Истории Морнтаура. Война (джен)

Нежное весеннее солнце согревало землю своим теплом. Синие цветы пролески и лиловые медуницы уже вовсю цвели, покрывая землю ярким ковром. Минул «хрустальный» месяц имирин, а лумаленлот, именуемый «временем желтых цветов», уже подходил к концу. Совсем скоро в ночь перехода к следующему месяцу лостариа, названному месяцем «цветущего венка», наступит праздник Давур. Эта ночь огня и радости, после которой частенько появлялись новые пары, а за тем приходило время свадеб. Уже готовили медовый напиток и собирали алые и жёлтые ленты, которыми будут украшать всё вокруг, проводились репетиции танцев и песнопений, готовились ритуалы.

Ораферн опустился возле раскидистого старого дерева на корточки и поднёс руку к земле. Под ладонью замерцали зелёные огоньки, начавшие медленно подниматься вверх.

— Смотри, Лелиас, это магия нашего Леса, то, что помогает открывать эльфийские тропы, то, что позволяет нашей земле не замерзать зимой, сохраняя тепло.

— Как красиво! — принцесса улыбнулась и потянулась с сияющим огонькам. — Вот поэтому у нас в лесу нет снега зимой, а у людей он повсюду.

— Именно так, — кивнул Ораферн. — Зимой Чёрный Лес дремлет, но магия создаёт купол над нашей территорией, согревая её, поэтому вместо снега идёт дождь. И весна у нас наступает гораздо раньше, чем у людей, и дары леса доступны нам куда дольше. Пока мы связаны с нашей землёй, пока находимся в гармонии с Миром Духов, Чёрный Лес будет процветать.

— А как взывать к земле? — Мирласс подошёл ближе и тоже присел, коснулся пальчиком одного из огоньков и тот, покружившись вокруг, исчез где-то вверху под кроной дерева.

— Закрыть глаза, ощутить сердцем связь с землёй и представить нить, связывающую вас. Затем под ладонью станет теплее, словно ты подставляешь её солнечному свету. Так земля отзывается на призыв, — король улыбнулся.

— А у меня получится? — младший принц протянул ладонь.

— Для этого нужно либо родиться на этой земле, либо пожить подольше, чтобы Лес запомнил тебя и запечатлел. Ты на удивление проницательный, Мирласс. Уверен, что Лес примет тебя, — Ораферн поднялся и огляделся. — Линдлаэр?!

— Я тут у ручья кое-что нашёл! — отозвался старший принц.

Линдлаэр осторожно прошёлся по мокрым камням и, присев, сунул руку в холодную воду.

— Может быть, лучше мне? — спросил Талион со слегка обеспокоенным видом.

— Нет, я сам могу, — пошарив в воде, он вытащил обломок рукояти меча. — Во! Ораферн, смотри! — оглянулся к подошедшему королю, но покачнулся на скользком камне.

Талион, недолго думая, совершил прыжок и схватил принца за руку до того, как тот оказался в воде. Помог выйти к берегу.

— Спасибо, — буркнул принц, а после протянул находку названному брату. — Гляди. Что это?

— Это обломок орочего меча, — нахмурился король, взяв находку и покрутив в руках. — Очень давно здесь проходили бои и этот обломок, похоже, остался с тех времён. Послушайте меня внимательно. Если так случится, и война придёт снова, вы должны позаботиться о себе. Дворец под защитным куполом и туда враг не сможет добраться, поэтому не пытайтесь никому ничего доказать. Просто оставайтесь внутри. Ваше время геройствовать придёт позже, и к этому моменту вы уже будете готовы к трудностям. А пока берегите себя и в минуту опасности не покидайте дворец. Поняли?

— Да, — недружным хором отозвались дети.

— Мой король, — с соседнего дерева спрыгнула Аравелин в кожаном доспехе и поклонилась правителю. — Гости на подходе.

— Спасибо. Скоро будем, — кивнул тот.

— О, прибывает посланница Айравэн? — оживился Линдлаэр. — Она же правая рука властителя Тилиаэла! Мастер копья, прославленный воин и страж полуострова Лингве! Она однажды сражалась с героем Тараэлентириоса, моим наставником, на равных! Что это был за бой! — мечтательно закатил глаза мальчик.

— Лучше, чем мы бились с Эльдаэн? — усмехнулся Ораферн, вызвав замешательство в речи принца.

