Хроники хускарла (джен)

«Лучшая техника боя — техника выживших» — Гэйден Шинджи, 1Э 490

Оставаться здесь дольше было не вариантом. Метель становилась лишь яростнее, не оставляя надежды на улучшение. Понимая, что отсюда не выбраться, если пойти не в ту сторону, Лидия решила рискнуть. Собрав немного еды и связку хвороста, она направилась к выходу из пещеры. Яркий свет снега ослеплял и она прищурилась, стараясь различить хоть что-то в размытом белом пейзаже. Видимость была не больше двадцати шагов и каждый порыв ветра бросал в лицо обжигающие снежные иглы.

Пройдя пару сотен метров, она вдруг заметила впереди темный силуэт, едва видимый сквозь густую пелену. Ее сердце забилось быстрее. Эйхан! Она закричала, пытаясь перекричать ревущий буран, и тень обернулась, направляясь в ее сторону. Ускорив шаг, Лидия спешила навстречу, в душе вселялась надежда. Однако чем ближе подходил силуэт, тем яснее становилось, что это не её учитель. Он был не один. В окружении чужаков, по меньшей мере семерых, незнакомец шел уверенно, его золотые доспехи, сверкающие в ледяном свете, указывали на альтмерское происхождение.

Лидия замедлила шаг, хватаясь за рукоять меча. Альтмеры Доминиона. Она знала, что они здесь не для спасения — их целью была она. Теперь ее окружали, тесный круг сужался с каждым мгновением. Деваться некуда и выбора нет. Она насчитала семерых. Значит, предстоял бой, где ей следовало забрать с собой как можно больше врагов, прежде чем отправиться в Совнгард. Острие меча со скрипом провело по ледяной корке, оставляя тонкий след и взмыло в воздух, нацеленное на противников.

— Что ж, выходит, ты действительно не пошла ко дну, — усмехнулся один из эльфов, поднимая клинок. — Пожалуй, пора заняться работой.

— Видимо сначала мне придется убить тебя, а потом и твоего командира в посольстве, — холодно ответила Лидия, ощерив зубы.

— Нордка, не волнуйся. После того, как я с тобой покончу, займусь и первым эмиссаром, и его заместительницей. Твоя голова — мой билет к повышению.

— А твоя — к моему спасению. Чувствуешь разницу в мотивации?

Эльф махнул рукой и несколько его воинов бросились в атаку. Они не действовали идеально слаженно, но их удары были точными и смертельно эффективными. С разных сторон их клинки молниеносно стремились к самым уязвимым местам. Лидию не раз спасали металлические пластины, наручи и меховой плащ из шкуры белого медведя, но она понимала, что долго не сможет держать оборону. Ей удавалось лишь парировать самые опасные выпады, отступая на каждом шагу. Один из эльфов все же задел клинком её скулу, оставив тонкий, кровоточащий порез.

Оценив положение, Лидия поняла, что в таком окружении «танцевать» с каждым из врагов поочерёдно — гиблая затея. Эльфы были быстрее и ловчее, поэтому требовалась другая тактика. Взяв себя в руки, она развернулась всем телом и с силой врезала кулаком по носу ближайшему эльфийскому воину. С хрустом альтмер потерял равновесие, а кровь залила его лицо. Не теряя времени, Лидия пнула второго, выбивая из его атакующего движения, а затем мощным рубящим ударом прорезала броню третьего у самой ключицы. Клинок, пройдя через металл, оставил рваную рану, из которой хлынула горячая кровь, обагрив скользкий лед под ногами.

Но ответный удар не заставил себя ждать — альтмер с разбитым носом нанес ей мощный удар ногой. От неожиданного толчка Лидия проскользила назад, ощутив резкую боль в боку — два, а то и три ребра явно были сломаны. Припав на колено, она с трудом справлялась с болью, но стойко продолжала держать меч, готовая к очередной атаке. Парировав один удар, она сразу же почувствовала, как другой клинок оставил глубокий порез на её оголенной руке чуть ниже плеча.

Главный из альтмеров размахнулся и с силой ударил её по голове. Яркие искры вспыхнули перед глазами Лидии, и во рту появился металлический привкус крови. Она попыталась встать, моргая от ошеломления. Вначале ей показалось, что у неё галлюцинации, и она видит прямо перед собой корабль-призрак, плывущий сквозь ледяной туман. Но, приглядевшись, она поняла, что это не призрак — прямо на них действительно двигалось судно, без парусов, без команды, словно посланное самой бурей, пробивалось через бушующие волны и ветер. Но самое главное — корабль и не думал сбавлять скорость, а только набирал ее все больше.

Корабль с грохотом врезался в айсберг, его нос прорезал толстую корку льда, а киль взлетел на лед, обрушив куски ледяной кромки в воду. Эльфы, мгновенно напрягшись, стали перегруппировываться, забыв про Лидию — их внимание теперь было приковано к мрачному судну, стоящему неподвижно, словно поджидая, что они предпримут. Лидер отряда жестом приказал одному из воинов подняться на борт и осмотреть трюм. Вскоре раздался крик, заставивший всех замереть. Что-то маленькое и блестящее вылетело с судна в их сторону, вращаясь и сверкнув золотым отблеском в сумраке. Лязг, а затем влажное хлюпанье о лед донесли до Лидии истину — эльф, поднявшийся на корабль, лишился головы.

Альтмеры выхватили мечи, загораясь боевой яростью, а главный из них окутал руки пламенем и молниями, тихо шепча заклинания. Их взгляды нервно скользили по носу судна, где, наконец, возник силуэт, словно сотканный из тьмы и ярости. Существо нельзя было назвать человеком — скорее, это был сгусток чистой ненависти, глаза которого светились красным, как у демона из обливионских пустошей. В его руках блеснули клинки, удерживаемые обратным хватом, и его поза, полная презрения и бесстрашия, говорила, что он считал всех их не более чем насекомыми. Вокруг него клубилась тьма, размывая силуэт, и Лидия поняла, что эльфы уже узнали этого врага.

— Убейте его! Все в атаку! — отчаянно выкрикнул командир альтмеров, бросая огненный шар, который, казалось, пролетел сквозь незваного гостя, не причинив тому вреда. — Прикончите данмера немедленно, пока есть шанс!

Лидия стояла, зачарованно и с ужасом наблюдала, как черное облако то исчезало, то вновь появлялось среди эльфов, словно сама тьма мстила за свое изгнание. Куски плоти, отсеченные клинками, падали на лед, окрашивая его красным, реки крови стекали, заливая снег. Казалось, крови было слишком много для обычной битвы — но в этом кошмаре чудовище, порожденное самой ненавистью, методично и жестоко истребляло отряд. Эльфы кричали, но крики сменялись тишиной, когда каждый из них падал, не успев ни парировать, ни уклониться. Лидер метался, словно загнанный зверь, обрушивая заклинания молний и огненных стрел в разные стороны, но демон ускользал, как тень, ускользал, словно играя, и с каждой секундой все больше подчеркивая свое превосходство.

Когда последний эльф пал, оставив предводителя одиноким и жалким, тот бросил дрожащий взгляд вокруг, тщетно пытаясь увидеть противника. И вдруг тьма рассеялась, и демон появился прямо перед ним. Данмер резко схватил альтмера за запястья, его горящие глаза впились в затуманенный ужасом взгляд врага.

— Давай же, покажи свою магию, эльф, — прорычал он, словно требуя с него отчета за каждое зло, совершенное Доминионом. — Покажи мне, на что ты способен, как искусен ты в разрушении! Сожги меня дотла, раз уж ты здесь!

— Ты чудовище! Настоящее чудовище! — прохрипел альтмер, его голос дрожал от ужаса.

Лицо данмера застыло, ни одна эмоция не дрогнула на нем. Ветер и снег были единственными, кто еще проявлял признаки жизни вокруг. Черное облако тьмы постепенно рассеялось, обнажив резкие черты лица, глаза цвета рубина, в которых светилась леденящая ярость. Эйхан смотрел на эльфа, стоящего на коленях, подавленного и униженного.

— А разве не такими вы нас видите? Всех нас? — голос данмера звучал тихо и страшно. — Вы сами прозвали нас темными эльфами, отвергли нас, прокляли, будто мы — чудовища, которых нужно изгнать. Скажи мне, благородный эльф, какова твоя честь, раз ты пришел убивать одну девчонку, прячась за спинами своих убийц?

