Изменчивая жизнь Дореи Поттер (джен)

— Пришло время вам двоим помириться, — сказала мать Доры, когда они все вместе прошли через камин на платформе 9 и 3/4 и оказались в их родном доме в Годриковой Впадине, садясь на своё любимое кресло в гостиной. — Я не хочу праздновать рождество, пока вы двое в ссоре. Это значит, что ты, Джеймс, должен извиниться перед своей сестрой, а ты, Дора, должна его выслушать и простить.

— Я просто сказал, что она слишком трусливая для Гриффиндора! — возмущенно ответил Джеймс. — И это правда, потому что шляпа даже не дала ей выбора. Ты не можешь запрещать мне говорить правду! А больше я ничего ей не говорил!

— Не говорил, — согласилась Дора, оборачиваясь, чтобы посмотреть на брата и скорчить недовольное лицо. — Ты просто игнорировал меня!

— А что ты от меня хочешь, экскурсию по Хогвартсу? — Джеймс тоже обернулся к ней. — Могу сделать после рождества, если тебе это так нужно.

— Нет, спасибо. У меня есть более важные дела, чтобы заняться ими!

— Отлично, значит никаких претензий, — Джеймс ухмыльнулся. — Мы готовы праздновать рождество, мам!

— Отлично, я пойду достану коробку с украшениями с чердака, — согласилась Дора, посмотрела на родителей и широко улыбнулась. — Хочешь вместе сделать фейерверки, отец?

Родители посмотрели друг на друга. На несколько секунд повисла пауза, во время которой они словно общались друг с другом каким-то неуловимым для детей образом.

— Это хорошая идея, — сказал отец. — Давайте займемся этим все вместе.

* * *

Все вместе они сделали фейерверки. Дора вела себя очень мило, её брат тоже. Даже более мило, чем они вели себя обычно. Вместо того чтобы, как обычно, пытаться свалить на другого скучную часть (толочь сушеные листья крапивы), и забрать себе интересную (смешение красителей для получения фейерверка нужного цвета), Джеймс, улыбаясь до ушей, говорил "пожалуйста, Дора, позволь мне помочь тебе толочь эту крапиву", а Дора с вежливой улыбкой отвечала "не стоит, я отлично справлюсь сама, ты лучше начинай смешивать красители."

Они определенно переигрывали. Это было очевидно для всех, кроме их домашнего эльфа Маргаритки, которая была немного наивной. Их родители определенно всё понимали. Но, похоже, они решили, что это было неплохим первым шагом к примирению, и не стали вмешиваться.

— Притворяйся, пока это не станет правдой, — сказала их мать фразу, которую она говорила довольно часто, и посмотрела на их отца. Тот негромко рассмеялся.

* * *

На следующий день родители предложили им заняться созданием подарков для их друзей, и все вместе они пошли в гостиную, чтобы рассесться в креслах между книжными шкафами, хранившими книжную коллекцию, собранную их предками, которая уже почти достигла того размера, когда ее можно будет называть библиотекой.

Дора листала "справочник редких зелий" Уильяма Нотта. Она размышляла, что из этого она способна сварить почти без помощи отца, что из этого может порадовать кого-то из ее друзей, и что соответствует этим двум условиям сразу.

— Могу ли я сварить зелье Быстрой Реакции? — спросила Дора у её отца. — Тут написано, что оно повторяет эффект чар субъективного замедления времени, но работает не на область, а на конкретного человека. Это кажется полезным.

Дора могла бы подарить это зелье Джеймсу. А после того, как он наверняка не удержится и выпьет его перед матчем по квиддичу, она могла бы рассказать об этом и наблюдать за тем, как его выгоняют из команды факультета за жульничество. И Дора даже не будет виновата в этом, потому что не она заставит его жульничать, он сам сделает это!

— Только если тебе нужен подарок на следующее Рождество, — улыбнулся её отец. — Оно требует не менее восьми месяцев на созревание.

