Пусть к небу взлетит пламя (джен)

«Нелегко порой увидеть в событиях нашей жизни, добрых или нет, знаки богов или грозные предзнаменования. Быть может, это их дар нам. Не стоит людям знать свое будущее».

Из летописи Арвокаса Кельма

— Это ты виноват! — закричал Норо на брата. — Я же велел тебе взять их.

— Я думал, ты возьмешь, — оправдывался Палло. — Зато я припасы спасал, это же важнее! Что мы жрать будем, если останемся без еды?

— Да ты…

— Довольно, — оборвал их Фейран. — Сейчас не время искать виноватых. Придется вернуться за мешками.

— Может быть, дождемся утра, когда вода спадет? — предложила княжна не слишком уверенно. — Да и что отыщешь в такой темноте…

— Если будем ждать, госпожа, их может унести течением неизвестно куда, и мы их никогда не найдем. Нужно идти сейчас.

— Позволь, я пойду, — вызвался Вегар, но воевода остановил его:

— Нет, я сам. Оставайся здесь и пригляди за ними.

— Я с тобой! — тут же взвилась княжна, обдав брызгами Норо и Палло.

— Нет…

— Да! — Даже в темноте было видно, как яростно сверкнули глаза княжны. — Ты сам знаешь, почему.

Спорить было некогда, и они оба спрыгнули в воду. Она уже так поднялась, что даже Фейран не доставал ногами до земли. Воевода и княжна кое-как поплыли к месту недавней стоянки под тревожными взглядами оставшихся на дереве товарищей.

— Они же не найдут, — протянул Палло с виноватым видом. — Что там найдешь, в такой-то темнотище?

— Надрать бы тебе уши, длинный, да, чую, бесполезно, — бросил в сердцах Вегар и умолк, продолжая вглядываться в темную, бурлящую внизу воду.

Очередной водяной вал окатил Фейрана и княжну, ослепил, сбил дыхание. Левая рука Анери вновь мучительно заныла. Нет, только не сейчас! Княжна чуть отстала, стиснула зубы и рванулась вперед, туда, где смутно виднелась голова ее спутника. Ветки под водой цеплялись за одежду и особенно за косу — эх, не догадалась снова спрятать за шиворот! — и больно царапали ноги. Княжна ухватилась здоровой рукой за ближайшее деревце, чтобы отдышаться. Вокруг — почти непроглядная тьма, на три шага вперед ничего не видно: что тут найдешь? «Боги отцов моих, небесный владыка и матерь-земля, — в отчаянии взмолилась мысленно княжна, — не для себя прошу, ради моей Андары и моего народа!» Она закрыла глаза, чувствуя, что теряет силы, и услышала сквозь рев воды торжествующий крик Фейрана:

— Вот они!

Мешки висели, зацепившись за куст, их завязки прочно запутались в гибких ветках. К счастью, оба мешка оказались связаны вместе, но, поднимись вода еще хотя бы на ладонь, она бы скрыла их полностью. Фейран в несколько мощных гребков добрался до куста и принялся ломать мокрые упругие ветки. Те поддавались с трудом, пропитанные водой. На помощь воеводе пришла княжна и вскоре стиснула освобожденные сокровища изодранными пальцами. Наощупь таблички внутри казались целыми: тщательно обожженная глина заботливо и надежно скрывала доверенные ей тайны.

Фейран перекинул связанные мешки через шею и вместе с княжной пустился в обратный путь. Несколько раз их нагнала никак не желающая угомониться вода, заставляя отфыркиваться и задыхаться. Боль в раненой руке княжны сделалась невыносимой, а потом мышцы свело судорогой. Вскрикнув, Анери ушла под воду с головой, но тут же вынырнула. Ее здоровая рука отчаянно била по воде, сама она хватала ртом густой, сырой воздух, не в силах даже позвать на помощь.

Воевода подхватил княжну под мышки правой рукой и продолжил плыть. Анери чувствовала, что он тоже начинает уставать, слышала, как тяжело он дышит, как скрипит зубами. И тогда Карра, словно натешившись вволю, помогла им — бросила далеко вперед, так, что они едва не врезались в дерево, росшее рядом с их дубом. А с него уже свесилась вниз веревка.

— Фейран! Госпожа! Держитесь!

— Мы нашли! — отозвался воевода. — Вытаскивайте госпожу, ей плохо.

