Адажио чёрной звезды (гет)

Оставив в покое призраков прошлого, я весь вечер готовилась к завтрашнему разговору с кузеном. Примерный план этой беседы я набрасывала у себя в голове еще перед нашим предыдущим свиданием, и сейчас лишь слегка корректировала его, вспоминая моменты нашего первого разговора. От Сириуса мне сейчас нужна поддержка текущей ежедневной информацией людьми и, как ни странно, доступ в библиотеку Блэков, которую, я надеялась, не растащили за предыдущие два года Великий светлый и его окружение. На полках этого книгохранилища могли быть самые разные тома и свитки, в том числе привязанные к этому помещению магически, так что их невозможно был вынести, сжечь или как-то испортить. Подобные рунные ритуалы проводили над книгами не все поколения Блэков, но я надеялась на удачу. Прежде всего мне нужно было уточнить ряд моментов по крестражам. Я точно не знала чувствует ли Лорд потерю каждого из них или он просто получал информацию об уничтожении некоторых из них от обычных соглядатаем или следящих чар. Если он чувствует смерти осколков своей души, то чем ближе к финалу, тем более подозрительным и дерганым он будет. Еще меня немало волновало, сможет ли Лорд изготовить еще дополнительные крестражи и как вообще происходит процесс возрождения. Из какого из них он возродился или само присутствие крестража для возрождения не нужно? Достаточно лишь иметь эти якоря где-то в нашем мире, и они сработают сами при получении команды от ритуала воскрешения? А все ли сработают, или возрождение происходит из какого-то одного? А как осуществляется выбор этого одного? Случайно? Или просто берётся ближайший от места проведения ритуала? И сколько таких якорей он может сделать вообще? Я знаю о четырех, но что делать если их станет сорок четыре? Или после совершенного возрождения делать новые уже нельзя?

Все эти вопросы я тщательно конспектировала в купленном в соседней лавке блокноте, одновременно укладывая их в памяти так, чтобы не забыть их даже после Обливэйта и я надеялась, что эти мои таланты меня не покинули. Вообще мы были очень инициативной в плане получения знаний и изучения магии Организацией. Очевидно предположить, что, общаясь десятилетие с жаждущими знаний и успехов соратниками, ты взрастишь это же стремление к познанию и в себе. Я взрастила, и по мере того, как я самостоятельно или под руководством Лорда и его окружения, совершенствовалась в тёмных искусствах, трансфигурации и чарах, я все больше осознавала, что скоро мне понадобиться и окклюменция. Заниматься со мной Лорд решил лично, видимо не желая, чтобы воспоминания о наших отношениях стали достоянием кого-то третьего. Так-то я с момента принятия метки ходила под мощным окклюментным щитом, который на меня повесил Лорд буквально в ту минуту, когда я, обессиленная и счастливая, повисла у него на руках после нашего первого секса. Но щит оставался чужим и нанесённым, так что, когда во время нашего очередного совместного отдыха я сообщила ему, что хочу заняться защитой разума, он сразу же вызвался быть моим проводником в этом, довольно скользком, направлении. Учить он умел, да и я подтвердила свою репутацию примерной и прилежной ученицы, которую успела завоевать среди педагогов Организации. Спустя три года постоянных занятий и совершенствования, Лорд даже сказал мне, что, вообще говоря, уже можно убирать внешний щит, и что сейчас он мало сомневается в том, что даже Дамблдор сможет проникнуть в мой разум и считать оттуда что-то полезное для себя. Щит он всё-таки оставил, потому как сам он мог ходить в мою голову в любое удобное для себя время, и, видимо, посчитал, что на всякий случай лучше перебдеть. Тем не менее, Окклюменция, как, впрочем, и все остальные направления магии, требует постоянного развития и тренировок. Тренировок просто чтобы было, потому что верхнего порога у этого умения практически нет. Остановить тебя в развитии может только возраст. Начиная с определенного момента организм уже не может поддерживать нужную плотность щитов и воздвигаемые годами барьеры обычно начинают понемногу стираться. На этом уровне все старики начинают переводить свои защиты из силовых в логические, так как запутывание и скрытность остаются основным средством не допустить кого-то могущественного к своим тайнам. И этот возрастной порог был у каждого свой. Если тот же Дамблдор уже перешагнул за этот рубеж, то, Мерлин подери, я очень рада, что не познакомилась с этими его талантами, когда он был на пике. Защититься от Лорда я тоже так ни разу и не смогла, но сейчас мне хотелось верить, что дело было исключительно в постоянно действовавшем аркане. Как-то подозрительно легко, Лорд раз за разом пробивал все мои любовно выстроенные барьеры, буквально прокалывая любое их количество одним волевым усилием.

