Истории Чёрного Леса (джен)

Эдена́ре потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя и перестать возмущаться из-за отказа Ораферна. Пара кругов по парку немного привели мысли в нужное русло.Однако оказавшись в своей комнате, она обнаружила свёрнутый лист бумаги под дверью, огляделась, но никого не заметила. Дева подняла записку и заперлась, после чего развернула лист и принялась читать:

"Красоте и благородству не до́лжно терпеть унижения от тех, кто не достоин даже дышать воздухом, что касается очаровательных губ прекрасной девы. Сердце разрывается от негодования, осознавая, как больно может пройтись по щеке пощёчина от тех, кто не вправе не только высказывать своё мнение, но и находиться близ столь яркой и несравненной звезды. Мне понятны чувства, что обуревают разум в такой момент, и потому желание достойно наказать обидчика побуждает к действию. Не имею права отнимать у сильной и независимой девы стремление совершить суд и наказать неугодного за столь подлый поступок. Посему желаю оказать посильную помощь, дабы величественная и непокорная сила благородных рук сияющей зари смогла дать достойный ответ на унижение, коим оскорбил её безродный плебей.

Следующие слова, прочтённые над каким-либо предметом, помогут отразить несправедливость, совершённую над достойной дочерью эльфийского народа. Но произносить их надобно, очертя себя кругом из кристаллов. После сего вещь, сомкнувшаяся на теле презренного, причинит ему те же страдания, что он учинил сам над волей и желаниями ясноокой девы.

Прошу простить моё рвение, но позволяю себе оставить возможный предмет, дабы избавить прекрасную от лишних поисков и траты драгоценного времени, коего не стоит порочный сын, не знающий отца".

Эльфийка осмотрелась и нашла на подоконнике пояс из добротной кожи, но совершенно не подходившей ей по статусу и изысканности. Слишком прост, слишком груб для девы и несуразен по количеству узоров из серебряной нити, но вполне подходивший для обидчика. Так же рядом лежал мешочек с небольшими кристаллами фиолетового оттенка. Слова, приведённые дальше в письме, оказались непонятны, но имели транскрипцию для правильного их прочтения. Это сильно походило на зачарование предмета, которым эльфы промышляли, дабы сделать одежду более прочной, удобной или придать какие-то иные свойства. Эденара не занималась подобным, так как считала это уделом ремесленников, а ей по статусу такое не подходило. Будучи придворной дамой, ей следовало крутиться в высшем обществе и сопровождать повелителя, ублажая его слух своей игрой на музыкальных инструментах, пением и познаниями в искусствах. Дева не знала отбоя от поклонников, поэтому отказ безродного так сильно ранил самолюбие. Пусть этот доброжелатель и решил остаться неузнанным, но наверняка посчитал, что оставлять подобное оскорбление без внимания будет преступлением. И, должно быть, он так восхищался Эденарой, что просто не смел перечить её желанию отомстить за обиду.

Эльфийка улыбнулась, подняла пояс и повертела его в руках.

— Посмотрим, как ты будешь умолять меня о прощении, дикарь, — голубые глаза налились злобой. — Нужно подготовиться.

* * *

Ораферн, наконец, выспался и уже ближе к часу грифона попросил принести еды в комнату. Но в теле до сих пор ощущалась некая слабость. Пожалуй, отправляться в путь сегодня не стоило. Да и уходить, не попрощавшись, невежливо.

Глирдан давно покинул подушки и отправился приводить себя в порядок, так как после пирушки выглядел довольно помятым. Он жаловался, что испытывает недомогание, словно бы чувства несколько притупились и нужно время для восстановления. Лесной король тоже испытывал подобное, но не стал об этом распространяться.

— Ораферн! Наконец-то проснулся! — Лимлаг вошёл в его покои. — Ну как ощущения?

— Ты не говорил, что после Подловинки будет так трещать голова… — обиженно буркнул собеседник.

— Трещит? — задумался бородатый эльф. — Что ж, надо подкорректировать побочные эффекты. Но не сейчас. Меня ожидает общество прекрасных дам, и я не могу заставлять их ждать! — радостно сообщил он. — Так что я на минутку проведать. — Схватил со стола пару виноградин из фруктовой корзины. — Не хандри. Кстати, по поводу артефакта… А не желаешь ли побывать в Эаринандисе? У меня дома есть целая сокровищница из весьма интересных артефактов, которые я насобирал… где попало, — усмехнулся. — Что-то отобрал у пиратов, а какие-то редкости получил в дар от сильных духов. Так что, возможно, там есть артефакт и для твоего дела, как думаешь?

— Эарина́ндис… так далеко… — вздохнул Ораферн, подперев щёку кулаком. — У меня дома неспокойно. Я оставил Геллионна наблюдать за обстановкой, попросил выявить возможных предателей.

— Он с тобой связывался? У тебя же есть эта штука… браслет? — повелитель морей покрутил пальцем вокруг своего запястья.

