Проверено на грамотность 
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
* * *
Возлюбленная моя сестра!
Пишу тебе, дабы поведать о чудесном происшествии. Рассказывала тебе прежде, что побывала в Морнтауре для налаживания отношений между нашими королевствами. Известно тебе, что долгое время вынуждены мы были находиться под защитным барьером, дабы не проникло к нам зло, но теперь всё изменилось. Барьер всё чаще поднимается, и эльфы Тауранмаура больше ведут диалог с соседями.
И король Ораферн, правитель Морнтаура, стал бывать у нас. Наша великодушная правительница привечает его, просит занимать меня его разговором. Все слухи, что о нём доносились — настолько неуместны, что и подумать страшно в то, что кто-то мог в них уверовать. Более благородного эльфа трудно найти, даже если он и слегка простоват. Одевается вовсе не по статусу, говорит незамысловато, хотя видно, что старается слова подбирать. Выглядит это так прелестно и забавно! А глаза его такие, что хочется глядеть в них целую вечность. Холодный зелёный оттенок, словно вода плещется. Слышала я, что морские волны имеют схожий цвет. Волосы светлые и всегда одинаково завязаны: часть собрана на затылке, а остальные распущены. А надо лбом две прядки непослушные короткие. Знаешь, мне посчастливилось однажды танцевать с ним. Должна тебе сказать, что музыку он ощущает удивительно чутко, а двигается так плавно и легко, что все россказни о том, что он дикарь рассыпаются в прах. Ну не может свирепец так танцевать!
А вот с музицированием вышел конфуз. Просили однажды его сыграть на каком-то музыкальном инструменте, а оказалось, что в воинском деле он куда лучше обучен, нежели музыке. Впрочем, не удивительно. Учитывая историю Чёрного Леса и какой удар по нему нанесла прошлая война, странно, что эльфы там до сих пор умеют улыбаться.
Должна сказать тебе, что Лес тот удивительный. Он не такой мрачный, каким казался поначалу. И праздники там проходят дивные! Хотелось бы мне, чтобы ты тоже побывала там, дорогая сестра.
За сим прощаюсь в надежде получить твоё ответное письмо.
Твоя Норуиэль.
* * *
Моя дорогая Норуиэль!
Каким же радостным светом окутало моё сердце известие о том, что пришла весточка от тебя! Спешила с сокольничего двора в свои покои, дабы прочесть твои строки поскорее. Счастлива от того, что ты пребываешь в приятном расположении духа! Открытие барьера существенно ускорило нашу переписку и от этого так весело, что хочется танцевать!
Короля Морнтаура мне посчастливилось видеть дважды у нас в Лантасиринане. Первый раз, когда он проезжал вместе с достопочтимым Лимлагом мимо наших краёв в Эаринандис, что раскинулся близ моря. Тогда был устроен бал и видела я, как танцует король Ораферн. Правда, самой мне не удалось пройтись с ним в танце. Наши девы поначалу хотели посмеяться над ним, доказать, что он неумеха и ноги будет отдавливать, а после уже выстроились в очередь, чтобы насладиться его лёгкостью и обворожительным взглядом. Так они говорили.
Однако после начались игры в «живые картины» и вышла неловкая ситуация. Короля Ораферна представили в роли спящего бога войны, что было совершенно неуместно. Я почти уверена, что это советник Норналда распускал о правителе Морнтаура нелицеприятные слухи и подстроил сию ситуацию. Вот только не удался его замысел. Ты бы видела, как король тогда вальяжно уселся на троне и произнёс: «Удивительно! Вы меня боитесь? Не нужно. Я буду милостив! Обещаю». При чём последнее слово прозвучало так, что даже у меня сердечко защемило от его тембра и лукавой улыбки. Что уж говорить о рядом стоявших девах.
Второй же раз он побывал у нас из-за ранения. Тогда ходили слухи, что он бился с врагом в лесу, дабы защитить своих эльфов. Подробностей никто не знает до сих пор, но вид у него был крайне измождённый. Благо наш милостивый правитель Менелтелу славится своим лекарским даром и смог быстро поставить его на ноги. К тому же, наши чудодейственные источники помогали ему залечить шрамы. Слышала я от прислужника в купальне, что у короля на теле остался большой шрам после того боя. Но со временем даже он исчезнет. Целительные воды непременно помогут в этом.
Омрачают меня только вести о том, что враг всего живого Йелва не погиб в прошлой войне. Гибель Тараэлентириоса, великолепного города, где правил сиятельный Лоссеаналле, потрясла всех нас. Верховный король Халла, могущественный Тилиаэл возвестил о том, что всем нужно готовиться к возможному удару врага. Ох, как тревожно на моём сердце. Как хочется обсудить с тобой дела менее печальные. Наши придворные после того объявления находятся в замешательстве. Многие не хотят верить в происходящее, другие готовятся к защите Лантасиринана.
Но как тут не верить? Из разрушенного города был доставлен огромный кристалл, где заточены принцы Тараэлентириоса, единственные выжившие, найденные в руинах. Вот только извлечь их из кристалла пока не удалось. Они спят там в магическом дурмане и время для них застыло. Сердце содрогается от того, что пришлось пережить этим детям.
Прости меня, моя дорогая сестра, что заканчиваю письмо на столь печальной ноге. Но если напишу больше, то птица не сможет донести его тебе.
Береги себя.
Твоя Эльвилин.
* * *
Милая моя сестра!
Вести о печальных событиях доходили до нас. И долгое время сердца наши находились в трауре по утерянной в Тараэлентириосе старшей принцессе Силивриниэль. Пусть тело её не было найдено. Тем ни менее, она не останется отмщённой. Наша властительница Элуириэль всегда готова дать отпор врагам. Не даром же она Небесная дева-воительница самого священного острова Силматола! В эти времена мы предупреждены о грозящей нам беде.
Спешу сообщить тебе, что король Ораферн снова прибывал к нам на день принцессы Тилиарин. Привёз ей молочные булочки, от которых наша юная госпожа была в восторге. А ещё узорчатых тканей, что ему прислал его друг из самого Захрана. Это южный человеческий город, в котором ему удалось побывать. Меня тоже одарил тканями. Он рассказывал об этом путешествии, правда, признаться честно, теплятся во мне подозрения, что поведал он далеко не всё. В ту пору он проследовал от своего Чёрного Леса через Малфиррос, гномий город, что с давних пор находится в Драконьем Хребте до Тараэлетириоса, тогда ещё процветающего города, затем побывал у тебя в Лантасиринане, о чём мы беседовали ранее, после отправился в Эаринандис, где по пути стал свидетелем жуткого людского поступка: охоты на себе подобных. Он спас мальчика и девочку, что теперь проживают на Узкой равнине близ его леса. После в Эаринандисе он искал артефакт для того, чтобы защитить свой Лес, как сделала когда-то наша прославленная властительница Элуириэль. Но Артефакт переместил его в южные земли близ Захрана. Король Ораферн обмолвился тогда, что в дороге и встретил человека по имени Азиз, который нынче женился на принцессе и стал наследником Захрана. Вот только подробностей об их встрече я так и не узнала. Думается мне, что встретил он на том пути нечто неприятное, так как сильно хмурился и поджимал губы. А после из Захрана пустился в обратный путь к Морнтауру и сразился в пустыне с песчаным змеем. Трудно поверить. Но честность короля не вызывает сомнений. Он описал его, как огромную рогатую змею размером с тысячелетнее древо. А после столкнулся с орками и попал к нам в Тауранмаур. Поначалу сиятельная Элуириэль отнеслась к нему с подозрением, но в последствии эта встреча позволила нашему барьеру открыться. После его возвращения в Чёрный лес, к нам дошли слухи о казнях, совершённых королём Ораферном лично. И нас с Миндонером наша властительница отправила выяснять обстоятельства. Так я и познакомилась с королём Ораферном.
Признаюсь тебе, сестрица, что каждый его визит в Тауранмаур я жду с некоторым трепетом. А без него отчего-то тоскую. Мне порой снятся его зелёные глаза и улыбка. Видится, как его сильная рука обнимает мои плечи. И сны эти заставляют меня просыпаться в прекрасном расположении духа. Единственное, что беспокоит меня в такие моменты, что не могу и не желаю сопротивляться своим желаниям и мечтаниям.
На сим прощаюсь и жду твоего нового письма.
Твоя Норуиэль.
* * *
Драгоценная моя сестра!
Не дождавшись твоего ответа, спешу поделиться вестью!
Ах, сердце моё вот-вот выпрыгнет из груди! Король Ораферн только что отбыл. Он был у нас с визитом и просил моей руки! О, милостивая Милме! Мне до сих пор трудно уверовать в то, что это случилось взаправду! Он сам сплёл мне венок и водрузил на чело. Он держал мои руки в своих, так ласково улыбался. Боги, позвольте мне вновь научиться дышать после этих событий! Интересно ли тебе, что я ответствовала ему? А что ещё я могла дать, кроме согласия?! Моё сердце ликует и трепещет! Голова идёт кругом. Я ощутила прикосновения его губ на своей щеке, таких нежных. Да, властительница Элуириэль поставила мне условие, но я готова на всё, лишь бы быть рядом с ним! До сих пор не могу прийти в себя. Сестрица моя любезная, ненаглядная моя Эльвилин! Я буду его королевой!
Прощаюсь и жду ответов!
Твоя Норуиэль.
* * *
Возлюбленная сестра моя Норуиэль!
Благодарю тебя за то, что пригласила меня на свою свадьбу! Это было восхитительное торжество!
Столько цветов, лент, а какие прелестные были фонарики в виде цветков физалиса! До сих пор нахожусь под впечатлением. Музыка чарующая! А какую поэму сложила одна из придворных дев! Признаться, не запомнила её имени. Но слова лились, словно песня ручья и такие торжественные и чуткие! Только мне показалось, они самую малость отдавали ноткой грусти. Быть может мне просто привиделось. А когда властительница Элуириэль перевязала ваши руки алой лентой, я едва не проронила слезу! Невероятно трогательно! А какие были танцы и песнопения! Сестра моя, никогда не забуду ваш свадебный танец. Вы невероятно красивая партия! А ещё мнится мне, что девы при дворе с завистью смотрели тебе вслед.
Никогда прежде не видела всех властителей разом. И наш прекрасный правитель Менелтелу, и блистательный Лимлаг, и, конечно, великий король Халла Тилиаэл, и прославленная властительница Элуириэль с дочерью. А нашего генерала Лаурэнандэ король Ораферн почему-то звал Глирданом. Хотя он действительно сыграл несколько песен на своей лютне, но от этого же он не превратился в менестреля.
А дворецкий Чёрного Леса, право слово, напугал меня! Морщинистое лицо у эльфа — немыслимо! Да, я слышала, что он защитил своего короля и потому получил такое увечье, однако вид его оказался настолько непривычен, что мне хотелось отойти от него как можно дальше.
Но всё остальное диво как хорошо вышло! Желаю тебе счастья, дорогая моя сестра! И скорого появления наследника!
Твоя Эльвилин.
* * *
Дорогая сестра моя!
Пишу тебе, дабы обрадовать появлением племянницы! У нас родилась дочь!
Мой Ораферн настоял, чтобы её звали Лелиас. Не понимаю, почему он решил дать ей такое имя, ведь значение ему подобрать сложно. Но он заверил меня в том, что именно это имя отражает всю суть его отношения к нашему дитя и её важность для Леса. Должна сказать, что он души в ней не чает и так много времени проводит с ней, что я чувствую даже лёгкую зависть. Впрочем, меня он тоже не устаёт благодарить за неё. Удивительная метаморфоза. Суровый король может в миг измениться, став ласковым и таким нежным.
Но мнится мне, что твои наблюдения и умозаключения по поводу зависти придворных дам не были беспочвенны. Что-то подобное я тоже время от времени подмечаю, и от этого становится неспокойно на душе.
Надеюсь, что ты однажды навестишь нас и познакомишься с племянницей.
Твоя Норуиэль.
* * *
Поздравляю тебя, моя драгоценная Норуиэль!
Как рада я появлению наследницы! Уверена, принцесса чудо как хороша! Наверняка у неё твои глаза и такие же прекрасные волосы. Как только смогу, непременно прибуду к тебе.
Но пока у нас идёт подготовка к вызволению принцев Тараэлентириоса из кристалла. Властитель Тилиаэл снова был у нас вместе с прославленным Лимлагом, и они заметили изменения в кристалле. Сообщили о том, что в скором времени может появиться возможность извлечь наследников Великого города. Посему мы все готовим снадобья дабы помочь детям восстановиться после магического сна. Мне выделили помощницу и теперь с делами стало справляться легче, однако и забот прибавилось.
Ещё раз поздравляю тебя, моя дорогая Норуиэль!
Буду с нетерпением ждать твоих новых писем.
Твоя Эльвилин.
* * *
Сестра моя!
Дочь подрастает, а ты приезжала лишь однажды и с тех пор забыла к нам дорогу. Гложет меня печаль. Ораферн тоже весь в делах и заботах, часто уезжает к дальним гарнизонам и отсутствует по несколько дней. А возвращаясь, не спускает с рук Лелиас. Меня он старается не обходить вниманием и всё так же пылок, но зарождаются в моей душе сомнения. Мнится мне, что он не желает иметь больше детей и потому у дочери нашей нет до сих пор ни сестры, ни брата. Ты ведь знаешь, что от желания зависит очень многое.
А ещё стала замечать я, как девы любуются Ораферном, как разговаривают, стараясь понравиться. А мне, своей королеве, при этом бесстыдно улыбаются при каждой встрече. На празднествах всё норовят увести его танцевать. Они видимо уверены в том, что я не замечаю. Должно признать, Ораферн не ведётся на их уговоры и танцует исключительно со мной. Он старается быть внимательным ко мне, радовать подарками и беседами. Словно чувствует моё настроение. Но беседы становятся всё короче, и к дочери он проявляет бо́льший интерес, нежели ко мне. Он оказывает знаки внимания, но какие чувства им обуревают на самом деле? Что если он поступает так лишь при подданных? Думается мне, что его частые отъезды могут быть связаны не только с делами. Его постоянно сопровождает Эльдаэн, его боевая подруга и начальник личных стражей. Я однажды заметила её взгляд, направленный на моего Ораферна, и думается мне, что слишком много чувств он содержал. А не является ли его боевая подруга не только боевой? Как же мне быть? Как узнать, не затаилась ли в моём дворце измена?
Милая моя сестра! Прошу тебя, навести меня, развей мои печали. Помоги выяснить правду. Иначе я лишусь рассудка, обуреваемая подозрениями.
Жду тебя.
Твоя Норуиэль.
Разрушенные стены, словно обглоданный ненасытным чудовищем скелет, поднимались вверх. Осколки былого великолепия, рассыпанные по земле, эльфийская кровь на камнях, крики ужаса и боли, застывшие в ушах… дрожь, пробирающая до костей… тени, встающие из ниоткуда, сверля жадными алыми точками вместо глаз, когти, тянущиеся к живым… Отчаяние, страх и боль. Безысходность…
— Идём, мы отведём вас в безопасное место.
Зелёные глаза в обрамлении светлых волос, протянутая рука.
— Откуда мне знать?! Кто ты вообще такой?! Я не узнаю твоих доспехов!
Голос предательски дрожит, а ноги ватные и уже не могут двинуться от страха, остаётся только держать кинжал, направляя его на незнакомца.
— Я король Морнтаура, Ораферн.
— Чем докажешь, что ты не враг?! Мой великий дядя Лоссеаналле говорил, что король Чёрного Леса совершеннейший дикарь!
Это имя знакомо, но отзывы о нём нелицеприятные, так почему ему нужно верить?
— Ох уж мне… опять Лоссеаналле, — горькая усмешка появляется на красивом и мужественном лице. — Ладно, давай так. Я разоружусь и сниму доспех. Тогда ты поверишь, что я не желаю вам зла?
— Ты правда снимешь доспех и оставишь мечи?
Неужели он готов предстать разоружённым? Тогда сохранится преимущество у того, у кого есть кинжал.
— Даю слово.
Слово… он сдержал его, он сражался с тенями, защищал. Кровь на рукаве… кровь на мече… кристалл… стал затягивать, словно высасывая саму душу… неужели это конец?!
* * *
— НЕТ! — Линдлаэр(1) резко сел на кровати, весь дрожа. По побелевшим от страха щекам текли слёзы.
— Сиятельный принц в порядке? — раздался женский голос рядом.
Мальчик повернул голову, наспех вытирая влагу с лица. Перед ним сидела русоволосая дева с добрыми голубыми глазами. Она тут же предложила ему платок и ласково улыбнулась.
— Где я? — он осмотрелся и увидел, что находится вовсе не в руинах дворца. Этот интерьер с витиеватыми орнаментами, изогнутыми линиями мебели, цветочными мотивами напоминали ему… — Лантасиринан?(2)
— Совершенно верно… — произнесла дева и хотела продолжить, но тут принц обнаружил вторую кровать, где лежал его младший брат.
— Мирласс!(3) — он вскочил с постели и подбежал к нему, откинул балдахин и потряс брата за плечи. — Мирласс, очнись! Мирлас! — затем резко обернулся к деве, ужасно волнуясь. — Что с ним?!
— Что случилось? — сонно зевнул младший принц и хотел было повернуться на другой бок, но брат крепко обнял его и замолчал. — Линдлаэр? — голос был удивлённым, однако сон отступал и воспоминания возвращались. Он тихонько погладил по золотистым волосам старшего брата, а у самого глаза стали влажными.
* * *
— Десять лет?! — вскочил Линдлаэр из-за стола, когда дети наелись и повелитель Лантасиринана Менелтелу(4) стал рассказывать о том, сколько они пробыли в кристалле.
— Увы, мой друг, — вздохнул правитель. — После тех печальных событий прошло десять лет. В Тараэлентериос(5) нет пути по сей день. Тёмные духи не позволяют живым добраться до своих владений. Слышал я, что некоторые люди пытались проникнуть в город, но так и остались там. Жажда наживы погубит ещё очень многих. Но я рад, что вы целы, — улыбнулся, но после несколько встревоженно взглянул на младшего принца. — Разве что на Мирлассе я разглядел отпечаток блокирующей магии. Пока трудно сказать, как именно она проявится, но его жизненным силам она не угрожает.
— А наши родители? — осторожно спросил Линдлаэр, поглядывая на младшего брата.
— О них ничего не известно, — покачал головой Менелтелу. — Мы не успели тщательно обследовать город тогда, а второго шанса нам не дали. Я сообщил властителям о том, что вы пришли в себя и чувствуете себя лучше. Думается мне, что король Халла(6) Тилиаэл(7) непременно прибудет в скором времени. Или же властитель Лимлаг.(8) А пока вы можете остаться в Лантасиринане. Вам здесь всегда рады.
— Благодарю правителя Лантасиринана за столь щедрое предложение, — старший принц учтиво склонил голову. Его всегда учили сдерживать эмоции. Он явно очень старался следовать наставлениям и теперь. — Мы с радостью воспользуемся предложением.
— Вот и славно, — Менелтелу поднялся из-за стола. — В таком случае позвольте предложить вам моего дворецкого Мелвалина(9) в качестве сопровождающего. Дабы он занял вас приятной беседой, пока я буду занят делами насущными, — он дважды хлопнул в ладоши.
Дверь открылась, впуская высокого темноволосого эльфа, очень стройного, с длинными музыкальными пальцами и приветливыми карими глазами. Длинный тёмно-серый камзол, расшитый серебряной нитью, только подчёркивал его худобу. Он учтиво поклонился, приветствуя наследников Тараэлентириоса, и остановился в ожидании, когда те будут готовы последовать за ним.
— Спасибо, было вкусно, — Мирласс вылез из-за стола, поймал недовольный взгляд брата, явно осуждающего слишком простое выражение для младшего наследника, и подошёл к дворецкому. — Ты играешь на арфе?
— Юный принц очень проницателен, — снова поклонился дворецкий. — Надеюсь, что смогу усладить слух принцев, если на то будет их желание.
— Не откажусь, — улыбнулся мальчик.
— Благодарю, — ответил Линдлаэр и последовал за братом.
* * *
Солнце уже клонилось к закату, когда король Чёрного Леса и его дворецкий подошли к арке, окутанной голыми ветвями девичьего винограда, стоявшей посреди внутреннего сада дворца. Уединённое место было скрыто от посторонних глаз, но на всякий случай Ораферн огляделся в поисках возможных заплутавших придворных.
— Пусть мой король не волнуется. Мы здесь одни, — ответил хрипловатый старческий голос. — Увы, не хотелось бы мне покидать моего короля, но я вынужден…
— Ну что ты, Геллионн,(10) — покачал головой Ораферн. — Главное, чтобы Мир Духов помог тебе справиться с проклятьем. Я рад видеть, что оно уже не заставляет твою спину сгибаться так сильно, значит, цветок Духов тебе всё же помогает.
— Да, мой король. Но это заставляет меня время от времени покидать дворец, — медленно закивал седовласый эльф, невзначай коснулся пальцами морщин на своём лице. — Вот что. Я должен предупредить, что Лелиас последнее время повадилась прятаться у беседки в центре сада. Частенько её можно найти под мостиком. Там она скрывается от придворных дам и уроков королевы. Дракот при этом не только попустительствует, но и помогает ей, используя свои силы на придворных, давая принцессе уйти. Ещё её можно найти на конюшне и в псарне. Она частенько забирается туда возиться со щенками. Мне жаловались с кухни, что Лелиас повадилась по утрам таскать пирожки и булочки и, боюсь, что привлекает к этому Óлана всё то время, что он пребывает в Морнтауре.(11)
— О́лана? — Ораферн тяжело вздохнул и провёл ладонью по лицу. — Боюсь, мне достанется за это от его матери. Мы договорились, что я каждое лето буду брать его на воспитание и обучение бережному обращению с лесом взамен на помощь ей. Удержаться во власти в Кьярвале вдове не так-то просто. Но мне нужен адекватный человек там, а не такой, как её покойный муж. А Лелиас учит Óлана шалостям…
— Мне кажется, что столь активное поведение принцессы может передаваться по отцовской линии, — хитро прищурился дворецкий, едва заметно улыбаясь.
— Хочешь сказать, что я был?!. — вдруг возмутился король, но осёкся. — Ну да, был… — резко понизил голос и потёр шею, припоминая свои злоключения.
— Она тебя очень любит, и твои уроки выживания в лесу, стрельбы из лука, верховой езды предпочитает всем прочим, — мягко улыбнулся Геллионн. — А ещё я чувствую, что в танцах ей не будет равных. И Эльдаэн(12) её хвалит. — Он вдруг нахмурился. — А вот за королевой стоило бы понаблюдать. Мне кажется, она догадывается, что твои поездки не ограничиваются дальними гарнизонами. И может истолковать это по-своему.
— Я просто не хочу её пугать, — вздохнул Ораферн, прислонившись плечом к каменной арке, сложив руки на груди. — Она, мне кажется, не привыкла к таким подробностям. Да и Тилиаэл просил не распространяться. Знаешь, мне кажется, что это затишье перед бурей вот-вот закончится. И времени у нас осталось крайне мало.
— Согласен, — кивнул седой головой дворецкий. — Поэтому-то я и хочу как можно скорее исцелиться. Но боюсь, что времени на это уйдёт непростительно много, учитывая последние события.
— Не переживай. Позаботься о себе, а я позабочусь о Морнтауре, — улыбнулся король.
— А кто позаботится о тебе? Меня беспокоит состояние королевы. Последнее время она проявляет тревожность, уж тебе-то должно быть это известно.
— Известно, — потупил взгляд Ораферн. — Но я стараюсь развеять её тревогу, по мере сил. Но меня не хватает на всё сразу… — снова вздохнул.
— Ты мало спишь, — заметил Геллионн. — Государственные дела, семья, поручения. Ты стал тщательнее подбирать эльфов себе в помощь после предательства советника Наурглаэра,(13) от многих уже отказался и тем самым взвалил на себя огромную ношу. Если так пойдёт и дальше, ты просто однажды сломаешься.
— Я справлюсь. Если никто не будет ставить палки в колёса. Уже почти привык к такому распорядку, — усмехнулся. — Когда поправишься, сможешь мне помочь, а пока иди. И не думай слишком много об этом. Береги себя, — он сделал шаг вперёд и по-дружески сжал пальцами плечо Геллионна.
— Как прикажет мой король, — прохрипел тот, кивнув головой, и обвёл рукой арку.
Пространство в проходе изменилось, вспыхнув яркими цветами, открывая путь в Мир Духов. Дворецкий шагнул внутрь и пропал на той стороне. Окно в параллельный Морнтаур закрылось.
— Справлюсь… — ещё раз повторил Ораферн и поднял голову вверх.
Там, за высокими кронами деревьев скрывалось вечернее небо. Разрезанная яркими облачными полосами синева встречала радостные крики летящих с юга птиц. Пахло весной. Лес уже сбросил остатки листьев, готовясь к возрождению. Снега во владениях эльфов не бывало, зато хрупкие подснежники укрыли белым покрывалом все поляны. Морнтаур просыпался после зимней дрёмы.
Уже совсем скоро в лесу зазвучат весёлые голоса, заиграет музыка на первом весеннем празднестве Ялродон,(14) ознаменующим приход бога пробуждения природы Куивие, богини любви и материнства Милме и бога жизни Куиле. Взрослые и дети будут плести из сухих трав символы божеств и дарить их своим соседям, привнося таким образом благословение в их дома. Те, в свою очередь развесят их на белых лентах гирляндами внутри жилища и снаружи. В этот день совершают омовения, дабы очистить свои тела, высаживают белые цветы возле домов-деревьев, состязаются в стихосложении, стараясь поразить всех своими произведениями о любви, воспевают жизнь и природу. По традиции Чёрного Леса в Ялродон эльфы обменивают у людей с Узкой равнины блюда из мяса птицы под разными соусами на молоко и молочные продукты: сыры, творог, сметану. Пекут молочные булочки и творожные лепёшки.
Это светлый праздник очищения и возрождения, на котором проводят обряд инициации, когда юные эльфы переступают границы детства и проходят ритуал, открывающий их способности. Они пытаются воззвать к тропам и узнать, какая из стихий им ближе по духу. И каждый ждёт этого момента с волнением, трепетом и нетерпением.
* * *
День закончился, уступив место вечеру, а затем и ночи. Ораферн долго работал в своём кабинете, разгребая накопившиеся дела. Отлучки по просьбам Тилиаэла отнимали много времени, и не всегда разведывательные группы могли обойтись без своего короля. Отсутствие главного советника и Геллионна оказалось невосполнимой утратой. По прибытию на Ораферна наваливались ещё и внутренние дела, требующие его непосредственного внимания. Его боевые товарищи тоже не отлынивали. Баиндуир(15) помогал в меру сил, но на нём и так возлежала большая ответственность по торговым делам и передаче чаяний народа. Эльдаэн была загружена срочной подготовкой эльфов к войне, отрабатыванию разных тактик боя в условиях леса и прилегающих территорий. Нурфарон(16) гонял стражу, укреплял оборону дворца и прорабатывал пути отходов эльфов из поселений под покровительство укреплений Морнтаура. Келларас(17) занимался укреплением границ и боевой подготовкой дальних гарнизонов, проверял оснащение и редко появлялся в стенах дворца. Вот потому и вышло так, что король Чёрного Леса возвращался в супружескую спальню уже порядком вымотанный, желая упасть лицом в подушку до утра. Да, эльфы слыли весьма выносливыми в этом плане существами и могли не спать трое суток, но даже у них имелся свой предел.
— Ораферн, — ласково улыбнулась королева, отвернувшись от зеркала, возле которого расчёсывала свои струящиеся волны светлых волос.
— Ещё не спишь? — он улыбнулся в ответ, подошёл ближе и поцеловал жену в висок, после чего принялся снимать пояс и наручи.
— Я ждала тебя. Хотела поговорить, — она поднялась с мягкого табурета и подошла к мужу, помогая ему избавиться от одежды. — До Ялродона осталось совсем немного времени. Баиндуир во многом помог мне с устроением празднества. Но мне кажется, что тебе тоже стоило бы сочинить стихотворение для состязания чтецов, — она отложила его рубашку в сторону и осторожно провела пальцами по светлой полосе, идущей от бока наискосок по спине, оставшейся от шрама, почти полностью исчезнувшего.
— Я? Стихи? — Ораферн обернулся в крайней степени удивления.
— Конечно. У тебя, между прочим, очень недурно выходит сочинительство, — снова улыбнулась Норуиэль.(18)
— У меня?!
— Да, последнее было неплохое.
— Последнее? — переспросил он. — Это которое Лелиас написала?
— Ах, это Лелиас писала? — королева с укором взглянула на мужа. — Ты сбросил это занятие на ребёнка?
— Ну, у неё лучше получается, — нервно хихикнул он, потерев шею.
— Но это совсем не сложно. Это не займёт много времени. Всего двадцать минут.
— Минут? В моём случае понадобится двадцать лет! — устало посмеялся.
— Давай тогда я напишу стихи, а ты их прочтёшь?
— У меня с выразительностью плохо, — вздохнул он.
— Ораферн, тебе необходимо научиться писать стихи и музицировать, принимать участие в светских беседах и мероприятиях. Это положительно скажется на твоём образе и позволит остальным взглянуть на тебя иначе. Это покажет, насколько ты образован, и разобьёт в пух и прах их прежние домыслы о том, что ты…
— Дикарь? — дополнил её фразу король. — Норуиэль, пусть думают, что хотят. Я занимаюсь делом у себя в Лесу и стороннее мнение меня совершенно не волнует.
— Но как же твоя репутация? — вздохнула королева.
— Дипломатической перепиской занимаешься ты, — он взял её за плечи. — И я знаю, что там всё в порядке. Ты позаботишься о моей репутации. Этого вполне достаточно. Уже поздно. Ложись. Я скоро.
Король коснулся губами лба Норуиэль и отправился в комнату для омовений. Королева проводила его взглядом, глубоко вздохнула и присела на постель. Затем распустила ленту у изголовья их большой кровати, расправляя балдахин.
Ораферн обтёрся влажным полотенцем, плеснул себе воды в лицо и, уперевшись рукой о стену, взглянул в зеркало. На него смотрело изнемождённое, побледневшее лицо, а под глазами проявлялись тёмные пятна. Несколько суток без сна давали о себе знать. Репутация в данный момент волновала его меньше всего. Чёрный Лес необходимо было подготовить к войне. То, что она начнётся, никто не сомневался после тех событий, что прогремели десять лет назад. За это время враг мог подготовиться куда лучше эльфийских королевств и, скорее всего, так и было. Йелва(19) явно готовил нечто ужасающее, раз решил затаиться на столь длительный срок и его не сильно волновало то, что он даёт противнику время осознать происходящее. Йелва… Кто бы мог подумать, что им окажется Сауириэль!(20) Лесной король и представить не мог, что враг может полностью менять свои ипостаси и предстать перед ним в женском обличье. Да ещё так долго втираться в доверие.
— Прочь из моей головы, — прошептал он, окатив лицо ещё одной пригоршней воды.
Теперь, когда он знал, что сам является полукровкой, при воспоминании о демонице становилось совсем тошно. Король вытер лицо и направился обратно в комнату. Магические светильники уже потухли, а полупрозрачная ткань балдахина закрывала постель, пропуская при этом робкий свет из витражного окна. Ораферн откинул полог и пробрался к подушкам, но заметил, что королева ещё не спит. От неё исходил запах волнения, неуверенности и даже тревоги.
— Норуиэль? Что-то не так? — он подсел рядом, коснулся её волос у виска, убирая прядь за ухо.
— Скажи… может, я что-то делаю неправильно? — голос звучал встревожено. — Мы так редко проводим время вместе… Быть может, тебе не хватает более ярких чувств с моей стороны? Прости. Меня всегда учили сдержанности в проявлении эмоций и, боюсь, я не в состоянии ответить пылкостью на пылкость… в моменты нашего уединения. И… не способна одарить тебя лаской, которой ты достоин…
— Ну что ты, — как можно более ласково постарался ответить он, коснулся ладонью её щеки, притягивая ближе. — Ты прекрасна такой, какая есть. Не нужно ничего менять.
Его губы мягко прикоснулись поцелуем к её губам, меняя её аромат тревожности на запах нежности и сладострастия. Пальцы провели по кромке её уха, заставив эльфийку вздрогнуть всем телом и издать сладкий вздох. А поцелуи уже спускались ниже по шее королевы, чьё сердце начинало биться чаще. Ораферн дотянулся до края одеяла и укрыл их обоих, продолжая свои ласки, от которых кругом шла голова.
* * *
Луна ещё освещала Чёрный лес, когда Норуиэль приоткрыла глаза. Ораферн спал рядом, уткнувшись в подушку и наполовину скинув с себя одеяло. Казалось, сон завладел им полностью и вряд какие-то шорохи могли этому помешать. Королева осторожно укрыла мужа и, приподняв полог, спустила ноги на мягкий ковёр. Она зажгла на письменном столе лампу, обернувшись ещё раз к мужу. Тот перевернулся на другой бок, буркнув что-то. Перо оказалось в тонкой женской руке и, окунувшись в чернила, начало выводить строчки на бумаге:
«Дорогая моя сестра.
Я чувствую нечто, что пугает меня. Создаётся ощущение, будто муж отдаляется от меня, охладевает к моей персоне, всё чаще отсутствует, и в редкие моменты нашего уединения уже не проявляет того страстного обожания, что сопутствовало нашим встречам в начале семейной жизни. Мучают меня подозрения, что кто-то мог заинтересовать его больше, чем я, и от этого сердце моё обливается слезами.
Он красив и нежен, ответственен и справедлив. Но отказывает мне в моих попытках возвысить его перед лицом подданных. Я искренне пытаюсь помочь ему в этом, но, увы, он не желает участвовать в светских ужинах, не ходит на устраиваемые мною концерты с прослушиванием различных менестрелей, избегает бесед о культуре и поэзии. Сам также не желает обучаться стихосложению и музыке, прикрываясь сильной занятостью. С дочерью проводит времени больше, чем со мной. Быть может, огонь наших чувств угасает? Опасаюсь я, что вот-вот наступит момент, когда он перестанет посещать нашу супружескую спальню и вернётся в свою маленькую комнату, и даже совместные вечера перед сном уже не будут доступны мне. Сердце моё чувствует приближающуюся беду».
Выведенные аккуратным, ровным почерком строчки не долго поблёскивали тушью на листе бумаги. Королева скомкала их и убрала в ящик стола. Сестра обещалась быть совсем скоро, а такие разговоры нельзя доверять бумаге.
1) в пер. с эльф. "Мелодия лета"
2) в пер. с эльф "Долина водопада"
3) в пер. с эльф. "Драгоценный каменный лист"
4) в пер. с эльф. "высокий свод небесный, где звёзды обитают"
5) в пер. с эльф. "Величественный город, обнесённой стеной с башнями"
6) король Халла — титул. Халла — народ эльфов, потомки посланников Великого воинства или эльфы, причисляемые к ним.
7) в пер. с эльф. " сияющая звезда"
8) в пер. с эльф. "Морской змей/дракон"
9) в пер. с эльф. "прелестный музыкальный звук"
10) в пер. с эльф. "весёлый сын"
11) в пер. с эльф. "Чёрный Лес"
12) в пер. с эльф. "звёздная тень осени"
13) в пер. с эльф. "пламенная поэма"
14) в пер. с эльф. "призыв бога"
15) в пер. с эльф. "дивный ручей"
16) в пер. с эльф. "печальный охотник"
17) в пер. с эльф. "бегущий олень"
18) в пер. с эльф. "июньская дева"
19) в пер. с эльф. "отвратительный"
20) в пер. с эльф. "дева с вечным огненным венком"
Белое перистое крыло облаков на ярко-голубом небе укрывало часть Узкой равнины. Снежные покровы не спешили отступать. Всё ещё достаточно крепкий лёд на Аннленде позволял спокойно переправиться через реку верхом, пусть и осторожно. Месяц, именуемый эльфами Глосс, что в переводе означало «белый», заканчивался, но зима не любила уступать свои права. Только в эльфийских королевствах весна наступала раньше. Согретая живительной магией земля, не ведавшая мороза, рано позволяла первым цветам проснуться после зимней дрёмы. И сейчас чёрные, сбросившие последние бурые листья деревья уже готовились окутать себя нежно-зелёной дымкой первых листьев, ожидая лишь начала празднований Ялродона.
Поселения оборотней, что выбрали когда-то для себя человеческий облик и забывшие о способностях своих предков, тоже готовились к эльфийской весне. Имея тесное сотрудничество с королём Чёрного Леса, они привыкли к тому, что заснеженные поля соседствовали с ожившим тёплым лесом и подготавливали молочные продукты для скорых празднований. Новый шаман, единственный, кто по роду своей деятельности умел обращаться к крови предков и примерять на себя звериный облик, с недоверием смотрел на группу эльфийских всадников, пересекающих равнину. Его предшественник, прожив около трёхсот лет, покинул этот мир глубоким стариком, но сохранил разум до своих последних минут. Он наказывал никогда не ссориться с эльфийским королём, чтобы не лишиться всех тех благ, что дарит дружба с ним.
Эльфы добрались до кромки леса и пересекли границу владений, после чего остановились. Тут же с двух деревьев спрыгнули лучники и подошли к незнакомцам.
— Доброго дня, путники, — поприветствовал один из стражей. — Да прибудет с вами благословение Куиле. Что привело вас в Морнтаур, во владения короля Ораферна?
— Королева Норуиэль была так любезно пригласить меня, — светловолосая дева протянула лист бумаги с подписью королевы.
Стражник взял его, прочёл приглашение и отдал обратно.
— Добро пожаловать в Морнтаур. Прошу вас спешиться и проследовать за проводником к тропе.
— Ты предлагаешь нашей госпоже, сестре королевы Норуиэль, идти через лес пешком? — вдруг возмутился один из охранников гостьи. — Вопиющее неуважение!
— Ваши лошади не приспособлены к путешествию по тропам, — терпеливо объяснил страж. — Это всего лишь мера безопасности.
— Он прав, Аркуэно́р, — Эльвилин жестом попросила сопровождающего успокоиться. — Я уже бывала здесь однажды. К безопасности гостей здесь относятся с большим вниманием. — Она спешилась не без помощи слуг и отдала повод своей лошади подошедшему ласгалену.
— Госпожа, — темноволосая прислужница подошла к ней, предложив свою руку в качестве опоры. — Здешние тропинки не похожи на те, к которым мы привыкли в Лантасиринане. Надеюсь, что мне будет позволено предложить свою помощь, дабы госпожа моя не споткнулась о корни.
— Благодарю тебя за заботу, Финели́с, — ласково улыбнулась сестра королевы и приняла помощь. — Здешние пути весьма необычны.
Когда же вся процессия покинула эльфийские тропы, выйдя к дворцу, Аркуэнор слегка умерил свой пыл, более не вскидывал заносчиво голову и не настаивал на верховом путешествии. Вероятно понял, что для таких переходов животным нужна подготовка и местные эльфы прекрасно об этом осведомлены. Служанка же всё так же поддерживала свою госпожу. А перед взором уже открывался вид на опущенные подвесные врата, колонны, вырезанные из цельного куска камня, стрельчатые узкие окошки-бойницы и широкую арку.
— Как думаешь, Фенелис, на что похож дворец Морнтаура? — вдруг поинтересовалась Эльвилин. — Что он тебе напоминает?
— Могу с уверенностью сказать, что он не выглядит схожим с дворцом Тараэлентириоса, — склонила голову прислужница.
— Согласна. Он кажется более холодным и отстранённым. Говорят, его строили гномы. А ещё, что при дворе Архаларана он обладал бо́льшей изысканностью, но времена изменились. Впрочем, в нём тоже есть своё очарование. В прошлое моё посещение мне очень приглянулся внутренний сад, пусть он и выглядит слегка запущенным. И витражные двери, ведущие в него, смотрелись великолепно. А ещё здесь такие же дивные светильники в виде цветов, как и у нас. Только немного меньше.
Процессия подошла к едва различимому барьеру, который укрывал дворец от проникновения зла. Прозрачная пелена имела лёгкие, едва заметные отблески зелёного и синего и, соприкоснувшись с дамами, выдала небольшое сопротивление, словно они дотронулись до натянутой шёлковой ткани, после чего барьер пропустил гостей.
Войдя во внутренний двор, дамы и их сопровождающие увидели колонные галереи на первом и втором этажах. Справа вдоль высокой гладкой стены шла лестница на второй этаж с выходом в правое крыло. С левой стороны колонные галереи первого этажа уводили в конюшню, казармы и псарню.
— Эльвилин! Сестра моя! — королева встречала дорогую гостью в центре двора и сделала несколько шагов ей на встречу. — Да благословит тебя Куиле!
— О, повелительница Норуиэль! — сестра приблизилась к ней и поклонилась в знак уважения к титулу, оставив прислужников позади. — Да будут милостивы боги к прекрасной королеве Морнтаура!
— Надеюсь, дорога была легка и не забрала много сил у тебя. Ну, полно же, дорогая, — Норуиэль приобняла сестру за плечи и пригласила проследовать во дворец.
— Мне показалось, что цены за пересечение перевала у гномов Драконьего хребта слегка выросли.
— Они всегда считались прижимистым народом, но при этом очень ответственным в делах. Видела бы ты, какие они составляют договоры. Весьма щепетильны в описании каждого пункта. Потому в подобных договорах насчитывается более тысячи страниц.
— Как же тяжело их наверное читать, — посетовала Эльвилин.
— О, да. Когда королю Ораферну приходит подобный договор, я стараюсь не отвлекать дражайшего супруга несколько дней иными заботами. Насколько же легче в этом плане общаться с эльфами халла. Когда договоры читаются как поэзия, я пребываю в радости.
— Как же ты права, дорогая сестра! Прочим стоило бы поучиться у халла искусству сложения текстов.
— И не только текстов. У наших достойнейших предков стоит поучиться многому, в особенности тому, как следует держать себя в обществе.
В это время в музыкальном зале, мимо которого они проходили, раздался грохот и жалобное дребезжание струн. Королева распахнула двери, заглянула внутрь и обнаружила там принцессу, стоявшую возле упавшей арфы. Позади виднелись несколько укатившихся флейт и две перевёрнутые скамьи. Светловолосая юная эльфийка, одетая в зелёное платье с серебряной тесьмой, вжала голову в плечи под суровым взглядом матери. Стоявшие рядом темноволосая девочка и тёмно-русый мальчик с большим свежим синяком на скуле поклонились королеве, боясь поднять глаза.
— Дорогая моя дочь. Потрудись объяснить, что тут происходит? — голос не был громким, но в нём чувствовались ледяные нотки.
— Матушка… это вышло случайно… — выговорила Лелиас и замялась, теребя пальцы. — Мы просто поспорили… с Лиммендиром… что он не сможет изловить Дракота, даже если тот не будет его останавливать своей силой. Но, так как поймать его на открытом пространстве невозможно в принципе, мы решили перенести это в музыкальный зал, пока тут никого нет. Ну и… слегка увлеклись… — она потупила взор, изредка поглядывая на реакцию матери.
— А почему у Лиммендира ушиб? — поинтересовалась королева.
— Упал… — буркнул мальчик, но спохватился и поклонился. — Я имел неосторожность зацепиться за скамью. Прошу простить.
— Прошу великодушную королеву позволить высказаться, — вдруг подала голос темноволосая девочка.