— Ну… там было красиво. И я мог что-то рассмотреть. А вы с Эльдаэн… — под суровым взглядом короля, кашлянул, — … с эниор⁽¹⁾ Эльдаэн бились совсем иначе.

— Жаль, я не видел, — тихо вздохнул Талион.

— Я бы тоже посмотрела… — с тем же вздохом произнесла Аравелин.

— Эй! — наигранно рассердился Ораферн, зыркнув на подчинённых. Те выпрямились по струнке. — Может, ещё успеете насмотреться. Ладно, пошли, — сунул в руки охранницы обломок меча. — Убери это из леса.

— Слушаюсь, мой король.

 

* * *

Высокая дева в длинном плаще, из-под которого виднелось боевое облачение, спешилась. Она осторожно сняла капюшон, стараясь не зацепить венец с украшением, похожим на крылья. Тёмные с медным отливом волосы, заплетённые в косу сверху, спускались вниз тонким переплетением поверх распущенных. Утончённые, правильные черты лица, спокойный взгляд карих глаз, хранящий удивительную силу. Сопровождающие её десять рыцарей склонили голову в приветственном жесте следом за госпожой.

— Рада приветствовать короля Ораферна, повелителя Морнтаура, — произнесла дева. — Меня зовут Айравэн. Я послана Великим королём Халла Тилиаэлом, дабы обсудить дела, имеющие большую важность для грядущего. — Её тембр не был высоким, скорее средним, а речь плавной и размеренной.

— Рад приветствовать, — ответил Ораферн. — Я ждал посланников властителя Тилиаэла. Путь был не близкий.

— Жизнь в дороге нам привычна. Дела же требуют внимания. Мы можем обождать с отдыхом.

Айравэн не использовала длинных витиеватых фраз, держалась с достоинством и дело ставила на первый план. Те качества, что Ораферн очень ценил, поэтому сразу проникся уважением к этой суровой воительнице.

— Как я понимаю эти стремления, — вздохнул, вызвав лёгкое удивление на лице посланницы. — Но протокол требует иных мероприятий. Королева Норуиэль уже подготовила приём, поэтому сперва вас проводят в покои и дадут возможность смыть дорожную пыль, после чего проследуем в пиршественный зал.

— Как пожелает король Морнтаура, — склонила голову Айравэн, и рыцари последовали её примеру.

 

* * *

Комната казалась мрачной и холодной, такой неуютной, неприветливой. Даже приглушённый свет цветочных светильников больше не радовал глаз. Несмотря на обилие мебели, в ней ощущалась пустота.

— Госпожа моя, прошу, не стоит себя так истязать, — Фенелис подошла ближе к Эльвилин, стараясь заглянуть той в глаза. — И его тоже. Я же вижу, как вы оба смотрите друг на друга, как тянетесь друг к другу, мечтая заключить в объятия. Он скован долгом и не может освободиться от него, но моя госпожа способна стать ключом от его оков. Неужели моя госпожа так жестока, что способна оставить короля в столь плачевном положении?

— Я не могу, Фенелис, — Эльвилин опустилась на край своей постели и закрыла лицо руками. Прислужница тут же присела напротив. — Я не могу предать сестру… и не могу… противиться своему чувству. А ещё я вовсе не уверена в том, что король Ораферн отвечает мне на чувства. Да, он часто бросает на меня взгляды, когда я нахожусь рядом, но означает ли это любовную тоску?

— Госпожа моя не видит со стороны. Но мне всё предельно ясно. Он вздыхает, глядя на мою госпожу, томится от мысли, что не может ни подойти, ни заговорить. Это мучает его, разъедает, уничтожает… Мне страшно представить, что будет дальше. Он просто зачахнет от тоски. И всё потому, что не ведает желаний моей госпожи. Он не может быть уверен в ответном чувстве, не слыша искренних слов от всего сердца. Как ему узнать, если моя госпожа страшится открыться?

— Это… это неправильно. Так нельзя… — замотала головой. — Я хочу… но не могу. Не могу, понимаешь?

— Да, моя госпожа, — сочувственно покачала головой Фенелис. — Мне стоит заварить немного успокаивающего чая, — она поднялась и направилась к чайному подносу.

 

* * *

Зал выглядел торжественно, а столы, выставленные п-образно, полны различных яств. Музыка заиграла сразу же, как распахнулись двери. Королева, венценосные дети и придворные стояли возле своих мест, ожидая прибытия короля и его гостей.