— Есть, — кивнул ласгален. — Но за Драконьим Хребтом он не отвечает. Наверное, слишком большое расстояние. Не хватает заряда…

Переговорные браслеты работали на камнях из Мира Духов и связывались чарами во время плетения из кожаной тесьмы. Тот, кто сплёл браслет, мог передать его любому, кого пожелал бы услышать на расстоянии. Связь усиливалась, когда собеседники обменивались браслетами между собой. Но и этого могло не хватать на столь большом отдалении. Или же в горах, отделяющих Лантасиринан от Морнтаура, было нечто, способное блокировать магию духов.

— А может, всё в порядке, и сказать пока нечего? — предположил властитель морского города. — Но большей коллекции, чем у меня, ты нигде не найдёшь, уж поверь. Или ты готов сделать ещё одну вылазку из Морнтаура позже? Кстати, у меня тоже есть библиотека. Не такая обширная, как в Тараэлентириосе, но тоже неплохая. И я могу дать тебе книги домой. Обещаю, что не буду жадничать, — подмигнул.

Ораферн задумался, взвешивая все «за» и «против», а потом кивнул.

— Ладно. Тогда нужно отослать в Морнтаур птицу, предупредить, что моё путешествие затягивается.

— Отлично. Давай вечером соберёмся снова у меня и обсудим. А пока… — Лимлаг широко и лукаво улыбнулся. — Меня ждут дамы.

Повелитель морского города слыл любимцем женщин, был обходителен, любил флиртовать и влюблять в себя представительниц прекрасного пола. Поэтому лесной король не стал его задерживать, тем более что у него было дело. Он отправился к почтовым птицам. Среди них было много голубей, но встречались и чёрные вороны, и даже несколько соколов. Ораферн выбрал как раз одного из них. Умные и быстрые птицы хорошо подходили для срочных сообщений между эльфийскими королевствами. Договор защищал пернатых созданий от участи быть подстреленными на охоте.

Ораферн усадил сокола на на́руч и мысленно передал ему сообщение. Тот кивнул и, взмахнув крыльями, устремился в небо. Теперь Геллионн будет знать, что его король нашёл способ защитить свой лес и потому должен отправиться с Лимлагом в Эаринандис за артефактом.

Довольный ласгален вернулся в комнату и обнаружил под дверью записку. Он огляделся по сторонам и вытащил листок бумаги.

«Покорнейше прошу проследовать к юго-западной беседке для получения очень важных сведений как можно скорее».

Эльф насторожился и решил взять с собой свои мечи. На всякий случай. Вооружённый гость мог вызвать подозрения, но что оставалось делать, если неизвестный зовёт куда-то поодаль ото всех, чтобы сообщить нечто важное? Проигнорировать? Зачем? Нужно выяснить, но быть готовым к подвоху.

Беседка находилась в отдалении от привычных троп для прогулок и местными именовалась «Скрытой», так как была спрятана от посторонних глаз зарослями. К ней вела тропа из овальных плоских камней, успевших слегка порасти мхом. Но лесному эльфу удалось её отыскать, и когда он оказался вблизи строения, то увидел деву, ожидавшую его. Тревога сменилась любопытством, особенно, когда он узнал утреннюю гостью.

— Признаться, не ожидал увидеть здесь, — он осмотрелся, словно ища признаки ловушки, но не заметил ни засады, ни каких-либо нитей, указывающих на скрытый механизм или западню.

— Я позвала для того, чтобы… свести на нет то недоразумение, которое между нами возникло, — эльфийка выглядела слегка взволнованной и весьма кроткой.

— А важные сведения были предлогом? — прищурился король.

— Боюсь, что да… — она держала в руках свёрток из дорогой ткани, перевязанный лентой.

— Не вижу места для недоразумений. Будем считать, что они исчерпаны, — усмехнулся Ораферн и хотел было развернуться и уйти, но девушка поймала его за руку, останавливая.

— Прошу, примите от меня этот подарок в качестве… — она вложила ему в руки свёрток и потянула за один конец ленты. Ткань развернулась сама, открывая взору пояс из добротной кожи с серебряными нитями узора, — …в качестве извинений, — голос слегка дрогнул. — Мне не хотелось ссориться с королём Чёрного леса. Не могу объяснить свои действия прошлым вечером. Словно на меня что-то нашло.

— Не нужно, — смягчился Ораферн. Он как никто другой испытал на себе воздействия зелья Лимлага и прекрасно понимал, как оно заставляет делать то, чего в трезвом уме постарался бы избежать. — Я не сержусь, — эльф попытался вернуть ей подарок, но девушка вдруг шагнула вперёд и остановила его руки своими.

— Если подарок не будет принят, значит, и прощение тоже. Нельзя же так. Такова традиция, — с жаром заверила Эденара. — Прошу позволить мне примерить пояс, дабы заключить мир.

— Ну, это уже лишнее, — покачал головой ласгален. — Я не хочу снимать свой, — тем более что к его поясу крепились ремни для ножен, что эльф носил за спиной. — Говорю же, что не сержусь, неужели этого недостаточно?