Эльф не ответил, лишь замер, и его взгляд потерял уверенность. Эйхан молча смотрел на него, словно давая последний шанс, но, поняв, что не дождется ни слова, сделал резкий выпад и обезглавил альтмера, оставив его голову падать на залитый кровью лед.

Лидия застыла, едва дыша, все еще не в силах осознать, что только что произошло. Ее наставник стоял прямо перед ней, всего в нескольких шагах, но он казался ей чужим, почти неузнаваемым. То, что он совершил, его сила и жестокость, — это было не то, что она привыкла видеть. В кожаном доспехе с кольчужными вставками, острыми щитками на предплечьях, в красном тканевом поясе и накидке с капюшоном, он напоминал ей того эльфа, которого она встретила впервые. Но вместе с тем, казалось, что он стал чем-то большим, чем был тогда. Время будто замедлило свой ход для него, обойдя стороной и позволив ему сохраниться в первозданной, неприкосновенной форме.

Сила и уверенность, которыми он всегда обладал, теперь ощущались более зловещими, исходящими из самой его сущности, словно это была не просто уверенность, а нечто сокрушительное, от чего пробирала дрожь. Быть может, это были лишь отголоски ее собственных переживаний или уважения, которое превратилось в тень страха, но отрицать перемены было невозможно. Эйхан медленно повернулся к ней и сделал несколько шагов, но вдруг замер. Его тело дрогнуло, он согнулся пополам и внезапно стал рвать кровью, будто силы, которые он только что обуздал, теперь свирепо рвались наружу, выжигая его изнутри.

Схватив рукой палец, на котором тускло поблескивало кольцо, он сорвал его, отшвырнув прочь в снег. Лидия, не теряя ни секунды, рванулась к телам павших альтмеров, лихорадочно переворачивая их в поисках лечебного зелья. Пальцы нащупали флакон на теле обезглавленного предводителя, и вернувшись к учителю, она приподняла его голову, заставляя выпить снадобье. Эйхан медленно начал приходить в себя, его дыхание выровнялось, но он все еще был ослаблен, и каждый вздох давался ему с трудом.

Внезапно за ее спиной раздался треск, и она, обернувшись, увидела, что корабль, на котором прибыл Эйхан, медленно уходил под ледяную воду. Доски трещали, корпус раскалывался, как будто невидимая сила, сдерживавшая его, вдруг иссякла, отпуская на волю разрушительные силы времени. Судно разваливалось, как старый призрак, обретший долгожданный покой, погружаясь в черные воды. Ее наставник все быстрее начал приходить в себя, медленно пытаясь подняться и удержать равновесие.

Несколько мгновений они стояли, молча глядя друг на друга. Лидия всматривалась в лицо учителя, надеясь уловить хотя бы тень того мрачного, беспощадного духа, что только что расправился с альтмерами. Но сейчас перед ней стоял изможденный, усталый учитель, и в его взгляде не было и намека на ту безжалостность, что недавно пугала её до дрожи. Укрепившись внутренне, несмотря на жгучую боль в боку, она бросилась к нему, сжав в объятиях, будто в страхе, что он снова исчезнет. Мир вокруг кружился и качался, но она знала, что до предела сил она еще не дошла. Эйхан мягко поддержал её под руку, и они пошли, медленно прокладывая путь через ледяную пустыню, в сторону Виндхельма.

Несколько долгих, изнурительных дней пути привели их к городу. Едва ступив за его массивные каменные стены, они услышали крики и гул толпы, собравшейся у главной площади. Вокруг теснились местные норды, выкрикивая имя молодого ярла — Ульфрика. Толпа гудела, и Лидия с Эйханом невольно остановились, прислушиваясь к выкрикам, полным гнева и решимости.

— Сколько ещё мы будем терпеть этих эльфов? Пора вышвырнуть их из Скайрима! — доносился мощный голос, подхваченный другими. — Скайрим для нордов! Мы не прислужники Талмора и не псы Доминиона! — Сегодня они требуют, чтобы мы отвергли нашу веру, а что будет завтра? Заставят нас называть себя низшими перед эльфами? — Никогда! Пора им напомнить, чем всё закончилось во времена Исграмора и его Соратников!

Чувствовалась тревожная неустойчивость в настроениях, и в воздухе витала неотвратимая угроза. Назревал настоящий бунт, и Эйхан, глядя на всё это, знал, что предрекал именно такое развитие событий. Он понимал, что постоянное давление Доминиона на народ Скайрима не может привести ни к чему хорошему: норды не станут терпеть бесконечные унижения, и однажды их терпение лопнет. Этот день будет ознаменован топором и огнем, что ослабит Империю и снова откроет врата для нового вторжения. Но сейчас, в момент долгожданного покоя, мысли данмера были лишь о том, как им отдохнуть. Слишком долгим и тяжелым был их путь, и он нуждался в этом отдыхе не меньше, чем его ученица. Несколько золотых стоило потратить на зелья лечения от болезней и восстанавливающие снадобья. Лидия уже лежала на койке, перебинтованная и уставшая. Она отказалась есть, опираясь на дикую усталость и отложив прием пищи на потом. Удивительно, девочка смогла выжить в самых суровых и неблагоприятных условиях. Эйхан улыбнулся своим мыслям. Белый медведь, кто бы мог подумать. Волна облегчения и спокойствия за девчонку накрыла его с головой. Она сумела не только выжить в ледниках, но еще и достойно сражалась с врагом, превосходящим ее числом. Значит он хорошо обучил ее, и все что ей оставалось это просто развивать свои навыки до совершенства.

Оставалось еще несколько проблем. Хермеус Мора ожидал свой дар, а осколок ожидали в Морровинде правящие Дома. Только преподнеся осколок Сердца Лорхана он мог получить прощение и принятие своего рода и тогда Дреним снова станет почетным малым Домом Морровинда. Стоило это обдумать. Он вытащил осколок и покрутил его в руке. Сколько жизней загубило Сердце мертвого бога? Внезапно Лидия развернулась к нему лицом:

— Можно вопрос?

— Попробуй.

— Вы говорили о своей семье в Мораг Тонг и о том, что вам пришлось сделать, но так и не объяснили почему. И вы не рассказывали мне о Айрилет даже после того, как мы попрощались с ней. Что же случилось там, в Морровинде?

— Что случилось в Морровинде? — данмер на секунду словно выпал из реальности уйдя далеко в свои воспоминания, в самые темные времена его молодости, когда он был оружием больше, чем человеком. — Там и началось наше путешествие.

* * *

Эйхан и Айрилет шли по пепельному побережью Ваандерфела, их шаги были уверенными, но тревога витала в воздухе. Задание казалось чересчур простым для наемников их уровня, что не могло не насторожить.

— Не понимаю, зачем отправлять нас обоих сюда, — бросил Эйхан, нахмурив брови. — С этим бы справился любой из невольников.

— Спокойно, Эйхан, — ответила Айрилет, сдерживая его нетерпение. — Раз поручение поступило от самого грандмастера, значит, не всё так просто. Но признаюсь, я и сама не понимаю, зачем нам, профессионалам такого уровня, отправляться на такую работу.

— Ладно, — отозвался он, кивая, — будем считать, что мы чего-то не знаем. Пойдём дальше. Судя по данным, цель должна быть где-то здесь.

— В палатке, — уточнила Айрилет.

— Что? — переспросил он, слегка удивленный.

— Цель живет в палатке. Кажется, это отшельник, хотя нам велели считать его особо опасным преступником. Грандмастер приказал убрать его тихо, без контакта.

— Если так, — кивнул Эйхан, — то стоит действовать без промедления.

Прошло меньше получаса, и они увидели его — пожилой мужчина стоял у небольшой палатки в сотне метров впереди. Если он действительно обладал мощной магией или искусством боя, скрытность была единственным выходом. Эйхан и Айрилет решили разделиться. Айрилет пошла в обход, а он сам занял позицию в тени, дожидаясь момента.