— Мы приветствуем сегодня гостей из Телперенелле, посланников Великого короля Халла Тилиаэла, — произнёс Ораферн, встав рядом с королевой и подняв кубок. — Да будет мудрость его вечной!

Все присутствующие ответили согласием, поддержав жест правителя Чёрного Леса, и только после этого смогли усесться и приступить к трапезе.

— Надеюсь, дорога не слишком утомила наших гостей, — улыбнулась королева Норуаэль.

— Благодарю за пышным приём великодушную королеву Норуиэль, — вежливо, но без тени эмоций в голосе произнесла Айравэн, склонив голову в знак почтения. — Мы привыкли к тяготам пути, и они не доставляют больших неудобств.

— В таком случае, поделюсь радостью, о которой будет приятно услышать властителю Тилиаэлу. Юные принцы Тараэлентириоса решили остаться в Морнтауре и назвались младшими братьями моего благородного супруга короля Ораферна. Они обрели приют под сенью нашего Леса, став частью нашего дома.

— Отрадно слышать о подобном, — вновь слегка склонила голову посланница. — Непременно передам властителю Тилиаэлу эти вести.

— Принц Линдлаэр весьма одарён во многих искусствах. Сегодня он пожелал исполнить своё произведение, — возвестила королева.

— Благодарю, — старший принц поднялся со своего места и, обойдя столы, вышел в центр. — Я исполню балладу о герое и его великих деяниях!

Музыка и все разговоры стихли, когда начал повествование Линдлаэр:

 

«Великих деяний героев ушедших

Нам отзвуки песен несут.

В эльфийских легендах до ныне дошедших

Нас к памяти славной зовут.

О воинах смелых, о подвигах ратных,

О сердце, где пламя горит.

За жизнь и за правду, за мир необъятный

Герой глас врага заглушит.

Сквозь страх и сомненья ведёт нас к победе

Звук горна, что эхом звучит.

Для отпрысков славных осталось в завете

То слово, что объединит.

За битвою в битву герой и правитель

Нёс в вражеском стане раскол.

За жизни собратьев доблестный мститель

Весь Марнуэлен обошёл.

В растрёпанных крыльях упала в ладони

Синица, что вести несла

О битве великой, о жалобном стоне,

О помощи, что не пришла.

Взметнулись знамёна, звук рога разнёсся,

Призвав войско снова на бой.

Вздымались копыта, усталость отбросив,

Чтоб справится с этой бедой.

Он, сил не жалея, ворвался в стан вражий

Безжалостно светом разя

Тот мрак, что восстал омерзительной стражей

Эльфийские жизни губя.

Увидели очи, что названый братом

Пронзённый копьём — на земле.

Что бьётся над ним его сердца отрада

С раненьем в крови на челе.

Потерянный в битве, затоптанный вра́гом

Шлем девы, что бьётся без сил

Над телом любимым, над доблести флагом

Дух сильный никто не сломил.

Стрела бесновалась и грудь поразила,

Принудив в колени упасть.

И ярость слепая глаза застелила,

На помощь пустила стремглав.

Герой и правитель взял на руки деву,

Чтоб душу любимой спасти.

Но сердце уж вторило смерти напеву,

Желая покой обрести.

Взяла она слово с товарища, друга,

Потомка её уберечь.

Персты охладели. В чертог Нуруфуме

Отправилась вечность стеречь.

Героя же сердце разбилось на части

По другу и милой скорбя.

Клял ворога он, желавшего власти,

Богов о победе моля.

И меч ликовал в пылу битвы суровой,

И крови напился сполна.

И мрак отступил перед силою новой,

Их смерть была отомщена.

Герой и правитель в балладах воспетый

Он имя Куиле узрел.

Любовью и славою эльфов согретый

Верховным стал Тилиаэл.

Пусть помнят потомки героев, деяния,

Что кровью омыли века.

Уносит отвагу во славе сияния

Воспоминаний река».⁽²⁾

 

— Превосходное сочинение! — улыбнулась Норуиэль, захлопав в ладоши, и этот жест тут же поддержали все присутствующие.

— Такое длинное… — впечатлился даже Ораферн, который со стихами не очень ладил. То ли они в принципе, не давались ему, то ли просто сердце не откликалось, хотя поводы были.

— Принц Линдлаэр очень точно описал трагический момент из жизни нашего Великого короля Халла. Уверена, властитель Тилиаэл тоже оценит это творение по достоинству. Благодарю принца, — произнесла Айравелин.

