Пламя и кровь (джен)

Забежим немного вперёд и расскажем сначала о переговорах с четырьмя оставшимися гранд-лордами; нам кажется, что лучше обсудить их именно здесь, в контексте повествования об общей политической ситуации в Вестеросе и её ключевых участников.

Переговоры эти от смерти короля отделяли две недели, события которых будут разобраны в следующей главе; сейчас достаточно того, что на момент начала переговоров все попытки решить дело миром были исчерпаны и оставалось только готовиться к войне — в том числе через поиск союзников.

Из них только двое были рассмотрены всерьёз: это леди Джейн Аррен и лорд Боррос Баратеон. Лорд Креган Старк мог похвастать самым большим внутренним королевством, но оно было малолюдно, а главное — находилось очень далеко: полгода потребовалось бы только на переброску армии хотя бы до Трезубца, а ведь сначала её надо было собрать. Что до лорда Дальтона Грейджоя, то он и его народ, железяне, по праву считались дикарями, мало интересующимися чем-либо, кроме пиратства.

Впрочем, давайте по порядку.

Долина и женщины

Леди Джейн Аррен, самовластная хозяйка Долины, получила за свою жизнь множество прозвищ — как поэтичных, наподобие вынесенного ниже в заглавие «Ледяная Дева», так и бранных, наподобие Горной Пулярки, и практически все эти прозвища были вполне заслужены.

Первая владетельная леди Аррен, она не была первой правительницей Долины; первой была внучка Артиса Аррена, Тамара Соколица, которая навязала своему государству истинное единовластие и установила правило «вассал моего вассала — мой вассал». В народной памяти она осталась прекрасной дамой и великой королевой, так что в некоторых песнях оказывается и вовсе супругой и соправительницей собственного деда.

Благодаря этому, Долина спокойно смотрела на правление женщин. Оно было обосновано поэтами — сьер Тариэл Темплтон, Рыцарь Звёзд и крупнейший поэт своего времени, например, писал: Разве не равны по чести сокол или соколица? Так и Аррен — это Аррен, будь то муж или девица! Оно было обосновано и религиозно: исстари Соколиная Септа учила, что Семерица диархична, и Отец и Мать разделяют управление миром и другими богами.

Этот экскурс в историю помогает понять, почему Чёрная партия, как стали называть принцессу Рейниру и её супруга, полагала вполне возможным заручиться поддержкой леди Джейн, вдобавок связанной с принцессой Рейнирой родством, а главное — её многочисленных вассалов, всё ещё считавших себя связанными законом королевы Тамары, хотя Судебник Джейхейриса I принял правило множественного подчинения для всего Вестероса.

Ледяная дева

Что можно сказать о леди Джейн Аррен?

Это была невысокая, плотного телосложения женщина, с возрастом изрядно отяжелевшая. Лицо её было не слишком красиво — его портил крупный крючковатый нос, фамильная черта её рода. Она, впрочем, умела красиво одеться и подать себя. В 129 году ей было тридцать пять лет.

Выросла она, как уже было сказано, в окружении мужчин: её мать скончалась родами, оставив дочь с отцом и множеством братьев, когда отца и братьев не стало, Гнездо заполонили многочисленные Ройсы, родичи матери леди Джейн, сражавшиеся за регентство не менее яростно, чем за Рунстон, надёжно лежащий в руках леди Реи. Из женщин до десяти лет леди Джейн видела лишь трёх своих нянек и септу Арморику, из достоинств которой можно назвать лишь внешнюю красоту, достаточную для привлечения не одного, а сразу трёх регентов-Ройсов подряд.

Именно леди Рея Ройс изменила всё; призвав своего неблаговерного, она велела ему, под страхом вмешательства короля Визериса, разогнать бесконечный карнавал регентов и помочь ей взять всё в свои руки — что принц Деймон и сделал, не забыв, впрочем, покрыть супругу бранью и, как говорят, оставить брюхатыми шестерых её служанок. Впрочем, леди Рею это волновало мало: для нежданных беременностей было известное средство, а брань, как известно, не виснет на вороту.

Из регентства леди Реи леди Джейн вышла уверенной в себе, властной молодой женщиной, наотрез не желающей видеть мужчин в своей постели, делить с кем-либо власть и, главное — не желающей войн ни в каком виде.

Говорили, что она ненавидит мужчин, но у неё было множество друзей этого пола, особенно среди духовенства, в силу обетов не заинтересованного в ней как в женщине. Также её близким другом был лорд Марк Корбрей, Супруг Покинутой, на дочери которого она даже женила сьера Джоффри Аррена, которого хотела видеть своим наследником. Впрочем, женщин-подруг у неё было больше, а леди Джессамин Редфорт и вовсе была с ней неразлучна.

Такова была та, кого юному Джекейрису Велариону — или несколько менее юному Эймонду Таргариену — предстояло уговорить помочь его делу.