— Говори, Нинуирин.
— Мы очень старались никому не мешать своими действиями, — уверенно заговорила она. — Все последствия обязуемся убрать немедленно, сиятельная королева.
— Хорошо. А где тогда Дракот? — королева осмотрела комнату.
— Вон там, — Лелиас указала на нервюру под потолком. Там, зацепившись острыми коготками, почти вниз головой сидел странный зверёк, напоминавший одновременно дракончика и котёнка, и довольно попискивал, вероятно радуясь тому, что его так и не удалось отловить. Принцесса подняла ладонь и поманила его. Дракот сразу перелетел на её руку и уцепился за пальцы девочки.
— Возлагаю надежды на то, что дочь моя, сиятельная принцесса Морнтаура, понимает, как ей до́лжно вести себя, и впредь не станет совершать подобных действий. Меж тем, я надеялась, что моя сестра Эльвилин будет встречена с должным почтением. Однако, глаза мои не сумели различить в действиях дочери почтения и подготовки к радостному приветствию.
— Тётя! Здравствуй! — добродушно улыбнулась Лелиас и активно помахала рукой стоявшей позади матери родственницы. Та улыбнулась и, приподняв ладонь, покачала пальчиками в знак приветствия.
— Лелиас! — одёрнула её королева. — Вспомни о манерах!
— Да, матушка, — спохватилась принцесса и, сложив ручки, потупив глаза, присела в поклоне. — Приветствую достопочтимую тётушку.
— Приветствую долгожданную гостью, — кивнув Эльвилин, тихо произнёс эльф в тёмно-зелёном камзоле до колена, расшитом серебряной вышивкой, надетым поверх зелёной рубашки, рукава которой стягивали наручи. Тёмные штаны, высокие сапоги с верхним краем голенища в форме листа. Он появился словно из ниоткуда, блеснув в лёгком полумраке коридора зелёными глазами, и прошёл в музыкальный зал. Кажется, сердце сестры королевы пропустило удар… от неожиданности.
— Надеюсь, к ужину ты подготовишь приветственные слова для нашей дорогой гостьи, — в голосе Норуиэль чувствовалось неудовольствие и даже лёгкое раздражение.
— Всегда считал искреннюю улыбку куда более ценной, чем соблюдение всех церемоний, — Ораферн приобнял супругу за плечи. — Не будь так строга. Они же ещё дети, — подмигнул моментально оживившейся дочери. — Я прослежу, чтобы они всё прибрали вовремя, не волнуйся. Можешь всецело посвятить себя нашей гостье. Уверен, вам есть что обсудить, — он мягко улыбнулся, чувствуя, как высокомерие Норуиэль сменяется тихой нежностью.
— Благодарю, мой король, — улыбнулась, взглянув на супруга. — А где же венец моего короля?
— А… — он схватился за голову, не обнаружив украшения. — Кажется… забыл в кабинете, — улыбка стала растерянной. — Пошлю за ним Талиона.
— Непременно, мой король, — Норуиэль бросила на него осуждающий взгляд, но он тут же смягчился, соприкоснувшись с зелёным блеском глаз короля. — Оставлю вас.
— Встретимся за ужином, — Ораферн проводил супругу и её сестру взглядом и тихо прикрыл двери. — Ох, Лелиас…
— Папа! — девочка бросилась к отцу и крепко обняла его. — Ты меня спас!
Дракот перепрыгнул с её плеча на руку хозяина и забрался к его волосам, принявшись тереться о шею.
— Я уже не раз тебе говорил… Если набедокурила, то хоть не попадайся. Я с тобой ещё про Олана поговорить хочу. Но позже, — взглянул на замерших поодаль друзей дочери. — А вы чего застыли? Расслабьтесь. Ругать не буду, а вот прибрать за собой придётся.
— Премного благодарны, мой король, — ответила за обоих Нинуирин.
* * *
Гостевая комната не обладала впечатляющими размерами, но казалась вполне уютной. Ничего лишнего и всего в достатке. Удобная кровать с пологом, ковры на полу, письменный стол, на котором красовался светильник в виде цветков медуницы из разноцветных кусочков стекла, два больших сундука возле стены и кровати, шкаф, столик с зеркалом и несколько удобных стульев. За отдельной дверью скрывалась комната для омовений с ванной, корзинами для белья, полотенец и прочей необходимой утварью. Здесь не было окна в сад, но его имитировал большой витраж на стене, подсвеченный магическим кристаллом. Так же у одной из стен расположилась имитация камина, возле которой и расположились девы.
— Тебе мнится, что король охладевает к тебе? — переспросила Эльвилин. — Но я не смогла заметила этого сегодня, когда он зашёл в музыкальный зал. Мне привиделось, что он наоборот проявлял заботу и внимание.
— Ох, сестра, — тяжело вздохнула королева. На её лице не осталось и тени холодности и сдержанности, что сопровождали её всё прочее время. — Переживаю, что это лишь напускное. Но, что он чувствует на самом деле? Как это узнать?
— Есть мнение, что не все мужчины речами показывают своё отношение. Некоторые не столь многословны, но доказывают расположение делами. Среди эльфов редко встречаются те, кто не способен выразить свои мысли в словах, но возможно король Ораферн как раз один из немногих?
— Да, он слегка косноязычен, если дело касается чувств, — снова вздохнула королева. Желтовато-оранжевые блики магического кристалла плясали на её лице всякий раз, как она опускала или поворачивала голову. Пальцы стиснулись в замок. — Он ни разу… Представь себе, ни разу не писал мне стихов и не пел песен! Даже не пытался! Уверена, если бы захотел, то непременно нашёл бы время. А так… — отвела взгляд. — Всё отнекивается, прикрываясь обилием дел. Извиняется, но… что это меняет? Что если он охладевает ко мне из-за того, что… кто-то занимает его мысли больше? — она вскинула взволнованный взгляд на сестру. — Ты можешь узнать это?
— Узнать? — удивилась та. — Но каким образом? Я отношусь к целителям, но не имею возможности пробираться в мысли кого бы то ни было.
— Зато ты здесь лицо новое… — в голосе появилась надежда, которая, впрочем, быстро угасла. — Но все знают, что ты моя сестра… — и снова вдруг приободрилась. — Но твоя служанка же не в счёт! Она могла бы разузнать что-нибудь для меня.
— Могла бы, — согласилась Эльвилин. — Я поговорю с ней об этом. Не тревожься, дорогая сестра, — она наклонилась, взяв Норуиэль за руки. — Уверена, что все твои волнения напрасны.
* * *
Ужин вышел уж слишком официальным. Королева строго следила за поведением дочери и церемониалом в целом. Даже Ораферну досталось. Ему не позволили начать трапезу, пока он не толкнул приветственную речь с бокалом вина. А так хотелось отведать корней кислицы под грибным соусом да сырных лепёшек с медовым сидром. Запечённая рыбка тоже выглядела неплохо, как и нарезанное тонкими кусочками вяленное мясо, и конечно сладкие пироги из сушёных яблок, вымоченных в ягодном отваре. Весной охота сводилась к минимуму, так как в скором времени у зверей должно было появиться потомство. В этом случае помогали собственные запасы и соседство с людьми, которые держали домашний скот. А в Кьярвале можно было рассчитывать на морскую рыбу и даже китовое мясо, коим промышляли бесстрашные мореплаватели. Своих пресноводных рыб тоже хватало, так что эльфы не бедствовали и не затягивали сильно пояса. Помогало ещё и то, что еды требовалось меньше, чем людям для насыщения.
Ораферн тихо вздохнул, глядя, как Лелиас мучает флейту под пристальным взглядом королевы и отломил для Дракота ещё один кусочек от остатков своего пирога. Зверёк пискнул от радости и, схватив коготками лакомство, отправил в рот на переработку. Конечно король Чёрного Леса понимал, как для принцессы важны эти занятия, но официоз убивал радушие и искренние чувства, которых почему-то в последнее время стало очень не хватать. Норуиэль всё время пыталась сделать из своего супруга и дочери достойных представителей королевского рода, лучших во всём, чтобы все восхищались, умилялись, аплодировали и восторгались. Особенно строга она была с Лелиас. Наверное поэтому принцесса предпочитала уроки отца, от которого исходило больше тепла и понимания. Нет, он не поддерживал её проказы, и когда хмурил брови, становилось очевидно его недовольство. Однако король быстро сменял гнев на милость и поддерживал более непринуждённое общение.
Настораживало другое. От Норуиэль всё чаще исходил запах ревности. Умение чувствовать эмоции как запахи досталось Ораферну по наследству от тёмной стороны его крови. Весьма полезное, надо сказать. Король Чёрного Леса пытался сгладить ситуацию, как мог, но проводить с супругой всё своё время просто не имел возможности. Ему казалось, что с каждым днём она становилась всё более жадной до его внимания и закрадывались подозрения, что её строгость к дочери тоже могла быть обусловлена ревностью. Плохой знак. После завершения ужина Ораферн хотел поговорить с супругой, но срочное донесение заставило его снова отложить это на потом.
* * *
— Я всё выяснила, госпожа, — поклонилась Фенелис, зайдя в комнату Эльвилин, где сёстры расположились снова.
— Рассказывай, не томи. Что удалось узнать?
— Придворные девы упомянули, что у короля Чёрного Леса есть поклонницы, которые организовали своё общество и время от времени собираются дабы воспеть красоту короля. Более того… — служанка взглянула на сестёр, словно подбирая слова, присела в низком поклоне. — Прошу великодушную королеву не гневаться на меня и позволить поведать то, что открылось мне в тех разговорах.
— Говори, — кивнула Норуиэль, сдвинув брови.
— Я слышала. Что прежде девы из того общества являлись фаворитками короля. Все они имели связь с ним раньше… в свою очередь… Король назначил тогда временные рамки для… общения с ними. И… мог менять любую из них на другую, как только временной период подходил к концу. Все остальные девы, которые хотели бы оказаться в этом обществе, проходили отбор, что устраивала Линдиэль, считающая себя главой этого собрания.
— Ч-что? — королева сначала вытянулась как по струнке и даже привстала со стула, но тут же села обратно, явно забыв, как дышать. — Он… что? Сколько эльфиек у него было… до меня?
— На данный момент общество насчитывает шестерых. Одна была убита по приказу предателя советника, которого впоследствии король Ораферн казнил собственной рукой. Как и исполнителей приказа, — снова поклонилась служанка, которая и без того опустилась так низко, что практически стояла на коленях. — Но слышала я… что… порой, их было сразу… несколько…
— Несколько? — переспросила королева, бледнее с каждой секундой всё больше. — Как он мог?!
— Милая сестра, — Эльвилин кинулась к королеве, принялась утешать её и гладить по плечам, взяла за руку. — Прошу тебя, не воспринимай всё так серьёзно. Он тогда ещё не был женат на тебе. — Обернулась к своей прислужнице. — Когда это было?
— До и после его возвращения из путешествия, — ответила та, подняв глаза на госпожу. — После того, как был назначен день свадьбы, король запретил кому бы то ни было распространяться об этом. Мне удалось узнать только благодаря очень обиженной особе, не принятой ранее в это общество фавориток.
— Вот видишь, милая сестра, он не изменял тебе. Все эти дамы остались в прошлом и после вашей свадьбы король Ораферн верен тебе! — поглаживала Норуиэль по плечу. Но та вдруг похолодела, а глаза забегали в растерянности по комнате.
— Я мельком услышала один разговор… — робко произнесла Фенелись, теребя пальцами платье. — Позволено ли мне будет сказать?
— Говори! — королева подалась вперёд, потеряв самообладание. Её пальцы подрагивали от напряжения, а в глазах вдруг вспыхнули безумные искры.
— Девы из того общества обсуждали между собой, что многим из них тяжело устоять перед очарованием короля. Теперь, когда у него есть королева, им запрещено выказывать обожание. И ещё говорили, что тяжело наверное королю блюсти верность своей королеве, когда вокруг столько дев, желающих подарить ему свою ласку, упасть в его объятия.
— Сестра? — Эльвилин медленно перевела взгляд на королеву, почувствовав, что та в миг уняла свою дрожь. Теперь она излучала ледяное спокойствие.
— Ты узнала их имена?
— Да, моя королева, — ещё раз поклонилась служанка.
— Запиши их на том листке. Нужно поговорить с королём.
— Я… видела, как он торопливо покидал дворец несколько часов назад в окружении стражей.
* * *
Учащённое дыхание, видимое при перепаде температур, сердце, отбивающее быстрый ритм, бег по покрытым тонкой пеленой снега земле, корявые ветви чёрных деревьев, словно изломанных в болевом припадке…
Взмах клинка и когтистая лапа отлетела в сторону, заставив тварь взвыть от боли и повалиться на землю, поджимая остатки раненой конечности. Плевок быстро застывающей слюной не возымел действия, противник увернулся, но это дало несколько лишних мгновений, чтобы развернуться спиной и выпустить с изогнутого хребта несколько длинных ядовитых игл. Но и они не попали в цель. Существо сверкнуло своими алыми искрами в провалах голого черепа и ощерилось, демонстрируя острые зубы. Стрела вошла прямо в шею твари, заставив тело рухнуть на снег и забиться в конвульсиях.
— Это последний, мой король, — поклонился Талион, подходя ближе к правителю.
— Да, действительно, они странно себя ведут последнее время, — Ораферн вытер клинок поднесённой ему материей. — Стали ближе подбираться к границам, словно прощупывают возможности занять новые территории…
— Тебе не обязательно было самому сюда бежать, — Келларас, высокий статный эльф с чёрными как воронье перо волосами, стянутыми в низкий хвост, подошёл ближе. — Мы бы и так их отогнали. Я слал сообщение, чтобы предупредить.
— А я хотел убедиться сам и заодно проверить кое-что, — Ораферн убрал клинок за спину и присел на корточки, прикоснулся пальцами к замёрзшей земле. — Отвоёванные у рогринов земли так и не вернулись под мой контроль. Единственное место в Чёрном Лесу, где есть снег… Словно что-то мешает… Но что? — он посмотрел в глубь осквернённой злом территории.
— Только не говори, что собираешься пройти дальше и выяснить это, — хмыкнул Келларас.
— Хм. А мысль интересная, — король поднялся и лукаво улыбнулся, похлопав товарища по плечу.
— Да Эльдаэн убьёт меня, если я пущу тебя туда! — разнервничался тот. — Это надо целую экспедицию собирать! Давай лучше мы сами, а?
— Ты отвечаешь за защиту наших границ и неплохо бегаешь по тропам, но не можешь ощутить то, что доступно мне. — Ораферн ещё раз взглянул вглубь искорёженной чащи. — А я чувствую, что там что-то есть… чего раньше не ощущал… И это нужно проверить.
— Не прямо сейчас, — мотнул головой Келларас. — Эльдаэн сожрёт меня за то, что я пустил тебя без должной подготовки, а потом и тебя, за то, что подверг свою жизнь опасности! Да и я сам буду не рад.
— Ладно, уговорил. Готовься. В ближайшие дни прогуляемся, — он направился прочь из северной части леса. — Талион, за мной! Возвращаемся.
Молодой эльф с тёмно-русыми волосами поспешил за своим королём.
* * *
С террасы открывался чудесный вид на парковые дорожки и высокие терракотовые сосны, преобладавшие в этой части Лантасиринана. Они сохраняли иллюзию тёплой осени. Оба принца устроились в креслах и слушали арфу Мелвалина, перебирающего по струнам тонкими музыкальными пальцами. Прошло уже несколько дней с момента освобождения из кристалла, и многие придворные пытались одарить вниманием венценосных детей. Они устраивали музыкальные и литературные вечера, готовились к большому поэтическому состязанию, назначенному уже через неделю. А также проводили беседы на различные темы, дабы отвлечь детей от мыслей о доме. И если Линдлаэр наслаждался этим, то Мирласс наоборот становился замкнут и необщителен.
— Я решил поучаствовать в поэтическом состязании, — сообщил старший брат младшему. — Прочту поэму о доблести Верховного короля Халла, что сочинял ещё с отцом. А ты изволишь? Мне помнится, как славно у тебя выходило раньше.
— Не хочу, — буркнул Мирласс и сложил руки на груди, «нахохлился».
— Отчего же? Порадовать себя и властителя Менелтелу, как мне кажется, весьма неплохая идея. Он много сделал для нас. Стоило бы уважить, — Линдлаэр закинул руки за голову, вытянувшись в кресле, и блаженно улыбнулся. — Чудесная здесь атмосфера! Все так услужливы и милы, а речи учтивы. Да, яства не такие, как… — слегка осёкся, но мотнул головой и продолжил. — Но вполне достойные королевского стола.
Младший брат поджал ноги, обхватил колени руками и уткнулся в них лбом.
— Мирласс? — брат заметил это, повернул голову. — Отпусти волнения. Да, мы не можем вернуться домой, но здесь весьма неплохо. Можно даже высказать, что почти так же хорошо, как дома!
— НЕ ХОЧУ!!! — вдруг выкрикнул младший принц, вцепившись пальчиками в колени. Его плечи вздрогнули, а в глазах заблестели слёзы. — НЕ ХОЧУ КАК ДОМА! Не хочу витиеватых фраз! Не хочу манерности! Не хочу раскланиваться! Не хочу слагать стихи! Не хочу врать! Не хочу, чтобы всё закончилось так же как дома! Не хочу!!!
Линдлаэр опешил и даже отшатнулся в первые мгновения, с непониманием глядя на брата. Дворецкий Мелвалин поспешно оставил свою арфу и подошёл ближе.
— Прошу, принц Мирласс, успокойтесь. Лантасиринан не постигнет та же учесть… — слегка замялся, но добавил, — ни один из эльфийских городов больше не падёт. Теперь мы готовы дать отпор врагу.
— Наш город убил себя сам! — слёзы уже катились по нежным щекам, оставляя мокрые дорожки. — Не хочу опять! Не хочу! — он всхлипывал, но отмахивался, не давая Мелвалину прикоснуться к себе и утешить.
— Ты ничего не видел! — вдруг сорвался Линдлаэр. — Откуда тебе знать?! Ты не можешь знать, что там происходило! Я… не давал тебе… смотреть… — вдруг тише добавил он и опустил глаза.
Сцены кровавой бойни вновь вставали перед глазами. Стража убивала жителей, слуги убивали стражу и гибли под копытами коней. Эльфийские стрелы, пронзившие тела, отрубленные головы и кровь на улицах, стенах разрушенных домов… Старший принц не подпускал брата к той щели в их укрытии, через которую наблюдал всё это. Но крики слышали оба.
На шум сбежались придворные, но Мелвалин не подпускал их к Мирлассу, стараясь держать поодаль.
— Чего же ты тогда хочешь?! — спросил брат и поджал губы. К горлу подкатывал ком, вызванный воспоминаниями и собственным бессилием что-либо изменить.
— Хочу… туда, где этого нет… — уже тише всхлипнул младший, вытирая кулачками слёзы. — Хочу дальше… очень далеко… Хочу забыть…
— Я тоже… хочу забыть… — шмыгнул носом Линдлаэр и подошёл к брату. — Но… куда нам деваться? Здесь нас приняли. Повелитель Менелтелу добр к нам. Кому ещё мы будем нужны? От нашего рода… остались только титулы…
— Ему… — Мирласс вдруг вскинул голову, похоже сам удивившись своим словам.
— Кому? — также посмотрел на него брат.
— Тому, кто нас спас. Король Чёрного Леса. Дядя Лоссеаналле говорил, что там дикие места, — вытер остатки слёз. — Что там совсем по-другому. Что наши королевства…
— …отличаются друг от друга, как небо и земля, — завершил фразу Линдлаэр. — Но он говорил, что король там настоящий дикарь! Он жестокий, у них там странные порядки и эльфы оттуда не возвращаются прежними!
— Он был прав, — неожиданно голос со стороны привлёк внимание братьев. Менелтелу подошёл ближе. — Я бывал в Морнтауре. И, признаться, действительно несколько поменял своё мнение и мироощущение. Но не скажу, что эти знания мне навредили. Скорее наоборот. Король Чёрного Леса, действительно отличается ото всех, кого мне посчастливилось видеть ранее. Поначалу моё мнение о нём тоже имело негативный характер. Но теперь узнал его лучше. Он, действительно любит свой Лес и свой народ и заботиться о нём, порой принимая жёсткие решения, но таков удел правителя. Если принцы пожелают, я могу попросить его принять гостей. Он не откажет. Те, кто приходит к нему с добром, получают его радушие.
— Но дядя Лоссеаналле говорил… — нахмурился старший принц.
— Он первым пришёл на помощь! — перебил его Мирласс. — Он пытался помочь, не зная, кто мы. Он защищал нас, зная, кто мы. Ты его ранил, а он всё равно спас! — принц слез с кресла, шмыгнув носом. — Я хочу в Чёрный Лес. Там должно быть по-другому. Там… не будет так… как дома… Линдлаэр, — он подняла на брата большие глаза. — Пожалуйста.
— Но… — старший принц нахмурился, поджал губы, весь напрягся, но… выдохнул. — Ладно.
— Мой король занят? — Норуиэль тихо постучала и вошла в кабинет, застав мужа за письменным столом над кипой каких-то документов.
— Что-то срочное? — он явно был занят и лишь на мгновение поднял глаза на королеву, продолжил что-то писать. — Если нет, то я бы попросил подождать, когда закончу.
— Я подожду, — она прошла в кабинет и уселась в кресле возле камина, в котором вместо тлеющих брёвен установили большой магический кристалл, дающий свет.
Взгляд пробежался по полке над камином, зацепившись за несколько книг, уложенных друг на друга небольшой стопкой, пару свитков, недопитый бокал и забытое перо. Возле кресел с высокими спинками, одно из которых заняла Норуиэль, на небольшом столике лежали бумаги. Королева взглянула на них, опознав прошения, требующие рассмотрения. Вероятно Ораферн читал их в кресле, прежде чем занялся чем-то более важным.
Прошла четверть от часа Косули, целых тридцать минут ожидания, но король наконец потянулся за столом, разминая затёкшие плечи и поднялся, подойдя ближе к супруге.
— Прости за ожидание, — он улыбнулся и сел в кресло напротив. — Гномы прислали уточнения к нескольким пунктам на рассмотрение. Знаешь же, какие они дотошные.
— Конечно, — она ответила улыбкой, но аромат, исходивший от Норуиэль, заставил напрячься.
— Что-то случилось? — Ораферн внимательно посмотрел на супругу. Запах раздражения, обиды, негодования и зависти коснулись его носа. Способность, подаренная кровью отца, не раз предупреждала о неприятностях.
— Моих ушей достигли известия о том, что у тебя остались во дворце прежние фаворитки… Мой дорогой супруг, должна довести до твоего сведения, что это неприемлемо. Подумай, как это может сказаться на твоей репутации. И на моей тоже. — Она опустила глаза, словно собираясь с силами, глубоко вздохнула, а после снова подняла взгляд на мужа. — Этих дев стоило удалить из дворца сразу же, как мы прошли свадебный обряд. Было большой ошибкой оставить их. Что скажут подданные? Король оставил при себе своих фавориток, не надеясь на благосклонность королевы?
— Норуиэль, это не так, — попытался заверить её Ораферн, чувствуя обиду со стороны королевы. — Они остались во дворце, потому что каждая из них обладает музыкальным или литературным талантом. Они, если ты заметила, часто выступают перед гостями и на больших праздниках…
— Да, я заметила, — перебила королева, источая горько-пряный аромат ревности.- Я не желаю их видеть во дворце более!
— И куда ты прикажешь мне их деть? — он нахмурился. — Сказать им, чтобы убирались из дворца, потому что моя королева настолько мне не доверяет? Это, по-твоему, лучше скажется на нашей с тобой репутации?
— Не стоило оставлять их при себе, Ораферн. Не могу сказать, что не доверяю тебе, но мне неприятно, когда они оставляют на моём супруге свои липкие взгляды. Очень надеюсь, что в ближайшее время ты сможешь разобраться с этим вопросом и я не увижу их во дворце более.
— Надменность, заносчивость, ревность… — пробормотал Ораферн одними губами, перечисляя эмоции, витавшие вокруг его супруги, а после поднял суровый, тяжёлый взгляд и заговорил громче. — Скоро в Лантасиринане будет поэтическое состязание. Я отправлю их туда на какое-то время, пока моя королева… не вернёт себе душевное равновесие. — На языке вертелась другая фраза, но он умолчал. — Но должен заметить, что липкие взгляды будут всегда. И всех удалить из дворца я не смогу, даже если ты этого захочешь.
— В твоих словах я слышу укор, но он не вполне справедлив, — Норуиэль внешне осталась спокойна, но суровый взгляд мужа явно напугал её, о чём Ораферн тут же узнал, благодаря своей способности.
— Я не хочу ссор и разлада, — смягчился король. — Мне неприятно твоё недоверие не меньше, чем тебе взгляды придворных дев на меня. Свадебный обряд подразумевает верность супругов, разве нет? Или я что-то не так понял?
— Подразумевает, — подтвердила она. — А ещё свадебный обряд подразумевает создание семьи и произведение на свет детей. Лелилас уже подрастает, но мой король, мнится мне, не желает одарить её ни братом, ни сестрой, — послышалась обида. — Для продолжения рода необходимо желание обоих родителей.
— Я?! — король искренне удивился. — Я думал, что это ты не хочешь… — он отвёл взгляд, задумавшись, потёр подбородок и снова нахмурился. — Или дело в другом…
— Какие мысли тебя посетили? — поинтересовалась Норуиэль.
— Быть может, дело в моей крови. Я… — он осторожно взглянул на супругу, решая, какую часть правды ей открыть. — Я же не чистый эльф… а полукровка. Никогда не видел своего отца и спустя столько столетий вряд ли увижу. Подозреваю, что дело может быть в этом. Кажется, Геллионн рассказывал нечто подобное.
— Хочешь сказать, что Лелиас единственный дар богов, которого ты удостоен? Я догадывалась о том, что в твоей крови есть смешение, но не думала, что это может повлиять на продолжение рода, — она глубоко вздохнула и явно расстроилась.
— Но у нас есть Лелиас, — попытался утешить её Ораферн, ласково улыбнулся. — Она чудесная девочка и вырастит достойной девой и наследницей.
— Её поведение требует особого внимания. Если дела обстоят таким образом, то воспитанию Лелиас стоит уделять ещё больше внимания.
— Только не переусердствуй. Помни, что она ещё ребёнок.
* * *
Утро принесло новые неприятности, но, в основном, для придворных дам. В особенности для тех, что приставили к принцессе. Уже целый час они пытались найти Лелиас, дабы продолжить музыкальные занятия. Она отпросилась выйти на минутку в сад и после этого словно исчезла. Конечно, во внутреннем саду дворца имелось достаточно тихих уголков и уединённых мест, но за это время девы обошли практически все и уже не на шутку обеспокоились.
Ораферн спустился по каменной лестнице во внутреннее пространство дворца и едва не столкнулся с одной из дев. Та отшатнулась, а после, извиняясь, присела в поклоне.
— Что за суматоха? — поинтересовался король, ощутив волнение, перетекающее в страх.
— Прошу прощения, мой король. Молю дать нам ещё четверть часа, мы обязательно отыщем принцессу, — засуетилась эльфийка. — Она отпросилась на минутку в сад и пропала. Уверена, с ней ничего не случилось в пределах дворца Морнтаура, так как питомец моего короля был с ней.
— Понятно, — Ораферн глубоко вздохнул. — Успокойся. Ожидай в малом музыкальном зале. Я скоро.
Более, не говоря ни слова, король направился через арочную галерею, овитую девичьим виноградом и, повернув в конце за высокий постамент с каменной вазой, исчез. Он «сверкнул» к большой центральной беседке, памятуя о словах Геллионна, точно знавшего все места, где полюбила прятаться Лелиас. Одним из них был мостик возле большой восьмиугольной арочной беседки, которую огибала речка с импровизированным невысоким водопадом. Под мостиком как раз хватало места, чтобы девочка с комфортом могла расположиться и пропасть из поля зрения придворных дам. Когда разыграется весна, здесь будет очень красиво из-за цветущих облаков вишни и сирени, но пока природа лишь готовилась к пробуждению.
— Убегать с занятий — не самый достойный поступок, — Ораферн присел на камень возле мостика, поджав одну ногу и глядя на бегущую речушку, сверкающую под солнечными лучами. Он чувствовал, что под мостом замерли в тревоге. А затем, испытав смущение и стыд, выглянула его дочь.
— Как ты узнал? — она обиженно надула губки и подошла ближе к отцу.
— Геллионн рассказал, — хмыкнул король и взглянул на наследницу трона. — Лелиас, я во многом могу тебя понять. Но у принцессы есть обязанности, которыми нельзя пренебрегать.
— Но следующий урок этикета! — возразила Лелиас, словно это всё объясняло.
— Этикет очень важный урок для королевской особы, — он мягко улыбнулся, погладив дочь по волосам.
Это заставило Дракота вылезти, после чего зверёк перепрыгнул на руку хозяина и вытянул шею, жажда ласки, которую тут же получил.
— Он ужасно скучный, — насупилась принцесса. — И потом, мама говорит, что этикет не твоя сильная сторона, но при этом ты король. И ничего!
— Да… — вздохнул. — Но, когда я был ребёнком, я не думал, что стану королём. Я обучался охоте и рыболовству, матушка давала мне уроки чтения следов и выживания в лесу.
— Вот бы и мне так! — в глазах Лелиас зажглись огоньки азарта, она даже подалась вперёд. — Как же здорово жить в лесу, а не во дворце! Охотиться, добывать травы, слушать лес и не заботиться о своём внешнем виде и сотнях правил, что нужно соблюдать!
— Да… — мечтательно вздохнул Ораферн. — Но мы не всегда можем следовать своим желаниям. Подумай, что будет с Морнтауром без нас? Кто позаботится о нём? Кто выслушает подданных и поможет им? Кто договорится с людьми и гномами о поставках металла и провизии? Или ты не хочешь пить молоко и есть сыр?
— Хочу, — буркнула принцесса.
— А если не будет металла, то как мы будем ковать мечи и наконечники для стрел? А бычья шкура толстая и отлично подходит для доспехов. Лошади могут обходиться и лесными травами, но овёс даёт им куда больше насыщения и энергии. И гномы, и люди не любят упускать своей выгоды и с ними нужно уметь договариваться. Нужно завоевать их уважение. Без знания этикета это сделать крайне трудно. Меня тоже обучали ему, но в ускоренном темпе, поэтому мои познания не столь обширны. А вот у тебя есть возможность узнать всё куда раньше и изучить тщательнее. Учитывая мои скудные познания, на кого ещё мне рассчитывать в будущем, как не на свою дочь? — он приобнял принцессу, подтянув к себе ближе. — Прежде послы от людей и некоторых эльфийских королевств, зная этикет, пытались унизить меня, выставить в глазах других дикарём и невеждой, с которым не стоит иметь дело. Тогда у меня не было тебя. А теперь, я уверен, что ты изучишь этикет лучше и сможешь подсказывать мне способы защититься с помощью него от любителей задрать нос.
— Бить врага его же оружием? — воодушевилась девочка.
— Точно, — улыбнулся король.
— Я поняла, — кивнула она и обняла отца. — Я помогу тебе. Я изучу этикет и всё, что нужно, и буду твоим щитом, твоей опорой там, где ты наиболее уязвим. Ты очень много работаешь и очень устаёшь, я вижу. Тебе не до изучения этикета сейчас. Не волнуйся, я помогу.
— Спасибо, родная, — Ораферн поцеловал дочь в висок. — Мне с тобой очень повезло.
Он чувствовал, как ей не хватало ласки матери и её одобрения, знал, как Лелиас тянулась к нему, ища поддержки и понимания, нуждаясь в заботе и душевном тепле. Он пытался дать это по мере своих сил, но не мог успеть везде. Ораферн надеялся, что дочь, когда подрастёт, сможет помочь там, где ему самому не хватало рук. Уж ей-то он сможет всецело довериться. Но пока она ещё была мала и всё же стоило подыскать иных помощников. Талион и так бегал по разным поручениям и фактически не отходил от своего короля. Но он не был Геллионном, знавшим всё, что творится во дворце. К сожалению, дворецкому приходилось проводить в Мире Духов значительное количество времени, восстанавливаясь после проклятья.
Внутри что-то всколыхнулось и Ораферн слегка отстранился от дочери, поднялся с камня. Над садом пролетел ястреб и, сделав круг почёта, опустился на подставленную королём руку с наручем.
— Погоди, милая. Вести из Лантасиринана… — Ораферн осторожно извлёк сложенный лист бумаги из чехла, прикреплённого к птице, и взмахом руки отпустил пернатого гонца отдохнуть на ветке дерева. Птица послушно отлетела в сторону. — Так… кажется, мне предстоит поездка к Менелтелу, — он взглянул на дочь, затем снова пробежался по строчкам письма. — Поедешь со мной?
— ДА! — взвизгнула от радости Лелиас и запрыгала вокруг отца.
* * *
Ораферн рассчитал примерное время пути, учитывая все возможные задержки. Они с дочерью как раз должны были вернуться к началу весенних празднеств. Им предстояло перейти через перевал Драконьего Хребта и посетить королевство гномов. Те вряд ли позволили бы Ораферну пройти мимо не поздоровавшись. Особенно учитывая, что последние несколько лет король Чёрного Леса достаточно плотно сотрудничал с бородатыми соседями.
Пришлось поуговаривать королеву, чтобы она отпустила дочь в столь далёкое путешествие. Её тревоги он вполне разделял, поэтому взял с собой не пару-тройку стражников, как обычно, а целый отряд своей личной охраны, хорошо обученных Эльдаэн. Она и сама бы отправилась с ним, но не смогла оставить свои обязанности по подготовке воинов.
Вместе со всеми ехали и придворные девы, которых Норуиэль не желала больше видеть в Морнтауре. Из-за них пришлось брать целых две повозки, что существенно замедляло путь. Количество их вещей мог выдержать разве что караван, а на столь длинную процессию Ораферн ни за что бы не согласился. Поэтому повозки стали наилучшим вариантом.
За счёт гномов путь через ближайший к Чёрному Лесу перевал считался достаточно безопасным. Но при этом никто не отменял строптивый характер гор. Поэтому королева переживала, прощаясь у кромки леса. Она в очередной раз поправила тёплый шерстяной плащ дочери, прежде чем король усадил Лелиас в седло и подошёл к супруге.
— Не волнуйся. Я позабочусь о ней, — он тепло улыбнулся и, взяв за руку Норуиэль, прикоснулся губами к тыльной стороне её ладони.
— Берегите себя. Да смилостивятся над вами боги, — она подалась было вперёд в порыве нежности и тревоги, но удержалась. При подданных проявлять эмоции не любила.
Ораферн почувствовал это и коснулся её плеча, стараясь подбодрить, затем отошёл и ловко вскочил в седло своего серого Мизрена.
— В путь! — скомандовал он.
* * *
Морозный воздух ударил в лицо эльфийской принцессы, заставив замереть дыхание на несколько мгновений. А потом она увидела пар изо рта и заулыбалась. Всё, о чём ей рассказывал отец, теперь заиграло новыми красками. Он выходил за пределы их королевства, а вот Лелиас делала подобное впервые. Она восхищалась искрящимися на солнце снежными равнинами, невероятным голубыми небом, казавшимся бескрайним, сиянием гор, тем, как разлетался снег под копытами лошадей. Не смотря на холод, принцесса почти не ощущала его. В этом помогали тёплый плащ и природная стойкость эльфийского народа к таким перепадам температур.
Лёд на реке заинтересовал не меньше. Он всё ещё оставался крепким и поэтому Лелиас позволили спешиться и немного поскользить, что вызвало неописуемый восторг. Отец показал ей, как лепить снежки и кидать их. Но надолго задерживаться они не могли, поэтому радость от зимних забав пришлось прервать.
* * *
К вечеру процессия оказалась возле гор, где сделали привал. Придворные девы и принцесса разместились в одной из повозок, где устроились на ночлег, а вот сопровождавшие их эльфийские воины, привыкшие к тяготам и лишениям, разделились: кто-то остался у костра, а кто-то проверял территорию, чтобы враг не подобрался к королевской семье.
Ораферн, отобрав у Талиона поварёшку, принялся готовить ужин самостоятельно. Наваристая похлёбка из заготовленного эльфами дикого мяса с сушёными травами и круп, что поставляли люди, источала приятный аромат. Король решил, что приготовленная им лично еда немного успокоит дам и отвлечёт их от обсуждения непростой поездки. Они не привыкли отказываться от чего-то и не были приспособлены к подобным переходам, никогда не покидали Морнтаур. Но ради своего короля могли пойти на многое. Он попросил их выступить на состязании в Лантасиринане, и никто не мог ему в этом отказать. Они даже не знали, что королева просила их удалить из дворца. Ораферн умолчал об этом. Лишь высказал сожаления, что весенний праздник пройдёт без них.
Король, воспользовавшись помощью Талиона, доставил ужин прямо в крытую повозку и почувствовал, как уставшие от поездки девы моментально преобразились, заулыбались.
— Завтра прибудем во владения короля гномов Фроуда. Там будет возможность отдохнуть с комфортом. А пока прошу потерпеть неудобства, — он протянул миски с похлёбкой по очереди сначала дочери, а затем дамам.
— Моему королю не о чем переживать, — улыбнулась темноволосая Линдиэль. — У нас есть всё необходимое для удобства.
Она, как и остальные, укуталась в тёплое одеяло и, кажется, действительно не испытывала трудностей.
— А какой он, город гномов? — спросила Лелиас.
— Незабываемый, — усмехнулся Ораферн, озадачив этим присутствующих. Но пояснять не стал.
Пройдя каменное изваяние в виде закованного в латы гнома, путники оказались на территории Малфирроса. Их тут же встретили стражи и сопроводили ко входу в пещеру. Огромные ворота в виде вытянутого пятиугольника отворились, пропуская спешившихся гостей. Внушительных размеров двухъярусная зала с высоченными колоннами, украшенными геометрическим орнаментом, сменилась ещё одними вратами, за которыми высокая лестница вела вниз к длинному мосту через ущелье, заполненное паром словно туманом. И после третьих врат взору открылся город.
Немыслимых размеров пещера вмещала в себя множество построек. Вдоль стен бежали лестницы и мостики, соединяющие ярусы, отданные под мастерские. Широкая главная дорога, обрамлённая колоннадой, вела к вырезанному в скале городу. Вытянутые пятиугольники окон и колонных галерей встречали путников одой геометрическому орнаменту.
— Будем входить, прикрой глаза и после медленно открывай, не торопись, дай глазам привыкнуть, — тихо прошептал дочери Ораферн. Девочка посмотрела на него с недоумением, но кивнула.
Ворота распахнулись. Лелиас зажмурилась, а затем осторожно стала приоткрывать глаза. Обилие красок тут же врезалось буйством, едва не ослепив. Сверкание золотых, синих, зелёных, красных узоров на разноцветных стенах и сводчатых потолках не давали взору найти хоть одну спокойную точку. Палаты Малфирроса незабываемы.
В гостевых палатах стало чуть полегче. Здесь в рисунках использовались всего в два цвета и потому они казались куда спокойнее. Стены представали словно обитыми тканью. Невысокие потолки имели сводчатую конструкцию и напоминали шатёр.
Дворец разделялся на женскую и мужскую половину, но гостевое крыло было особенным и здесь разрешалось отводить представителям разного пола просто соседние комнаты.
* * *
— Приветствую тебя, Великий властелин Драконьего Хребта и повелитель Малфирроса, бесстрашный предводитель гномьего воинства король Фроуд! — произнёс Ораферн, когда их допустили до большой трапезной.
Быть может, гномий король предпочёл бы говорить с ним и в малой, но в этот раз хозяин леса был не один.
— Приветствую тебя, король Чёрного леса, повелитель могучих древ Морнтаура и прославленный воин Ораферн! — ответил Фроуд, восседая во главе П-образного стола.
— Позволь представить мою дочь, принцессу Морнтаура Лелиас.
— Рада приветствовать великого короля Фроуда, — юная эльфийка, придерживая пальцами подол своего платья, опустилась в изящном поклоне.
— Наследница престола Чёрного Леса? — во взгляде гномьего короля промелькнуло любопытство. — Весьма рад. Прошу, занимайте места подле меня, — погладив бороду, он жестом пригласил гостей к столу. — Вижу, в этот раз ты решил порадовать меня музыкой? — указал взглядом на расположившихся эльфиек с инструментами возле места, отведённого гномьим музыкантам.
— Да. Эти девы следуют в Лантасиринан на музыкальное состязание. Они весьма искусны в музицировании, — ответил Ораферн.
— В таком случае, надеюсь, ты не будешь против небольшого соревнования? — лукавая улыбка озарила лицо Фроуда.
— Не против, — кивнул лесной король.
По длинному столу прокатился весёлый шёпот гномов. Все были уверены в том, что эльфийкам ни за что не победить в таком соревновании прославленных гномьих музыкантов. Те заметно приосанились, услышав речи за пиршественным столом, и снисходительно посмотрели на своих соперниц.
— В таком случае, объявляю правила! — провозгласил гномий король. — На каждое произведение отводится по пять минут. Если соперники по истечению этого периода не смогут достойно ответить, они считаются проигравшими!
Радостный гул поддержки своих собратьев почти оглушил собравшихся, но жест Фроуда быстро унял ликование, предоставив музыкантам право начать. Гномы тут же ударили по струнам гуслей больших и малых, маленькой круглой лютне всего с тремя струнами.
Зазвучали свирели, гудок, зазвенел бубен и очень осторожно вступил барабан. Быстрая и весёлая мелодия заполнила собой всё пространство трапезной, побуждая гостей постукивать в такт.
— Девы, — тихо, но торжественно произнесла темноволосая Линдиэль. — Не посрамим своего короля! В сторону лиричные мотивы! Ударим по струнам танцевальными мелодиями. Пусть наши соперники узнают, как умеют веселиться эльфы.
Эльфийки дружно закивали, настраиваясь на серьёзную музыкальную битву. И по истечении пяти минут, уже ловя в свою сторону ехидные усмешки, девы перебили соперников своим громогласным вступлением. Переливы арфы, виртуозные переборы лютен, звуки большой и малой виолы, высокий голос флейты, перезвон маленьких колокольчиков приковали к себе внимание.
Удивлённые, а после недовольные лица соперников говорили о том, что они перестали относиться к девам с пренебрежением и, кажется, подготовились к серьёзной битве. Они перешёптывались, торопливо обсуждая что-то, а после истечения пяти минут дружно кивнули друг другу и ударили в барабан, после чего зазвучала быстрая и весёлая мелодия, шутливая, заставившая присутствующих за столом гномов заулыбаться. Самодовольные музыканты снова бросили взгляд на соперниц, словно вопрошая: «что на это скажите?»
— Девы, — приосанившись, снова зашептала Линдиэ́ль,(1) сидевшая за арфой. — Предлагаю исполнить «Серебряный ветер».
— «Серебряный ветер»? — переспросила медноволосая Лирули́нн.(2) — Он же невероятно сложный по темпу…
— Мы всё равно собирались его играть на состязании. Да, было желание ещё немного порепетировать, но… — обладательница тёмно-каштановых волнистых волос обернулась в сторону короля и принцессы Чёрного Леса. — Но как мы можем проиграть сейчас?