Это была проблема многих зелий. Магия имела свойство усиливаться со временем. Некоторые зелья были достаточно эффективны сразу после создания, а другим требовалось время на созревание, чтобы их эффект достиг нужной силы. Иногда это было несколько дней, иногда месяцев. Иногда больше. Например, Феликс Фелицис должен был созревать сто один год прежде, чем он обретал способность давать выпившему удачу, и если бы родители профессора Дамблдора сварили пузырек Феликс Фелицис в день его рождения, ему бы осталось ждать еще десять лет до возможности воспользоваться им.

Сложно строить планы на сто один год вперед, думала Дора. Никто, кроме действительно очень богатых семей, вроде Малфоев, не стал бы тратить очень большие деньги на ингредиенты для Феликс Фелициса сегодня ради того, чтобы его правнуки получили возможность выпить его однажды в далеком будущем. Отец Доры сварил одну порцию, но он сделал это, потому что он был зельеваром и ему был интересен сам процесс. Флакон Феликс Фелицис с подписанным названием и датой изготовления лежал в их подвале уже почти двадцать лет, и Дора не могла даже предположить, кто и как воспользуется им спустя еще восемьдесят, когда ни её отца, ни даже её самой, скорее всего, уже не будет в живых.

Дора продолжила листать страницы "справочника редких зелий", разглядывая движущиеся картинки эффектов и схемы действий, поэтапно сменяющие друг друга, и обращая особое внимание на время созревание, указанное в начале каждого рецепта.

— Шумящее зелье, — сказала Дора. — Создает кучу странных звуков. Я подарю его Карлу, мы вместе ходим в клуб пряток. Оно может помочь отвлечь тех, кто тебя ищет!

— У него не будет проблем из-за жульничества? — спросила мать.

— Профессору Селвину нравится жульничество, — ответила Дора.

— Селвин? Сэмюель Селвин? — переспросил её отец. — Юфимия, ты знала, что он стал профессором?

— Два года назад, Флимонт, — ответила её мать. — Он преподает древние руны. Он хороший профессор.

— Если забыть о том, что он годами работал на Абраксаса и наверняка пришел в Хогвартс для того, чтобы находить для него перспективных выпускников еще до того, как они окончат школу.

— Что является абсолютно нормальной практикой, — уточнила её мать, посмотрев на Дору и заметив ее растерянность. — Твой отец тоже так делает. Например, Эдвина Фусса, который жил у нас прошлым летом и учился у твоего отца, познакомил с нами профессор Слизнорт.

Дора кивнула. Эдвин Фусс гостил у них дома два последних лета между учебой в Хогвартсе, обучаясь у её отца семейным рецептам Поттеров, чтобы потом уметь варить по ним. Эдвин называл её отца мастером, а её Дореей и рассказал ей немного о том, чем занимаются старшекурсники на зельеварении. Он так же сказал ей однажды, что очень рад, что такой потрясающий зельевар, как её отец, взял его в ученики, потому что теперь он сможет заниматься чем-то действительно интересным. Базового образования Хогвартса было достаточно для того, чтобы выполнять простую работу, но для всего действительно интересного вам нужны были дополнительные знания и навыки, которые старые семьи держали в секрете и которыми они не спешили делиться просто так.

Дора несколько раз видела Эдвина Фусса в клубе слизней, где она каждый раз здоровалась с ним, и в библиотеке в Хогвартсе, где она старалась его не беспокоить своими приветствиями. Как и все ответственные семикурсники, он был очень занят подготовкой к ТРИТОНАМ, которые должны были быть в конце года. Её отец собирался устроить его в мастерскую мистера Пиппина в Хогсмиде после выпуска в этом году, но плохо сданные экзамены могли бы изменить эти планы. Мистер Пиппин мог быть довольно вредным.

— Это не то же самое, — возразил отец, звуча не слишком довольным. — Я не сотрудничаю с преступными организациями и не подталкиваю к этому других.

