мог бессмысленные разговоры, но в этот раз любопытство взяло верх.

— Говори.

— Тебе ведь нравится Гвендолин Гилл?

Он даже не моргнул. Только щелкнул языком и сделал шаг в её сторону.

Когтевранец закурил, затянулся и склонил голову, наблюдая за ней из-под полуприкрытых век. Лицо было неподвижным, но правая бровь чуть дёрнулась. Алисия заметила.

— Давай к делу, — бросил он, голос стал хриплым от дыма.

— Сегодня я слышала, как она говорила с Эмили. Ты знал, что Гвендолин встречается с Джорджем Уизли? Я слышала, как она сказала, что теперь они вместе...

На лице Фабиана мелькнуло нечто — может, тень раздражения, может, боль. Но он быстро взял себя в руки. Парень сделал шаг ближе, и Алисия с трудом удержалась, чтобы не отпрянуть. Фабиан навис над ней, прижимая к холодному камню спиной.

— Ты сейчас идёшь по очень тонкому льду. Чё припёрлась?

— Расслабься, — хмыкнула она. — Я просто хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал. Соблазни её. Разведи на поцелуй, что угодно. Сделай так, чтобы Уизли всё узнал.

Фабиан затянулся, теперь он нависал над ней, как буря перед разрядом. Глаза горели — не интересом, а яростью.

— Ты думаешь, что я твоя пешка? — процедил он сквозь зубы. — Думаешь, я буду играть в твои грязные игры, чтобы потешить твою ревность или что там у тебя?

Алисия молча смотрела, прижавшись спиной к камню. Но не отступила.

— Это и тебе выгодно, — спокойно произнесла она. — Если они расстанутся — ты окажешься рядом с ней. Она будет сломлена. Одна. В этом ты хорош.

Он отшатнулся, выругался сквозь зубы и сбросил сигарету на пол, раздавив носком.

— Да ты больная! — Его голос дрожал от злости.

— Но ты всё равно это сделаешь, — тихо сказала Алисия. — Потому что ты хочешь её сильнее, чем злишься на меня. А ещё Уизли... вы ведь не ладите? Не хочешь насолить ему?

— А тебе то что с этого? Нравится рыжий?

— Да, и не нравится то, что он теперь будет обжиматься с Гилл. А может и не только...

Фабиан молчал. Лицо было мраморным, но руки сжались в кулаки. Он развернулся к тени, будто собирался уйти — и застыл.

— Одно слово, Алисия. Одно твоё долбанное движение — и я утоплю тебя в этом замке, поняла? — он бросил взгляд через плечо, в голосе звучало хищное предупреждение. — Я сыграю по твоим правилам. Но когда всё закончится — это будет моя партия.

Он скрылся за углом, оставив после себя только запах табака и бешеную, едва сдерживаемую злость.

Алисия выдохнула. Губы дрогнули в улыбке.

Он согласился.

В последнее время погода на удивление не радовала: серые снежные тучи тяжёлым покрывалом застилали небо, нависая над Хогвартсом, словно предвестники чего-то зловещего. Лёгкий морозец пробирался сквозь мантию, и каждый вдох отдавался холодом где-то глубоко в груди.

Гвендолин, кутаясь в шарф с гербом Гриффиндора, шагала по коридору рядом с Эмили, Анджелиной и Кэти. Девушки переговаривались вполголоса, озираясь на снежные разводы на стекле. Они направлялись на сдвоенное с Пуффендуем занятие по Защите от тёмных искусств — в класс, где сегодня преподавал профессор Люпин.

— Только бы это был не ещё один боггарт, — пробормотала Кэти, кутаясь в шарф. — С меня хватило прошлого раза.

— С боггартами мы уже справлялись, — заметила Анджелина, — я бы хотела что-нибудь по-настоящему сложное. Или зрелищное.

— Осторожно с желаниями, — добавила Эмили. — Люпин умеет удивлять.

Они вошли в класс — просторный, холодный, с высокими окнами и запахом старых книг и пыли. У окна стояли Фред и Джордж, разговаривая с Ли Джорданом. При виде Гвен Джордж чуть улыбнулся. Гвендолин почувствовала, как сердце забилось чуть быстрее. Не потому, что она волновалась перед уроком — вовсе нет. Просто теперь Джордж смотрел на неё немного иначе, чем раньше. В его взгляде не было легкомысленного озорства, как обычно. Он словно знал, что она чувствует.

Люпин вошёл в класс, и за его спиной дверь закрылась с мягким щелчком.

— Сегодня у нас будет практика, — сказал он, обходя класс. — ФэйдлингФэйдлинг — это существо, которое живёт и питается сомнениями и страхами. Оно не имеет физической формы, являясь скорее темным облаком, напоминающим густую тень, которая способна пронизывать сознание и влиять на чувства. Чаще всего фэйдлинги появляются, когда человек переживает внутренние конфликты, страхи или депрессию, и начинают шептать его самые уязвимые и болезненные мысли. Они могут существовать в любых темных местах, но их особенность в том, что они могут проникать в разум, воздействуя на эмоции. Это вымышленное существо, которое я использовала в контексте своей истории.. Существо редкое, и вам повезло — не в том смысле, что встреча с ним приятна. Повезло, что у вас есть возможность научиться, как ему противостоять. Он не принимает форму. Он — голос. Он шепчет то, чего вы боитесь услышать больше всего. И если не оттолкнёте его вовремя — он останется.

Некоторые ученики переглянулись. Фред фыркнул, но Джордж стал серьёзнее.

— Единственное эффективное заклинание — Иллюмината«Illuminata — это не заклинание силы, а заклинание правды. Свет, исходящий из него, — отражение того, что ты уже носишь внутри. Поверь в себя — и даже самая густая тень отступит».. Свет и сила разума. Оно отгоняет фэйдлинга, проясняет мысли, но действует недолго. Главное — не верьте тому, что вы услышите. Это не ваши мысли. Это он.

Люпин подошёл к деревянному сундуку, запечатанному несколькими заклятиями. Щелчок. Крышка открылась, и тень, похожая на клубящийся дым, вырвалась наружу. Свет в классе померк. Шепот, едва слышный, начал проникать в сознание. Существо замерло, будто подыскивая жертву.

"Он не по-настоящему рядом. Он просто играет с тобой. Он выберет кого-то другого."

Гвен обернулась, пытаясь понять, слышит ли это ещё кто-нибудь, и стиснула палочку. Этот голос знал, куда бить. В голове всплыло: как Джордж смеётся с Алисией, как он уходит из класса, не оглянувшись… И всё же...

Её ладонь ощутила тепло — Джордж, стоявший рядом, коснулся её пальцев, почти незаметно. Он не говорил ни слова, но этого было достаточно.

Девушка сделала шаг вперёд.

— Иллюмината! — её голос прорезал тишину.

Свет вырвался из палочки — чистый, яркий, тёплый. Тень завизжала и отпрянула, растворяясь у стены. На несколько секунд в классе стало тише, чем когда-либо.

Люпин кивнул.

— Отличная работа, Гвендолин. Быстрое восстановление и хорошая концентрация.

Она вернулась на место, дыхание всё ещё сбивалось. Джордж взглянул на неё — теперь уже не просто с одобрением, а с уважением. И с чем-то ещё.

— Я знал, что ты справишься, — прошептал он.

— Спасибо...

— Кто следующий? — голос Люпина прозвучал спокойно, но в нём сквозила лёгкая настороженность. Словно он не просто ждал — он внимательно наблюдал, кто решится выйти.

На мгновение в классе повисла тишина. Затем со вздохом руку подняла Эмили. Хрупкая, с белоснежными длинными волосами и сосредоточенным взглядом, она с трудом скрывала нервозность, но всё же вышла вперёд, сжав палочку в дрожащих пальцах.

— Хорошо, Эмили. Когда будешь готова, — кивнул Люпин.

Фэйдлинг вынырнул из тени у сундука — теперь он был быстрее, агрессивнее. Казалось, он распробовал страх и захотел большего. Тьма окутала пространство вокруг Эмили, и в тот же миг началось…

"Ты всегда будешь не такой. Недостойная его. Дурная кровь! Грязная!"

Эмили пошатнулась. Казалось, её тело на мгновение онемело. В глазах потемнело, а руки дрожали сильнее. Она шагнула назад.

"Скоро ему надоест. О, да! Будет партия получше..."

Гвендолин шагнула вперёд, как будто сама услышала эти слова. Но прежде чем она успела вмешаться, Эмили вдруг стиснула зубы, сжала палочку двумя руками и крикнула:

— Иллюмината!

Заклинание сорвалось с усилием, будто проходя сквозь внутреннюю бурю. Луч света вырвался из палочки, сначала слабый, но затем вспыхнул, обжигая тень чистой, упрямой яркостью. Фэйдлинг взвизгнул, отступая, и снова слился с густой тьмой в углу комнаты.

Люпин подошёл ближе, положив руку Эмили на плечо.

— Очень храбро. Ты не просто с ним справилась — ты победила себя, — тихо сказал он.

Она молча кивнула, стараясь не показать, как колотится сердце. Вернувшись на место, она встретилась взглядом с Гвендолин — и та слегка улыбнулась, одобрительно. Они знали: такой бой не просто проверка силы. Это — личная победа.

Фред нетерпеливо заёрзал.

— Моё терпение на пределе, профессор. У нас с Джорджем пари — если я выгоню фэйдлинга быстрее, он неделю моет котлы после зелий.

— Мечтай, — буркнул Джордж.

— Вперёд, Фред, — позволил Люпин с лёгкой улыбкой, — только помни: это не дуэль. Это борьба с собой.

— О, я как раз давно собирался с собой разобраться, — хмыкнул Уизли и шагнул вперёд.

Класс снова напрягся.

Фэйдлинг вынырнул стремительно, словно тень, спрыгнувшая с потолка. Он закружился вокруг Фреда, шепча слова, от которых тот на мгновение побледнел.

"Тебя всегда сравнивают. Ты — копия. Тебя не замечают. Даже мать путает, кто ты."

Фред стоял, как вкопанный. Глаза его расширились, в них промелькнуло что-то — но потом он широко усмехнулся.

— О, дружок. Надо было быть пооригинальнее. — Иллюмината!

Свет вспыхнул резко, ярко, как взрыв фейерверка. Фэйдлинг взвыл, распался на клочья тьмы и исчез в сундуке, словно втянутый невидимой силой.

Фред развернулся к Джорджу, победоносно приподняв бровь.

— Начинай с большого котла.

Смех прокатился по классу. Люпин, хоть и старался сохранять серьёзность, слегка улыбнулся.

— Отлично, Фред. Пример того, как чувство собственного достоинства — лучшая защита.

* * *

После урока все выглядели немного уставшими — новое заклинание оказалось непростым. Оно будто вытягивало энергию изнутри, не столько физическую, сколько душевную.

Гвендолин медленно шла по переполненному коридору в сторону Большого зала. Эмили уже умчалась — на встречу с Сэмом, кажется, — оставив подругу наедине с собственными мыслями.

Фэйдлинг… Он прошептал ей то, что она боялась услышать больше всего. Слова, звучащие как эхо собственных сомнений. Почему именно они зацепили её так глубоко? Неужели это теперь важнее, чем экзамены по зельям и трансфигурации, которые всё ещё давались с трудом? Важнее, чем тревоги о родителях или размытые страхи будущего — о том, кем она хочет стать после Хогвартса?

Не замечая, Гвен свернула в один из просторных коридоров, где было значительно тише. Здесь почти не было учеников, только отблески зимнего солнца играли на стенах, отражаясь от витражей. Морозные узоры на огромных окнах мерцали, как застывшие заклинания, отливающие серебром.

Гвендолин остановилась у одного из витражей и глубоко вдохнула. Воздух был прохладным, свежим, будто снаружи — с поля, а не из коридора замка. Он пах пылью старых книг и еле уловимыми каплями снега.

И вдруг — что-то изменилось. В воздухе появился аромат цитруса: лёгкий, едва заметный, но живой. Он будто вырвал её из раздумий.

Мысли перенеслись к чьей-то руке, мягко коснувшейся её талии, Гвен вздрогнула, открыла глаза и резко обернулась.

— Джордж, — выдохнула она, не столько испуганно, сколько неожиданно тепло.

Он стоял совсем рядом, с привычной полуулыбкой, в которой сквозила лёгкая забота.

— Прости, — тихо сказал он. — Не хотел пугать.

Он резко, но мягко наклонился вперёд и коснулся её губ. Коротко. Уверенно. Как будто знал, что это правильный момент. А потом — так же быстро отстранился, оставив между ними лёгкое напряжение, будто воздух вдруг стал гуще.

Гвендолин оглянулась по сторонам, скользя взглядом по коридору. Огромные витражи отбрасывали на пол и стены танцующие блики, и в её глазах — больших, зелёных — отражался этот свет, словно искры волшебства застыли внутри зрачков.

— А если кто-нибудь увидит? — её голос прозвучал не испуганно, а немного дразняще, с лёгким оттенком волнения.

Джордж театрально вскинул руки, как будто сдавался, и с улыбкой отступил на шаг назад.

— Мы ведь вместе, да? Чего нам тогда прятаться?

Гвен снова взглянула на него — быстро, но внимательно. Щёки её порозовели.

— Вообще-то, — произнесла она, убирая прядь волос за ухо и будто собираясь с духом, — официального предложения не было.

Она сделала шаг вперёд, приблизившись, глядя ему прямо в глаза с игривой, но уверенной улыбкой. Джордж замер на секунду, не ожидая подобного поворота. Он шумно вдохнул, будто это разрядило заклинание, наложенное на его мысли.

— Но ведь... Эмили ты уже обо всём рассказала? — спросил он, прищурившись, будто вычисляя.

Гвен моргнула. Улыбка дрогнула, превратившись в удивление:

— Как ты… — начала она, но не успела договорить.

— Уши, Гвен. — Джордж ухмыльнулся. — Мы с Фредом можем слышать даже шёпот сов на другом конце башни. А ты, между прочим, не особенно тихо обсуждала.

Гвен вспыхнула.

— Ты подслушивал?!

— Ну, скажем так, я… заранее интересовался шансами. Стратегия, — он подмигнул. — У Уизли должна быть тактика.

Они оба рассмеялись. Смех был лёгким, звонким, и растаял в пустом коридоре, как первый пушистый снег.

— Ладно, Джордж Уизли, — Гвендолин шагнула ещё ближе и, внезапно для себя, взяла его за руку. — Раз ты такой уверенный… тогда это и правда официально.

Он мягко сжал её ладонь и, вдруг посерьёзнев, заглянул в глаза.

— У меня есть одна просьба, — голос Джорджа вдруг стал низким и удивительно серьёзным. На мгновение он перестал быть тем весёлым, бесшабашным Уизли, каким его знала Гвен. В его глазах не было и тени шутки. — Пожалуйста… не скрывай от меня ничего. Если кто-то ещё раз приблизится к тебе. Или скажет что-то, что заставит тебя сомневаться в себе или... во мне. Я должен знать. Я хочу знать.

Он смотрел на неё с такой искренностью, что у Гвен внутри всё сжалось. Будто бы на короткий миг всё вокруг — коридор, витражи, холодный воздух — исчезло. Остались только они. Только это мгновение. Только его голос и её дыхание.

— Джо... — прошептала она, впервые произнеся его имя так просто и по-домашнему. Она шагнула к нему и обняла крепко, всем телом, будто желая передать без слов всё, что сейчас чувствовала. Его тепло, знакомый запах корицы и чего-то цитрусового — всё это вдруг стало её якорем в этом зыбком мире.

Гвен погладила его по спине, чувствуя, как напряжение понемногу покидает его тело.

— Обещаю, — прошептала она. — Я больше не буду молчать. Ни о страхах. Ни о боли. Ни о тебе.

Он тихо выдохнул, прижимаясь к её плечу, будто только сейчас позволил себе расслабиться.

— Потому что теперь я буду здесь. Даже если ты будешь сомневаться в себе — я не буду. Ни на секунду.

С этими словами он ещё раз коротко обнял её, прежде чем отступить на шаг, глядя в её глаза, как будто хотел убедиться: она действительно в порядке.

А она была... Не полностью, не до конца — но в этом объятии, в этой искренности, в этом тихом «я рядом» зародилось что-то новое. Что-то сильное. Надёжное.

* * *

Прошло всего пару дней, и вечер в гостиной Гриффиндора превратился в настоящий хаос. Комната гудела, как улей в разгар лета: повсюду смех, шёпот, оживлённые обсуждения. Ученики, охваченные предвкушением Рождественского бала, который должен был состояться уже в эти выходные, разбились на небольшие компании, каждая со своей «стратегией на вечер».

Возле высокого окна собрались девчонки с четвёртого курса. Они устроились на подушках, перекидываясь мечтательными взглядами и пересыпая разговор щедрой порцией сплетен.

— Моё платье расшито настоящими кусочками звёзд! — с важностью заявила одна из них, закатывая глаза к потолку.

— Врёшь! — воскликнула другая, но с таким видом, будто всё равно немного верит.

— Я сама видела! Оно светится в темноте! — подхватила третья.

— Ой, как думаете, с кем пойдёт Гарри Поттер? — мечтательно спросила та, что всегда рисовала сердечки в тетрадке.

— Разумеется, с Джинни, глупая, — отрезала соседка, бросив на неё насмешливый взгляд. — Они же теперь типа того.

На другом конце гостиной группа парней пыталась в панике вспоминать вальсовые шаги. Обстановка там была скорее напряжённой, чем романтичной.

— Если я отдавлю Ханне все пальцы на ногах, это будет последний вальс в моей жизни, — простонал один из старшекурсников, медленно отрабатывая поворот на месте.

У камина, как всегда, уютно расположились Джордж, Фред и Ли Джордан. Они расставляли шахматные фигурки на доске, и, казалось, были единственными, кого вся эта «бальная истерия» обходила стороной. Или, по крайней мере, они делали вид, что так.

— И чего все с этим балом так носятся? — Ли почесал затылок, мельком бросив взгляд на хихикающих девчонок в углу.

— А ты сам-то с кем пойдёшь? — тут же подхватил Фред, лукаво прищурившись. Он хлопнул Ли по спине с таким видом, будто уже знал ответ.

— Я? — Джордан надулся. — Я вообще-то ждал, что меня пригласит судьба.

— Судьба опаздывает, брат, — усмехнулся Джордж. — И, по-моему, ей нужно напомнить, что бал уже в субботу.

Шахматная фигура коня издала сердитый фыркающий звук и сама переместилась на следующую клетку.

Фред переглянулся с братом.

— Смотри, чтобы твоя не сбежала после первого же танца , Джордж.

— Не может быть, — беззаботно пожал плечами тот. — Я, между прочим, как гиппогриф в полёте. Элегантен, грациозен и слегка опасен.

Ли рассмеялся и покачал головой:

— Нет, ты как гиппогриф, которому наступили на хвост.

Джордж по-прежнему сидел у камина, держа в руках фигуру ферзя, но в шахматах давно уже не участвовал. Мысли блуждали где-то между настоящим и тем моментом, когда он пригласил Гвендолин на бал.

Она сказала «да».

Не просто кивнула, не пожала плечами — а сказала это с такой улыбкой, что у него до сих пор сердце вздрагивало при воспоминании.

И всё бы хорошо. Всё прекрасно. Но каждый раз, как он вспоминал о бале — о свечах, о музыке, о сотнях глаз, наблюдающих за первым танцем — его начинало немного потряхивать. Он был Джордж Уизли. Он умел шутить, взрывать туалеты, ставить ловушки из ванильного крема — но стоять с Гвен в центре зала, глядя ей в глаза под музыку, это было… страшнее, чем дуэль с троллем в коме.

— Ты опять завис, — лениво бросил Фред, у которого из-за брата срывался уже второй ход подряд.

— Я просто думаю, — пробормотал Джордж, крутя ферзя в пальцах.

— Потрясающе, — сказал Ли с фальшивым восторгом.

Фред, наконец, отложил фигуру и повернулся к брату лицом.

— Слушай, ты уже пригласил её. Она согласилась. Она хочет быть там с тобой. И вообще, вы, чёрт возьми, встречаетесь. Это победа. Всё остальное — просто детали. Даже если ты забудешь все шаги, наступишь ей на подол и уронишь чашу с пуншем — если ты будешь рядом с ней, всё будет именно так, как должно быть.

Джордж усмехнулся, но внутри стало чуть легче. Его брат, как ни странно, иногда говорил чёртовски правильно.

Он снова взглянул на лестницу, ведущую в спальни девушек, и представил, как Гвендолин будет спускаться в бальном платье. И как у него перехватит дыхание.

И пусть даже Фабиан до сих пор смотрел на неё как на загадку, которую нужно разгадать, — Джордж знал одно: он не собирался быть просто страницей в её истории. Он хотел быть частью её настоящего.

В это время Гвендолин шла по коридору, ведущему от библиотеки к гостиной Гриффиндора. За последнее время она часто бродила одна: Эмили всё чаще исчезала на свиданиях с Сэмом, Анджелина и Кэти были заняты квиддичными тренировками, как и Джордж. А ей совсем не хотелось отвлекать его лишний раз — не потому что боялась быть навязчивой, а скорее из-за какого-то тихого внутреннего уважения к его времени.

К тому же, одиночество стало для неё не в тягость, а, скорее, в радость. Быть наедине с собой, размышлять без спешки, в тишине листать страницы учебников и не торопиться — это стало её маленьким ритуалом. Она находила в этом особую свободу: не играть роли, не улыбаться по привычке, не подстраиваться — просто быть собой.

Так что готовиться к экзаменам она теперь предпочитала в библиотеке. Одна.

Коридоры к этому часу были почти пустыми. Изредка ей встречались учащиеся с других факультетов — кто-то в компании, кто-то, как и она, один. Каменные стены, высокие арочные окна и отблески магического света факелов создавали почти сказочную атмосферу.

Солнце давно скрылось за горами, и его место занял лунный свет — холодный, серебристый, мягко струящийся сквозь витражи, бросая узорчатые тени на стены. С этими тенями казалось, что замок дышит в унисон с ней.

Гвендолин бодро шагала по гладкому каменному полу, вслушиваясь в отголоски собственных шагов. Ритм её туфель будто растворялся в дыхании Хогвартса.

И вдруг — за спиной раздались другие шаги.

Она на мгновение замерла, напрягшись. Кто-то быстро шёл следом. Нет, даже не просто шёл — ускорялся, словно пытался её догнать или обогнать.

Сердце глухо стукнуло и сбилось с ритма.

Глупости, — попыталась себя успокоить она. Это же Хогвартс, безопасное место, охраняемое, магически защищённое. Никто не станет…

Но всё равно между лопатками зашевелился ледяной холодок. Не страх даже — скорее тревожное предчувствие. Почему именно сейчас? Почему в спину? Почему так быстро?

Она резко обернулась.

— Воу! — Фабиан резко остановился, вскинув руки вверх, будто стараясь не налететь на Гвендолин. — Ты чего, подруга?

— Это ты чего?! — Гвен рефлекторно прижала ладонь к груди, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. Второй рукой она, уже с долей шутки, замахнулась на Фабиана. — Пугаешь людей в тёмных коридорах, герой!

Когтевранец рассмеялся и ловко пригнулся, уходя от воображаемого удара, будто уклонялся от заклинания. Его каштановые волосы растрепались, а в голубых глазах плясали озорные искры.

— Прости, не хотел. Просто увидел, что ты идёшь одна, и решил догнать. Не думал, что у тебя такие боевые рефлексы, — с улыбкой сказал он, выпрямляясь.

— Ну, Хогвартс приучает к внезапностям, — усмехнулась Гвен, хотя голос её всё ещё слегка дрожал. Она глубоко вдохнула, стараясь унять внезапный всплеск тревоги.

— Я-то думал, ты как минимум запустишь в меня заклинание обездвиживания. Или швырнёшь учебник по трансфигурации, — лукаво добавил Фабиан, бросив взгляд на её сумку, из которой действительно торчал тот самый увесистый том.

— Поверь, мысль была, — хмыкнула она, уже окончательно успокоившись. — А ты чего тут носишься? Опаздываешь куда-то?

— Ни капли, — пожал плечами он. — Просто подумал, что вечер станет лучше, если немного пройдусь в твоей компании. — Он сказал это с лёгкой небрежностью, но Гвен не могла не заметить, как он чуть понизил голос и задержал на ней взгляд дольше, чем было нужно.

Она чуть отвела глаза, пряча полуулыбку.

— Ты, как всегда, умеешь выбирать момент, — пробормотала она, сбавляя шаг. — Я уже почти пришла.

— Тогда у меня всего пара минут, чтобы напомнить тебе про бал. И про…

— Фабиан… — она мягко перебила его, — я иду с Джорджем.

Он слегка кивнул, даже улыбнулся — почти по-настоящему, хотя в уголках глаз промелькнуло лёгкое, едва уловимое разочарование.

— Знаю. Но это ведь не мешает нам быть друзьями, правда? И дружеский танец я всё же жду, — добавил он, стараясь вернуть разговору лёгкость.

— Конечно, — тепло сказала Гвен. — И спасибо, что проводил. Даже если чуть не довёл меня до инфаркта.

Фабиан театрально прижал ладонь к сердцу, поклонился с преувеличенной важностью и добавил:

— Клянусь, впредь — только мягкий шаг и заблаговременные предупреждения. О, чуть не забыл…

Он полез в карман мантии и достал шоколадный батончик с орехами, протягивая его Гвен.

— Ты же любишь фундук?

Та медленно потянулась за сладостью, прищурившись.

— А он точно не из лавки «Зонко»?

Фабиан рассмеялся и, не дожидаясь её согласия, аккуратно сунул батончик в её сумку.

— Я похож на клоуна, по-твоему?

— Только если чуть-чуть, — с невинной улыбкой ответила она и, наконец, тоже рассмеялась.

Гвен поднялась по лестнице, придерживая сумку. На губах всё ещё играла тёплая улыбка, но в груди начинало щемить от лёгкой тревоги. Мысли снова возвращались к Джорджу — особенно сейчас, когда вечер окутал замок мягкой, почти волшебной тишиной, и так хотелось, чтобы рядом оказался именно он.

Гостиная Гриффиндора, как обычно в этот час, дышала уютом: потрескивал камин, кто-то смеялся в углу, а кто-то уже давно поднялся в спальню. Атмосфера напоминала домашний вечер, когда всё вокруг будто бы замирает, позволяя тебе просто быть.

Гвен уже собиралась подняться в свою комнату, когда взгляд упал на диван у камина. Джордж сидел один, опершись локтями о колени и задумчиво глядя на огонь. Обычно он был живой, шумный, искрящийся идеями — но сейчас казался каким-то затихшим. Или… уязвимым.

Она подошла почти неслышно. Уизли почувствовал её ещё до того, как она заговорила.

— Привет… — тихо сказала Гвен.

Джордж обернулся. Его карие глаза сразу потеплели, губы тронула мягкая улыбка.

— Я тебя ждал.

— Я была в библиотеке, — объяснила она. — Если хочешь, можем завтра вместе пойти. Разберём что-нибудь из экзаменов?

Он не ответил сразу. Лишь медленно поднялся с дивана, не отводя взгляда от её лица. Подошёл ближе, почти вплотную. Слушал, не перебивая. И в этом молчании было больше слов, чем в любых объяснениях.

Когда расстояние между ними почти исчезло, Гвен замолчала. Их руки соприкоснулись, тёплая ладонь Джорджа скользнула к её пальцам. Сердце застучало медленно, глухо, будто в такт шагам чего-то большого и важного.

Из старого проигрывателя у стены доносилась тихая, медленная мелодия — старая волшебная баллада, звучащая, словно сон.

— Ты не хочешь потанцевать со мной? — негромко спросил он, будто предлагая нечто священное.

— Здесь? — Гвен улыбнулась, немного смутившись. — Прямо посреди гостиной?

— Нам ведь нужно подготовиться к балу. Не хочу, чтобы ты отдавила мне ноги перед всеми, — добавил он с искрой в голосе, но мягко, почти шёпотом.

Она хихикнула, запрокинув голову, и вдруг почувствовала, как легко рядом с ним дышится. Как будто все страхи исчезли.

— На нас же будут пялиться, как на дураков.

Джордж быстро огляделся. Пара студентов, сидевших в углу, будто почувствовали и засобирались.

— Мы и есть дураки.

Она кивнула, почти незаметно, и шагнула ближе.

Джордж медленно провёл ладонью вдоль её руки, позволяя пальцам скользнуть по запястью. Его прикосновение было тёплым, ласковым, но в нём чувствовалась сдержанная жажда близости. Он осторожно взял её за талию, прижимая к себе, как будто боялся разрушить этот хрупкий, почти сказочный момент. Его другая рука нашла её ладонь и сжала чуть крепче, чем нужно — будто хотел удостовериться, что она действительно здесь.

Гвен подняла взгляд, и их глаза встретились. Музыка казалась далёкой, словно звучала в другом мире, но они двигались в точном, неторопливом ритме, почти не покачиваясь — просто плыли друг к другу сквозь полумрак гостиной, сквозь мерцание огня, как сквозь сон.

Дыхание Гвендолин коснулось его шеи, едва уловимо — но Джордж будто ощутил удар молнии. Его сердце забилось быстрее, кровь гулко зашумела в ушах. Он чувствовал, как её грудь прикасается к его, как волосы едва щекочут подбородок, и в какой-то момент ему стало трудно дышать спокойно.

"Чёрт. Она совсем близко."

Он прижал её немного сильнее, позволив пальцам скользнуть по изгибу спины. Тепло её тела пробирало до мурашек. Гвен пахла чем-то едва уловимым — то ли пергаментом, то ли ванилью, то ли собой — и этот аромат кружил голову сильнее любого эликсира.

"Если бы она только знала, как сильно я её хочу… Не только как девушку. Хочу быть рядом. Защищать. Смотреть, как она смеётся. Знать, что только я могу держать её вот так."

Гвен слегка прижалась щекой к его плечу. Он почувствовал её дыхание у самого ключицы — тёплое, неровное. И понял, что она тоже волнуется. Она чувствует это так же сильно.

— Джо… — прошептала она, едва слышно.

Он наклонился, губами коснувшись её виска — не как шутник, не как приятель, а как парень, влюблённый до безумия.

Гвен крепче сжала его руку.

Они ещё несколько мгновений оставались в движении, медленно кружась между кресел, книг и шепота комнаты, будто весь мир сжался до этих двух тел, этих двух дыханий. Всё остальное — исчезло. Осталась только она. Он. И пламя между.

Джордж чувствовал, как дрожит её спина под его ладонью — совсем чуть-чуть, почти незаметно, но он знал: это не от холода. Она прижималась к нему ближе, будто тоже боялась, что музыка закончится, и он исчезнет.

Он замедлил шаг и, не отпуская её, остановился. Девушка подняла голову, их взгляды встретились — и в этот раз в её глазах было что-то большее. Открытое. Нежное. Чистое.

Он провёл пальцами по её щеке, медленно, с трепетом, будто касался тонкой материи сна.

— Ты... с ума сводишь, — выдохнул он, не отрывая взгляда от её губ. — И не только когда улыбаешься.

Гвен не ответила. Только чуть наклонилась ближе, едва коснувшись лбом его подбородка. Он опустил голову. Их дыхание смешалось. Всего пара сантиметров... и всё внутри Джорджа сжалось.

"Поцелуй её." — сердце билось, как барабан. Но он ждал. Хотел, чтобы это произошло не потому, что «нужно». А потому что она — хочет. Так же, как и он.

Гвен медленно подняла руку, провела пальцами по его шее, выше, в волосы. Это было неуверенно, но так честно. Он прикрыл глаза, прижавшись лбом к её лбу.

— Я не верю, что всё это — на самом деле, — шепнула она. — Что ты… здесь. Что мы.

Он усмехнулся, тихо, тепло, губами коснувшись её щеки, линии уха, будто давая ответ не словами.

— Тогда я пообещаю тебе одно, — произнёс он, чуть хрипло, голос дрожал от сдержанного желания. — Сделаю всё, чтобы ты не сомневалась ни секунды.

И тогда она сама потянулась к нему. Медленно, словно боялась разрушить что-то хрупкое. Их губы встретились — нежно, мягко, и в то же время глубоко, будто давно ждали этой минуты. Поцелуй был не страстным — он был тёплым, искренним, будто из самого сердца. Джордж прижал её к себе крепче, позволяя себе забыть обо всём, кроме её дыхания, её пальцев у себя на шее, и того, как легко — и правильно — с ней рядом.

Когда они отстранились, в глазах Гвен плыло лёгкое головокружение. Она рассмеялась, уткнувшись лбом ему в плечо.

— Кажется, теперь ты действительно отдавил мне ноги, Уизли.

— Это месть за всё, что ты сделала с моим сердцем, — пробормотал он, усмехаясь, и, снова взяв её за руку, поцеловал пальцы. — И, знаешь, я бы пережил это ещё тысячу раз.

Наконец-то — последний учебный день! Гвендолин проснулась в отличном настроении. Её сердце переполняло предвкушение, и казалось, что ничто в мире не способно его омрачить. Даже серое, низкое небо и бешеная метель за окнами казались сегодня не угрожающими, а почти уютными — ведь внутри, в Хогвартсе, было тепло и по-домашнему.

Перед занятиями Гвен решила сделать то, что уже давно откладывала: написать письмо родителям. Это висело на душе тяжёлым грузом, и дальше тянуть было просто невозможно. До Рождества оставалось всего несколько дней, и мама с папой должны знать, что она не приедет домой. Смешанные чувства терзали её: вина, тревога, капля стеснения... но и капля свободы.

Взяла чернильницу, свежий пергамент и, устроившись у окна, начала писать:

«Дорогие мама и папа!

Надеюсь, у вас всё хорошо. Как ваше здоровье? Успеваете отдыхать хоть немного? У нас тут настоящая зима: метель не унимается, всё вокруг белое, как в сказке.

Да, мама, я ношу тёплые колготки — честно! Не волнуйся.

Сегодня последний день учёбы, и у меня чудесное настроение. Совсем скоро Рождество! И — вот, что я хочу вам сказать...

Завтра в Хогвартсе будет Рождественский бал. Приедет музыкальная группа — вы о ней вряд ли слышали, они известны только в волшебном мире, но здесь все просто в восторге. А ещё... я решила остаться в школе на каникулы.

Знаю, это может вас расстроить, и мне правда жаль, если так. Но, пожалуйста, не беспокойтесь. Здесь со мной будут почти все мои друзья — Эмили тоже остаётся. Мы устраиваем небольшой праздник, обещаю, всё будет скромно и прилично.

Честно говоря, мне хочется попробовать провести Рождество по-другому. Побыть здесь, среди тех, кто стал почти семьёй. Мне нужно это время, чтобы немного разобраться в себе.

Я вас очень люблю и ужасно скучаю. Увидимся летом. Обязательно напишите — ваши письма всегда поднимают мне настроение.

P.S. Сову одолжила у Эмили. Пожалуйста, покормите её и отправьте ответ, как сможете. Обнимаю крепко!»

Гвендолин перечитала письмо, и сердце у неё сжалось. Почему-то захотелось заплакать. Но не от грусти — от чего-то тёплого и щемящего, как бывает, когда отпускаешь что-то важное… или наконец решаешься.

Сунув письмо в конверт, она вздохнула, встала, и — прижав его к груди — направилась в Совятню сквозь холодные коридоры, наполненные предвкушением праздника.

Почти у самого входа в совятню Гвен неожиданно столкнулась с Роном и Гарри. Те стояли, переговариваясь шёпотом, и подпрыгнули, как пойманные на месте преступления, когда заметили её приближение.

— А ты чего здесь в такую рань? — Рон замялся, заметно смутившись. Он неловко спрятал за спину маленький пергаментный свёрток, как будто это была не посылка, а какая-то запрещённая магия.

Гвен прищурилась, окидывая их внимательным взглядом.

— Иду отправлять письмо. А вы? — спросила она, с лёгкой насмешкой переводя взгляд с одного «заговорщика» на другого.

— Мы… — начал было Рон, запинаясь.

— Мы тоже письмо отправляли, — быстро перебил его Гарри. — Родителям Рона. Написали, что приедем на Рождество вместе. Подарки, мишура, все дела.

Гвен изогнула бровь и чуть заметно улыбнулась, лукаво.

— Вот как. Как трогательно. Ну, тогда дайте и мне пройти, а то я тут себе задницу отморожу, пока вы свою «секретную миссию» завершаете.

Ребята прыснули от смеха, будто кто-то прошёлся по их нервам, и поспешно начали спускаться вниз по лестнице, радостно ускользая от возможных расспросов.

Гвен проводила их взглядом, покачала головой и с лёгкой ухмылкой пробормотала себе под нос:

— Чудики.

Когда шаги Рона и Гарри стихли внизу, Гвен наконец вошла в совятню. От старых каменных стен тянуло прохладой, и воздух был пропитан смесью запахов пергамента, пера и совиного помёта — весьма специфический букет, но уже почти родной. Несколько сов сонно глянули на неё с верхних жердочек, некоторые сердито ухнули, недовольные тем, что их разбудили на рассвете.

Она достала из-под мантии аккуратно свернутое письмо. Почерк был чуть скошенный, старательный, местами размазанный — чернила всё ещё были чуть влажные.

— Ну что, Туман, полетишь? — обратилась она к крупной серой сове, сидящей ближе всех. Та подняла голову, посмотрела на девушку, как на нечто не особо впечатляющее, вздохнула (или это показалось?) и неохотно подалась вперёд. — Да-да, я знаю, не Королевская почта, но постарайся без фокусов, ладно? В прошлый раз ты уронила письмо прямо на голову профессору Макгонагалл. Я чуть инфаркт не получила.

Прикрепив письмо к лапке совы и аккуратно погладив её по перьям, Гвен подошла к окну. Утренняя дымка едва начинала рассеиваться над заснеженными башнями замка. Где-то вдалеке каркала ворона, возможно, не довольная тем, что не сова.

Туман, расправив крылья, грациозно — насколько может быть грациозна сова, проснувшаяся не по своей воле — взмыла в небо. Гвен проводила её взглядом, прищурившись от холодного ветра.

День тянулся бесконечно — как жевательная резинка Берти Боттс с привкусом тоски. Сначала был напряжённый урок зелий, где профессор Снегг казался особенно раздражённым и зловеще шептал над котлами, будто вот-вот кто-то взорвёт аудиторию. Потом — трансфигурация, за которой следовало прорицание… невообразимо скучное, как старый чай без сахара.

Профессор Трелони снова вещала с видом уставшей пророчицы апокалипсиса, витающей где-то между нашим миром и туманом благовоний. Но на этот раз «дар видения» был направлен… на Гвен.

— О, милая… — прошептала Трелони, глядя сквозь огромные, запотевшие очки. — Не отчаивайтесь. Ваша печаль растворится в слезах… и закончится… на больничной койке.

Некоторое время в классе стояла тишина. Даже хрустальный шар, казалось, задумался о смысле жизни. Что именно это должно было значить — не понял никто. Ни сама Трелони, ни студенты, ни даже шляпа профессора, подозрительно накренившаяся на бок.

Разумеется, Гвен и Эмили не придали «предсказанию» особого значения. Скорее, добавили его к коллекции других фатальных прогнозов — от смерти от падения с метлы до вероятности быть укушенной бешеным флоббер-червяком.

Под партой Джордж незаметно сжал руку Гвен. Его ладонь была тёплой, надёжной, как и сама его улыбка — искренняя, мягкая, почти магическая в своей способности развеивать тревоги. И после этого просто невозможно было думать о чём-то плохом.

Вечером в гостиной у камина собралось почти всё весёлое общество. Пламя плясало в очаге, отражаясь в бокалах тыквенного сока и в глазах друзей.

Анджелина — к всеобщему изумлению — сидела у Фреда на коленях, будто они так делали каждый вечер. Хотя все знали о их отношениях, парочка обычно вела себя на людях сдержанно, почти конспиративно. Теперь же Фред выглядел торжествующим, словно выиграл у Слизерина сразу два матча подряд, и тихо шептал что-то ей на ухо, от чего Анджелина едва сдерживала смех.

— Вот видишь, — Фред ухмыльнулся брату, перехватив его взгляд. — Говорил же: стратегия «внезапного колена» всегда работает.

— Стратегия «внезапного Фреда» вообще безотказна, — фыркнул Джордж.

Тем временем Ли Джордан продолжал безуспешно очаровывать Кэти. Он сделал уже три подхода, один из которых включал стихотворение, и каждый раз получал такой же мягкий отказ, как пух от мандрагоры.

Эмили сидела чуть поодаль в кресле, задумчиво глядя в огонь. Она выглядела отстранённой, и в её взгляде читалась лёгкая тоска. Возможно, ей просто хотелось того же — тёплого уюта и руки любимого рядом. Но когда твой парень из Слизерина, а ты — из Гриффиндора, совместные вечера у камина превращаются в миссию уровня «высший запрет». Оставались только прогулки по холодным коридорам замка, подальше от чужих глаз и любопытных взглядов.

Гвендолин и Джордж устроились в самом дальнем уголке гостиной. Он накинул на неё свой плед — по-хорошему потерянный на третьем курсе, но чудом найденный в шкафу у Филча. Они сидели в тишине, наблюдая, как пламя переливается в камине, будто внутри него плавится янтарь. Это было их собственное, маленькое убежище — где не было ни Трелони с её бедами, ни экзаменов, ни границ между факультетами.

— Если в следующий раз она предскажет, что ты упадёшь с метлы в мантию профессора Макгонагалл, — тихо сказал Джордж, — я официально запишусь в её кружок «Чай и трагедия».

Гвен рассмеялась, уткнувшись ему в плечо. Всё было хорошо. Пусть и не у всех — но здесь и сейчас, у огня, было по-настоящему тепло.

— Бал уже завтра, — мечтательно протянула Кэти, глядя в потолок, будто там сейчас должен появиться принц на метле.

— Вот именно, моя дорогая, завтра, — не упускал шанс Ли Джордан, усаживаясь поближе. — А я всё ещё одинок. Как и ты...

— С чего ты взял, что меня никто не пригласил? — Кэти прищурилась. Улыбка на её лице была настолько сладкой, что любой медовик в Хогсмиде бы позавидовал. Но в глазах сверкнуло… предупреждение.

— А разве… — начал было Джордан, но договорить не успел.

Кэти подскочила с кресла так резко, что Фред с Джорджем синхронно отпрянули, будто она достала волшебную палочку и крикнула «Экспеллиармус!».

— Я иду спать! — заявила она, гордо вскинув подбородок. — Не хочу проснуться с мешками под глазами и выглядеть, как домашний эльф после смены.

Она удалилась с достоинством королевы, а дверь в женское крыло хлопнула так, словно за ней закрыли портал в другое измерение.

Наступила короткая тишина.

Ли оглянулся на остальных, в полном недоумении.

— А что я такого сказал?

— Хм, — протянул Фред, сдерживая смешок, — возможно, «ты одинока, как я» — не лучшая строчка для флирта. Даже у тролля был бы шанс выше с: «Ты ударила меня как кирпич, но это была любовь».

— Или, — добавил Джордж, — можно было хотя бы подарить ей шоколадку. Или шлем. На бал. Чтобы защититься от твоего обаяния.

— Вы вдвоём просто гении, — буркнул Ли, опускаясь обратно в кресло. — Настоящие романтики века.

— Мы стараемся, — дружно отозвались близнецы, с одинаково невинными улыбками. — За это нас и любят. Ну или боятся. Что, по сути, одно и то же.

Прошло около получаса, и гостиная постепенно опустела. Смех, шорохи и голоса стихли, растворившись в гуле старых стен. Все разошлись… кроме Гвен и Джорджа.

Они по-прежнему сидели в полутёмном уголке у камина, спрятавшись от чужих глаз. Тени плясали по их лицам, а отблески пламени отражались в глазах, в которых было куда больше, чем просто отражение огня.

Пара сидела близко — настолько, что их лбы едва касались друг друга. Он медленно, почти гипнотически, проводил пальцами по её волосам, перебирая тонкие пряди, словно что-то ценное и хрупкое. И вдыхал запах — сладковатый, тёплый, как карамель, тающая на языке. Для него этот аромат стал якорем, успокаивающим, родным. Без него всё вокруг начинало терять вкус, а он — терпение.

— Так хочется повеселиться завтра, — тихо сказала Гвен, глядя в огонь. Её пальцы лениво скользили по его руке, словно рисовали узоры, ведомые только ей одной.

— Иди сюда, — прошептал Джордж, чуть наклонившись вперёд. Он жестом указал на свои колени и, взяв девушку за руку, аккуратно потянул.

Его прикосновение было бережным, но настойчивым.

Гвен послушно перелезла, устроившись у него на коленях. Её сердце билось быстрее — и не от неловкости, а от чего-то нового, волнующего. Она сдерживала улыбку и дрожь — не от холода, нет, — от того, как он смотрел на неё. Так, словно она была чем-то невозможным… и единственно правильным одновременно.

Она чувствовала, как его руки осторожно обнимают её за талию, как он скользит большим пальцем по ткани её свитера, невольно вызывая мурашки.

— Будет весело. Я обещаю, — прошептал он с лёгкой усмешкой, той самой, искренней, с поворотом губ в одну сторону — фирменной. Затем он осторожно наклонился и коснулся её губ — мимолётно, мягко, словно проверяя: не испугается ли она.

Он уже собирался отстраниться, но Гвен тихо рассмеялась и слегка хлопнула его по груди.

— Эй…

И прежде чем он успел ответить, она потянулась вперёд и поцеловала его сама. Глубже. Смелее. Вложив в это неуверенность, желание и лёгкий вызов. Её пальцы скользнули в его волосы, сжали их у корней, и в тот момент, когда она почувствовала, как сбилось его дыхание, отстранилась. Немного. Достаточно, чтобы увидеть, как он прикусил губу и, не открывая глаз, расплылся в широкой, почти мальчишеской улыбке.

— Решила подразнить меня? — прошептал он, голос хрипловатый, низкий, срывающийся на смешок.

— А что, если так? — она чуть склонила голову, взгляд её блестел.

— Не боишься? — он раскрыл глаза и смотрел на неё прямо, цепко.

— Тебя? — она усмехнулась, медленно обвивая руками его шею.

— Последствий, — уточнил Джордж, его ладони медленно скользнули по её спине. Он говорил почти шепотом, но в этих словах было что-то электрическое.

Рука медленно скользнула под её свитер, осторожно, почти нерешительно, будто спрашивая разрешения. Тёплая ладонь легла на кожу внизу спины, и Гвен затаила дыхание. Его прикосновение было не настойчивым, а внимательным — будто он искал ответ, который она не могла сказать вслух.

Что я сделаю? Остановлю? Или…

— Ты меня заинтриговал, — выдохнула она, голос дрогнул, будто её губы обжёг собственный смех. Нервный. Взволнованный.

Джордж не отвечал — только продолжал смотреть ей в глаза. Его взгляд был чуть прищуренным, изучающим, глубоким, как омут в полночь. Он медленно наклонял голову то в одну сторону, то в другую, словно пытался запомнить каждую черту её лица, каждую тень, падающую от огня на щёки.

"Чёрт… что же ты делаешь, Уизли? Решил свести меня с ума?"

Гвен ощущала, как внутри всё напрягается — сладко, тревожно.

"Я должна остановить его? Или…"

Она не могла закончить мысль. Не хотела.

Сердце стучало где-то в горле. Гриффиндорка наклонилась ближе, к его шее, чуть медля, давая себе возможность отступить. Но запах — тёплый, пряный, чуть древесный — будто растворил остатки сомнений. Он был его. И он пьянил.

Она коснулась его кожи губами. Осторожно. Затем ещё раз — чуть ниже. Медленно, будто оставляла на нём собственную карту. Джордж резко вдохнул, воздух прошел сквозь зубы, будто он пытался не выдать, как слабеют у него колени даже сидя. Его пальцы крепче сжали её бёдра, будто она вдруг стала чем-то, за что стоит держаться, чтобы не потерять контроль.

Гвен шумно выдохнула, ощущая, как её губы касаются линии его ключицы. Пульс бешено стучал в ушах, она чувствовала, как дрожит внутри. Не от страха. От желания. От невероятной близости, которая, казалось, могла вспыхнуть огнём, если они хотя бы на миг забудут, где находятся.

— Гвен… — прошептал он. Его голос был чуть хриплым, низким, сдержанным. И в этом одном слове — её имени — было всё: и просьба, и предупреждение, и отчаянная, едва сдерживаемая нежность.

Она отстранилась ровно на столько, чтобы увидеть его лицо. Глаза — почти потемневшие от эмоций. Лёгкая улыбка, дрожащая на губах.

