Зелёное Знамя (гет)

Наступили летние каникулы. Ученики отдыхали последние дни в школе, дожидаясь отъезда домой. В женский туалет на втором этаже влетела чёрноволосая девушка в очках. Что-то, по всей видимости, сильно расстроило её, ведь заперевшись в кабинке, она стала истошно реветь. Не замечая ничего вокруг, девушка провела в кабинке не меньше десяти минут. В туалет кто-то зашёл, но это было совершенно неважно для девочки по имени Миртл Уоррен. Слёзы горести заливали носовой платочек, а собственные всхлипывания не давали встретиться с реальностью. «Опять, опять она говорит про мои очки… Я виновата что ли, что у меня плохое зрение?».

Но тут девочка с синим галстуком услышала грохот, а затем странный шёпот за дверцей, словно кто-то говорил на ненастоящем языке. Миртл прекратила рыдать и прислушалась к разговору по ту сторону кабинки. Услышав, что голос принадлежал мальчишке, Миртл вышла из себя от возмущения. Ей тотчас захотелось отчитать его. «Что вообще он тут забыл?!». Открыв дверь, девочка увидела лишь большие жёлтые глаза, смотрящие прямо в её душу. И… умерла. Рядом с большими жёлтыми глазами стоял Том Реддл. Его лицо осветилось жуткой улыбкой.

— Момент настал… — тихо произнёс Реддл, достав дневник и волшебную палочку.

— Душа моя, призываю тебя расколоться…

Реддл направил палочку на свою грудную клетку. Из неё, словно бесформенный дух, начал выходить тёмный фиолетовый пепел.

— Отправься в этот артефакт, бережно храня частичку моей жизни…

Провёл палочкой над парящим на месте пеплом, направляя его к дневнику.

— Я приношу в жертву чужую жизнь, отнятую в этот миг по воле моей…

Тисовая палочка взмахнулась над холодным телом мёртвой Миртл Уоррен.

— Да будут отмечены силы древние этим ритуалом! И да создастся мой первый Крестраж!

Последнее произнесённое слово погрузило Реддла в водоворот чёрного облака, поднимая над полом, словно завершая скверный ритуал.

Так Миртл Элизабет Уоррен стала первой жертвой Волан-де-Морта, и часть его души отделилась, отправляясь в собственный дневник. Частичка человечности была навсегда оторвана от Тома Реддла, и этот процесс, казалось, был абсолютно безвозвратен.

В Министерстве магии насторожились такими странными обстоятельствами гибели ученицы прямо в стенах школы Хогвартс. Никто на самом деле не догадывался, что в смерти Миртл Уоррен был виновен василиск. Армандо Диппету было необходимо объясниться перед Министром: что же действительно произошло в замке. От этого зависело, будут ли ученики продолжать обучение в этих стенах. Директор не мог позволить, чтобы школа закрылась. Это было делом всей его жизни, и он понимал, что не только его. Найти убийцу было непростой задачей, требующей времени, чего у Диппета, конечно, не было.

Для Тома Реддла же это была не просто школа, а настоящий дом. Ему даже на некоторое время подумалось, что он совершил ошибку, вызвав василиска и убив Миртл. Ему ведь совсем некуда было идти. Безусловно, он бы ни за что не отказался от своих планов по очистке школы от грязнокровок, но… Возможно, стоило заняться этим позже. О таких последствиях он и не догадывался. Написав директору школы письмо, Реддл ожидал ответа.

Некоторое время спустя в дверь кабинета директора постучали.

— Войдите.

В кабинет вошёл староста Слизерина.

— А, Реддл.

— Вы хотели меня видеть, профессор Диппет?

— Садись. Я только что прочитал твоё письмо.

Реддл со вздохом сел на стул и крепко сжал руки.

— Мой дорогой мальчик, я просто не могу разрешить тебе остаться на лето в школе. Ведь, наверное, тебе хочется побывать дома на каникулах?

— Нет, я предпочёл бы остаться в Хогвартсе, чем возвращаться к этим… к этим…

— Ты всегда жил на каникулах в маггловском приюте для сирот, я полагаю?

— Да, сэр. — Реддл слегка покраснел.

— Ты урождённый маггл?

— Полукровка, сэр. Отец — маггл, мать — колдунья.

— Что с твоими родителями?

— Моя мать умерла сразу после моего рождения, сэр. В приюте мне говорили, что она только успела дать мне имя — Том — в честь отца, Марволо — в честь деда.

— Принимая во внимание особые обстоятельства, можно было бы пойти тебе навстречу, но в школе сейчас такая ситуация…

— Вы имеете в виду нападения, сэр?

— Именно. Мой милый мальчик, ты должен понять, сколь неразумно было бы позволить тебе остаться в замке после окончания семестра — особенно в свете последней трагедии… смерти этой несчастной девочки… Тебе будет гораздо безопаснее далеко отсюда, в твоём приюте. В Министерстве магии идёт разговор о закрытии школы. Ведь мы пока, увы, ни на йоту не приблизились к установлению… причины этих неприятностей…

— Сэр… Но если этот человек будет схвачен… Если всё это прекратится…

— Что ты хочешь сказать? — Голос у Диппета сорвался на фальцет, директор подскочил в кресле. — Реддл, тебе что-то известно об этих нападениях?

— Нет, сэр.

Диппет, слегка растерянный, упал обратно в кресло.

— Можешь идти, Том.

Реддл покинул кабинет директора, спустился по винтовой лестнице и остановился в полутёмном коридоре. Тотчас он задумался. «Что, если… Что, если ученицу убил не василиск? Что, если… это был кто-то другой… но кто бы это мог сделать?».

Реддл стоял возле статуи горгульи, нервно кусая губы. Он пытался придумать хоть какое-то решение, которое помогло бы ему остаться в стенах Хогвартса и избежать возвращения в приют. Внезапно ему пришла в голову идея. Он тут же сорвался с места, отправившись в чулан.

Некоторое время Реддл поджидал возле входа того, кто смог бы помочь ему. И вскоре, на его удачу, пришёл Рубеус Хагрид. Вероятно, Рубеус осознал, что его питомец может привлечь внимание, ведь он стал ещё больше в размерах. Посему, Рубеус решил спрятать его в большущий ящик. Однако как раз тогда на пороге чулана оказался и сам Том Реддл.

После короткого напряжённого диалога между ними, Рубеус осознал, какие мрачные намерения таятся в душе Реддла. Он не мог допустить, чтобы тот убил его друга-паука и возложил на него вину за трагическую гибель Миртл Уоррен. Решив вмешаться, Хагрид открыл дверь и выпустил Арагока на свободу. Таким образом, Реддлу так и не удалось осуществить задуманного.

Однако спустя некоторое время Реддл убедил Диппета в том, что смерть Миртл произошла от лап Арагока, паука, которого приютил Хагрид. В результате этого обвинения Хагрид был отчислен из Хогвартса, а его друг-паук бежал в близлежащий лес. В свою очередь, Альбус Дамблдор предложил Хагриду возможность отучиться на лесничего, на что тот, конечно же, согласился.

Жизнь в Хогвартсе продолжалась, однако под маской кажущегося спокойствия таилась угроза, которая неумолимо нарастала. Теневое влияние Реддла постепенно увеличивалось в стенах замка, как паутина из лжи и манипуляций, привнося в школу атмосферу мрака и отсутствие безопасности.

* * *

На летних каникулах Том Реддл, как и все ученики школы Хогвартс, уезжал в родной дом, а вернее, в приют. За время учёбы Том успел узнать, где проживал его дядя — мамин родной брат, Морфин Мракс. Тома давно мучил вопрос: кем является его родной отец, о котором он никогда ничего не слышал, кроме имени?

Дом Мраксов находился в Литтл-Хэнглтоне, на склоне холма. Вокруг него раскинулась рощица. Заросший деревьями и кустарниками дом источал холод и мрак. Было видно, что за ним давно никто не ухаживает.

Реддл вошёл в обветшалую хибарку, думая, что здесь давно никого и нет. Но на пороге ему предстала полупьяная мужская фигура, явно не ждавшая гостей.

— Ты кто такой и зачем вошёл в мой дом? — хрипучим голосом пробасил неизвестный мужчина.

— Я — Том Марволо Реддл, сын Меропы Мракс, — уверенно ответил Реддл.

— Ч-что? — раскрыл от удивления глаза мужчинка в поношенных рваных одеяниях.

— Кем является вам Меропа Мракс?

— Родной сестрой… Являлась... — удручённо произнёс мужчина, подойдя к столу и приземлившись на стул.

— Выходит, вы и есть Морфин? А где же ваш отец? — Том медленно стал ходить по грязному полу, рассматривая тёмный домик.

— Давно уж умер…

— И вы живёте здесь один, Морфин? — повернулся к нему Реддл. Тот лишь покачал головой в утвердительной форме. — Есть ещё кто-то из Мраксов, помимо вас?

— Нет... — взяв кружку, Морфин принялся пить какую-то едкую жидкость, от которой кисло морщился.

— Простите, что задаю столько вопросов и, вероятно, не самых приятных для вас, — приторно вежливо заговорил Том.

— Да уж, ничего... задавай… как-никак, сын моей сестры…

Реддл ещё немного осматривался, но услышал за спиной шаги. Обернувшись, он увидел перед собой невысокого мужчину с отросшей неухоженной бородой, который смотрел на Реддла как на родного сына, которого давно не видел.

— Хах… Ты совсем не похож на Меропу. Вылитый уродец Реддл, — улыбнувшись и икнув, проговорил Морфин.

— Вы знаете что-то о моём отце?

— О, я многое знаю об этом нелюде! — ответил Морфин, проходя мимо Тома к окну и всматриваясь в него, будто вспоминая прошлое. — Наша семья никогда не жила в достатке. Отец кое-как сводил концы с концами, а нас, детей, было двое... Тяжко было... Когда выросли, ничего уж и не поменялось. Ни я, ни Меропа не могли себе позволить уехать из этих краёв... Так и жили — худо да бедно… А тут, на соседнем холме, стояло поместье, в котором жила зажиточная семья Реддлов. Твоей матушке отчего-то сильно понравился юнец Реддл… Твой отец... Она, видно, даже назвала тебя в честь него, так сильно любила... Ну, оно и понятно. Вообще-то он был и впрямь неплох собой. И решила она его... приворожить. Приготовила зелье... амортенция, кажется. Дак вот и приворожила его, Реддла, отца твоего. И поила этой гадостью до тех пор, пока не забеременела тобой. А потом… Чары-то спали, любовь прошла... Ну, как любовь… Не бывает любви от зелий, всё это временное помутнение… Мы весьма близко общались с сестрой, она всё мне и рассказала. А затем он ушёл от неё. Как только чары спали, так и ушёл... А сначала-то даже отвернулся от своей богатенькой семейки. Хах, мерзкий тип… Ну и на этом их история окончилась…

— Ему было всё равно, что она вынашивает его ребёнка? — без какого-либо удивления спросил Реддл.

— О-о-о... Не то слово! Он стыдился этого! — повернулся к Реддлу Морфин. — Это порочило его имя, видишь ли. Он говорил ей, что нужно избавиться от плода... Угрожал ей, что убьёт… В общем-то, ты был его проблемой... А Меропа... У неё опустились руки. Это стало ударом для неё. Она и впрямь думала, что он будет любить её и без зелий… Наивная была, что уж там…

— Что было дальше?

— А дальше Меропа выкрала из дома фамильную ценность — медальон Слизерина… И сбежала.

Морфин подошёл к покосившемуся шкафу, из которого достал шкатулку. Открыв её, он вытащил кольцо с чёрным камнем.

— Она, видно, не смогла найти это кольцо… Так бы прибрала и его.

— Чьё это кольцо?

— Кольцо моего отца — Марволо Мракса. Он считал, что на нём печать Певереллов, а это значит, что мы, Мраксы, потомки самой древней магической семьи…

Глаза Тома, не отрываясь, смотрели на золотой перстень. Он уже представил в своей голове, как это кольцо будет красиво переливаться на свету… на его пальце. В его взгляде словно замерло время, а вокруг всё исчезло, оставив лишь это сверкающее украшение. Реддл медленно подошёл к Морфину.

— Могу взглянуть?

— Конечно. Ты же тоже Мракс... отчасти… — Морфин протянул кольцо Реддлу.

— Мой отец так и живёт в поместье на холме?

— Куда б ему деться… Живёт и ещё как…

Реддл заскрипел зубами; в нём пробудилась ярость. Месть была так близка... Но в то же время он понимал, что нужно быть предельно осторожным: ведь он ещё учится в школе, и если кто-то узнает, что он вытворял на каникулах, это вновь может привести к непредсказуемым последствиям. Набравшись решительности, он достал палочку, а в его глазах мелькнула искра.

— Остолбеней! — произнёс Реддл, и дядя навзничь упал на пол. Реддл ощупал карманы дяди, но ничего не нашёл. Затем, обыскав дом, он всё-таки обнаружил волшебную палочку дяди. С этой находкой, а также с кольцом, он вышел из лачуги Мраксов.

Преодолев долину, Реддл оказался возле статного замка, возвышающегося на холме. Дорога к нему заняла немало времени. В дверь дома Реддлов постучались. Открывшая дверь слуга обомлела. На пороге стоял в точности Том Реддл, хозяин дома, только моложе.

— Добрый день, милая леди, — произнёс Том приятным, обволакивающим голосом. — Могу ли я увидеть Тома Реддла?

— Конечно, — юная девушка покраснела и, немного замявшись, пригласила гостя в дом. — Проходите и ожидайте здесь.

— Благодарю, — мило улыбнулся Реддл, и лицо девушки покраснело ещё больше. Еле оторвав взгляд от его симпатичного лица, она побежала за хозяином дома.

Тем временем Том осматривал высокие стены, обставленные дорогой мебелью из красного дуба. Висевшие картины в золотых рамах без слов говорили о достатке тех, кто здесь проживал. Из благородной, слоновьего оттенка арки, вышел мужчина средних лет. За ним следовали два силуэта — пожилые мужчина и женщина. Все трое, завидев Тома, побледнели.

— Ну, здравствуй… отец, — ехидно произнёс Том. Хозяин дома оцепенел. Отрицать свою причастность к рождению этого юнца было бы глупо — одно лицо на двоих говорило за себя. Том продолжил: — Полагаю, вы — мои бабушка и дедушка, — наклонил голову и посмотрел на пожилых людей Том.

— Полагаю, вам лучше покинуть этот дом! — возразил Том Реддл-старший.

— Вот как?

Реддл начал медленно обходить просторный холл, не глядя на хозяев дома, а лишь рассматривая картины.

— Хорошо живёте, Том Реддл… Кстати говоря, меня ведь назвали в вашу честь, — он резко повернулся к Реддлу-старшему.

— В честь человека, который отрёкся от своей беременной женщины, оставив её в нищите... В честь человека, который отрёкся от своего ребёнка, который ещё даже не родился.

На лице появились нотки презрения, а слова стали напоминать шипение.

— В честь человека, который угрожал моей матери расправой, если та не предпримет меры, чтобы избавиться от плода... Ты хотел убить меня ещё в зародыше! И ты пожалеешь, что не сделал этого...

— Убирайтесь из нашего дома! — крикнула пожилая женщина.

— Эмма, позови дворецкого, пусть выведет этого проходимца! — выкрикнул Том Реддл-старший.

— Проходимец? Как и моя мать, не так ли? Ну, разумеется, я уберусь отсюда, но сначала... Сначала я покажу вам, к чему приводят равнодушие и жестокость. Ты, Том Реддл, думал, что сможешь остаться в стороне, но сегодня ты испытаешь всю тяжесть последствий своих гнилых поступков. Я буду твоим судьёй и карающим мечом, а моё ледяное и безжалостное сердце будет справедливым, потому что это ты сделал меня таким. Ты отверг свою женщину, оставив её в самый трудный час, лишь потому что она не обладала той же властью и богатством, что и ты. Или, быть может, чем-то иным — это не имеет значения. Ты бросил её! Моя мать покинула этот мир из-за тебя. Ты обрёк меня на одиночество в враждебных стенах приюта, и вот — итог твоей жизни. Настало время, когда ты ответишь за всё.

Подняв палочку дяди, прятавшуюся под мантией, Реддл крикнул:

— АВАДА КЕДАВРА!

Он сделал это трижды, убив всех Реддлов, стоящих перед ним. Из кармана Том достал кольцо. Не было сомнений, оно должно стать крестражем. Том принялся произносить заклинание. Руки его начали бледнеть, а в жилах закипела кровь. Вены по всему телу явственно запульсировали синим цветом, словно злая магия пробудилась в каждой клеточке его организма.

Убитые отец, бабушка и дедушка мёртвенно лежали здесь, в холле поместья. Две прислуги, сбежавшиеся на крики, казалось, потеряли всякий дар речи. Реддл, не медля, проник в воспоминания двух, заменяя свой лик на чужой и удалился из дома.

Вечерело. Реддл вернулся в дом Мраксов. На деревянном полу, окутанный полумраком, лежал в оцепенении его дядя. Реддл снял заклятие, которое держало дядю в безмолвии, и принялся вводить в его разум ложные воспоминания, используя легилименцию. Он вселил Морфину уверенность в том, что тот, в состоянии ярости, покончил с тремя магглами, безжалостно обрушив свою месть на них за смерть сестры.

Покинув дом, Реддл направился в приют, удовлетворённый тем, как ловко сплёл свою паутину обмана. На утро, когда лучи солнца пробились сквозь облака, в дом Мраксов явился работник из Министерства магии. Морфин решил признаться в том, что он забрал три жизни, в красках рассказывая о каждом применённом непростительном заклинании. В конце концов Морфина Мракса отправили в суровые стены Азкабана, где ему суждено было провести остаток жизни, ползая в тени своих собственных заблуждений.