Обессиленная Анери кое-как ухватилась здоровой рукой за веревку, для надежности обмотав ее вокруг запястья. Вегар в два рывка поднял княжну и передал мальчишкам. Следом поднялся Фейран — он тяжело выдохнул и снял с шеи мешки. Под его суровым взглядом Палло опустил голову.

— Я нечаянно…

— В следующий раз будешь думать, — только и бросил ему воевода.

Он тотчас позабыл про недалекого спутника, про мешки и про их содержимое. Белая, как полотно, княжна неуклюже скорчилась меж ветвей, морщась и кусая губы от боли. Здоровой рукой она сорвала повязки и теперь растирала раненое предплечье.

«Я поручаю мою дочь тебе, Фейран. Береги ее и служи ей, как служил мне…»

Воспоминание пришло внезапно — последние слова тяжело раненого в бою князя Анапара. Его последняя отцовская забота, его стремление спасти дочь, доверить ее надежному человеку. Но так ли он надежен, если допустил, чтобы она пострадала в бою, чтобы напрасно подвергла себя опасности? Фейран тряхнул головой: некогда думать.

— Госпожа! — Ее руки были холодны, как снег на северных вершинах Арвасина. — Зачем вы это сделали? Я бы справился один.

— Т-ты б-был п-прав, — простучала зубами княжна. Она стиснула губы на несколько мгновений и продолжила уже обычным голосом, хотя в нем слышалась с трудом сдерживаемая боль: — Но ты ведь помнишь, что я говорила, — что они важнее самих наших жизней? Я не могла иначе.

Она дрожала, точно в лихорадке, но как будто не сожалела о своей опрометчивости. Фейран вновь качнул головой от досады.

— Вы так замерзли, а у нас нет ни сухой одежды, ни даже сухой тряпицы для перевязки. — Воевода порылся в мешке, где хлюпало, как в болоте, и вынул коробочку с лекарством. Та закрывалась плотно, и внутрь не просочилось ни капли воды.

Княжна не нашлась с ответом, но молча смазала рану. Лекарство привычно обожгло, хотя сейчас это было лишь в радость: пускай немного, да теплее. Отжав старую повязку и перемотав руку, княжна кое-как свернулась клубочком, силясь согреться. Мокрая одежда с каждым вздохом делалась все холоднее и холоднее, тяжелая от воды коса казалась ползущей по плечу змеей.

Рядом стучали зубами и шмыгали носами Норо и Палло. Недолго думая, все путники сбились в кучу, прижались друг к другу как можно теснее, стараясь согреться теплом тел товарищей. Раненая княжна очутилась в середине, где теплее, и вскоре уснула, изнуренная усталостью и болью. Ее голова откинулась на плечо Фейрана, мокрая коса задевала его спину, но он едва замечал это. Он лишь от всего сердца молил небесного владыку скорее исцелить ее и уберечь от лихорадки. Если его и посещали иные мысли, он гнал их прочь.

Несмотря на свои опасения свалиться с дерева, мальчишки тоже заснули. Воины лишь переглянулись и поняли друг друга без слов: будем бодрствовать по очереди, до тех пор, пока не станет невмоготу. Фейран с благодарностью кивнул товарищу и позволил себе уснуть, чувствуя плечом тепло щеки Анери.

* * *

Все на свете однажды заканчивается, даже самые тяжкие испытания. Закончилась и ночь — как это часто бывает, очень рано для путников: не слишком удобно спать, неловко скорчившись среди ветвей. Норо и Палло проснулись одновременно, посмотрели друг на друга, вытянули шеи, пытаясь разглядеть воду внизу. Она по-прежнему плескалась вокруг ствола дуба, но еще не рассвело, и трудно было понять, спадает она или нет.

— Река угомонилась, — ответил на безмолвный вопрос братьев Вегар — оказалось, оба воина тоже не спят. — Кажется, еще ночью. Я как раз стерег и заметил, что шум воды стихает. Скоро рассветет, и тогда увидим.

— Скорее бы, — выдавил продрогший до костей Норо.

Он осторожно потянулся, стараясь не задеть товарищей, и едва не вскрикнул от боли в затекшем теле. Княжна еще спала, мирно и безмятежно, точно ребенок, слегка улыбаясь чему-то. Голова ее склонилась почти на грудь Фейрану, а руки она сплела на его плече. Сам же воевода сидел неподвижно, не смея пошевелиться и едва дыша, чтобы не потревожить ее.