Солнце уже клонилось к закату, и тени, окутывая местность, давали убийце преимущество. Мужчина развел костер, и в тусклом свете на его руке блеснуло что-то знакомое. Эйхан решил подойти ближе, но едва он двинулся, мужчина неожиданно повернулся и пошёл к нему навстречу. Не раздумывая, Эйхан действовал на инстинкте, вбивая клинок между рёбер старика. Но удар вышел неровным. Эйхан уже замахнулся для следующего удара, но тут его взгляд упал на перстень на руке жертвы — знакомый знак его павшего Дома. Дома Дреним.

Потрясенный, он опустился на одно колено. В это мгновение мужчина начал что-то шептать о дневнике, о записях. Сзади послышались быстрые шаги Айрилет.

— Что произошло? — спросила она, видя растерянность на лице Эйхана.

— Он напоролся на кинжал, пришлось действовать быстро, — ответил он срывающимся голосом, протягивая ей небольшую, испачканную кровью записную книгу.

— Ситис, Эйхан! — Айрилет округлила глаза. — Грандмастер же велел не вступать с ним в контакт. Ну ладно, что ты нашёл?

— Вот это, — он показал ей книгу, откидывая страницы. — Он что-то сказал перед смертью… но ты знала, кто он?

— Нет. Информации по цели было минимум. Только описание внешности и кое-какие указания. А что?

— А они знали, — сказал Эйхан, и в его глазах зажглась смесь боли и гнева. — Мастера всё знали. Теперь я понял, почему послали именно меня…

— Да говори уже, ненавижу загадки! — взорвалась Айрилет.

— Айрилет, этот человек… он был моим отцом.

Перед ним, в луже собственной крови, лежал Кантрос Дреним — его отец, и Эйхан осознал, что только что убил его собственными руками.

* * *

— Из записной книги отца я узнал, что он отчаянно искал способ вернуть осколок и возродить наш Дом, — начал Эйхан, и голос его казался странно отстранённым. — Но я не мог простить Мораг Тонгу за то, что они сделали с моей семьёй. Айрилет какое-то время пыталась отговорить меня от опрометчивых действий, но в итоге оказалась единственной, кто проявил сочувствие. Я уничтожил всё отделение Мораг Тонг, а потом подался в бега. Айрилет пошла со мной, только позже узнав, что я убил всех, кого мы знали, во имя мести. Я видел ужас в её глазах, она смотрела на меня, как на чудовище, но оставалась рядом. Она была единственной, кто действительно мне дорог.

Эйхан на мгновение замолчал, взгляд его упал на лежащий в ладони осколок.

— Теперь я продолжаю его дело, возвращаю то, что было украдено. На случай, если осколок придётся уничтожить, отец оставил подробные указания, но я надеюсь до этого не дойдёт.

Лидия внимательно слушала, потрясённая открытием. Она только теперь осознала, какой вес несёт для её учителя этот поход. Для него это было не просто дело чести — это был путь искупления. Открывая ей своё прошлое, он словно раскрыл перед ней свою душу, показывая, почему он выбрал этот путь и какими жертвами ему пришлось заплатить. Лидия поняла: за все те годы, Эйхан не просто выживал, он вёл свой бесконечный бой с миром, который сам же заставил его стать тем, кем он был.

Эйхан ещё некоторое время рассматривал осколок, словно пытаясь найти в его гранях ответы на терзающие его вопросы. Наконец, он спрятал артефакт за пазуху, пробормотал что-то невнятное и направился к выходу из таверны.

Виндхельм всегда казался ему враждебным. Величественный, но отталкивающий, этот город словно воплощал в себе саму суть Севера — громоздкий, суровый, ледяной. В истории нордов Виндхельм занимал важное место как символ силы и свободы, но для Эйхана он скорее напоминал укрытие для гнева и мятежа, чем оплот чести. В дополнение к этому, в городе было слишком много его соплеменников, беженцев с Ваандерфела. Данмер знал, что малейшая неосторожность может обернуться неприятностями, поэтому натянул капюшон и постарался не привлекать к себе внимания.

Пройдя через городские ворота, он свернул налево, к узкому мосту через ледяную реку, решив проветрить голову и обдумать дальнейшие шаги. Едва уловимое жжение в солнечном сплетении постепенно усиливалось, превращаясь в тупую, давящую боль. Это было напоминание о том, что сила артефакта не даётся без последствий. Он старался игнорировать неприятные ощущения, но в какой-то момент его скрутило вдвое. Кровавая рвота вырвалась наружу, залив мостовую густыми алыми каплями. Разогнуться было почти невозможно, каждая мышца в теле протестовала.

— Проклятье, — прохрипел он, опираясь на колено и вытирая рот рукой, теперь окрашенной в красное.

Кровь потекла из носа, и он поспешно выхватил из сумки флакон с зельем восстановления здоровья. Выждав несколько секунд после того, как выпил его до дна, Эйхан почувствовал, как тяжесть в груди отступила, хотя слабость всё ещё ощущалась. Он выпрямился, тяжело дыша, и в этот момент заметил странное.

Ветер, который всю дорогу бил в лицо, вдруг прекратился. Воздух вокруг словно замер, неестественно плотный и неподвижный. Даже еловые ветви, которые секунду назад раскачивались под порывами, теперь стояли недвижимо, как в застывшей картине. Эйхан напрягся, инстинкты подсказывали ему, что это предвещает беду.

Пространство перед ним начало странно пульсировать, будто воздух становился плотным и тянулся сам к себе. Затем раздался тихий, но пронизывающий шипящий звук. Перед глазами Эйхана разверзлась тьма — разлом в ткани мира. Сначала он подумал, что это маги, следившие за ним ранее, вернулись, чтобы завершить начатое. Но вскоре понял, как сильно ошибался.

Из портала вышла высокая фигура, закованная в странную, чуждую броню, от которой веяло угрозой. Её силуэт напоминал смесь демона и темного эльфа, но истинная сущность оставалась неясной. Лицо скрывал капюшон, оставляя лишь намёк на черты, а в руке существо держало длинный меч, чьё лезвие выглядело достаточно мощным, чтобы разрубить его пополам.

Следом появилась ещё одна фигура, но её облик был куда более устрашающим. Ужасная корона, напоминающая паучьи конечности, возвышалась над её головой, а из-за спины торчали похожие на паучьи лапы наросты, придавая ей вид чего-то неживого. Перемещалась она рывками, как если бы и сама была движима чем-то неестественным, словно мир вокруг не мог принять её существования.

Эйхан инстинктивно прижал ладонь к рукоятке кинжала, но тут же осознал всю бессмысленность такого жеста. Он медленно вложил оружие в ножны, и чувствуя холодное сковывающее дыхание судьбы, опустился на одно колено. Перед ним стояли не просто могущественные существа, но Принцы Даэдра — Боэтия, Тёмная Воительница, и Мефала, Прядильщица Сетей. Их величие и таинственная аура заставляли воздух густеть и тянуться вокруг, словно сам мир пытался подчиниться их присутствию.

Он не осмелился взглянуть на них, боясь оскорбить своим взглядом. Лишь наклонив голову, он проговорил сдавленным голосом:

— Великие Владыки, я… не ожидал вашей явной милости.

Боэтия заговорила первой. Её голос был холодным и властным, будто раскат грозы:

— Смертный. Ты долго блуждал в сетях судьбы, которые мы плели вокруг тебя. Уже много лет прошло с тех пор, как ты оставил катакомбы Мораг Тонга, и всё это время ты двигался по пути, указанному нами. Не зря я спасла тебя от безымянной смерти, отдав в руки убийц.

Мефала продолжила, её слова звучали тягуче и изящно, будто шёлковая нить, что готова задушить в любой момент:

— Ты был нашим инструментом, мальчик. И хотя ты посмел нарушить замысел, убив тех, кто тебя воспитал, я не могу не признать твоей дерзости. Даже когда ты сжигал моё убежище и последователей моего учения вместе со мной, ты следовал плану, который был начертан для тебя.

Эйхан, с трудом сдерживая дыхание, едва шепнул:

— Простите моё невежество, но… я не понимаю. Вы… вы говорите, что спасли меня и передали Мораг Тонгу? Но как? И что вы имеете в виду, говоря, что я убил вас, госпожа Мефала?

Мефала медленно и с некоторой ленцой произнесла, её голос звучал вкрадчиво, но каждый слог резал как клинок:

— Подними глаза, Эйхан Дреним и прозри.