Несколько дней назад я опытным путем подтвердила теорию, что окклюментные барьеры выстраиваются не только в душе, но непосредственно в голове. Большинства моих барьеров со мной в новой жизни не оказалось, а те, что оказались зияли подозрительными дырами в самых неожиданных местах. После этого неприятного открытия я ежедневно по паре часов тратила на их скоростное возведение и реконструкцию, чтобы хотя бы при разговоре с Сириусом не фонтанировать в открытое пространство своими эмоциями и воспоминаниями. Я прекрасно помнила всю теорию и умом точно знала, что делать. Правда вот не тренированный в этом направлении мозг казался мне страшно закостеневшим и неповоротливым и чем ближе был момент нашей встречи, тем дальше я переходила от возведения нерушимых бастионов к, так сказать, полевым укреплениям, надеясь больше на эшелонированность своих барьеров и заранее выстроенные ловушки, чем на их толщину и мощность, которые планировала дорастить позднее.

Частью таких ежедневных занятий с собственным разумом я сделала и разбор тем и аргументов, которые я планировала обсуждать с Сириусом и выкладывать на наш воображаемый переговорный стол. Пока еще не знаю, как сложатся наши отношения, но если хорошо, то мне бы не хотелось терять своего кузена в бою в отеле тайн, который должен состояться буквально меньше, чем через год. Опираясь на рассказы Снейпа, я знала, что Дамблдор вновь собрал Орден Феникса точно в день возрождения Лорда, и Сириус был одной из сильнейших его боевых единиц. Впрочем, так же было и в прошлом созыве, времен первой войны. Как бы паршивец не отрицал кровь Блэков и не поносил саму идею о чистокровности, но он сам был прекрасным образцом того, что союз двух старых фамилий может породить сонм незаурядных волшебников. Регулус тоже был далеко не промах и силой обладал достаточной, чтобы заинтересовать Лорда в самом юном возрасте. Что уж говорить обо мне, которую многие вполне уверенно называли сильнейшей ведьмой поколения. Эти аргументы я и собиралась использовать в завтрашнем общении, особо радуясь тому, что, между нами, с его стороны, сейчас не стоят десятилетия ненависти и смерти товарищей. Он будет видеть перед собой меня, но разумом понимать, что говорит с неопытным ребенком и на этом я планировала танцевать свою партию. Со своей ненавистью и с призраками своих друзей и подруг я постараюсь справиться самостоятельно.

На следующий день я всё же не смогла удержаться и заглянула в полюбившуюся мне кофейню за утренней чашечкой флэта и пребывая в отличном расположении духа вновь протрепалась полтора часа с Шоном. Он, как, впрочем, и всегда, был весел и хохотлив, и я много раз за это утро ловила себя на какой-то беспечной улыбке, что раз за разом появлялась у меня на лице после очередной порции австралийского юмора. Шон рассказывал мне о своей учебе в местной Академии искусств, где он занимался музыкой и хоровым пением. В кофейне он оказывается подрабатывал летом шесть дней в неделю, а когда начинались занятия, то по выходным. Под конец он даже умудрился напеть мне несколько куплетов, которые тренировал к вступительному концерту нового курса и собирался петь соло и акапелло, считая, что это может повернуть его карьеру в нужную сторону. Он дико сокрушался тому, что у меня нет возможности появляться в его кофейне по вечерам и что я, как назло, оказалась занята в его единственный выходной на предстоящей неделе, а то бы он с радостью отвел меня на премьеру новой голливудской комедии с Алисией Сильверстоун — той самой что снималась в клипах Аэросмит.