— Отвергнутый извинительный подарок… означает… — эльфийка вдруг закрыла лицо руками и всхлипнула. Её плечи вздрогнули. — Не будет мне прощения!

— Эй! — от внезапных девичьих слёз Ораферн растерялся. Может, он правда нарушал какой-то местный обычай, и теперь дева будет страдать из-за этого? А что если это повлечёт для неё какие-то более серьёзные последствия? — Ну… ладно. Ладно, надевай. Но на этом всё. Мир, договорились? Кстати, на что зачарован?

— На износостойкость и, конечно, внешний вид! — едва не подпрыгнула от радости темноволосая красавица, и слёзы мигом высохли. Она торопливо надела на эльфа свой подарок, когда тот отстегнул прежний ремень и снял ножны, а после отошла назад на несколько шагов. Но что-то изменилось в её взгляде. — А теперь я жду извинений!

— Что? — король Морнтаура вдруг почувствовал нечто неприятное в области пояса.

— Я жду извинений! — повторила Эденара, которая, похоже, до этого талантливо разыгрывала из себя невинность. — Как ты, плебей, посмел унизить меня отказом?! Валяйся у моих ног и моли о пощаде! Тогда, возможно, я смилуюсь!

Ласгален схватился за ремень, пытаясь избавиться от него, но тот, словно приклеенный, не поддавался никаким манипуляциям. Острая боль пронзила насквозь, заставив согнуться, следующая атака вынудила опуститься на колено.

— Ах ты… — Ораферн попытался выхватить меч, но новый всплеск тёмной энергии повалил его на пол беседки. Ножны упали рядом. Становилось трудно дышать. Пояс словно сжимался и бил длинной острой иглой, не давая возможности встать. — Хъёрн тебя побери… — прохрипел эльф и стиснул зубы от новой волны боли.

— Видишь, как сильно ты провинился предо мною?! — эльфийка сложила руки под грудью, надменно глядя на свою жертву. — Моли! Или не видать тебе прощения!

Но вместо слов услышала лишь рык, и… лесной король потерял сознание. Эденара нахмурилась и толкнула его носком туфли.

— Эй! Ты чего? — и тут до неё стало доходить, что что-то пошло не так. — Ты… жив? — обеспокоенно присела рядом, коснулась плеча. Без результата. Эльфийка попыталась снять пояс, вытянула руку и почувствовала резкий укол на предплечье у локтя. Закатав широкий рукав, она увидела… — Метка?! — в горле пересохло. Уродливое чёрное пятно говорило об использовании его носителем проклятья, чёрной магии, которая считалась недопустимой.— Не… не может быть! — запоздало спохватилась дева, начиная понимать, что совершила. — Я… убила его? — она отшатнулась, стала озираться, затем, схватила ремень с ножнами и кинула его в кусты, а после подхватила подол платья и бросилась прочь.

* * *

Страх расплаты гнал по дальним дорожкам, вокруг парка, чтобы избежать лишних глаз. Но когда впереди замаячила стража, Эденара взяла себя в руки и пригладила волосы. Несмотря на то, что сердце бешено колотилось в груди, она натянула на лицо привычную маску благонравия и чинно прошлась мимо солдат, словно не замечая их присутствия. Но стоило выйти из их поля зрения, как эльфийка вновь побежала. Если её найдут, если кто-то узнает о том, что она применила чёрную магию против эльфийского короля, её могут предать смерти. Но ведь она не хотела его убивать. Запоздало пришла мысль о том, что если бы она просто помучила его и оставила в живых, он отыгрался бы на ней за это. Значит, всё было к лучшему. Если его найдут в той беседке, никто не подумает на Эденару, ведь никто не видел её в той части парка, а метку она просто никому не покажет. У безродного и так много врагов. Наверняка всё можно списать на них. Даже правитель Менелтелу его не жалует. Мысли вились в голове, пытаясь оправдать, пытаясь найти лазейку для того, чтобы перестать обвинять себя в убийстве. Она не виновата. Это он сам её обидел! Это кто-то другой через записку заставил её воспользоваться тем, что она не понимала. Да! Это не она, это кто-то другой! Нужно отыскать то письмо в качестве доказательства. Куда она положила его? Кажется, в ящик зеркала.

* * *

Лаурэнандэ постучался и заглянул к Лимлагу. Тот указывал, куда лучше поставить принесённые угощения для ужина.

— Прошу простить, я искал Ораферна, думал, он здесь, — добродушно улыбнулся генерал.

— А… я думал, он с тобой… — обернулся повелитель морей. — Он хотел отослать птицу домой.

— Да, я уже спрашивал, он там был, но потом ушёл, говорят, в сторону своих покоев. Я и там уже побывал, и полгорода обошёл…

— Если хочешь найти ласгалена, то надо искать в лесу, — усмехнулся бородатый эльф, но после нахмурился. — Знаешь, колет меня нехорошее предчувствие. Вдруг нарвался на неприятности из-за своего вспыльчивого нрава? Может, подрался с кем?