Он подчинился, и увиденное заставило кровь похолодеть в его жилах. Боэтия предстала перед ним в образе женщины из его воспоминаний — той, что стояла над ним, когда он впервые был избит плетью в катакомбах. Её лицо, её холодный взгляд были как ожившее воспоминание о боли и унижении.

Но Мефала... Она приняла облик того, кто был ему ближе всех, и того, кто сделал его тем, кем он стал. Перед ним стоял его наставник. Тот, кто тренировал, закалял, унижал и возвышал его через боль. Это было поразительно. Вся его жизнь, его борьба, его цели оказались частью плана, созданного высшими силами.

Эйхан опешил, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. Он едва мог говорить.

— Моя жизнь… всё это время… всё это было вашим замыслом?

Мефала холодно рассмеялась.

— Ты всегда был лишь нитью в ткани интриг, которую мы ткали, мальчик. Но теперь слушай внимательно. Мы знаем о твоём замысле. Ты хочешь вернуть осколок в Морровинд, чтобы восстановить род Дреним и очистить свою семью от позора.

Боэтия, её голос — обманчиво нежный, словно кинжал во тьме:

— Но ты не сделаешь этого. Я, Боэтия, запрещаю тебе. Вместо этого ты уничтожишь осколок. Раз и навсегда.

Мефала, её глаза сверкали холодным огнём:

— Когда Мессер и Секунда приблизятся к Тёмной Луне, когда три спутника встретятся в небе, ты расколешь осколок. Мы знаем, что ты уже видел записи своего отца. Ты знаешь, что для этого нужно. Ты сделаешь это, потому что я, Мефала, приказываю тебе.

Боэтия добавила, её слова звучали как шёпот змеи:

— И наградой тебе будет возвышение твоего рода. Жертва, которую потребует осколок, будет ждать тебя, когда это понадобиться.

Мефала бросила напоследок:

— А кольцо для Моры — забудь о нём. Он уже знает, что тебе нужно, и согласен. Ты умираешь Эйхан Дреним, и сила кольца давит на тебя, но ты знаешь, что оно тебе нужно, а главное для чего. Время идёт, смертный. Не заставляй нас ждать.

Эйхан, оставшись в одиночестве, медленно поднялся, чувствуя, как холодный ветер вновь оживляет окружающий мир. Его мысли крутились вокруг слов Истребований. Он — пешка, инструмент в руках Боэтии и Мефалы. Сначала ярость и отчаяние грозились затопить его разум, но вскоре их сменило странное ощущение… смирения. Разве не все в Нирне в той или иной мере являются частью чей-то игры? По крайней мере, ему дана ясная цель.

Однако уничтожение осколка представляло собой задачу куда более сложную, чем могли предполагать даже принцы. Единственный способ разрушить артефакт требовал не только точного момента, но и места. Спутники Нирна — Массер, Секунда и Тёмная Луна — становились в один ряд лишь на час, и этот момент выпадал только раз в году. Для ритуала нужно было найти уединённое, безопасное место, чтобы мощная энергия, высвобожденная при уничтожении, не разрушила всё вокруг.

Эйхан выдохнул, наблюдая, как пар его дыхания сливается с морозным воздухом. Пришло время вернуться в таверну и подготовиться.

* * *

Лидия услышала шаги ещё до того, как дверь распахнулась. Эйхан, напряжённый и погружённый в собственные мысли, зашёл внутрь и молча сел на койку, начав методично складывать вещи в наплечный мешок.

— Уже выдвигаемся? — осторожно спросила она, заметив его сосредоточенность.

— Нет. Только я, — ответил он, не отрываясь от своих сборов.

— Только вы? Теперь мы путешествуем по одиночке? — В её голосе зазвучали нотки разочарования.

— Нет. Это ненадолго. Мне нужно кое-что уладить. Когда вернусь, мы отправимся в Морровинд. Ты увидишь мою родину.

— Это будет захватывающе. Уверена, мне понравится ваша родина. Хотя… возможно, кто-то из ваших соотечественников окажется менее скрытным, чем вы?

Эйхан коротко усмехнулся, застёгивая ремни на рюкзаке.

— Не факт. Но надеюсь, ты справишься с этим разочарованием. — Его взгляд на мгновение стал мягче. — Комната оплачена на неделю вперёд. Удача мне не помешает.

— Удачи, — коротко сказала она, скрывая лёгкую тревогу. — Чтобы там ни было.

Эйхан накинул капюшон и вышел за двери. Морозный воздух сразу обжёг его лицо, и он направился за городские ворота. Впереди лежал Истмарк, и он рассчитывал, что найдёт уединённую рощу или долину для своей цели. Он предпочёл идти пешком, чтобы избегать людных трактов и оставаться вне поля зрения. Заходя в лавку, он запасся зельями на случай нового приступа боли, вызванного действием артефакта, а также прихватил провизию.

Как только шаги стихли за дверью, Лидия вскочила с кровати. Рёбра срастались быстрее благодаря эликсирам, но всё ещё побаливали. Она быстро натянула новый доспех, купленный на городской ярмарке, пристегнула ножны с мечом и подняла щит.

Она знала, что её наставник не хочет её сопровождения, но не могла остаться в стороне. Он не раз спасал её, вытаскивая из самых сложных передряг, и ей хотелось быть рядом, если он сам окажется в опасности.

Лидия вышла на улицу, стараясь не потерять его след. Холодный воздух оживил её, и она ускорила шаг, бросив последний взгляд на удаляющийся силуэт наставника. Она немного выждала пока он скроется вдали и медленно двинула следом. Девочка прекрасно знала, что ее учитель может учуять слежку поэтому старалась действовать максимально осторожно. Грозовые тучи надвигались со стороны Морровинда. Хорошо, это скроет их следы в том случае если кто-то решит увязаться следом.

* * *

Прошли почти сутки, прежде чем монах добрался до пещеры на Солстхейме. Вход был скрыт за нагромождением сталгримовых ледяных глыб, отражавших мерцающий свет северного солнца. Внутри царила ледяная тишина, но следы битвы всё ещё были свежими.

Тело Эленвора, того, кто был одним из самых искусных агентов Ордена, лежало на холодном полу пещеры, превращённое в нечто неузнаваемое. Руки и ноги были отделены от тела, раны указывали на невероятную жестокость. Лицо, некогда спокойное и высокомерное, теперь напоминало смазанное кровавое полотно. Оно было изуродовано так, будто на него обрушился целый марширующий Легион.

Монах обошёл останки, стараясь не прикасаться к ним, и начал осматривать пещеру. Картина, развернувшаяся перед ним, становилась всё более ясной, но детали ускользали. Здесь произошло нечто большее, чем просто бой. Следы на стенах и потолке указывали на использование мощных магических заклинаний, возможно, запрещённых

Продвигаясь дальше, он наткнулся на старый скелет, одетый в костяную броню. Панцири, из которых она была сделана, некогда принадлежали огромным насекомообразным существам, населяющим Морровинд. Эта броня казалась символом — напоминанием о былом величии данмерского народа.

Скелет принадлежал кому-то, кто явно провёл здесь последние дни своей жизни. Вокруг него были разбросаны книги. Некоторые из них выглядели как личные дневники, исписанные аккуратным почерком. Другие — древние фолианты, настолько старые, что их страницы пожелтели и ломались от малейшего прикосновения. Непонятно, как хозяин этих книг сумел их сюда притащить, но было очевидно, что они были для него крайне важны.

Монах осторожно взял одну из книг, приподнял её, и едва не чихнул от поднявшейся пыли. Пожелтевшие страницы всё ещё сохраняли следы чернил, но текст был едва читаем. Он мог различить лишь отдельные слова: "осколок", "сердце", "предательство", "семья". Эти записи могли пролить свет на многое, если бы их кто-то разобрал.

Вернувшись к телу Эленвора, монах задумался. Доложиться проктору было необходимо, но что делать с останками? Их нельзя оставлять здесь. Слишком много вопросов могли возникнуть у тех, кто случайно найдёт это место.