— Весьма польщён, — улыбнулся Линдлаэр и гордо проследовал на своё место.

— Я тоже подготовила сочинение, — заявила Лелиас. — Матушка, позволь мне выступить.

— Ты не рассказывала мне, — с сомнением воззрилась на дочь королева.

— Пусть расскажет, — Ораферн положил ладонь на руку Норуиэль и та сразу заулыбалась.

— Да, отец! — девочка подскочила на месте и поспешила обойти столы, чтобы встать в центре, где только что декламировал Линдлаэр. Ей потребовалось лишнее мгновение, чтобы настроится на нужный лад. — Я повествую о нашем королевстве и о его герое. Ибо деяния его велики и должны остаться в истории!

Принцесса кликнула музыкантов и, пошептавшись с ними, начала петь:

 

«Меж зелёных равнин, у реки голубой,

Вязью древности ласково вышит,

Нарисованный, сильной, суровой рукой

Тёмный лес, что достоинством дышит.

Он не падок на лесть, в нём и зависти нет.

Благороден и сердцем радушен.

Он несёт в себе чистый, пронзительный свет,

Справедлив он и великодушен.

Пусть боятся его и идут стороной

Те, кто жадности полон и злобы.

Правит храбрый и сильный, достойный король

Бережёт мир зелёной чащобы.

Он тяжёлой рукой справедливость вершит.

Зло обходит десятой дорогой.

С древней силою сердце объединит

Ради цели благой и высокой.

В том тенистом лесу, среди рощ и дубрав

Слышу музыки сладкие трели.

Там узнаешь ответ, голос леса призвав.

Там есть благость, что вы не узрели».⁽²⁾

 

Чистый и сильный голос принцессы заворожил. Она пела так вдохновенно, так проникновенно, даже не открывая глаз, отдавая всю себя песне. Её голос лился ручьём, переливался и журчал, то усиливая течение, то замедляя, становясь тише.

Ораферн почувствовал, как внутри всколыхнулось что-то, как мурашки пробежали по всему телу, отзываясь на этот призыв. Внутренним зрением он видел, как зеленовато-жёлтый свет окутывает дочь, как мелкие искорки поднимаются вверх, как отзывается лёгкой вибрацией Лес, одаривая принцессу своим дыханием. А после образ поющей девочки соединился с видением цветка из Мира Духов. Морнтаур признал её… её сердце принадлежит Лесу. И тут не нужны никакие обряды, чтобы понять. Она, и никто иной, поведёт за собой ласгален после… после…

— Дивный голос, — произнёс кто-то рядом.

— Тебе следует уделять пению больше времени. При таких данных.

Король опомнился, придя в себя, и увидел дочь, жаждущую услышать от него слова.

— Превосходно, Лелиас, — улыбнулся он. — Твоя песня проникла в самое сердце.

— Благодарю, отец, — присела в поклоне обрадованная высокой оценкой принцесса и поспешила вернуться на своё место.

— Новое поколение блещет талантами, — произнесла Айравэн. — Но прошу великодушную королеву простить меня. Сведения, которые мне поручено донести до короля Ораферна весьма важны и требуют внимания. Мы прибыли совсем ненадолго и должны будем отбыть уже к середине часа выдры.

— Так скоро? — нахмурился король. — В таком случае откладывать беседу не стоит, — обернулся к Норуиэль. — Прости, я вернусь сразу же, как только освобожусь… — тонкий аромат ревности поднимался за понимающей улыбкой королевы. — Властитель Тилиаэл не стал бы просить о срочности, если бы на это не было веской причины, — поцеловал руку супруги и вместе с Айравэн и присоединившимся у дверей Талионом, покинул зал.

Норуиэль проводила его холодным взглядом, а после обернулась к придворным и рыцарям, что гостили сегодня. Негоже ради дел заканчивать торжество, к которому столько готовились.

 

* * *

— Итак, я слушаю, — Ораферн подошёл к камину в своём кабинете и сел в одно из кресел. Второе заняла Айравэн по его приглашению.

— У меня есть письмо от властителя Лимлага. Прежде прошу прочесть его, — из поясной сумки дева извлекла сложенный лист бумаги, скреплённый печатью.

Король взял письмо и, сломав печать, развернул его и, уловив несколько строк, невольно улыбнулся. Что и говорить, он скучал по старому другу.

«Мой дорогой мальчик!