— Лаэ́риа(3) права, — кивнула беловолосая Нарвиниэ́.(4) — Мы не имеем права посрамить нашего короля. Мы обязаны защитить честь музыкантов Морнтаура и вызвать гордость своего правителя! — но суровость на лице тут же сменилась мечтательным выражением. — Ах, как представлю, как он похвалит меня…
— Похвалит? — у флейтистки Эириэ́н(5) едва не перехватило дыхание.
— Меня? — Аэрли́нн(6) мечтательно улыбнулась, прижав к груди лютню.
— Если мы не будем едины в своём порыве, то проиграем все! — нахмурилась Линдиэль. — И что тогда скажет наш король? Он будет разочарован… — вздохнула, а после откинула назад прядь тёмных волос. — Поэтому во славу короля и ради его благодарности…
— Ради его благодарности…
— О, да… благодарность короля…
Глаза дев вспыхнули решительностью и самоотверженностью.
— Сделаем это!
В этот момент гномьи музыканты уже начали поглядывать на соперниц, ожидая, что они сдадутся под натиском их мастерства владения инструментами. Но эльфийки обернулись. Тот эмоциональный всплеск, что они источали, заставил гномов застыть в нерешительности
И в этот момент женские пальцы коснулись струн. Соло на арфе в начале произведения заставило всех притихнуть. Переливы напоминали тревожный ветер, гнущий кроны деревьев, срывающий листья, но он стихал. Тут вступила флейта, словно бы лучики солнца пробились сквозь ветви деревьев и ласково пробежались по травам. Её поддержали лютни и виолы, создавая ореол нежности и ласки. Звон колокольчиков лишь усилил восхитительный образ, нарисованный музыкой. А когда нежную дымку озарил чарующий голос, принцесса ахнула от восторга, дёргая улыбающегося отца за рукав. К голосу присоединился ещё один и ещё. Они рисовали звуками красоту леса, блеск ручья, ароматы трав, пение птиц и величие могучих древ. Однако мелодия снова изменилась, став более тревожной, ускорилась, будто снова поднимался ветер. Он ворвался в спокойствие чащи, заставил танцевать ветви, кружился между стволов в безумной пляске. Голоса то пробивались сквозь звуки музыки, то прерывались словно заглушённые бурей, то переплетались в многоголосье на разных тонах. Пальцы бегали по струнам так ловко и стремительно, что казалось, просто невозможным, а виолы лишь усиливали звучание, придавая торжественности этому действу.
Но внезапно звякнули колокольчики словно бубенцы на браслетах ласковой богини и буря стала затихать, ещё порываясь вернуться, но нежная поступь колокольчиков и голос флейты возвращали умиротворение. Переливы арфы завершили мелодию.
Гномьи музыканты, находясь под впечатлением, не сразу сообразили, что позволили эльфийкам играть больше положенных пяти минут.
— Браво! Отличное состязание! — довольно улыбнулся король Фроуд, захлопав в ладоши. Его тут же подержали все присутствующие. — Под пальцами твоих дев плавятся струны! Мне понравилось. Согласен на ничью!
Ораферн посмеялся, чувствуя от хозяина гномьего королевства лёгкий аромат зависти, поэтому не стал настаивать на выигрыше, хотя и считал, что его почитательницы честно выиграли в этом состязании.
— Рад, что мои музыканты пришлись по душе великому королю Малфирроса.
— За это стоит выпить! — тут же поднялись кружки с хмельными напитками и глухо ударились друг о друга.
Стол был заставлен мясом разной степени тушения и прожарки, копчения и соления, даже замороженный балык присутствовал на блюде. Его нарезал повар тонкими ломтиками и укладывал на лепёшки с сыром толстым слоем. Ароматные каши, блины и пироги, а также кисели и квас не оставались без внимания. И конечно пиво. Гости с удовольствием вкушали. Для музыкантов тоже выделили место в конце стола, накормив.
— О, если бы ещё сам король Ораферн поведал бы нам одну из своих героических историй, этот вечер можно было бы считать просто великолепным! — погладил бороду Фроуд. — Мы уже слышали о битве с великанским змеем, о варварских людских обычаях охоты и невероятных приключениях в южных землях. Чем же ещё порадует нас прославленный король Чёрного Леса?
— Последние годы моя жизнь не так насыщена приключениями, как раньше, — хотел было перевести тему хозяин леса…
— Тогда я могу! Можно я?! — встрепенулась Лелиас и закрутилась на месте от нетерпения, переводя взгляд от гномьего короля на отца и обратно.
— Дитя? — удивился Фроуд и заулыбался.
— Лелиас, подумай хорошенько о том, что хочешь рассказать, — насторожился Ораферн. — Помни, что мы в гостях, не дома. Не каждая история подойдёт для такого случая.
— Не будь суров, — наклонился ближе к эльфу гномий король, заговорив тише. — Дай дочери немного свободы. Не думаю, что у неё большой опыт в сложении историй, но ребёнка здесь никто не осудит. У меня самого трое разновозрастных. Разве что сейчас не дома, а то я бы их познакомил. Проявлять излишнюю строгость к дочерям у нас не принято… в этом возрасте, — усмехнулся он. — Они услада и украшения наших дней. Позволь ей рассказать.
— Хорошо, — выдохнул Ораферн, взглянув на дочь. — Рассказывай. Я не буду вмешиваться.
— Я хочу рассказать историю о спасении прекрасной девы! Когда мой благородный отец и прославленный дядя Лимлаг путешествовали вдвоём! — радостно сообщила принцесса.
— Что?.. — лесной король едва не поперхнулся воздухом. — Ты… ты откуда это знаешь?!
— Я однажды нашла в библиотеке книгу, которую прятал Геллионн, там описаны все приключения, начиная с твоего становления королём. Я дочитала до приезда в Эаринандис,(7) но потом Геллионн увидел меня с этой книгой и перепрятал её, — несколько расстроенно добавила она. — Но эту историю ты, кажется, ещё не рассказывал, а я хорошо её помню! — голос снова стал радостным.
— Геллионн записывает мои злоключения? Эта не самая лучшая история…
— Отчего же! Если в одном предложении сочетаются Лимлаг и прекрасная дева, то это уже предвещает нечто интересное! — довольно заулыбался Фроуд. — И потом, ты обещал не вмешиваться, — напомнил он с лукавым прищуром.
Лесной король поджал губы, понимая, что сам завёл себя в ловушку.
— Так вот. Однажды в глухом лесу на человеческой территории, — вкрадчивым голосом начала Лелиас, — среди ночного мрака послышался призыв о помощи! Мой благородный отец и дядя Лимлаг не могли пройти мимо и потому направили свои стопы туда, откуда слышался голос. Они увидели, как по мрачной дороге в окружении разбойников едет повозка, в которой сидит дама, связанная по рукам, и взывает о помощи. Но лиходеи лишь посмеивались над ней, уверяя, что здесь её никто не услышит. Дядя Лимлаг оценил противников и сообщил, что битва с таким отребьем ему чести не сделает. Тогда мой благородный отец король Ораферн решил предложить хитрость. Он взял осколки светящихся кристаллов и расставил их на низких ветвях поодаль вдоль дороги. В это время дядя Лимлаг отвлекал внимание на себя. Он догнал разбойников на своём гнедом жеребце и поднял его на дыбы, приказав освободить даму. В этот момент стали зажигаться огни! — эмоциональность принцессы была запредельной. Она то понижала голос, то резко вскидывала руки, усиливая впечатление от своих слов, то нагнетала тревожные чувства, словно бы сама была там и всё видела вплоть до мельчайших деталей. — В холодном ночном мраке среди чёрных теней извилистых деревьев свет магических камней, установленных на их ветвях, казался то ли глазами кровожадных тварей, то ли отблеском огня факелов отряда воинов. Преступившие законы люди испугались, но не спешили разбегаться, обнажив свои клинки и ощерившись стрелами. ВДРУГ! — девочка вскочила с лавки, схватив ложку со стола и выставив её подобно мечу перед собой. — Сверху на повозку спрыгнул мой отец! Парой движений он перерубил постромки повозки, — она размахивала рукой, демонстрируя. — Ударом ноги он скинул возничего и плашмя стукнул мечом по крупу близстоящей лошади. Та унеслась прочь вместе со всадником! «Бежим!» — завопили разбойники и бросились на утёк! — принцесса снова уселась за стол, довольно улыбаясь. — Мой отец и дядя Лимлаг освободили деву, но она от пережитых бед лишилась чувств. Пришлось вывезти её из леса и ожидать пробуждения. Очнувшись, дева сообщила, что живёт неподалёку в уединённом особняке и уговорила своих спасителей погостить у неё. От мягкой постели и сытного обеда никто не отказался. За приёмом пищи дева стала выспрашивать, как они попали в эти края и не занято ли их сердце? Она приняла их за эльфийских рыцарей. Мой отец тогда ещё не встретил мою маму, поэтому его сердце было свободно. А вот дядя Лимлаг, кажется, вообще не собирается жениться!
Дружный гномий хохот прокатился по столам.
— Да, Лимлаг никак не может одарить своим вниманием только одну женщину, — послышались тихие смешки с дальнего края.
— Вечером дева устроила настоящий пир и танцы! Столы ломились от яств. Но сама появилась в весьма странном наряде, с глубоким вырезом и без нижнего платья… Странная мода у этих людей…
Ораферн прикрыл глаза ладонью. Наивность его дочери умиляла и одновременно пугала. Принцесса могла говорить ужасающие вещи, не придавая им того значения, которое стоило бы. Лишь обещание не вмешиваться останавливало лесного короля от того, чтобы не прекратить повествование. Он хорошо помнил ту историю и с ужасом осознавал, что Лелиас знает её не хуже. Мысленно благодарил Геллионна за то, что он отнял книгу до того, как дочь дошла до пиров у Лимлага и плена у дроу. И в тоже время ругал за то, что тот вообще стал записывать приключения короля и недостаточно хорошо спрятал эти записи.
Ехидные смешки довольных гномов сопровождали эту часть повествования. Они явно додумывали себе не весть что, не сказанное ребёнком.
— Танцы закончились, и уставшие гости отправились почивать. Дядя Лимлаг пришёл к моему отцу, чтобы поговорить, тот впустил его, но запер дверь и подпёр стулом. Дядя Лимлаг не сразу понял смысл этого действа, но мой благородный отец имеет удивительную проницательность! — Вдохновенно продолжила Лелиас. — Спустя всего несколько минут дева постучалась в его дверь, но не получила ответа. Затем она постучала в соседнюю комнату, где должен был ночевать дядя Лимлаг, но там его не оказалось. Тогда дева вернулась и стала открывать дверь ключом. Однако стул не позволял войти, и дева ушла. — Сдавленный смех гномов послышался на протяжении всей длины стола. — Поведение дамы было странным. Мой благородный отец заподозрил, что она имела определённые трудности в своём разуме. Он посоветовал дяде Лимлагу закрыть ставни. Тот не поверил, но подойдя к окну и увидев, как дева тащит лестницу…
Тут гром гномьего смеха уже не мог сдержаться. До слёз хохотал и сам король Фроуд, отмахиваясь и не в силах остановиться. Потребовалось время, чтобы слушатели пришли в себя и смогли дослушать историю. Ораферн сдержанно улыбнулся. Со стороны вся эта история действительно казалась комичной. Если бы её не рассказывала его дочь, он бы позволил себе посмеяться открыто.
— Так вот, увидев, что она тащит лестницу, дядя Лимлаг крепко затворил ставни, — выждав, пока слушатели успокоятся, продолжила принцесса. Но всё равно послышались сдавленные смешки. — На утро дева, как ни в чём ни бывало, позвав своих спасителей на завтрак, заявила, что хочет выйти замуж за них обоих. — Новый всплеск хохота был уже не таким громогласным и завершился куда быстрее. — И тогда мой благородный отец и дядя Лимлаг поняли, что от этой дамы добра ждать не придётся. Нужно бежать! Однако слуги этой дамы решили во что бы то ни стало поймать эльфийских путников! — Лелиас снова воодушевилась и вскочила из-за стола, расставив руки в стороны. — Они даже приготовили сеть! Но отец бросился вперёд прямо на расставленную слугами ловушку! В последний момент поднырнул под неё, проскользнул по паркету между ног прислужников, оказавшись за их спинами! Затем он с лёгкостью увернулся от служанок с верёвкой, прыгнул в сторону, чтобы обойти ещё двух прислужников, перегородивших путь, оттолкнулся от стены и с грацией приземлился позади! — она жестикулировала, немного наклонялась и подпрыгивала, словно сама проходила весь этот путь вместе с Ораферном. — Дядя Лимлаг и мой отец увидели, что все слуги собрались в большом холле, преграждая путь к дверям, и бросились вверх по центральной лестнице, уводя за собой погоню. Затем ловко вскочили на перила и проскользили вниз, уворачиваясь от рук, пытающихся схватить беглецов! Дядя Лимлаг ударом ладоней расшиб дверь, пробиваясь на свободу! Оба выскочили на улицу. Отец свистнул лошадей, и те примчались по первому зову. Вскочив на верных коней, «эльфийские рыцари» умчались прочь так быстро, как только могли! Оставив знакомство со странной девой далеко позади. Вот.
— Великолепно! — Фроуд зааплодировал, и его тут же поддержали все присутствующие. — Король Ораферн, твоя дочь прирождённый рассказчик! — наклонился к эльфу, заговорив тише. — Эту историю Лимлаг мне ни за что бы не рассказал. Тебе нужно почаще приводить к нам принцессу Лелиас. Бойкая девчонка. Это хорошо.
— Благодарю за столь лестный отзыв, — улыбнулся Ораферн.
Он любил свою дочь и гордился ею. Да, на королевском пиру она вела себя уж слишком непринуждённо. Стоило учитывать, что раньше Лелиас старалась прогуливать уроки этикета. Интересно, как она будет вспоминать этот приём, когда поймёт, сколько правил нарушила всего за один вечер? Благо король Фроуд стал уже хорошим другом для хозяина Леса и поддерживал открытость и искренность в выражении эмоций.
Ораферн заметил, как в зал вошёл глашатай и тихо подошёл к гномьему королю, шепнул ему что-то на ухо. Фроуд усмехнулся и обернулся к эльфийскому гостю.
— Ораферн, не будешь ли ты против, если твои дамы и принцесса Лелиас посетят женскую половину дворца? Моя королева хотела бы познакомиться с твоей дочерью и услышать музыку твоих дев. Не стоит волноваться. Моя супруга разделяет мои взгляды на воспитание дочерей.
— Что ж, — король Чёрного Леса взглянул на Лелиас. Он доверял Фроуду, не видя за ним злого умысла, к тому же, заметил ещё одну особенность за собой: способность почувствовать, если дочери грозит беда. Мгновенное перемещение, «сверкание», полученное от тёмной крови, Ораферн успел освоить за десять лет. Оно здорово его выручало и позволяло оказаться рядом мгновенно, предотвратив беду. — Я не против.
* * *
Женская половина дворца имела более гармоничные цвета. На бордовом, зелёном или жёлто-оранжевом фоне золотые узоры смотрелись торжественно. Полы устланы коврами, а одну из стен коридора украшала очень длинная шпалера с изображением гномьей истории. Лелиас едва не застряла там, рассматривая искусную работу мастериц. Множество деталей, разные эпизоды жизнеописания королей привлекали внимание.
Герольд остановился в начале шпалеры и трижды стукнул посохом.
— Её Королевское Высочество принцесса Лелиас, дочь прославленного воина и короля Чёрного Леса Ораферна, повелителя Древ Морнтаура, прибыла со свитой! — громко объявил он. Из дальней двери тут же вышли две придворные дамы и направились к гостям. Гном же поклонился, развернулся и ушёл.
Гномьи женщины обладали удивительной статью. При небольшом росте они были сложены крепко, но гармонично. Уложенные пышными складками рукава венчали золотые опястья.(8) Длинные парчовые телогреи украшала широкая тесьма спереди и множество золотых пуговиц. В качестве головного убора эти придворные дамы использовали расшитый мелкими самоцветами «сборник»,(9) часть которого была присобрана, что и давало ему такое название.
Двигаясь плавно и чинно, гномки подошли к гостям и опустились в поклоне. На вид им было лет по тридцать, не больше. Учитывая, что гномы живут по триста-четыреста лет, в редких случаях больше, и взрослеют в пятьдесят, то этим гномкам скорее всего было лет сто.
— Рады приветствовать дорогих гостей Малфирроса. Наша великодушная и благодетельная королева Халдис(10) приглашает вас посетить её обитель и будет рада разделить с вами приятную беседу и сладкие угощения. Просим следовать за нами, — снова чинно присели в поклоне гномьи дамы и, получив одобрительный кивок принцессы, проводили до дверей, которые ту же распахнули.
Минуя ещё две богато украшенные проходные комнаты, Лелиас со своей свитой предстала перед широким столом, во главе которого восседала королева. Высокий головной убор, расшитый жемчугом и крупными самоцветами, имел височные украшения в виде широких капель с тонким орнаментом. Богатая вышивка с каменьями украшала и длинное одеяние с откидными рукавами, надетое поверх нижнего платья. Жемчужные ожерелья, крупные перстни, широкие опястья — всё говорило о статусе и богатстве восседающей за столом женщины.
Надо сказать, что королева Халдис обладала исключительной внешностью. Округлое лицо, большие красивые карие глаза, густые длинные ресницы, пухленькие губы, аккуратный, но чуть широкий нос, приятный румянец на щеках. Она выглядела молодо и свежо. Но дело было даже не в этом. Каждый её жест, мановение руки, взмах ресниц, улыбка, взгляд выражали удивительное величие, неспешность, размеренность и чувство собственного достоинства.
— Рада приветствовать принцессу Морнтаура, славную Лелиас. Прошу, присоединяйтесь к пиршеству, — ласково произнесла королева, приглашая к столу, заставленному пряниками, баранками, блинами, кренделями, вареньем и мёдом. Венчал всё это большой дутый кувшин с носиком, из которого наливали горячий отвар из кипрея.
— Благодарю за приглашение великодушную королеву Халдис, — присела в поклоне принцесса и с удовольствием заняла отведённое ей место возле хозяйки палат. Глаза разбегались от яств и хотелось попробовать всего. Тут же сладкий пряник оказался в руках. — Как вкусно!
— Рада, что угощения пришлись по душе, — нежно улыбнулась королева. — Я слышала, что юная принцесса Морнтаура произвела впечатление своим рассказом на короля Фроуда, а музыкальный талант дев из свиты короля Ораферна поразил даже наших музыкантов.
— Спасибо, — заулыбалась Лелиас. — Наши девы очень искусны в музыке. Они следуют на музыкальное состязание в Лантасиринан. А я… просто очень люблю истории про моего благородного отца. Они такие захватывающие! Он настоящий герой! Никогда не оставит нуждающегося в беде!
— Любовь к королю Ораферну слышна в каждом слове принцессы. Отрадно осознавать наше близкое и дружное соседство.
— И я очень рада наконец познакомиться с властителями Малфирроса. Никогда не забуду столь радушный приём! — искренняя радость юной принцессы подкупала.
Её истории о героических приключениях отца, приятная музыка эльфийских дев стали прекрасным завершением вечера. Лелиас с восхищением слушала повествования королевы гномов о тайнах рудников и легендах горного народа, стараясь запомнить как можно больше.
Девы же из собрания почитательниц короля Морнтаура краем уха уловили шушуканье придворных дам о некой истории, набирающей популярность среди людского женского населения и каким-то образом достигнувшей даже гномьих палат. История та повествовала об эльфийском короле и его рыцаре, что спасли прекрасную даму из лап разбойников и отдали ей свои сердца, но дева, воспылав чувствами к обоим из них, не смогла сделать выбор, принимая ухаживания и пылкие признания от каждого. Что стало причиной кровавой дуэли между спасителями. Король победил рыцаря, но дева тут же пала замертво от горя утраты, оставив эльфийского короля одного в его далёком пути. Повествование странным образом перекликалось с той историей, что девы услышали сегодня про Лимлага и Ораферна, но заканчивалось совсем иначе. Как знать, может быть та дева, что взаправду была спасена эльфийским правителями, написала эту историю с львиной долей своей фантазии?
* * *
Ораферн стоял в дозволенном ему коридоре, ожидая возвращения дочери. Уже начался час рыси, довольно поздний период для ребёнка, а принцесса всё не возвращалась. Герольд суетился, вероятно, опасался, что лесной король вопреки запретам ступит на женскую половину дворца, что вызовет скандал. Но тот ждал.
Настоящим спасением оказалась Аравелин(11) из отряда личной охраны короля. Ей, как представительнице прекрасного пола, было позволено проходить на женскую половину, и она следила за временем, зная, что её повелитель будет беспокоиться о дочери. Но принцесса заснула, утомившись, прямо за столом, вызвав умиление королевы гномов, имевшей троих сыновей и ни одной дочери, наслаждаясь лишь обществом подросших племянниц. Эльфийская воительница осторожно подняла принцессу на руки, извинившись перед королевой Халдис, и понесла Лелиас в сторону гостевых покоев.
Ораферн встретил её на границе женской территории дворца и, стараясь не разбудить, перенял дочь на свои руки. Он мельком ощутил запах любопытства и обернулся. Заметил, как чуть прикрылась дверь в женские палаты, и улыбнулся. А затем отправился к гостевому крылу, ощущая тонкий аромат восхищения где-то у приоткрытой двери в конце коридора.
Лесной король вошёл в покои дочери, осторожно уложил её на постель, снял обувь, а после прикрыл Лелиас одеялом. Она улыбалась во сне.
— Спи, милая. Завтра снова в путь, — Ораферн наклонился, поцеловал дочь в лоб, после чего поднялся и вышел, оставив её на попечении Аравелин.
1) в пер. с эльф. «Сладкая дева»
2) в пер. с эльф. «жаворонок»
3) в пер. с эльф. «песня залива»
4) в пер. с эльф. «середина зимы»
5) в пер. с эльф. «цветок маргаритки»
6) в пер. с эльф. «гимн»
7) в пер. с эльф. «Морская невеста» — город-порт и окрестные территории, владения Лимлага.
8) украшения, напоминающие широкие браслеты
9) тканевый головной убор, имеющий веерную сборку своей высокой части.
10) в пер. с гномьего «камень»
11) в пер. с эльф. «благородная птица»
— Сколько же забот у тебя, дорогая сестра, — Эльвилин передала королеве вышивание и села подле неё в её покоях. — Праздник совсем скоро, всего несколько дней осталось. А ещё столько всего нужно подготовить! О стольком распорядиться! Поражаюсь твоему самообладанию и умению так ловко распределять обязанности.
— Особенно чувствуется это в отсутствии моего короля, — вздохнула Норуиэль. — Самую большую часть забот он несёт на своих плечах. Я просила его выбрать себе ещё одного помощника, но мой король не пожелал доверять столь важные дела кому-то помимо проверенных лиц. Вероятно, тому причиной стали события десятилетней давности, когда Ораферну пришлось казнить своего первого советника за измену и присвоение власти.
Тихий стук в дверь возвестил о появлении служанки Фенелис. Она вошла с подносом, на котором держала две изящные кружки с ягодным отваром и свежую выпечку. Эльфийка присела в лёгком поклоне и отправилась к письменному столу, установив поднос на его край, затем осторожно переложила находящиеся там бумаги, вероятно из-за предосторожности, опасаясь смять их, или от какой другой напасти. После подставила небольшой столик ближе к креслам дам и только потом установила на нём поднос со съестным.
— От короля Ораферна и принцессы не было вестей? — поинтересовалась Эльвилин.
— Были, — кивнула королева. — Прошлым часом прилетел ястреб с сообщением, что они благополучно добрались до королевства гномов Драконьего Хребта. Сказано было, что Лелиас показала себя с лучшей стороны и король Фроуд просил почаще бывать с нею у них в гостях. Это, безусловно, обрадовало моё сердце. Быть может, при отце принцесса проявляет больше такта и сдержанности, — она отложила вышивание и взяла напиток. — Но мнится мне, что он балует Лелиас сверх меры.
— А каково мнение двора? — сестра королевы повторила её действия и поднесла к губам горячий отвар, тихонько подула на него. — Фенелис? Ты могла что-то слышать об этом.
— Да простит меня великодушная королева Норуиэль и моя милостивая госпожа, — присела в поклоне прислужница. — Но то, что говорят при дворе… не всегда может оказаться приятно для слуха, посему я предпочла бы оставить пустые толки в стороне.
— Говори, — ледяным тоном приказала королева Морнтаура.
— Ходят слухи, что… — прислужница слегка замялась, вероятно, подбирая слова. — Король Морнтаура не утратил нежности к своим фавориткам… и потому взял их с собой в Лантасиринан… При этом, оставив при себе лишь личную стражу и не взяв прочих придворных. А поездка дочери только повод дабы милостивая королева не подумала иного.
— Погоди, но это же мало соприкасается с действительностью, — на лице Эльвилин появилось удивление. — На сколько новости коснулись моего слуха, — обернулась к сестре, — король Ораферн неохотно берёт свиту, обходясь лишь охраной в пути. А дев сопровождает в Лантасиринан по твоей просьбе. Не так ли?
— Так, — произнесла Норуиэль, но губы её вдруг сузились, а лёгкая морщинка легла между бровей. — Не в привычках короля путешествовать со свитой. Однако… Он мог бы отослать дев раньше…
— Но позволь, сестра моя, сборы и так происходили в спешке. Не каждая эльфийская придворная дева может собраться так споро.
— Тогда они могли поехать позже, отдельно, со стражей, — недовольно произнесла королева.
— Норуиэль, дорогая, мнится мне, что ревность застлала очи твои, не позволяя видеть ясно.
— Ревность не ведома мне, — тут же лицо королевы преобразилось, став непроницаемой холодной маской. — Я забочусь лишь о королевской чести. И без того о венценосной семье ходят разные слухи. Не подобает приумножать их своими деяниями, — она отставила напиток и поспешно поднялась с кресла. — Уже поздно. Завтрашний день несёт много забот. Доброй ночи, сестра.
* * *
Лантасиринан готовился к приходу весны. Лес замер, сбросив остатки листвы, оголив чёрные ветви, тянущиеся к небу. Но они перемежались с красноватыми стволами сосен и их вечнозелёными шапками. Снег стелился под ногами и поскрипывал под колёсами повозки. Заботливо утрамбованная дорога на подступах к эльфийскому королевству упрощала передвижение.
Подъехав к кромке леса, Ораферн обернулся. Где-то там, далеко позади, на занесённой толстым слоем снега территории, находились руины когда-то прекрасного, но очень высокомерного города. Тараэлентериос пал. До сих пор обозлённые духи не позволяли проникнуть туда, даже спустя десять лет. Тела жителей так и оставались не погребёнными. Король Морнтаура видел этот город после разрушения и спасал выживших там принцев, обороняя от обезумевших духов. Защитный кристалл тогда поглотил детей, заточив в безвременье на десяток лет. И теперь настало время снова знакомиться с ними.
Живописные мостики через многочисленные озёра, реки, речки и ручьи, обилие равнинных водопадов, ухоженные тропы, скалистые берега мраморных каньонов, мшистый ковёр под высокими зелёными соснами, местами собранные у края дороги побуревшие листья больше напоминали парк, чем лес. Но вместе с тем чувствовалось, что территория принадлежит эльфам, она дышала жизнью, пусть и сонной до поры.
Лелиас, верхом на своей светло-серой покладистой кобыле, крутила головой, словно пытаясь увидеть и запомнить всё, что касалось взора. Она радовалась новым пейзажам и требовалось напоминать ей причину путешествия, дабы удержать от схода с тропы.
Ещё на подступах лесной король заметил присутствие стражей, которые, впрочем, не препятствовали проходу делегации. Но границы держали, и это радовало. Ораферна не отпускало ощущение, что вот-вот что-то нагрянет, только не знал, когда и где будет нанесён первый удар. Всё, что он мог сделать — подготовиться и решить те вопросы, которые ещё возможно до того, как все мысли переключатся на сражение с врагом. Желание принцев поехать в Морнтаур несколько удивило, но отказать он не мог. В любом случае, лично убедиться в причинах такого внезапного решения был обязан.
Но из дум вырвал восхищённый голос дочери. Лелиас всплеснула руками, а после захлопала в ладоши. Взору открылся город, вросший в лес. Высокие стены, украшенные множеством архитектурных элементов, складчатые конусообразные, ромбовидные и купольные крыши зданий придавали торжественный вид. А каменные мосты-галереи между ними походили на кружево. Каменные лозы оплетали башни, плавно перетекая в опору мостов и перекидываясь на следующее строение. А вдали шумел огромный водопад с высокой смотровой башней на вершине и мостом через один из каскадов.
— Это восхитительно! — ёрзала в седле принцесса. — Давай сделаем тоже такую башню на нашем водопаде? Смотри какие мостики! А крыши! Давай так же сделаем у нас, а?!
— То, что хорошо для одного королевства, может не подойти для другого, — со вздохом отозвался Ораферн. — Наши дома-деревья тоже не плохи, а замок скрыт от посторонних глаз, имея внутренний сад… это тоже красиво… — но, видя сияющие глаза дочери, он не стал продолжать. Для неё всё было в диковинку. Оставалось только улыбнуться и пустить лошадей дальше.
На площади близ входа в главное здание дворца их прибытия ожидал сам повелитель Лантасиринана и его прислужники. Менелтелу не потерял своей точёной статности, даже приобрёл более важный вид. Не надменный, как ранее, а по-хозяйски властный. Излюбленные длинные серебристо-синие одеяния с богатой вышивкой струились при движении. Плащ украшала крупная витиеватая фибула, а чёрные волосы стягивал серебристый венец.
— Счастлив приветствовать короля Морнтаура Ораферна и его дочь принцессу Лелиас, — радушно улыбнулся властитель, разведя руки в приветственном жесте.
— И я рад приветствовать тебя, повелитель Лантасиринана, Менелтелу, — Ораферн спешился, помог спуститься дочери и подошёл ближе.
— Рада приветствовать, — опустилась Лелиас в изящном поклоне, вызвав улыбки умиления на лицах подданных.
— Весьма обрадован визитом! — ответил лёгким поклоном Менелтелу. — Надеюсь, дорога не была слишком тяжела, — он жестом руки приказал прислужникам помочь девам выбраться из повозки и заняться их багажом. — Я был удивлён и вместе с тем приободрён, когда ты, мой друг, решил принять участие в нашем традиционном состязании.
— Ну, откровенно говоря, принимать участие будут мои придворные девы, а мы планируем успеть вернуться к началу празднеств. В этом году Лелиас ещё не принимает участие в обряде инициации, но оставлять королеву одну на Ялродон я не могу, — с извиняющейся улыбкой произнёс король Чёрного Леса.
— Как пожелаешь, — ответил улыбкой Менелтелу, приглашая проследовать за ним. — Ты же знаешь, я рад твоим визитам в любое время… — сказал и, словно осёкся, не переставая улыбаться. — Почти.
Ораферн весело ухмыльнулся и, коснувшись плеча дочери, побудил её двигаться вперёд.
Интерьеры Лантасиринаны показались юной принцессе весьма необычными. Преобладание изогнутых линий в их свободном движении напоминали лозы, переплетающиеся между собой для создания удивительных узоров. Мебель не имела острых углов, подчиняясь всё тому же плавному ритму. Утончённые барельефы с изображением птиц, зверей и женских фигур лишь дополняли общую картину. Единственное, что напоминало Лелиас о доме — это витражные светильники в виде цветов. Здесь преобладали ирисы разных размеров и расцветок.
— Как красиво! — заулыбалась принцесса, вертя головой по сторонам.
— Весьма доволен тем, что юной наследнице трона Морнтаура пришлись по душе наши убранства, — бархатным голосом произнёс Менелтелу, источавший удовлетворение услышанным.
Они проследовали по большой изогнутой лестнице, перилами которой служили искусно вырезанные из дерева вьюны, переплетённые в витиеватом узоре, затем прошли по второму этажу мимо барельефов до ступеней на следующий этаж.
Все придворные, что встречались на пути, кланялись венценосным гостям и своему повелителю. Теперь от них исходил запах любопытства и растерянности, порой восхищения и лишь иногда недовольства. Но никто более не смел шептаться за спиной короля Чёрного Леса, как ранее. После признания его правителем всеми великими эльфийскими властителями, при дворе стали осторожнее высказываться на тему законности занятия Лесного трона.
— Как мальчики? — поинтересовался Ораферн.
— Они будут на ужине. Признаться, принц Мирласс больше желает отправиться в Морнтаур, нежели принц Линдлаэр, — слегка вздохнул правитель Лантасиринана. — Но он согласился ради братских чувств. Не думаю, что тебе будет легко создать для него достойные условия.
— Певчих птиц жарить не буду, — сразу предупредил король Морнтаура. — Я правильно понял, что Мирласс желает отправиться в Чёрный Лес именно потому, что он отличается от его дома?
— Абсолютно, — подтвердил Менелтелу и остановился возле одной из больших дверей в коридоре третьего этажа. — Здесь вы сможете отдохнуть и привести себя в порядок. Ужин назначен на час Фазана. — Он жестом приказал слугам заносить вещи, а сам удержал гостей на время, отведя чуть поодаль. — Кстати, я думал, что ты возьмёшь с собой своего лумрена. Как его… девятый?
— Нэдэр погиб осенью, — сообщила Лелиас за отца. — Он прожил долгую жизнь и до конца служил нашей семье. Но из последнего похода не вернулся.
— О, мне так жаль, — хозяин Лантасиринана заволновался.
Ораферн предположил, что тот посчитал, будто по неосторожности мог разбередить старую рану на душе гостя и его дочери, но оба оставались спокойны, и аромат этой эмоции стал менее заметным.
— Добрые существа приходят в наш мир на время и, достигнув его предела, уходят в небытие, — снова заговорила принцесса. — Мы можем лишь быть благодарны за то, что они прошли с нами рядом часть пути, — в её взгляде не читалось скорби, не виднелось слёз, лишь тень печали. — Эльфы живут дольше других, и мы должны уметь встречать друзей и прощаться с ними.
— Во истину мудрые слова! — улыбнулся Менелтелу. — Королева Норуиэль научила свою дочь этой мудрости?
— Нет, мой отец.
— Вижу, что посещение библиотек не прошло даром, — в голосе правителя Лантасиринана появилась нотка ехидства. — Это куда полезнее, чем стрелы метать куда попало… — добавил тише.
— Ты мне эту статую всю жизнь припоминать будешь? — скривился Ораферн, сложив руки на груди.
— Это он про ту статую, что ты изрешетил стрелами в области пониже спины? — радостно спросила дочь.
— Да… — замялся король Чёрного Леса, почесав затылок, а после опомнился. — Так, Лелиас, мне нужно поговорить с тобой о том, что не все книги, что ты нашла, можно читать.
— Ну па-ап! — недовольно протянула принцесса.
* * *
Главный пиршественный зал выглядел изысканно и величественно. Огромный овальный стол с изогнутыми ножками мог вместить большое количество гостей. Высокие витражные светильники вытянутой формы от пола до потолка, расширяющиеся кверху, подобно вазе, напоминали колонны. Цветы и листья ирисов, изображённые на них, отбрасывали жёлтые, зелёные и фиолетовые блики.
Музыканты расположились позади хозяина Лантасиринана, услаждая слух гостей переливами лютен, арфы и флейт.
По другую сторону зала отвели место для танцовщиц с лёгкими шалями в руках. Ткани струились во время танца, переплетались, подлетали вверх, после чего ловились ловкими девичьими пальцами и кружились.
— Я рад, что вы снова встретились уже в Лантасиринане, — произнёс Менелтелу, обратившись к сидящим рядом принцам и гостям из Чёрного Леса. — Представлять короля Чёрного Леса Ораферна не стану, так как вы уже имеете знакомство. А вот с нашей юной гостьей вы ещё не встречались. Позвольте представить принцессу Морнтаура и наследницу престола Чёрного Леса Лелиас, дочь короля Ораферна и королевы Норуиэль, — обернулся к эльфийке. — Позволь представить принцев Тараэлентириоса Линдлаэра Ирима-Аруона и Мирласса Фаила-Аруона, наследников крови Халла.
— Счастлива нашему знакомству, — улыбнулась Лелиас.
— И я рад! — воодушевился Мирласс.
— Весьма рад, — холодно, но вежливо ответил Линдлаэр, слегка склонив голову в приветственном жесте. — Позвольте поинтересоваться, как обстоят дела в Морнтауре? Каковы традиции и последние веяния?
— Можно я? — обратилась к отцу принцесса и, получив слегка неуверенный кивок, обернулась к принцам. — У нас очень здорово! А сейчас, когда идёт подготовка к празднествам — особенно! Много украшений, репетируют танцы и прочие музыкальные выступления, готовят столько вкусностей! Наши празднества всегда очень душевные и радостные. Мы живём в сокрытом от зла дворце, что делает его абсолютно безопасным местом. Он большой и имеет внутренний сад удивительной красоты! Там помещаются лужайки, ручьи, пруд, беседки и арки, а также зелёные галереи и множество цветов! Вокруг дворца поселения с домами-деревьями, которые могут принимать ту форму, что пожелает хозяин! А ещё у нас есть Священная роща, где проводятся обряды и песнопения в память предков. Наш лес очень большой! На дальние расстояния можно передвигаться по эльфийским тропам. Это здорово сокращает время пути. И это очень красиво! — с восхищением рассказывала Лелиас, едва переводя дыхание. Глаза горели при этом зеленоватыми счастливыми искрами. — У нас отличные лошади и лумрены! Лумрены — это большие псы чёрно-серого окраса, очень умные и очень преданные. А ещё у нас есть Дракот! Это удивительное существо! Он такой маленький и милый… А Мир Духов…
— Лелиас, — перебил её отец, положив ладонь на плечо. — Позволь я продолжу, — он мягко улыбнулся дочери, и та медленно выдохнула, понимая, что чуть не сказала лишнего. — Морнтаур сотрудничает с соседями и ведёт активную торговлю. Западную границу Леса мы делим с племенем шамана Эсбена, а в нескольких часах верхом с северо-восточной стороны расположен людской город-порт Кьярваль. Соседи поставляют нам молочные продукты, муку, овечью шерсть, ткани и прочие вещицы, что трудно добыть в лесу. Взамен получают дерево, дары леса и зачарованные изделия наших мастеров. Так же в Чёрных горах Морнтаура работают гномы на взаимовыгодных условиях. Они добывают полезные ископаемые, необходимые для производства оружия и прочих нужд. Так что, Морнтаур живёт, ни в чём себе не отказывая, — улыбнулся король. — Наша стража охраняет границы Леса. Это хорошо обученные воины и следопыты, равных которым на нашей территории нет.
— Звучит впечатляюще, — подал голос Мирласс. — Я очень хочу побывать в Морнтауре. Слышал, что народ Чёрного Леса добродушный и приветливый.
— Мы всегда рады тем, кто приходит к нам с добром, — Ораферн чувствовал любопытство и нетерпение юного принца, а вот его старший брат источал недоверие.
— Благодарю за подробный рассказ короля Ораферна, — тем ни менее, Линдлаэр вежливо склонил голову в коротком благодарственном жесте. — И принцессу Лелиас. Желание брата очень важно для меня. Поэтому мы будем признательны, если нам позволят посетить Морнтаур.
— За тем мы и здесь, — кивнул король.
— Очень доволен тем, что вы договорились, — просиял Менелтелу. — А теперь позвольте предложить вам поднять кубки, дабы отпраздновать это!
Стол приятно удивлял разнообразием яств. Тут стояли и блюда с жаренной с капустой дичью, и фаршированные яйца, и глиняные горшочки с ароматным рагу, свиная грудинка, фаршированная капустой и яблоками, мясо, тушёное в сметане, мясное и рыбное ассорти, паштет из гусиной печени, рыбные пироги, кексы с сушёными ягодами и прочая выпечка.
Несколько позже зашёл разговор о музыке и танцах, и Лелиас захотела показать принцам, как танцуют у них в Чёрном Лесу. Танцовщицы расступились, чтобы дать место принцессе и вытащенному из-за стола Ораферну. Лелиас попросила своих придворных дам сыграть что-нибудь весёлое и, как только зазвучала музыка, пустилась в пляс. Лёгкий танец с короткими шагами, подскоками и кружением заставил Линдлаэра поморщиться, а Мирласса заулыбаться ещё больше.
Старший принц с неудовольствием смотрел, как младший с восхищением наблюдает за гостями, как просит обучить его этому танцу, и принцесса охотно за это берётся. Он скривил рот и нахмурился, но вспомнил о своём внешнем виде и постарался надеть на себя маску безразличия. Когда же вечер подошёл к концу и гости стали расходиться, он, словно почувствовал облегчение и, попрощавшись, направился к брату.
— Прошу простить меня, Мирласс Фаил-Аруон, — вдруг обратился Менелтелу. — Могу я занять тебя на несколько минут беседой?
— Конечно, — охотно отозвался тот.
— Я буду у себя, — сообщил Линдлаэр, затем обернулся к гостям, что собирались отправиться в свои комнату. — Благодарю за столь яркий вечер.
Лелиас улыбнулась, присев в изящном поклоне, придерживая одной рукой подол платья, а второй коснулась своего плеча.
— Я провожу принца, — поклонился дворецкий.
— Конечно, — кивнул Менелтелу, а после обратился к королю Чёрного Леса. — Ораферн, я был бы рад переговорить с тобой чуть позже, если ты не против.
— Я провожу Лелиас и зайду в твой кабинет, — пообещал тот. — Благодарю за вечер.
* * *
Под синим сводом с золотистыми звёздами и узорчатым рисунком нервюр, расположился большой резной стол, имеющий дугообразную форму и лишённый каких-либо углов. Рядом стояло не очень высокое, но искусно вырезанное кресло, со спинкой, напоминающей то ли веерный павлиний хвост, то ли изогнутые в причудливый рисунок струны арфы. Обилие шкафов с полукруглой вершиной и деревянным узором лозы в качестве украшения, мягкая кушетка, столик и кресла близ высокого фигурного окна. Бумаги, свитки, перья и чернильница на столе находились в строгом порядке.
Менелтелу провёл юного принца в свой кабинет и предложил сесть в мягкое кресло, после чего расположился в соседнем.
— Так как время уже позднее, позволю себе сразу перейти к сути, — начал правитель. — На днях я услышал слова о Лантасиринане, которые обеспокоили меня и насторожили. Посему я бы хотел узнать, что послужило поводом к такому мнению. Принц говорил о том, что мои владения похожи на Тараэлентериос, который убил сам себя. Я бы хотел узнать подробнее.
— Да… — Мирласс опустил взгляд на несколько мгновений, словно собираясь с духом, а после поднял на собеседника. — Я вижу в Лантасиринане схожесть в отношении нижестоящих по статусу. Их не замечают, над ними потешаются. Я вижу высокомерие и надменность. Преклонение перед высоким чином и попытки угодить, чтобы выслужиться. А ещё желание праздной жизни во что бы то ни стало. Всё это я видел дома… Всё это послужило падению Тараэлентириоса, — вздохнул, вновь опустив взгляд. — Мне жаль. Я вижу, что повелитель Менелтелу заботиться о Лантасиринане. Но… эльфы здесь разные.
— Благодарю, принц Мирласс, что помог мне обнаружить это. Признаться, я так углубился в мысли о защите королевства, что перестал обращать внимание на очевидные вещи, — правитель улыбнулся. — Я постараюсь уделить этому больше своего внимания, дабы избежать участи Тараэлентириоса.