Игра соколицы

Оба посла были приняты в Гнезде, но вместо леди Джейн их встретила леди Джессамин, её кастелян и наперсница. Леди Джейн, сказала она, довольно видела на своём веку драконов; довольно, чтобы по ночам видеть сны о Летавшем Короле и его несчастном брате. Потому, — сказала им леди Джессамин, — леди Джейн не будет говорить с драконлордами.

Пришлите кого-нибудь без дракона, достойного моего положения — и я выслушаю вас.

Говорили, что вражда не помешала обоим послам обменяться бранными словами в адрес хозяйки Долины и расстаться в общем-то в добром по отношению друг к другу настроении.

Обе партии понимали, что Долина — точнее, её массивная армия, ведь леди Джейн могла распоряжаться силами всех своих вассалов — им нужна. И обе партии выбрали из своих рядов достойных послов: от Чёрных в Долину отправилась принцесса Рейна, чей дракон тогда ещё не вылупился; от Зелёных — Гармунд Хайтауэр, младший племянник Отто и сын лорда Ормунда.

Этих двоих уже приняла сама леди Джейн, и посоветовала им поудобнее устроиться в Гнезде, ведь пока длится война, они его не покинут. Таким образом обеспечив себе заложников, она объявила нейтралитет: Долина не поддержит ни одну из сторон, но не будет мешать проходу армий по своей территории, буде им понадобится. Также всем желающим было дозволено принять участие в войне — но как рыцарям, без права поднимать армию.

Таким образом, леди Джейн надеялась выполнить просьбу своего покойного друга, верховного септона Проницательного, и уберечь Долину.

Хозяин штормов

История не слишком добра к Борросу Баратеону.

Его называют безмозглым болваном, грубым дикарём, бесконечно уступающим изысканному лорду Боремунду и коварному мастеру интриг Рогару.

Своя правда в этом, конечно, есть. Лорд Боррос искренне считал, что науки — это для септонов, мейстеров и дам, которым нечем заняться. Он умел читать, потому что его научили в детстве, но писать не научился, потому что учиться не видел необходимости — письма всегда можно кому-нибудь надиктовать, или зачем он лорд?

Не был он и особенно хорошим мужем: хотя постоянных любовниц он не держал, справедливо опасаясь гнева леди Эленды, у той была причина гнать из Предела всех служанок чуть краше обезьяны. Впрочем, куда больше измен её раздражали постоянные требования родить сына — ни указания на мейстерскую науку, ставящую пол ребёнка в зависимость от силы семени, ни указания на божью волю лорда Борроса не переубеждали. Помогало только собрать вещи и свиту и отъехать обратно в Ночную Песнь: тогда лорд Боррос забывал свою гордость и начинал молить жену вернуться.

Нельзя не согласиться, что всё это говорит о лорде Борросе как о человеке не слишком хорошем и достойном; но ведь лорд — тем более грандлорд — это не только человек.

А правителем лорд Боррос был отменным. Вассалы его любили за частые пиры, пышные охоты и главное — за то, что во время пиров и охот он уделял им время, выслушивая жалобы и всегда помогая нуждающимся. Любили они его и за справедливый суд, на котором обе стороны всегда могли представить своё дело — и неумение читать никак не мешало лорду Борросу принимать взвешенные и обоснованные решения.

Во время Сильного Правления он бесплатно раздавал зерно нуждающимся и даже тягался с лордом Лионелем за право меньше платить, чтобы меньше требовать со своих людей; во время Зелёного Правления велел своему мейстеру придумать, как заново обогатить обнищавший край.

Наконец, он был великим воином, храбро стоявшим на защите Горной Марки против дорнийцев, полководцем, способным состязаться с дорнийскими горцами в их же искусстве метких ударов и быстрых отступлений.

Да, он не был царедворцем, как Рогар, или куртуазным красавцем, как Боремунд — но он был хорошим грандлордом. И, что важно — единственным в Вестеросе грандлордом с опытом постоянной войны.

Обманчивые обещания

У Штормов были причины поддержать Зелёных — в конце концов, правление Отто позволило им подняться и войти в силу, а лорд Уайльд заседал в малом совете; у Штормов были причины поддержать Чёрных — трое принцев были, на словах, внуками Рейнис, дочери леди Джоселин, а их невесты были её бесспорными внучками.

Но лорда Борроса интересовало не это. Его интересовали две выгоды: его собственная — и его края.

Из собственной выгоды он искал хорошего мужа для Кассандры, старшей дочери и, как казалось на тот момент, неизбежной наследницы. За двадцать лет своей жизни она успела побывать невестой и лорда Тиррела, и принца Эйгона, и собственного кузена — но всякий раз что-то вмешивалось и брак отменялся. Лорд Тиррел скончался от лихорадки, уступив трон женатому брату; принц Эйгон женился на родной сестре; кузен, красавец и умница, был застрелен дорнийцами в приграничной стычке.