Прости меня, что так долго не мог навестить тебя. Но обстоятельства выше меня и вот в чём дело. Последние годы активизировались пираты, да такие ушлые, что их бывает крайне сложно обнаружить. Нападают и тут же прячутся, паскуды. Мне стоило больших трудов выявить несколько их укрытий. Я потратил на это почти целый год! Но до сих пор не добил всех. Как сообщают мои лазутчики, у них есть ещё несколько кораблей. Мне приходится контролировать побережья Айраэрона, великого океана, лично. Не получается отлучиться даже на несколько дней.

Однако гложут меня подозрения, что кто-то за ними стоит, кто-то покрывает. Но добраться до него у меня пока не выходит при всей моей осведомлённости делами моря. Я даже русалок о помощи попросил. Но тут появился ещё один нюанс. Русалки жалуются, что в глубинах океана что-то проснулось и их народ сейчас занят этой угрозой больше, чем земными делами. Меня пока не посвящают в это дело, но сдаётся мне, что совсем скоро сами попросят о помощи.

По просьбе Тилиаэла отсылал гонцов в Арнамар. Меня заверили, что помощь в случае войны будет оказана немедленно и там уже снаряжается флот. Хорошо, если так. Надеюсь, что в скором времени смогу сам посетить тот остров и лично поблагодарить за участие. А пока мечусь между западными и южными побережьями Айраэрона.

Надеюсь, что Менелтелу я снабдил достаточным количеством артефактов, чтобы он тоже справился с своей затеей.

Будь осторожен, мой мальчик. Чует моё сердце, что мирного времени осталось совсем немного. Готовься. Боюсь, что не смогу в ближайшее время посетить тебя. Уверен, что ты справишься со всем, что готовит тебе судьба. Оттачивай те знания, что я успел тебе передать и тебе не будет равных на поле боя. Знаю, Тилиаэл учил тебя иначе, но даже он понимает, что если ты способен переломить ход битвы, то не должен отсиживаться в тылу.

Это письмо сожги, как только прочтёшь. Нельзя доверять такое бумаге. Но иначе я не смог бы поговорить с тобой. Письмо доверил Айравэн, в чьих способностях уверен. Надеюсь, вскоре свидимся.

Твой дорогой друг Лимлаг».

В этом письме Морской Змей куда подробнее рассказал о причинах своего долгого отсутствия, чем в предыдущих записках. Ораферн глубоко вздохнул и, сложив письмо, убрал за пазуху.

— Благодарю за весточку от старого друга, — взглянул на собеседницу. — Что же мне хотел поведать властитель Тилиаэл?

— Он встревожен, — ответила посланница. — Как известно. Во время войны с демонами обелиски служили порталами для перехода от одного к другому, и таким образом эльфийская армия могла нападать на полчища демонов и регулировать битвы, перебрасывая войска в нужную точку. Сейчас возле некоторых из них выставлена стража, дабы предупредить королевства об опасности в случае обнаружения врага. Несколько дней тому назад поступили сведения, что у обелисков центрального рисунка, что находятся в Орлиных горах, видели орочий отряд. Но догнать их не удалось и добыть доказательства их присутствия тоже. Они скрылись где-то в пещерах. В тех горах нет гномьих поселений, но властитель считает, что король Морнтаура способен договориться о проводнике из гномьего племени и в помощь готов предоставить грамоту с просьбой и заверением, что все расходы Верховный король Халла возьмёт на себя. — Она достала из той же поясной сумки свиток, скреплённый уже другой печатью, и передала Ораферну. — Он просит короля Ораферна обследовать те горы тщательнее, дабы выявить присутствие врага. Ласгален Морнртаура известны как хорошие разведчики, и потому это дело он может доверить только им.

— Хорошо, — хозяин Леса кивнул. — Отправлюсь так скоро, как смогу.

— Благодарю от лица моего повелителя и себя лично, — склонила голову Айравэн.

— Хотел ещё спросить. Собирается ли властитель Тилиаэл привлекать к военным действиям людей?

— Людей? — удивилась посланница. — Нет, они слишком слабы. Да, некоторые из наших военных советников предлагали задействовать их в качестве… оградительной силы… так сказать, расходных войск, но властитель был против.

— Люди не так слабы, как может показаться. Да, они уступают нам в скорости и ловкости, но в них есть нечто… — Ораферн задумался, стараясь подобрать слова. — Некая внутренняя сила. И она может влиять на их физические способности. Кстати, на Узкой равнине близ Леса живут оборотни, уже вперемешку с людьми. Они заметили гау́ра у подножья Драконьего хребта. Думаю, об этом нужно знать властителю. Я снял с него вот что, — с низкого столика, что расположился между кресел, король взял шкатулку и извлёк из неё шнурок с подвеской, протянул собеседнице.