— Преступные организации? — растерянно переспросила Дора, пытаясь вспомнить, о чем может идти речь. — Ты говоришь о тех Пожирателях Смерти? Мы читали о них в Ежедневном Пророке во время чаепития в клубе слизней. Абраксас Малфой действительно сотрудничает с ними?

— Последствия их действий слишком выгодны для него, так что наверняка это так, — ответила ее мать. — Но это не доказано, поэтому ты не должна повторять это за пределами семьи, чтобы не получить обвинение в клевете.

— Я... — Дора в нерешительности перевела взгляд на отца, пытаясь по их лицам понять, насколько ей самой нужно быть обеспокоенной. — Вы думаете, мне стоит бросить клуб пряток?

— Нет, это не обязательно. Едва ли Сэмюель Селвин заинтересован в первокурсниках, — ответил отец. — Но ты не должна слушать ничего, что он тебе говорит.

— Ты можешь слушать то, что имеет отношение к обучению, — уточнила мать. — Но если он что-то предложит тебе или позовет куда-то, тебе следует отказаться. Он не будет принуждать тебя ни к чему силой, потому что если бы он делал это, профессор Дамблдор уволил бы его в тот же день. Как бы сильно попечительский совет не настаивал на его назначении, вся власть над магией Хогвартса принадлежит директору и только ему, — она успокаивающе улыбнулась Доре. — Хотя, как и сказал отец, вряд ли профессору Селвину есть дело до учеников младших курсов, так что тебе пока не о чем переживать.

— Хорошо, — согласилась Дора. Было легко ни о чем не переживать, когда она не так уж много знала о том, что происходит.

* * *

Дора с помощью отца сварила шумящее зелье для Карла. Она сварила зелье шелковистой шерсти для Долорес, точнее, для ее книллза по имени Вопилка, у которого была очень длинная постоянно путающаяся шерсть. Она сварила зелье эха для Сивиллы, потому что некоторые музыкальные композиции включали его в оригинальной задумке автора, а ей нравилось точно придерживаться этих задумок.

Дора сварила зелье яростного взгляда, который заставлял ваши глаза вспыхивать огнем, когда вы злились, чтобы подарить его Беллатрисе. Дора написала в поздравительной записке, что Беллатриса может использовать его завтра, когда пойдет на рождественский бал в Министерстве, чтобы дополнить таким образом ее новый безумный наряд, который она наверняка подготовила, или подождать два месяца до созревания зелья, и использовать его для буквального воспламенения неугодных ей вещей взглядом. И то, и другое должно было быть забавно.

Дора сварила порцию зелья внутреннего свечения для Лили. Лили ходила вместе с ней в клуб следования за призраками, и Дора подумала, что ей могло бы понравиться некоторое время быть немного похожей на призрака. Лили постоянно помогала первокурсникам находить дорогу в замке или с поиском нужных книг в библиотеке. Дора полагала, что она заслуживает подарок в благодарность за это, и заранее узнала у Марлен адрес, по которому сова сможет её найти. Дора написала ей записку, что это подарок ради выражения признательности за помощь, а не дружеский подарок, чтобы она не чувствовала себя неловко, когда ничего не подарит в ответ.

Потом Дора вспомнила, что Лили магглорожденная, и решила, что стоит добавить в записку для нее пояснение.

P.S. Я не знаю, празднуют ли магглы рождество, может быть и нет, но для волшебников это важный день, в который принято дарить подарки в знак дружбы или признательности. Это мой подарок тебе.

Задумавшись о том, что Лили проводит каникулы со своими родителями-магглами, Дора на всякий случай дописала еще одно пояснение.

P.S.S. На случай, если ты не знаешь. Зелья обычно не работают или неправильно работают на магглах и могут навредить им. Не делись моим подарком со своей маггловской семьей.

Потом Дора попросила отца ненадолго уйти, оставив ее под присмотром их домашнего эльфа Маргаритки, и занялась подарками для своей семьи.