Он развернул небольшой кожаный мешок и достал магический амулет. Тот, кто был столь искусен в магии, как Эленвор, заслуживал хоть какого-то уважения в смерти. Произнесённое заклинание вызвало языки магического огня, которые начали медленно поглощать останки. Вскоре от Эленвора осталась лишь горстка пепла.

Оглядев пещеру в последний раз, монах понял, что времени мало. Теперь он должен был не только доложить проктору, но и выяснить, что именно произошло в этой пещере, что привело к гибели Эленвора. А главное, кто или что оставило эти следы борьбы и смогло победить такого могущественного мага. Покидая пещеру, монах обрушил вход в нее, дабы никто больше не смог посетить место поражения одного из монахов Псиджиков.

* * *

Лидия всё сильнее ощущала тревогу. Густой туман, стелившийся между деревьями, взялся словно из ниоткуда, скрывая даже ближайшие кусты и камни. Каждый звук казался громче, чем обычно, каждый треск ветки под ногой заставлял вздрагивать. Она уже несколько раз теряла след, но напрягая зрение и чутьё, находила его вновь. То, что её учитель выбрал такой путь, лишь укрепляло её уверенность — он направлялся туда, где происходило нечто важное.

Дорога становилась всё сложнее. Неровная почва, скрытая под туманом, не раз заставляла её спотыкаться, но она упорно шла дальше. Эйхан не делал долгих привалов, и это не давало Лидии отдохнуть. Его шаг был решительным, но быстрым, словно он стремился успеть к чему-то до определённого момента. Этот ритм подгонял её, заставляя двигаться через усталость. Лес Истмарка был известен своей суровостью, и путешествие через него само по себе стало испытанием.

Через час следы резко свернули направо, указывая, что Эйхан сменил направление. Теперь он явно стремился выйти к реке. Вскоре Лидия догадалась, что он намеревался направиться в сторону Айварстеда и Глотки Мира — самой высокой горы Скайрима. Легенды об этой вершине были известны каждому норду, но Лидия никогда не считала их чем-то, заслуживающим внимания. Однако сам факт, что её учитель, никогда не интересовавшийся суевериями, направлялся туда, вызывал у неё множество вопросов.

Она ускорила шаг, стараясь не терять времени. Хотя усталость начинала брать своё, желание понять, что скрывает её наставник, подгоняло её вперёд. Следы указывали прямо на деревню у подножия горы. Айварстед был небольшим поселением, окружённым горами и густыми лесами. Дома с соломенными крышами и уютные ограды выглядели мирно, но холодный ветер и близость Глотки Мира придавали этому месту ощущение изолированности от остального мира.

Лидия подошла к одной из хижин и расспросила местных жителей. Они нехотя указали на каменные ступени, ведущие к вершине. Взглянув на тёмные, суровые камни, уходящие в небо, она почувствовала, как её охватывает неуверенность. Подняться по этим ступеням казалось задачей почти невозможной. Однако это был единственный путь, и крепче сжав рукоять своего меча, она начала подъём.

С каждым шагом она ощущала, как воздух становится холоднее, а ветер сильнее. Обрывки древних легенд, связанных с Глоткой Мира, всплывали в её памяти. Там, наверху, жили Седобородые — древние мастера Голоса, хранители языка драконов. Они были известны своей силой и мудростью, но Лидия всегда считала эти рассказы сказками. Теперь же она была вынуждена пересмотреть своё отношение. Если Эйхан направлялся туда, значит, это место было связано с чем-то чрезвычайно важным.

Её мысли блуждали. Легенды говорили, что сам Ульфрик Буревестник, ярл Виндхельма, обучался у этих старцев. Говорили, что он научился управлять силой Голоса и именно это сделало его таким мощным воином. Подъём был долгим и изнуряющим. Туман сменился мелким снегом, а ветер, казалось, играл с ней, то сбивая с ног, то обжигая лицо ледяными порывами. Но Лидия знала одно: наверху её ждёт разгадка. Теперь её цель была ясна. Она должна понять, что скрывает Эйхан.

* * *

Эйхан шел вперед, с трудом переставляя ноги. Плащ развевался на пронизывающем ветру, будто сопротивляясь каждому его шагу. Но он мог сказать точно: теперь туман остался позади, ниже, скрывая мир, который он покинул. До момента, которого он так долго ждал, оставалось всего несколько часов, и это давало ему силы продолжать. Однако тело предавало его. Уже дважды его скручивало вдвое от боли, а теперь из глаз текла кровь, с каждым приступом напоминая о том, что артефакт забирает свою цену. Ему нужно было покончить с этой историей, и чем скорее, тем лучше.

Подъем становился круче, и воздух вокруг холодел. Эйхан старался избегать вершины Высокого Хротгара. Его путь пролегал чуть в стороне, где открывался прямой вид на три спутника Нирна, которые сейчас приближались друг к другу. Мессер и Секунда были четко различимы на небе, их свет падал на землю, прорезая тьму, но Темная Луна проявится только через час или меньше — в тот момент, когда солнце начнет пробиваться за горизонт.

Каждый шаг давался с трудом. Он не был готов к сражению и только молился, чтобы жертва, которую, как утверждала Боэтия, потребует ритуал, уже дожидалась его на месте. Окружающая тишина успокаивала, но и настораживала. Ни волков, ни хищников он не встретил на пути. Его тело с каждым шагом становилось тяжелее, а дыхание казалось резким, словно холодный воздух прожигал легкие. Все, что он мог, — это двигаться вперед.

На поиски нужного места ушло меньше часа. Наконец, он нашел пологую площадку, укрытую от ледяных ветров, и развел костер, растирая задубевшие руки над его теплом. Вид отсюда был захватывающим. Густой туман, словно покрывало, укрыл северный пейзаж, растянувшись до самого горизонта. Звезды полыхали ярче, чем когда-либо, отдавая часть своего света Нирну. Небо над ним приковывало взгляд — три огромных спутника занимали свои позиции, готовые к моменту, которого он ждал.

Эйхан вспомнил легенды, которые слышал в детстве. Спутники на небе, — говорили мудрые данмеры, — это тело Мертвого Бога. Когда боги убили его, вырвав Сердце из груди, оно отказалось умереть. Тогда они привязали его к стреле и запустили в Нирн. Там, где оно приземлилось, возвысилась Красная Гора — священное место его родины. Возможно, именно эта древняя легенда была связана с ритуалом уничтожения осколка. Он не знал наверняка, но догадка казалась правильной.

Внезапно его снова скрутило. Боль была невыносимой, прожигающей, и на этот раз она казалась смертельной. Из глаз, носа и рта вновь хлынула кровь. С усилием Эйхан нащупал последний флакон с зельем, дрожащими руками вытащил пробку и выпил его до дна. Кровотечение замедлилось и вскоре прекратилось, но боль осталась. Понимая, что следующего приступа он может не пережить, он поднялся на ноги, мобилизуя всю свою волю.

И тут пространство перед ним дало трещину. Воздух словно взорвался, открывая темный разлом, и Эйхан знал что это значит. Зловещий свет разлился по площадке, тени закружились вокруг, а морозный ветер исчез, уступив место тишине, наполненной давлением. Он сжал кулаки, понимая, кто выйдет из разлома.

* * *

Лидия подошла почти вплотную, заметив слабое мерцание света от горящего костра впереди. Небо начинало сереть, обещая близкий рассвет. Она знала, что Эйхан где-то рядом, но что-то в атмосфере места пугало её. Ощущение тревоги усилилось, когда всё вокруг словно стало гаснуть, а время замедлило свой ход. Туман застыл, ветер стих, а шаги стали казаться слишком громкими. Лидия укрылась за скалой, стараясь не шуметь.

И тогда она услышала голоса. Один из них был ей знаком — это был голос её мастера. Другой, низкий и зловещий, звучал так, будто перекрывал собой все звуки вокруг. Голос был нежен и тверд одновременно, ни мужским, ни женским — он был чем-то запредельным, сверхъестественным. Лидия присела за камнем и стала прислушиваться.

— Ты выбрал хорошее место, мальчик, — голос второго собеседника, наполненный ледяной уверенностью, пробирал до костей. — Рассвет уже близко. Надеюсь, и кольцо, и осколок при тебе.