Здесь ему могли что-то предложить только Зелёные — у Чёрных попросту не было свободных кандидатов, кроме малолетнего Джоффри и ещё более малолетних Эйгона и Визериса. Принц Эймонд на их фоне смотрелся куда внушительнее.

Что до выгоды Штормов, то он не мог не понимать: стоит собраться войску и пойти куда-нибудь, как в обнажённое подбрюшье, в Марку, ударит Дорн, а то и Простор. А этого ему было совсем не нужно. Следовало ли ради личной выгоды рисковать родным краем?

Но на словах лорд Боррос принял решение поддержать Зелёных — не раньше, впрочем, чем те поженят принца Эймонда и леди Кассандру.

Молодой волк

Креган Старк ещё не раз вернётся на страницы нашей истории.

Ему предстояло увидеть шестерых — а считая Рейниру, семерых — королей, и возвести на престол одного из них. Ему предстояло войти в историю своим дерзким захватом столицы, прославиться жестокостью и скоростью расправы над преступниками.

Но пока что это был всего лишь юноша.

Юноша, который уже преступил древнейший закон и пролил родственную кровь: головы дяди и кузенов он отрубил сам лично, фамильным валирийским мечом по имени Лёд. Многие биографы оправдывают его, говоря о несправедливостях, которые чинил этот самый дядя, о травле, которой его подвергали кузены; и всё это правда, но правда и то, что закон был нарушен.

В поисках искупления лорд Креган приобщился к древним мистериям первых людей. Он приносил жертвы в богороще — летом плоды земли, зимой — мясо зверей, птиц и даже, если не врут, людей. Одевшись в женское платье, он упивался настойкой чардревного листа и танцевал, стуча в бубен и достигая тем самым просветления, позволявшего ему свободно общаться с духами предков.

Их советы он принимал как святое откровение, и всегда их слушал.

Говорили, что его религиозные поиски довели до того, что он в самом деле обращался в женщину и под именем Сары Сноу вступал в священную плотскую связь с мужчинами; так это или нет — неизвестно, но разговоры такие шли. В связи с этим северная песня, говорящая о браке Сары Сноу и Джекейриса Велариона в снегу под чардревом, приобретает довольно странное звучание — но не будем об этом.

Хотя несомненно, что он провёл камлание, получив от принца Джекейриса просьбу о помощи, и во время этого камлания был, как полагается, в женском платье.

Совет ли предков, или личное обаяние принца склонили его — неизвестно; но, в обмен на обещание отдать одного из потомков Рейниры его детям, он обещал поддержать Чёрных.

Впрочем, с выполнением обещания он медлил, ссылаясь то на погоду, то на нехорошие знамения, и в войне им никак не помог.

Кровавый Кракен

Наконец, последним оставался Дальтон Грейджой. Дикая карта, человек, который мог поддержать кого угодно, великий жнец железян.

Дальтону, к сожалению, самому нужна была помощь. Его сыновья постоянно выступали против него; многие вассалы, привыкшие к мирной жизни, отнюдь не торопились снаряжать корабли и умирать за Утонувшего Бога; наконец, количество трэлей на островах втрое превысило число свободных людей, что привело к постоянным бунтам.

Предложение места лорда-адмирала не могло решить его проблем; но принц Джекейрис и его дракон — могли и решили.

Впрочем, нельзя сказать, что лорд Дальтон прямо поклялся в верности королеве Рейнире. Он в сущности вообще не понимал, как женщина может быть королевой. В представлении железян, король — это военный вождь, а женщине природа и Утонувший назначили управление землёй и трэлями, чтобы они могли обеспечить воинов.

Нет, просто предложение Рейниры звучало как «Мы решим твои внутренние проблемы, дадим золота и предложим грабить Запад, который ты и так хочешь грабить».

Впрочем, лорду Дальтону хватило ума не рисковать гневом Зелёных, и им он обещался ударить по Редвинам, справедливо полагая, что и Редвинов он захочет пограбить, а после начала военных действий, в конце-то концов, драконам станет не до него.

Будущий лорд Лорон Бард, младший сын Дальтона, в то же время через своего друга, сьера Десмонда Маллистера, принёс своё предложение Зелёным: взамен на Кайс и Мыс Морского Дракона он поднимет против отца восстание и повернёт все силы Грейджоев на погибель Чёрным.

Однако это предложение — в ту пору — услышано не было.

Итоги

Такими были итоги переговоров.

Зелёные обрели одного союзника, который ничего не собирался делать; Чёрные — двух, один из которых хотел вредить им не меньше, чем их врагам, а другой был слишком далеко, чтобы принести пользу.

Было ясно, что кроме драконов и своей семьи, полагаться воюющим сторонам не на кого. Но это неточно.