— Буду рад, — глаза юного эльфа повеселели. — Тогда я пойду, — он соскочил с кресла. — А ещё я рад тому, что попаду в Морнтаур! Судя по рассказам принцессы Лелиас, там здорово. Она выглядит вполне искренней.
— Да, я тоже заметил, как пылает сердце принцессы Лелиас, когда она рассказывает о доме. Надеюсь, что старшему принцу тоже понравится пребывание там.
— Надеюсь… Добрых снов, — Мирласс уверенно направился к двери и, открыв её, увидел приветливую улыбку дворецкого, уже ожидавшего юного принца дабы проводить в его покои.
Не успел Менелтелу дойти до своего письменного стола, как в дверь постучали. Ораферн вошёл, пробежавшись глазами по обстановке и, не заметив Мирласса, понял, что разговор уже состоялся.
— Проходи. У меня есть новости. На днях выяснилось, кто стал причиной покушения на тебя в Лантасиринане десять лет тому назад, — Менелтелу достал из закрытой полки своего письменного стола несколько листов и показал лесному королю. — Это отчёт и портрет виновника. К сожалению, при поимке он оказал сопротивление и погиб, поэтому не удалось допросить его лично, но в его покоях были обнаружены доказательства в виде книги запретных заклятий и камней, необходимых, чтобы скрыть тёмную магию.
— Надо же, как удачно получилось, — нахмурился Ораферн и, приняв бумаги, внимательно просмотрел их. — Как раз к моему приезду история десятилетней давности вдруг получила продолжение. Да ещё и доказательства как на подбор. Тут и магический яд для кинжала, и камни, и заклятья, от которых преступник не избавился за всё это время, — в голосе чувствовалось недоверие к разрешении ситуации.
— Быть может, хотел использовать их снова? — предположил хозяин Лантасиринана. — Те стражники, что занимались его поимкой, сейчас на границе вместе с Лаурэнандэ, поэтому пригласить их не имею возможности. Я не стал писать тебе об этом в последнем письме, решил, что скажу лично.
— Ясно, — вздохнул Ораферн и положил документы на стол. — И всё же, странно. Слишком хорошо всё сложилось. Прямо к моему приезду разрешилась давняя история, виновник погибает, доказательства неоспоримы, да ещё и стража, ловившая его, вне доступа. Судя по документам, вышли на него случайно.
— Да, сейчас, когда ты сказал, — Менелтелу нахмурился и, взяв документы, ещё раз просмотрел их. — Действительно выглядит слишком удачно.
— К тому же, сопротивление, которое он оказал… В Лантасиринане самое страшное наказание — это изгнание. Зачем ему сопротивляться до такой степени, чтобы проститься с жизнью? — недоверчиво прищурился.
— Для некоторых изгнание может оказаться хуже смерти. К тому же, есть вероятность, что он боялся расправы с твоей стороны. Ты же можешь и…
— Да, могу, — брови нахмурились. — Но я не убийца. Мне кажется, он мог выдать кого-то и его устранили или боялся выдать и потому устранился сам.
— А я так надеялся, что эта история, наконец-то закончилась, — вздохнул Менелтелу. — Никогда не видел Лаурэнандэ таким взволнованным, как тогда. А властитель Лимлаг разрывал проклятье голыми руками! Это же какая сила духа должна быть, чтобы вот так…
— И последствия тоже могли быть не ласковые, — тихо вздохнул Ораферн. — Хотя тогда я об этом не задумался. Впрочем, мне тоже было не весело. Ладно, — устремил взгляд на собеседника. — Ты скажи, как твои успехи?
— По-разному, — несколько неуверенно произнёс Менелтелу. — Пока не удаётся найти подходящее сочетание. Иногда кажется, что вот, ещё немного и отзовётся, но… Увы. Снова перестаю чувствовать магические колебания.
— Не отчаивайся, — подбодрил его король Чёрного Леса, коснувшись плеча. — Уверен, у тебя всё получится, и ты найдёшь то, что подойдёт именно в твоём случае. Продолжай искать.
— Спасибо, Ораферн. Собранные тобой сведения мне очень помогли, — благодарная улыбка появилась на лице хозяина Лантасиринана.
— В таком случае, пойду отдыхать. У нас есть всего один день, потом мы возвращаемся. Надеюсь, принцы смогут собраться за это время.
— Да, я распоряжусь, — кивнул Менелтелу и, проводив взглядом Ораферна, уселся за свой письменный стол, вновь пролистал отчёт по поимке виновника в покушении на жизнь короля. — Слишком удачно…
* * *
Весь следующий день, пока слуги собирали вещи принцев в дорогу, те сопровождали Лелиас на экскурсии по Лантасиринану. Принцессу интересовало буквально всё, и она с удовольствием рассказывала и о своём доме. А ещё она попросила показать ей статую, которая была испорчена стрелами десять лет тому назад, вызвав укоризненный взгляд Менелтелу в сторону Ораферна. Но тот, почувствовав неловкость, лишь глупо ухмыльнулся и пожал плечи.
Мирласс так воодушевился общением с новой знакомой, что улыбка не сходила с его лица, а вот Линдлаэр, наоборот, всё время поджимал губы и хмурился, скрестив руки на груди. В разговоре он старался быть вежливым, однако, снисходительные нотки скрыть не удавалось. Принцесса Морнтаура сначала пыталась их не замечать, но чем дальше, тем больше эти нотки резали слух. Тогда она решила предложить ему состязание, чтобы развлечься и показать, кто из них на что способен. Разумеется, выбрали стрельбу из лука, так как этому обучают всех юных эльфов. Прислужники установили мишень, поднесли луки и колчаны со стрелами. И вдруг выяснилось, что принцесса ни в чём не уступает высокородному принцу. Её техника стрельбы отличалась, но при этом оказалась ничем не хуже той, которой так гордился Линдлаэр. И снисхождение куда-то сразу пропало, сменившись недовольством. Лелиас это вполне устроило. А вот старшего принца — нет. Однако принцесса предложила продолжить состязания на территории Чёрного Леса, так как, чтобы опробовать силу во всех состязаниях, придётся потратить много времени, а отбытие домой уже следующим утром. На том и согласились.
Ораферн был очень доволен решением дочери. Она смогла пробудить у Линдлаэра желание добраться до Морнтаура. Да, целью пока стояла победа над Лелиас и возможность утереть ей нос, но принцесса имела множество талантов и уж в мальчишеских развлечениях, порой, могла дать и фору. А вот в знании этикета и придворных манер, пожалуй, слабовата. Впрочем, это поможет ей самой взяться за изучение вопроса, хотя бы в соревновательных целях.
* * *
Проводы гостей не были долгими. Ораферн возложил на своих придворных дам миссию по просвещению эльфов за Драконьим Хребтом в культурности и музыкальном таланте представителей Морнтаура, а также разрушении мифов о диких обычаях, на что те с радостью согласились.
Менелтелу выразил желание принять гостей вновь, как только появится такая возможность и пообещал постараться завершить важные дела в ближайшее время.
Дорога оказалась долгой. Заснеженные равнины и горы, высокое ясное небо и вид удаляющейся равнины не имели ровным счётом никакого значения для сидевших в повозке детей. Всё время и пространство заполнили разговоры. Мирласс и Лелиас, кажется, «спелись» и болтали без умолку несколько часов к ряду, пока Линдлаэр уже не потерял самообладание окончательно, потребовав хоть немного тишины. И получил желаемое… ровно на пятнадцать минут.
Пришлось снова остановиться на ночлег у гномов, но на этот раз не было пиршества. Мальчики, конечно, были впечатлены совершенно незнакомым им устройством дворца, да и гномов видели впервые, поэтому даже Линдлаэру не удавалось скрыть своё удивление. Но гостей накормили и отправили спать. А вот короли ещё очень долго, до поздней ночи обсуждали что-то в кабинете Фроуда без посторонних ушей.
* * *
Утро не радовало ясной погодой. Низкие серые тучи затянули всё небо и ждали, когда путники отправятся в дорогу, чтобы высыпать на них весь снег, что успел скопиться. Белые крупные хлопья кружились в воздухе и опускались вниз под ноги лошадей и колёса повозок. Вперёд выслали дозорных, дабы в такую погоду они предупредили о возможной опасности. И вести не заставили себя долго ждать.
— Мой король, впереди, у подножья гор, завязался бой между крупным волком и жителем Узкой равнины, — сообщил Даэдорон, поклонившись своему правителю.
— Помогите жителю Узкой равнины, — приказал Ораферн и невольно коснулся своих мечей, прикреплённых к седлу серого коня.
Сейчас он не мог покинуть детей и идти разбираться сам. Защита дочери и принцев стояли на первом месте. Но путь продолжился, и вскоре повозки спустились с гор, оказавшись у их подножья. И уже тут, воссоединившись с частью своего отряда, ушедшего на подмогу, король спешился и подошёл ближе к мёртвому зверю. Крупный хищник, проткнутый эльфийскими стрелами и изрезанный большим охотничьим ножом, лежал на алом снегу. Сыпавшиеся сверху хлопья ещё не полностью укрыли все следы борьбы, позволив оценить бой.
— Приветствую короля Чёрного Леса, — поклонился крепкий бородатый мужчина в потрёпанном тулупе.
— И тебе здравствовать. Что произошло? — он наклонился к поверженному светло-серому зверю, заметив на его шее крепкий кожаный шнур и подвеску, от которой шёл странный магический след.
— Величать меня Ауд, — сообщил мужчина. — Наш шаман сообщил, что вдоль подножья гор неспокойно и просил проверить. И я увидал гау́ра, — он с резкой неприязнью взглянул на очень крупного волка со светлой шерстью, едва не плюнув на него, но удержавшись.
— Гаур? Я что-то слышал о них от прежнего шамана, — припомнил Ораферн, коснувшись подвески. Страх впился в его руку и тут же угас. — Они тоже оборотни, но в отличие от жителей Узкой равнины, выбрали звериный облик. И между вами возникла непримиримая вражда. Так?
— Истинно так, — кивнул Ауд. — Они ушедши были в другие земли очень давно, но гаура перепутать ни с кем невозможно! Но тут вот ведь как… Вместо того, чтобы напасть на меня первым, он стал убегать! — подобное действо явно ошарашило рассказчика, и его изумление солоноватым ароматом коснулось носа короля. — Я не мог его пустить и напал. Он почти ушёл. Кабы не Ваши эльфы, вполне мог скрыться. За что сердечно благодарю, — поклонился.
— Появление здесь этого существа не предвещает ничего хорошего. Мы возвращаемся в Лес, — сообщил король. — Можем подвезти до поселения тебя и поклажу, — кивнул в сторону волка.
— Благодарю покорно, — снова поклонился мужчина. — Духи благоволят мне сегодня.
— С шаманом Эсбеном встретиться надо. Поговорить об этой твари подробнее, — нахмурился король, а после обернулся к своим стражам. — Грузите тушу в повозку с вещами и поторопимся. И так до темноты не успеем. Но медлить опасно.
— Да, мой король, — отозвались эльфы.
Лес чернел за снежной пеленой, зазывая путников домой.
Тёплая вода ласково касалась сильного эльфийского тела, помогая расслабиться. Полученные несколько лет назад шрамы разгладились, не оставив на коже и следа. Снадобья из трав Мира Духов творили чудеса. Светлые волосы прилипли к плечам. На поверхности воды легко покачивалась маленькая деревянная уточка, раскрашенная жёлтым цветом. Подарок Геллионна когда-то очень позабавил Ораферна и теперь каждый приём ванны сопровождался его лицезрением.
Вот только стук в дверь заставил слегка всполошиться. Хозяин Леса быстро накрыл уточку ладонью и потопил, прижав к животу как раз перед тем, как в комнату для омовений заглянул Талион.
— Мой король, — эльф поклонился, войдя, — я принёс одежду, что передала королева Норуиэль. Она очень просила надеть именно этот наряд.
— Опять что-то вычурное и длинное? — недоверчиво скривился Ораферн.
— Не такое длинное, как в прошлый раз, — заверил его помощник.
— Ладно, потом посмотрю. Ты мне лучше скажи, что удалось выяснить по поводу того гау́ра?
— Странное дело, мой король, — Талион прикрыл дверь и заговорил тише. — Судя по телесным данным, он мог просто разорвать того жителя Узкой равнины. Но тот утверждал, что гаур пытался бежать. После снегопада трудно было отыскать хоть какие-то следы, но двигался он вдоль Драконьего хребта с южной стороны на север. К тому же, та подвеска, как справедливо предположил мой король, действительно является сдерживающим артефактом.
— Кто-то явно не хотел, чтобы этот зверь столкнулся с племенем шамана и раскрыл себя раньше времени, — нахмурился Ораферн. — Выяснили, что происходит в северной части гор?
— Наши следопыты не смогли ничего обнаружить, кроме треснувшего ледяного покрова реки почти у самого «хвоста дракона».
— У меня ощущение, что вокруг ходит кто-то, прощупывая почву для нападения, — нахмурился сильнее. — Что с южной крепостью?
— Она готова, мой король. В случае беды, южное поселение сможет укрыться там. К тому же, Чёрные горы и их пещеры дадут дополнительный приют. Гномы после визита моего короля стали более бдительными и принялись делать запасы. Кузни работают для оснащения наших воинов.
— Напасть легче с южной части леса. В северной придётся ещё с рогринами бороться, чтобы пройти. Ладно. Надеюсь, сегодня я могу оставить этот вопрос, — вздохнул Ораферн. — Как Лелиас? Принцы?
— Принцесса полна сил и энтузиазма в предвкушении праздника. Принцам провели экскурсию по дворцу и теперь они выбирают наряды для празднеств и изучают традиции. Если мне позволено высказать свои наблюдения, я бы сказал, что они относятся к празднествам весьма скептически, уверены в скучной церемонии приветствия и отсутствии правильных танцев.
— Понятно. А королева Норуиэль?
— Распорядилась только насчёт одеяния. Все приготовления к празднику уже выполнены накануне.
— Ладно… Спасибо, Тал… — вздохнул было король и на мгновение замер. — Открой дверь королеве.
Помощник послушался и распахнул дверь в комнату для омовений. Королева, которая рассматривала приготовленные ею одеяния, оставленные на кровати хозяина Леса, обернулась на звук и вошла.
— Я пришла, чтобы помочь моему королю лично, — сообщила она, улыбаясь мужу и не обращая внимания на присутствующего постороннего.
— Талион, ты свободен, — произнёс Ораферн. Тот, поклонившись, быстро покинул комнату. — Благодарю за заботу, — обратился к жене.
— Как я могла не прийти? — она улыбнулась и, отстегнув брошь, уронила на пол светло-голубую накидку, оставшись в белом платье с искусной серебряной вышивкой. Каждая пуговка на узких рукавах медленно расстёгивалась, освобождая запястья девы. — Мы так давно не виделись. Ты прибыл вчера и так устал… — до носа Ораферна донёсся аромат удовлетворения. — Я не стала тебя беспокоить. Но теперь… — Норуиэль присела возле ванной на табурет и, взяв губку, опустила в воду, а после с наслаждением принялась проводить ею по коже супруга. — Как я рада, что шрамы, наконец, исчезли и более не портят красоты твоего тела. Разлука была столь томительна.
Прикосновение её дыхания к уху короля вызвало дрожь во всём его теле. Он плотнее прижал уточку, положив сверху и вторую ладонь. За всё это время, проведённое бок о бок, Ораферн понял одну важную вещь: Норуиэль не прощала слабости. Ей нравилось видеть перед собой сильного и решительного мужчину, способного, порой, идти против всех ради достижения своей справедливости. Нравилось видеть его уставшим, но не сдающимся. Властного, стойкого, умелого воина без тени сомнений. Знание о том, что король взвалил на себя огромную ношу и при этом справлялся с обязанностями, доставляло королеве удовольствие. И ещё большее удовлетворение приносили его ласки поздними ночами по возвращении Ораферна из кабинета. Осознание того, что, не смотря на все тяготы, он не забывает о ней и готов дарить ей нежность, возбуждали её чувства. Она позволяла ему иногда отдыхать, но радовалась тому, что король всегда соглашался на близость, когда бы она ни попросила. За таким мужчиной она готова была идти, спрятавшись за его надёжной спиной и быть при этом ранимой и чуткой. Обладать им — значило быть счастливой.
Король замечал эти особенности её характера, но старался не конфликтовать, понимая, что их жизни связаны вечностью. К тому же, не хотел показывать дочери разлад в семье. Но и поговорить об этом было не с кем. Не у кого спросить совета. Геллионн так редко возвращался в Морнтаур, что не хотелось обременять его подобными заботами. А лишняя беседа с Эльдаэн могла вызвать у королевы новый приступ ревности. Да, боевую подругу Ораферн не отправил бы никуда, как пришлось сделать с собранием своих почитательниц. Но сколько недовольств при этом он мог услышать… Понимал, что его терпения не хватит навечно. Но пока держался.
— Будь добра, подай мне полотенце, — попросил король.
Норуиэль улыбнулась и, поднявшись с табурета, повернулась к корзине с чистыми полотенцами. В это время Ораферн поднялся из воды и быстрым движением кинул уточку в небольшую корзинку с травами, а после развернулся к супруге. Та улыбнулась шире и принялась обтирать его мокрое тело тканью.
— Думаю, мы можем слегка задержаться в твоей спальне? — Норуиэль источала аромат удовлетворения и сладострастия, ловя каждую капельку воды на коже супруга.
— Слегка — можем, — подтвердил король.
* * *
В лесу царила шумная и весёлая атмосфера. Эльфийские дети разного возраста бегали с плетёными из соломы символами божеств, озаряя лес радостным смехом. Он перекликался со звоном бубенцов на браслетах, которые звучали так часто в этот день.
Менестрели и поэты собрались на главной поляне и развлекали всех присутствовавших своим состязанием в музицировании и стихосложении, посвящённому богине любви Милме. Звуки лютен и флейт перемежались с витиеватыми рифмами, сплетаясь в трогательном и лиричном танце.
Девы в красивых соломенных венцах то и дело возникали неподалёку, поддерживая музыкантов, кружились и радовались наступлению празднества. Вечером, когда солнце сядет за горизонт, они непременно соберутся возле костра, сжигая засушенные с лета венки, и после бросят в воду, в надежде в рассыпающимся пепле увидеть свою судьбу и, возможно, своего суженного.
Тепло, которым начинал дышать Морнтаур, ощущалось повсеместно, предзнаменуя пробуждение после долгого сна. Ковры подснежников уже радовали глаз. Чёрные бабочки начинали показываться из своих укрытий, рассаживаясь на замшелых пнях и поваленных деревьях, мягко помахивая своими удивительными крыльями. Как только спустится ночь, они засияют фиолетовыми огнями, наполняя лес удивительной, мистической красотой.
Когда показалась королевская чета в сопровождении музыкантов и стражи, а также двух светловолосых детей в одежде красного и фиолетового оттенка, так не свойственного для жителей Морнтаура, то сразу же привлекла всеобщее внимание. Эльфы расступались перед шествием, а после следовали за ним к поляне в Священной роще, где стоял большой вытянутый камень. Вырезанный узор из переплетающихся линий слегка порос лишайником, но не утратил своего величия. Как раз рядом с ним и остановилась процессия. Жители леса расположились по широкому полукругу.
— Приветствую всех собравшихся! — начал король, встав рядом с камнем. Королева и принцесса отошли назад на пару шагов. — Наконец настал тот день, когда мы можем призвать богов и весну в Морнтаур! И в этот же день юные эльфы, достигшие возраста пробуждения, смогут узнать, к какой магии они имеют предрасположенность! Я попрошу подойти ближе тех, кто готов открыть свои способности!
Взволнованные молодые эльфы и эльфийки, на вид лет шестнадцати, вышли из толпы. Аромат нетерпения и волнения коснулся носа короля и тот улыбнулся. Он жестом пригласил подойти к Камню. Русоволосый молодой парнишка вышел вперёд и встал напротив вырезанного из камня узора.
— Отвори своё сердце и прикоснись к Камню Духов, — Ораферн приложил ладонь к боковой стороне глыбы и дождался, пока пальцы юного эльфа коснутся граней узора.
Маленькие зелёные искры вдруг сорвались с холодной поверхности и рассыпались на ещё более мелкие, затанцевав возле ладони коснувшегося их, затем вихрем перескочили по руке парнишки, закружились вокруг него и устремились к вершине камня, где слились в зелёный светящийся шар, размером с кулак, который вдруг стал то увеличиваться, то уменьшаться, меняя свою форму, пока не превратился в светящийся вытянутый лист, величиной с ладонь.
— Поздравляю, — снова улыбнулся король. — Лес выбрал тебя! Теперь ты сможешь помогать в прокладывании эльфийских троп. Возможно, из тебя выйдет неплохой охотник и следопыт.
— Да! — тихим шёпотом произнёс избранный лесом, не в силах скрыть своё ликование. Но быстро опомнился и поклонился. — Благодарю, мой король!
Следующей вышла юная эльфийка и, опустившись в поклоне, поприветствовала правителя, который тут же ощутил прилив девичьего интереса к его персоне и трепетного восторга. Она с замиранием сердца коснулась Камня. Тот выдал такие же резвые зелёные искры, обежавшие её вокруг, которые в итоге сформировали небольшой росток, напоминающий папоротник.
— Поздравляю, — произнёс король. — Лес выбрал тебя! Теперь ты сможешь помогать ему расти и процветать. Сможешь помогать выращивать деревья в дальних рощах или даже в дворцовом саду.
— Благодарю, мой король! — снова поклонилась эльфийка и, сдержав порыв приблизиться к правителю, уступила дорогу следующему.
— Поздравляю, — произнёс Ораферн после появления нового символа в виде большой капли. — Вода избрала тебя. Теперь ты сможешь научиться слышать шёпот вод и помогать искать косяки рыб в реках. Ты можешь стать хорошим рыбаком, лодочником, предсказателем дождя или помощником во дворце, — увидев смятение на лице молодого эльфа, король добавил, — но это не ограничивает твой выбор, лишь даёт преимущества во взаимодействии с водной стихией. Ты вправе сам решать, где применить свой талант.
Процесс повторился несколько раз, выявив ещё несколько заклинателей троп, земли, воды и даже воздуха, что явило перо и предвестило юной эльфийке возможности чувствовать ветра и общаться с птицами лучше других. А нескольким заклинателям зверей, чьё появление ознаменовало появление звериного следа, сразу предложили работу во дворце.
Принцы, стоявшие рядом с Лелиас, наблюдали за происходящим, не отрывая взора. Младший даже открыл рот от удивления, а старший жадно вглядывался в зелёные огни, не обращая внимания ни на кого вокруг.
Заметив это, принцесса, с оглядкой на королеву, сделала шажок ближе к ним и заговорила тихим шёпотом.
— А у вас какой ритуал инициации?
— А? — вырванный из забытья Линдлаэр не сразу смог ответить. — У нас не ритуал. У нас торжественное посвящение и бал… ничего подобного… — говорил с придыханием, поглощённый увиденным.
— Я такой камень впервые вижу… — с восхищением произнёс Мирласс. — Это магия? Такая красивая… Я помню зелёные огоньки эльфийских троп, когда мы прибыли сюда, но эти особенные…
— А у вас, что, не было магии?! — принцесса так удивилась, что произнесла это громче, чем следовало, и привлекла внимание королевы, которая одним взглядом дала понять дочери, что та ведёт себя неподобающим образом. Лелиас быстро приняла торжественно-скучающий вид.
— Поздравляю всех вас, кто в этот торжественный день услышал зов своей земли! — возвестил король и, жестом подозвав Талиона, взял у него подготовленную шкатулку. — Здесь находятся маленькие камни духов. Каждый из вас получит четыре и сможет сплести переговорный браслет, — открыл шкатулку и, вытащив по маленькому мешочку, лично раздал прошедшим обряд инициации. Юные эльфийки тут же прижали подарок к груди, с восхищением вздохнув.
Королева вышла вперёд и, встав рядом с супругом, взяла его под руку.
— Вы становитесь старше, — произнесла она. — Помните, что Морнтаур рассчитывает на вас и вашу помощь. Мы ждём от вас усердия и благородных свершений!
— Благодарим короля и королеву Морнтаура! — хором ответили юные эльфы, вновь кланяясь.
— Вечером постарайтесь заманить в фонарь как можно больше бабочек, — напомнил Ораферн, — чтобы ночью выпустить их в свободный полёт и тем самым возвестить богов о том, что Лес ждёт их благословения. Сейчас настал момент отпраздновать! На главной поляне ждут угощения и танцы! Возрадуемся же новой весне и новой ступени своей жизни!
* * *
— А что за бабочки? — поинтересовался Мирласс, взглянув на Лелиас, когда они в свите короля и королевы подходили к главной поляне.
— О, это удивительные создания! — принцесса сжала кулачки перед собой и прикрыла глаза в умилении. — Они такие хорошенькие! Пушистенькие с большими глазами и такими усиками… А их крылья светятся в темноте фиолетовым светом!
— Надо же! — обрадовался младший принц. — А как их приманивать?
— Они питаются падалью, — как ни в чём ни бывало, сообщила Лелиас, продолжая улыбаться.
— Фу, какая мерзость, — поморщился Линдлаэр. — Я так и знал, что тут полно всякой… несуразицы.
— Не мерзость, а уникальные создания! — насупилась принцесса. — Таких нет больше ни в одном лесу. Ещё у нас есть чёрные белки.
— Они тоже питаются падалью? — во взгляде старшего принца читалось высокомерие. Кажется, в близком общении с Лелиас он перестал вести себя чинно и сдержанно.
— Нет, но за нос укусить могут, особенно тех, кто слишком высоко его задирает, — хмыкнула та.
Линдлаэр поскрежетал зубами, но ничего не ответил.
На большой поляне было шумно и весело. Звучала музыка и многие уже хотели танцевать, однако никто не решился лишить королевскую чету права первого танца. В стороне расположились лотки со съестным: пышными молочными булочками, ватрушками, творожными кексами, тёплым медовым молоком и варёными творожными шариками.
Венценосных детей оставили под присмотром тётушки и придворных дам, когда королева потянула за руку супруга, выводя его в центр поляны. Она огладила его плечи, любуясь серебряной вышивкой на светло-зелёном одеянии, так непривычно смотрящимся на Ораферне, предпочитавшего более тёмные оттенки. Однако, этот наряд хорошо гармонировал с почти белым платьем королевы и её нежно-зелёной накидкой. Норуиэль улыбалась, касаясь пальцами ладони короля, и когда зазвучала музыка, легко и невесомо сделала несколько танцевальных шагов. Смотрелась пара великолепно. Высокий, красивый и статный король, нежная, утончённая и прекрасная королева немного ниже ростом. Плавные слаженные движения танца, развивающаяся накидка, взоры, устремлённые друг на друга, словно вокруг никого, кроме них двоих, не существовало. Норуиэль ловила восхищённые взгляды и всё больше улыбалась, источая аромат удовлетворения, гордости с толикой самодовольства, приправленной тщеславием.
Как только танец завершился, эльфы высказали свой восторг аплодисментами и тёплыми пожеланиями в адрес королевской четы.
— Норуиэль, — вдруг нахмурился Ораферн, когда они отошли в сторону. — Я бы хотел обсудить кое-что…
— О, прошу позволить мне высказать своё восхищение! — но к ним уже направлялась источавшая радость и обожание Эльвилин. — Как изумителен ваш танец! Король Ораферн бесподобен и так великолепна королева Норуиэль! — она присела в поклоне. — Вы, словно два грациозных лебедя в тихом пруду, озарённом лунным светом!
— Лебедя? — удивлённо приподнял бровь Ораферн и оглядел себя, после чего нахмурился. — Пора завязывать со светлым одеянием.
— Благодарю, Эльвилин, — королева была более благосклонна. — Твои слова греют моё сердце.
— А где Лелиас и принцы? — осведомился король.
— О, они отправились к кушаньям со свитой придворных дев. Я же не могла оторвать глаз от вашего чарующего танца!
— Надо бы её найти… — хозяин Леса оглянулся к лоткам с угощениями.
— Дорогая моя Эльвилин, будь так любезна, приведи принцессу и принцев за главный стол, где мы с супругом будем восседать, наблюдая за празднествами, — распорядилась Норуиэль.
— Непременно, моя королева, — поклонилась сестра и удалилась.
— Пойдём, супруг мой, — королева снова улыбалась, беря Ораферна за руку. — Подданные должны видеть своих правителей во всём сиянии и знать, как мы дорожим их вниманием.
Хозяин Леса чувствовал себя куклой, которую наряжают по своему вкусу, ставят на всеобщее обозрение в красивую позу и хвастаются, получая пищу для собственной гордыни. Это не нравилось, но сейчас, на празднестве выяснять отношения не стоило. Пришлось снова подчиниться.
* * *
— Самые лучшие лошади были у нас в Тараэлентириосе, — самодовольно хмыкнул Линдлаэр, вкушая творожную выпечку. — Ради лицезрения их невиданной скорости и силы был выстроен огромный скаковой круг. И лучшие наездники, разумеется, тоже находились у нас.
— Лошади Морнтаура ничем не хуже, — возразила Лелиас, попивая тёплое медовое молоко. — Я знаю, что однажды наш конь участвовал в скачках Тараэлентириоса и занял одно из призовых мест!
— Принцесса придаёт слишком большое значение единственному подобному эпизоду, — отмахнулся старший принц.
— Да что ты! Могу поспорить, что ты никогда не сможешь меня обогнать верхом!
— Я не смогу? Я прекрасный наездник! — горделиво приосанился Линдлаэр.
— А готов ли ты это доказать? — насмешливо прищурилась Лелиас. — А то на словах все хороши, а вот на деле…
— Да запросто!
— Тогда, так уж и быть, я дам тебе шанс. Пошли на конюшню.
— Пошли. Мирласс? — оглянулся к младшему брату, но тот с упоением жевал булочку, вызывая умиление у придворных дев, с которыми делился выпечкой. — Мирласс, пойдёшь с нами?
— Не сейчас. Я хочу ещё вон ту ватрушку попробовать, — указал пальчиком на лоток с яствами и обратился к девам. — Будьте так любезны. — Придворные эльфийки тут же доставили ему несколько творожных лакомств с разными ягодами, окружив щебечущей стайкой. А после он увидел прилавок с игрушками, расположенный поодаль. — Ух ты!
— Ладно, — Линдлаэр осмотрел эту картину и кивнул самому себе, вероятно решив, что брату под таким присмотром ничего не угрожает.
* * *
Сбежать от придворных дам не составило труда. Обойдя стороной стражу и местных, Лелиас побежала в сторону дворца. Линдлаэр старался не отставать, но заметил, насколько девчонка оказалась резвой. Она носила ту же причёску, что и её отец, разве что непослушные пряди были куда длиннее и гуще. Золотистые волосы колыхались при беге, а хитрые глаза блестели задорным зелёным огнём, когда она оборачивалась, чтобы проверить, не отстал ли принц. Зависть вперемешку со злорадством ударили в голову наследника Тараэлентириоса. Эта девчонка явно считала себя свободной, забыв о том, что рождение в правящей семье — это рамки и клетка, из которой никогда не выбраться.
— Скорее, — тихо поторопила она, когда показался узкий мостик с противоположной от входа стороны дворца.
Длинный узкий каменный ход не вызывал доверия и намекал на то, что каждый, кто решится по нему пройти, в итоге окажется внизу, в бурлящей клокочущей массе воды на дне ущелья. Но принцесса перебежала по нему так легко, что Линдлаэр остановился, вытаращив глаза. Заметив, что принц не последовал, Лелиас вернулась и, улыбаясь, протянула ему руку. Искренность в глазах девчонки огорошила и потому наследник протянул ей руку в ответ и, не отрывая глаз, сделал шаг, ещё и ещё. А Лелиас всё улыбалась и даже не смотрела под ноги, сохраняя зрительный контакт, шла спиной, пока не оказалась на той стороне и не проникла во дворец через малый ход. Линдлаэр с ужасом оглянулся, поняв, что только что едва не погиб в этом глубоком ущелье и снова злость взяла верх, заставив стиснуть кулаки. Он уверовал в то, что не искренность, а безрассудство и наплевательское отношение к чужим жизням двигало девчонкой. Теперь он ещё больше желал доказать, что лучше, ловчее, важнее…
На её плечо вдруг шмякнулось какое-то существо, маленькое с крылышками и покрытое чушуёй. Сначала принц решил, что это ящерица, но форма тела была уж больно округлой, похожей на котёнка с рожками-ушками и хвостом и лапами, как у маленького дракона.
— Познакомься, это Дракот. Мы дружим, — снова улыбнулась Лелиас.
— Принцесса Лелиас изволила вернуться? — было бы глупо рассчитывать, что появление дочери короля никто не заметил. Стражник поклонился.
— Да, хочу показать принцу Линдлаэру свою лошадь.
— Прошу позволить мне проводить вас, — поклонился стражник и довёл детей до коридора, ведущего в конюшню.
Здесь пахло соломой, сушёными травами, кожей и, кажется, мёдом. Лошади стояли статные, ухоженные, с расчёсанными гривами и хвостами, обладали большими любопытными глазами и мягкими носами. Да, проход между денниками не был столь широк, как в Тараэлентириосе, нигде не виднелось лепнины и позолоты, но вместе с тем сохранялось какое-то необъяснимое чувство уюта.
— Вот она! — указала пальцем Лелиас и подбежала к деннику светло-серой лошади. — Моя красавица! Эль.
Кобыла тут же опустила голову к своей юной хозяйке и пощипала её по плечу, тут же получила ответную ласку и даже поцелуй в нос. Дракот привычно уцепился за гриву лошади и заполз к макушке, уютно там устроившись.
— А это Мизрен отца, — ткнула пальцем на денник напротив, где стоял серый в яблоках жеребец.
— Ничего особенного, — хмыкнул принц. На его лице просто было написано, что лучше лошадей, чем в Тараэлентириосе, не было нигде. Эти же, хоть и казались ухоженными, по его мнению, явно проигрывали в ста́ти.
— Опять ты? — насупилась Лелиас и поджала губы. — Да ты в жизни меня не обгонишь даже на самой лучшей лошади!
— Не льсти себе, принцесса Морнтаура. Я имел удовольствие учиться у лучших, — надменно произнёс Линдлаэр.
— Ах так?! — вот тут уже гнев вспыхнул в зелёных девичьих глазах. — Седлай любую лошадь! Я покажу тебе! — она открыла денник светло-серой кобылы.
— Прошу простить, принцесса, — подал голос стражник. — Но для верховой прогулки сейчас не подходящее время, к тому же, необходимо подготовить сопровождение.
— Тогда тащи седло! — приказала Лелиас. Стражник поспешил отойти и предупредить прислужников на конюшне. — А ты выбери лошадь, пока я переоденусь! — сказала и умчалась прочь по коридору.
Здесь неподалёку она хранила свой верховой наряд, чтобы каждый раз не подниматься в свою комнату. Ничего особенного, просто сапоги, штаны и рубашка на подобии тех, что носил Ораферн. За это время лошадей оседлали и вывели во двор. Несколько стражников тоже сели верхом, чтобы сопровождать принцессу.
— А где уздечка? — удивился Линдлаэр, глядя на подведённую ему гнедую кобылу. — А хлыст?
— То есть прославленный всадник Тараэлентириоса не в силах справиться с лошадью без узды? Как человек, да? — рассмеялась Лелиас, торжествуя. Она ухватилась за гриву своей лошади и ловко вскочила в седло. — В Морнтауре не используют узды.
— Я справлюсь с чем угодно! — рассвирепел принц и, не без помощи, уселся верхом. — Догоняй! — он стянул свой верхний пояс и что было сил ударил лошадь каблуками, затем хлестнул по крупу ремнём. Животное возмущённо заржало и бросилось вперёд.
— Ты что! — возмутилась принцесса и послала свою кобылу следом.
— Принцесса Лелиас должна остановиться! — выкрикнул один из стражи сопровождения, вероятно поняв, насколько опасной обещает быть эта затея.
Но Дракот, который успел перебраться на плечо хозяйки, вдруг развернулся и зашипел. Огонёк на его спинке вспыхнул, заставив остальных всадников и их коней замереть на месте.
Лошади мчались вперёд по лесной тропе, взрывая копытами землю. Линдлаэр вцепился в луку седла, стараясь удержаться в нём, и с ужасом осознавал, что не имеет никакого контроля над несущейся гнедой бестией. Не было повода, за который можно было потянуть, чтобы врезавшееся в губы животного железо побудило её затормозить, да и сама кобыла, кажется, не поняла бы подобного сигнала. Дикая!
— Эль! Догоняй их! — приказала Лелиас и лошадь послушно прибавила темп.
Деревья мелькали по сторонам, а тропа начала извиваться, подвергая юного всадника риску влететь на всём скаку в какую-нибудь ветку. Он пригибался к гнедой шее и чувствовал, как чёрная грива хлещет по лицу. Но лучше уж так, чем встретиться с твёрдой ветвью. Линдлаэр злился, ругал принцессу, свою непослушную кобылу и Морнтаур в целом, этот дикий, необузданный край с его дикарскими привычками и дикарским поведением… и магия у них тоже дикарская! И что Мирласс нашёл в этом захолустье, где даже нормальных развлечений нет?! Сад заросший, комнаты маленькие, обслугу видно и их за это никто не ругает! Стены серые! Никакой лепнины и позолоты, никакого представления о красоте! Принцесса дикарка! Полная глушь!
— Амрун! Стой! — выкрикнула Лелиас, поравнявшись с гнедой кобылой. Та замедлилась.
— Я сам! — рыкнул в её сторону принц.
Он попытался перекинуть второй конец ремня перед шеей лошади, ухватить другой рукой, потянуть на себя и этим остановить животное. Но лишь хлестнул гнедую по шее концом ремня. Та остановилась и взвилась на дыбы. Ландлаэр почувствовал, как теряет равновесие и летит с седла спиной вниз.
— Нет! — взвизгнула Лелиас, проскочив мимо, остановила свою лошадь и, развернув, кинулась на помощь…
Она видела, как нагоняет стража, как медленно поднимаются копыта их лошадей и так же медленно врезаются в землю, опираясь для нового скачка… Видела, как плывёт спиной назад принц с таким ужасом в глазах, что все прочие обиды сразу ушли на второй план. Гнедая Амрун сделала два шага и стала опускаться на все четыре ноги… А потом случилось нечто странное… Лелиас заметила то ли вспышку, то ли мерцание, которое появилось и исчезло неимоверно быстро для столь медленно движущихся фигур. А потом она заметила ещё одну, из которой появился её отец. Ораферн возник прямиком позади Линдлаэра и поймал его на руки до того, как тот коснулся земли. И после время снова пошло, как обычно.
Эль остановилась перед Амрун, а принцесса соскочила с лошади и подбежала к отцу.
— Ты цел? — тот внимательно обежал взглядом Линлаэра, затем посмотрел на дочь и, убедившись, что она в порядке, с облегчением выдохнул.
— Я… да… — выговорил наследник Тараэлентириоса, а потом заёрзал. — Прошу поставить меня на землю!
— Что тут произошло? — король Морнтаура выполнил то ли просьбу, то ли приказ и осмотрел всех присутствующих. Заметив Дракота, всё ещё сидевшего на плече принцессы, поманил того пальцем.
Зверёк вдруг сжался, словно ощущая, что и ему теперь достанется за произвол, но, помедлив, всё же перелетел на руку Ораферна и подобрался к шее, о которую тут же стал тереться мордочкой. А лесной король, услышав всю историю от каждого из участников, нахмурился.
— Вот оно что… — он прищурился, глядя на дочь. — То есть зачинщицей всего этого стала Лелиас?
— Я… не хотела, чтобы всё так получилось… — она съёжилась под его взором. Все её эмоции легко читались на лице. Страх и трепет перед отцом, чувство вины и стыд.
— Ты подвергла опасности Линдлаэра! Да, он повёл себя неправильно, но это не даёт тебе права подначивать к опасным затеям! — А как часто Ораферн повышал голос на свою дочь? Судя по её реакции, по тому, как она вздрогнула, довольно редко. — А если бы я не успел?! Он мог сломать себе спину! — но гневные зелёные глаза обернулись и к принцу. — Ты тоже хорош! Самонадеян до крайности! Повёлся на провокацию, к тому же позволил себе стегать лошадь, да ещё не имея привычных рычагов давления! Глупо! Не зная особенностей верховой езды Морнтаура, не лезь в седло. Это… — он на мгновение осёкся. — Это безрассудно.
— Пап… я… мне очень жаль… — принцесса сникла, а в её глазах заблестели слёзы. Она явно раскаивалась в произошедшем и опустила взгляд, боясь поднять его снова.
— Ты будешь наказана, — сообщил король уже тихим, но не менее суровым голосом.
— Прошу простить за доставленные неприятности, — всхлипнув, произнесла Лелиас, явно подбирая слова. — Рада, что никто серьёзно не пострадал и безмерно раскаиваюсь за то, что стала причиной сложившихся обстоятельств.
Линдлаэр, придя в себя, испытал смешанные чувства. С одной стороны, он был рад, что принцесса присмирела и получила своё, а с другой, возмущён тем, что и ему досталось от местного правителя. Но какое он имел на это право?! Право старшинства? Бред! Это меркнет перед кровью рода. А в наследнике Тараэлентириоса столько великой крови, что этому типу в жизни не сравниться с ним! Однако этот тип только что спас от возможной гибели или, как минимум, серьёзного увечья.
— Возвращаемся, — возвестил король, а потом почему-то наклонился к принцу и заговорил очень тихо. — Соперничество с девчонкой, которая ещё и младше тебя, не делает тебе чести. Не достойно благородного принца.
И тут пришло осознание. Как он, Линдлаэр Ирима-Аруон повёлся на банальную провокацию?! Почему потерял самоконтроль? Почему, зная высший этикет, позволил себе вести себя столь недостойным образом в присутствии свидетелей?! Слова тут же застряли в горле и возмущение рухнуло вниз вместе с гордыней. Опозорился… Опозорил свой титул, своих предков… повёл себя, как какой-то безродный плебей, забыв о достоинстве и величии своего рода. Опустил глаза.
* * *
Когда Ораферн с Лелиас и Линдлаэром вернулся на поляну, уже начинало темнеть. Для этих детей праздник уже был испорчен. Оба шли понурые, боясь взглянуть друг другу в глаза. Когда вокруг появились эльфы, принц приосанился и сделал вид, что вовсе не расстроен. Натягивать маску он умел весьма неплохо. Ораферн вздохнул. Ещё бы сотня лет в Тараэлентириосе и этот мальчик стал бы вторым Лоссеаналле. Мысль покоробила, и король слегка поморщился. Вспоминать того надменного типа, полностью оторванного от своей земли, ставшего похожим на человека, дорвавшегося до власти и бессмертия и погрязшим в скуке и странных развлечениях, не хотелось. Оставалось надеяться, что Линдлаэр, оставшись здесь, не станет таким же.
На поляне звучала песня… тихая, протяжная, лиричная. Начинал её один голос, а затем подхватывали все остальные по очереди, пока голоса не слились в один дивный хор. Мелодия зачаровывала, побуждая присоединиться, заставляя мурашки пробегать по телу от невероятного звучания.
— Смотрите, — шепнул детям Ораферн и, присев на корточки, коснулся ладонью земли.
Зелёные искорки медленно поднялись, отделившись от почвы под ногами, и поплыли вверх, слегка кружась.
— Магия… — не сдержавшись, прошептал Линдлаэр, зачарованный этим действом.