— Может. Его мечей я в комнате тоже не увидел, — кивнул Глирдан.

— Тогда нужно искать. Давай ты по западной части парка пройдёшь, а я по восточной. Встретимся в южной точке.

Лаурэнандэ повезло больше, он встретил садовника, который видел, как вооружённый гость направлялся в юго-западную часть парка, и эльф поспешил туда. Он прошёл было по тропе мимо, но тут заметил за кустарником плоские овальные камни, ведущие куда-то, и остановился. Если бы ласгален хотел уединиться, то наверняка воспользовался бы тропой, скрытой от других глаз. Осторожно отогнув ветки, генерал обнаружил невысокую беседку в виде остова листьев, сомкнутых между собой, вторя плавным изгибам деревянной основы. А сквозь рейки виднелось тело. Глирдан бросился вперёд и нашёл друга, лежащего без сознания.

— Ораферн?! — он быстро осмотрел его, но не нашёл повреждений, приложил ухо к груди и услышал очень слабый стук. Рука коснулась пояса, и тёмная энергия ударила… но кольцо на среднем пальце левой руки вспыхнуло, защищая носителя от магии. — Проклятье?О, нет… — генерал обхватил руками грудь лесного эльфа и потащил из Скрытой беседки на тропу. — Держись, Ораферн! Держись…

Лаурэнандэ тащил друга по парковой дорожке, периодически выкрикивая призыв о помощи, надеясь, что кто-нибудь услышит. И вскоре к нему подбежали трое стражников.

— Помогите дотащить его до дворца! А ты срочно найди властителя Лингвилосе! Он должен скоро появиться в южной точке парка! Живо! — распорядился генерал и дело пошло быстрее. Когда встретилась ещё группа стражников, появились новые распоряжения. — Сообщите повелителю Менелтелу, что на короля Чёрного леса было совершено нападение! И срочно принесите мне мою лютню! — обернулся к другу.

Тот не приходил в себя и с каждой минутой казался ещё более бледным.

Пострадавшего положили на кровать в его покоях и генералу с поклоном преподнесли лютню.

— Все вон! И закройте уши! — скомандовал тот и ударил по струнам.

Перстень на руке вспыхнул магическим светом, а стёкла в окне задрожали. Звуки, издаваемые инструментом, резали слух, заставляя содрогаться. От лютни шла волна вибраций, заставляющая скрипеть дерево и звенеть витражные окна. Омерзительное дребезжание струн добралось и до лесного короля, словно хлестнув его по всему телу. Он издал стон, и дыхание стало тяжёлым, хриплым, но ощутимым.

— ГДЕ?! — в комнату ворвался повелитель морей и сразу отпрянул назад, прикрываясь рукой от волны энергии, порождённой нотами.

— Пояс проклят! — указал Глирдан, перестав играть.

Лимлаг кинулся к Ораферну и схватился за ремень. Тот ударил чёрной магией, но бородатый эльф лишь сильнее стиснул зубы.

— Сильная дрянь! — рыкнул он и принялся рвать пояс, вместе с проклятьем. Потребовались усилия, даже выступил пот на висках, но разорванный предмет отлетел к стене. — Ораферн! Мальчик мой!

Снова зазвучала музыка, издаваемая лютней, но на этот раз она была куда мелодичнее. Энергия поддерживала, успокаивала и придавала сил. Ласгален задышал часто, словно после погружения, пытался отдышаться, приоткрыл глаза, но вновь провалился в небытие. Однако на этот раз уже ничего не высасывало его жизненные силы.

Менелтелу вбежал в комнату и быстро направился к постели.

— Что за нападение? Какие раны?

— Кто-то наложил сильное проклятье на пояс. Вылечи! — голос Лимлага звучал, как приказ, и не терпел возражений.

Впрочем, хозяин Лантасиринана, известный своими лекарскими способностями, пришёл именно за этим. Он сел рядом с постелью и положил ладони на пострадавшего, прикрыв глаза.

— Лаурэнандэ, играй. Помоги мне восстановить энергию, — попросил Менелтелу.

Повелитель морского города вышел к страже раздавать распоряжения. Он, конечно, был гостем, но в этой ситуации никто не осмеливался не повиноваться ему. Лимлаг приказал обследовать место, где нашли короля Чёрного леса, отыскать его мечи, расспросить всех, кто мог видеть кого-либо в той части парка. Нужно схватить предателя по горячим следам, не давая ему возможности скрыться. Стража видела, в какой ярости был Лингвилосе, не разжимал стиснутых кулаков. Однако, отослав всех, Лимлаг устало прислонился спиной к стене и посмотрел на подрагивающие пальцы. Разрывать проклятье было делом непростым.