— Подавляющая магия, запитанная на страхе, — определила Айравэн, покрутив предмет в руках. — Но уже совсем слабый след. Да, об этом стоит поведать властителю Тилиаэлу.

— Мы никого не обнаружили в северной части гор, куда он, возможно, направлялся.

— Благодарю за бдительность. Я уже побывала в Тауранмауре, но там мне не поведали ни о чём подобном.

— Тауранмаур до сих пор более закрыт, чем следовало бы, — слегка нахмурился Ораферн.

— Это так. Но они тоже выставили дозор у ближайшего к ним обелиска и готовят войска. Воины Тауранмаура считаются лучшими копейщиками и несут магию света, что весьма эффективна против демонической угрозы и орочих сил. Гномьи королевства тоже предупреждены и при необходимости готовы вступить в битву против общей угрозы. Однако на равнинах они не так хороши, как в своей среде.

— Как и мои эльфы, — кивнул король Чёрного Леса. — Мы тоже хороши в своей среде и на открытом поле боя не сможем показать всю свою силу. Разведка, диверсии, ловушки, уничтожение врага в лесной местности — для нас лучший вариант. Присоединившись к армии, разве что луками помочь можем.

— ⁽⁴⁾. И он весьма ценит помощь короля Морнтаура.

Ораферну нравилось, что его гостья честна и если говорит, что чувствует благодарность, то, действительно, ощущает её. Об этом говорил и аромат её эмоций. Впрочем, он не был ярким изначально, лишь приглушённые оттенки запахов. Вероятно потому, что дева привыкла держать свои эмоции в узде. Такое он замечал время от времени за Эльдаэн, Аравелин и Фенелис. Но ещё один момент не давал покоя. Король чувствовал интерес к своей персоне, но не более. Обычно дамы едва ли не бросались на него, источая вожделение, а тут… ничего такого. Осознание пришло чуть погодя. Кажется, Тилиаэл рассказывал, что Айравэн замужем. Вероятно, она испытала Великое чувство и потому не реагировала на демонический «чарм», источаемый непроизвольно. Экспериментировать с целенаправленным открытием своих способностей король не стал. Это было бы жестоко. А ещё он понял, что его гостья не привыкла жаловаться на что-либо, стойко перенося все тяготы жизни. Он ощутил её усталость.

— Дева Айравэн полна доблестных качеств. Я рад, наконец, познакомиться с тобой, — улыбнулся. — Но день был излишне утомителен. Я не стану просить вернуться на пир. Лучше попрошу сопроводить тебя в твои покои. Всё, что ещё необходимо будет обсудить, можно оговорить утром. Я провожу до границ Леса. А сейчас стоит отдохнуть перед дальней дорогой.

— Благодарю, — снова поклонилась посланница. — Властитель Тилиаэл описывал короля Морнтаура, как искреннего и честного эльфа, ответственного, чуткого и великодушного. Вижу, как глубока мудрость моего повелителя, и убеждаюсь в каждом сказанном им слове.

— Польщён, — улыбнулся король Чёрного Леса и встал с кресла. — Приятного отдыха.

Дева снова поклонилась и вышла из кабинета. Её тут же встретил Талион, готовый проводить до покоев. За всё это время Ораферн не увидел на её лице улыбки, но смог ощутить глубокую печаль, хорошо скрываемую в доспехах самообладания.

 

* * *

Выйдя из кабинета, Ораферн почувствовал неладное. Сильный аромат влечения, страстного желания, стыда, горечи, растерянности, надежды и нежности ударил в нос, заставив даже слегка закружиться голову.

— Мой король… — Эльвилин ждала в коридоре, то поднимая взгляд, то пряча его, боясь долго смотреть на Ораферна. — Нет мочи более терпеть и скрывать свои чувства. Понимаю, что они неправильны, порочны, но противиться им я более не в силах, — слова звучали торопливо, сбивчиво. — Как же желаю я, чтобы они оказались взаимны…

— Не надо, — король сделал шаг назад, замахав перед собой руками. — Не произноси. Я женат.

— Я понимаю всю сложность ситуации, но я должна услышать… Я должна сказать… Я люблю тебя.

