Золото в крови (гет)

Они уходили. Гарри, Рон, Гермиона и Скарлетт с ними. Это было прчти инстинктивно: не отпустить их одних. Не потому что верила, что сможет их спасти, а потому что чувствовала — должна быть рядом. Как и всегда, она выбирала не самый безопастный пусть. Выбирала своих.

Их пусть начался в хаосе. В пепле свадьбы Билла и Флер, под обстрелом зеленых лучей. Все было как во сне — кричаще ярком, оглушающе настоящим. Они аппарировали вслепую, куда угодно, лишь бы выжить. Первые дни были ужасающе бесцельными — перемещения, поиски убежища, разговоры, полные недосказанностей.

ПОИСК КРЕСТРАЖЕЙ

Скарлетт быстро поняла, что крестраж — это не просто объект. Это гнойная рана в тени реальности. Когда ты к нему приближаешься, все живое внутри тебя начинает истекать холодом. Ночью она не спала. Снились сквозняки, тени, крик в чернильной пустоте.

Они крались в министерство, как призраки. В пафосных залах, под магией наблюдения, в образах чужих людей — и все равно они были собой.

Скарлетт, нацепившая маску руководительницы департамента магических перевозок, ощущала страх такой плотности, будто дышала водой. Крестраж внутри Амбридж давил на нее, как камень на грудную клетку. Каждый шаг — борьба с паникой.

Потом был лес. Скитания, отчаяние. Ссоры, молчание, злость, что не способна их поддержать. Письма от Оливера приходили редко, через спрятанный амулет с двойным заклинанием. Они были исцарапаны, будто пережили бой. В одном он писал:

«Вчера я видел, как арестовали мою соседку по лавке — маглорожденная. Ее лицо я не забуду никогда. Пустое. Как будто душу выжгли. Я так устал от бессилия, Скар. Но если ты там, если ты с ними — не смей умирать. Мне нужна хоть одна надежда.».

Каждое письмо было одновременно силой и проклятием. В них была тоска и страх, и его любовь, которую он прятал между строк.

В Годриковой впадине Скарлетт впервые почувствовала, как настоящая тьма может говорить шепотом. Могила Лили и Джеймса. Снег. Гарри стоял неподвижно. А она — рядом. Не нарушала. Только в такие моменты она чувствовала его совсем близко. Не как героя. Как мальчика, который тоже потерял дом. Они не говорили. Но это было больше, чем слова.

МАЛФОЙ МЭНОР

Когда их схватили, все обрушилось. Дом, который Скарлетт знала с детства — превратился в замок ужаса. Все холодное и прекрасное в нем теперь было уродливо и враждебно.

— Ты вернулась, — сказал Люциус, почти с насмешкой. — Видишь ли, Нарцисса, кто у нас в гостях... Роули, но уже не та. Полукровная душой.

Нарцисса смотрела мимо нее, словно на пыль.

Драко не смотрел вообще. Стоял в стороне, сжав кулаки, будто боялся потерять контроль.

Беллатриса.. Она была кошмаром, живым сгустком ярости и безумия. Когда она схватила Гермиону, когда начала пытать ее — Скарлетт выла в цепях. Закричала, когда на девушку обрушилось круцио, и ее собственная плоть дернулась от сочувственной боли.

— Отпусти ее! — заорала. — Возьми меня! Я... я чистокровка! Тебе плевать, кого мучить, так мучь меня!

Беллатриса рассмеялась:

— Какая самоотверженность. Или ты думаешь, что смерть тебе к лицу, девочка?

Все спас Добби. Вспышка надежды в самом темном месте. Когда они аппарировали, удерживая раненых, Скарлетт сжимала Гермиону и рыдала от облегчения. Это был кошмар, вырвавший их сердца, но не добивший их. Добби умер. Но он умер за свободу. Скарлетт поцеловала его лоб, даже не осознавая, что плачет. Маленький, свободный эльф. Он был светом в абсолютной тьме.

ПЕРЕД ПОСЛЕДНИМ БОЕМ

Когда они оказались в Хогвартсе, время уже не шло — оно рвалось. Все было острым. Прикосновения, взгляды, слова. Она встретилась с Драко — в одном из заброшенных коридоров, почти случайно. Он был другой. Уставший. Сломанный, но... светлый.

— Ты не должна была туда попадать, — сказал он тихо. — Не ты.

— Мы оба знаем, что не выбираем, Драко. Но мы выбираем, что делать с тем, что нам дали. Он кивнул. Без слов. А потом взял ее за руку. На мгновение.

И это было прощение.

В тот вечер, перед битвой, пришло последнее письмо от Оливера. Он был на севере, с остатками сопротивления.

Его письмо было кратким:

«Если ты читаешь это, знай: я всегда знал, что ты дойдешь до конца. Потому что в тебе — не магия. В теле — свет.

Возвращайся. Я жду.

Твой Оливер».

Скарлетт читала его снова и снова. И пошла в бой.

И она выжила.

Но та Скарлетт, что вошла в Малфой Мэнор — умерла там.

Та, что вышла из битвы за Хогвартс, уже была другим человеком.

Продолжение следует...