А потом стеклянные фонари распахнулись, отпуская чёрных бабочек на свободу. Фиолетовый свет блеснул с одной стороны, затем с другой, а потом заструился вверх, мерцая, из-за движения крыльев удивительных существ. Невероятное зрелище в сумерках завораживало, заставляя поднять голову в небо, чтобы проследить этот удивительный полёт.
Поэтому появление гостя заметили не сразу. Эльфы вдруг ахнули и расступились, пропуская величественного белого оленя. Его рога казались серебристыми и сверкающими в бликах лиловых и зелёных огоньков. Он гордо вышагивал до тех пор, пока не подошёл довольно близко к королю Чёрного леса.
— Это добрый знак! — послышалось из толпы. — Священный Дух Леса!
— Боги услышали нас!
— Наш король благословлён!
Восторженные шепотки прокатились по поляне и с этим нужно было что-то делать. Ораферн криво улыбнулся, глядя на белого оленя, прекрасно зная его любовь к эффектным появлениями, а после преградил дочери путь, когда та захотела приблизиться к Духу. Линдлаэр же просто стоял, открыв рот, позабыв о своём величии, не в силах оторвать взгляд от белого существа.
— Да пребудет с нами благословение богов! — громко возвестил король. — Да завершится эта ночь танцами и песнями в честь пробуждения Леса! — затем заговорил тише. — Талион, присмотри за детьми. Я отойду.
— Да, мой король, — ответил тот.
Олень проследовал мимо эльфов, и Ораферн, развернувшись, пошёл рядом туда, где их скрывали деревья.
— Чего это ты решил явиться? — с недоверием в голосе поинтересовался лесной король.
— Геллионн попросил посмотреть, как ты справляешься, — горделиво произнёс Арас, качнув прекрасными рогами. — Он, конечно, не на праздник просил явиться… Но у вас тут весело. Придётся мне теперь каждый год приходить на это торжество, а не то твои эльфы сочтут это дурным знаком.
— Губёнку-то не раскатывай, — тихо посмеялся Ораферн, а потом улыбка сошла с его лица. — Как Геллионн?
— Не отходит от Сердца Мира Духов. Сидит, принимая его благословение. Проклятье тяжёлое… — вздохнул олень. — Сейчас почти все обязанности по управлению Мира Духов легли на меня. Хлопотно…
— Ты что, получается, просто сбежал? — хмыкнул король. — А сам распинался мне, помнишь? Не можешь нести эту ношу — брось.
— Я могу! — недовольно буркнул Арас. — Просто иногда хочется и… отвлечься.
— Хоть какие-то подвижки в лечении есть?
— Медленно. Очень медленно. Думаю, что ещё несколько месяцев ему придётся провести у цветка Лелиас… чтобы сила его сняла часть проклятья, — вздохнул, а после недовольно зыркнул на собеседника. — Ну и нажил же ты себя врагов! Всегда по-крупному играешь.
— Сам не знал… — точно так же вздохнул Ораферн. — Ладно. Передавай ему привет и скажи, что всё хорошо у нас. Пусть не волнуется.
— Всё хорошо? — недоверчиво прищурился Арас. — А синяки под глазами у тебя от хорошей жизни?
— Могу поспорить, что у тебя такие же в другом обличие… — буркнул лесной король и, кажется, угадал, так как собеседник снова глубоко вздохнул и отвернулся, едва не задев рогом.
— Ладно. Передам. Держись тут…
— И ты… там…
Белый олень отошёл на несколько шагов, затем взмахнул рогами и, прыгнув за деревья, исчез. Ораферн проводил его взглядом, а затем поспешил обратно на поляну. Вести о Геллионне не радовали, но хотя бы не огорчали. Ему нужно время, много времени, чтобы победить или хотя бы снизить влияние проклятья Сауириэль. Арасу тоже приходилось не сладко. Да, он был куда более легкомысленным снаружи, чем Ораферн, но суть у них одна, как у любого духа-двойника. Оба ответственно относились к свой роли, когда приходило время заняться делом.
* * *
Утро в Морнтауре пахло весной. После вчерашнего празднества лес ожил. Дышать стало свободнее, а потоки энергии то тут, то там поблёскивали зелёными искрами, пробудившись ото сна. Они проникали в деревья и кустарники, придавая им сил. Лопнувшие почки на ветвях показали скрытые до этого момента нежно-зелёные листочки, робко выглядывающие из своего зимнего укрытия. За пределами эльфийской территории ещё лежал снег, но и там чувствовалось, что солнце грело сильнее, пусть зима ещё и показывала свой норов.
— Дорогая сестра, — Эльвилин сидела напротив королевы Чёрного Леса в своих покоях. Их разделял невысокий круглый столик. — Это весьма приятная глазу церемония, уверена, что тебе она придётся по вкусу. Финелис обучилась этому в Лантасиринане у одного купца с востока, что привозил дивные безделушки из далёких краёв. Тот удивительный травяной напиток, именуемый чай, кажется горьковатым, но с приятными цветочными или фруктовыми нотками. У нас в Лантасиринане он становится всё более завлекательным.
Фенелис внесла в комнату толстый поднос с решёточкой наверху и атрибутами для чаепития и поставила на столик между повелительницами, затем принесла большой кувшин с очень горячей водой и поставила рядом, после чего села на колени перед столиком и, поклонившись девам, длинной глубокой ложкой зачерпнула воды и налила её в обе чаши с крышечками, а после и в малые кувшинчики, и в маленькие чаши. Движения её рук напоминали танец, столь изящны и легки они представлялись. Она ловко покачала чаши и вылила воду прямо на решётку толстого подноса, демонстративно поднимая посуду, чтобы показать струю воды, затем поставила на столик две пиалы, напоминающие лепесток, в которых находился сухой травяной сбор.
— Прошу благородных дев поднести эти пиалы к своему лику и вдохнуть аромат. Позвольте мне знать, достоин ли он внимания? — произнесла прислужница, кланяясь.
— Весьма необычный ритуал, не находишь ли, сестра моя? — улыбнулась Эльвилин и поднесла ближайшую к себе пиалу, вдохнув аромат. — Мне мнится весьма приятный сбор. Кажется, тут я слышу аромат вишни.
— Какой необычный, — королева вдохнула запах, прикрыв глаза и не сразу убрала от себя диковинную пиалу. — Такой… пленительный… Мнится мне цветок сливы и… нечто ещё… — она вдохнула снова и улыбнулась чему-то. — Дивно… ох, как дивно! — на щеках тут же расцвёл румянец, а в глазах заблестели весёлые искры.
— Да будет мне позволено приготовить сей чай для моих повелительниц, — снова поклонилась Фенелис и приняла пиалы-лепестки от Эльвилин, а после и от Норуиэль, хотя та и не желала расставаться со своей так скоро.
Ловкие руки служанки длинной тонкой ложечкой опрокинули несколько щепоток сухой смеси сначала в одну чашу, затем в другую и, залив туда горячей воды, прикрыли крышечками. Затем через тонкое сито напиток проник в кувшинчики и уже после коснулся малых чаш. Фенелис предложила сначала напиток королеве, а после её сестре. Те отпили по глотку и заулыбались.
— Чудесный вкус, чуть сладковатый, немного терпкий, — Норуиэль глубоко вздохнула, не теряя улыбки на своём лице.
— Ты права, сестрица, — блаженно произнесла Эльвилин, прикрыв глаза. — Тепло разливается по всему телу и так расслабляет, слегка покалывает на кончиках пальцев.
— Верно. Чувствую покалывание, но не чувствую расслабления, скорее, наоборот, я полна сил!
— Прошу позволить мне налить ещё напитка в чаши, — произнесла прислужница. Уголок её рта чуть подёрнулся вверх в едва заметной улыбке.
«Как совестно мне писать эти строки, как гложет меня стыд и горечь, но приходит понимание того, что душа моя мечется и сердце рвётся к тому, с кем никогда не быть. Каким тяжким грузом на сердце лежит осознание предательства той, что ближе мне всех на свете. Но не в силах я поведать о том никому, не в силах открыться, а удерживать эти слова в себе уже нет мочи. Посему доверяю их этому сочинению, что никогда не будет раскрыто или представлено. Эти листы в итоге ожидает огонь, пепел и забвение. Но чувства мои это не умаляет.
Уже давно пребываю я в доме сестры, уже давно вижу её супруга и каждый раз ощущаю томление и жажду прикоснуться к его руке, заглянуть в глаза иначе, чем для праздного разговора. Как же прискорбно моё состояние, как отвратительна я себе за то, что возжелала того, кто не сможет ответить мне взаимностью. Сестра никогда не простит мне этой слабости. Она никогда и никому не желает прощать слабостей, кроме себя самой. Её ревность так омерзительна и жестока, что она готова выслать из королевства любую, посмотревшую с восхищением на её супруга. Она уже вынудила однажды короля удалить из Морнтаура группу его почитательниц. Капризы сестры становятся всё неприятнее. Теперь она считает, что все эльфийки дворца имеют желания в сторону короля Ораферна. Да, я могу их понять. Он красив, статен, силён. Его мужественность и жажда справедливости покоряет моё нежное сердце. Умелый воин, величественный король, коему простота ближе надменности и пафоса. А как он любит свою дочь! Даже наказав принцессу однажды лишением всех развлечением и заточением в комнате на несколько дней, он посещал её, чтобы развеять её тревоги и скуку. Ах, если бы он так же полюбил и моё дитя. О, если бы я могла подарить ему…
Горечь съедает меня, побуждая думать о страшном предательстве. О, мой король! Ах, если бы у меня только был шанс, если бы я встретила тебя раньше…
Есть в моей душе подозрения, что Фенелис, моя верная прислужница, догадывается о моём влечении, она так трепетно заботится обо мне, поит диковинным чаем, дабы успокоить мои чувства, но с каждым днём я всё больше убеждаюсь в том, что жажду мою никто, кроме короля, не сможет утолить. О, горе мне несчастной! Уже не осталось и возможности провести с ним хоть минутку наедине. Сестра желает, чтобы король постоянно находился перед ликом её, установила ежевечерние уроки вышивки для нас и принцессы, а супругу наказала в этой же комнате заниматься чтением для детей. Как мне страстно желается откинуть прочь вышивание, схватить за руку Ораферна и убежать прочь от всего. Но воли на это нет моей. Как нет и его желания. Замечаю время от времени взгляд его зелёных глаз, устремлённых на меня, и вижу беспокойство на его прекрасном лице. Быть может, он считает, что поразил меня недуг? Мне представляется, как он ухаживал бы за мной…
Решилась я на отчаянный шаг и вызвалась присматривать за принцессой во время её занятий по стрельбе из лука. И всё лишь для того, чтобы видеть почаще милого моему сердцу короля. О, если бы он обучал меня, как трепетало бы сердце! Если бы ко мне он подходил со спины, помогая направлять лук, если бы моего локтя касался, если бы мне улыбался. Если бы судьба обернулась иначе, если бы он пожелал узнать меня лучше, быть может, обратил бы внимание своё на мою персону. Горько. Иногда становится тяжело дышать и в груди прорезается боль. Как невыносимо мне видеть и не сметь коснуться!
О, боги, дайте мне сил пережить это. Дайте мне шанс изменить всё…»
Фенелис закрыла записи и убрала обратно в ларец на письменном столике госпожи Эльвилин, закрыв маленьким ключом.
* * *
Ораферн снял с полки библиотеки одну из книг и опёрся на кованые перила, изображавшие маленькие пушистые ёлочки с навершием в виде шишек. Пролистав несколько страниц, он кивнул самому себе и, прихватив книгу, направился вниз по винтовой лестнице.
— Мой король, — поклонился Талион, возникнув при выходе из библиотеки. — Все собрались в малой гостиной.
— Уже иду. Скажи, Талион… — задумчиво произнёс Ораферн, но после мотнул головой. — Нет, ничего. Забудь.
Поговорить о происходящем было не с кем. Геллионна не хотелось тревожить, а Лимлаг уже очень давно не появлялся. Да, он временами присылал сообщения о том, что бороздит океан и воюет с пиратами, извинялся, что так и не смог до сих пор добраться, но на этом всё заканчивалось. Талион был хорошим малым, но слишком юн для того, чтобы давать советы в сердечных делах. Общение с Эльдаэн могло стать причиной новой волны ревности королевы, а остальным не следовало знать секреты жизни королевской семьи. Но общение с Норуиэль становилось всё тягостнее. Собственнические эмоции поглощали её всё больше с каждым днём. Ораферн догадывался, что причиной тому может быть «чарм», но если сейчас происходило подобное, что же будет дальше? Он старался ничем не вызывать недовольства королевы, но негодование короля накапливалось. Против вечера с детьми и прочтения им книг он ничего не имел, но не мог этим заниматься каждый день, как требовала того Норуиэль. Она начинала заговаривать о прочих придворных девах и о том, не найдётся ли им какого задания в соседних эльфийских королевствах. Терпение в такой момент давало сбой и гневный взгляд, брошенный на супругу, приводил ту в трепет, а после начинались жалостливые речи, а иногда и слёзы. Что тут было поделать?
Король остановился возле двери в малую гостиную, словно собираясь с духом, а после открыл её и оглядел присутствующих. В нос врезался целый букет запахов. Обожание и сладострастие, восхищение и нетерпение, любопытство и недовольство, радость и удовлетворение, а также страсть и высокомерие. Королева с сестрой и дочерью сидели за длинным столом и вышивали, а мальчики устроились возле камина, где установили большие светящиеся кристаллы. Младший из принцев возился с игрушкой на колёсиках, изображавшей лося.
— Отец! — радостно вскочила Лелиас, но тут же была одёрнута матерью.
— Мы рады приветствовать нашего короля этим вечером в столь уютной гостиной, — улыбнулась королева. — Надеемся, что сегодня услышим ещё одну удивительную историю из тех книг, что хранит наша богатая библиотека.
— Да, я как раз тут нашёл одну легенду… — сообщил Ораферн, усаживаясь в кресло у камина.
— А про что легенда? — поинтересовался Мирласс, усаживаясь ближе.
— Мой брат хотел поинтересоваться, кто является героем этой легенды и о чём она повествует, — Линдлаэр чинно склонил голову, словно извиняясь за младшего. После того случая со скачками он стал вести себя подчёркнуто вежливо и чинно. — Мы благодарны королю Морнтаура за заботу и внимание, коим щедро одарены в этом дворце.
— Полюбуйся, дочь моя, как достойно ведёт себя принц Линдлаэр, — улыбаясь, тихо произнесла королева, чуть наклонившись в сторону принцессы. — Как он учтив, какие превосходные у него манеры. Тебе не помешало бы взять с него пример.
— Глупости, — хмыкнула та. — Он чванлив и высокомерен…
— Ты что-то сказала, моя дорогая? — с лёгким нажимом произнесла Норуиэль.
— Ничего, матушка, — вздохнула Лелиас и ткнула иголкой в вышивание.
— Эта легенда повествует о Лунном озере, — Ораферн поспешил переключить тему разговоров и открыл книгу. — Когда-то, давным-давно, когда Марнуэлен ещё не ведал зла, его населяли удивительные создания — единороги. Одни имели высокий рост и благородные вид, другие же отличались некрупным сложением и исключительной резвостью. Каждый из них обладал своей способностью. Одни умели сливаться с окружением так, что никто не ведал, где их искать, а другие с помощью силы рога могли передвигать предметы и рождать родники. Вода из таких источников имела удивительные целительные свойства, и многие приходили к ним за исцелением.
— Я видел единорога! — обрадовавшись, заявил Мирласс. — Когда нас вёл властитель Лимлаг из города, я обернулся и увидел огромного чёрного единорога!
— Ты видел?.. — с придыханием произнёс Линдлаэр, потеряв самоконтроль.
— Да, властитель Тилиаэл имеет особенность обращаться в единорога, — улыбнулся краешком губ Ораферн. Ему нравились естественные эмоции. — Но сейчас этих зверей не встретишь так просто. И вот почему… — он снова опустил глаза на страницы книги. — Но, когда бог войны Окхтар явился на Марнуэлен и начал вершить злодеяния, создавая своих демонов, этим великолепным существам, дарующим целительные воды, пришлось испытать горя. Единороги стали объектом гонений и желанным источником магии для злых сил. Собрались они в Белегтауре и единым усилием создали в восточных землях Великого Леса целебный источник — целое озеро лазурного цвета, именуемое в последствии Лунным из-за острова в форме полумесяца. Сюда приходили все раненые звери и эльфы, дабы исцелиться. Однако, источник этот заинтересовал демонов. И они возжелали обладать им, потому направили свои стопы на его поиски. Но озеро защищала прекрасная дева в белых одеяниях, умевшая искажать пути, дабы враги не добрались до целительных вод. Прознав это, демоны решили сжечь лес, ведь на открытом пространстве исказить тропы будет куда сложнее. Эльфы защищались сколько могли, но против исчадий зла не смогли противостоять долго.
— Они… погибли? — Лелиас незаметно выскользнула из-за стола и пробралась к креслу, где сидел отец. Никакое рукоделие не могло сравниться с героической легендой.
— В войнах многие погибают, — вздохнул Ораферн. — Увы, даже эльфийская жизнь может быть прервана битвой или несчастным стечением обстоятельств. Присядь и послушай, — он снова вернулся к страницам. — И тогда дева-хранительница решилась на отчаянный шаг. Знала она, что можно защитить источник лишь с помощью добровольной жертвы и, обернувшись белым лебедем, она взмыла в небо и камнем рухнула на Лунный остров. Воды озера всколыхнулись, забурлили, а после потеряли свой лазурный оттенок, став прозрачными. Добравшись до него, демоны долго искали возможности исцелиться, но так и не нашли, потому покинули те места. Но по сей день ходит слух, что дева всё ещё защищает целительный источник в Лунном озере, искажая пути, и не открывает свой хрустальный дворец тем, кто недостоин.
— Жалко её… птичку, — вздохнул Мирласс. — Если бы демоны исцелялись в источнике, их никто бы не смог победить. А лебедь всех спасла.
— Мне слышалась подобная легенда, — произнёс Линдлаэр, — но там присутствовал лебедь-рыцарь, великолепный воин с Небесного острова Силматол, сражавшийся с полчищами демонов за целительный источник и погибший на его берегах. Кровь воина соприкоснулась с водами, и они перестали быть целебными. Так мне рассказывал дядя.
— Дядя… — слегка поджал губы Ораферн, само упоминание этого типа вызывало горечь во рту. Лоссеаналле незримо присутствовал в Морнтауре в словах юного принца и продолжал нести свои взгляды из уст ребёнка. — Твой дядя имел обширную библиотеку, в которой присутствовало множество редких изданий. Быть может, разные взгляды на эту легенду имеют общий корень. Никого из нас там не было. Возможен любой из вариантов описания.
— В любом случае, легенда грустная, но героическая, — подвела итог Лелиас, бросив на Линдлаэра короткий недовольный взгляд. — Спасибо, отец.
— Нам с Лосяшкой понравилось! — радостно возвестил Мирласс, обнимая игрушку.
— Я рад, — улыбнулся лесной король и закрыл книгу. — Что ж, пожалуй, на сегодня всё. У меня ещё есть дела в кабинете. А вам скоро ложиться спать.
— Благодарю от своего лица и лица брата за уделённое нам время, — Линдлаэр чинно поклонился.
Аромат высокомерия и заносчивости коснулся носа Ораферна.
— Если ты хочешь искренности, будь искренним сам, — произнёс король. — Достойное поведение — это не заученные фразы. Это твоё уважительное отношение к собеседнику.
— Должна сказать, что воспитание Линдлаэра не вызывает нареканий, — королева отложила вышивание и, поднявшись из-за стола, подошла ближе к супругу. — Быть может мой король найдёт ещё немного времени для нас на прочтение новой легенды или поведает о своих приключениях в прошлом? — мягкий тон, лёгкое прикосновение к руке, попытка поймать взгляд зелёных глаз мужа.
Ораферн понимал, что Норуиэль пытается всеми силами удержать его подле себя, но кисло-сладкий аромат с лёгкой примесью горечи, сопутствующий властности и чувству превосходства, останавливал. Поэтому король коснулся губами тыльной стороны ладони супруги и покачал головой.
— Не сегодня. Мне нужно пересмотреть ещё массу прошений. Не уверен, что справлюсь до часа волка. Прошу простить, — он кивнул всем присутствующим. — Приятных снов. — Развернулся и вышел из комнаты, чувствуя за спиной лёгкий запах досады и ревности.
* * *
Тихий полумрак комнаты Эльвилин был нарушен нетерпеливым стуком в дверь.
— Фенелис, спроси, кто там так поздно, — хозяйка покоев отложила книгу, которую читала возле светильника в виде цветка гиацинта.
Служанка поклонилась и, оставив дымиться курильницу, проследовала к двери, приоткрыла её, после чего распахнула полностью и низко поклонилась, впуская королеву.
— Сестра моя, чувствую острую необходимость побеседовать с тобой, — Норуиэль подошла ближе к креслу сестры и опустилась на такое же напротив.
— Что так растревожило тебя, дорогая сестра? — в голосе почувствовалось лёгкое беспокойство.
— Ты же слышала, как он отказал мне… при всех… — взгляд королевы бегал по сторонам, не останавливаясь даже на лике сестры. — А что, если он нашёл себе ещё кого-то из придворных дам? Что если теперь встречается с ней под предлогом работы с бумагами? — она говорила тихо, но крайне взволнованно. — Фенелис! Ты же знаешь, что говорят придворные. Поведай мне!
— Да простит меня великодушная королева, — низко присела в поклоне прислужница. — Не каждому слуху стоит верить. Многие из них продиктованы жадностью и ревностью.
— Что ты имеешь в виду? — Норуиэль бросила возмущённый взгляд на неё. — А ну отвечай!
— Прошу простить, если мои слова вызвали недовольство, — встав на колени, прошептала Фенелис. — Я всего лишь пытаюсь уберечь повелительницу от неразумных толков.
— Приказываю говорить! — та сжала подлокотники кресла.
— Как прикажет моя повелительница, — опустив глаза ещё ниже, произнесла Фенелис. — Придворные толкуют, что почитательницы короля состоят не только среди тех, кого моя королева вычислила и отправила прочь из Морнтаура. Любая из дев готова разделить… тяготы его жизни и украсить собой его будни и вечера. Король Ораферн на удивление желанный образ в кругу дев.
— Сестра моя, мне кажется, ты не мыслишь здраво. Несмотря ни на какие слухи, твой супруг не давал тебе повода усомниться в своей верности. Он даже согласился отослать дев в Лантасиринан по твоим наставлениям, — вступилась Эльвилин. — На сколько я успела увидеть за время пребывания в Морнтауре, он исключительно честен.
— Я уже ни в чём не могу быть уверена, — королева поспешно поднялась с кресла и прошлась по комнате, резко развернулась к сестре. — Он отказал мне. Он не пожелал более находиться рядом со мной, хотя я просила его остаться. Прежде он так не поступал. Видно, я наскучила ему. Он всё меньше времени проводит в моём обществе.
— Сестра моя… — в глазах Эльвилин появилось беспокойство. — Что с тобой происходит? Да если бы случилась измена, я бы узнала об этом…
— Ты? — Норуиэль быстро направилась к сестре и взяла её за руки. — Да, ты можешь мне помочь. Будь рядом с ним, выясни, о чём он думает в моё отсутствие? С кем ищет встреч? И кто ищет встреч с ним.
— Ты хочешь… чтобы я была рядом… с ним? — затаив дыхание, произнесла Эльвилин. — Без… тебя?
— Да, ты единственная, кому я могу довериться! — тревога в глазах Норуиэль разбила образ спокойной и властной эльфийки, какой та хотела казаться.
— Хорошо, сестра…
— Спасибо. Я знаю, ты не подведёшь меня, — королева выпрямилась, отпустив руки сестры. — Кстати, будь так добра, одолжи мне Фенелис. Пусть приготовит мне тот чай. Я буду ждать в своих покоях. Приятных снов, сестра моя, — глубоко вздохнув, она снова натянула на себя маску спокойствия и вышла.
— Госпожа, — прислужница поднялась с колен. — Позвольте мне приготовить чай.
— Да, конечно… Отнеси его, раз она так хочет. Я подожду здесь.
Эльвилин дождалась, когда Фенелис покинет комнату с подносом и, сев за письменный стол, торопливо нащупала в расшитом поясном мешочке маленький ключ и открыла ларец с книжицей.
«Моё сердце в смятении. О, как же, думается мне, тяжело королю терпеть подобное отношение. Капризы сестры с каждым днём всё более невыносимы. Но она просила меня быть рядом с ним. Как бы я хотела исполнить сию просьбу! Боги, если бы она только ведала о том, то никогда не обмолвилась о подобном со мной. Этот груз на моём истерзанном сердце невыносим. Как долго я ещё смогу скрывать свои чувства? Понимаю, что лучшим исходом будет покинуть Морнтаур и оставить сестру. Но не могу совершить сие деяние, не объяснив причины. И объясниться не в силах…»
Стук в дверь заставил быстро захлопнуть книжицу и убрать её обратно в ларец.
— Госпожа, — Фенелис вошла в комнату, прикрыла за собой дверь и оставила поднос на маленьком столике. — Прошу позволить высказать мне свои мысли, пусть даже они могу показаться неподобающими.
— Говори, Фенелис, — Эльвилин поднялась, закрыв тем самым вид на ларец.
— Я чувствую необходимость обратиться к лекарям в виду состояния королевы. Навязчивые идеи могут привести к печальным последствиям. Король будет страдать и не сможет своевременно заниматься важными делами королевства. Моя госпожа куда более рассудительна и достойна. Прошу простить меня за подобные слова, но я радею за благополучие и моей госпожи. И вижу все тяготы и тоску. Не лучше ли было бы дать решать королю, оставаться ли с безумством или же выбрать рассудительность в качестве спутницы.
— Что ты такое говоришь?! — Фенелись в ужасе отшатнулась, задев стол и едва не опрокинув чернильницу. — Побойся богов!
— Признаю, мои слова могу показаться неподобающими. Но королевство Морнтаур не должно страдать, как не должна страдать моя госпожа и король Ораферн. Я вижу, как вам обоим непросто приходится из-за поведения его супруги. Понимаю, что прецедентов расставаний венценосной четы не бывало прежде, однако, если королеву поразил столь тяжкий недуг, почему же должна страдать и мучиться моя госпожа? И в чём же повинен король? Уверена, он жаждет глотка свежего воздуха после столь длительного заточения. Уверена, в нём любви к супруге, быть может, долг и уважение. Но сердце его всё ещё свободно. Так почему же его не может занять моя госпожа? Тем более, что вижу я, с каким трепетом он наблюдает, но не в силах отказаться от долга.
— Невозможно… — едва не задыхаясь, произнесла Эльвилин, метнулась к большому сундуку, затем обратно к столику, почти пробежала мимо постели и остановилась у стены, прижавшись к ней спиной. — За подобные мысли могу не просто изгнать… Я не могу… Нет, это предательство…
Фенелись подошла к курильнице, ловкими движениями приподняла резную крышечку, бросив туда какой-то порошок, после чего зажала между пальцев какую-то траву и упала на колени, поднеся ладони к лицу в молитвенном жесте.
— Прошу простить мне мою дерзость! Я всего лишь желаю блага для своей госпожи! О, если бы король мог услышать, что он необходим, если бы почувствовал опору, если бы получил помощь тогда, когда больше всего ему необходима… сейчас… В момент, когда собственная супруга изводит его своими капризами, отказываясь выполнять свои обязанности, свалив на него все труды. Как же он устаёт и вынужден ещё потакать прихотям королевы. Она погубит короля, лишив его покоя. И только моя госпожа может остановить эти разрушения.
— Что ты… имеешь в виду? — ужас читался в глазах Эльвилин. — Что значит «погубит»? Не выполняет обязанности?
— Да, моя госпожа. Она перестала заниматься дипломатической перепиской и делами дворца. Её интересует лишь поиск соперниц и требование от короля доказательств его верности и силы. Постоянно. Однажды я видела, как Талион, его помощник, укрывал короля пледом в его кабинете, когда тот заснул за бумагами. Он истощён и устал. Но супруга его лишь продолжает высказывать новые требования.
То ли слова прислужницы, то ли аромат курильницы так вскружил голову, что Эльвилин медленно опустилась на пол, схватившись за голову.
— Она… не прощает слабости… Боги… какой ужас… Она погубит его… Я… не могу этого допустить. Не могу…
* * *
Сквозь маленькое витражное окно в покои короля проникал солнечный свет, оставляя на полу и стенах разноцветные блики. Тихий стук в дверь напоминал, что уже наступило утро. Радостные сияющие оттенки качнулись, когда ветерок приоткрыл незапертое окошко. Новый стук заставил поморщиться и приоткрыть глаза. Чуть потревоженные цветные блики на какой-то момент привлекли внимание, заставив забыться вновь, но стук повторился.
— Мой король просил разбудить его перед завтраком, — Талион вошёл и прикрыл за собой дверь. — Прошу простить мою настойчивость.
— Да… я помню… — Ораферн зевнул и потянулся в постели. — Сколько времени осталось?
— Нисколько, мой король. Завтрак уже начался, — с досадой произнёс помощник. — Я давно стучу.
— Что?! — король вскочил с постели, но вдруг замер в задумчивости, а после уселся на край, глубоко вздохнув. — А, не важно. Надоело. — Он забрался обратно под одеяло. — Скажи, что я сплю. Хоть один день выспаться мне необходимо. Потом принеси завтрак сюда.
— Слушаюсь…
— Мой король? — Норуиэль вошла в комнату без стука. — Что-то случилось? Отчего пропустил завтрак? Мы с детьми ждали тебя, — она прошла мимо кланяющегося Талиона, словно мимо пустоты.
— Я сплю. Поздно лёг, уже к часу пчелы, — не оборачиваясь, произнёс Ораферн. — Талион, оставь нас.
— Да, мой король, — тихо произнёс помощник и удалился.
— Тебе стоит ложиться раньше, дабы соблюдать распорядок дня, — ласково улыбнулась королева, присев на край постели. — Я так и не дождалась тебя прошлым вечером в наших покоях.
— Интересно, как мне это сделать? — Ораферн повернулся, с явным недовольством взирая на супругу. — Установленные тобой правила не позволяют мне нормально работать! Я должен быть за завтраком, обедом и ужином, читать каждый вечер книжки почти целый час и ложиться спать до того, как наступит час рыси. А к часу белки уже быть на ногах. Помимо этого, ты просишь составлять тебе компанию на прогулках по саду и слушать музицирование Лелиас.
— Что не устраивает моего супруга? — в глазах королевы появилось недоумение. — Распорядок самый обычный для поддержания здоровья. Прогулки по саду необходимы для этого, а Лелиас не пропускает уроки флейты только когда ты рядом.
— Мне необходимо бывать на дальних гарнизонах и отлучаться на несколько дней время от времени. — Он сел на кровати. — Но каждый раз выслушивать недовольство о том, что я пропускаю обед или ужин или отказался с тобой прогуляться, меня утомило. У меня скапливаются огромные стопки прошений и договоров, требующих моего заверения, которые приходится заполнять глубокой ночью, пока ты спишь. Я вынужден срываться с важных дел, чтобы не пропустить совместный приём пищи, иначе опять буду выслушивать нотации. Дай мне работать в моём режиме!
— Ты… обвиняешь меня? — королева опустила горестный взгляд в пол, не опуская головы. — Все мои старания поддержать твоё здоровье называешь неуместными. Мнится мне, что ты более не нуждаешься в моей заботе… Так ли это? Но кто тогда позаботится о тебе? Кто она? — бросила на мужа ревностный взгляд.
— Опять? — устало вздохнул король. — Кстати, об этом. Пожалуй, что твоя сестра слегка задержалась в Морнтауре. Думаю, дома у неё есть и другие важные дела. Пока не случилось никакого недоразумения, лучше ей отбыть поскорее.
— Что ты имеешь в виду?! — возмутилась Норуиэль, вскочив с края постели. — Моя сестра- единственная, на кого я могу положиться! Моя опора и поддержка!
— Твоя сестра… Уверен, что она питает ко мне определённые чувства и это может стать проблемой в будущем. Поэтому я прошу тебя отправить её домой полюбовно, пока не случилось никаких неприятностей.
— Надеюсь, у тебя есть веские доводы, которыми ты можешь поделиться, дабы доказать свои слова, — высокомерно вздёрнула нос Норуиэль.
— Я чувствую… — рассказать о своей способности он не мог, всё больше убеждаясь в том, что королева не примет его таким, какой он есть, и не сможет сохранить его тайну.
— Боюсь, что этого недостаточно для доказательств. Ни словом, ни делом она не вызвала подобных подозрений и ничем не нарушила законов Морнтаура, посему не вижу смысла в выдворении её из королевства.
— Я не о выдворении говорю. Пусть просто едет домой…
— То есть своих почитательниц ты защищаешь, а мою сестру стремишься выгнать? Чем же она так помешала тебе? Может узнать что-то, что ты не хочешь мне рассказывать? — раздражение и неприятие выражалось в каждом жесте королевы. — Мне жаль, что ты считаешь верных мне эльфов помехой для себя. Позволю себе удалиться, — она развернулась и вышла из комнаты, едва не хлопнув дверью.
Талиона и спрятавшуюся за его спиной Лелиас Норуиэль не увидела. Принцесса тут же юркнула в комнату отца, пока его помощник не успел её остановить.
— Пап… — она подбежала к его кровати.
— Лелиас? Что ты тут делаешь? — удивился тот. — Мы… немного не сошлись во мнениях с твоей матушкой… Прости…
— Матушка последнее время ведёт себя странно, — нахмурилась принцесса. — Она почти не обращает на меня внимания, всё больше беседует с Линдлаэром, ведёт с ним свои излюбленные светские беседы, — несколько обиженно произнесла она. — А ещё… — заговорила тише, приблизившись к отцу. — Я видела, как она разит этикетом придворных дев.
— Прости… что делает?
— Разит. Ну… наносит оскорбления этикетом… Я, как и обещала, стала его изучать прилежнее и теперь замечаю многие вещи, которые пропускала раньше. Помнишь, как ты мне рассказывал? Что с тобой поступали так те, кто хорошо разбирается в тонкостях светских манер.
— Она… — король нахмурился.
Он знал причину — ревность. Это тот аромат, что последнее время сопровождал королеву постоянно. Ораферн выбрал Норуиэль потому, что она показалась ему разумной эльфийкой, знающей и рассудительной. Такой она и была в самом начале, но за последние десять лет многое изменилось. Сейчас же она больше напоминала капризных дев из Лантасиринана или даже Тараэлентириоса.
— Может, её заколдовали? — вздохнула Лелиас, вырвав отца из его размышлений.
— Я… не чувствую на ней следов магического вмешательства… — покачал головой Ораферн. Но он не мог утверждать, что смог бы почувствовать влияние собственного чарма на жене. Геллионн или Лимлаг были куда более чувствительны к подобным вещам. Хотя… не только они. — Не волнуйся. Я попробую выяснить. Прости, милая, у меня сейчас будет много дел. Увидимся вечером.
— Хорошо, пап, — кивнула принцесса. — Я пойду.
* * *
Неслышная поступь по скрытой лестнице вниз к коридору, где никто, кроме Геллионна, и не бывал, не считая самого короля. Ораферн вытащил из поясной сумки осколок небольшого кристалла и зажёг в нём свет. Лестница уводила так глубоко, что даже эльфийским глазам было тяжело рассмотреть что-то без дополнительной помощи. Во второй руке оказался ключ, который подошёл к замку единственной двери. Взору открылась маленькая комнатка с прожжённым в камне рисунком на полу и врезанным в стену шкафом. Створки распахнулись, явив полку с настольным овальным зеркалом на ножке, украшенном лозами. Мутная поверхность отразила бледное изображение короля и заговорила тонким голоском.
— О, какие гости! Чем обязан таким визитом?
— Мне нужен совет, — нахмурился Ораферн.
— Должно предупредить, что каждый наш разговор может быть опасен для тебя в последствии. Надеюсь, ты помнишь об этом?
— Я помню, — кивнул он. — Тем ни менее, я хочу знать, влияет ли на королеву мой чарм? Повинен ли он в её нынешнем состоянии?
— Ну, чарм, конечно, влияет на неё. Это глупо отрицать.
— Я так и знал… — раздосадованно стукнул кулаком о свою ладонь. — Как мне это предотвратить?
— Предотвратить влияние чарма? — переспросило зеркало. — Никак. В твоём случае от тебя уже ничего не зависит. Ты и так научился его контролировать достаточно. Он уже куда меньше просачивается. Но больше ты ничего сделать с ним не сможешь. Тут ведь как… либо представительница противоположного пола адаптируется, либо нет.
— Что будет, если… не сможет?
— Сойдёт с ума.
— Как?.. — сердце ёкнуло. — Она сойдёт с ума из-за меня? Есть ли шанс это предотвратить?
— Ты про королеву-то? Не волнуйся, в её случае, это не продлится долго, — улыбнулся голос зеркала.
— То есть, она адаптируется? — обрадовался король. — И вернёт себе прежнее состояние? Её ревность, признаться, меня сильно беспокоит, хотя я стараюсь выполнять её просьбы, но всему же есть предел!
— Ну… Изводить тебя ревностью она однозначно перестанет, — подтвердило зеркало.
— И… скоро ли это произойдёт?
— О, довольно скоро, да!
— Спасибо! — Ораферн почувствовал, как камень свалился с плеч. — Извини, что потревожил.
— Ничего. Главное, чтобы ты помнил о моих силах и к чему ведут наши долгие беседы.
— Я помню. Благодарю, — он закрыл створки шкафа и вышел из комнаты.
— Ну да… совсем скоро… — хмыкнуло зеркало в темноту. — Ни ревностью…
Когда на северную часть леса опустился вечер, стихли даже вороны. Только зловещий скрип корявых чёрных ветвей нарушал тишину, словно стоны скрюченных деревьев. Холодный, пронизывающий до костей ветер властвовал, огибая стволы, проносясь по мрачной территории. Алые точки кровожадных глаз загорались то тут, то там, сопровождаемые скрежетом когтей о кору чёрных деревьев. Твари зашевелились. Они выползали из-под изогнутых корней, спускались сверху, пробегая по ветвистым тропам, стелящимся над землёй, мелькали зловещими тенями, влекомые в центр своей территории, где посреди отверженного леса возвышалась фигура в плаще.
* * *
— Рогрины? О, это отвратительные создания! — поморщилась Лелиас. — Они живут в осквернённом лесу и стремятся убить каждого, кто попадается им на пути. У них голый череп и длинные иглы на спине. Они плюются, и их слюна быстро застывает на воздухе. Если ты попал под неё, то прилипнешь и не сможешь двигаться. На них охотятся только самые умелые воины, — воздела палец вверх.
— Самые умелые? Это мне подходит, — кивнул Линдлаэр, отложив лютню.
— Погоди… что значит подходят? — принцесса опустила флейту. — Ты же не собираешься испытать удачу в северной части леса?!
— А откуда они появились? — слегка поёжившись, поинтересовался Мирласс и обнял свою игрушку — лося на колёсиках, с которой теперь не расставался. — Они… не подходят ко дворцу?
— Нет, конечно, — мотнула головой Лелиас. — Границы надёжно охраняют от проникновения рогринов. И время от времени на них устраивают охоту, чтобы очистить лес от этих тварей.
— Прошу простить, что прерываю вашу увлекательную беседу, — прозвучал недовольный женский голос, принадлежавший придворной деве, приставленной для обучения владению музыкальными инструментами. — Но в данный момент у нас время урока.
— Все рогрины после урока, — сонно произнёс Ораферн, подпирая голову кулаком, сидя на лавочке с подлокотниками.
Эльфы могут обходиться без сна двое или даже трое суток, но шли уже четвёртые, и король чувствовал, как смыкаются веки и сознание грозится утонуть в небытие. На каждую фальшивую ноту тело реагировало, вздрагивая, но после снова погружалось в дрёму. Последние дни вышли тяжёлыми. Норуиэль отказывалась отсылать сестру вопреки всем просьбам. А та, как назло, старалась быть рядом как можно больше. И сейчас сидела в углу музыкального зала, источая влечение и сочувствие.
Однако, стоило занятию закончится, как к дремлющему королю подошёл Линдлаэр.
— У меня есть просьба к королю Морнтаура, — начал он официальным тоном. — Прошу позволить мне поприсутствовать на охоте на рогринов.
Ораферн распахнул глаза, удивлённо взирая на ребёнка, и даже не сразу нашёл, что ответить.
— На рогринов? — переспросил он.
— Совершенно верно, — подтвердил принц. — Меня обучал сам герой Тараэлентириоса, и я обладаю достаточными навыками для подобного действа.
— Вот как… — Ораферн ощутил запах самоуверенности и высокомерия, нахмурился. — Рогрины очень опасны. Они обладают большой скоростью и маневренностью, сильные задние ноги помогают им совершать длинные прыжки, когти очень остры и легко цепляются за кору деревьев, а ещё способны без особых усилий разрывать плоть. Они плюются вязкой слюной и имеют на спине и затылке длинные ядовитые иглы, которые могут выстреливать в противника. А цепкий хвост даёт возможность повисать на нём и может быть использован, как хлыст. Длинная зубастая пасть, маленькие красные точки в пустых глазницах… И размером с крупного волка, а некоторые и больше. Ты всё ещё хочешь на охоту?
— Совершенно верно, — подтвердил старший принц, которого подобный рассказ ничуть не напугал, а скорее даже раззадорил.
— А если тебя убьют?
— Этого не случится. Мои навыки владения мечом и луком достаточно высоки, — горделиво произнёс мальчик.
— Хм… В таком случае, у меня есть условие, — король потёр подбородок. — Всех охотников готовит Эльдаэн. Если ты сможешь победить её, я соглашусь взять тебя с собой.
— Победить эльфийку? Это будет скучно, — даже расстроился Лидлаэр. — Но я согласен, раз на то воля короля Морнтаура.
— Не будет скучно, — лукаво улыбнулась Лелиас и переглянулась с отцом.
— Не думаю, что охотиться на таких существ разумно, — подал голос Мирласс. — Стоит подождать ещё несколько лет и набраться сил и опыта. Тебе же не приходилось на охоте сталкиваться ни с кем больше зайца.
— Я способен подстрелить не только зайца, — гордо вздёрнул нос Линдлаэр. — И я докажу это. С удовольствием отправлюсь к этой Эльдаэн и покажу, что я на многое способен. Можем пойти сейчас?
— Можем, — усмехнулся король и встал со скамьи.
* * *
Эльфов встретил большой тренировочный зал с атрибутами, вывешенными на стенах и подставках: мечи, луки, бочки со стрелами, доспехи, палки разных размеров и толщины, кинжалы. Копья не были популярны у ласгален Чёрного Леса, но тоже имелись. Эльдаэн считала, что любым оружием нужно уметь обращаться, так как в бою случится может всякое.
Поодаль от основной площадки располагалась тренировочная зона с препятствиями для развития ловкости, то место, где наставница до седьмого пота гоняла будущих стражников, не прощая ни одной ошибки. Зато те, кто прошли подобные испытания, показывали отличный результат в боевых действиях, на той же самой охоте на рогринов.
