Госпиталь Конохи (джен)

Каникулы подкрадывались незаметно. В Конохе по-настоящему был только один зимний месяц с соответствующими ему снегопадами. Инфраструктура, способная поддерживать деятельность селения в такую пору, была затратной. Деревянные здания — особенно с такими тонкими стенами и широкими, открытыми окнами — действительно трудно отопить. Поэтому заботу о детях мудрым командирским умом возложили на их семьи.

Даже столовая переставала работать, и я переживал за Наруто, пока не увидел количество флаерков на бесплатный рамен, которые он хранил в своих карманах.

Я думал, как избежать контакта с роднёй, но, к счастью, за меня уже всё решили.

— Официальный запрос? — я держал в руках бумажку с красиво выведенными иероглифами.

— Официальный приказ, подписанный Хокаге, — гордо заявил Сайто-сан. — В зимний период увеличивается частота болезней, а вместе с ней и потребность в медицинском персонале. Мы имеем право затребовать кого угодно с необходимыми навыками в экстренные периоды.

— Вау, — восхитился я, ведь не ожидал такого влияния — ни у ирьенинов, ни у моего наставника. — Обходит запрет моего отца?

— Обходит и твоё желание, — кивнул медик и слегка стушевался. — Конечно, если ты против, можешь об этом сказать.

— Нет, я более чем за, — помахал головой. — И чем же я обязан заниматься?

— Основой всей медицинской деятельности, — хмыкнул Сайто-сан. — Ты будешь учиться главному умению любого уважающего себя ирьенина.

Сенсей имел в виду историю болезни — пресловутый анамнез. Так уж получилось, что ценой услуги для Сайто стали двойные нормы дежурств в «экстренный период» — первый стол, куда приходят все больные. Я сидел рядом и под внимательным взглядом медика учился задавать правильные вопросы, выуживая крупицы полезной информации.

— Что стало последним событием, подтолкнувшим вас обратиться за помощью? — дипломатично спросил я. Отличный способ привязаться хоть к какой-то базовой точке

— Нет, правда, я себя отлично чувствую, — заверил меня молодой чунин, абсолютно не обращая внимания на мой возраст. Особенности местного воспитания: если специалисты считают тебя достаточно зрелым для деятельности, то в их выводах не принято сомневаться. — Моя жена слишком волнуется за меня, и я решил успокоить её. Пришёл к вам, чтобы вы отправили меня домой, — посмеялся тот благодушно.

— Что именно волнует вашу жену? — не стал я уступать.

— А, ерунда на самом деле, — махнул пациент рукой. — Я был уставшим месяц, но я выбил отпуск, поэтому… — не успел договорить пациент, моментально опустивший голову и захрапевший.

Секунду я думал, вторую — потратил на зрительный контакт с Сайто-сенсеем, уныло пожавшим плечами. Но сделать я ничего не успел.

— …У меня будет возможность хорошенько отдохнуть, — всё с той же беззаботной улыбкой продолжил чунин, в момент утративший признаки сна.

— Понимаю, — кивнул я. — И ничего странного за собой не замечали?

— Ох, ну, как я сказал — небольшая усталость. Всё в рамках нормы, бывало и хуже, — отмахнулся тот. — Так что, напишете мне бумажку, и я свободен? — предложил он, всем видом показывая, что торопится по очень важным делам.

— Вы уж простите, — проговорил я извиняющимся тоном. — Хочу сделать всё правильно, сегодня я в первый раз и слегка нервничаю. Прошу, подыграйте мне ещё немного.

— Ладно уж, молодёжь, — покровительственно хмыкнул он. — Давай дальше по списку.

— А ваша жена, когда она начала… — остановился я в момент, когда пациент вновь выключился.

— М-да, — прокомментировал это Сайто-сан.

— Паниковать? — продолжил вместо меня чунин спустя несколько мгновений. — Да уже с неделю, после моей последней миссии. Каждый день по десятку раз приставала. Ох уж эти женщины, — кивнул он с неким потаённым смыслом.

— А были какие-то взрывы на миссии, травмы? — потянулся я к появившейся ниточке.

— Столкнулись мы с двумя камушками, но обошлось без жертв, — буднично заметил пациент. — Да я вообще мастер пиротехники — я столько взрывов уже пережил, не каждый джонин в жизни видел.

— Ладно уж, юноша, — кивнул своим мыслям Сайто-сан. — Пройдёте на второй этаж, в двести… — выждал сенсей ещё один этап сна чунина, — третий кабинет. Бумажка оттуда успокоит жену сильнее, чем от дежурного.

— Вечно у вас так, — цокнул языком чунин и с раздражением вышел из кабинета.

— Мозг? — уточнил я у сенсея.

— Мозг, — кивнул он.

— А дойдёт?

— Сюда же дошёл, — продемонстрировал мне вершину логичности Сайто-сан.

Приятной неожиданностью для меня стала оплачиваемость работы — к ещё большему неудовольствию моего отца. Пусть и немного, но для ребёнка, который ранее и монетки своей в руках не держал, это было более чем достаточно. И не мог старший Хамано сделать ничего, кроме оскорблений.

А я уже через две недели позволил себе хоть сколько-нибудь приличную обувь. Больше не приходилось кутать ноги в лоскутки тканей в страхе перед обморожениями. Я пообещал себе, что, пока у меня будет возможность, я никогда больше не надену эти проклятые сандалии.

Особых зимних праздников местные не имели, но фестивали соблюдали — с конкурсами, всякими вкусностями и аттракционами. И я мог себе их позволить — благо мне выделили несколько выходных. Не могу точно вспомнить, за какой период времени впервые попробовал сладкое. Но я отвык, потому насладился простой радостью сполна.

Гуляли целыми семьями — беззаботно, как умеют только военные во время отпуска. Ощущалась атмосфера той временной мирной идиллии, гуляющей по гарнизонным городкам. Мало кто снимал свои жилеты, обозначающие статус в обществе, да и огромное количество протекторов напоминало о сути этого селения.

Женщины чаще носили юкаты и другие праздничные одеяния, на удивление гармонично сочетающиеся с формой их мужчин. Если среди них и были куноичи, то они старались не выделяться.

Я гулял между прилавков, ища интересные разговоры, да и просто разнашивая свою первую, лично купленную обувь. Изредка я замечал своих одноклассников в компании семей, но всеми силами пытался их избегать. И даже так всё заканчивалось лишь вежливым кивком: мало кто хотел тратить время на незнакомцев в столь сказочный период.

Снег падал небольшими перьями с некоторой грацией и спокойствием, да и ветер не бесновался, добавляя к атмосфере празднества. Я готов был терпеть холод только из-за этих ярких переливов света на белой глади.

Свернув на пустующую площадь, я руками притронулся к снегу. К счастью для моего игривого настроения, он был в нужной кондиции.

Шаг за шагом, маленький шарик увеличивался в размерах. В моих планах было ещё немного насладиться бытием ребёнком — именно так, как я это помнил.

Я не мог вернуть ту невинность сознания, обладанием которой славятся дети в культуре, но мог притвориться для самого себя. Занятие чем-то бессмысленным идеально отвлекало от многих глупых мыслей, возникавших в те дни в моей голове.

Снеговик, право, получался неплохим. Хоть основой была моя работа, прохожие со временем стали присоединяться к моей забаве. Сначала дети, катающие маленькие копии около моей скульптуры, а позже и некоторые взрослые. Для украшения шло всё, что находилось под рукой: палки, камушки. А для центрального, моего снеговика, сердобольные шиноби даже пожертвовали целым кунаем — нос получился хоть и длинноватым, но внушительным.

После такого открытия началась целая буря. Невыразительные и самодельные фигурки начали преображаться: их головы покрывали банданки с нарисованными символами деревни, жилеты пародировали форму, а самые талантливые участники делали бороздки на телах снеговиков, создавая иллюзию ран и шрамов. Прошли считанные мгновения, прежде чем смеющиеся дети стали ломать палки беззащитных скульптур, пародируя увечья.

Я слегка отшатнулся, отстраняясь от участия.

Взрослые, улыбаясь, помогали своим отпрыскам. Им повезло: в ближайшей торговой палатке продавались краски, которыми украшали лица. Но скупили у продавца единственный цвет — красный.

Бороздки заполнились брызгами, перекрашивая большие снежные шары в вишнёвые оттенки.

Группа детей, полных радости, разбила палками вдребезги одну из фигур, предварительно вылепив на лбу символ Ивагакуре. Самый крупный из них бахвалился своими умениями перед друзьями, показывая, как он будет бить реальных камушков. Его родители, оба шиноби, нежно ворковали друг с другом, споря, в кого больше удался такой хороший сын.

— Для защиты того, что дорого... так, Сайто-сан? — прошептал я.

Тихое подвывание ветра ассоциировалось у меня с исчезновением невинности атмосферы.

Всё быстро переросло в глобальное побоище снежками. Краска впиталась во многие комки, оставляя свои следы на телах и лицах детишек — к их ещё большему удовольствию.

Пара снарядов прилетела и в меня, но я решил избежать участия в мнимом насилии. Ловко увернувшись от очередного снежка, я отошёл на край площади, ставшей удивительно людной.

Детишки споро поделились на команды, поднимая градус активности. Некоторые тактические связки казались мне знакомыми — их преподавали нам в академии. Тройки, двойки умело окружали противников, закидывая их снежками. Веселье на лицах детей сменилось решимостью и сосредоточенностью.

Улыбка сама собой проявилась на моем лице.

И как же они сражались! Так, как и подобает шиноби — до последнего усилия, не отступая и не сдаваясь. Детишки кружились вокруг фигур, сталкивая их на соперников и используя упавших снеговиков как баррикады.

Война перешла в позиционную. Проходы между упавшими скульптурами сами собой сформировали траншеи. Участники передвигались полуприсядом, стараясь не попасть под огонь противника. Они концентрировались: одна из групп уверенно закрепилась, чем заинтересовала всю массовку. Кто-то, конечно, пролез в своеобразную крепость, присоединившись к обороняющимся. Большинство же, отступив, организовало настоящий штурм.

Снег вишнёвого цвета только и успевал разлетаться. Детишки были перемазаны, но всё такие же сосредоточенные. Их взгляд напоминал мне о моём старом мире — о тех неутешительных временах моей молодости. Всё былое, как и прежде, было расплывчато, но образы глубоких траншей вставали перед глазами.

Чувство дежавю ударило в голову неутешительной болью. Я, вздохнув от сожаления, покинул это место. Что-то удивительно притягательное было в этой репетиции ада — и в столь спокойном отношении к ней окружающих.

Но я здраво решил, что оно от меня никуда не денется. О нет, я осознавал: здесь мне ещё жить.

— Сора? — услышал я знакомый обеспокоенный голос. — Ты в порядке? Выглядишь бледноватым.

Чоуджи, как и всегда, был эталоном эмпатии. Сегодня он был частью общей доброты своей семьи, работая в небольшом ларьке клана, открытом на ярмарке. Такие низкие цены на вкусности я не мог назвать ничем иным, как благотворительностью.

— Мысль в голову залетела, — пожурился я, принимая протянутую мне миску горячего и ароматного бульона. Через мгновение я осознал, что остановился прямо возле небольшого столика из сруба, служившего местом для клиентов Акимичи. — Сколько с меня? — потянулся я в карман за монетками.

Он лишь махнул рукой.

— Судя по твоему виду, места там уже в край, — пошутил добродушно Чоуджи, внимательно всматриваясь в моё лицо.

— Это многое бы объяснило, — фыркнул я, поглощая тепло миски руками. Снег успел проморозить мои пальцы.

— Но это хорошо, что ты, наконец, вышел из госпиталя, — кивнул Чоуджи. — Не удивлюсь, если ты и спишь там.

— Я там всего две недели, — пожал плечами я. — Но да, было дело.

— Главное, что тебе это нравится, — больше спросил Чоуджи, чем утвердил.

— Ирьенины важны для деревни, хоть их и немного, — согласился я. — Да и я схватываю на лету.

— Нравится? — улыбнулся тот, намекая, что я так и не ответил на вопрос.

— Да, — серьёзно проговорил.

— Отлично, — удовлетворился Акимичи ответом. — А то мы уже начали переживать о тебе.

— Зря, — пригубил я согревающий бульон. — Меня бы не смогли заставить заниматься тем, чем я не хочу.

Это было громким заявлением, ведь принудить можно любого, но для успокоения доброй души такие слова подходили.

— Это хорошо, — серьёзно кивнул Чоуджи. — Мысли о?

— Моего снеговика разбили играющие дети, — пожаловался я. — А я старался, лепя его.

Акимичи лишь иронично приподнял бровь, явно копируя нашего общего знакомого Нара.

— Серьёзно, — подтвердил я и фыркнул от неожиданного проявления скепсиса на лице Чоуджи.

— Как ты там иногда говоришь, «не вписывается в картину мира»? То, как ты лепишь снеговика, — поделился мыслями одноклассник.

Посетителей хоть и было много, но его соклановцы решили подстраховать Чоуджи, устроившего своеобразный перерыв.

— Обычно ты изучаешь биохимию, патанатомию или фуин, а тут — снеговик, — продолжил тот с неким притворным ужасом.

— Ты знаешь, — прервал я сомнения товарища, — всё это равноценно эффективные методы изучения мира.

— Поверю на слово, — улыбнулся тот. — Я думал, что это связано с… ну… — замялся тот под конец фразы.

Я смотрел на него некоторое время, пока не вспомнил, что тот так ведёт себя только при действительно неудобных темах.

— А, мой дражайший отец? — догадался я о теме вопроса. — Нет, в моей семье проблем не прибавилось — всё так же одна.

— Одна? — уточнил неуверенно Чоуджи.

— Да, одна, — кивнул я. — Она есть.

Моя улыбка заставила Акимичи нервно дернуться. Или я плохо удержал свои довольно темные эмоции, или же шутка не понравилась.

— Если тебе необходимо где-то переночевать, то у нас есть свободные домики, — с обеспокоенностью сказал одноклассник.

— Благодарю, — сказал я искренне. — Но пока что откажусь. Я не из-за этого ночевал в госпитале — всё же у меня дома нет такой занимательной библиотеки.

— Подумай, — взял обещание с меня Чоуджи.

* * *

Некоторая безумная идея слишком понравилась нашей небольшой компании, поэтому мы решили воплотить её в жизнь.

Право, никто из нас не знал, где обитал Наруто — только примерное направление. Я тогда проводил блондина лишь до входа в жилые кварталы. Даже дежурный учитель в школе не сильно помог: адрес оказался в довольно бедном районе, где улицы не обладали понятной логикой.

Слегка поплутав, мы сократили радиус поисков.

— Дядь, — крикнул я местному, — а белобрысый пацан, случаем, не тут живёт? — Я указал на второй этаж странного на вид здания.

— Демонёнок-то? — сплюнул мужчина. — Там и живёт.

Тот, спохватившись, будто понял, что сказал лишнего. Я тогда воспринял эту кличку как своеобразное оскорбление, а не проявление некоего скрытого смысла.

И вот через мгновение группа наследников не последних кланов и скромного меня уже стояла на пороге искомого жилища.

— Может, его нет дома? — слегка смутился Чоуджи, держа в руках взятый из семейной пекарни торт.

— Подождём? — предложила Ино, заметив отсутствие реакции на стук в дверь.

— Прохладно, — выразил своё мнение Шикамару.

— Абсолютно согласен, — кивнул я. — Оплатим Узумаки его же монетой. Врываемся.

Тем более, дверь была открыта. Я ставил на то, что он был в отхожем месте, но реальность преподнесла мне более занимательную картину..

Сарутоби со странной улыбкой на лице стоял напротив сонного Наруто, протягивая тому пачку денег.

Право, мои одноклассники слишком смутились и не смогли правильно проанализировать ситуацию — в отличие от меня.

— Лорд Третий, вы точно не педофил? — склонил я голову вбок с неким сомнением.

— Нет, — ответил честно Хирузен, лишь через секунду осознав, что именно я его спросил.

— Хорошо, — кивнул я и решил уточнить. — Не помешали? Мы к Наруто в гости пришли.

— Ко мне? — спросил с неким недоверием Узумаки.

— К тебе, — ответил я. — Шикамару тебя две недели не видел, соскучился.

Я не отреагировал на ответную подначку Нара, заинтересовавшись бурей эмоций на лице Узумаки: счастьем и неверием — с перекосом в сторону второго.

— Нет, — поправил свою шапку Хирузен, на чьём лице крайнее удовлетворение только усилилось. — Я уже собирался уходить. — И своей неспешной походкой он направился к выходу, помахав рукой Наруто.

— А это вообще нормально? — удивлённо спросила Ино сразу же после того, как дверь закрылась за Сарутоби.

— Видимо, у Лорда Третьего есть чувство юмора, и он позволяет детям такие фразы, — пожал я плечами. — Никаких последствий я в прошлый раз не ощутил.

— Да нет, — махнула она рукой. — Хотя и это тоже... Но я про самоличное посещение Наруто.

— Старик периодически захаживает ко мне, — объяснился блондин. — Деньги заносит, купоны на еду и всякое прочее. А разве у вас не так же? — удивился он.

— Нет, Наруто, — вздохнул Шикамару. — Не так же.

— В общем, — почесал я затылок. — Мы ещё не знаем. И раз уж ты так заинтересовалась, Ино, почему бы не использовать тот же метод, что и со мной? — намекнул я Яманака на выпрашивание профиля Узумаки у своего отца.

— Эй, — возмутился Наруто. — Что за методы? О чём вы?

— Кажется, — проговорил с сомнением Нара. — Это не то, во что нам стоит лезть.

— Думаю, да, — коротко кивнула Ино.

— Так и скажи, что не справишься, — пробурчал я под нос, намереваясь спровоцировать блондинку на действие.

— Если ты думаешь, что такие дешёвые манипуляции сработают… — начала вмиг разозлившаяся Ино, но была перебита Чоуджи. Парни не понимали, какое удовольствие мы получали от этих мелких перепалок, поэтому старались как можно быстрее нас разнимать.

— Да, в общем, Наруто, мы принесли тебе торт, — протянул тот выпечку прямо в руки Узумаки. — Мы тебя не видели на фестивале, поэтому волновались.

Блондин, неожиданно для всех нас, прослезился, но быстро привёл себя в порядок, организовав какую-то ужасающе бурную активность по обеспечению комфорта для гостей.

Жил блондин скромно. Ни фруктов, ни овощей, ни мяса — из еды только популярный в здешних краях полуфабрикат — лапша, да несколько упаковок молока. Было ощущение, что Наруто в принципе себе не готовил, и это было замечено не только мной. Но чаем он нас обеспечил, а купленные мной апельсины разнообразили наш стол.

Мебель не сильно отличалась от той, что я видел у себя дома. Да и было в целом чисто. Узумаки пытался следить за своими пожитками, и у него это удавалось. Места было немного, но как будущие шиноби мы могли ютиться на деревянном полу без особых проблем — благо, в квартире Наруто было на удивление тепло.

— Сора работает в госпитале, ты знал? — делился новостями Чоуджи, переключившись от рассказов о своей трудовой деятельности.

— Временно, — поправил я Акимичи. — Пока что.

— Это круто, Сора! — искренне обрадовался за меня Наруто. Что ему было не занимать, так это способности радоваться за других. Действительно, в этом он иногда (почти всегда) превосходил Чоуджи, что само по себе было достижением.

Но даже настрой блондина мог сдавать. Я внимательно следил за его взглядом. Он слушал, радовался, но думал — о том, как Ино была припахана в семейном бизнесе в магазине цветов, как Шикамару был занят наказанием в виде усиленных тренировок под присмотром своей матери. Когда дошла очередь до него поделиться своими успехами и переживаниями, Наруто дрогнул. На секунду — но я это заметил.

Узумаки высказался о своих тренировках и мелких заботах, рассказывал о них со своим показным оптимизмом, но всё равно чувствовал себя чужим в нашем небольшом круге.

— Ты не ходишь на фестивали? — спросил я погодя. Я и сам замечал за собой эту склонность к протыканию душевных гнойников, но, повторюсь, мне всегда были интересны люди — особенно их тёмные стороны.

— Да нет, — улыбнулся он добродушно, но глаза его выдавали. — Никогда не было интересно.

— А с нами не хочешь? — поинтересовался я в ответ. — Ещё не всё закрылось.

— Сейчас? — удивился он.

— Почему нет? — пожал я плечами, вставая со своего места.

К счастью, наши товарищи правильно оценили смысл моих действий, и совместными усилиями нам удалось выгнать Наруто из его убежища.

Тогда же я действительно оценил общее отношение к Узумаки. Он не просто пария — было стойкое ощущение, что его знает вся деревня. Подобное статистически было невозможным: даже в небольшом городке должна была быть прослойка тех, кому всё равно. Нет, всё веселье заканчивалось, как только появлялся Наруто. Косые взгляды, толпа, что расходится и мигрирует в разные стороны. Его откровенно сторонились, как чумного. Я окончательно осознал, что он не сын какого-то местечкового предателя — нет. Такое отношение могло быть у родителей наших одноклассников, но не должно было быть настолько глобальным.