Братья попытались снова уснуть, но безуспешно. Так они просто сидели, прикрыв глаза и привалившись друг к дружке, пока им не показалось, что становится светлее. Стоило им вновь открыть глаза, как у обоих дух занялся от восторга.

Покрытая легкой рябью поверхность реки сверкала и переливалась под лучами восходящего солнца. Утренний ветер чуть шевелил ее, словно на воде резвились серебряные рыбки. Даже странно, подумали братья, что ночью вода казалась такой темной. Сейчас же Карра потихоньку возвращалась в русло, успокаиваясь после вчерашнего неистовства. Норо пригляделся — и не сдержал ликующего крика:

— Смотрите, смотрите! Она опустилась, правда! Ночью вода была в трех шагах под нами, а сейчас ниже.

— Точно! — поддержал его Палло, вглядываясь в буроватую воду — здесь, под сенью леса, она уже не серебрилась. — Интересно, глубоко тут?

Вегар срезал ножом ветку длиной чуть ли не в собственный рост и, придерживаясь за веревку, опустил ее вниз. Ветка скрылась под водой почти полностью.

— Нужно еще немного подождать, — сказал воин. — Пусть станет хотя бы по пояс, и тогда можно будет спускаться. Но спешить нам ни к чему, и снова мокнуть тоже.

Он с усмешкой поглядел на товарищей. Братья дружно закивали — за вчерашний день и ночь они вымокли до самых костей.

Оживленные голоса спутников разбудили княжну. Она открыла глаза и не сразу поняла, где лежит. А когда поняла, резко отпрянула и покраснела.

— Прости меня, Фейран, я…

— Мы все замерзли ночью, госпожа, — ответил он и тоже чуть отстранился — с видимой неохотой. — Неудивительно, что вы… — Он смущенно замолчал.

Княжна заметила, как трудно ему двигаться, и мысленно ужаснулась: «Неужели он просидел так всю ночь, чтобы не потревожить меня?» Стараясь не выдать своих дум, она кивнула.

— Спасибо тебе. — Княжна постаралась произнести это как можно более буднично, огляделась вокруг. — Значит, вода понемногу спадает?

— Да, госпожа, — ответил Вегар. — Сейчас еще глубоко, я проверял, но, когда солнце поднимется выше, можно будет идти, если пожелаете.

— Опять лезть в воду? — надулся Палло.

— А ты что, хочешь просидеть здесь до вечера, точно птица? — уколол его брат.

— Ты прав, — сказала княжна. — Кто знает, как скоро Карра вернется в русло? Времени у нас пока достаточно, но не стоит напрасно терять его. Дождемся, пока вода спадет еще немного, и отправимся в путь.

Через некоторое время воины вновь проверили глубину воды: сперва веткой, потом для надежности еще и веревкой. Река вправду возвращалась в русло, пускай не так стремительно, как разливалась. Вегар спрыгнул в воду — она едва доходила ему до пояса. Братья поморщились, но спустились следом, и их подхватили крепкие руки воина.

— А ведь палку-то свою я потерял, — посетовал Палло, уныло оглядываясь. — Может, поискать?

— Иди ищи себе, — буркнул Норо, — но мы тебя ждать не станем. И искать потом тоже.

— Жаль. — Парень не сдержал вздоха. — Полезная ведь вещь оказалась: и оружие, и в дороге удобная…

— Хватит уже, пойдем, а то отстанем. — Брат подтолкнул его в спину. — И смотри не потеряй поклажу.

Путники двинулись на север. Фейран взял срезанную Вегаром ветку и прощупывал ею путь перед собой. Шли медленно, осторожно, след в след, и порой даже брались за руки. Сперва было нелегко продираться сквозь вымокшие кусты, но шагов через пятьдесят подлесок сделался реже, лес — светлее, и идти стало намного легче. Вздымающаяся до пояса мутная вода и густое месиво из земли, веток и листьев, в котором вязли ноги, уже не тревожили путников, а мысль о скором привале и отдыхе придавала сил.

Постепенно воды становилось все меньше: сперва по колено, потом по щиколотку. Сквозь ветви и листья деревьев засияло теплой зеленью солнце. И как же отрадно было ступить, наконец, на твердую, не раскисшую от наводнения землю, поросшую невысокой жестковатой травой. Впереди уже виднелась северная опушка леса. Своенравная Карра осталась далеко справа, и путники больше не видели ее.