В тот момент, когда делегация из короля, принцессы, сестры королевы и обоих принцев зашла в зал, Эльдаэн наблюдала за тренировкой в сторонке, предоставив обучающимся возможность проявить себя в парном бою. Она никогда не носила платьев, только штаны, сапоги и рубаху, порой добавляя к ним кожаный доспех. Длинные золотистые волосы неизменно заплетались в косу, свисающую ниже пояса.
— Доброе утро, — улыбнулся Ораферн, подходя к давней подруге.
— Мой король, — она поклонилась и улыбнулась. — Чем обязана?
— Юный принц Линдлаэр желает поучаствовать в охоте на рогринов, — кивнул в сторону мальчика. — Я пообещал взять его с собой, если он сможет превзойти тебя. Без поддавков.
— Приветствую принца Линдлаэра, — чуть склонив голову, улыбнулась Эльдаэн. А потом обернулась к сражающимся. — Стоп! Перерыв! Разойтись!
Те прекратили бой и, сложив оружие, стали разбредаться.
— Принц может выбрать оружие по душе, — эльфийка снова слегка поклонилась, улыбаясь, и указала на стойку с мечами.
Ораферн почувствовал запах самодовольства и даже превосходства, исходящий от принца. Вероятно, тот посчитал эльфийку невоспитанной деревенщиной. Да, Эльдаэн не следовала всем правилам этикета, относительно венценосных особ, но была на особом счету и лично король позволял ей это, считая, что её вклад в безопасность Морнтаура невозможно переоценить.
Выбрав меч себе по размеру, Линдлаэр встал посреди зала в ожидании соперницы. Та встала перед ним с палкой в руках.
— Палка? — удивился принц.
— Мне этого достаточно, — ответила эльфийка, вызвав бурю негодования на лице соперника. — Начнём?
Линдлаэр стиснул зубы, пылая гневом, принял стойку, словно из учебника, а после бросился вперёд, как ему казалось, стремительно… Однако эльфийка сделала шаг в сторону в последний момент и нанесла удар палкой по мечу, заставив его выскочить из рук. Мальчик на мгновение замешкался от неожиданности, после чего быстро отскочил в сторону и поднял оружие, снова встал в стойку… но соперницы перед глазами уже не оказалось.
— Я здесь, — улыбнулся женский голос за спиной.
Линдлаэр развернулся и нанёс удар наотмашь, однако Эльдаэн опять скрылась и пристукнула его палкой по плечу. Он снова развернулся и вознамерился атаковать.
— Медленно… — вздохнула эльфийка и ткнула соперника палкой в грудь. — А теперь по-настоящему.
Она не стала дожидаться, когда принц снова примет стойку. Легонько ударила по кисти руки, резким махом подцепила его ногу и ткнула палкой в грудь, роняя на пол.
— Это не честно! — возмутился Линдлаэр и поднялся на ноги. — Дерись честно!
— Принц думает, что враг будет ждать, когда противник примешь красивую стойку и будет готов к битве? Что будет прощать ошибки, допущенные при замахе? Или будет драться честно по всем книжным правилам? Враг воспользуется любой слабостью, чтобы убить, — нахмурилась Эльдаэн. — Рогрины — это злые твари, которые с удовольствием разорвут на кусочки любого, кто к ним приблизится. Они не будут сражаться честно. Они будут убивать. Всеми возможными для них способами, — она закинула палку себе на плечо. — Принц не готов к охоте на рогринов. А быть обузой для других охотников ради блажи никто не позволит. Это может подвергнуть опасности остальных. Недопустимо.
— Да как ты смеешь?! — Линдлаэр даже топнул ногой. Но договорить ему не дали.
— Тебе следует обращаться к ней эниор(1) Эльдаэн, — нахмурился Ораферн, подходя ближе. — Она и мой учитель. И ей позволено говорить по существу, не взирая на титулы моим личным повелением.
— Но я могу! Я справлюсь! — не унимался Линдлаэр.
— В таком случае, если король Ораферн не против, я попрошу его показать, какими навыками нужно обладать, чтобы соваться в осквернённый лес, — Эльдаэн перевела взгляд на хозяина леса. В его глазах блеснул азарт.
— Хорошо. Только смени палку на меч, — усмехнулся.
Спустя всего несколько минут наставница и бывший ученик стояли друг на против друга, держа по изогнутому мечу в каждой руке. Обычно Эльдаэн предпочитала свой полуторный узкий, но сегодня сделала исключение. В зал стали заглядывать любопытные эльфийские носы учеников, выгнанные ранее.
Без какого-либо сигнала противники ринулись вперёд, уходя в развороте от атаки и нанося свои удары, что были тут же отбиты. Затем, оба прошли по кругу, не отрывая глаз друг от друга, улыбаясь чему-то, и снова сошлись в битве. Уходя от очередного удара, Ораферн подкинул один из мечей вверх, сделал сальто назад и поймал рукоять.
— Прекрати позёрствовать, иначе я перестану сдерживаться! — пригрозила эльфийка.
— Давай! — довольно оскалился король, чувствуя новый прилив сил и азарта. Уже подзабытое, но такое желанное ощущение щекотало где-то в груди, заставляя чуть ли не подпрыгивать от нетерпения. В зелёных глаза сверкнуло воодушевление.
И теперь, когда бойцы вновь кинулись вперёд, присутствующие замерли. Реакция, скорость движений, предугадывание атак противника находились просто на запредельном уровне. Никто из них не чурался подлых ударов, но каждый умудрялся либо уйти от него, либо парировать.
— Там наставница бьётся с королём! — послышалось из коридора, и зал наводнили ученики и даже стража, не в силах пропустить такое действо.
— Я почти не вижу их движений…
— Теперь я понимаю, о какой скорости говорила эниор Эльдаэн…
— Невероятная ловкость!
— Они бьются на равных!
— Гляди! Гляди! Отец потрясающий! — полная восторга Лелиас даже не замечала кислую мину Линдлаэра, подпрыгивая рядом и тыча пальцем в поединщиков.
Замах, удар, разворот, парирование, отскок, новый удар, следующий, уворот. Клинки звенели друг о друга, а дыхание участилось. Сердце короля ликовало от каждой новой атаки и возможности, наконец, окунуться в тот мир, что был прост и понятен. Никаких фраз с двойным смыслом, никаких невысказанных, затаённых на года обид, ничего… только клинки, только бой. Прежнюю усталость, как рукой сняло, унеся в небытие. И даже когда чуть не попался на обманный выпад, когда пришлось перепрыгивать мечи и резко уходить с разворота в сторону, улыбка не сходила с лица Ораферна.
— Вижу, ты счастлив, — усмехнулась Эльдаэн, опустив оружие. — Тебе самому не помешало бы сходить на охоту, выпустить пар.
— Пожалуй, — кивнул он и опустил мечи.
В нос тут же ударил запах восторга, восхищения, трепета и обожания, стоило Ораферну обернулся к остальным присутствующим. Однако аромат зависти и негодования перечеркнул прочие. Старший принц стоял хмурый, сложив руки на груди. Обида вдруг сменилась решимостью, и лесной король насторожился. Он не обратил внимание на то, как Эльдаэн гоняла любопытных подопечных, ругая их за нетерпение и ослушание, на то с каким обожанием смотрела Эльфилин, лишь дочери и Мирлассу ответил на восторженные комментарии. Но Линдлаэр что-то точно задумал, а это значило, что за ним стоило понаблюдать.
* * *
Повседневные заботы остались позади. Вечер тихо спускался на дворец Морнтаура, укутывая нежной прохладой. Тёплый свет ламп в виде цветов лилейника озарял комнату принцев, создавая ощущение уюта. Две большие кровати, расположенные у разных стен, сундуки у подножья, шкафы и письменный столы для каждого. Из роскоши, пожалуй, только дорогие портьеры и занавеси у небольших витражных окон, да ковры на полу.
— Ты чем-то опечален? — Мирласс подошёл к брату. Задумчиво смотрящего в распахнутое окно.
— Скажи, как ты находишь это место?
— Я? Мне тут нравится, — улыбнулся младший. — Все очень добры. Мне по душе искренность принцессы и короля. А ещё их приближённых. Сегодня познакомился с эниор Эльдаэн. Она удивительная! Очень хороший воин.
— Вот как… — старший сжал кулаки. — Да, может она что-то и умеет… но зачем было унижать меня?
— Погоди, ты же сам согласился с ней биться, — удивился Мирласс и попытался заглянуть в глаза брату. — Она намного старше тебя и опытнее. Видел, как они бились с королём Ораферном?
— Видел… — обиженно пробурчал тот, пряча взгляд.
— Я такого в Тараэлентириосе никогда не видел даже на праздничных поединках. И когда нас водил отец в тренировочные залы… Тут всё иначе. В лесу много опасностей. Ласгален пережили нападение орков, у них есть те страшные существа… поэтому тут столько внимания отдают военной подготовке. Тебя не пустят в северную часть леса, пока ты не станешь взрослым. Это для твоей же безопасности.
— Я и так могу! Мне просто не дали шанса это доказать! — вдруг вспылил Линдлаэр. — Я не боюсь опасности! — но гнев вдруг сменился грустью, и принц вздохнул. — Я рад, что ты здесь чувствуешь себя хорошо. Но не уверен, что это моё место.
— Я знаю, ты привык к другому… — младший опустил глаза. — И я знаю, что ты делаешь это для меня. Но так будет лучше.
— Почему? — обернулся Линдлаэр.
— Потому что… иначе… всё повторится… — очень тихо произнёс Мирласс.
— Идём спать.
Линдлаэр посидел у постели брата, пока тот не заснул, а после на цыпочках пробрался к своему шкафу и вытащил оттуда вещевой мешок.
* * *
— Что там? — Ораферн сидел в своём кабинете, перебирая бумаги на столе.
— Всё, как и предполагал мой король, — поклонился Талион. — Принц Линдлаэр пробрался на кухню и вытребовал себе дополнительно булочек, сыра и ягодного отвара. Как и просил мой король, наши стражи в коридоре обсуждали, что завтра на рассвете отправится обоз к северной границе Леса. Охрана предупреждена и на воротах, и на границе. Сопровождающие готовы выступать по первому приказу.
— Отлично, — он сложил стопку бумаг справа. — Если принц потеряется на тропе, пусть мне просигналят. Я отправлюсь сразу на перевалочный пункт и после к границе. Никому не показываться ему на глаза, если его жизни не будет угрожать смертельная опасность.
— Как прикажет мой король, — снова поклонился Талион, но после замялся.
— Что? — король поднял глаза. — Говори.
— А, что, если он решил просто сбежать из Морнтаура, а не к осквернённому лесу?
— Нет. Он точно захочет доказать всем свою отвагу и удаль. И если решит уйти из Леса, то сделает это с помпой. И непременно обратно в Лантасиринан. Он видел гаура. Хоть и гордый, но принц не совсем дурак… Если он увидел опасность, то будет осторожен. К тому же, сам в горы не полезет. А рогринов он просто не видел и не представляет, насколько они опасны. Поэтому ему нужно их показать, но при этом обеспечить безопасность.
— Спасибо за разъяснения, мой король.
* * *
Утро встретило старшего принца туманом, который поглотил верхние этажи дворца и белёсой дымкой пробирался к основанию, стараясь скрыть колодец двора, но пока не в силах этого сделать. Как раз в центре входной площадки стояла крытая повозка с запряжёнными в неё лошадьми гнедой и серой масти. Охранник говорил с возничим, пока прочие эльфы доносили последние мешки и ящики, ставя их вдоль бортов и покрывая дополнительной рогожей. Затем они укрыли повозку ещё одной плотной тканью поверх, закрепив её на высоких бортах, и сообщили, что закончили. Возничий кивнул им и продолжил беседу.
Принц спрятался за большой корзиной, оставленной рядом со входом в конюшню, пропуская носильщиков, и решил, что пришло его время. Выглянул из-за угла, а после, пригибаясь к земле, бросился к повозке и юркнул внутрь. Здесь он нашёл небольшое пространство, где можно было уютно устроиться, скрывшись за мешками.
Охранник кивнул возничему и тот, попрощавшись, поднял торцевую часть борта, закрепив его засовами. А после, усевшись, направил повозку прочь из замка, увозя довольного собой Линдлаэра на северную границу Леса.
Дорога казалась ужасно долгой и вскоре выяснилось, что не так уж и удобно сидеть на одном месте, ничего не делая. Этот момент принц не учёл и теперь ёрзал, пытаясь устроится поудобнее. Немного спасал положение светящийся кристалл, горевший ещё со вчерашнего вечера, хотя бы не приходилось сидеть в темноте, но на удобства положения тела это никак не влияло. Линдлаэра насторожила внезапная остановка, и он замер, спрятав источник света под плотным плащом. Послышалось, как возничий открывает засовы повозки, затем берёт ближайший небольшой мешок и, судя по всему, даёт содержимое лошадям. По крайней мере. Послышалось нетерпеливое утробное ржание и удары копыта о землю.
— Тут недалеко ручей, я схожу, а вы постойте, поешьте пока, — сообщил возничий и, кажется, удалился.
Принц тут же вылез из повозки и осмотрелся. Вокруг стоял глухой лес, замшелый и старый. Толстые деревья рвались к небу, распуская свои кроны, словно цветы. Солнечный свет, пробившийся сквозь них тонкими лучами, казалось, можно потрогать рукой. И мальчик потянулся к ним, чтобы коснуться, но рука прошла насквозь, вызвав улыбку.
Немного размявшись и отдохнув, Линдлаэр услышал, как ломается сухая ветка. Вероятно, возничий возвращался. Это стало сигналом к возвращению на прежнее место.
Как только лошади напились, повозка тронулась. И снова почувствовалось небольшое давление, что говорило о движении по эльфийской тропе. Но теперь, переведя дух, принц готов был высидеть ещё какое-то время, поедая булочку с сыром и запивая всё это ягодным отваром.
* * *
То, что повозка прибыла на место назначения, возвестили приветственные голоса. Принц снова насторожился и притих. Но голоса вдруг удалились, а повозка вновь оказалась открытой с торцевой стороны. Это был шанс! Линдлаэр быстро выглянул наружу. Слева, на высокой стене ходила стража, но они словно усиленно старались не смотреть в сторону прибывших. Рядом находилась хозяйственная пристройка, в которую и направился мальчик, предварительно выпав из повозки из-за затёкших ног. Он быстро подобрался и прошмыгнул за дверь. Здесь стояли ящики и мешки с провизией, бочки с соленьями и висели сушёные травы. Принц забился в самый дальний угол, протиснувшись за бочки, и там затих. Теперь стоило выждать, пока разгрузят вещи и после, ближе к вечеру, отправится покорять северную часть леса. К ночи точно должно стать меньше стражи.
Но столь длительное ожидание далось очень нелегко. Линдлаэра успокаивало только то, что он почти добился своей цели. Ещё немного и все вокруг узнают, насколько он бесстрашен, как велик его род и как отважны носители крови Халла. Но тишина и долгое ожидание сморили юного принца. Глаза сомкнулись, и он провалился в сон.
Проснулся Линдлаэр, когда похолодало. Открыв глаза, он понял, что наступила ночь. Спохватившись, нащупал свой мешок и осторожно выглянул из укрытия. Тишина. Кивнув самому себе, мальчик вылез из-за бочек и прокрался к двери. Та не была заперта, что позволило тихо высунуться наружу. Сверху на стене ощущалось присутствие стражи, но дорога внизу оказалась свободна. Вдоль каменной кладки Линдлаэр пробежал, не встретив препятствий, лишь иногда затихая и прижимаясь к земле, когда наверху слышались чьи-то тихие разговоры. И у ворот снова затих. Они почему-то до сих пор были приоткрыты. Но стража стояла только на стене, не внизу.
— Ну скоро уже? Пора ворота закрывать? Уснули они там что ли? — вздохнул один.
— Погоди ещё немного, — ответил второй. — Я, кажется, что-то слышал… — он повернулся в сторону, где только что находился принц, но тот уже успел приблизиться к самим воротам и юркнул в щель.
— Ну наконец-то… — тихо произнёс первый.
Сердце сделало удар и замерло на мгновение. Линдлаэр впервые видел такой лес. Искорёженные злом чёрные деревья в ночном мраке словно тянули свои огромные крючковатые то ли пальцы, то ли когти к юному принцу. Они скрежетали и корчились под пронизывающим до костей ветром. Или же не холод достигал самих костей, а нечто иное? Страх? Но Халла ничего и никого не боятся?. Тело само по себе вздрогнуло, и мальчик полез за кинжалом, что когда-то подарил ему отец. Несколько шагов дались тяжело. Под ногами шуршали остатки прошлогодней листвы, а сухие веточки звучно ломались, заставляя оглядываться каждый раз после этого звука. Но помимо деревьев было и что-то ещё… Что-то скрывалось за ними и маленькими алыми точками наблюдало за передвижением невысокого силуэта.
Сердце забилось часто-часто, когда поблизости послышался скрежет и клацанье. Линдлаэр прижался спиной к дереву, прижимая к себе вещевой мешок и держа наготове кинжал. Там, за пеленой мрака кто-то был… и та жажда крови, что сопутствовала движениям твари, очень напомнило то безумие, что творилось во время падения Тараэлентириоса. Принц сглотнул и стиснул зубы. Он должен был взглянуть опасности в лицо. Должен! И потому несмотря на то, что тело почему-то стало плохо слушаться, заставил себя медленно выглянуть из-за ствола. Горбатая тень существа с длинными иглами и голым черепом остановилась. Две алые точки устремились на мальчика. Длинная пасть медленно приоткрылась, показывая ряд острых, как иглы, зубов. Длинный язык вывалился, щупая воздух. Не в силах отвести взгляд, Линдлаэр застыл. Всё… всё, что говорила принцесса, оказалось правдой. Эти твари действительно были такими же жутки, как в описании. Но сейчас волновало не это. В светящихся красных точках виделось желание убивать.
В одно мгновение во рту принца всё пересохло. Он сделал робкий шаг назад, зацепился за корень и повалился вниз. Кубарем скатился в какой-то овраг. Он слышал рык и визг, слышал звуки битвы, звон тетивы, но не мог оставаться на месте. Линдлаэр бросил мешок и вывалился из оврага. Он побежал прочь так быстро, как только мог. Невероятная лёгкость в ногах проснулась сама собой. Но разобрать дороги принц уже не мог. Деревья, деревья, корни, кустарники. Он закрывал лицо, прорываясь напрямик, обдирая одежду о колючие ветки, ломая кусты. Прочь! Как можно дальше! Бежать! Спасаться! Быстрее! Ещё быстрее! Ещё! Пока нога снова не запнулась за предательский корень и мальчик не оказался на земле. Страх пробежался по спине, заставив вскочить. Руки нашарили рукоять выпавшего кинжала и прижали его к груди. Линдлаэр обернулся и попятился к ближайшему дереву с вывороченными корнями, напоминающими клетку, куда он и забился, ожидая худшего. По грязным щекам текли слёзы, а тело била мелкая дрожь. Глупая гордость заставила совершить столь опрометчивый поступок и теперь он поплатится за это жизнью. Сердце билось где-то в горле, мешая дышать.
Тёмный силуэт показался из-за деревьев. Одна алая точка вспыхнула на месте глаза и пропала. Но тень не горбилась, двигалась на двух ногах, не виднелись иглы.
— Не бойся, — произнёс до боли знакомый голос. — Всё закончилось. — Ораферн подошёл ближе и присел на корточки рядом с убежищем мальчика. Полное боевое облачение как тогда, на руинах Тараэлентириоса, зелёные доспех, словно из переплетённых ремней с нагрудной пластиной, наплечниками, поножами, виднеющаяся из-под него кольчуга. Мечи в ножнах за спиной.
Линдлаэр смотрел молча, не отрываясь, и не заметил сам, как опустил кинжал в своих руках. Облегчённый вздох вырвался из груди. Клинок выпал из ослабевших пальцев, а тело кинулось вперёд. Руки крепко обхватили доспех, заставив прижаться к груди короля. Тот едва не потерял равновесия от неожиданных объятий, но придержал мальчика, погладив по плечам. Носа коснулся запах страха, сожаления, стыда, растерянности, вперемешку с радостью, признательностью, даже благодарностью и уважением. Это обнадёживало.
Потребовалось лишних несколько мгновений, чтобы принц осознал свои действия и стыдливо отстранился. Он размазал слёзы по грязным щекам ободранным рукавом и взглянул на своего спасителя снова.
— Усыновить тебя что ли? — улыбнулся Ораферн и, поднявшись, протянул руку Линдлаэру.
— Я… — тот замешкался, но помощь принял, поднялся следом. — У меня есть отец.
— А братом тогда мне будешь? — ласково произнёс король.
— …ладно, — слегка запоздало и, словно нехотя, ответил принц. — Только… научи меня так же биться… — пробубнил.
— Научу. Пойдём домой. Ночью здесь опасно. — Ораферн приобнял мальчика за плечи и зажёг зелёные огни Леса, открывая эльфийскую тропу, самый короткий путь домой.
1) в пер. с эльф «старший»
Нежное весеннее солнце согревало землю своим теплом. Синие цветы пролески и лиловые медуницы уже вовсю цвели, покрывая землю ярким ковром. Минул «хрустальный» месяц имирин, а лумаленлот, именуемый «временем желтых цветов», уже подходил к концу. Совсем скоро в ночь перехода к следующему месяцу лостариа, названному месяцем «цветущего венка», наступит праздник Давур. Эта ночь огня и радости, после которой частенько появлялись новые пары, а за тем приходило время свадеб. Уже готовили медовый напиток и собирали алые и жёлтые ленты, которыми будут украшать всё вокруг, проводились репетиции танцев и песнопений, готовились ритуалы.
Ораферн опустился возле раскидистого старого дерева на корточки и поднёс руку к земле. Под ладонью замерцали зелёные огоньки, начавшие медленно подниматься вверх.
— Смотри, Лелиас, это магия нашего Леса, то, что помогает открывать эльфийские тропы, то, что позволяет нашей земле не замерзать зимой, сохраняя тепло.
— Как красиво! — принцесса улыбнулась и потянулась с сияющим огонькам. — Вот поэтому у нас в лесу нет снега зимой, а у людей он повсюду.
— Именно так, — кивнул Ораферн. — Зимой Чёрный Лес дремлет, но магия создаёт купол над нашей территорией, согревая её, поэтому вместо снега идёт дождь. И весна у нас наступает гораздо раньше, чем у людей, и дары леса доступны нам куда дольше. Пока мы связаны с нашей землёй, пока находимся в гармонии с Миром Духов, Чёрный Лес будет процветать.
— А как взывать к земле? — Мирласс подошёл ближе и тоже присел, коснулся пальчиком одного из огоньков и тот, покружившись вокруг, исчез где-то вверху под кроной дерева.
— Закрыть глаза, ощутить сердцем связь с землёй и представить нить, связывающую вас. Затем под ладонью станет теплее, словно ты подставляешь её солнечному свету. Так земля отзывается на призыв, — король улыбнулся.
— А у меня получится? — младший принц протянул ладонь.
— Для этого нужно либо родиться на этой земле, либо пожить подольше, чтобы Лес запомнил тебя и запечатлел. Ты на удивление проницательный, Мирласс. Уверен, что Лес примет тебя, — Ораферн поднялся и огляделся. — Линдлаэр?!
— Я тут у ручья кое-что нашёл! — отозвался старший принц.
Линдлаэр осторожно прошёлся по мокрым камням и, присев, сунул руку в холодную воду.
— Может быть, лучше мне? — спросил Талион со слегка обеспокоенным видом.
— Нет, я сам могу, — пошарив в воде, он вытащил обломок рукояти меча. — Во! Ораферн, смотри! — оглянулся к подошедшему королю, но покачнулся на скользком камне.
Талион, недолго думая, совершил прыжок и схватил принца за руку до того, как тот оказался в воде. Помог выйти к берегу.
— Спасибо, — буркнул принц, а после протянул находку названному брату. — Гляди. Что это?
— Это обломок орочего меча, — нахмурился король, взяв находку и покрутив в руках. — Очень давно здесь проходили бои и этот обломок, похоже, остался с тех времён. Послушайте меня внимательно. Если так случится, и война придёт снова, вы должны позаботиться о себе. Дворец под защитным куполом и туда враг не сможет добраться, поэтому не пытайтесь никому ничего доказать. Просто оставайтесь внутри. Ваше время геройствовать придёт позже, и к этому моменту вы уже будете готовы к трудностям. А пока берегите себя и в минуту опасности не покидайте дворец. Поняли?
— Да, — недружным хором отозвались дети.
— Мой король, — с соседнего дерева спрыгнула Аравелин в кожаном доспехе и поклонилась правителю. — Гости на подходе.
— Спасибо. Скоро будем, — кивнул тот.
— О, прибывает посланница Айравэн? — оживился Линдлаэр. — Она же правая рука властителя Тилиаэла! Мастер копья, прославленный воин и страж полуострова Лингве! Она однажды сражалась с героем Тараэлентириоса, моим наставником, на равных! Что это был за бой! — мечтательно закатил глаза мальчик.
— Лучше, чем мы бились с Эльдаэн? — усмехнулся Ораферн, вызвав замешательство в речи принца.
— Ну… там было красиво. И я мог что-то рассмотреть. А вы с Эльдаэн… — под суровым взглядом короля, кашлянул, — … с эниор(1) Эльдаэн бились совсем иначе.
— Жаль, я не видел, — тихо вздохнул Талион.
— Я бы тоже посмотрела… — с тем же вздохом произнесла Аравелин.
— Эй! — наигранно рассердился Ораферн, зыркнув на подчинённых. Те выпрямились по струнке. — Может, ещё успеете насмотреться. Ладно, пошли, — сунул в руки охранницы обломок меча. — Убери это из леса.
— Слушаюсь, мой король.
* * *
Высокая дева в длинном плаще, из-под которого виднелось боевое облачение, спешилась. Она осторожно сняла капюшон, стараясь не зацепить венец с украшением, похожим на крылья. Тёмные с медным отливом волосы, заплетённые в косу сверху, спускались вниз тонким переплетением поверх распущенных. Утончённые, правильные черты лица, спокойный взгляд карих глаз, хранящий удивительную силу. Сопровождающие её десять рыцарей склонили голову в приветственном жесте следом за госпожой.
— Рада приветствовать короля Ораферна, повелителя Морнтаура, — произнесла дева. — Меня зовут Айравэн. Я послана Великим королём Халла Тилиаэлом, дабы обсудить дела, имеющие большую важность для грядущего. — Её тембр не был высоким, скорее средним, а речь плавной и размеренной.
— Рад приветствовать, — ответил Ораферн. — Я ждал посланников властителя Тилиаэла. Путь был не близкий.
— Жизнь в дороге нам привычна. Дела же требуют внимания. Мы можем обождать с отдыхом.
Айравэн не использовала длинных витиеватых фраз, держалась с достоинством и дело ставила на первый план. Те качества, что Ораферн очень ценил, поэтому сразу проникся уважением к этой суровой воительнице.
— Как я понимаю эти стремления, — вздохнул, вызвав лёгкое удивление на лице посланницы. — Но протокол требует иных мероприятий. Королева Норуиэль уже подготовила приём, поэтому сперва вас проводят в покои и дадут возможность смыть дорожную пыль, после чего проследуем в пиршественный зал.
— Как пожелает король Морнтаура, — склонила голову Айравэн, и рыцари последовали её примеру.
* * *
Комната казалась мрачной и холодной, такой неуютной, неприветливой. Даже приглушённый свет цветочных светильников больше не радовал глаз. Несмотря на обилие мебели, в ней ощущалась пустота.
— Госпожа моя, прошу, не стоит себя так истязать, — Фенелис подошла ближе к Эльвилин, стараясь заглянуть той в глаза. — И его тоже. Я же вижу, как вы оба смотрите друг на друга, как тянетесь друг к другу, мечтая заключить в объятия. Он скован долгом и не может освободиться от него, но моя госпожа способна стать ключом от его оков. Неужели моя госпожа так жестока, что способна оставить короля в столь плачевном положении?
— Я не могу, Фенелис, — Эльвилин опустилась на край своей постели и закрыла лицо руками. Прислужница тут же присела напротив. — Я не могу предать сестру… и не могу… противиться своему чувству. А ещё я вовсе не уверена в том, что король Ораферн отвечает мне на чувства. Да, он часто бросает на меня взгляды, когда я нахожусь рядом, но означает ли это любовную тоску?
— Госпожа моя не видит со стороны. Но мне всё предельно ясно. Он вздыхает, глядя на мою госпожу, томится от мысли, что не может ни подойти, ни заговорить. Это мучает его, разъедает, уничтожает… Мне страшно представить, что будет дальше. Он просто зачахнет от тоски. И всё потому, что не ведает желаний моей госпожи. Он не может быть уверен в ответном чувстве, не слыша искренних слов от всего сердца. Как ему узнать, если моя госпожа страшится открыться?
— Это… это неправильно. Так нельзя… — замотала головой. — Я хочу… но не могу. Не могу, понимаешь?
— Да, моя госпожа, — сочувственно покачала головой Фенелис. — Мне стоит заварить немного успокаивающего чая, — она поднялась и направилась к чайному подносу.
* * *
Зал выглядел торжественно, а столы, выставленные п-образно, полны различных яств. Музыка заиграла сразу же, как распахнулись двери. Королева, венценосные дети и придворные стояли возле своих мест, ожидая прибытия короля и его гостей.
— Мы приветствуем сегодня гостей из Телперенелле, посланников Великого короля Халла Тилиаэла, — произнёс Ораферн, встав рядом с королевой и подняв кубок. — Да будет мудрость его вечной!
Все присутствующие ответили согласием, поддержав жест правителя Чёрного Леса, и только после этого смогли усесться и приступить к трапезе.
— Надеюсь, дорога не слишком утомила наших гостей, — улыбнулась королева Норуаэль.
— Благодарю за пышным приём великодушную королеву Норуиэль, — вежливо, но без тени эмоций в голосе произнесла Айравэн, склонив голову в знак почтения. — Мы привыкли к тяготам пути, и они не доставляют больших неудобств.
— В таком случае, поделюсь радостью, о которой будет приятно услышать властителю Тилиаэлу. Юные принцы Тараэлентириоса решили остаться в Морнтауре и назвались младшими братьями моего благородного супруга короля Ораферна. Они обрели приют под сенью нашего Леса, став частью нашего дома.
— Отрадно слышать о подобном, — вновь слегка склонила голову посланница. — Непременно передам властителю Тилиаэлу эти вести.
— Принц Линдлаэр весьма одарён во многих искусствах. Сегодня он пожелал исполнить своё произведение, — возвестила королева.
— Благодарю, — старший принц поднялся со своего места и, обойдя столы, вышел в центр. — Я исполню балладу о герое и его великих деяниях!
Музыка и все разговоры стихли, когда начал повествование Линдлаэр:
«Великих деяний героев ушедших
Нам отзвуки песен несут.
В эльфийских легендах до ныне дошедших
Нас к памяти славной зовут.
О воинах смелых, о подвигах ратных,
О сердце, где пламя горит.
За жизнь и за правду, за мир необъятный
Герой глас врага заглушит.
Сквозь страх и сомненья ведёт нас к победе
Звук горна, что эхом звучит.
Для отпрысков славных осталось в завете
То слово, что объединит.
За битвою в битву герой и правитель
Нёс в вражеском стане раскол.
За жизни собратьев доблестный мститель
Весь Марнуэлен обошёл.
В растрёпанных крыльях упала в ладони
Синица, что вести несла
О битве великой, о жалобном стоне,
О помощи, что не пришла.
Взметнулись знамёна, звук рога разнёсся,
Призвав войско снова на бой.
Вздымались копыта, усталость отбросив,
Чтоб справится с этой бедой.
Он, сил не жалея, ворвался в стан вражий
Безжалостно светом разя
Тот мрак, что восстал омерзительной стражей
Эльфийские жизни губя.
Увидели очи, что названый братом
Пронзённый копьём — на земле.
Что бьётся над ним его сердца отрада
С раненьем в крови на челе.
Потерянный в битве, затоптанный вра́гом
Шлем девы, что бьётся без сил
Над телом любимым, над доблести флагом
Дух сильный никто не сломил.
Стрела бесновалась и грудь поразила,
Принудив в колени упасть.
И ярость слепая глаза застелила,
На помощь пустила стремглав.
Герой и правитель взял на руки деву,
Чтоб душу любимой спасти.
Но сердце уж вторило смерти напеву,
Желая покой обрести.
Взяла она слово с товарища, друга,
Потомка её уберечь.
Персты охладели. В чертог Нуруфуме
Отправилась вечность стеречь.
Героя же сердце разбилось на части
По другу и милой скорбя.
Клял ворога он, желавшего власти,
Богов о победе моля.
И меч ликовал в пылу битвы суровой,
И крови напился сполна.
И мрак отступил перед силою новой,
Их смерть была отомщена.
Герой и правитель в балладах воспетый
Он имя Куиле узрел.
Любовью и славою эльфов согретый
Верховным стал Тилиаэл.
Пусть помнят потомки героев, деяния,
Что кровью омыли века.
Уносит отвагу во славе сияния
Воспоминаний река».(2)
— Превосходное сочинение! — улыбнулась Норуиэль, захлопав в ладоши, и этот жест тут же поддержали все присутствующие.
— Такое длинное… — впечатлился даже Ораферн, который со стихами не очень ладил. То ли они в принципе, не давались ему, то ли просто сердце не откликалось, хотя поводы были.
— Принц Линдлаэр очень точно описал трагический момент из жизни нашего Великого короля Халла. Уверена, властитель Тилиаэл тоже оценит это творение по достоинству. Благодарю принца, — произнесла Айравелин.
— Весьма польщён, — улыбнулся Линдлаэр и гордо проследовал на своё место.
— Я тоже подготовила сочинение, — заявила Лелиас. — Матушка, позволь мне выступить.
— Ты не рассказывала мне, — с сомнением воззрилась на дочь королева.
— Пусть расскажет, — Ораферн положил ладонь на руку Норуиэль и та сразу заулыбалась.
— Да, отец! — девочка подскочила на месте и поспешила обойти столы, чтобы встать в центре, где только что декламировал Линдлаэр. Ей потребовалось лишнее мгновение, чтобы настроится на нужный лад. — Я повествую о нашем королевстве и о его герое. Ибо деяния его велики и должны остаться в истории!
Принцесса кликнула музыкантов и, пошептавшись с ними, начала петь:
«Меж зелёных равнин, у реки голубой,
Вязью древности ласково вышит,
Нарисованный, сильной, суровой рукой
Тёмный лес, что достоинством дышит.
Он не падок на лесть, в нём и зависти нет.
Благороден и сердцем радушен.
Он несёт в себе чистый, пронзительный свет,
Справедлив он и великодушен.
Пусть боятся его и идут стороной
Те, кто жадности полон и злобы.
Правит храбрый и сильный, достойный король
Бережёт мир зелёной чащобы.
Он тяжёлой рукой справедливость вершит.
Зло обходит десятой дорогой.
С древней силою сердце объединит
Ради цели благой и высокой.
В том тенистом лесу, среди рощ и дубрав
Слышу музыки сладкие трели.
Там узнаешь ответ, голос леса призвав.
Там есть благость, что вы не узрели».(2)
Чистый и сильный голос принцессы заворожил. Она пела так вдохновенно, так проникновенно, даже не открывая глаз, отдавая всю себя песне. Её голос лился ручьём, переливался и журчал, то усиливая течение, то замедляя, становясь тише.
Ораферн почувствовал, как внутри всколыхнулось что-то, как мурашки пробежали по всему телу, отзываясь на этот призыв. Внутренним зрением он видел, как зеленовато-жёлтый свет окутывает дочь, как мелкие искорки поднимаются вверх, как отзывается лёгкой вибрацией Лес, одаривая принцессу своим дыханием. А после образ поющей девочки соединился с видением цветка из Мира Духов. Морнтаур признал её… её сердце принадлежит Лесу. И тут не нужны никакие обряды, чтобы понять. Она, и никто иной, поведёт за собой ласгален после… после…
— Дивный голос, — произнёс кто-то рядом.
— Тебе следует уделять пению больше времени. При таких данных.
Король опомнился, придя в себя, и увидел дочь, жаждущую услышать от него слова.
— Превосходно, Лелиас, — улыбнулся он. — Твоя песня проникла в самое сердце.
— Благодарю, отец, — присела в поклоне обрадованная высокой оценкой принцесса и поспешила вернуться на своё место.
— Новое поколение блещет талантами, — произнесла Айравэн. — Но прошу великодушную королеву простить меня. Сведения, которые мне поручено донести до короля Ораферна весьма важны и требуют внимания. Мы прибыли совсем ненадолго и должны будем отбыть уже к середине часа выдры.
— Так скоро? — нахмурился король. — В таком случае откладывать беседу не стоит, — обернулся к Норуиэль. — Прости, я вернусь сразу же, как только освобожусь… — тонкий аромат ревности поднимался за понимающей улыбкой королевы. — Властитель Тилиаэл не стал бы просить о срочности, если бы на это не было веской причины, — поцеловал руку супруги и вместе с Айравэн и присоединившимся у дверей Талионом, покинул зал.
Норуиэль проводила его холодным взглядом, а после обернулась к придворным и рыцарям, что гостили сегодня. Негоже ради дел заканчивать торжество, к которому столько готовились.
* * *
— Итак, я слушаю, — Ораферн подошёл к камину в своём кабинете и сел в одно из кресел. Второе заняла Айравэн по его приглашению.
— У меня есть письмо от властителя Лимлага. Прежде прошу прочесть его, — из поясной сумки дева извлекла сложенный лист бумаги, скреплённый печатью.
Король взял письмо и, сломав печать, развернул его и, уловив несколько строк, невольно улыбнулся. Что и говорить, он скучал по старому другу.
«Мой дорогой мальчик!
Прости меня, что так долго не мог навестить тебя. Но обстоятельства выше меня и вот в чём дело. Последние годы активизировались пираты, да такие ушлые, что их бывает крайне сложно обнаружить. Нападают и тут же прячутся, паскуды. Мне стоило больших трудов выявить несколько их укрытий. Я потратил на это почти целый год! Но до сих пор не добил всех. Как сообщают мои лазутчики, у них есть ещё несколько кораблей. Мне приходится контролировать побережья Айраэрона, великого океана, лично. Не получается отлучиться даже на несколько дней.
Однако гложут меня подозрения, что кто-то за ними стоит, кто-то покрывает. Но добраться до него у меня пока не выходит при всей моей осведомлённости делами моря. Я даже русалок о помощи попросил. Но тут появился ещё один нюанс. Русалки жалуются, что в глубинах океана что-то проснулось и их народ сейчас занят этой угрозой больше, чем земными делами. Меня пока не посвящают в это дело, но сдаётся мне, что совсем скоро сами попросят о помощи.
По просьбе Тилиаэла отсылал гонцов в Арнамар. Меня заверили, что помощь в случае войны будет оказана немедленно и там уже снаряжается флот. Хорошо, если так. Надеюсь, что в скором времени смогу сам посетить тот остров и лично поблагодарить за участие. А пока мечусь между западными и южными побережьями Айраэрона.
Надеюсь, что Менелтелу я снабдил достаточным количеством артефактов, чтобы он тоже справился с своей затеей.
Будь осторожен, мой мальчик. Чует моё сердце, что мирного времени осталось совсем немного. Готовься. Боюсь, что не смогу в ближайшее время посетить тебя. Уверен, что ты справишься со всем, что готовит тебе судьба. Оттачивай те знания, что я успел тебе передать и тебе не будет равных на поле боя. Знаю, Тилиаэл учил тебя иначе, но даже он понимает, что если ты способен переломить ход битвы, то не должен отсиживаться в тылу.
Это письмо сожги, как только прочтёшь. Нельзя доверять такое бумаге. Но иначе я не смог бы поговорить с тобой. Письмо доверил Айравэн, в чьих способностях уверен. Надеюсь, вскоре свидимся.
Твой дорогой друг Лимлаг».
В этом письме Морской Змей куда подробнее рассказал о причинах своего долгого отсутствия, чем в предыдущих записках. Ораферн глубоко вздохнул и, сложив письмо, убрал за пазуху.
— Благодарю за весточку от старого друга, — взглянул на собеседницу. — Что же мне хотел поведать властитель Тилиаэл?
— Он встревожен, — ответила посланница. — Как известно. Во время войны с демонами обелиски служили порталами для перехода от одного к другому, и таким образом эльфийская армия могла нападать на полчища демонов и регулировать битвы, перебрасывая войска в нужную точку. Сейчас возле некоторых из них выставлена стража, дабы предупредить королевства об опасности в случае обнаружения врага. Несколько дней тому назад поступили сведения, что у обелисков центрального рисунка, что находятся в Орлиных горах, видели орочий отряд. Но догнать их не удалось и добыть доказательства их присутствия тоже. Они скрылись где-то в пещерах. В тех горах нет гномьих поселений, но властитель считает, что король Морнтаура способен договориться о проводнике из гномьего племени и в помощь готов предоставить грамоту с просьбой и заверением, что все расходы Верховный король Халла возьмёт на себя. — Она достала из той же поясной сумки свиток, скреплённый уже другой печатью, и передала Ораферну. — Он просит короля Ораферна обследовать те горы тщательнее, дабы выявить присутствие врага. Ласгален Морнртаура известны как хорошие разведчики, и потому это дело он может доверить только им.
— Хорошо, — хозяин Леса кивнул. — Отправлюсь так скоро, как смогу.
— Благодарю от лица моего повелителя и себя лично, — склонила голову Айравэн.
— Хотел ещё спросить. Собирается ли властитель Тилиаэл привлекать к военным действиям людей?
— Людей? — удивилась посланница. — Нет, они слишком слабы. Да, некоторые из наших военных советников предлагали задействовать их в качестве… оградительной силы… так сказать, расходных войск, но властитель был против.
— Люди не так слабы, как может показаться. Да, они уступают нам в скорости и ловкости, но в них есть нечто… — Ораферн задумался, стараясь подобрать слова. — Некая внутренняя сила. И она может влиять на их физические способности. Кстати, на Узкой равнине близ Леса живут оборотни, уже вперемешку с людьми. Они заметили гау́ра у подножья Драконьего хребта. Думаю, об этом нужно знать властителю. Я снял с него вот что, — с низкого столика, что расположился между кресел, король взял шкатулку и извлёк из неё шнурок с подвеской, протянул собеседнице.
— Подавляющая магия, запитанная на страхе, — определила Айравэн, покрутив предмет в руках. — Но уже совсем слабый след. Да, об этом стоит поведать властителю Тилиаэлу.
— Мы никого не обнаружили в северной части гор, куда он, возможно, направлялся.
— Благодарю за бдительность. Я уже побывала в Тауранмауре, но там мне не поведали ни о чём подобном.
— Тауранмаур до сих пор более закрыт, чем следовало бы, — слегка нахмурился Ораферн.
— Это так. Но они тоже выставили дозор у ближайшего к ним обелиска и готовят войска. Воины Тауранмаура считаются лучшими копейщиками и несут магию света, что весьма эффективна против демонической угрозы и орочих сил. Гномьи королевства тоже предупреждены и при необходимости готовы вступить в битву против общей угрозы. Однако на равнинах они не так хороши, как в своей среде.
— Как и мои эльфы, — кивнул король Чёрного Леса. — Мы тоже хороши в своей среде и на открытом поле боя не сможем показать всю свою силу. Разведка, диверсии, ловушки, уничтожение врага в лесной местности — для нас лучший вариант. Присоединившись к армии, разве что луками помочь можем.