Мне стоило большого напряжения ума уворачиваться от этих невольных ловушек и лавировать в скользких для меня темах, ведь я совершенно не знала, чем знамениты Аэросмит, как выглядит упоминаемая Алисия и почему она именно Алисия, а не Алиса, как вроде бы принято в нашем мире. И почему американские фильмы снимают в Ирландском Холивуде я тоже сначала не поняла. Пробелы в магловединии были на лицо и удивительным образом мне внезапно захотелось их как-то закрыть. Допивая последнюю на сегодня третью чашку кофе, я задумчиво смотрела на Шона и не могла не отдать должное его обаянию и напору, с каким он пытался хоть ненадолго захватить мое сердце. Несмотря на все его потуги и красноречие, меня лишь умиляли эти бессмысленные попытки, но я, почему-то, не хотела одной жесткой фразой, как я прекрасно научилась еще в школе, оборвать все его юношеские надежды и стремления. Уже прощаясь, я внезапно решила дать себе небольшой зарок перед магией, что если в ближайшие недели дела пойдут хорошо и строго по плану, то я все же дам уговорить себя на какое-нибудь совместное времяпрепровождение, вроде похода в кино или пения дуэтом на общественном концерте, если конечно у маглов такое принято.

Площадь Гриммо была тиха и пустынна, несмотря на то, что часы уже почти показали на полдень и день был, вроде бы, теплый и летний. Магия этого места непреклонно расталкивала и разворачивала всех желающих пройти по тротуару вокруг небольшого бюста древнего английского короля, занимавшей центральное место посередине, или проехать мимо нее на каком-нибудь транспорте. Королем, увековеченным в этой скульптуре, был кровный прямой родственник основателя Хогвартса Салазара Слизерина, и славен он был тем, что был последним королём и магической и не магической Англии. После его смерти во время очередной междуусобной заварушки, как-то так получилось, что его младшие братья не захотели заниматься презренными магловскими делами и высокомерно отказались принимать магловскую часть короны и наследства, просто спихнув ее вовремя подвернувшемуся французскому герцогу. Историки, на чьих трудах мы обучались в Хоге, считали, что события тех лет и заложили тот самый, ставший к середине двадцатого века уже абсолютно непреодолимым, раскол между нашими мирами. Впрочем, эта история и послужила основанием, почему именно этого короля выбрали достойным украшать собой старую площадь небольшого городка под Лондоном, ставшего со временем полноценной и безымянной частью Английской столицы. И Магам и маглам было за что ставить памятник именно этому монарху.

Внимательно рассматривая и, таким образом, восстанавливая в памяти многочисленные чары сокрытия внимания, лежащие на строениях этой площади, я неторопливо прогуливалась по тротуару, ожидая, когда наступит полдень и Сириус даст появится для других родовому гнезду Блэков. Было у меня затаённое желание еще разочек посмотреть с улицы на золотые ворота с барельефами, украшенные гербовыми сороками нашей семьи и полюбоваться высокими шпилями угловых башенок и понять жив ли еще телескоп на астрономической площадке над входом.

Случая такого мне в этот раз не предоставилось. Через мгновение после того, как часовая и минутная стрелки превратились в одну на цифре двенадцать, меня тихо окликнули из небольшого неказистого одноэтажного домика и дверь его немного приоткрылась. Я быстро двинулась в том направлении, абсолютно точно опознав прозвучавший голос моего кузена. Он и встретил меня в небольшой прихожей и тщательно закрыв дверь как на магловские, так и на магические запоры, пригласил меня пройти к вполне функционирующему камину.

— В мой дом все же можно войти только через камин, объяснил Сириус, отвечая на мой ещё не высказанный, но такой ожидаемый вопрос. Оставшись, по сути, без права выбора что делать дальше я по привычке подвесила на быстрый каст пару хороших объёмных беспалочковых проклятий, и вроде бы готовая к чему угодно, сделала шаг в камин. Я не сбрасывала со счетов никакие варианты и вовсе не была уверена, что этот переход приведет нас именно в старую резиденцию Блэков. В принципе, почти равновероятно, я могла выйти из камина как в кабинете Дамблдора, так и где-нибудь в приватных помещениях Гринготтса, которые зелёнокожие за плату предоставляли всем желающим провести острый разговор, который может закончится дуэлью или свальной собачьей дракой, если участников будет больше, чем двое.