Место для привала выбрали недалеко от опушки. Лес заканчивался, за ним вновь тянулись бескрайние равнины с редкими холмами. В нескольких сотнях шагов впереди виднелась широкая тропа, больше похожая на дорогу, по которой неспешно двигалась на север крытая повозка.

Неподалеку обнаружился ручей, узкий и мелкий, что тек на восток, к Карре. Палло и Норо с наслаждением умылись в ручье, напились сами и набрали воды, предвкушая горячую еду и долгожданный отдых. А на стоянке уже пылал костер — чудесное зрелище: воздух над огнем дрожал, разгоняя мошек и разнося вокруг неповторимый запах горящего дерева, не страшный, а уютный. У самого костра сидела княжна, рядом развесили сушить промокшие вещи.

Фейран и Вегар перебирали содержимое мешков. Карта немного полиняла от воды, но еще вполне годилась. Сухари разбухли и превратились в мерзкую на вид кашу, а сушеные овощи и фрукты нужно было съесть как можно скорее, как и запас крупы. Солонине и салу вода не повредила, разве что они щедро поделились своим крепким запахом с прочими уцелевшими припасами.

— Не беспокойтесь, госпожа, — сказал воевода, заметив взгляд княжны, — у нас еще остались деньги, и мы сможем купить припасы в ближайшей деревне.

Княжна улыбнулась в ответ и звонко чихнула, чем вызвала обеспокоенную складку меж бровей Фейрана. Он вновь коснулся ее лба — жара не было, хвала богам, но воевода опасался, как бы проклятая хворь не затаилась глубоко в теле княжны и не подкосила ее в самое неподходящее время.

— И ты не беспокойся, — ответила Анери. Взгляд ее был вполне ясным, хотя вокруг глаз темнели круги от усталости. — Однажды, помню, я вздумала искупаться в горном озере — вот там вода была поистине ледяная! И когда я уже выкупалась и оделась, мне захотелось напоследок ополоснуть лицо и руки. А берег был неровным, я оступилась и упала в озеро. Другой одежды у меня не было, пришлось возвращаться в мокром. И ничего, я даже не захворала. И сейчас все будет хорошо, вот увидишь.

После скромной трапезы, состоявшей из каши с мясом, которая показалась всем божественно вкусной, над костром повесили второй котелок. Запасы сушеных трав тоже пришли в негодность, но вокруг в изобилии росли свежие, стоило лишь чуть-чуть отойти от леса. Целебные травы заварили в кипятке, и путники напились душистого бодрящего настоя, дабы предотвратить возможную болезнь и заодно наполнить себя новыми силами.

Во время еды путники единодушно решили, что спешить им некуда и что после пережитого ночью приключения все заслужили отдых. Развешенные у костра плащи уже высохли, княжна завернулась в них и мгновенно провалилась в сон. Рядом устроились Палло и Норо, а следом и воины. Впрочем, они по-прежнему несли стражу по очереди, несмотря на усталость.

Дневной отдых затянулся, что неудивительно. После проливного дождя солнце милосердно отогревало землю — не палило нещадно, а ласково грело. От насыщенного, густого запаха влажной земли и пряного духа трав еще сильнее клонило в сон. Поэтому, когда путники принялись собираться в дорогу, было уже далеко за полдень. Они покинули гостеприимную опушку и зашагали к неширокой дороге, что виднелась впереди.

Норо шел, стараясь поскорее забыть то, что случилось ночью, и искренне надеясь, что минувшее наводнение окажется самым страшным из всех их приключений. А Палло опять забеспокоился о чем-то, все вертел головой и будто не знал, куда деть свои длинные руки.

— Слушай, Норо, так неудобно без нее, — сказал он наконец.

— Ты про палку свою, что ли? — Норо вздохнул. — Перестань. Наоборот, всем спокойнее стало без этого стука.

— А мне нет. Коли уж мы странники, у нас должны быть дорожные посохи. Не хотите — не надо, а я так не могу. — Палло огляделся и присвистнул. — О, смотри, вон там дерево растет. Сейчас срежу себе хорошую ветку, и готово.

— Да постой ты! — окликнул Норо, когда брат припустил по полю, путаясь ногами в густой траве. — Куда ты, вернись! Ты же…

Договорить Норо не успел. Палло вдруг замер, будто врезался в стену, и завопил во всю глотку. Он зачем-то нагнулся и побежал назад, продолжая отчаянно кричать и размахивая руками. Волосы его стояли дыбом, лицо побелело, вытаращенные от ужаса глаза стали величиной с серебряную монету.

— Змея! — с трудом разобрали остальные путники среди неистовых воплей. — Она меня укусила!

Княжна с досадой выдохнула и переглянулась с воинами, качнув головой. И все же они не сказали ничего, но поспешили на помощь Палло. Тот прыгал на левой ноге, сжимая руками колено правой, и морщился не то от боли, не то от страха. Подошедший Фейран отрывисто приказал ему замолчать, и парень послушался, хотя продолжал трястись. Воевода велел ему сесть на землю.

— Снимай пояс. — Фейран уверенно поднял правую штанину Палло.

— З-зачем? — выдавил тот.

— Нужно ненадолго перетянуть ногу выше колена, чтобы остановить яд.

Воевода вынул нож, а Вегар решительно сдернул с перепуганного парня пояс. При виде этих приготовлений Палло побелел еще сильнее.

— Будет больно?

— Будет. Если не можешь терпеть, кричи, но не вздумай дергаться.

Фейран еще раз оглядел колено Палло и вдруг нахмурился. На коже виднелись следы недавних ссадин, уже почти зажившие, — но никаких следов укуса змеи. Воевода устало вздохнул и не сдержал усмешки.

— Ты уверен, что тебя в самом деле укусила змея?

— Ну, э-э… — Палло покраснел, ерзая на земле, — она обвилась вокруг моей ноги. Я испугался, попытался ее стряхнуть, а она как зашипит!

— Как она выглядела, эта змея? — спросил Вегар и бросил ему обратно снятый пояс.

Палло поскреб в затылке. По его лицу катился пот.

— Маленькая такая, коричневая, а посередине желтая полоска…

Не успел он закончить, как все дружно рассмеялись, а громче всех — Норо.

— Эх, братец, братец, — выдавил он, когда смог говорить, — да ведь это же полевой уж, он не ядовитый. Ты, должно быть, наступил на него и не заметил, вот он и напал. — Норо выдохнул. — Тьфу, только зря переполох устроил. Как всегда.

— Нечего было убегать неизвестно зачем, — жестко бросила княжна. — Если идешь вместе с нами, так держись рядом и слушайся.

Вновь неузнаваемая в своем мальчишеском облике, она отвернулась и зашагала вслед за воинами. Внезапно ей вспомнилось, как минувшей ночью она сама проявила недолжное своеволие и едва не пострадала при этом. Голова ее чуть склонилась, будто под тяжестью вины. Нет, слишком уж она резка на язык, так нельзя. Княжна вновь обернулась к Палло и ободряюще улыбнулась ему:

— Я хотела сказать, будь осторожнее. И постарайся больше так не делать и не пугать никого напрасно.

Палло угрюмо кивнул, шмыгнул носом — слова княжны не слишком-то утешили его. Как же это тяжело: всю жизнь ненавидеть быть посмешищем и всю жизнь быть им! Спасибо, хоть Норо ничего не говорил, а просто шел рядом.

Рег за регом оставались позади, дорога продолжала тянуться сквозь бескрайние поля, и на ней ни разу не появилось ни одного разъезда. Солнце лениво приближалось к западу, подсушивая лужи после вчерашнего дождя. Палло вновь принялся оглядываться по сторонам. Он уже давно понял, что воины не слишком-то словоохотливы, да и княжна тоже — с ним, во всяком случае. Да и Норо будто сговорился с ними: стоило Палло лишь покоситься на него, как тот ответил возмущенным взглядом.

— Я просто… — все-таки заговорил настырный парень. — Я вот подумал: а не пора ли нам отдохнуть маленько, а?

— Ты вообще молчи, — буркнул Норо, — это не тебе решать, особенно теперь. С тобой же всегда так: только отвернись — и ты сразу же во что-нибудь вляпаешься. «Змея, змея…», — передразнил он.

Этого Палло уже не выдержал. Ноздри его раздулись, точно у разъяренного быка, он топнул ногой и побежал вперед по дороге, обогнав спутников.

— Палло, стой! — полетел ему вслед оклик Фейрана. Напрасно: парень уже скрылся за поворотом дороги.

— Зачем ты его дразнишь? — сказал воевода поникшему Норо. — С каждым может случиться. Забудь, а если не можешь, то не напоминай.

— И где его теперь искать? — процедил Вегар. Но Палло уже возвращался, весь красный и запыхавшийся.