— (4). И он весьма ценит помощь короля Морнтаура.
Ораферну нравилось, что его гостья честна и если говорит, что чувствует благодарность, то, действительно, ощущает её. Об этом говорил и аромат её эмоций. Впрочем, он не был ярким изначально, лишь приглушённые оттенки запахов. Вероятно потому, что дева привыкла держать свои эмоции в узде. Такое он замечал время от времени за Эльдаэн, Аравелин и Фенелис. Но ещё один момент не давал покоя. Король чувствовал интерес к своей персоне, но не более. Обычно дамы едва ли не бросались на него, источая вожделение, а тут… ничего такого. Осознание пришло чуть погодя. Кажется, Тилиаэл рассказывал, что Айравэн замужем. Вероятно, она испытала Великое чувство и потому не реагировала на демонический «чарм», источаемый непроизвольно. Экспериментировать с целенаправленным открытием своих способностей король не стал. Это было бы жестоко. А ещё он понял, что его гостья не привыкла жаловаться на что-либо, стойко перенося все тяготы жизни. Он ощутил её усталость.
— Дева Айравэн полна доблестных качеств. Я рад, наконец, познакомиться с тобой, — улыбнулся. — Но день был излишне утомителен. Я не стану просить вернуться на пир. Лучше попрошу сопроводить тебя в твои покои. Всё, что ещё необходимо будет обсудить, можно оговорить утром. Я провожу до границ Леса. А сейчас стоит отдохнуть перед дальней дорогой.
— Благодарю, — снова поклонилась посланница. — Властитель Тилиаэл описывал короля Морнтаура, как искреннего и честного эльфа, ответственного, чуткого и великодушного. Вижу, как глубока мудрость моего повелителя, и убеждаюсь в каждом сказанном им слове.
— Польщён, — улыбнулся король Чёрного Леса и встал с кресла. — Приятного отдыха.
Дева снова поклонилась и вышла из кабинета. Её тут же встретил Талион, готовый проводить до покоев. За всё это время Ораферн не увидел на её лице улыбки, но смог ощутить глубокую печаль, хорошо скрываемую в доспехах самообладания.
* * *
Выйдя из кабинета, Ораферн почувствовал неладное. Сильный аромат влечения, страстного желания, стыда, горечи, растерянности, надежды и нежности ударил в нос, заставив даже слегка закружиться голову.
— Мой король… — Эльвилин ждала в коридоре, то поднимая взгляд, то пряча его, боясь долго смотреть на Ораферна. — Нет мочи более терпеть и скрывать свои чувства. Понимаю, что они неправильны, порочны, но противиться им я более не в силах, — слова звучали торопливо, сбивчиво. — Как же желаю я, чтобы они оказались взаимны…
— Не надо, — король сделал шаг назад, замахав перед собой руками. — Не произноси. Я женат.
— Я понимаю всю сложность ситуации, но я должна услышать… Я должна сказать… Я люблю тебя.
Невероятное облегчение ароматом послегрозового неба коснулось носа Ораферна. Её чувства, обретшие форму в словах и тяготившие ранее, наконец, прорвались, и это принесло освобождение и лёгкость, но вместе с тем тревогу. Эльвилин бросилась вперёд и обняла Ораферна, прижавшись к нему. Тот быстро схватил её за плечи и отстранил.
— Я женат на твоей сестре, — нахмурился король. — Забыла? Ты, кажется, не в себе…
— Но… но как же твои взгляды? Как же томление сердца? Неужели, оковы долга так сильны, что не позволяют даже признаться? — трепет в душе эльфийки можно было ощутить физически. По её телу прошла дрожь.
— Я никогда не испытывал к тебе ничего, кроме уважения, так как считал разумной девой. Но последнее время был встревожен твоим поведением. Мне жаль. Я не могу ответить на твои чувства. Я женат и буду верен своей королеве.
— Но она же мучает тебя… — на глазах Эльвилин появились горькие слёзы. — Она постоянно испытывает на прочность и никогда не прощает слабости!
— Я женат. Я давал клятву и не нарушу её, даже если придётся нелегко, — нахмурился Ораферн. — Талион!
Помощник появился достаточно быстро и поклонился.
— Мой король звал меня?
— Отведи деву Эльвилин в её покои и присмотри за ней. Мне необходимо вернуться в пиршественный зал.
— Да, мой король.
— Но ведь… — эльфийка подняла заплаканные глаза. — Неужели… я ошиблась? Прошу простить… — аромат отчаяния и безысходности, горечи разочарования и обиды окутал её.
— Мне жаль, — произнёс Ораферн с сочувствием во взгляде. — Тебе лучше вернуться. — Он передал её на попечение Талиона и быстро зашагал обратно в зал.
* * *
Пир уже завершался, и королева поднялась со своего места, чтобы произнести заключительные слова, когда рядом встал Ораферн и решил поддержать её в этом, несмотря на аромат неудовольствия и ревности, что тут же окутал Норуиэль. Но гостям об это знать было не обязательно. Маска благонравия сохранилась ровно до момента, пока венценосная чета не осталась в уединении в покоях королевы.
— Ты не торопился, — сложила руки на груди и хмуро глядя на супруга, произнесла она. — Сдаётся мне, что под предлогом срочных переговоров ты позволяешь себе вольности в отношении эльфийских дев. И этот случай не исключение.
— Я?! — Ораферн опешил. Обычно сдержанная в словах Норуиэль, кажется, решила в этот раз высказать то, что наболело. Вероятно, сегодня звёзды сошлись таким образом, что все вываливали на короля внутренние переживания. — Твои претензии ко мне не обоснованы. У меня могут быть официальные дела с посланником, даже если она эльфийка. Я женат, она замужем. У нас не может быть ничего общего, кроме поручений Тилиаэла. А их игнорировать я не стану! — Он вспомнил слова зеркала о том, что виной всему может быть его собственный «чарм» и выдохнул. — Я не стану потакать твоей ревности, если она мешает государственным делам. В остальном я стараюсь ничем не провоцировать это чувство.
— Поэтому срываешься с приёма и бежишь в кабинет с… посланницей? — не унималась Норуиэль.
— Посланница тут вообще не при чём. Лучше позаботься о своей сестре. Она должна уехать и как можно скорее, — нахмурился, сложив руки на груди.
— Чем опять Эльвилин тебе не угодила? — надменная насмешка читалась во взгляде. — Мешает очаровывать дев?
— Она-то? Она сама только что призналась мне в пылких чувствах. А я тебя предупреждал! — раздражение накапливалось.
— Это невозможно! Клевета! Не думала, что ты готов пойти на всё ради того, чтобы убрать мою дорогую сестру из дворца. Но я не позволю тебе…
— Спроси её сама! — не выдержал король и стукнул по стене кулаком, пытаясь хоть как-то выпустить пар. — Она должна уехать обратно в Лантасиринан! В ближайшие дни. Я больше не стану это обсуждать, — он развернулся и, рывком открыв дверь, вышел из покоев супруги, направившись в свою комнату. Как при этом ничего не сломал — удивительно.
Норуиэль ещё какое-то время стояла, не зная, как реагировать на подобное, но быстро собралась и направилась к сестре.
Их разговор проходил на повышенных тонах. Талиону даже пришлось выставить стражу у обоих концов коридора, дабы уменьшить количество лишних ушей. Но отзвуки того, что происходило в комнате, разносились по коридору, пусть и в приглушённом варианте. Слышался треск рвущейся бумаги, возмущённые крики, мольбы, падение и звон чего-то бьющегося, плач и возмущение. Но после всё стихло.
— Чтобы к часу белки тебя здесь не было, — уже холодным тоном произнесла королева, выходя из комнаты Эльвилин. Вновь непроницаемая маска красовалась на её лице, прекрасная, но властная и жестокая.
* * *
Фенелис несла в конюшню новый чепрак для лошади своей госпожи. Вести об отъезде разнеслись быстро и потому ни у кого не вызвало вопросов появление прислужницы в комнате, где хранили амуницию. Эльфы Морнтаура не использовали оголовья для своих лошадей, но пользовались сёдлами, а под них нужна была подложка вроде чепрака или потника.
Зайдя в амуничник, Фенелись быстро огляделась. Седло для лошадей короля, королевы и её сестры, находились по правую руку. Скинув свою ношу на седло Эльвилин, прислужница вынула из поясной сумочки бутылёк, сняла чепрак лошади Норуиэль и, перевернув его, насыпала порошок из склянки на обратную сторону ткани, немного потрясла, чтобы смесь распределилась и аккуратно вернула на место, словно никто и не притрагивался к амуниции лошади королевы. Следующим движением Фенелис уложила чепрак своей госпожи на место, а после покинула помещение, как ни в чём не бывало.
* * *
Ещё до рассвета, в час пчелы, Эльвилин и её служанка в сопровождении охраны покинули дворец Морнтаура в молчании и печали. Сестра королевы натянула глубокий капюшон на половину лица и старалась не смотреть ни на кого. Даже весенний воздух не мог приободрить её. Ни зацветающие деревья, ни свежая листва, ни запахи трав — ничто не радовало и не привлекало взгляд.
За кромкой леса, когда лошади выехали на равнину, Фенелис вытащила из-за ворота медальон с большим жёлтым камнем и с наслаждением сняла его, убрала в поясную сумку. Дышать стало намного легче, когда сдерживающий артефакт больше не властвовал над ней. Довольная улыбка тут же озарила лицо.
* * *
Королева наблюдала со второго яруса галереи за тем, как в час выдры отбывает Айравэн со своими рыцарями. Король, как и обещал, лично провожал её в окружении двоих воинов из личной охраны, Даэдарона и Лаэрлинда, кажется. Но всё это не имело никакого значения. Ораферн постоянно говорил о делах, но при этом держал вокруг себя множество девиц: собрание почитательниц, коих он считал незаменимыми на светских вечерах, Эльдаэн, которую звал боевым товарищем, Аравелин из личной охраны… Почему в его личной охране должна быть именно дева? Для чего? Теперь ещё вот эта Айравэн, посол Тилиаэла, которую он обхаживает и уделяет ей столько внимания, что хватило бы на двоих!
— Жаль, что не удалось пообщаться с девой Айравэн, — вздохнул Линдлаэр, стоявший рядом с принцессой.
— Да, жаль. Мне кажется, она замечательная, — улыбнулась Лелиас.
— Кто сказал?! — резко обернулась к ней королева, обдав ледяным взглядом. — Просто очередная… — поджала губы и, развернувшись, направилась прочь.
Очередная поклонница… Все эльфийки вешались на Ораферна и даже сестра, которой королева всецело доверяла, сама упросила прибыть в Морнтаур, сама настояла на её активном участии в жизни их семьи, а она, неблагодарная, вздумала предать! Да как она смела?! И защищала Ораферна лишь потому, что сама претендовала на место королевы! Ничтожная! Но это больше не может так продолжаться. Теперь всё придётся взять в свои руки. Никому нельзя доверится, ни на кого нельзя положиться. Лишь она, Норуиэль, сможет удержать Ораферна в рамках их семьи и будет блюсти его верность. Отныне каждый его шаг будет ей известен и каждая отлучка под наблюдением. Только так она сможет быть уверена в том, что король не изменяет. Он должен принадлежать только ей! И никому больше!
1) в пер. с эльф. "старший"
2) стих авторский. Просьба не использовать
3) стих авторский. Просьба не использовать
4) в пер. с эльф. "листва" — народ эльфов, потомки выживших первых поселенцев Марнуэлена
Капли крови упали на гладкий чёрный каменный пол, вычищенный почти до зеркального блеска. Высокий, статный эльф с рыжими, почти красными волосами, отпустил шею человека, который тут же плюхнулся вниз, как мешок с непотребством. Дилариат брезгливо взглянул на испачканную руку, но ему сразу подали платок.
— Приберите тут, — помахал рукой в сторону трупа и направился к невысокой, но широкой лестнице, где возвышался трон, украшенный каменными языками пламени. На угловатых чёрных колоннах располагались грубой обработки светильники, бросающие рыжеватые отсветы на гладкий пол.
— Повелитель желает продолжить изыскания? — худощавый молодой эльф с волосами цвета вороньего пера, частично стянутыми в хвост на затылке, поклонился, когда Дилариат проходил мимо и подобрал отброшенный им платок.
— Стало сложно найти тех, кто способен выдержать ритуал передачи сил, — вздохнул повелитель и, поднявшись на свой трон, уселся, подперев щёку кулаком. — Люди хлипкие. Мне нужно больше магов и ведьм для моих планов, но они мрут, как мухи, стоит попытаться передать им каплю своей крови и силы, — он покрутил в пальцах амулет на цепочке с алым камнем в центре. — Как дела с обелисками?
— Замечены эльфийские отряды у некоторых из них, в том числе у обелисков центрального рисунка. Оркам пришлось скрыться, чтобы не быть разоблачёнными, — поведал эльф.
— Нельзя раскрыться раньше назначенного часа. Сколько там ещё осталось пленников? Хватит на все обелиски?
— Да, мой господин. Крови халла, потомков участников Великого воинства, хватает даже после изысканий моего повелителя. Они слегка истощены, но вполне пригодны для жертвоприношения.
— Жаль, что мальчишек не удалось добыть. Они могли оказаться ценным ресурсом. Но теперь из Морнтаура их будет непросто достать… — вздохнул. — Кстати! Нуллэлорэ, — цепкий взгляд золотисто-карих глаз рыжеволосого повелителя обратился к собеседнику. — Я тут думаю, может быть обретение силы зависит от желания ею обладать? Ты сам не хотел бы стать сильнее?
— Мой господин слишком щедр к столь незначительно фигуре в моём лице, — низко поклонился темноволосый эльф в боевом облачении. — Господин уже даровал мне навыки для того, чтобы я смог выполнять свою работу.
— Мне нравится твой страх, — улыбнулся в клыки Дилариат. — Приятный на вкус. Ладно, живи пока… пока ты полезен, — вальяжно отмахнулся.
— Премного благодарен…
* * *
Недавние события вызвали во дворце Морнтаура много шума. Как ни пытался Ораферн скрыть произошедшее, информация всё равно просочилась быстрее, чем он рассчитывал. И на фоне всего этого новое задание требовало скорого отбытия. Невозможность проигнорировать просьбу Тилиаэла заставила короля Чёрного Леса собираться в дорогу. Помешать планам врага казалось ему важнее урегулирования внутренних неприятностей.
Те несколько дней, что проводились сборы, Норуиэль требовала внимания супруга так часто, как только это было возможно, словно не могла насытиться им. И он не отказывал ей в этом желании, хоть и ощущал жажду контроля над своей жизнью со стороны королевы. Он решил, что разлука как раз остудит её пыл в виду отсутствия источника «чарма», и по возвращении эмоции супруги придут в норму. Ораферн рассчитывал, что она сможет адаптироваться к воздействию его способности, но на это нужно время.
— А ты скоро вернёшься? — Лелиас и принцы провожали короля, которому уже подвели коня.
— Если ничто не задержит меня, то довольно скоро, — заверил её Ораферн и погладил по голове. — Не скучайте тут без меня и ведите себя хорошо, — провёл рукой по волосам Мирласса и Линдлаэра.
— Я всегда веду себя достойно, — насупился старший принц.
— И я буду! — улыбнулся младший, но после вздохнул. — Сейчас не самое лучшее время для путешествий, но есть дела, которые невозможно отложить. Пусть боги оберегают тебя.
— Буду ждать, — принцесса обняла отца.
Мирласс последовал её примеру, даже отпустил верёвочку с Лосяшкой. Линдлаэр же сделал шаг ближе и похлопал названного старшего брата по руке, старательно делая вид, что все эти нежности излишни и вовсе не стоят внимания сурового мужчины.
— Я провожу тебя немного, — Норуиэль уже восседала на своей белоснежной кобыле, смотря на всех сверху вниз. — Ты же двигаешься на восток? — она пальцами перебирала повод, предпочитая использовать недоуздок для верховых прогулок.
— Верно, — кивнул король и, ещё раз потрепав детей по волосам, вскочил в седло своего серого жеребца.
Кавалькада пустилась рысью следом за королевской четой. Но проехали они совсем недолго, даже дворец не успел полностью скрыться из вида, когда Ораферн остановил коня и отослал своих эльфов чуть вперёд.
— Дальше мы пойдём по тропам, — обернулся к супруге. — Не скучай, я постараюсь скоро вернуться.
— Ты едешь по приказанию Тилиаэла? — тихо спросила Норуиэль. Её аромат пронизывало недоверие, сомнение и обида.
— Да, я же рассказал тебе о сложности нынешнего положения, — слегка устало вздохнул король, чувствуя, что все его попытки наладить контакт и объяснить происходящее, не увенчались успехом.
— Я смотрю, в твоём отряде прибавилось эльфиек… Зачем?
— Заклинатели огня редки, а нам в пути могут понадобиться её силы. Она прошла хорошую подготовку у Эльдаэн и была признана ею достойной вступить в личную стражу… — пытался объяснять, но видел, что все его слова уходят в пустоту. — Аравелин ты знаешь, остальные стражники мужского пола. Искажённых злом среди них нет, поэтому тебе не о чем волноваться. — Он протянул руку, попытавшись взять ладонь королевы, улыбнулся. Но та снова источала ревность, и улыбка короля быстро исчезла. — Давай обсудим это, когда я вернусь?
— Непременно обсудим, — кивнула Норуиэль. — Значит, на восток…
— Да. Мимо Лунного озера до Смежных гор и дальше на юг, — нахмурился. — Возвращайся во дворец. Мне пора. — Он выслал коня вперёд и быстро нагнал свою стражу. После этого исчез в ворохе зелёных огоньков.
Норуиэль тут же пустила свою кобылу следом, ударив каблуками её бока. Животное возмутилось, но послушалось и помчалось галопом по тропке, легко огибая небольшие препятствия.
— Ну да, как же! — гневалась королева. — Я нагоню тебя у привала и выясню, на какое задание ты берёшь этих дев!
Она гнала лошадь всё быстрее, понимая, что эльфийская тропа куда короче и придётся сильно постараться, чтобы догнать короля и уличить его в измене. А ещё, вероятнее всего, очень скоро кто-нибудь последует за ней, чтобы остановить и придётся уйти как можно дальше, чтобы оторваться от преследования.
Когда разгорячённая кобыла начала проявлять признаки беспокойства, королева даже не заметила этого, будучи полностью поглощена своей идеей. Но чем дольше продолжалась скачка, тем тревожнее становилось животное, стало издавать утробное ржание, мотать головой, сбиваться с темпа. Наконец, лошадь резко остановилась, взбрыкнула, пытаясь освободиться от того, что жгло в районе спины, затем встала на дыбы и попятилась… мягкая земля на этой тропе провалилась, и кобыла вместе с наездницей полетели в овраг. Крик королевы превратился в сдавленный хрип из-под спины беснующегося раненого животного.
Ораферн вдруг остановился, затормозив продвижение по тропе, и прислушался к чему-то.
— Что случилось, мой король? — Талион оказался ближе всех.
— Что-то не так… Что-то… — в голосе появилась тревога. — Возвращаемся! — тропа пропала, оставив путников посреди леса, а затем открылась новая.
Он спешил, вопрошая у леса точное место. Такое беспокойство Ораферн уже чувствовал однажды и в тот раз всё закончилось плохо… для Мерилин.(1) И сейчас точно такое же скверное предчувствие одолевало его сердце.
— Плохо… — выскочив с тропы, король стал метаться вдоль глубокого оврага прежде, чем вспомнил, что не один. — Рассредоточиться!
— Что мы ищем, мой король? — спросила Аравелин.
— Мы… ищем смерть… — Ораферн пустил Мизрена вдоль оврага, надеясь на своё чутьё и вопрошая у Леса дорогу.
— Нашёл! Сюда! — Даэдарон оказался впереди и ту же спрыгнул с лошади, скрылся в глубине оврага, среди поломанных выступающих корней и зарослей папоротника.
Король соскочил на землю и заглянул вниз. Там, среди помятых трав и обломков молодых деревьев, похрипывала умирающая лошадь… а под ней… Норуиэль.
— Нет… — Ораферн спрыгнул вниз. — Нужно поднять лошадь! Скорее! Аравелин, Талион! Верёвки!
— Мой король… — Даэдарон поднял сочувственный взгляд. — Уже… поздно…
— Не может… — опустился на колени и коснулся шеи королевы пальцами, того места, где обычно чувствовалась энергия жизни. Но никакого стука, никакого движения… а кожа уже начала остывать. — Норуиэль… — чувство вины нахлынуло с такой силой, что сдавило виски чуть ли не до звона в ушах.
Переломанная падением кобыла перестала всхрапывать и затихла. И вместе с ней все звуки замерли, погрузив лес в гробовую тишину.
* * *
Во дворце разговаривали шёпотом вот уже несколько недель. После гибели королевы первой, кто посетил Морнтаур, стала властительница Тауранмаура, сиятельная Элуириэль. Она беседовала с Ораферном довольно долго, желая выяснить все обстоятельства произошедшего, а после заявила, что заберёт тело Норуиэль на Родину, в Лес-для-Сновидений, где её похоронят со всеми почестями, согласно её титулу. Разумеется, и король Ораферн, и его дочь, а также юные принцы будут при этом присутствовать. Тот и хотел бы возразить, но не стал, так как выяснилось, что королева так и не обзавелась духом-двойником, а это значило, что Лес не сможет принять её в своё чрево по обряду Морнтаура.
Похороны прошли торжественно, но только с самыми близкими эльфами. Ждать прибытия прочих венценосных особ не стали. Больше всех при этом страдала Лелиас, плакала и звала матушку. Линдлаэр и Мирласс старались быть с ней и утешали, как могли, потому что понимали, что значит потерять родных. Ораферн тоже старался быть рядом, чтобы поддержать дочь. Но и на него самого было больно смотреть. Нет, он не чувствовал Великой любви к своей супруге, но считал себя повинным в её смерти. Действие «чарма» довело Норуиэль до безумной ревности, которая стала причиной многих бед, в том числе и её смерти. Впрочем, было и ещё кое-что. Когда освобождали погибшую лошадь от амуниции, заметили странный запах от её чепрака, а на спине кобылы — ожоги. И тогда родилась версия об убийстве. Однако, её старались не афишировать и вести расследование тайно. Это всё напомнило смерть Мерилин. В прошлый раз с выявлением убийц сильно помог Геллионн. Но сейчас…
Дворецкий вернулся из Мира Духов, когда почувствовал, как затих лес, что говорило о потрясении, что переживал Ораферн. Вот только на данный момент Геллионн не мог совершить тот же ритуал. Не в его нынешнем состоянии. Да, он больше не горбился, как раньше, держал спину ровно, слегка пошаркивал при ходьбе, но в целом, смог вернуть половину былой ловкости. Сейчас он больше напоминал седовласого пожилого человека, лет семидесяти, но в хорошей (для человека) форме. Хотя его магические способности пока не вернули былой силы и Арасу всё ещё приходилось подменять Геллионна на его посту в Мире Духов, однако дворецкий не мог больше находиться в изоляции, учитывая произошедшие перемены. И покинуть дворец, свою территорию, тоже не был способен. Потому на похороны не ездил.
Праздник Довур в этом году не проводили. Скорбь по погибшей королеве окутала Морнтаур. Тут уж не до празднеств. Хотя, были и те, у кого исчезновение Норуиэль вызвало облегчение. Последнее время она третировала многих придворных дев и теперь они оказались свободны от гнёта и унижения.
После возвращения в Морнтаур, Лелиас практически не отходила от отца, следовала за ним повсюду, сидела в его кабинете допоздна и даже засыпала на кушетке в библиотеке, когда Ораферн работал там. Пришлось и в кабинете ставить кушетку для принцессы. Не редко и король спал там же в обнимку с дочерью, чтобы подарить ей хоть толику тепла, которое так необходимо было девочке, потерявшей мать.
Прежние друзья принцессы, Лумендир и Нинуирин, которых королева незаметно отдалила от дочери после появления принцев, снова смогли встретиться с Лелиас и старались поддержать её, отвлечь от грустных мыслей в те редкие минуты, когда она появлялась в поле их зрения.
* * *
Ораферн погладил по волосам задремавшую на кушетке дочь и прикрыл её пледом, что заботливо поднёс Геллионн.
— Побудь с ней… — тихим шёпотом попросил он дворецкого. — Я должен поговорить с зеркалом…
— Это плохая идея, мой король, — так же тихо ответил тот. Они оба отошли дальше от камина, возле которого спала принцесса.
— Зеркало сказало, что Норуиэль адаптируется, что всё наладится… За ним не водилось раньше лжи… я хочу понять.
— Так ли сказало зеркало? Хочу напомнить, что оно отвечает правду, но нужно правильно задавать вопросы. Если какие-то моменты можно обойти в ответе, скорее всего мой король их не услышит.
— Я спрашивал, влияет ли мой «чарм» на состояние Норуиэль. И получил положительный ответ. И что предотвратить это влияние я никак не смогу, — Ораферн пытался в точности вспомнить ответ артефакта, время от времени прерывая рассказ и вспоминая детали. — Сказало, что я со своим «чармом» ничего не смогу сделать и… либо представительница противоположного пола адаптируется к нему, либо нет. И если не сможет, то сойдёт с ума… Я спрашивал, что можно ли это предотвратить, а зеркало ответило, что… она адаптируется… Нет. Не так. Как же… Что в её случае это не продлится долго. Погоди-ка… — Ораферн провёл рукой по лицу, осознавая смысл сказанных слов. — Не продлится долго… что скоро изводить меня ревностью перестанет… оно говорило про… — он мельком взгляну на кушетку, где мирно спала Лелиас. — Королева не может меня изводить, потому что… её больше нет. Если бы я понял это раньше… — опёрся рукой о письменный стол. — Какой же я дурак…
— Прости, что не мог помочь, — сочувственно смотрел на него дворецкий. — То, как накалилась обстановка в моё отсутствие, удручает. Мне будет очень трудно помочь с расследованием, как прежде… В гибели королевы виновен не ты, а тот, кто заставил испытывать боль её лошадь. Не знаю, был ли изначальный план именно убийством или же просто причинение вреда здоровью, но обстоятельства сложились самым печальным образом. Не бери на себя вину за всё.
— Боюсь, что длительные отношения мне противопоказаны… — король вздохнул, прикрыв лицо ладонью. — Те, кто остаются со мной надолго — умирают. Что Мерилин, что Норуиэль… Может, я проклят? Хотя глупо переваливать всё это не проклятье. Это мои ошибки. Я не был достаточно внимателен, не сумел вовремя принять нужное решение, был беспечен…
— Я знаю этот взгляд, — нахмурился Геллионн. — Ты опять загоняешь себя в бочку. Совсем как тогда, когда только сел на трон. Это состояние сделает только хуже. Ты не виноват. Кто-то явно помог. Я выясню кто…
— Нет! — чуть громче, чем следовало, произнёс Ораферн и с испугом взглянул на Лелиас. Но она продолжала мирно спать. Видно, совсем выбилась из сил. — Не смей, — снова перешёл на шёпот, обернувшись к дворецкому. — Твоих сил сейчас недостаточно. Я не хочу, чтобы ты снова превратился в развалину и свёл всё своё лечение на нет. Я сам всё узнаю. Пусть это и будет дольше, чем хотелось бы.
— В развалину… — задумчиво повторил Геллионн.
— Прости…
В дверь очень тихо постучали. Талион заглянул внутрь и поклонился.
— Прошу простить, мой король, пришли вести. Завтра прибудет делегация из Лантасиринана.
— Спасибо, Талион, — Ораферн взглянул на дочь, подошёл к кушетке и осторожно поднял девочку на руки. Та прижалась во сне к его груди.
— Моему королю нужно хорошо выспаться, — заметил дворецкий. — Я побуду с принцессой Лелиас.
— Хорошо. Я отнесу её в комнату, — и направился к двери, заботливо открытую Талионом, но остановился и обернулся. — Я рад, что ты снова здесь, Геллионн.
— Готов услужить моему королю, — учтиво поклонился тот, улыбнувшись.
* * *
Делегация прибыла в составе Тилиаэла, Менелтелу, Лаурэнандэ, которого Ораферн чаще звал просто Глирдан, и дев из клуба почитательниц короля, что прежде гостили в Лантасиринане. Не было разве что Лимлага.
Принимал гостей Ораферн в малой трапезной. Дам же отправили отдыхать после долгой дороги. А вот Лелиас и принцы присоединились. Стол накрыли, как полагается, разнообразными кушаньями, поставили кувшины с напитками, но атмосфера подавленности и печали сохранялась в Морнтауре до сих пор.
— Приношу свои соболезнования, — начал Тилиаэл, взяв в руки кубок. — Чудовищное происшествие. Мне жаль, что обстоятельства сложились таким образом, что не позволили мне прибыть раньше. Увы, в столь неспокойное время тяжело найти даже несколько дней для визита. Но мои искренние чувства, надеюсь, будут приняты.
— Позволю себе присоединиться к словам властителя Тилиаэла, — подал голос Менелтелу. — Никто не ожидал подобной трагедии. Прошу принять мои слова сочувствия и позволить поддержать в этот тяжёлый момент.
— Ораферн, — подал голос Лаурэнандэ. — Сочувствую твоему горю. Если чем-то могу помочь — только скажи. Я всегда к твоим услугам.
— Спасибо, друзья, — ответил король Морнтаура, поднявшись со своего места. — Ваше присутствие много значит для меня. Нас постигла страшная трагедия… — он взглянул на дочь, которая сидела, опустив взгляд. При ней он не мог рассказать о своих подозрениях в причине смерти Норуиэль. — И это в мирное время… — перевёл взгляд на гостей, поднял свой кубок. — Отдавая дань памяти королеве Норуиэль, прошу выпить до дна.
Все присутствующие поднялись и залпом осушили кубки, все, включая детей. Правда последним налили всего несколько капель поминального вина в ягодный отвар, который остался сладким, но приобрёл лёгкий горьковатый оттенок в послевкусии. Все скорбящие вплетали в волосы тонкую чёрную ленту, и королевская семья не была исключением.
После того, как присутствующие отобедали, Ораферн вдруг насторожился и почему-то оглянулся, затем обратил взор на детей.
— Думаю, что младшему поколению наши дальнейшие разговоры покажутся скучными. Поэтому предлагаю отпустить их.
— Благодарим за заботу, — произнёс за остальных Линдлаэр и первым поднялся из-за стола.
— Спасибо, что посетили нас, — вежливо поклонилась Лелиас и направилась следом за старшим принцем.
— Рад был снова видеть, — последним из-за стола вышел Мирласс.
Детей тут же окружил заботой Геллионн, от которого, впрочем, Линдлаэр первое время шарахался. Но сейчас просто старался держаться подальше.
Выждав некоторое время, король Морнтаура обернулся к гостям. А после очень тихо поведал им о своих подозрениях относительно смерти королевы, об ожогах на спине лошади и странном запахе от чепрака. Эти новости вызвали тревогу у присутствующих.
Прежде сам Ораферн полагал, что избавился от предателей и теперь в его дворце воцарится мир, но оказалось, что защитный купол не так безупречен, как казалось. Где-то есть прореха и пока её не удалось найти. Возможно, помог бы разговор с зеркалом, но чем больше Ораферн отражается в нём при общении, тем больше вероятность негативных последствий. В прошлый раз его перекинуло к дроу и пришлось долго выбираться из плена, едва не простившись с жизнью, а что будет в следующий — никто не знает.
— Мой король, прошу простить за беспокойство, — после короткого стука дверь приоткрыл дворецкий. — Прибыл гость…
— Да, я уже почувствовал, — улыбнулся тот.
В малую трапезную, слегка запыхавшись, влетел Лимлаг и тут же сгрёб Ораферна в крепкие объятия.
— Мальчик мой! Как я давно тебя не видел! Какая трагедия!
— Лимлаг? — удивились остальные, даже привстав с мест.
— Старый друг, — король Чёрного Леса обнял его в ответ, но, решив отстраниться, почувствовал сопротивление и некое магическое возмущение вокруг.
— Погоди. Ещё немного, — спустя несколько мгновений Морской Змей сам отпустил его. — Нет, всё в порядке. Злу ты по-прежнему не поддаёшься. Молодец! — звучно хлопнул по плечу. — Мне очень жаль, что встречаемся при таких обстоятельствах. Я всего на пару часов и снова в море. Увы, не могу остаться дольше. Прости.
— Я рад тебя видеть, пусть и на пару часов, — улыбнулся Ораферн, но после нахмурился. — Мы как раз обсуждали один момент… который не должен подвергнуться огласке…
— Так! Тилиаэл, Лаурэн, Менелтелу, я украду у вас Ораферна на некоторое время. Очень скоро его верну, обещаю! — он сжал плечо короля Морнтаура и быстро направил к выходу. — В кабинет, — прошептал он.
Если Лимлаг вёл себя таким образом, значит, ему было, что сказать, и это касалось чего-то настолько личного, что он не мог поведать это остальным. До кабинета добрались быстро, и бородатый эльф сам затворил дверь, затем подошёл к письменному столу.
— Что случилось? Бросать их одних, как минимум, невежливо.
— Ораферн, сейчас ты мне быстро расскажешь всё, что случилось без утайки и со всеми подробностями. А потом будет моя очередь, — нахмурился Лимлаг.
Король Морнтаура не стал противиться и поведал о поведении королевы, о разговоре с зеркалом, о кончине супруги и о том, что ей, скорее всего, помогли. А ещё о своих опасениях по поводу установленного магического барьера и о том, что в нём могут оказаться лазейки, либо не все предатели были выявлены и обезврежены ранее. Если кто-то пришлый навредил королеве, то среди гостей были Эльвилин со служанкой и охраной, была Айравэн с рыцарями.
— Подозревать последних я не могу, так как никакой ненависти или прочих отрицательных эмоций за ними не заметил. Айравэн, наоборот, показалась мне искренней, — размышлял Ораферн. — А в рыцарях не ощутил недовольств и даже презрения. Что касается сестры моей покойной супруги, то инцидент с признанием был, но в отношении к королеве я ощущал только стыд Эльвилин, ни гнева, ни ненависти, что могло бы стать причиной убийства. С её стражей я не пересекался, не могу ничего сказать, а служанка была очень сдержана в эмоциях, и никаких ярких проявлений я за ней не заметил. Но так как Норуиэль последнее время обижала некоторых придворных дев, может быть, кто-то из них мог что-то подобное сотворить. А, значит, предатели опять внутри дворца… И я опять не смог их распознать…
— Мальчик мой, по поводу защитного барьера… напомни-ка мне, как точно звучало условие?
— Так… минутку… — лесной король постарался в точности воспроизвести в памяти тот момент. — «Беру твои силы и частицу моей крови», — начал он медленно, — «чтобы защитить свой дворец и всех, кто в нём обитает от козней Йелва и его приспешников. Пусть зло, что мечтает разрушить моё королевство и обидеть моих подданных, никогда не сможет увидеть моего дворца. Не услышать ничего, не заметить ничего и не сможет понять, где находится мой дворец и те, кто в нём присутствуют! Незримой стеной пусть стоят силы на защите моего дома».
— С условиями для заклятий нужно быть предельно осторожным, чтобы учесть все возможности и риски, — потёр бороду Лимлаг. — «Пусть зло, что мечтает разрушить моё королевство и обидеть моих подданных…» Ораферн, ты забыл упомянуть себя.
— Что?
— Ты упомянул подданных и королевство. А, что, если кто-то придёт с целью навредить именно тебе? Не твоим подданным… В принципе, «защитить свой дворец и всех, кто в нём обитает от козней Йелва и его приспешников», должно было хватить, ведь ты тоже обитаешь во дворце, но… есть нюанс. Ты нечто большее, чем просто обитатель, поэтому к тебе особое отношение. Быть может, именно это оказалось брешью. А, возможно, есть ещё какое-то магическое сопровождение, которое может обойти барьер. Хотя зеркало — это очень древний артефакт и очень сильный. Не уверен, что что-то может ему противостоять. Зеркала вообще… кстати, про них, — оживился Лимлаг. — Я узнал тут от одного колдуна, что попался мне на пути, что существует зеркало, способное показать то, что попросит смотрящий! Условий и ограничений использования не знаю, да и тот колдун не знал… знал бы — сказал, — слегка прищурился повелитель морей, понизив голос на мгновение. — Такие артефакты очень редки. И, признаться, я бы не отказался, получить его себе в коллекцию. Поэтому хотел попросить тебя, если вдруг наткнёшься на такое, то обязательно мне сообщи.
— Ты за этим меня утащил от Тилиаэла? Чтобы он не посчитал тот артефакт слишком опасным и не решил его уничтожить при обнаружении? Это можно было бы сказать и после, — Ораферн вздохнул, сложив руки на груди. — А ещё говорят, что это я манер не знаю.
— Я прибыл совсем ненадолго, к тому же уверен, что мне наедине ты можешь рассказать куда больше, чем при Тилиаэле или Менелтелу. И… я должен перед тобой извиниться. Знаю, сам подбивал тебя к бракосочетанию, но, не подумал о том, как твой «чарм» может действовать на избранницу. Однако, судя по твоему рассказу, всё усугубилось после приезда сестры Норуиэль. Значит, корень зла может быть в ней или её окружении. Твоё чутьё тоже можно обмануть, если знать о нём. И кто-то явно знал.
— Тогда это должны были быть посланники Йелва… — Ораферн поджал губы и сдвинул брови, не зная, стоит ли раскрывать свою тайну или же унести её с собой… в вечность. Лимлагу он доверял, но произнести вслух то, что мучило, просто язык не поворачивался. — Знаешь… возможно, есть кое-что… что мне стоило бы рассказать тебе… но… — голос стал настолько неуверенным, что это моментально привлекло внимание.
— Ораферн? Судя по твоей реакции, я обязан это знать.
— Это касается… башни…
— …Хроник? — попытался дополнить повелитель морей.
— Нет… старого форпоста на границе северной части леса. Тогда… когда… появился Йелва… он предстал передо мной в образе… который я знал прежде… — голос лесного короля слегка дрогнул.
— Ораферн, обещаю, это останется между нами, — заверил Лимлаг, подойдя ближе, явно встревоженный таким поведением друга.
— Видишь ли…
Стук в дверь заставил вздрогнуть обоих.
— Прошу простить, мой король, — Талион приоткрыл дверь, кланяясь. — Властитель Тилиаэл спрашивает, будет ли возможность поговорить с властителем Лимлагом.
— Фаэг… — тихо буркнул Морской змей. — Уже идём! — сказал нарочно громко.
Талион ещё раз поклонился и поспешил отдалиться от двери, но тут же наткнулся спиной на Геллионна.
— Никогда не мешай королю вести беседу в его кабинете, — чуть хрипловатым шёпотом произнёс дворецкий. — Ты помощник короля Ораферна, но не прислужник прочим господам.
— Прошу простить, — заволновался тот, кажется, осознав свою ошибку.
Лимлаг и Ораферн вышли из кабинета и направились к малой трапезной, где ожидали гости. Талион хотел было извиниться за то, что потревожил, но Геллионн удержал его за плечо.
— Те вопросы, что решает король, выше твоего понимания. Они настолько сложны, что любое лишнее слово может их сорвать. Если это не вопрос жизни и смерти, не суйся в кабинет, — спокойный голос дворецкого казался уж очень суровым.
— Понял…
* * *
— Прошу прощения, что украл у вас Ораферна. Но теперь я в курсе всех дел и мне есть, что сказать, — Лимлаг взял слово сразу же, как закрылась дверь трапезной. — В Эаринандисе я обнаружил лазутчиков из людского племени. Они выясняли слабые места моего города и бреши в обороне. Среди них попался один… колдун.
— Колдун? — удивился Менелтелу.
— Да. Человек, обладающий возможностью использовать тёмную магию. Человек, способный колдовать, — тут же пояснил повелитель морей. — Людям такая сила не свойственна от природы. Она дарована Йелва. Она передаётся через ритуал с использованием капли крови демона, оставляя на языке тёмно-красную отметину. Уверен, что подобные шпионы были разосланы во все открытые эльфийские королевства. Их необходимо разыскать и по возможности уничтожить после допроса. Эта сила дарует им долгую жизнь. Всё это мне удалось выяснить у того колдуна… до того, как он скончался.
— То, что ты рассказываешь, поразительно и жутко, — нахмурился Тилиаэл. — В приличном обществе не принято предъявлять на проверку язык… По иным признакам их узнать нельзя?
— Можно, но тогда тебе придётся выдержать всю силу их магии на себе. Впрочем, кажется, есть ещё одна метка в виде рогатого треугольника где-то на теле, похожая на родимое пятно. У того колдуна она была на шее сзади, — ответил Лимлаг. — Я уверен в том, что Йелва нацелится на тех, кто сможет ему противостоять, на нас. Тебя, Тилиаэл, Элуириэль и меня. Учитывая, что я практически заперт в море, его план может сработать. Поэтому нам нужно что-то, что сможет помочь в победе над Йелва в случае, если никто из нас, старейших, не сможет участвовать в битве, — поджал губы и после добавил. — Только не говорите Элуириэль, что я назвал её старейшей. Она меня прахом рассыплет.
— Давно, ещё при войне с демонами, у меня имелся меч, — подал голос Глирдан. — Его великая сила была способна расколоть душу демона. Но после войны он был утерян.
— Я помню этот меч, — подтвердил Тилиаэл. — Он был выкован великим героем для славного воина.
— Раз есть возможность выковать такое оружие, то мы могли бы снабдить такими мечами воинов… — начал было Менелтелу, но видя, как Верховный король Халла покачивает головой, замолчал.
— Увы, для того чтобы сковать такой меч, мастер вложил в него всю свою силу и даже душу. Поэтому не удивлюсь, если после окончания войны меч мог посчитать свой долг выполненным и уйти на покой.
— Да, после последнего боя он просто исчез из моих рук в Орлиных горах, — кивнул Глирдан.
— Снова Орлиные горы, — прищурился Ораферн, но после вздохнул. — Я не смог пока выполнить просьбу… Как раз тогда, когда собрался, погибла королева Норуиэль.
— Это весьма весомая причина, — ответил Тилиаэл. — Невероятно жаль, что всё сложилось таким образом. Но я всё же снова попрошу тебя отправиться в Орлиные горы. На этот раз на поиски меча. Боюсь, что он нам необходим в этой войне. Теперь, когда враг снова угрожает эльфийским королевствам, думаю, что воля меча пробудится и он захочет быть найденным.
— Очень может быть, — согласился Лимлаг. — Но, прошу меня простить. Уже пора возвращаться. Рад был всех повидать, рад, что мы обменялись информацией, но время не ждёт. Надеюсь, Ораферн, ты сможешь проводить меня. Твои тропы самые быстрые.
— Да, конечно, — слегка замешкавшись, ответил король Чёрного Леса. — Прошу простить, — обернулся к гостям. — Отдыхайте. Вернусь сразу, как провожу Лимлага.
* * *
Зелёные всполохи энергии Леса мелькали за стройным рядом деревьев. Резко сменяющийся пейзаж за стволами показывал, насколько быстро двигались путники по эльфийской тропе. Всего двое, больше никто не был нужен, особенно тогда, когда хотелось поговорить о чём-то сокровенном.
— Так что ты хотел мне рассказать о приспешниках Йелва? — поинтересовался Лимлаг. — Здесь нас точно никто не услышит.