Невероятное облегчение ароматом послегрозового неба коснулось носа Ораферна. Её чувства, обретшие форму в словах и тяготившие ранее, наконец, прорвались, и это принесло освобождение и лёгкость, но вместе с тем тревогу. Эльвилин бросилась вперёд и обняла Ораферна, прижавшись к нему. Тот быстро схватил её за плечи и отстранил.

— Я женат на твоей сестре, — нахмурился король. — Забыла? Ты, кажется, не в себе…

— Но… но как же твои взгляды? Как же томление сердца? Неужели, оковы долга так сильны, что не позволяют даже признаться? — трепет в душе эльфийки можно было ощутить физически. По её телу прошла дрожь.

— Я никогда не испытывал к тебе ничего, кроме уважения, так как считал разумной девой. Но последнее время был встревожен твоим поведением. Мне жаль. Я не могу ответить на твои чувства. Я женат и буду верен своей королеве.

— Но она же мучает тебя… — на глазах Эльвилин появились горькие слёзы. — Она постоянно испытывает на прочность и никогда не прощает слабости!

— Я женат. Я давал клятву и не нарушу её, даже если придётся нелегко, — нахмурился Ораферн. — Талион!

Помощник появился достаточно быстро и поклонился.

— Мой король звал меня?

— Отведи деву Эльвилин в её покои и присмотри за ней. Мне необходимо вернуться в пиршественный зал.

— Да, мой король.

— Но ведь… — эльфийка подняла заплаканные глаза. — Неужели… я ошиблась? Прошу простить… — аромат отчаяния и безысходности, горечи разочарования и обиды окутал её.

— Мне жаль, — произнёс Ораферн с сочувствием во взгляде. — Тебе лучше вернуться. — Он передал её на попечение Талиона и быстро зашагал обратно в зал.

 

* * *

Пир уже завершался, и королева поднялась со своего места, чтобы произнести заключительные слова, когда рядом встал Ораферн и решил поддержать её в этом, несмотря на аромат неудовольствия и ревности, что тут же окутал Норуиэль. Но гостям об это знать было не обязательно. Маска благонравия сохранилась ровно до момента, пока венценосная чета не осталась в уединении в покоях королевы.

— Ты не торопился, — сложила руки на груди и хмуро глядя на супруга, произнесла она. — Сдаётся мне, что под предлогом срочных переговоров ты позволяешь себе вольности в отношении эльфийских дев. И этот случай не исключение.

— Я?! — Ораферн опешил. Обычно сдержанная в словах Норуиэль, кажется, решила в этот раз высказать то, что наболело. Вероятно, сегодня звёзды сошлись таким образом, что все вываливали на короля внутренние переживания. — Твои претензии ко мне не обоснованы. У меня могут быть официальные дела с посланником, даже если она эльфийка. Я женат, она замужем. У нас не может быть ничего общего, кроме поручений Тилиаэла. А их игнорировать я не стану! — Он вспомнил слова зеркала о том, что виной всему может быть его собственный «чарм» и выдохнул. — Я не стану потакать твоей ревности, если она мешает государственным делам. В остальном я стараюсь ничем не провоцировать это чувство.

— Поэтому срываешься с приёма и бежишь в кабинет с… посланницей? — не унималась Норуиэль.

— Посланница тут вообще не при чём. Лучше позаботься о своей сестре. Она должна уехать и как можно скорее, — нахмурился, сложив руки на груди.

— Чем опять Эльвилин тебе не угодила? — надменная насмешка читалась во взгляде. — Мешает очаровывать дев?

— Она-то? Она сама только что призналась мне в пылких чувствах. А я тебя предупреждал! — раздражение накапливалось.

— Это невозможно! Клевета! Не думала, что ты готов пойти на всё ради того, чтобы убрать мою дорогую сестру из дворца. Но я не позволю тебе…

— Спроси её сама! — не выдержал король и стукнул по стене кулаком, пытаясь хоть как-то выпустить пар. — Она должна уехать обратно в Лантасиринан! В ближайшие дни. Я больше не стану это обсуждать, — он развернулся и, рывком открыв дверь, вышел из покоев супруги, направившись в свою комнату. Как при этом ничего не сломал — удивительно.

Норуиэль ещё какое-то время стояла, не зная, как реагировать на подобное, но быстро собралась и направилась к сестре.

Их разговор проходил на повышенных тонах. Талиону даже пришлось выставить стражу у обоих концов коридора, дабы уменьшить количество лишних ушей. Но отзвуки того, что происходило в комнате, разносились по коридору, пусть и в приглушённом варианте. Слышался треск рвущейся бумаги, возмущённые крики, мольбы, падение и звон чего-то бьющегося, плач и возмущение. Но после всё стихло.

— Чтобы к часу белки тебя здесь не было, — уже холодным тоном произнесла королева, выходя из комнаты Эльвилин. Вновь непроницаемая маска красовалась на её лице, прекрасная, но властная и жестокая.

 

* * *

Фенелис несла в конюшню новый чепрак для лошади своей госпожи. Вести об отъезде разнеслись быстро и потому ни у кого не вызвало вопросов появление прислужницы в комнате, где хранили амуницию. Эльфы Морнтаура не использовали оголовья для своих лошадей, но пользовались сёдлами, а под них нужна была подложка вроде чепрака или потника.

Зайдя в амуничник, Фенелись быстро огляделась. Седло для лошадей короля, королевы и её сестры, находились по правую руку. Скинув свою ношу на седло Эльвилин, прислужница вынула из поясной сумочки бутылёк, сняла чепрак лошади Норуиэль и, перевернув его, насыпала порошок из склянки на обратную сторону ткани, немного потрясла, чтобы смесь распределилась и аккуратно вернула на место, словно никто и не притрагивался к амуниции лошади королевы. Следующим движением Фенелис уложила чепрак своей госпожи на место, а после покинула помещение, как ни в чём не бывало.

 

* * *

Ещё до рассвета, в час пчелы, Эльвилин и её служанка в сопровождении охраны покинули дворец Морнтаура в молчании и печали. Сестра королевы натянула глубокий капюшон на половину лица и старалась не смотреть ни на кого. Даже весенний воздух не мог приободрить её. Ни зацветающие деревья, ни свежая листва, ни запахи трав — ничто не радовало и не привлекало взгляд.

За кромкой леса, когда лошади выехали на равнину, Фенелис вытащила из-за ворота медальон с большим жёлтым камнем и с наслаждением сняла его, убрала в поясную сумку. Дышать стало намного легче, когда сдерживающий артефакт больше не властвовал над ней. Довольная улыбка тут же озарила лицо.

 

* * *

Королева наблюдала со второго яруса галереи за тем, как в час выдры отбывает Айравэн со своими рыцарями. Король, как и обещал, лично провожал её в окружении двоих воинов из личной охраны, Даэдарона и Лаэрлинда, кажется. Но всё это не имело никакого значения. Ораферн постоянно говорил о делах, но при этом держал вокруг себя множество девиц: собрание почитательниц, коих он считал незаменимыми на светских вечерах, Эльдаэн, которую звал боевым товарищем, Аравелин из личной охраны… Почему в его личной охране должна быть именно дева? Для чего? Теперь ещё вот эта Айравэн, посол Тилиаэла, которую он обхаживает и уделяет ей столько внимания, что хватило бы на двоих!

— Жаль, что не удалось пообщаться с девой Айравэн, — вздохнул Линдлаэр, стоявший рядом с принцессой.

— Да, жаль. Мне кажется, она замечательная, — улыбнулась Лелиас.

— Кто сказал?! — резко обернулась к ней королева, обдав ледяным взглядом. — Просто очередная… — поджала губы и, развернувшись, направилась прочь.

Очередная поклонница… Все эльфийки вешались на Ораферна и даже сестра, которой королева всецело доверяла, сама упросила прибыть в Морнтаур, сама настояла на её активном участии в жизни их семьи, а она, неблагодарная, вздумала предать! Да как она смела?! И защищала Ораферна лишь потому, что сама претендовала на место королевы! Ничтожная! Но это больше не может так продолжаться. Теперь всё придётся взять в свои руки. Никому нельзя доверится, ни на кого нельзя положиться. Лишь она, Норуиэль, сможет удержать Ораферна в рамках их семьи и будет блюсти его верность. Отныне каждый его шаг будет ей известен и каждая отлучка под наблюдением. Только так она сможет быть уверена в том, что король не изменяет. Он должен принадлежать только ей! И никому больше!

---

1) в пер. с эльф. "старший"

Вернуться к тексту

2) стих авторский. Просьба не использовать

Вернуться к тексту

3) стих авторский. Просьба не использовать

Вернуться к тексту

4) в пер. с эльф. "листва" — народ эльфов, потомки выживших первых поселенцев Марнуэлена

Вернуться к тексту