* * *

Эденара металась по своей комнате в поисках злосчастного письма, но нигде не могла его найти. В ящике под зеркалом оказалось пусто. Она проверила все шкафы, шкатулки, потом скинула подушки с кровати, одеяло, бросилась к письменному столу, вырыла все бумаги, лихорадочно перебирая трясущимися пальцами листы. Но и тут ничего не нашла. В горле пересохло. Эльфийка упала на колени посреди перевёрнутой вверх дном комнаты и закрыла лицо руками. Нет. Письма нет. Значит, она не сможет доказать свою невиновность. Её подставили, а она, повинуясь своим амбициям, так глупо повелась на это! И теперь вот-вот настанет миг расплаты. Она убила короля Чёрного леса… Конечно, многие говорили об этом, многие хотели, но никто ничего не делал, просто сотрясая воздух, потому что, кем бы ни являлся при рождении этот безродный, он всё же имел статус правителя большого королевства.

В дверь постучали. Сердце пропустило удар. Дева едва не лишилась чувств, ощутив дрожь во всём теле. Она силилась подняться на ноги, но те стали ватными и не слушались. Вот оно… за ней пришли. Всё кончено…

— Эденара? — раздался знакомый голос подруги.

— Может, её нет? — ещё один голос принадлежал второй знакомой, с которой так недавно спорили.

— Нет, она должна быть там. Видели, как она заходила в комнату.

Темноволосая эльфийка с растрёпанной причёской снова попыталась подняться, споткнулась о валявшуюся подушку и кое-как доковыляла до двери. Приоткрыла, рассматривая через узкую щель подруг, а затем эльфийки оказались внутри комнаты, будучи втянуты туда резким захватом за запястья. Замок снова затворился.

— Что происходит?

— На тебя напали?! — всполошились девушки, увидев комнату. — Почему ты не позвала стражу?

— Не могу… — мотнула головой Эденара, думая, как лучше выкрутиться. — Тот, кто напал… уже мёртв… И я не смогу ничего доказать…

— О, Великий Силматол! — ахнула Силайлин, прижав ладони к щекам. — Но кто это совершил? Может, мы сможем тебе помочь?

— Это как-то связано с переполохом во дворце? — нахмурилась эльфийка, обладавшая рыже-каштановыми волосами. — Мы пришли, чтобы сообщить, что на короля Морнтаура совершили нападение.

— Он… он… — дрожащим голосом прошептала Эденара.

— Это он сделал?! — ужаснулась младшая из подруг. — Он напал на тебя?

Кажется, вырисовывался неплохой вариант развития событий, как показалось Эденаре. Если она перевернёт историю наоборот, то сама окажется жертвой, а король, и без того нелюбимый знатью, приобретёт ещё одно злодеяние. Посмертно.

— Он, — подтвердила та и закрыла лицо руками. — Он ворвался ко мне, перевернул всё вверх дном, пока я отсутствовала. Я не знала этого. Но, найдя записку о том, что он готов сообщить мне нечто очень важное, пошла на указанное место. А там… там… — плечи задрожали. — Он угрожал мне расправой. Хотел, чтобы я выполняла все его прихоти… Он ужасен! Но что-то произошло, и он вдруг упал бездыханный. Страх обуревал меня, я сбежала и заперлась в комнате, и теперь не знаю, что делать!

— Какой ужас! — ахнули подруги. — Но он жив.

— Жив?.. — Эденара похолодела от ужаса и побелела, как полотно, перестав скрывать за ладонями несуществующие слёзы. — То есть… как?.. жив…

— Генерал Лаурэнандэ нашёл его, и теперь повелитель Менелтелу занимается его лечением, — сообщила Силайлин. — Но ему не сойдёт это с рук! Он должен быть наказан за свои злодеяния!

— Нет-нет-нет! Меня убьют! Он… он… Он вывернет всё по-своему! Он король, ему поверят! — страх за свою жизнь сковывал не только тело, но и разум.

Как же не хотелось получить расплату за свои поступки. Нет, всё должно случиться не так! Почему боги отвернулись от неё?! Это тот недостойный должен понести наказание, должен валяться в её ногах, умолять о прощении, целовать её изысканные туфельки, должен понять, что с ней, несравненной Эденарой, так поступать нельзя! Но… вместо этого он победит… он отнимет её жизнь. Этого нельзя было допустить! Но пока он не пришёл в сознание, пока не рассказал всем, что произошло, её версия истории будет единственной. Значит… Значит он не должен прийти в себя.

— Мы обратимся к повелителю Менелтелу. Он сможет защитить! — встревожилась Силайлин.

— Мне… нужно подумать… — взгляд брюнетки стал отрешённым. — Оставьте меня. Я… сама пойду к повелителю Менелтелу. Но нужно привести себя в порядок…

Подруги настояли на том, что помогут ей прибраться в комнате, и только после этого согласились покинуть её, взяв обещание, что Эденара возьмёт их с собой к хозяину Лантасиринана. Та согласилась и выпроводила девушек.

Руки снова тряслись, а ноги подкашивались. Убить короля Морнтаура. Она должна убить его. Но как? Там сейчас полно охраны. И если она совершит этот поступок, нужно будет каким-то образом уйти, чтобы отвести от себя подозрения. Больше ошибок делать нельзя.