Прочувствовали все, пытаясь отвлечь Наруто простыми и весёлыми разговорами — даже Шикамару отключил свой «ленивый режим». Я же ходил злым от понимания, что даже сладости рядом с Наруто становились в три раза дороже у доселе милых продавцов.

Мы — все мы — не осознавали того мира, в котором жил сирота, наблюдая его только в условиях академии. Да, думали мы, он был изгоем: дети его не воспринимали всерьёз, учителя придирались. Но мы не видели большую часть города, которая открыто его не любила.

Окончательно моё терпение лопнуло, когда я увидел, как Наруто дрогнул при виде пьяной компании. Я увёл всех подальше от центра, пытаясь не сорваться на местечковых идиотах — никому бы пользы подобное не принесло. Пусть я и был уверен в собственной возможности покалечить любого не-шиноби.

Мы вышли к небольшой полянке, что в здешних краях заменяла парки. Обстановка обещала некое спокойствие, и, к чести моих молодых товарищей, они умели разряжать атмосферу. Довольно быстро мы переключились на невинные детские забавы со снегом, рисуя телом ангелов — пока мир не решил напомнить о себе.

— Ну и что вы забыли на нашей поляне? — грубо спросил ребёнок, старше нас на год. Он был центральной фигурой в группке из семи человек. И я заметил гордого Кенджи, стоявшего по правую руку от старшеклассника.

— Чего? — как самый наглый, я спросил первым.

— Выметайтесь, глухань, и дурачка своего заберите, — кивнул он в сторону Наруто.

Напряжение вновь завладело нашей группой. Я, не успевший до конца успокоиться, был уже готов к неравной схватке. Всё же, осознал я позднее, кровь — не водица, и некая агрессивность отца передалась мне.

— Сора, — окликнул меня Наруто, как только я успел сделать шаг в сторону сказавшего. — Какая разница, что они думают? — усмехнулся тот слегка грустно, напомнив мне мои же слова. — Пошли, торт ещё не доеденный.

— И правильно. Дурачок знает, когда следует спрятаться в норку, — хмыкнул с удовольствием лидер этой малолетней банды.

Я скрипнул зубами, смотря на свою группу. Что Шикамару, что Чоуджи были готовы к любому исходу разговора. Ино старалась походить на тех, хотя её глаза выдавали напряжение от необычности ситуации. Узумаки же был полон убеждённости.

— Это неправильно, Наруто, — окинул я взглядом окружающую обстановку, подразумевая нечто большее.

— Тогда стань Хокаге, чтобы это исправить, — фыркнул Узумаки к моему изумлению, вновь повторив мои слова. Этот блондин действительно был что-то с чем-то — и быстро учился. Устрашающе быстро.

— Ты реально глухой? — прикрикнул лидер шайки, разозлившись от осознания, что его игнорируют.

— Серьёзно, Сора, пошли, нечего тратить время на этих клоунов, — согласился с Наруто Шикамару, показательно зевнув.

— Времени нашего не стоят, — показательно скрестила руки Ино, продемонстрировав свою фирменную высокомерную улыбку.

— Торт и то интереснее, — кивнул Чоуджи.

— Ха, — вырвалось у меня. Я впервые осознал, что вокруг меня собрались люди, способные меня осадить. Восхитительное ощущение. Я лишь на мгновение повернулся в сторону своего старого знакомого, отчего тот отступил на полшага. — До встречи, Кенджи-кун, — пообещал я ему с милейшей улыбкой.

Конечно же, вслед нам кидали всякие изобретательные фразы, но никто на них не обращал внимания.

— Вижу, ты доволен, Наруто? — спросила Ино блондина, чьё настроение улучшилось.

— Конечно, как и всегда, даттебайо, — улыбнулся тот, лишь на секунду став серьёзнее. — Спасибо, ребята.

Посмотрев на него, и моё настроение поднялось. Будь я проклят, но Узумаки был прав: людей вокруг не изменить. Для блондина имело значение лишь то, что на этот раз рядом с ним были друзья — и от этого он буквально лучился светом. А я не мог не заразиться его настроем — это было наименьшее, что я мог сделать, чтобы посрамить этот странный мир.