Тем не менее страхи мои не оправдались и вышла я в ту гостиную, в которой множество раз играла в детстве с подругами и кузеном и где позднее коротала бесконечные часы за чтением фолиантов местной библиотеки. Я обратила внимание, что в комнате практически не осталось портретов, лишь два из которых все еще украшали собой боковые стены, но и они были полностью прикрыты небрежно закинутыми на них простынями. В комнате был бардак и её явно уже давно не использовали по прямому назначению. Сириус, появившийся из камина вместе со мной, небрежным жестом стер с нас все следы перемещения и подхватив меня под руку потащил в глубину дома. Долго гадать куда мы движемся мне не пришлось. Два десятка шагов спустя кузен хитрым образом сложил пальцы двух рук в каком-то руническом жесте и одними губами произнес что-то совершенно не запоминающееся, в результате чего справа от нас распахнулась дверь в рабочий кабинет дяди Ориона. Очередным приглашающим жестом Сириус позвал меня войти за ним. Надо сказать, кабинет преобразился с тем пор, как я была тут в последний раз, еще будучи ученицей Ориона. Безразмерный рабочий стол главы семьи был отодвинут со своего законного места в угол и видно было, что только лень не дала моему кузену распилить его и сжечь в том же камине. На столешнице вперемешку стояли пустые стаканы и несколько пепельниц, а из передней крышки торчал кем-то брошенный итальянский метательный нож. Как я и ожидала, к наследию семьи Сириус всё ещё испытывал только отвращение. В центре комнаты, вокруг низенько журнального столика, крестом стояли четыре кожаных кресла, украшавшие собой ранее библиотеку. Мы сели напротив друг друга, и я попой оценила сохранившуюся пушистость этого тяжеленного монстра с высокой спинкой и резными подлокотниками. Заклятие, наложенное на эти кресла, всегда было предметом моего недюжинного интереса, и я многократно мучала дядюшку с тетушкой, чтобы раскрыли этот секрет. Честно говоря, хотела завести себе такие же в своем маноре, да и в целом надеялась, что смогу штамповать себе подобные в любом месте, где бы ни появлялась. Однако, толи они сами не знали, как повторить это чудо, толи почему-то всерьез не хотели делиться своим ноу-хау, но до восемьдесят первого года эту тайну мне так никто и не открыл, ну а потом стало некому. Я с наслаждением поёрзала, принимая максимально удобную позу, положив одну руку на подлокотник и вытянув ноги под столик. Повинуясь небрежному движению палочкой Сириуса, закрылась входная дверь и он наконец-то произнес первые слова в этом доме.

— Здесь мы можем спокойно поговорить, не опасаясь чужих ушей и разных следящих заклинаний. — Я изумленно выгнула левую бровь, транслируя в кузена немой вопрос о причинах подобных заявлений. Он понял это пантомиму правильно — Ты появилась в Англии на фоне очень неприятных новостей, которые в последние дни занимали все моё и наше внимание. Насколько ты знаешь нашу историю? Английскую в смысле? — перебросил он мячик общения в мою сторону

— В Шармбатоне нам последние два курса преподавали обществознание и новейшую историю Европы. Я была отличницей — улыбнулась я в ответ, поддерживая мимикой свое придуманное хвастовство.

— Ну значит ты скорее всего знаешь кто такой Тот-кого-нельзя-называть и чем он занимался? — Я утвердительно кивнула, посмеявшись про себя, что Сириус тоже оказался не лишён тех предрассудков, которые накрыли в семидесятые всю магическую Англию. Предрассудки те были созданы практически на пустом месте. Само собой никакого заклятия на свое имя Лорд не накладывал, хотя существуй подобное колдовство в реальности, я могу допустить, что уж у него бы хватило сил на подобные чары. Когда в семидесятые эту легенду запустил в обиход Яксли, он точно делал это не всерьез и уж он точно не мог рассчитывать, что его достаточно глупая шутка быстро обретёт самостоятельность и укорениться в магической Англии на десятилетия. Иногда, чтобы немного позабавиться, я даже задавала Министерским, как, впрочем, и простым обывателям, простой вопрос — а что они думают происходит, когда они называют его имя? Неужели Лорду интересно знать сколько раз в день о нем вспоминает вся Англия? Ответов я, как правило, не получала, но так как особо я на них никогда и не рассчитывала, то потешаться над суеверными недомагами мне это ни капельки не мешало. Лорд сначала был в бешенстве, когда услышал эту историю, но по мере продолжения противостояния постепенно приспособил эту глупую шутку себе на пользу и в дальнейшем наши журналисты распространяли этот слух вполне согласованно, бравируя тем насколько силён Темный лорд, что может заклясть не только должность преподавателя в Хогвартсе, но и вообще своё собственное имя. Дамблдор, конечно, понимал, что таких проклятий не существует и их в принципе невозможно разработать, но почему-то он ни разочка не попытался выступить с опровержением, наоборот сам начал поддерживать эту легенду. Что двигало Великим светлым мне до сих пор непонятно, но результат этой политики я могла сейчас видеть перед собой.

Мой согласный кивок Сириус посчитал достаточным ответом, и переплетя пальцы рук между собой и положив на них подбородок тихо сказал — Десять дней назад он возродился, и теперь мы все снова на пороге очередной войны. И я, как последний из оставшихся Блэков, планирую снова сражаться с Темным лордом. Сюда — он небрежным жестом обвел рукой пространство кабинета и видимо имея в виду весь особняк целиком, — Ко мне периодически приходят друзья: посоветоваться, поболтать и отдохнуть, так что в моём доме в любой момент могут появится мои соратники, а ты просила пока про тебя никому не говорить. — Мне стали понятны причины его осмотрительности. Я непроизвольно сопроводила глазами его жест и пробежалась взглядом по стенам кабинета.

Даже человеку не так сильно погруженному в наши разборки, после этой фразы, должно было стать абсолютно понятно то, что осталось недосказано- завуалированным. Штаб Ордена феникса всё время второй войны был на Гриммо. Мы, конечно, рассматривали такую версию, как одну из самых основных и очевидных, но дом был укрыт древней магией Блэков настолько хорошо, что, отправившись проверить эту догадку в девяносто шестом, я не смогла не то, что попасть внутрь, но даже увидеть или почувствовать сам особняк. А ведь у меня была остаточная привязка к родовому камню Блэков. Но в тот день мне не помогли ни проведенные тут же ритуалы поиска, ни старые рунные коды, которые я помнила наизусть еще с юности. Я бесцельно побродила вкруг памятника, и, не найдя искомого, аппарировала назад в манор к Малфоям. Дел и суеты у меня тогда было столько, что тратить время попусту, высиживая непонятно что в Лондоне я себе позволить не могла.

— У вас снова начнётся война? — переспросила я и постараюсь как можно натуральнее возмутиться этим фактом. — Вы думаете, что лорд Волдеморт снова попытается поднять новый мятеж? А как он вообще вдруг смог возродиться? Он же умер в восемьдесят первом?

— К сожалению, способ он отыскал — мрачнея на глазах, произнёс Сириус и вслед затем внезапно предложил мне чаю. Услышав моё очередное согласие, Сириус повернулся в угол комнаты и громко прокричал — Кричер!!!

Старый эльф возник ниоткуда практически сразу, с легким, почти незаметным хлопком и ошарашенно замер, поедая меня глазами, демонстрируя недоумение и узнавание. Настороженная реакцией домовика, и опасаясь, что он скажет что-то совершенно лишнее, я, как велит древний этикет старых семей, поспешила представится старшему домовику манора, сделав акцент, что моя фамилия не Блэк. Добивая опешившего домовика и щедро поливая нектаром его мельницу тщеславия и этикета, представление я исполнила на французском, прекрасно помня, что Кричер хорошо понимает континентальный язык, который очень долго оставался языком магического мира, в то время как маглы давно перешли на английский. Не знаю, чем именно я удовлетворила домовика: то ли моя показательная вежливость, впитанная еще в детстве наследницей чистокровного и древнейшего семейства, то ли дело было все-таки лишь в портретном сходстве, но, кажется, ничего более глубокого домовик не почувствовал. Услышав моё имя, старый слуга дома Блэк, лишь сварливо сжал губы и уже без всякого удивления вновь смерил меня взглядом.

— Принеси нам пожалуйста чаю — отправил его восвояси кузен и задумчиво посмотрел на меня — Он тоже заметил в тебе что-то родное — утвердительно проговорил Блэк, откидываясь на спинку кресла. В ответ на такую банальность, я смогла лишь развести руками. — Давай поговорим, пока нам никто не помешал. Ты не захватила с собой ту папку, о которой ты говорила в прошлый раз? С колдографиями и нашей историей? Может там были какие-то документы от Рега? — произнес он с затаённой надеждой.

— Нет, папку я сожгла после прочтения, как и предписывал мне отец. То, что я Блэк знаете теперь только Вы и директор Шармбатона. Спрятаться от артефактов школы шансов у меня не было — я вновь развела руки в жесте самооправдания. — Но она поклялась хранить эту тайну, пока я не разрешу ей об этом говорить. Я не планировала разрешать никогда.

— Очень… удачно. — Произнес Сириус, и я не смогла определить, что именно он посчитал везеньем.

— Значит ты примчалась в Англию в поисках семьи, от которой остались одни лишь осколки, и, наверное, планировала, что мы сможем спокойно и беспечно знакомиться, болтать и коротать время за шахматами? — в его голосе слышался легкий сарказм, и я поняла, что можно и даже нужно пускать в ход очередную домашнюю заготовку. Но не успела я открыть рот, как снова появился Кричер, и кряхтя и еле слышно ругаясь себе под нос, принялся расставлять чашки с чаем. Водрузив возле чашек небольшую жаровню, он щелчком пальцев зажёг в ней огонь и, вынув из воздуха пузатый фарфоровый чайник, водрузил его сверху. Мне показалось, Сириус был удивлён представлением, исполненным эльфом. После его исчезновения он еще несколько секунд изучал глазами сервировку стола и лишь затем потянул палочку из кармана. Проверив на яды и прочую гадость отдельно чашки чая и отдельно чайник он странно улыбнулся и выдал

— А ты ему явно понравилась. До сего дня он ни разу не подавал к столу ничего безопасного. — Я мысленно закатила глаза кверху. В моём мире такого просто не могло быть. Домовик не может вредить хозяевам. Никогда. Ну скажем так, нормальный домовик, у которого полный порядок с ориентацией в пространстве и в отношениях с хозяином. А Кричера я помнила, как очень адекватного домовика. Если уж Сириус не смог никак договориться с Кричером, то что помешало ему просто запретить подсовывать себе яды и прочую отраву. Он что, об этом забыл? Или какие-то дамблдоровские штучки не дают ему приказать домовику?

— Мне конечно хотелось найти семью, хотя я и понимаю, что в вашей среде ладить с родственниками получается не всегда. — тут я выложила на стол свой первый козырь, который, вроде как, должен был объяснить и моё появление и мою мотивацию — И ещё я хочу найти отца, или, по крайней мере, понять, что с ним случилось и если он умер, то выяснить кого я могу за это отблагодарить. Я постаралась, чтобы источаемый мною сарказм услышал даже глухой полумёртвый младенец, и, наконец-то, заметила огоньки интереса в обращенном на меня взгляде кузена. — Я уже успела просмотреть подшивки Пророка за те годы. — Слава Мерлину в Англии есть библиотеки, вход в них хоть и платный, но достаточно недорогой. В реальности-то я никуда так и не зашла, но несколько дней назад добросовестно поинтересовалась у Октавиуса адресами общественных библиотек и временем их работы. С этой стороны я вроде была прикрыта.

Наживку Сириус проглотил не разжевывая. Пора подсекать.