Стук в дверь заставил вздрогнуть всем телом, а под дверью показался сложенный лист бумаги… И что-то ещё… Эльфийка, словно во сне, поднялась и медленно, выверяя каждый шаг, чтобы не рухнуть и не умереть от разрыва сердца, подошла к двери. Пальцы потянулись к предмету. Рядом с письмом лежал очень тонкий узорчатый нож с коротеньким лезвием в узких ножнах.

"Несправедливый рок навис над головой прекрасной девы. Да смилуются высокие звёзды над её участью. Когда помощи ждать неоткуда, она приходит непрошеной. Лишь маленький надрез этим ножом может избавить от вечного позора и унижения. Сердце сжимается от осознания той судьбы, что будет уготована так несправедливо. Ведь побег лишь тяжелее отразится на ходе событий, закрыв шанс для иного исхода. Но никто не в силах менять судьбу, кроме самого её обладателя. Да смилуются боги".

Эденара поднесла к глазам оружие и вытащила лезвие из чехла. Короткое, лёгкое, умещается на ладони. Такое несложно спрятать в рукаве. Но не совершает ли она ту же ошибку, доверяясь письму? Хотя, теперь кроме смерти короля ничто не сможет её спасти… Строки гласят о тяжести выбора побега… Но ведь это лучше, чем убийство. Однако, он всё равно расскажет, её всё равно будут искать, найдут и предадут смерти… Но если безродный не расскажет… никому… никогда… Губы вздрогнули, дева бросилась на кровать и разрыдалась от жалости к себе.

* * *

Эденара привела себя в порядок и с подругами отправилась к повелителю Менелтелу в его кабинет. Дворецкий, который находился поблизости, сначала не хотел её пускать, так как правитель отдал много сил для лечения лесного короля, и теперь желал отдохнуть. Но эльфийка заверила, что обладает очень важными сведениями как раз по этому поводу, и они настолько срочны, что не могут ждать. Пришлось доложить о её визите.

— Какая нужда привела вас ко мне? — устало вздохнул хозяин Лантасиринана, усевшись в своё кресло.

— Повелитель, я… — брюнетка снова натянула на себя скорбное выражение лица.

Подруги встали за её спиной, оказывая моральную поддержку.

— Я не знаю, как сказать, чтобы быть услышанной. То, что мне известно, настолько невероятно, что опасаюсь непонимания и клеветы в сторону своей персоны.

— Я слушаю тебя, Эденара. Можешь говорить.

— На меня совершили нападение… И нападавшим является гость Лантасиринана, король Чёрного леса, — она опустила взгляд, собираясь с духом, но вновь подняла его, чтобы увидеть реакцию собеседника.

— Что? — тот явно поразился услышанному. — Как… когда?

— В «Скрытой» беседке в юго-западной части парка. Он выманил меня туда… И там я столкнулась с его истинной сутью. Мне не сразу удалось понять, что происходит. Он… он… приказывал мне… Он был ужасен! — она закрыла лицо руками, но подруги начали гладить её по плечам, успокаивая, и эльфийка сделала вид, что берёт себя в руки, глубоко вздохнула и продолжила. — Страх сковал меня, и только сейчас я осознаю, что это было сделано с помощью чёрной магии. Ничто иное не может так контролировать чужой разум. Что если он пособник врага? Ведь только последователи Йелва могли использовать столь тёмные заклятья. Боюсь, что мы все в большой опасности. И властитель Лингвилосе наверняка находится под действием его чар. В тот момент я заметила, что у него на шее засветился какой-то знак, и потом король упал. Я снова могла владеть собою и сбежала, закрылась в своей комнате.

— Мы нашли её в ужасном состоянии! — вступилась Силайлин. — На неё страшно было смотреть! Она рассказала нам о нападении. А если… если он ещё и пособник врага, то должен быть схвачен!

— Справедливость должна восторжествовать, несмотря на титулы, — заявила вторая подруга. — Мы обратились к нашему повелителю, потому что он самый честный и ратует за своих подданных, наказывая зло. Мы молим о помощи!

— Я… я могу показать, где именно находился знак, и тогда вы убедитесь в правдивости моих слов, — всхлипнула темноволосая красавица. — Понимаю, что всё это звучит так невероятно, но… мне страшно… Я испытала настоящий ужас и долго не могла прийти в себя, не могла решиться на повествование… Боялась, что мне… не поверят… — она снова сникла, закрыв лицо руками. — Когда он очнётся, то наверняка убьёт меня… Но я готова пожертвовать собой, если это сможет доказать моему повелителю истину. Позвольте мне доказать правдивость своих слов. В последний раз…

— Идём, — Менелтелу встал с кресла и позвал Эденару с собой. — А вы обождите здесь, — обратился к остальным эльфийкам.