— Видишь ли… я… — снова замялся Ораферн и даже снизил темп своего шага. — Я знал одну эльфийку… — он явно подбирал слова, будучи до сих пор неуверенным, стоит ли рассказывать всё. — Очень красивую, рыжеволосую… и страстную… — он поднял глаза на собеседника, но тот молчал, внимательно слушая. — Я знал её очень давно, ещё до начала войны. А после она исчезла, и я думал, что она погибла. Но она вернулась незадолго до нашего с тобой путешествия… Она много расспрашивала о том, как я жил, к чему стремлюсь теперь… А потом… я встретил… её в башне… — отвернулся, боясь увидеть реакцию друга. Но аромат удивления всё равно достиг носа.
— В башне? Ты же говорил, что… Погоди, Йелва принял образ той эльфийки? Или… — тут уже Лимлаг замедлился и почти остановился. — Ты и… то есть… Да ладно!
— Я от позора умру, если кто-то ещё узнает… — закрыл лицо руками Ораферн, но после прошёлся напряжёнными пальцами вверх по волосам, мотнул головой и зашагал быстрее.
— Погоди, — Лимлаг ускорился, догоняя друга. — Ситуация, конечно… кхм… щекотливая… Мягко говоря. Но я обещал, что это останется между нами.
— Я не знал… для меня она была всего лишь… Сауириэль… — лесной король шёл, стараясь не смотреть на собеседника. — Когда правда открылась, ненавидел самого себя за то, что между нами было в прошлом. Знает только Геллионн, потому что он там был. И всё. Теперь ты. Надеюсь, что никто и никогда больше не узнает об этом. Я всё это к тому… что враг меня хорошо знает… и предлагал перейти на его сторону, учитывая мои силы. Я не мог справиться тогда и еле ушёл живым… Она использовала чарм и на мне… Ему тяжело противиться… — обернулся к Лимлагу. — Скажи, а во время войны с демонами было ли какое-то средство от этой магии?
— От чарма? — бородатый эльф нахмурился. — Иногда помогали амулеты, но чаще сильная воля. Видишь ли… свет халла не просто слова. Это очень могущественная магия. Сейчас… истинным светом обладает, пожалуй, только Элуириэль. Тилиаэл тоже силён, но немного иначе.
— Ясно… Просить её сделать такой амулет будет немного рискованно, — вздохнул Ораферн. — Она и так считает меня виноватым в смерти Норуиэль. Тогда оставила меня в покое только из-за слёз Лелиас… Ты, кстати, так и не увиделся с ней.
— Прости, Ораферн. Мне очень нравится твоя дочь, она станет замечательной девой, храброй и мудрой. Но я и так вырвался с большим риском. Ты же получил моё письмо.
— Да, получил и сжёг, как ты и просил.
— Хорошо. Может быть позже, когда всё закончится, я смогу приехать и тогда погуляем как следует, — улыбнулся, похлопав друга по плечу.
Тропа рассеялась, зелёные огни угасли, а перед путниками открылся вид на Чёрную гору.
— Хотелось бы… забыться. Но нельзя. Рад был тебя видеть, — грустно улыбнулся.
— Надеюсь ещё свидимся… — голос Лимлага стал каким-то загадочным, а воздух наполнил аромат сомнения. — Держись. — Ещё раз хлопнул лесного короля по плечу и отправился вверх по склону, туда, где прикрытый серым облаком, находился его корабль.
1) персонаж 1 тома. Эльфийская дева, одна из фавориток Ораферна, ставшая жертвой предателей.
Зелёная трава мягко колыхалась под дуновением вечернего ветра, ловя на себе последние блики заходящего солнца. Солнечные одуванчики, пытавшиеся завоевать себе всё свободное пространство, уже закрывали свои яркие цветки, укладываясь спать, чтобы утром вновь поражать всех своим весенним настроением. Поодаль витал аромат белых цветков черёмухи и дикой вишни.
Лес, оставленный эльфами более десяти лет назад, редко посещался людьми из ближайшей деревни. Они прекрасно знали, как опасна эта территория, особенно возле стен разрушенного города. Руины до сих пор не подпускали к себе никого, а смельчаки, что дерзнули пойти туда, вопреки мудрым наставлениям, более не возвращались. Неподалёку от них возвышался обелиск, приближаться к которому считалось дурной приметой. Особенно в последнее время. Какие-то странные шорохи и звуки в тёмное время суток наполняли лес, и местные решили, что это духи убиенных эльфов бродят там, ища упокоения или мести.
Когтистая тёмно-серая нога, обмотанная тряпками и кусками шкур, наступила на мирный цветок, сломав его. Серокожая армия собиралась здесь, протискиваясь через портал обелиска по одному. Открыть широкий проход не удалось даже ценой больших жертв, однако для заброса войск хватило и этого. Но орки — народ не терпеливый, жадный и вечно голодный. После того, как последний их представитель вышел из портала обелиска, они не стали ждать дополнительных команд и направились по заданному ими маршруту, попутно разоряя ближайшие человеческие поселения.
* * *
Тилиаэл давно уже не передвигался по Марнуэлену налегке, как раньше, когда ему хватало всего с десяток рыцарей. Мирное время позволяло это. Но сейчас в путешествие он брал с собой не меньше пятидесяти. И под вечер они расположились на ночлег в небольшой роще между людскими городами Тиуном и Камилом. По плану путь эльфийского властителя пролегал напрямую через горы гномов, сразу в Телпериннелле, без остановок в людских селениях. Разве что к Камилу можно было подойти и запастись дополнительной провизией.
— Властитель, — обратился с поклоном один из рыцарей, протягивая походную серебряную миску с рыбной похлёбкой и лепёшку. — Часовые выставлены. В лагере всё спокойно.
— Благодарю, — Тилиаэл принял ужин и приступил к трапезе.
В походе Великий король Халла не был привередлив, тем более что повозок с собой не тащил. Только вьючных лошадей, но и они не должны были быть перегружены. От комфортных путешествий пришлось отказаться ради скорости передвижения. Для него делали навес, дабы венценосному эльфу создать хоть какое-то подобие уюта, но от остальных привилегий решено было отказаться. Напряжённое время требовало строгости не только к подчинённым, но и к самому себе.
Устроившись под навесом, Тилиаэл развернул карту, чтобы ещё раз осмотреть маршрут. И тут прозвучал сигнал тревоги.
— Орки! — выкрикнул один из воинов и все тут же подскочили, схватившись за оружие.
С десяток рыцарей тут же обступили властителя, помогая ему добраться до лошади, остальные бросились в атаку. Этот омерзительный звон толстого орочего меча грубой работы в сочетании с тонким и звонким эльфийским клинком уже давно не резал слух правителя. И вот теперь в памяти вновь всплывали жуткие картины прошлого.
Металлический запах крови, крики, хриплые, булькающие вдохи проткнутого насквозь умирающего тела. Каждый цепляется за жизнь, будь то бессмертный эльф, орк или человек. Но вторые стремятся унести с собой как можно больше врагов и причинить как можно больше боли.
Звуки боя стихли.
— Великий король Халла, — преклонил колено один из рыцарей, обрызганный чёрной орочей кровью. — Отряд не был велик, предполагаю, что имеет отношение к разведке. Орки уничтожены. Но среди них нашёлся один человек. Мы оставили его в живых, дабы допросить.
— Приведите его, — приказал Тилиаэл со спины своего изабеллового скакуна.
Спустя всего минуту, на колени перед ним был брошен человек разбойничьего вида в неполной кожаной броне, уже довольно сильно потрёпанной временем и боями. Руки ему крепко завязали за спиной, проверили на наличие оружия. Стражник бесцеремонно схватил его за волосы и поднял голову, дабы господин смог лучше рассмотреть пленного.
— Где остальные? — спросил венценосный всадник на местном человеческом наречие. Но в ответ получил лишь оскал. — Ты умрёшь быстро или медленно. Выбирай.
— Высокомерные отродья! — попытался плюнуть в сторону вопрошающего пленный, но был грубо воткнут лицом в землю сильной рукой стражника. А затем кинжал прошёлся по его уху, окропив щёку и шею кровью. — Вы всё равно сдохните! Вам не выбраться! — рычал он. — Вы как раз между двух армий! Вы сдохните здесь! Нашу пропажу скоро обнаружат! И когда вас вывернут на изнанку, я посмеюсь над тем, какого цвета у вас потро… — удар снова погрузил лицо пленного в землю, не дав договорить.
— Повелитель, боюсь, что с данного экземпляра мы не выудим больше, чем уже узнали, но я попробую.
— Хорошо, — Тилиаэл обернулся к стоявшему рядом эльфу. — Отправь разведывательные отряды. Хочу знать больше о нашем положении. Здесь оставаться нельзя.
— Слушаюсь.
Ночь обещала быть беспокойной.
* * *
Высокие стройные сосны пробивались к небу из замшелых холмов. Могучие валуны встречались время от времени на возвышенностях и вдоль дорог, поросшие древними тайнами и лишайником. Запах смолы и хвои приятно щекотал нос, а под копытами лошадей шуршал мягкий покров из остатков коры и прошлогодних сосновых игл. Обилие рек и озёр в Телпериннелле делало этот край богатым и плодородным. Даже несмотря на то, что, по сути, он считался пограничным между людскими поселениями и полуостровом Лингве, именуемым «рыбным» за то, что по форме своей напоминал карпа. Эльфы давно оберегали эти места, дабы зло с полуострова не проникло на материк.
По легенде именно на полуостров Лингве ступил Окхтар, бог войны, когда выбрал свой путь и решил обосноваться на Марнуэлене, дабы улучшить его по своему вкусу. Та ярость и злоба, что жили в сердце ныне спящего бога, отравили эту землю, осквернили её. А ещё говорили, что здесь Окхтар пролил несколько капель своей крови, что довершили процесс. Звери покинули полуостров, но изредка можно встретить странных созданий, не похожих ни на одно известное животное. А туманы, что стелются у подножья гор, говорят, могут поглотить любого и оставить в безвременье посреди ничего.
Эльфы выстроили стену, дабы отгородиться от зла полуострова Лингве и обходили её дозором. Здешние воины славились силой и выносливостью, отвагой и прекрасными боевыми навыками. Иначе быть не могло при властителе Тилиаэле, выбравшим эту территорию своим домом. Он налаживал связи с людьми из крупного портового города Лесьяра и соседствующим королевством гномов Бадрарин.(1)
Вести, пришедшие прошлым вечером, сильно встревожили всех эльфов Телпериннелле. Измождённый сокол ворвался во дворец с известием, что на властителя Тилиаэла напал отряд орков, но они смогли противостоять этому бедствию. А ещё зарево над Полоком, что расположилось близ леса Тараэлентириоса, скорее всего, говорило об уничтожении людского поселения.
В долгих сборах при военном положении не было необходимости, потому уже на следующее утро Айравэн отправилась на выручку королю Халла во главе небольшого конного войска. Однако, на подходе к горам, её ждал сюрприз. На коренастом буром пони в их сторону скакал гном. Не в тяжёлой броне, как обычно, а в облегчённой со щитом на спине. Эльфы остановились. Один из рыцарей, получив одобрение командующей, выехал вперёд, чтобы узнать о причине спешки представителя подгорного народа.
— Эниор Айравэн, — обратился вернувшийся рыцарь. — Это посланник Бадрарина со срочными вестями.
— Я слушаю тебя, благородный посланник! — громко ответила Айравэн. — Какие вести заставили тебя спешить?
— Госпожа, с южных окраин Бадрарина пришли вести, что людское войско движется от Юраса вдоль наших гор в сторону эльфийских территорий! — ответил гном, стараясь поклониться, насколько позволял ему большой щит за спиной.
— Люди… — нахмурилась воительница. — Сколько их?
— Много, госпожа, больше вашего. Но среди них почти нет конных. Идут медленно, но выглядят не как войско, а как огромная банда головорезов, — последнюю фразу гном фыркнул в бороду.
— Благодарю тебя, посланник и весь гномий народ Бадрарина за предупреждение! Скажи мне, готовы ли гномы помочь нам в устранении этой опасности?
— Согласно нашей договорённости, госпожа, — поклонился тот.
— Хорошо, — она обернулась к стоявшему рядом рыцарю. — Возьми двух воинов для разведки. Нужно узнать точное количество людей в той армии. Прикажи отослать птиц во дворец и гонца в Лесьяр. Пусть обойдут с тыла. Прочие изменения внесём после разведки.
— Слушаюсь, эниор Айравэн, — поклонился тот и выслал лошадь вперёд.
* * *
Разведка донесла о численном превосходстве войска людей в пятикратном размере. Это заставило задуматься. Айравэн имела определённую задачу — помочь правителю Тилиаэлу, но при этом необходимость сохранить своё войско не позволяла действовать опрометчиво. Пешие люди при не очень хорошем вооружении действовали слаженно. Не стоило их недооценивать. В этом случае разумнее всего было бы уничтожить их командование и оставить войско без «головы». С другой стороны, люди сюда пришли за лёгкой наживой и, встретив хорошо вооружённую конницу, не станут нападать сразу. Это поможет выиграть время для Лесьяра и гномов, они должны успеть подготовиться. Да и подкрепление из Телпериннелле не помешало бы. Однако последующая разведка выяснила, что в гуще сброда скрывались хорошо экипированные воины. Это могло создать проблемы.
— Между лесом и горами местность холмистая и не сразу будет ясно, сколько у нас воинов, если встанем на вершине холма, а люди останутся в низине, — Айравэн внимательно разглядывала карту, что держал её помощник. — Поле широкое вплоть до озера, но в том ландшафте можно спрятать часть конницы. Ударная группа останется здесь, по центру. Часть обоснуется у озера. Без сигнала нападать не будем. Когда лесьярцы подойдут ближе, сможем загнать вторженцев вот в эту часть гор. Здесь уже их встретят гномы. Птицы помогут с разведкой и координацией войск.
— Эниор Айравэн, — обратился рыжеволосый помощник с поклоном. — План великолепен. Мы не понесём больших потерь, распределив нагрузку с союзниками, и сможем отправиться на выручку повелителю почти сразу. Эниор Айравэн не даром стала советницей короля Халла.
— Отставить льстивые речи, — нахмурилась воительница. — Мы теряем много времени в ожидании. Вести, принесённые соколом, об орках беспокоят меня. Властитель Тилиаэл из тех, кто способен совершить невозможное, однако, и он смертен.
* * *
Когда армия людей вышла к холмам, эльфийская конница выстроилась на вершине в две линии, создавая тем самым иллюзию численного превосходства. Несколько людей из тех, кто находился в первых рядах войска, сыпали ругательства в сторону эльфов, тем самым раззадоривая своих соплеменников. Но пока не нападали.
— Эниор Айравэн, не стоит слушать. Их речи полны яда, — нахмурился один из рыцарей, стоявший подле воительницы.
— Они утверждают, что мы незаконно владеем нашими территориями, — но она взирала на происходящее довольно спокойно, хоть и слегка хмурилась. — А ещё я слышу в их словах зависть к нашему долгому веку и нашим богатствам. Мы не поддадимся на провокацию. Отвечать им не имеет смысла. Ими правит зависть и жадность. У них нет иных разумных доводов. Но… как «удачно» они появились здесь.
— Госпожа считает, что время выбрано не случайно?
— Да, Ментанар, у меня возникают такие подозрения. От нашего взора не укрылось то, что в сердце толпы скрываются латники, пусть и под рваными накидками. Эти люди намеренно пытаются вызвать нас на бой, чтобы мы столкнулись с тяжёлым вооружением. Поэтому стоим и ждём. Как только лесьярцы обойдут их с тыла, тогда будет шанс оттеснить вторженцев к горам.
* * *
Люди продолжали кричать, ругаться и сыпать проклятьями, но не нападали, стоя на том же месте. Они вели себя крайне вызывающе, явно провоцировали, не желая при этом слышать что-либо от эльфов. Конница перекрыла вторженцам путь к холмам и со стратегической точки зрения, они находились в менее выгодном положении. Но это на первый взгляд. Однако всё это дало время их противнику подготовиться.
— Атакуют! — просигналил рыжеволосый Аранарэ.
— Поднять луки! — воскликнула Айравэн. — Стрелять!
Тетива с характерным звуком отправила стрелу вверх, затем ещё и ещё. Смертоносный дождь обрушился на бегущих в атаку людей, унося жизни вторженцев, не успевших миновать угрозу. А затем с холма, врезаясь копытами в землю, понеслась конница, топча цветы и травы, поднимая пыль с тропы. Широкие конные линии держали дистанцию между собой, неслись вперёд, грозя смести всех, кто окажется на пути. В последний момент люди первых линий разбежались в стороны, открывая тяжёлый латный отряд, прятавшийся до сих пор в середине армии. Они готовили эту хитрость. Ожидая, что лёгкая эльфийская кавалерия врежется в латников и их атака захлебнётся в собственной крови.
Но конница, подобно косяку рыб, сменила курс, огибая опасность и уносясь вдоль края человеческой армии, обламывая мечами копья боковых людских отрядов. А сразу следом лёгкой конницы шло подоспевшее подкрепление. Мощные копыта более тяжёлых лошадей в крепкой броне, открылись взору. Тяжёлая конница с рыцарями, вооружёнными длинными копьями и мечами, врезалась в латный отряд, сметая его. Жуткий скрежет металла, крики, брань, запах крови… Ненависть, витавшая над полем боя, казалась почти осязаемой.
Лёгкая конница дразнила неприятеля, проносясь «режущим мечом» по краю армии, разбивая строй и добивая группы воинов, отделившихся от остальных. И когда часть армии двинулась к озеру, спасаясь от тяжёлой конницы, их встретил град стрел и лёгкая кавалерия правого фланга.
Людские латники уже практически пали под натиском эльфийских рыцарей, когда Айравэн с двадцатью лучшими воинами ворвалась в строй врага с длинным копьём на перевес. Выученные лошади виртуозно уходили от ударов пик противника, спасая себя и седока и по команде бросались вперёд.
— Возьмите двух пленных! — приказала Айравэн. — Хочу знать, кто их надоумил на это!
Копьё летало в руках воительницы, выписывало смертоносные пируэты и разило врагов, обагряясь их кровью. Верные рыцари не отходили от госпожи, оберегая её спину от подлых ударов, не давая людям подобраться незамеченными.
Кровь врага брызнула на шлем воительницы, оставив красный след и на щеке.
— Гоните их к горам! — скомандовала она, видя, как неприятель дрогнул, потеряв латный отряд, на который больше всего рассчитывал.
Тяжёлая конница ринулась вперёд, сминая под собой вторженцев. Лёгкая же добивала разрозненные остатки, побудив врага бежать. В этот момент с тыла ударила подоспевшая армия Лесьяра, отрезав пути отступления. Врагу ничего не оставалось, как искать возможности для обороны в горах, и они ринулись туда, где маячила призрачная возможность передышки в скалистой местности, ведь конным будет труднее действовать в ограниченном пространстве. Оставался шанс дать отпор.
Но и здесь вторженцев ждала неудача. Гномьи отряды, издав воинственный клич, бросились на людских захватчиков. Тяжёлая броня надёжно защищала их от атак вражеской армии, а мощные секиры с яростью врезались в плоть, укорачивая неприятеля, устанавливая справедливую величину между гномьей гордостью и их мнением обо всех остальных, кто посмел приблизиться к бородатому народу без должного уважения.
Воительница наблюдала за крахом человеческого войска, имевшего наглость вторгнуться на эльфийские земли. Она благодарила союзников за своевременную помощь, позволившую закончить сражение с минимальными потерями.
Пёстрая птица взметнулась над полем боя, облетев поверженные тела, сломанные копья и брошенные мечи. Лёгкое и быстрое крыло наклонилось, позволяя сделать вираж над растоптанными и омытыми кровью травами. Вестник устремился вперёд, где развевались эльфийские знамёна и, покружившись над ними, подлетел к Айравэн, уселся на подставленную перчатку. Воительница сняла с груди птицы чехол и вытащила письмо.
— Эниор Айравэн? — Ментанар подъехал ближе, видя изменившееся лицо госпожи.
— На побережье Телпериннелле высадились люди… — она обернулась в сторону дома. — А ещё… над морем видели… — в горле вдруг пересохло, — … дракона…
1) в пер. с гномьего «надёжная руна»/ «защитная руна»
Тилиаэл отбыл в своё королевство и после его проводов Ораферн начал собираться сам. Времени на скорбь больше не было. Стояла куда более важная задача — найти оружие против врага. Да, оставлять дом и дочь не хотелось, но король должен думать шире, не ограничиваясь личными переживаниями. И не спроста на это задание просили пойти не просто отряд, а самого Ораферна. Дело носило исключительный характер, где, скорее всего, придётся совершать невозможное и Тилиаэл, похоже, верил в то, что король Чёрного Леса на это способен. Или надеялся воспользоваться теми особенностями, что давала его тёмная кровь. В любом случае, отказать Ораферн не мог. Слишком многое сделал для него Король Халла. Он сумел убедить эльфийскую знать, что новый правитель Морнтаура достоин находиться на этом посту и трогать его не стоит. По крайней мере, был весьма убедителен.
Но чтобы выполнить задание, необходимо найти проводника через Орлиные горы, а это оказалось непростой задачей. Гномы, что были по взаимовыгодному договору пущены в Чёрные горы и работали там, не смогли помочь. Среди них не оказалось тех, кто хорошо знал бы ту местность. Они посоветовали обратиться к гномам Алддума, что находились восточнее Чёрного Леса.
— И отошли отряд в Кьярваль, — король отдавал последние распоряжения Талиону.
— Пап? — Лелиас подошла к отцу.
— Да, милая? — он обернулся к дочери, ощутив запах неуверенности и тревоги. Позади стояли принцы, а ещё дальше Лимминдир и Нинуирин, друзья принцессы, отстранённые прежде королевой от общения с наследницей. Позади всех — Геллионн.
— Ты надолго? Ты же… вернёшься? — тихо произнесла она.
— Лелиас, — Ораферн опустился на одно колено, приобнял дочь. — Я же говорил, у меня есть очень важное дело, от которого зависит безопасность не только нашего леса. Я понимаю, что ты волнуешься… Но я вернусь.
— Обещаешь? — чуть дрогнул голос девочки.
— Обещаю, что сделаю всё от меня зависящее, чтобы вернуться, Лелиас.
— Нет! — вдруг повысила голос она, прижавшись к отцу плотнее. — Обещай! Обещай, что вернёшься!
— Я… — Ораферн помедлил. Он не привык давать обещаний, которые не мог выполнить. Чем обернётся этот поход, не знал никто и обманывать дочь было бы жестоко. Да, ей нужна была надежда, но разочарование от несдержанного слова могло быть больнее. — Я обещаю. Я вернусь, милая.
— Я буду ждать, — она улыбнулась, шмыгнула носом и отстранилась. В зелёных глазах блестела надежда.
Ораферн улыбнулся дочери, нежно погладил по голове, встал с колена, а после взглянул на названных братьев. Те подошли ближе. Тревога чувствовалась и в их запахе, а ещё обида у старшего.
— Я тоже могу быть полезным, — сложив руки на груди, пробурчал Линдлаэр. — Я тоже могу пригодиться в походе!
— А как много ты путешествовал? — как можно мягче спросил король.
— Достаточно, — буркнул в ответ.
— Ты пересёк Драконий хребет в крытой повозке и всё время старался отлынивать от моих занятий по выживанию. Этот поход — не просто прогулка. Мы будем преодолевать большие расстояния сначала верхом, затем пешком в горах. Спать под открытым небом на жёсткой земле, без регулярного питания и часто на сухом пайке, мало отдыхать и долго идти. К тому же, если нам встретится враг, мы вынуждены будем вступить с ним в бой. Ты неплохо научился метать нож, но для похода этого недостаточно. Больше тренируйся с эниор Эльдаэн, работай над выносливостью, подготовь своё тело к возможным испытаниям в будущем. Если ты будешь готов, я возьму тебя с собой в другой раз.
Линдлаэр обиженно надувал ноздри и поджимал губы, слушая слова короля, но идти против разумных доводов больше не стремился. Тяжело было и дальше переоценивать себя, после той встречи с рогринами.
— Ладно… — нехотя пробурчал он, насупившись.
— Удачи! — подал голос Мирласс. — Пусть боги благоволят тебе. Я тоже буду ждать возвращения, — он грустно улыбался, но аромат надежды исходил и от него.
— Спасибо, — Ораферн подошёл ближе к мальчикам и, присев, обнял их, не смотря на слабое сопротивление Линдлаэра. Не нужно было ничего говорить, ведь король чувствовал все их эмоции: тревогу, страх, сомнения, печаль. — Берегите себя и друг друга.
— Я позабочусь о них, — пообещал дворецкий и получил благодарную улыбку своего короля.
* * *
Лошади резво неслись по равнине, покинув лес. Морнтаур оставался позади величественной зелёной стеной. Мягкие кисти ковыля и мятлика, узкие стрелы пырея стелились под копытами, перемежаясь с жёлтыми огнями одуванчиков и лютиков. Ароматы луговых трав кружили голову в начале Даэла́сса, первого летнего месяца. А ещё небо… Высокий и невероятно голубой купол с ярким солнечным диском, согревающим всё живое. Его лучи очерчивали золотым контуром белоснежные облака, напоминающие летающие острова. Вот только насладиться всем этим великолепием в полной мере не представлялось возможным.
* * *
— Да сколько можно?! — мощные кулаки ударились о стол, пошатнув тем самым высокие стопки бумаг, которые тут же разлетелись по всему кабинету. — Я, что, ему нянька?!
— Ваше королевское Величество, прошу, успокойтесь, — встревоженный секретарь бросился собирать листы.
— У меня, что, других дел нет, как выслушивать жалобы?! Сорок восьмая шахта обрушилась, вокруг гор что-то шныряет, к нам в срочном порядке едут эльфы! Да какого ДАРГБУДВАРРГСХОДРА я должен разбираться с ЭТИМ?! — правитель Алддума устало опустился в своё кресло, прикрыв лицо рукой, унизанной перстнями.
Лицо секретаря стало пунцовым, но он уже почти привык к выражениям, которые мог выдать его правитель в минуты гнева и отходил куда быстрее, чем прежде. На это понадобилась каких-то сорок лет.
— Ваше Величество король Торвальд, простите мне мои слова, но, с тех пор как он вернулся, прошло уже три месяца. Понимаю, он обладает выдающимися знаниями, но, может быть, где-то подальше от Алддума есть для него работа? Это решило бы все проблемы… — секретарь взглянул на кипу бумаг в своих руках. — И воцарился бы мир в нашем королевстве.
— Да, когда он исследует горы, Снорри очень полезен, но по возвращении приносит столько проблем… — тяжело вздохнул Торвальд и огладил длинную чёрную бороду, богато украшенную золотыми подвесами и сединой. — Вот! Полюбуйся! — он вдруг схватил один из уцелевших листов со стола и стал тыкать в текст пальцем, показывая секретарю. — На него не только совет жалуется! Он даже собственную семью до ручки довёл! Они умоляют дать ему дело далеко на западе! Лет эдак на восемьдесят…
Гном-помощник растерянно взглянул на своего правителя и слегка покивал, соглашаясь с мнением несчастной семьи.
— Он выдающийся исследователь. Быть может, действительно, стоит применить его способности… в тех краях? — робко улыбнулся.
— Да я и сам бы рад! — рука короля с силой хлопнула жалобой по столу. — Но на западе уже есть, кому и что исследовать. А отсылать его к соседям — навсегда испортить с ними отношения. Я не могу так поступить с гномьим народом. Восток изучен хуже, возможно, там есть интересные нам горные образования, но… Сейчас опасно отправлять экспедиции. Разведчики так и не вернулись и связь с ними утеряна, — тяжело вздохнул, откинувшись на спинку кресла и закатил глаза. — Боги, помогите! Пошлите мне знак! Направьте мои деяния!
Секретарь, собрав все бумаги, решил переложить их на свой стол, дабы они снова не разлетелись от негодования правителя Алддума.
Раздался стук в дверь.
— О, Великий и могущественный король Торвальд Четвёртый, повелитель Алддума и всех его богатств! Доблестный предводитель гномьего народа, чья слава будет воспета в легендах! Просит Вашей аудиенции король Чёрного Леса, благородный воин и повелитель высоких древ Морнтаура! — прокричал глашатай, после чего двери распахнулись.
Ораферн вошёл в большой кабинет, выполненный в форме шестиугольника. Первая его грань, что слева, была занята вырезанным в стене книжным шкафом, у второй находился письменный стол короля гномов, массивный, мраморный с богатой узорчатой резьбой. На нём аккуратной стопкой лежали папки с бумагами. Письменные принадлежности и необычная вытянутая лампа с искрящейся жидкостью внутри. Третью грань шестиугольного кабинета занимал большой камин, полку которого подпирали своими головами два суровых каменных гномьих воина в полный рост и в полном боевом облачении. Следующая грань тоже имела полки под книги, а справа от входа находились диван и кресло, установленные плотно к стене. Шестиугольный стол с шестью высокими резными креслами, обитыми красной парчовой тканью, располагался почти в центре, с небольшим смещением вправо.
— Приветствую Великого короля Торвальда Третьего, повелителя Аллдума, — слегка склонил голову эльфийский король.
— Приветствую благородного воина и правителя Чёрного Леса короля Ораферна, — повторил жест король гномов и, поднявшись из-за письменного стола, вышел на середину кабинета, а после жестом предложил присесть за стол. — Чем обязан столь внезапным визитом?
— Прошу простить за поспешность, — Ораферн предупредил о своём прибытии заранее, насколько это было возможно, но обычно для приёма гномам требовалось как минимум, неделя, а не пара-тройка дней. — Это вызвано необходимостью отправиться в путь раньше, чем я предполагал. Я слышал, что гномы Аллдума самые искусные разведыватели гор и потому решил обратиться к Вам, достопочтимый король Торвальд Четвёртый. Мне требуется помощь одного из таких горных следопытов для путешествия в Орлиные горы.
— Орлиные? — венценосный гном огладил украшенную золотом бороду. — Даже не знаю… Сейчас это направление опасно…
Ораферн ощутил аромат сомнения от короля, но больше привлекла вспышка радости вперемешку с нетерпением от его секретаря. Этот гном с ровно постриженной чёлкой и бородой без украшений не выглядел очень старым. Одежда соответствовала статусу, разве что вышитый золотом пояс смотрелся чересчур богато, возможно, подарок. В руках держал кожаную папку, несколько листов поверх и походную чернильницу с пером. Он быстро написал что-то на листке и с поклоном положил на стол перед своим королём. Торвальд взглянул и с удивлением посмотрел на секретаря, а после улыбнулся.
— Но Вам, король Ораферн, несказанно повезло! — возвестил правитель Аллдума. — Как раз сейчас у меня есть один выдающийся исследователь, знакомый с Орлиными горами и совершенно не занятый иными делами. Обширность его знаний поражает! И… он с большим удовольствием готов делиться ими с окружающими. И в честь наших дружественных отношений с Чёрным Лесом, я готов взять минимальную плату за столь светлый ум, лишь походные расходы.
— Удивительно, — улыбнулся Ораферн, чувствуя какой-то подвох, но срочность миссии вынуждала согласиться почти с любым предложением. — Мне, и правда, повезло. Мы планируем отбыть налегке верхом до Орлиных гор и после продолжить пешими. Надеюсь, этот выдающийся представитель гномьего народа готов к подобному переходу и не возьмёт с собой лишних вещей.
— Разумеется, он почти всю жизнь провёл в дороге… из-за… своих удивительных знаний… он просто на расхват! — закивал Торвальд и приказал своему секретарю как можно скорее составить договор. — Более того, я специально внесу пункт, чтобы он выполнил миссию до конца и не смел вернуться, пока король Чёрного Леса Ораферн не будет доволен результатом! Вы можете быть уверены в качестве оказанной им помощи.
— Как щедро с Вашей стороны. Благодарю, — чем больше обещал король Аллдума, тем больше Ораферн убеждался в том, что от этого проводника стараются избавиться. Гномы никогда не упускали свою выгоду и подобные уступки говорили о многом. С другой стороны, последний пункт мог служить подтверждением квалифицированности этого проводника.
— Чудесно, чудесно! — Торвальд радовался, едва не хлопая в ладоши. — А пока готовят бумаги, позвольте пригласить Вас, уважаемый король Ораферн, отобедать.
* * *
Снорри оказался гномом с бородой, изрядно украшенной сединой. Две толстые косы от усов и вниз по всей длине волоса опоясывали неширокие золотистые кольца. Добротный кафтан, узорчатый пояс, походные штаны и массивные крепкие сапоги составляли его одеяние. Сверху он укрылся тёмно-серым плащом. Рыжий пони с гривой более светлого оттенка привычно принял на себя весь вес всадника и его поклажи.
Ораферн заметил, сколько гномов вышли его провожать, но ощутив почти физически их вздох облегчения, понял, что вся та тяжесть, что упала с их плеч, только что навалилась на его собственные. И очень скоро понял, в чём была вся соль.
— Орлиные горы — место особенное, — радостно начал Снорри, вероятно, беседуя с эльфийскими воинами, сопровождавшими короля, но, по сути, просто вещал, не особо заботясь о том, слушают его или нет. — Там находятся целых четыре обелиска, запечатывающих мир проклятого бога войны! Да, отчасти гномы обязаны ему своим существованием, но мы свергли поработителя ещё на заре нашего существования! Даже боги были так впечатлены нашей силой и благородством, которое осталось неподвластным демоническим угнетателям, что признали народ гномов, оставив на Марнуэлене. Ибо народ наш могуч и велик! Именно гномы являются самыми толковыми избирателями, подарившими миру землеройную машину, подъёмную машину, водяные и ветряные мельницы, доменную печь, очки. Трудно переоценить вклад гномов!
Облака затянули небо. До самого вечера эльфы слушали о каменных породах и способах их добычи, лебёдках и шахтах, и способах их укрепления, о работе каналов и важности воды в горнодобывающем деле. Торвальд Четвёртый сказал правду о том, что этот специалист готов делиться обширностью своих знаний, но не предупредил, что поток этих знаний бесконечен. Через какое-то время путники стали замечать за собой, что стали хуже воспринимать окружающие звуки и речь друг друга, а это могло поставить под удар всю компанию.
— Достаточно! — наконец, не выдержал Ораферн, подняв ладонь вверх. — В нашем путешествии важно сохранять тишину, чтобы успеть услышать возможного неприятеля, и чтобы он не заметил нас первым. Потому прошу прекратить повествование о, разумеется, важных моментах гномьего труда. А то я уже перестаю слышать собственные мысли…
— Как пожелаете, Ваше Величество, — с явной обидой в голосе произнёс гном. — Я всего лишь хотел просветить Ваших подопечных и расширить их кругозор.
— В следующий раз я начну рассказывать про лес, — пригрозил Ораферн, слегка нахмурившись. — И тогда посмотрим кто кого будет просвещать. И я просил не звать меня так. Мы путешествуем инкогнито…
Запах ненависти полоснул разум. Лесной король резко обернулся влево. Оттуда послышалось шуршание травы, а после вылетела стрела.
— К оружию! — скомандовал Ораферн, хотя, это и не требовалось. Эльфы тут же заслонили короля и успели выпустить несколько стрел туда, откуда прилетела первая. Двое встали с противоположной стороны, на случай если тот манёвр был отвлекающим.
Гном тоже оказался в кольце… хвостов эльфийских коней. Что очень не понравилось его рыжему пони, который тут же окрысился и хотел было тяпнуть за ногу близстоящую лошадь, но тут послышался воинственный клич и из-за холма выскочили… орки…
Серокожие, обмотанные шкурами и ремнями с костяными вставками, лишившись обоих своих лучников, бросились на эльфийский отряд и встретили весьма активное сопротивление. Сначала в ход шли стрелы, затем изогнутые клинки. Эльфы спрыгивали с сёдел прямо на противника, нанося быстрые и жестокие удары. Чёрная кровь брызнула на траву.
Жар битвы отразился в изумрудных глазах короля, заставляя кровь закипать. Он ели сдерживался, чтобы не выхватить свои клинки и не ринуться в бой. Рука уже пару раз дёргалась к рукояти меча, но… орки закончились. Ораферн с сожалением взглянул на поверженный отряд противника, унимая внутреннюю дрожь и жажду крови. Он заранее договорился со своими воинами, что в бой будет вступать только при крайней необходимости, а сам будет защищать гнома в случае опасности. Но слаженная работа эльфийского отряда и малочисленность вражьих сил избавили его от удовольствия вкусить бой.
— Вы в порядке? — поинтересовался король у Снорри.
— В полном. Благодарю за заботу. Но что эти выползни тут забыли?
— Даэдоро́н, Луланти́р, — позвал Ораферн. — Проверьте, откуда они пришли и нет ли там подкрепления. Учитывая малочисленность отряда, скорее всего, это разведчики. Значит скоро их хватятся. Здесь оставаться нельзя. Уйдём южнее. Лаэрли́нд, Маэно́рн, оттащите тела и спрячьте в каком-нибудь овраге. Проверьте, нет ли у них чего ценного с собой и соберите стрелы. Сильви́нри и Геллаэ́ль останутся со мной.
— Да, мой король, — ответили эльфы.
— Что я говорил про конспирацию? — нахмурился правитель.
— Да, господин, — поспешили исправить оплошность товарищей эльфийки.
* * *
Вечерний сумрак превратился в непроглядную ночь. Облака окончательно заволокли небо, не давая возможности небесным светилам пробиться к земле. Лишь ветер шуршал в высокой траве, донося нежный аромат ночной фиалки.
— … и тогда мой пра-пра-пра-прадед отправился с исследовательской экспедицией на восток, — рассказывал гном шёпотом, не смотря на все вежливые просьбы не шуметь. — И его расчёт оказался верным, он нашёл прекрасные горы с богатым месторождением… — замялся, — всякого разного полезного. И наш клан переселился в горы Алддума, названного Драгоценным дворцом из-за… всяко-разного полезного. С тех пор в нашей семье все становятся исследователями горной породы. А каждый старший сын в королевской семье именуется Торвальдом, в честь первого короля, обосновавшегося в Алддуме.
Слегка заскучавшие эльфы, не имевшие возможности развести огонь, перебивались сухим пайком.
— Повелитель, разведка возвращается, — сообщила темноволосая Геллаэль, поклонившись.
— Наконец-то, — Ораферн, едва не вскочил. Истории Снорри были познавательны, хоть и приукрашены, но его постоянно звучащий голос утомлял.
— Мой король, — поклонились оба вернувшихся с задания эльфа. — Плохие вести. Орочье войско движется на северо-запад. Большое войско, мой король, движутся быстро. Среди них видели и людей. Они хорошо вооружены, даже подобие железных доспехов есть у нескольких отрядов.
— Северо-запад? — переспросил хозяин Леса. — Морнтаур, Кьярваль, а самое ближнее Алддум… Мы сворачиваем экспедицию. Возвращаемся!
— А как же Алддум? — возмутился Снорри.
— Если король Торвальд закроет врата Алддума, ему ничто угрожать не будет. Их не пробить. Не ты ли хвастался этим с час тому назад? Но у нас нет времени возвращать Вас, Снорри, домой…
— А я бы и не пошёл. Его горное Величие король Торвальд наказал мне не возвращаться, пока моя миссия не будет выполнена. Поэтому домой мне путь закрыт.
— Воспользуемся этим. Собираемся, — Ораферн чувствовал, как мурашки пробегают по спине, но чувство это было каким-то странным. Словно не страх за безопасность своих эльфов, а нетерпение перед предстоящей битвой. Эти мысли стоило гнать. — Вот и началось.
* * *
Рассвет разбил топот копыт эльфийских коней, стремглав несущихся на запад, в сторону Чёрного Леса. Напрямик, через равнину, пролесок, Ветвистую реку, почти не жалея сил. По дороге через птиц, на ходу заключая с ними договор, всадники отсылали сообщения в Кьярваль, Алддум и в Морнтаур к южному и северному форпосту. И к часу косули кавалькада ворвалась под сень родного леса, где сменила галоп на рысь, а после на шаг.
— Лулантир, когда Маэнорн и Снорри догонят, сообщи мне. Пусть отправляются в южную крепость. — Ораферн спешился, погладил своего серого коня по шее. — Прости друг, за спешку и спасибо тебе, — он глубоко вздохнул и… зелёные искры лесной магии появились из ниоткуда, заплясали, открывая эльфийскую тропу. Король ступил на неё с остальным отрядом и пропал, оставив Лулантира дожидаться опоздавших.
* * *
— Боевая готовность! — с самых ворот скомандовал лесной король, перепоручив своего коня прислужникам конюшни. — Позаботьтесь о нём как следует. Мы слишком спешили.
Эта команда прозвучала сигналом к началу действий, давно отработанных эльфийскими воинами. Они так долго готовились к этому, что каждый давным-давно знал свою задачу.
— Мой король? — Геллион и Эльдаэн появились почти одновременно.
— Птица должна была долететь, но я всё же повторю. Мы наткнулись на орков! Большая армия идёт на северо-восток к Кьярвалю и вряд ли обойдут нас стороной. Аравелин взяла себе подкрепление?
— Да, взяла десяток хороших воинов, — подтвердила Эльдаэн.
— Вечереет… — он обернулся к выстроившимся стражам. — Орки обладают плохим зрением и яркое солнце слепит их, поэтому днём они передвигаются медленнее. Однако, серое полотно облаков над нами снимает это ограничение. К тому же, скоро вечер. Срочно сообщите жителям поселений, до которых не достаёт защитный купол, чтобы укрылись в замке. Пошлите отряд к жителям узкой равнины. Их тоже нужно предупредить. В южную крепость были отосланы птицы с предупреждением. Держите с ними связь.
— Будет сделано, — Нурфарон успел подойти к раздаче указаний.
— Я займусь жителями, — пообещал Баиндуир, вставший рядом.
— Папа? — Лелиас в растерянности мялась позади вместе с Линдлаэром и Мирлассом. Дракот возился на её плече, встревоженно перебирая лапками.
— Дети… — Ораферн быстрыми шагам покрыл расстояние до лестницы и присел на одно колено, коснулся ладонью плеча дочери. — Враг близко. Помнишь, что я говорил? Ваша безопасность, — обвёл глазами детей, — превыше всего, — внимательно посмотрел на Линдлаэра. — Я не допущу повторения событий Тараэлентириоса. Соблюдайте правила. Вы защищены куполом. Ни в коем случае не покидайте его пределов. Иначе погибните либо вы сами, либо те, кто будут вас спасать.
— Да, папа, — испуганная принцесса всхлипнула, а потом крепко обняла отца. — Ты будешь с нами? — Дракот тут же перелез с её плеча на руку короля.
— Я вынужден быть там, где орудует враг.
— Ты вернёшься!
— Вернусь. Обещаю, Лелиас, — он погладил дочь по голове и взглянул на мальчиков. — Берегите друг друга. Линдлаэр, твой черёд показать себя. Следи за соблюдением правил, защищай семью.
— Буду, — кивнул тот и приосанился. Он поджал губы, явно стараясь скрыть волнение.
— И я буду, — тоже кивнул Мирласс.
— Отлично, — Ораферн поднялся, потрепав младшего по волосам. — Теперь я спокоен, — осторожно взял Дракота в ладонь. — А ты пойдёшь со мной.
— Я присмотрю за детьми, — пообещал Геллионн.
— Спасибо, друг, — рука короля опустилась на плечо дворецкого на пару мгновений. А потом он резко развернулся к собравшемуся отряду. — Выдвигаемся!
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу