Принц-половинка (джен)

Аккуратно обойдя стороной оторванную голову, возле которой постепенно схватывалась багровой корочкой лужа до сих пор дымящейся крови, они медленно пошли к противоположному берегу огненной реки. Замок оставался безлюдным, настороженным, с наглухо закрытыми воротами, будто ждал, и Снейпу ужасно не хотелось туда идти. Тело после схватки побаливало, руки нервно подрагивали, а посох до сих пор не успокоился, иногда выпуская снопы искр.

Он ощущал, как саднят ожоги и ушибы, как неприятно ноют ссадины, которые он получил, поскальзываясь на камнях. Ильяна держалась рядом, на расстоянии шага, но по её шумному сопению было понятно, насколько полевиха на него разозлилась. Не дойдя до конца моста, она внезапно обернулась и ткнула в Снейпа пальцем.

— Ты! — Видимо, порядочных слов не находилось, а ругаться ей мешало хорошее воспитание. Или память о клюке бабки Петерины. — Просто… Ты!

— Точно, — он согласно кивнул. — Лучше не скажешь. Нет, не стыдно. Да, я бы сделал так ещё раз, если бы выдалась возможность. Да, Илья, я знаю, что ты оскорблена. Но я здесь Принц, и это моя работа, для которой вы меня привели.

— Ты же просто… Ух! Как я зла! — Она в сердцах хлопнула себя по бокам и решительно зашагала дальше, предупредив напоследок: — Только попробуй окочуриться! Я ещё не закончила!

Обстановка не располагала, но ему захотелось улыбнуться. Стоит выжить ради того, чтобы получить головомойку. Такая странная женская забота.

— Зато мы прошли трехглавого змия, — примирительно напомнил Снейп. — Я вовсе не думал, что сойду с этого моста. Кто бы знал, что угощать незнакомцев в лесу так полезно.

— Добрым быть завсегда полезно, — проворчала Илья, не оборачиваясь.

Сходя с моста на широкую площадку перед входом, Северус опасливо осмотрелся. На вид замок оказался скучноват. Базальтовая коробка в пять этажей, несколько шпилей, башня. Будто пятилетний малыш намалевал картинку, а добрый взрослый решил её построить. Даже не сравнить с тонкой, изящной красотой дворца Бел-Леарда. Подобная Цитадель Зла даже немного разочаровывала. А где чудища со щупальцами; львы стоглавые с зевами, крови алкающими; птицезмеи с ликами человеческими и длинными стальными когтями?

Он раздражëнно дëрнул носом, отгоняя лишние мысли. Похоже, слишком долго слушал здешние сказки, вот и приходит в голову… всякое. Но где их главный враг? Неужели сбежал?

Сделав пару шагов, Северус ощутил знакомый уже мерзкий запах чужой силы, резко разворачиваясь, закрыл себя и Ильяну щитом, ожидая нападения, но двор оставался пуст, зато в горле неприятно запершили слова, просясь наружу.

Ильяна: Ужель заметил ты беду? То враг таился в мраке теней?

Снейп: Не враг — лишь отголосок зла, что порождает рой сомнений…

Они испуганно переглянулись, но странные ощущения не отпускали. Будто теперь Северус и Ильяна не до конца владели телом, а движения и речи их стали несколько марионеточными, всё сильнее покоряясь чужой воле.

Снейп: С чего бы нам стихами говорить? Иль это чародейство темное, чтоб нас с ума сводить?

Ильяна: То Зябров замысел, и мы его игрушки. Напрасны все старания, пришли сюда, и нет пути назад. О, горе нам!

Полевиха драматично отставила ногу в сторону, закрывая глаза ладонью. Северус пытался сопротивляться, но не смог, и сам воздел к небу кулак:

Снейп: Презренный! Трепещи! К тебе иду! Твои кишки на посох намотаю, чтоб мир и жизнь на земли си вернуть!

Откуда-то с верхних этажей раздался громогласный зловещий хохот:

Зябр: По своей воле вы ко мне явились, черви, и вас своею дланью раздавлю, чтоб неповадно было мне перечить, наперекор идти приказу моему!

Ильяна: Увы! Злодей могуч и быстрый на расправу! Прощай, друг-Север, и узнай: ты был мне дорог, встреча наша в радость, и в том, что умыкнуть тебя пришлось, я не жалею!

Она драматично вскинула руки вверх, будто в мольбе.

Снейп: Повремени с прощанием, Ильяна, не для того мы шли сюда так долго, чтоб руки опустить и покориться, лишь потому, что речь стихами заменилась! Вперёд идём да наваляем гаду, иль я не Принц, хоть и наполовину?

Размахнувшись посохом, он послал вперёд мощный воздушный кулак, который с шумом и треском врезался в ворота крепости, проламывая доски и вырывая петли из каменных стен.

Снейп: Долой игру, закончилось веселье, и в этой пьесе глупой финалом будет смерть твоя, подлейший Зябр!

Чары Зябра вынуждали его вести себя наигранно, будто на подмостках сцены, и зельевар, войдя в роль, величественно взмахнул полами плаща:

Снейп: Ни громкие фанфары, славящие мага, ни воды моря Краевого, ни огонь не стали мне преградой на пути! Мне суждено войти и одолеть врага, согласно предсказанию!

Морознавец снова демонически расхохотался:

Зябр: Коль ты так смел, иди вперёд — я с нетерпеньем жду, глупец! Узнаем — ты ли станешь мне концом, предвестьем рока, иль слово твоё, точно мотылёк — не стоит ничего, и ничего не весит!

Ощущение чужого влияния схлынуло и Северус тихо грозно пообещал:

— Я этой сволочи уши на флагшток намотаю!

Ильяна, приложив ладонь к груди, побледнела и едва не дрожала:

— Велика сила злодейская, веришь ли, не могла и пальцем супротив повести, и речи лились складные, будто по указке… Ежели он заставит мне тебе помешать, как противиться буду? Ох, ненадëжна я опора, совсем негодящая, не зря ты меня за мостом оставить хотел!

Снейп не ожидал, что пять минут под контролем Зябра так взволнуют Ильяну, и ещё сильнее разозлился на манипулятора.

— Глупости. Я тоже вон рифмами бросался, ничего поделать не мог. Сама говорила, что он только и делал, что силы копил. Не падай духом. Придумаем что-нибудь.

Он говорил так больше для того, чтобы приободрить Илью, вернуть ей немного веры в себя, хотя и понимал, что слова всего лишь бравада. Так далеко в своих планах он раньше не заходил. Обычно всë заканчивалось на пункте: «Змий сжирает волшебника, перекусывает посох, говорит: «Хрум-хрум, как вкусно, но мало» и ковыряет в зубах когтистой лапой».

Зябр на протяжении всего пути оставался абстрактным бесформенным злом, и Северус спросил:

— Как он хоть выглядит?

— Кто? — Обескураженная вопросом, Илья даже перестала сокрушëнно заламывать руки, оплакивая собственную никчемность.

— Так Зябр же. Наверное, уродливый, постоянно хихикающий мерзкий старикашка?

— Нет, баба Петя говорила, обычный… — Илья сосредоточенно нахмурилась. — Сама я не знаю, не довелось видеть, но, будь у него клыки али рога, она бы сказала?

Снейп не был уверен, что Петерина рассказала бы, даже если Зябр похож на двухметрового бородатого козла. Она вообще не очень любила рассказывать о своëм недруге, хотя учеников на битву с ним натаскивала старательно.

— Сами посмотрим, хорошо, хоть стихами больше не говорим, — решил он и первым шагнул в образованную вместо ворот дыру. Пока Зябр казался чрезвычайно изобретательным, очень могущественным, но ничего не смыслящим в архитектуре психом. Трудно было определить, что он подразумевал своим спектаклем во дворе: намекал, что они слишком слабы и в любой момент могут стать послушными куклами в его руках? Или проверял, смогут ли они ему сопротивляться? Почему именно пьеса? Театрал придурочный. Как обычно, вопросы без ответов. Северусу стоило бы уже к этому привыкнуть.

На нижнем этаже замка совсем не было окон и кромешная тьма тут же обняла гостей, лишая ориентации, скрадывая звуки шагов, будто они шагнули в вату, мешая разобрать, в каком направлении двигаться, какие пакости ждут на пути.

— «Люмос Максима», — взмахнув посохом, Снейп послал к потолку сияющий ослепительный шар, с трудом сдержав очередное ругательство. Замок, такой простенький снаружи, изнутри оказался шкатулкой с неприятными сюрпризами. Вместо панно и гобеленов стены были украшены переплетениями высохших тел, скелетов и мумий. Он ещё удивлялся, почему кладбище маленькое. Основное собрание тут — в качестве декора. Снова потянуло вонью магии морознавца и тела на стенах начали шевелиться. Ильяна пискнула, но упрямо вцепилась в дубинку, готовая драться. Снейп же прекрасно видел, что во время драки эта пересушенная толпа просто погребëт их под собой, поэтому попросил:

— Пожалуйста, стань передо мной и обними покрепче, мне нужно окружить нас надёжной защитой.

Она послушалась, спрятав лицо в складках пропылëнной, пахнущей гарью мантии. Как бы ни храбрилась, Илья оставалась по духу совсем молодой девушкой и явно боялась такого количества ходячих мертвецов, которые, дёргаясь, с шорохом и скрипом сползали с мест, окружая их со всех сторон.

Северус криво усмехнулся. Всë сухое — будет знатно гореть. Он запустил по залу огненный смерч, окружая их с Ильяной непроницаемым куполом и снова воспользовался полётными возможностями посоха, чтобы не обжигать подошвы сапог о горячий камень. Полевиха вцепились в его талию крепко, отчаянно зажмурившись, но веса почти не ощущалось. За стенками щита мертвецы вспыхивали, отчаянно метались, поджигает всë вокруг, комната в считанные секунды стала напоминать раскалëнную топку. Огонь не мог забраться вверх по каменной лестнице, хотя некоторые горящие мертвецы ползли вверх по ступенькам, оставляя за собой пятна жирной сажи. Просторный зал с высокими потолками напоминал огненный хоровод, в центре которого парил волшебник.

Он наложил дополнительное заклинание «Муффлиато», чтобы звуки не тревожили Илью, погладил еë по волосам и тихо напомнил:

— Не смотри по сторонам.

Медленно они планировали в сторону лестницы, а хлопья серовато-чëрного пепла клубились вокруг, как грязный снег. Тела действительно прогорели жарко и быстро. Наверняка не обошлось без жидкости для бальзамирования, которая послужила дополнительным горючим. Но избавиться от сладковатой мерзкой вони горящей плоти до конца не получилось и ноздри будто забило этим удушающим запахом.

— Пусть это будет погребальный костёр и их души смогут почить в мире, — попросил Северус, сам не зная, к кому обращается. Здесь же не было богов. Только волшебники. Но он искренне надеялся, что эти несчастные люди и существа смогут обрести мир после всех мучений, которым их подверг морознавец.

Достигнув второго этажа, он так же плавно опустился. Каблуки с громким стуком коснулись пола, по каменным плитам продолжал носиться пепел, разносимый сквозняком, а немного недогоревший зомби пытался тянуть к ним остатки рук. Взмах посохом — и он тоже осыпался пеплом в языках вспыхнувшего огня.

Здесь окна имелись — узкие щели, выбитые в камне высоко под потолком. Скорее, для вентиляции, чем для света. Зал был пуст, но камни под ногами и на стенах оказались отшлифованы до зеркального блеска. Ветер, пробираясь в слуховые щели, гудел, свистел и плакал, а в отражениях на полу начали проявляться страшные рожи чудовищ, разрушения, изломанные тела людей, которых Северус знал. Матери, отца, друзей, коллег. Его учеников… Мёртвая Лили, окровавленная Ильяна. Свист ветра преобразовался в голоса, которые шептали, хрипели, кричали: «Все умрут! Всему конец! Выхода нет! И ты умрёшь здесь!». Снова воняло зябровскими чарами, туда же примешивалась вонь крематория с первого этажа, голова кружилась, тени под потолком метались воронами, страшные картины были везде: под ногами, над головой, на стенах, а каждый шаг вперëд напоминал скольжение по неверному тонкому стеклу. Он проиграет, все погибнут, он останется здесь и не спасëт никого… Лили, Ильяна, после Гарри и другие… Зябр закончит здесь и придёт захватить его мир. Наведëнная паника, усиленная заморочной силой, вызвала сердцебиение и озноб, он почти поверил, что никого не осталось, и глухо застонал, но его отвлекли мягкие толчки:

— Не смотри! Закрой глаза! Заткни уши!

Теперь уже Снейп крепко зажмурился, закрывая уши от воплей, еле сдерживаясь от того, чтобы упасть на колени. Он ощутил, что его держат за запястья, ведут куда-то, и он шёл в полной темноте, пока в голове под черепной коробкой продолжали вопить и плакать. Но он двигался, спотыкался, закусив губу до крови, терпел, и постепенно влияние зеркального зала ослабевало. На середине лестницы на третий этаж он уже смог открыть уши, а дальше и глаза. Ильяна, всё так же крепко жмурясь, молча рыдала, но вела его за собой вслепую, наощупь, полагаясь на своë чутьë.

— Достаточно, я в порядке… Ты смогла нас вывести, без зрения, без слуха…

— Без зрения, но слышала я всё… У меня были руки заняты, не могла я закрыть ушей, — всхлипнула Ильяна, а Северус испугался:

— Как так? Ты слышала и шла?

— Нельзя было останавливаться. Иначе всë, что мы видели, станет правдой!

Он тяжело сглотнул солëную горечь во рту. Невозможно было представить, что Илья пережила, если он еле выдержал, будучи слепым и глухим, а она слышала и умудрялась идти, прокладывая им путь.

— Извини…

— Просто сделай, что должен. Пожалуйста…

Ещё бы. Избавиться от Зябра — личное дело. Снейп не мог позволить этому чудовищу победить.

Третий этаж представлял собой лабиринт, но здесь уже волшебник вышел из себя и стены разлетелись от «Бомбарды», которую тяжеловесным посохом накладывать было легко, тут же отметая в сторону разлетающиеся осколки и каменное крошево.

— Сила, стойкость духа, ловкость, — торопливо бормотала Ильяна, загибается пальцы. — Не просто ловушки — испытания, как в сказках у бабы Пети сказывалось.

— И что будет дальше? — добираясь до очередной лестницы и безуспешно сбивая пыль с края мантии, поинтересовался Снейп.

— Сердце, — тихонько ответила она, пока они, осторожно ступая, входили на четвёртый этаж, густо уставленный колоннами, будто лес стволами деревьев. Северус нахмурился. С сердцем у него всегда были проблемы. Больше того, в делах сердечных всë было даже хуже, чем с везением. Полная катастрофа. Чем его постарается задеть морознавец? Покажет рожу Джеймса Поттера?

Он обернулся, чтобы задать вопрос, но тут же заметил, что Ильяна застыла неподвижно, не моргая, будто статуя, и только едва заметное биение венки на шее позволяло понять, что она жива.

Северус торопливо взмахнул посохом, но наваждение не спадало. Она оставалась неподвижной и даже сдвинуть с места Ильяну не было никакой возможности.

За спиной послышался шорох и мерзкое хихиканье:

— Шëл-шëл волшебник, да и споткнулся. Упал в лужу носом, ничего сделать не может.

Стремительно развернувшись, Снейп закрыл Илью спиной, встречая очередного неприятеля сияющим магией навершием посоха. Из-за колонны высунулся невысокий кругленький лысоватый человечек, такой же слегка зеленоватый, как и всё здесь, внешне невинный, но чересчур вольготно ведущий себя в этом месте, полном ужаса. Он мог бы сойти на обычного булочника, кондитера или продавца сосисок, любителя пива, если бы не холодный равнодушный взгляд.

— Ты местный шут? — поинтересовался Северус. Пусть он прекрасно догадался, кто перед ним, но нагрубил намеренно, желая оскорбить, уколоть, заставить врага открыться, чтобы нанести удар.

— Все мы немного шуты, чародей, — негромко отозвался Зябр, отлипая от одной колонны и тут же прячась за другую. — И ты, и я. И Болотник. Но смешнее всех — старая дура Петерина. Нашла, кого ко мне посылать.

— Болотника не трогай, он мой, — нагло попросил зельевар, не отводя посоха от мелькающего меж колонн Зябра.

— Правда? Забавно. — Тот хихикнул. — А болотный правитель уверен, что это ты — его добыча. Знал бы, как утомляет. Каждое утро выглядывает из тазика для умывания да ноет: «Отдай-де иноземца на растерзание, век верой служить буду».

— Обманет, — сухо пообещал Снейп, понимая теперь, что имела в виду Илья, говоря про неумение улыбаться. Вот Зябр этого точно не умел. Он смеялся, издавал правильные звуки, складывал губы в нужную форму, а глаза его оставались холодными, как взгляд бешеной собаки.

— Конечно, обманет, — согласился морознавец, сооружая очередную улыбку, которая в его арсенале, должно быть, проходила под названием: «Понимающая, солидарная». — Но знаешь, тебе я могу довериться. Ты доказал, что силëн, и верен, и настойчив… Я могу ценить хороших слуг.

Северус оскорбительно фыркнул, намеренно делая это громко, чтобы Зябр точно услышал. Но тот не расстроился, лишь хохотнул снова, высоко и пугающе.

— Об этом я и говорю! Услышал посулы, пошёл в поход на Зло, чтобы голову сложить. Какой дурак на это согласится? А ты, умный, пошёл. Зачем тебе это, чужак, здесь нет у тебя близких, семьи, родных? Я ведь могу быть щедрым, могу вернуть тебя домой… В твой такой опасный, но родной красочный мир…

Северус ощутил, как его сердце взволнованно стукнуло. Вернуться в Хогвартс — он и затеял всë только ради этого! Но нет, он давно уже решил, что ему с Зябром не по пути, и увиденное по дороге лишь усилило его неприязнь.

— Или хочешь — оставайся, ты жаждал знаний, власти и могущества — я подарю тебе всё это. Волшебник, стоящий под моей рукой, получит безграничные возможности для экспериментов… Что? Тебе нужна и полевиха? Забирай, я и пальцем её не трону… Просто подумай, как удобно и комфортно тебе будет под моими знамёнами…

Зябр не сдавался, его голос обволакивал, будто шёлковое полотнище, душил, и Северус поднял свои окклюментные щиты, попытался привычно очистить сознание. Как этот ублюдок влез ему в голову?

— Глупенький мальчик, — хихикнул морознавец. — Что мне твои преграды, я читаю не мысли, а сердце… И этому тоже смогу тебя научить…

— Обойдусь без твоей науки, — снова рассердившись, отозвался Снейп, посылая заряд магии в том направлении, где мелькнул край камзола противника. — Сними с Ильи чары!

— Она будет нам меша-ать, — капризно протянул Зябр, появляясь совсем в другой части зала и снова скрываясь от очередного заклинания. — Такие, как она, — правильные, — скучные. Я думал, ты другой. Весëлый, злой на язык, гневливый коварный убийца, составитель ядов, тиран для детишек, тëмный маг, лжец, предатель, гадкий, предвзятый, несправедливый угнетатель слабых — всë, как я люблю!

— В принципе, ты не ошибся, — Северус методично вëл обстрел зала, стараясь попасть по морознавцу, который мелькал то за одной колонной, то за другой, без всякой системы, будто телепортировался. — Портрет почти полный, но кое в чëм ты не прав. Помимо перечисленного, я ещё и категорически, занудно, смертельно упрям. Поставив цель, иду к ней, пока не сдохну. И, как видишь, я пока жив.

— И какова твоя цель? — Зябр прекрасно знал ответ, но дразнил Снейпа, точно, как тот делал это сам. Кто не выдержит первым, кто сломается?

— Ты, — не подвëл его ожиданий профессор. — Как уже выяснили, есть девушка, которая мне нравится. Но вот беда — пока не разберусь со всеми своими долгами и не повзрослею, даже не смогу в этом признаться. И ты, Зябр, мне в этом сильно мешаешь!

— И тем забавнее моя шутка! Тебе понравится, волшебник! — прочирикал морознавец, которого, казалось, вовсе не трогали эти прятки.

Северус напрягся, ожидая подвох. Никакая шутка психованного Зябра не покажется ему весëлой. Будто в ответ на его мысли за спиной раздался лёгкий шорох и Ильяна, выхватив кинжал, несколько раз ударила его в спину, действуя механически, как заводная игрушка. Била, пока лезвие не сломалось, хотя из глаз полевихи текли крупные слëзы. Было больно, но вполне ожидаемо. Чего ещё ждать от злодея с такой скудной фантазией? И, в то же время, Снейп готов был целовать руки бабке Петерине за её знатный костюм из буневой кожи! Его даже не поцарапало. Перехватив Ильяну за запястье, укрываясь щитами, он прошептал:

— Всё нормально, всё в порядке. Я разберусь с ним за тебя… Спи.

Сонные чары сработали и Илья тихо соскользнула на пол — он успел её подхватить, укладывая на плиты. Северус на примере кита помнил, что снять чары морознавца не может, зато может вместе с ними наложить вполне действенные свои. Вот и пусть поспит, не нужно ей видеть, каким злым он может быть. Сейчас он собирался кого-то убить.

Накрыв Ильяну плотным защитным куполом, он обернулся к Зябру:

— Не смешно. Впрочем, как всегда. Ты вообще отвратительный юморист. Зато отменный клоун! Тебе нечем меня подкупить, потому что в конце пути меня ждёт смерть. И я давно к ней готов!

Когда-то Петерина говорила ему: «Найди, в чëм твоя сила», и он обращался к гневу и ярости, медитировал, решил, что безнадёжен. Но только здесь осознал, что ярче всего в его душе горели долг, любовь и готовность к смерти. Сила посоха окрепла, теперь он буквально плавил камень, но громить весь зал было нельзя — в башне над ними спала принцесса. Зябр, почуяв, что становится жарче, заметался.

— Плохой слуга, без чувства юмора, — проскрипел он, и Северус снова почувствовал знакомую уже тухлую вонь. Движения замедлились, руки стали тяжëлыми, он сам стал похож на манекен, ощущая, как воля покидает его, хотя волны магии бушевали в груди, угрожая вырваться и разнести здесь всё вместе с волшебником.

— Этого. Нельзя. Допустить, — с трудом выдавил он, судорожно сжимая посох. — Должен. Успеть. Первым.

Он должен, просто обязан достать Зябра, пока окончательно не превратился в куклу, пока его неуправляемая магия не пошла вразнос…

Из кармана Снейпа с тихим звоном вывалилась пуговица. Небольшая, изящная, блестящая, она со звоном прокатилась по камням, но Северус странным образом знал, что сможет ею управлять. Без посоха, собрав в кулак волю и упрямство, он невербально приподнял пуговицу и с силой запустил её в том направлении, где заметил Зябра в последний раз. На полдороге пуговица внезапно гневно загудела, самостоятельно сменила направление и ударила совсем в другой конец зала, где как раз показалась из-за колонны лысая голова. Попадание массивного золотого шарика выше переносицы по эффекту напомнило выстрел из винтовки в упор. Грубая, но действенная сила. Зябру вынесло мозги и тот даже не понял, что произошло, в следующий момент падая навзничь бездыханным. Пуговица мëртвого волшебника Бел-Леарда помогла уберечь волшебника живого.

Со смертью Зябра чары, которые сдерживали Снейпа, спали, и он тут же обернулся, чтобы проверить Ильяну. Та спала, но проснулась от прикосновения, тут же вскакивая и обнимая его за шею.

— Север! Прости-прости! Я не хотела! Руку вела сила злобная! Ты как, цел?

— Ты молодец, что била в спину — так и безопасно, и не больно совсем, — немного соврал он, так как удары были порядочными и синяки наверняка остались. Хотя сегодня синяком больше, синяком меньше, — без разницы. Гораздо приятнее было ощущать эти искренние объятия, и даже шмыгающий сопливый нос, уткнувшийся в воротник мантии, казался милым. Маленький, аккуратный, красный сопливый нос, кто бы мог подумать, что он может посчитать это симпатичным. Видимо, совсем одурел.

В дурацких романтических книжках герои в подобный момент целовались, но Северус понимал, что это явно не его случай. Целовать, конечно, придëтся, но совсем не ту, кого хочется. Поэтому он утешал Илью, уверял, что с ним всё в порядке и тихо вдыхал знакомый запах. Это всё, что он может забрать с собой, отправляясь в обратный путь. Ведь его длинный квест здесь подходил к концу.

Минут через пять, когда взаимные извинения и утешения закончились, Ильяна в панике глянула на него:

— Борюшка же! Чего мы стоим! Раз супостат сгинул, надо её будить. Что ж она, бедняжка, околдованная лежит!

Полевиха подхватила Северуса за руку и потянула за собой к очередной лестнице, которая виднелась за обломками десятков сломанных колонн. Хорошо он здесь похозяйничал, удивительно, как ещё держится потолок.

Пятый этаж немного напоминал музей — роскошная мебель с позолотой, оружие и доспехи на стенах, а отдельно в шкафу на бархатной подушке хранился здоровенный сияющий двуручный меч, явно волшебный и очень острый.

— Это Борюшкин, — с воодушевлением показала Илья. — Она с ним выходила со змеями сражаться, когда они чересчур распоясались.

Северус уважительно кивнул. Он бы не смог таким махать. Да он бы и поднять его не смог.

Вскоре они поднялись в башню, и эта комната оказалась самой освещённой из всех. Видимо, покойный морознавец не терпел солнечного света, но и пленницу не обделил, снабдив место её многолетнего заключения резными широкими окнами от пола до потолка. При этом, несмотря на шикарный обзор, комната казалась маленькой. Возможно, дело в том, что почти всё место занимала высокая кровать. Или же дело было в том, кто эту кровать занимал.

Спящая принцесса оказалась… громадной. Мощные мускулы рельефно вились на могучих руках, накаченные бицепсы по толщине перегоняли снейпово бедро, длинная русая коса опускалась до земли, а грудь мерно поднималась, напоминая волны прибоя.

— Я её должен поцеловать? — саркастично поинтересовался он у Ильи. — Да если она проснётся и что не так подумает — меня надвое переломит!

— А ты думал, наша принцесса — тростиночка из башни, что ли? Она всё своими руками делает, мастерица и в нашей стране — лучший кузнец! Думал, артефакты так просто делать? А со змеями летучими многоглавыми бороться? Ты ж её меч видел, как такой крохотными ручками удержишь? Дурак ты, Север, целуй скорее, — полевиха шмыгнула носом и отвернулась, не желая видеть момент пробуждения.

— Но если у нас ничего не получится? Принцевости-то у меня так и не прибавилось… — Снейп и сам не знал, почему так не хочет целовать принцессу.

— Ты болота прошел, в море тонул, дракона одолел, Зябра завалил. Да чтобы знал — ты самый что ни на есть распринцевый-принц во всём мире!

Она подскочила и внезапно клюнула его в щёку коротким быстрым поцелуем, тут же отскакивая в угол и ершисто поглядывая искоса, будто предостерегала от любых комментариев.

Снейп задумчиво погладил место поцелуя, мягко улыбнулся, после развернулся и склонился над принцессой. Всё происходящее казалось неправильным. Он же не маньяк, чтобы украдкой целовать спящих! Сколько лет она не чистила зубы? Уместно ли сначала протереть ей губы спиртовой салфеткой? Наверное, это расценят, как неуважение к принцессе, но она же наверняка пыльная. А вдруг её втихую целовал Зябр? Фу, это как косвенный поцелуй с Зябром, вот мерзость!

Он заставил себя поставить колено на край кровати, так как иначе не мог дотянуться до губ. Что бы на его месте делал какой-нибудь крохотный принц-полевик или карлик? Забирался на Боряну верхом? Наверное, стоит рассматривать это как медицинскую процедуру. Он просто спасает принцессе жизнь, она пациент, он — целитель. Звучит, как игра для извращенцев. Они не настолько близко знакомы, чтобы играть в постели в доктора! Они вообще не знакомы! И если настоящий целитель будет лечить своих пациенток поцелуями, его отправят под суд.

Ничего не получится, вообще, он же не принц по крови, что бы ни говорила Ильяна. Не стоит даже пытаться. Лучше они сходят за трижды первые горы, или за трижды седьмые, или трижды любые, поищут в глуши потерянного принца, который наверняка пасëт коз и не подозревает о своём происхождении. Северус сам и поможет искать, они с Ильяной будут бродить по лесам, пить чай и разговаривать. Найденный принц займëт престол, выделит Снейпу участок, где можно будет построить дом и после жениться. Иначе кому он нужен — без кола и двора, с одним посохом? А Боряна полежит пока, что ей станется, годом-двумя больше или меньше, спала век, пусть поспит ещё…

— Север!

Возмущëнный окрик над ухом заставил его вынырнуть из мечтаний, потерять равновесие и неуклюже чмокнуть принцессу куда-то в уголок рта. Снейп тут же в панике отпрянул, развернулся к Ильяне и заорал:

— Я случайно! Я не хотел!

— Ты чего завис?! — не меньше него паникуя, заорала в ответ Илья. — Я думала, ты и сам там заснул, тебя проклятием зацепило!

— Я поцеловал столетнюю принцессу! Я умру от заражения всего! — Непонятно, почему, Снейпа внезапно накрыло приступом ипохондрии, не иначе, сказалась дорога, стресс и две подряд утомительные битвы, но он действительно почувствовал, как силы его покидают, а ноги подкашиваются.

— Не умирай! — приняла его истерику всерьёз полевиха, тут же принимаясь потрошить сумку и совать ему в рот все подряд порошки и травки. Снейп страдал, плевался, Ильяна рыдала, жонглируя пузырьками, и внезапно эту сцену прервал густой басовитый хохот, от которого стëкла в башне слегка завибрировали.

— Он не умрëт, девица, — садясь в кровати и вытирая слëзы с глаз, успокоила Ильяну вполне живая и бодрая принцесса.

— Батюшки! Борюшка ожила! Теперь и помирать не страшно, — осела на пол, держась за грудь, счастливая полевиха. Теперь уже вскочил и принялся бегать со склянками Снейп:

— Что, Илюша, сердце? Конечно, в твоём возрасте… Погоди, я зелье накапаю, пять капель на сахар, и под язык… Руки немеют? Попробуй улыбнуться, мышцы слушаются?

Принцесса, наблюдая этот куриный бестолковый забег, снова хихикнула:

— И она не умрëт, добрый молодец. Пока я тут, никто не умрëт. Довольно смертей.

Северус, который пытался скормить Илье горсть сухих листьев, обернулся, по-новому взглянув на Боряну. Он вспомнил, кто перед ним — правительница земель, буквально источник жизни, а они устроили балаган. Он приподнялся, подал руку Ильяне, помогая встать, а после поклонился:

— С пробуждением, ваше высочество. Меня зовут Северус Снейп, я волшебник из рода Принц, попал сюда с другого полотнища. А моя спутница — Ильяна, ученица старой Петерины, хранительницы Северных лесов за болотами.

Илья заметно робела, но улыбалась искренне, счастливая тем, что её кумира удалось спасти.

— Значит, сонное проклятие и поцелуй принца, — кивнула Боряна, медленно поднимаясь с постели и едва не касаясь макушкой люстры. В комнате, и без того небольшой, стало совершенно тесно. Северус кивнул и решил сразу расставить по местам все точки, чтобы не возникало недопонимания:

— Ваше высочество, я ценю ту высокую честь, которую мне оказали, позволив вас разбудить, но сразу хотел сказать, что не могу на вас жениться. Поцелуй был необходимой мерой, но в моём мире ещё остались обязательства, которые я обязан выполнить.

Принцесса с высоты своего роста недоумённо глянула на зельевара, а после снова от души расхохоталась. Гулкие раскаты смеха носились под сводами башни, заставляя балки подрагивать, а летучих мышей и сов в панике разлетаться.

— Любезный друг, я и не думала требовать от вас женитьбы. Чары снимались поцелуем принца, но о любви или замужестве речи не шло. В деле проклятий формулировки важны.

— Правда? Я очень рад, — честно признался Снейп, и тут же, поняв неуместность такой откровенной радости, извинился: — Прошу прощения.

Он ещё не спятил, чтобы обижать лучшего в стране кузнеца.

— Не то, чтобы вы страшная, просто…

Ощутив тычок в бок, он, наконец, замолчал, преданно глядя Боряне куда-то в район уха.

— Давайте выйдем отсюда, — продолжая усмехаться, предложила им принцесса. — Не знаю, как вы, а мне хочется вдохнуть свежего воздуха.

Немудрено, после стольких лет взаперти.

Принцесса шла впереди, оглядывалась и задавала вопросы. Илья пристроилась рядом и отвечала, и Боряна становилась от этого только мрачнее. Она неодобрительно глянула на труп Зябра, одним движением руки развеяла дурные чары в мрачном зеркальном зале, аккуратно ступая, миновала закопчëный нижний этаж, где пол оставался горячим и воняло дымом.

На улице она раскинула руки в стороны, залихватски закричав:

— Эге-гей!

Северус ощутил, как ему в лицо пахну́ло душистым ароматным потоком силы. Она отличалась от сил Зябра, была свежей, как берёзовый сок, наполняли силами и даже синяки с ушибами почти перестали ныть. В ответ на крик раздался очередной раскат грома, чуть покачнулась вершина вулкана.

— Мы извержение не вызовем? — с опаской поинтересовался он.

— Наоборот, вдосталь горе плакать, пора зеленеть…

И Боряна запела. Её громкий, густой, низкий голос, пронизанный силой, напоминал зов из самих недр Земли. Он резорировал с почвой, небом, ветром, водой, вызывая желание расти, жить, тянуться вверх. Снейп и сам немного ощутил это, хоть и не был травинкой. Мёртвый, пылающий изнутри, сухой и каменистый остров на глазах покрывался зеленью, и эта волна жизни, запущенная с крохотного клочка суши, распространялась, ширилась, захватывая всё новые территории.

Разумеется, женская логика — немного зелени зимой не помешает. Он мысленно пнул себя за шовинизм и язвительность. Пора завязывать с «любимыми привычками Зябра».

— Много работы мне предстоит, — усаживаясь на стремительно подрастающую травку, заметила Боряна. — Страшное рассказали вы мне, дети. Долго теперь врачевать души тех, кто от Зябра пострадал. Лютни да летающие части тела, они сами упокоились, их больше не питает сила смерти. А других, заблудших, но живых, нужно найти и вылечить… Нечисть опять же проредить. Но мы справимся, руки есть, — она похлопала себя по плечу. — Лучше скажите, чем отплатить вам за помощь?

— Как вы можете догадаться, я не местный, и мне обязательно нужно вернуться в свой мир, чтобы закончить… дела, — потупившись, попросил Снейп. Ему неловко было просить о чëм-то, но это было важно.

— Достойная цель. — Боряна смотрела пытливо, но Северус не боялся. Ему нечего было скрывать, хочет — пусть смотрит. Всё, как на ладони. — Но так ли хочешь ты вернуться, волшебник? Здесь ты сам взвесил на весах свою душу, понял, чего стоишь. Сколько добра, сколько зла… Не пожалеешь, что уходишь?

— Пожалею, ваше высочество, — честно признался он. — И даю вам слово, что, вернувшись, постараюсь не чинить зла, если только того не потребуется для защиты чужой жизни.

— Зачем тебе уходить? — подала голос Ильяна. Она стояла рядом и глядела на Снейпа грустными глазами. — У нас не так ладно, как в вашем замке, но ты здесь будешь не один.

— Я виноват! В прошлом наделал много плохого, из-за меня умерла женщина, которую я любил… И теперь мне нужно спасти её сына.

— Вижу, долги твои крепки, как и решимость, — поднимаясь, кивнула принцесса. — Так не будем затягивать. Сохранил Зябр мои вещи, помнится, были там и кузнечные принадлежности. Готовься возвращаться домой, волшебник.

Она действительно быстро отыскала на пятом этаже сундук, позвякивающий железом, а в хозяйственных пристройках нашлась и кузня. Надев кожаный передник и здоровенные перчатки, Боряна взялась за молот, пока Илья, еле сдерживая слëзы, снаряжала Снейпа в обратную дорогу.

— Доспех не снимай, мало ли, что в твоëм мире приключится — пригодится. И клубочек бабы Пети храни, хоть память про нас будет, она сама пряла. Ой, и мешочек фруктов возьми, у вас там таких нету…

— Я вас и так не забуду, — отозвался он, с печальным смирением наблюдая за приготовлениями и сдерживая трусливое: «Я передумал!». Знал: если спасует — покоя ему не будет, и совесть загрызëт, как бы далеко он ни забрался. Вскоре его подозвала принцесса, которая из тоненькой проволоки и светлого странно сияющего камешка умудрилась создать амулет, который так и сиял, будто кусочек Солнца.

— Держи воспоминание крепко, куда тебя перенести, там и окажешься, — строго наставляла его принцесса, а громадный кузнечный молот в её руках мерно отбивал перезвон по наковальне. Северус подумал, что может вернуться в прошлое, туда, где он ещё не совершил всех этих ошибок, где Лили ещё жива… но осознал, что не готов рисковать своим миром, плодить временные парадоксы. Невозможно дважды войти в одну реку, и ему придётся отпустить прошлое. Он выбрал в голове образ тропинки, ведущей к Запретному лесу, вспомнил твёрдую ручку корзинки, прохладу, мягкость травы, шелест ветра в волосах… Боряна, опуская пылающий амулет в воду, тут же его достала. Вода кипела, пар с шипением поднимался вверх, но ярко сияющий полупрозрачный камешек в ажурной металлической сетке отбрасывал в разные стороны живые зеленоватые огоньки.

— Носи и никогда не снимай, — приказала принцесса, набрасывая цепочку амулета ему на плечи, и в следующее мгновение Снейпа снова сплющило, протаскивая между граней мировых полотнищ. Он даже не успел попрощаться.

Северус Снейп очнулся на опушке леса, привалившись к дереву. Возле его ноги валялась позабытая корзинка. Неужели это был сон? Он мучительно поморщился, потянулся рукой к палочке, но пальцы нащупали витые жилы на древнем посохе. Саднила нога и повреждённые рёбра, спина ещё чуяла дух змеиного огненного дыхания, горячий амулет остывал на груди, и теперь казался обычным кусочком янтаря в серебряной ажурной оплетке, но не обжигал. Северус снова был дома. В Хогвартсе. Хотя дома ли?

Он нащупал в кармане своей кожаной куртки клубочек, который хранил для него тепло заботливых старческих пальцев, аккуратно заправил амулет под воротник, чтобы не потерять, и с трудом поднялся, мимоходом радуясь, что посох такой высокий и надёжный. Тяжело опираясь на своего верного помощника, он вздохнул, оглянулся напоследок на переплетение ветвей за спиной, будто ожидал увидеть там знакомую зелёную макушку, и, предсказуемо никого не заметив, медленно побрёл в подземелья. В этом мире профессор зельеварения мог позаботиться о себе сам, не прибегая к помощи язвительной доброй Петерины.