— Да, моя госпожа, — ответил Эйхан, голос его звучал спокойно, но в нём Лидия уловила напряжение. — Оба артефакта у меня, и я готов свершить то, что было велено. Я помню ваши напутствия, но… не могу не спросить о жертве. Вы говорили, что она будет доставлена для ритуала.

Ответ прозвучал с ледяным смехом, от которого у Лидии пошёл холод по спине.

— Не видишь? — рассмеялась Боэтия. — Она уже здесь. И скоро ты увидишь её в последний раз. Принеси её в жертву осколку, и тогда всё, что я обещала тебе, станет реальностью. Твой род, твоя честь, твои богатства и заслуги будут на устах каждого твоего соплеменника. О них будут говорить, пока у них есть языки. А ты станешь моим чемпионом.

— Слушаюсь, госпожа, — произнёс Эйхан. Его голос звучал спокойно, но Лидия знала его достаточно хорошо, чтобы услышать скрытую борьбу внутри.

Время вновь потекло своим чередом. Для мира вокруг это заняло всего мгновение, но для Лидии оно будто остановилось на целую вечность. Её тело застыло, сердце замерло, а разум боролся с паникой. И всё же слова второго голоса прояснили многое. Теперь она понимала, почему её наставник отправился в путь в одиночку, почему ничего ей не объяснил. Она была жертвой.

Ирония этой судьбы резанула её сознание. Она столько раз смотрела смерти в лицо, верила своему учителю, доверяла ему свою жизнь. И теперь именно он был тем, кто должен забрать её жизнь во имя божественных планов. Сила богов привела её сюда, к этому моменту, но была ли это судьба или злая шутка? Лидия чувствовала, как гнев и отчаяние борются с желанием понять.

Но если её путь был предрешён, если этого действительно требовали боги, то сопротивляться было бы бесполезно. Разве не ради этой борьбы она жила? Она глубоко вздохнула, пытаясь справиться с внутренней дрожью. В последний раз она посмотрела на то место, где пряталась, и поднялась на ноги. Собрав остатки мужества, Лидия вышла из укрытия, её силуэт очертился в слабом свете умирающих звёзд.

Она увидела Эйхана, стоящего спиной к ней у костра. Его фигура казалась угрюмой тенью на фоне мерцающих углей. Голова была опущена, а в руках он сжимал осколок и кольцо, словно боялся, что они растворятся в воздухе. Он не заметил её сразу, но, почувствовав знакомое присутствие, медленно обернулся. Их взгляды встретились, и за мгновение молчаливый диалог раскрыл больше, чем могли бы выразить слова.

— Ты… — голос его дрогнул от удивления. — Зачем?

— Привет, мастер, — ответила Лидия, пытаясь казаться спокойной.

— Как ты оказалась здесь? Разве я не приказал тебе оставаться в таверне?! — его тон стал строгим, почти отчаянным.

— Прости, Эйхан. Я подумала, что тебе может понадобиться помощь, — она отвела взгляд, чтобы спрятать набухшие от слез глаза. — И, как видишь, я угадала.

— Ты всё слышала? — он поднял руку ко лбу, словно от тяжести слов. — Зачем? Почему ты пошла за мной?

— Ты же знаешь, я не могла иначе, — её голос дрожал, но она старалась не показывать слабости. — Хотела вернуть долг за то, что ты спасал меня… — она с трудом сдерживала рыдания, — теперь моя очередь спасти тебя. Ты ведь не доживёшь до следующего года, если продолжишь так.

— Этого не будет. Возвращайся. Это ошибка, Лидия, ты не понимаешь, что говоришь.

Она взглянула прямо ему в глаза, её решимость была непреклонной.

— Помнишь, ты однажды сказал, что моя участь проста: драться или умереть? — её голос звучал твёрдо, но в глубине слышалась боль. — Так вот, сразись со мной. Тогда всё будет честно. Я обрету славу, погибнув в бою, и отправлюсь к отцу в Совнгард. А ты получишь то, зачем мы проделали весь этот путь. Если же нет, — она сделала паузу, её руки сжали рукоять меча, — тогда я сражу тебя, как положено воину, в честном бою.

Эйхан молчал, глядя на неё. В её словах было что-то настолько простое, настолько нордское, что он не мог это отвергнуть. Он видел перед собой не юную ученицу, а воина, готового встретить судьбу лицом к лицу. Каждый день его жизни был борьбой ради этой цели. Он знал цену жертвы. Он знал цену чести.

— Хорошо, — наконец произнёс он, его голос был тяжёлым, как скалы, на которых они стояли.

— Спасибо, — прошептала Лидия.

Он выдохнул, глядя на угасающий костёр.

— У нас есть ещё около получаса. Завари чай. Если мы будем так стоять на холоде, то помрём до начала поединка.

Они сели у костра. Жар пламени слабым оранжевым светом освещал их лица. Лидия разливала чай в глиняные кружки, в то время как Эйхан смотрел на звёзды, которые постепенно бледнели перед первым светом рассвета. Они больше не были наставником и ученицей. Сейчас они были просто двумя странниками, которых судьба свела на этом ледяном хребте.

Он думал о своей родине, о Морровинде, семье и долге, о долгих годах борьбы, боли и предательства. Её мысли были о другом. О звёздах, о Совнгарде, о том, как они оказались здесь, на краю мира. Лидия пыталась запомнить этот момент, как последний миг покоя перед бурей. Никто из них не знал, что произойдёт, но оба знали, что времени остаётся всё меньше.

Первые лучи солнца осветили дальний горизонт. Свет касался горных вершин, словно возвещая начало нового дня — и новой битвы. Время пришло. Лидия вздохнула и встала рядом, сжимая рукоять меча. Они смотрели друг на друга в последний раз как союзники, прежде чем стать противниками.

— До конца?

Эйхан молча кивнул, отбросив плащ, который тут же подхватил ветер, унося вдаль. В его руках засверкали клинки и он встал в боевую стойку напротив Лидии. Она ринулась вперед, выставив щит перед собой, словно шла на таран. Напор и мощь в её движениях были такими, что казалось, она намерена проломить скалу, а не сразиться с данмером.

Эйхан шагнул в сторону, уклоняясь, и парировал удар меча, отбивая её атаки с точностью хищника, что знает каждое движение своей жертвы. Но Лидия не была жертвой — она была ураганом. Её удары, пусть и лишённые изящества, были быстрыми и разрушительными. Щит с глухим ударом врезался в его грудь, заставляя его отшатнуться, но этого было недостаточно. Эйхан мгновенно отреагировал: рукоять кинжала с треском ударила её по скуле. Лидия пошатнулась, её равновесие пошло наперекосяк, но вместо того, чтобы упасть, она ощутила, как её руку выкручивают, вынуждая выпустить меч.

— Всё кончено, — хрипло произнёс Эйхан, готовясь нанести решающий удар.

Но Лидия была не из тех, кто сдаётся. В мгновение она выбросила щит, и он с хрустом врезался в его лицо. Эйхан отшатнулся, чувствуя, как переносицу обжигает боль. Глаза пылали звёздами, которые невозможно было прогнать. И прежде, чем он успел опомниться, её нога в тяжёлой броне обрушилась на него, отшвыривая его на несколько метров.

Лидия тут же подхватила меч, что выпал из её руки, и бросилась к нему, готовая нанести следующий удар. Её глаза горели решимостью, каждый шаг — это вызов, каждое движение — это проявление силы её воли. Она занесла клинок высоко над головой, рассчитывая завершить бой. Но Эйхан сделал невозможное: он поймал лезвие голыми руками. Металл прорезал кожу, кровь потекла по его ладоням, но он удержал меч, словно тиски.

Опешив, Лидия ударила его коленом в живот, высвобождая своё оружие, отступая назад. Она знала, что в ближнем бою кинжалы Эйхана дадут ему преимущество. Поэтому она решила действовать на расстоянии, стремительно атакуя его с яростью бурного океана. Её удары сыпались один за другим, заставляя его отступать. Однако что-то изменилось. Лидия заметила, как глаза её мастера налились кровью, и он внезапно согнулся от боли.

"Это шанс!" — подумала она. Всё было честно, ведь он не жалел её ни разу, ни в тренировках, ни в жизни. Она бросилась к нему, намереваясь положить конец их схватке, но тут произошло нечто ужасное.

Волна ослепительной энергии, исходящая от Эйхана, ударила её так сильно, что она взлетела в воздух,отлетая на добрый десяток метров, щит и меч вылетели из её рук. Лежа на спине, она приподняла голову и увидела перед собой чудовище. Эйхан больше не был собой. Демон, окружённый клубящейся тьмой, шагал к ней. Кровь текла по его лицу, а глаза горели красным пламенем, словно его душа испепелилась, оставив лишь жажду смерти. За его спиной тянулся шлейф тёмного тумана, словно сама смерть сопровождала его.

Её сердце замерло. Она поползла назад, чувствуя ледяной камень спиной. Бежать было некуда. Он приближался, а его движения были медленными, но неумолимыми, словно мощь самого кольца тащила уже мертвое тело вперед. На пальце блестело кольцо, излучающее страшное, удушающее могущество. Он поднял руку, и Лидия почувствовала, как тьма, струящаяся по его пальцам, почти касается её лица.

Закрыв глаза, она приготовилась к смерти. "Совнгард," — прошептала она мысленно, вспоминая лучшие моменты их странствий. Но вместо того, чтобы почувствовать холодное прикосновение, она услышала над собой хриплый голос:

— Лидия…

Подняв голову, она встретилась с ним глазами. Он никогда не звал ее по имени. Сейчас на нее смотрел не демон, не ассасин и даже не наставник. На нее смотрел он — ее друг, а может и больше. Он положил свою ладонь на ее голову, слегка взъерошив волосы. Она приоткрыла рот что бы что-то сказать, но слова застревали в горле. Кровь все сильнее стекала из его глаз, рта и носа. При помощи силы кольца он отбросил ее вниз по склону. Придя в себя, Лидия, рванула вверх, обратно к месту сражения, но когда добралась туда, то замерла, не веря своим глазам.

Он стоял почти на краю горы, держа в руках осколок Сердца Лорхана. Его белые волосы уже не развивались на ветру, их трепала кружащая вокруг мощь. Красный тканевый пояс, развязался и его бы унесло горными порывами ветра, но замёрзшая ветка какого-то куста остановила его полет. Лидия, прикрывая глаза и преодолевая ураган, вызванный силой двух артефактов, пыталась подойти как можно ближе. Время снова застыло перед Эйханом. Уже через миг он увидел стоящую перед собой Боэтию с оскалом на лице.

— Убей её, смертный! Я приказываю тебе, спутники через миг разойдутся, и ты никогда не получишь желаемое, а весь твой род и планы на него окончатся здесь. Или ты забыл мой приказ, Дреним?

— Не забыл. Но мой дом сгорел, а мои родичи были убиты по твоему приказу, так что отправляйся в Обливион. К Ситису твои желания.

— Тогда пожинай плоды своей работы. Твой дом навсегда останется лишь ничтожным воспоминанием, как и ты сам!

Эйхан обернулся, взглянув на северянку еще раз. Она пыталась бороться с бурей, которая ей не подвластна. Сжав осколок в руке, он размахнулся и вонзил его себе прямо в грудь, туда, где как он считал было его сердце. Мир остановился. Не локально, а полностью. Кожа Эйхана растрескалась словно пересохшая земля, готовая выпустить скопившуюся энергию вокруг. Последним усилием воли он направил всю мощь кольца в осколок, через свое сердце. Взрыв энергии был словно раскат грома, распылив данмера в пыль, напоминающую пепел.

* * *

Бриньольф тихо ругнулся под нос, осторожно подбирая последнюю отмычку. Сидя на корточках у черного входа особняка, он вслушивался в каждый шорох ночи. Две отмычки уже сломались, и теперь он остался с единственным шансом. Наконец, раздался еле слышный щелчок, и дверь медленно поддалась. Он толкнул её, молясь, чтобы петли не заскрипели. Секунда, другая — всё чисто. Бриньольф замер, ощущая странное чувство, как будто что-то невидимое пронеслось сквозь него. Это было знакомо, словно тень прошлого пробежала рядом, но оставила лишь слабое, неуловимое ощущение. Он оглянулся, пытаясь разглядеть хоть что-то в плотном тумане, но тот лишь стелился вокруг, как густое облако. Решив не терять времени, он низко пригнулся и продолжил двигаться по коридору. В доме было слишком тихо, но эта тишина не приносила покоя — скорее, она обостряла каждую нервную клетку.

---

Маг осторожно спускался в тёмные глубины Миддена, где уже давно никто не осмеливался ступить без крайней необходимости. Здесь, в мрачных тоннелях, среди старых заклинаний и запретных знаний, он искал встречи с тем, чьё существование было тайной, охраняемой Коллегией с особым трепетом. Наконец, он увидел её — парящую сферу, странно светящуюся в тусклой мгле. Голос, который приветствовал мага, звучал знакомо, но теперь с нотками потусторонней силы. Авгур Данлейдский, лишённый человеческой формы, всё так же был хранителем знаний. Однако посреди их разговора свет сферы неожиданно начал мерцать, и голос стих, словно оборвавшись на полуслове. На мгновение всё замерло, и даже воздух стал неподвижным, как будто что-то изменилось в самом течении времени. Маг напрягся, чувствуя необъяснимую тревогу, но решил не нарушать тишину и просто ждать.

---

Астрид, утомлённая делами, сидела в кресле главы убежища Темного Братства. Её пальцы перебирали письма и донесения, но мысли блуждали где-то далеко. Дела шли плохо: контракты срывались, союзники отказывались сотрудничать, и будущее братства казалось всё более туманным. Она смотрела прямо перед собой, не фокусируясь на деталях, словно сквозь пелену дел пытаясь увидеть нечто важное. Вдруг она заметила краем глаза быстро скользнувшую тень. Астрид встрепенулась, взгляд метнулся по комнате, но вокруг никого не оказалось. Угасающее пламя в камине отбрасывало причудливые отблески на стены, но её не покидало чувство, будто она только что видела что-то или кого-то. Решив, что перегруженный ум играет с ней злую шутку, она поднялась и вышла под холодное ночное небо, надеясь, что свежий воздух развеет её тревогу.

---

Айрилет с трудом поднималась по каменным ступеням Драконьего Предела. Её тело требовало отдыха, но долг, как всегда, не позволял расслабиться. Она мечтала лишь о том, чтобы хоть пару часов провести в постели, оставив заботы этого дня позади. Проходя мимо большого камина, она вдруг замерла. У костра стоял данмер, которого она не видела уже много месяцев. Его силуэт был знаком до боли, его осанка, жесты — всё кричало о том, кто это был. Она шагнула ближе, но моргнув, обнаружила, что зал пуст. Лишь потрескивающее пламя камина нарушало мёртвую тишину. Айрилет медленно опустилась на скамью, вглядываясь в танцующие языки огня. Извлекая из-за пояса письмо, что недавно принёс гонец, она вскрыла его, чувствуя, что это не совпадение.

---

Фолк чувствовал себя на грани. Заседание в королевском дворце изматывало его больше любой битвы. Советники спорили, король гневно размахивал руками, принц выражал своё недовольство. Фолку предстояло выполнить почти невозможное: убедить короля отказаться от военных действий, которые могли обернуться катастрофой. Закрытие имперского банка уже вызвало хаос в городе, и только благодаря его усилиям порядок был восстановлен.

Пытаясь сосредоточиться, он ощутил внезапный холодок на шее, словно кто-то невидимый пристально смотрел на него. Он резко обернулся, но никого не было. Только пустой зал и шорох свитков, который раздался от лёгкого сквозняка. "Странно," — подумал Фолк, но чувство тревоги его не покидало.

* * *

Крик Лидии разносился эхом по заснеженным склонам, затихая где-то в горах, пока воздух в её легких не иссяк, а голос не сорвался. Горячие слезы непрерывно текли по её щекам, замерзая на ветру и превращаясь в крошечные льдинки, которые срывались с подбородка и падали на холодный снег. Её дыхание становилось всё более прерывистым, а душа словно разрывалась на части. Она попыталась взять себя в руки, хоть её тело трясло от боли и холода. Поднявшись на дрожащие ноги, Лидия шагнула туда, где только что стоял её мастер, туда, где всё закончилось. Каждый шаг казался ей невероятно тяжёлым, а мир вокруг будто стал тусклее. Она медленно приближалась к месту, где исчез Эйхан, стараясь не смотреть на кровь, запёкшуюся на снегу.

Ей казалось, что слезы иссякли, но стоило ей заметить что-то алое, развевающееся на ветру, как новая волна боли нахлынула с удвоенной силой. На ветке висел кусок ткани — часть плаща её наставника. Его яркий цвет резко выделялся на фоне белоснежной пустыни, словно последний знак от того, кто ушёл. Лидия замерла, её взгляд застыл на этом простом напоминании о человеке, который был её проводником в этом мире.

Она протянула руку и осторожно сняла ткань с ветки. Пальцы дрожали, а грудь сжимало от мучительного осознания потери. Как только кусок ткани оказался у неё в руках, она упала на колени, сжимая его так крепко, будто боялась, что он исчезнет. Снег холодил её лицо, но она не замечала. Глухой всхлип вырвался из её горла, и сердце сжалось ещё сильнее.

"Это всё, что осталось…" — мелькнуло у неё в голове. Все их совместные путешествия, тренировки, споры и редкие моменты покоя — всё это теперь казалось чем-то далеким, почти нереальным. Осталась только эта ткань, пропитанная его сущностью и воспоминаниями. Лидия осторожно разгладила её, провела пальцами по краям, будто стараясь впитать её тепло, которое, конечно же, уже давно исчезло. Она сложила кусок ткани так, как складывают самое ценное, и аккуратно уложила его в рюкзак. Теперь это была её реликвия, единственное, что связывало её с человеком, который стал ей не просто наставником, но и чем-то большим.

Снова встав на ноги, Лидия посмотрела вдаль. Её ноги были словно сделаны из свинца, но она знала, что останавливаться нельзя. Путь предстоял долгий, и ей нужно было двигаться вперёд, даже если каждый шаг давался с невероятным трудом. Она бросила последний взгляд на место, где исчез Эйхан, и тяжело дыша, пошла вниз по склону.

* * *

Айрилет нашла Лидию в одной из таверн Вайтрана. Северянка сидела в кресле у камина, держа в руках кружку с элем. Она смотрела в огонь, словно пытаясь найти там ответы на вопросы, которые мучили её душу. Айрилет, не спеша, подошла к ней и осторожно положила руку на плечо.

— Привет, Лидия, — её голос был мягким, но с ноткой тревоги.

— Айрилет, — не поднимая глаз, ответила северянка.

— Скажи мне, он… жив ли он ещё? — осторожно спросила эльфийка, сев на соседний стул.

Лидия молчала. Только тишина и треск дров в камине отвечали на её вопрос. Девушка сделала ещё пару глотков, крепче сжав кружку в руках, словно это могло защитить её от нарастающей боли.

— Ясно, — выдохнула Айрилет, опуская взгляд. — Я не буду спрашивать, когда это случилось. Я знаю… Думаю, я видела его пару недель назад. В Драконьем Пределе. На рассвете.

Лидия слегка повернулась, её глаза, казавшиеся тусклыми и усталыми, неожиданно стали внимательными.

— Что ты имеешь в виду? Ты уверена, что это был он? Что он сказал? — голос Лидии дрожал, будто в её душе вспыхнула искра надежды.

— Он был… я не знаю, Лидия, — Айрилет задумалась, подбирая слова. — Я увидела его у камина, он стоял, грея руки. Когда он обернулся, я… опешила. Он улыбался. Но это была не обычная улыбка. Она была… спокойной. Умиротворённой. Как будто он, наконец, нашёл то, что искал. — Она ненадолго замолчала, прежде чем продолжить: — Перед этим он прислал гонца. Из Айварстеда. У него было два письма. Одно для меня и… одно для тебя. — Айрилет достала из сумки сложенный конверт и протянула его Лидии. — Держи.

Лидия взяла письмо, её руки дрожали. Она не спешила его открывать, словно боясь прочитать то, что там было написано.

— Лидия, — продолжила Айрилет, — я думаю, он приходил проститься. В своём письме он говорил, что чувствовал, чем всё закончится. Я уверена, что он знал.

Северянка крепко сжала письмо, прижимая его к груди.

— И ещё, — добавила эльфийка, осторожно смотря на неё, — когда будешь готова, приходи в Драконий Предел. Ярл нашёл для тебя почётную должность при дворе. Он помнит ваши заслуги и знает о твоих умениях. Это может быть для тебя началом нового пути.

Лидия кивнула, но её взгляд снова устремился в огонь.

— Спасибо, Айрилет. Я… я помню об этом. Но сейчас ещё не время.

— Конечно, девочка, — мягко ответила эльфийка. Она встала, чуть колеблясь, словно хотела сказать что-то ещё, но вместо этого направилась к выходу. Уже у двери она обернулась: — Только одно… он нашёл то, что искал?

Лидия замерла. На её лице отразилось множество эмоций — боль, грусть и лёгкая, почти неуловимая улыбка.

— Да, — ответила она, тихо, словно для себя. — Я бы хотела сказать, что да. Но с ним… с ним никогда не знаешь наверняка.

Айрилет грустно улыбнулась и кивнула:

— Верно. До встречи, Лидия. Я буду ждать твоего возвращения.

Когда эльфийка ушла, Лидия ещё долго сидела у камина. Она прижала письмо к сердцу, словно это могло заполнить ту пустоту, что оставил после себя её мастер. В её душе что-то менялось, но она знала — ещё не время двигаться дальше. Но однажды она встанет и отправится в Драконий Предел, чтобы начать новую главу своей жизни. Сейчас она ждала, когда все постояльцы и посетители разбредутся, чтобы остаться наедине возможно с последними словами ее мастера. Она подождет сколько нужно, ведь это был возможно самый интимный для нее момент.

* * *

— Да, проктор, это точно. Оба артефакта полностью уничтожены.

Проктор поднял взгляд от документов, скопившихся на его столе, и устремил его на монаха, стоящего перед ним.

— А что насчёт данмера? — голос прозвучал холодно и настороженно.

— Судя по всему, он тоже мертв. Уничтожение такого мощного артефакта не прошло бы бесследно. Кроме того, девчонку видели одну. Уже пару недель она ошивается около Вайтрана, пьянствует, и насколько докладывают наши осведомители, скорбит, — монах замялся, видимо подбирая слова, — вполне ожидаемое поведение.

Проктор нахмурился, подперев подбородок рукой.

— Ясно. Удалось что-то выяснить насчёт Эленвора?

— Немного, но кое-что стало ясно. Судя по всему, он не был так надёжен, как казалось раньше. Мне удалось расшифровать несколько записей, сделанных старым данмером в пещере на Солстхейме. Выяснилось, что Эленвор и тот старик были давно знакомы, ещё со времён Трибунала в Морровинде. Осколок, по всей видимости, был частью их общего плана. Данмер должен был доставить артефакт Эленвору, но поняв, что тот не собирается делиться властью, он сбежал с осколком на Солстхейм. Там его постигла участь несчастного: провалившись под лёд в пещере, он, вероятно, умер от голода или холода, так и не сумев воспользоваться силой артефакта.

— Значит, Эленвор хотел присвоить осколок себе, — проктор задумчиво потёр виски. — Какова его судьба?

Монах ответил быстро, будто заранее знал, что будет задан этот вопрос:

— Судя по всему, он пытался отобрать осколок у Эйхана Дренима. Последний, согласно нашим сведениям, убил его. Причём весьма жестоко — запытал до смерти, а затем разорвал на части.

Проктор поморщился, жестом прервав дальнейшие подробности.

— Избавьте меня от деталей, монах.

— Простите. Что касается дальнейших указаний, будут ли они? — монах выпрямился, сложив руки за спиной.

Проктор откинулся на спинку кресла, долго смотрел в окно, где клубились тяжёлые облака, прежде чем заговорить вновь:

— Нет. Дело закрыто, как я полагаю. Девчонка не представляет угрозы, особенно теперь, когда артефакты уничтожены, а данмер мёртв. Сосредоточимся на текущих делах. У меня есть отчёт для Совета. Вы свободны.

Монах кивнул, медленно отступил и вышел, оставив проктора в тишине. Тот взял в руки перо, но не сделав ни одного мазка на пергаменте, задержался, раздумывая над услышанным.