— Да, повелитель…

Брюнетка, сложив ручки и опустив голову, проследовала за хозяином Лантасиринана до комнаты Ораферна. Здесь стояло множество стражников, и самой пробраться к королю Морнтаура у неё не получилось бы. Потребовался кто-то, кто сможет провести. Менелтелу обладал добрым нравом и не оставил бы подобную историю без внимания. Подвела доверчивость.

Лимлаг сидел в кресле, прикрыв глаза. Ему тоже требовалось восстановить силы, как и Глирдану, который сейчас отдыхал в своих покоях. Ораферн всё так же лежал без сознания на своей постели. Правда, бледность начала уступать место более здоровому цвету лица.

— Где? — спросил Менелтелу, когда они подошли к спящему.

— Вон там, под волосами, нужно приподнять его голову, — указала Эденара, и пока хозяин Лантасиринана пытался рассмотреть наличие какого-либо знака на шее, эльфийка вытащила из рукава нож и хотела полоснуть по пальцу лесного короля. Но её запястье вдруг оказалось в железной хватке пальцев повелителя морей. Лезвие выпало из рук и со звоном ударилось об пол. Ужас затравленного зверя поглотил все прочие чувства.

— Я же говорил тебе, что виновный придёт, чтобы завершить начатое! — рыкнул Лимлаг и отшвырнул преступницу в сторону от кровати друга.

— Стража!

— Я…не… — но слова Эденары остались невысказанными.

Гнев властителя морского города стал почти ощутимым и словно давил на горло, иссушая его, сжимая. Стало трудно дышать.

— Не думал, что это окажется эльфийская дева, — покачал головой Менелтелу и коснулся плеча своего гостя. — Прошу, не стоит. Мы будем её судить по всем правилам, а Лаурэнандэ подтвердит или опровергнет её слова. У него есть способность видеть правду.

— Хорошо, — согласился тот и позволил страже забрать преступницу, затем он подошёл к упавшему лезвию и поднял его, провёл ладонью поверх, не касаясь. — Дрянь… Нож тоже проклят! Она хотела его добить! Ох, мальчик мой, кто же так жаждет твоей смерти?

— Боюсь, что многие, — отведя взгляд, произнёс темноволосый правитель. — Он никогда не вызывал доверия в обществе. И то, что он узурпировал трон…

— Бредни! — фыркнул бородатый эльф. — Если бы ты знал его, если бы пожелал выслушать, то наверняка понял. Все вокруг кричат о родовитости, о знатности происхождения и забывают о самом важном — качествах личности. Среди родовитых эльфов полно мусора. И я опекаю этого мальчика именно потому, что вижу его суть. И не даю озлобиться на всех, кто пытается его заклевать, пытаюсь научить держать удар. Приглядись. Может, и ты сможешь за ворохом слухов разглядеть истину.

Менелтелу недоверчиво посмотрел на лежавшего без сознания Ораферна. Вся эта ситуация доказывала, сколько ненависти витало вокруг лесного короля. Но Лингвилосе говорил так уверенно, так убедительно.

— Посмотрим.

* * *

Ораферн открыл глаза, наблюдая, как колышется тонкий балдахин, движимый ветерком из открытого окна. Деревянные украшения в виде изгибающихся лоз поддерживали ткань. Дышалось легко и свободно, тому способствовал свежий утренний воздух. Эльф глубоко вздохнул, вспоминая, что случилось ранее, и коснулся пояса под одеялом. Одежды не было. Ласгален быстро перевёл руку к груди… ключа от Башни Хроник тоже… Он резко сел, обшаривая пальцами свою шею, в надежде, что цепочка просто перевернулась во время сна. Но нет.

— Не волнуйся. Это я его снял, — вдруг прозвучал голос Лимлага. — Чтобы избежать ненужных расспросов, взял на сохранение, — он подошёл к кровати и протянул другу искомый предмет.

— Спасибо, — улыбнулся Ораферн и выдохнул. Когда ключ снова оказался на шее, лесной король отыскал глазами свою одежду, встал и принялся одеваться. — Что произошло, пока я спал?

— Ну, мы сняли с тебя про́клятый пояс, предотвратили ещё одно покушение, поймали преступницу и предали её суду. Глирдан выяснил, что был ещё кто-то, кто направлял эту девчонку, но он оказался очень осторожен, и вычислить его пока не удалось. Девчонку изгнали, лишив всех титулов. Для неё это похлеще заточения оказалось, — довольно, но недобро произнёс повелитель морей.

— А… — ласгален вдруг замер, не успев до конца застегнуть рубашку. — Это… сколько же я спал? — лицо вытянулось от удивления.

— Три дня. Тебя в беседке нашёл Глирдан, доставил во дворец. Я избавил тебя от пояса, а Менелтелу вылечил. Я говорил ему, что убийца, узнав, что ты выжил, придёт добить. И она пришла, — Лимлаг уселся на край опустевшей постели. — У неё на руке обнаружилась метка проклятья, а это уже достаточное основание, чтобы подвергнуть наказанию по местным законам. Менелтелу дал ей лошадь, какие-то пожитки, а потом лишил титулов и выгнал из Лантасиринана, оповестив, что ни один эльфийский город более не примет её. Она, конечно, разрыдалась, стала молить о смерти, но стража выдворила её из города.