— Что ты со мной делаешь? — тихо спросил он.

— То же, что и ты со мной, — ответила она, и в этом был не вызов, а правда.

И если бы пламя в камине вдруг погасло — они бы этого не заметили. Потому что весь мир уже свёлся к этим прикосновениям. Этому взгляду. И тому тонкому, напряжённому моменту… на грани.

Джордж резко, но не грубо, обхватил её за подбородок, притянул ближе и утонул в поцелуе — глубоком, влажном, жадном, словно всё, что он не решался сказать, он теперь передавал ей губами. Гвендолин почувствовала, как её тело словно растворяется в его. Она сидела у него на коленях, и под ней было… твёрдо. Тепло, пробивающееся сквозь слои одежды, вспыхивало волнами, будто угли в камине вдруг ожили под её прикосновением.

Он хочет меня. Сильно. 

Мысль, от которой перехватило дыхание. И странное, но сладкое удовольствие — от того, что он теряет контроль рядом с ней.

Она чуть заёрзала, почти незаметно, и всё равно почувствовала, как Джордж напрягся. Его пальцы, до этого мягко скользившие по её спине, крепче сомкнулись на бёдрах. Он снова нырнул под ткань — теперь решительнее. Его ладонь изучала изгибы её тела с осторожной жадностью: от талии вверх, по рёбрам… И, затаив дыхание, он провёл пальцами по груди — не грубо, а будто удивляясь, что может прикасаться. Лямка медленно соскользнула с её плеча, оставляя след мурашек, а затем его рука легла ей на грудь, тёплая, сильная, трепетная.

Гвен на миг прервала поцелуй, чтобы заглянуть в его глаза. Глубокие, тёмные, цвета тающего шоколада — в них не было похоти, только желание, восхищение… и что-то пугающе настоящее.

Он не просто хочет меня. Он видит меня.

Внутри всё смешалось: возбуждение, трепет, капля страха. Здесь…? В гостиной? Кто угодно мог спуститься из спальни. Кто-то мог увидеть. А если…

Но стоило ей снова прикоснуться к его губам — и все страхи исчезли, будто растворились в его дыхании. Было только это чувство: волнительное, сильное, настоящее. Он был её якорем и штормом одновременно.

Гвендолин, стараясь дышать ровнее, медленно провела рукой по его спине — от плеч до талии. Его тело отзывалось на каждое её движение, будто он сам был на грани. И тогда, затаив дыхание, она опустила руку вниз, к молнии его джинсов. Прикосновение было уверенным, но в то же время наполненным трепетом. Джордж резко вдохнул, и в следующее мгновение его зубы прикусили её нижнюю губу — резко, болезненно… но приятно. Сладкая, тлеющая боль, будто знак того, как сильно он сдерживается.

— Гвен… — выдохнул он сдавленно. — Если ты не остановишь меня сейчас…

Она не ответила. Только вновь притянула его ближе, закрывая глаза. Пусть будет, как будет.

Гвен чувствовала, как весь её мир сжался до его тела, его рук, дыхания у самой кожи. Всё в нём было желанным — от чуть взъерошенных волос до дрожащего голоса, которым он шептал её имя. Она ощущала, как напряжены его мышцы, как он сдерживает себя… ради неё. Мгновение замерло между ними. Горячее, зыбкое, как стекло, готовое треснуть от одного неосторожного движения.

— Гвен… — прошептал он снова, чуть осипшим голосом. — Я не хочу торопить тебя. Не здесь и не так.

Она моргнула, его слова пронеслись внутри вихрем облегчения и нежности. Он не давил. Он чувствовал. Понимал. Он ждал не тела — а её, настоящую.

Она выдохнула и прижалась лбом к его щеке.

— Ты прав. Я не хочу, чтобы это было наспех… в школьной гостиной, где пахнет жареными пирожками и сигаретами, — прошептала она, слабо улыбаясь.

Он рассмеялся — негромко, искренне, словно напряжение немного спало. Его руки мягко обвили её, теперь просто обнимая, и Джордж поцеловал её в висок.

— Знаешь, если бы ты не остановила нас… я бы сам… попытался.

— Ах, какой благородный рыцарь, — пробормотала она, улыбаясь уже шире. — Надо же, не только шутки в арсенале.

— Уж прости, я многофункциональный, — фыркнул Джордж. — Один Уизли — смех, романтика, моральный самоконтроль. Впечатляет, да?

Она тихо засмеялась, уткнувшись ему в плечо. Тот тёплый, искренний смех, что возможен только после напряжения, когда оба понимают — сделали правильный выбор.

— Знаешь, — сказала она чуть позже, всё ещё лежа у него на груди, — теперь мне хочется дождаться… того самого момента. Когда мы не будем бояться, не будем скрываться. Когда я смогу остаться с тобой до утра. И не думать, застукает ли нас профессор Макгонагалл.

— Или Рон. Рон был бы хуже, — мрачно добавил Джордж. — Он бы начал читать лекции. От имени мамы.

— Я бы умерла от стыда.

— Я бы умер от смеха.

Они лежали, укрытые пледом, всё ещё тесно прижавшись друг к другу. Ничего не произошло. Но между ними уже было всё.

Когда она отстранилась — не с испугом, не с отвержением, а с теплом и доверием — Джордж почувствовал, как в груди что-то сжалось… и развернулось. Как крылья, которые он сам не знал, что у него есть.

Он обнял её крепко, бережно, вдыхая запах её волос, впитывая тепло её тела, будто боялся, что это всё исчезнет, если он моргнёт.

Чёрт. Я же… я влюбился.

Эта мысль пришла внезапно, но так естественно, будто давно ждала, когда он перестанет прятаться за шутками и ухмылками.

Я по уши, по самое не могу — влюблён. В Гвендолин Гилл. В ту, над которой когда-то подшучивал. Заучку. Скромницу. Эту тихую гриффиндорскую девчонку с книжкой в руках и нервной улыбкой.

А теперь… теперь она была всем, о чём он мог думать. Он знал её голос наизусть, различал по шагам в коридоре, чувствовал, когда ей грустно — даже если она не говорила ни слова.

Она стала его якорем. Его мягким местом. Его реальностью — настоящей, живой.

Я бы пошёл за ней куда угодно. Хоть в Запретный лес, хоть под Визжащую хижину, хоть в мамино подземелье с вареньем. Плевать. Лишь бы она шла рядом.

Джордж посмотрел на неё — она мирно дремала у него на груди, губы чуть приоткрыты, ресницы отбрасывают мягкую тень на щёки. И вдруг он понял:

Что бы ни случилось… я останусь. Я не отпущу её. Даже если она вдруг однажды поймёт, что заслуживает кого-то лучше, тише, спокойнее. Я всё равно буду рядом. Потому что так глупо, яростно, безнадёжно… люблю её.

Он коснулся губами её лба, стараясь не разбудить.

— Сладких снов, Гилл, — прошептал он. — Твой Уизли тебя прикроет.

И в ту ночь он впервые заснул не с мыслями о завтрашних проделках, а с мыслью, что наконец нашёл своё.