— Там… это… — выдохнул он, позабыв все обиды. — Перекресток, и по дороге столько людей идет! Даже на повозках едут, а те битком набиты.

Воины и княжна переглянулись. Вегар взялся было за лямки, на которых висела у него за плечами вязанка с оружием, но Палло остановил его.

— Да нет, это не ботарцы… то есть ботарцы, конечно, но не воины. А так — кто их разберет? По виду так почти от наших не отличишь.

— И куда они идут? — спросила княжна.

— Должно быть, на праздник небесного ока в какое-нибудь селение поблизости, — предположил Норо. Палло тут же подхватил:

— Точно! Я слышал, они говорили, что едут в деревню… кажется, Кастрон, если я верно запомнил. Наверное, это где-то недалеко отсюда.

— Тогда подождем: пусть пройдут, — сказал Фейран. — Нам лучше не попадаться никому на глаза.

— Почему? — возразила вдруг княжна с неким воодушевлением, щеки ее чуть зарумянились. — А что, если нам отправиться в эту деревню? Мы без труда затеряемся среди толпы. — Она умолкла на мгновение и продолжила слегка смущенно: — И заодно побываем на празднике. Мне бы очень этого хотелось.

— Майдин и Шимо тоже не глупцы, госпожа, — стоял на своем воевода. — Они могут предположить, что мы захотим скрыться в людных местах, и стеречь подступы ко всем поселениям по дороге на север. Не хотелось бы навлечь беду на простых людей, жителей деревни, если дойдет до боя.

— Это вряд ли, — вмешался Норо. — Праздник на то и праздник, что никто не смеет никого тронуть. Не знаю, как тут, в Ботаре, а у нас принимали всех пришлых без разбора, и неважно, кто они, откуда и что натворили. Это грех — выслеживать и хватать кого-то в саму ночь праздника. Вот после — дело другое, но…

— Ты правильно сказал, Норо: это грех, а ботарцы достаточно суеверны, чтобы не желать разгневать Небесное око. Особенно воины, которые почитают его своим покровителем. — Княжна улыбнулась Норо и перевела взгляд на Фейрана. — Я прошу тебя, давай пойдем. Отдохнем, позабудем про все печали — хотя бы ненадолго. Никто не знает, что ждет нас впереди. Так пусть у нас останется хоть какое-то светлое воспоминание.

— Удивляюсь вам, госпожа. — Уголки губ воеводы слегка дрогнули в знакомой полуулыбке. — Еще несколько дней назад вы говорили, что нам нельзя терять время.

— Говорила, — улыбнулась княжна в ответ, — и признаю, что ошибалась. Нам некуда спешить, и один день не решит ничего. Поэтому, Фейран, я вновь прошу тебя: пойдем.

Фейран оглянулся на товарища, но Вегар как будто не имел ничего против. Разве что слегка поморщился и высказался:

— Мне тоже думается, что это неплохая затея. Вот только есть в нашей цепи одно слабое звено. — Воин чуть нахмурился. — Но мы поручим следить за ним самому сильному звену — его брату…

— Я буду молчать, клянусь богами! — затараторил Палло. — Шагу в сторону не ступлю, с места не тронусь, только пойдемте! Пожалуйста.

Фейран еще раз оглядел спутников. Мальчишки не сводили с него глаз, взгляд их дышал горячей мольбой и надеждой. Княжна тоже смотрела на него — не умоляюще, а так, как умела только она одна. Обычная юная девушка, несмотря на свое воинское и княжеское воспитание, жаждущая обычных житейских радостей и волею судьбы лишенная их из-за выпавшего на ее долю тяжкого бремени. Можно ли отказывать ей в столь невинном утешении?

— Хорошо, мы пойдем в Кастрон, — согласился воевода. — Только помните: будьте осторожны и не вздумайте болтать. — Он глянул на братьев и перевел взгляд на княжну. — А вы, госпожа, — ни на шаг от меня.

— С радостью. — Княжна улыбнулась и так просияла, что Фейран поневоле опустил глаза. — Ты вечно притворяешься, будто сделан из камня. Это не так, ты — живой человек и умеешь радоваться, я сама видела. И мне хочется, чтобы ты порадовался… чтобы все мы порадовались. — Она умолкла, ее взгляд скользнул по лицам спутников, грудь слегка приподнялась от вздоха. — Пока это еще возможно.