— Я всё проспал…

— Ты выжил! А это уже чудо! — усмехнулся бородатый эльф, поднимаясь со своего места. — Откровенно говоря, ты здорово меня напугал, — он подошёл ближе и по-отечески обнял друга, затем отстранил, держа за плечи. — Тебя нельзя оставлять одного. Вечно во что-то влипаешь.

— Судьба, видать, такая, — усмехнулся Ораферн, а после поднял на товарища полные благодарности глаза. — Спасибо. Всем спасибо.

— Эх, Ораферн, — усмехнулся Лимлаг и потрепал его по распущенным волосам. — Как себя чувствуешь-то?

— Нормально. Пожалуй, нам пора двигаться дальше. Пока ещё чего-нибудь не случилось.

— Согласен! — рассмеялся властитель морского города и похлопал друга по плечу.

* * *

Ещё день выдержали для наблюдения за пострадавшим, и лекари отметили, что он полностью здоров. Проклятье не успело навредить, не оставило неизлечимого следа благодаря слаженной работе эльфов.

Лесному королю не хотелось покидать нового друга, и он всячески уговаривал Глирдана посетить Морнтаур при первой возможности. Тот согласился, и эльфы попрощались очень тепло. Генерал пока не мог покинуть Лантасиринан, ведь на то не было позволения короля Халла, но заверил товарища, что непременно приедет, как только его получит.

Менелтелу подошёл к компании, когда Лимлаг уже вскочил на своего жеребца, ожидая Ораферна. Им выделили сопровождение из нескольких всадников по настоянию повелителя Лантасиринана.

— Я хотел принести извинения за то, что случилось на балу… и за моё приветствие, — не глядя на короля Морнтаура, произнёс хозяин Долины. Этикет требовал зрительного контакта, но почему-то темноволосый эльф просто не мог себя заставить. — Это было… некрасиво.

— Надеюсь, что ты сможешь посетить Чёрный лес, и я тоже приму тебя, как почётного гостя, — улыбнулся Ораферн и коснулся плеча собеседника. Тот, наконец, обратил на него свой взгляд. — Должен сказать спасибо за моё спасение. Я в долгу перед тобой. И… раз такое дело… Ты тоже прости… за статую, — он махнул рукой и поспешил вскочить на своего коня.

— Так… это всё же ТЫ?! — вдруг взвился Менелтелу, сжав кулаки. — ОРАФЕРН!

Но тот, сжав каблуками бока коня, уже мчался прочь, хохоча на пару с Лимлагом.

* * *

Гнедая лошадь медленно брела по дороге на исходе дня. Тёмно-синий плащ её всадницы запылился и уже не выглядел таким дорогим, каким представлялся изначально. Голубые глаза потемнели, покраснели от пролитых слёз. Эденару поглотило безразличие. Куда двигаться, что делать, как жить дальше — не имело значения. Жизнь рухнула в одночасье, и всё из-за этого ненавистного Ораферна. Это он повинен во всех её несчастьях. Он тот, кто привлёк её внимание, тот, кто сбежал в купальнях от её страстных желаний, тот, кто унизил отказом. Он должен был за это расплатиться. Но вместо справедливой мести все злосчастья набросились на неё, несчастную и отвергнутую всеми… Даже эти неблагодарные курицы отвернулись, узнав всю правду. А ещё подругами звались! И почему Лаурэнандэ, который всегда казался таким мягким и вежливым вдруг стал так резок и непреклонен? И откуда он знал, что она лжёт, чтобы спастись?

— Ненавижу тебя, безродная тварь! — в сердцах выкрикнула брюнетка и вдруг почувствовала, как спокойная лошадь заволновалась, а после заржала, встав на дыбы, и сбросила хозяйку. Кобыла унеслась прочь так быстро, словно увидела стаю голодных волков.

Эденара лежала в пыли, больно ударившись локтем и бедром. За что?! За что это всё ей?!

— Ненавижу… — прошипела она.

— Как ты посмела? — женский голос приближался. Он почему-то казался ласковым, хотя слова, произносимые им, таковыми не являлись. — Как осмелилась посягнуть на его жизнь?

Эльфийка в зелёно-золотом одеянии стояла посреди дороги. Ветер колыхал её огненно-рыжие локоны.

— Кто ты? — темноволосая красавица приподнялась, держась за больной локоть.

— Никому не прощу. Он мой! — незнакомка улыбалась, но было в этом нечто ужасающее.

Она вскинула руку вперед, и алая энергия слетела с пальцев, ударившись в грудь Эденары. Та закричала от ужаса и боли, осознавая, что вся её жизненная сила в один миг истощается и покидает тело. Разум погас, и пепел осыпался под синим плащом. Рыжеволосая дева облизнула свои пальцы, вкусив чужой жизни, и хищно улыбнулась, затем развернулась и пропала, будто её никогда и не было.