Домашние эльфы были овеществившимся чарами домашнего уюта, наложенными на дом века назад и ставшими достаточно сильными, чтобы воплотиться в материальной форме. Чаще всего они оставались невидимыми, бегая по дому, убирая пыль и создавая еду, но при желании могли проявиться в реальности в виде маленьких ушастых существ с длинными смешными пальцами. Они не могли применять магию на волшебниках, так что Маргаритка не смогла бы спасти Дору от опасности в случае чего, но они могли мгновенно перемещаться внутри дома, которому принадлежали, так что Маргаритка смогла бы мгновенно позвать отца Доры на помощь, если бы что-то случилось.

Дора сварила конфетное зелье для своих родителей, капельки которого застывали в виде маленьких леденцов, провозившись довольно долго, чтобы подобрать вкус, который был одновременно похож на шоколад, который нравился её матери, и на груши, которые нравились её отцу. Дора сварила зелье цветения для Маргаритки, потому что из всех домашних дел ей больше всего нравилось сажать цветы в горшочки, приготовленные отцом для выращивания полезных ингредиентов, и она бы обрадовалась, если бы они цвели лучше.

Дора сварила Слабое Зелье Прозрачности для Джеймса, которое на короткое время делало прозрачными неодушевленные предметы, смазанные им, потому что подумала, что ему бы понравилось летать на невидимой метле под Мантией Невидимкой. Она решила сделать для него действительно хороший подарок, без скрытого подвоха, просто, чтобы доказать родителям, что в их ссоре нет её вины.

Перед тем, как закончить, Дора аккуратно подписала на каждом флаконе название зелья, дату его создания и дату оптимального созревания. Это было важно, потому что зелья, которые пролежали слишком долго, могли стать слишком сильными для того, чтобы было безопасно принимать их и подлежали уничтожению в Адском Пламени.

* * *

Днем накануне рождества, когда они всей семьей обедали в столовой, сова по имени Толстяк, которую они по очереди отправляли к их друзьям, вернулась от Лили с ответным конвертом.

Вместе с письмом из конверта выпала странная плоская штука с выступающими мягкими подушечками, на которых были написаны цифры и другие значки. В письме Лили благодарила Дору за её подарок и рассказывала об этой плоской штуке, которую она подарила ей в ответ. Почерк был очень торопливый. Дора подумала, что, возможно, у семьи Лили не было своей совы, и ей пришлось попросить Толстяка подождать, пока она пишет ответ. Может быть, она отвлекла его угощениями, чтобы он не улетел, пока она писала.

Лили написала, что эта плоская штука называется "карманный калькулятор". Что с её помощью можно решать арифметические примеры. Что он не будет работать в Хогвартсе из-за того, что там слишком много помех от магии. Но что Дора может использовать его дома для работы над ее заданиями на каникулы, если, конечно, в её доме тоже не слишком много магии.

Дора убрала эту плоскую штуку в карман мантии, чтобы позже разобраться, как ей пользоваться, и продолжила читать письмо.

— Лили пишет, что магглы вместо рождества празднуют день рождения какого-то человека, — сказала Дора вслух, поднимая озадаченный взгляд на родителей.

— Зачем магглам праздновать день рождения какого-то человека? — спросил Джеймс. — Лучше бы они праздновали свои дни рождения!

— Может быть это очень важный человек, — предположила Дора. Они с Джеймсом переглянулись и оба посмотрели на родителей.

— Боюсь, я не помню деталей, — задумчиво признала их мать. — С тех пор, как я сдала ТРИТОН по маггловедению, прошло больше пятидесяти лет. Насколько я помню, у маггловского праздника корни общие с нашим, но так как они ничего не знают о магии, они не могут праздновать её рождение. Они имеют какую-то свою трактовку тех событий, но не скажу точно, какую именно.

— Ты можешь выбрать маггловедение на третьем курсе, если тебя заинтересовало это, — предложил отец. — Профессор Квиррелл — очень грамотный молодой специалист, я познакомился с ним два года назад, когда он ещё был семикурсником. Он произвел на меня очень хорошее впечатление.

— Я его знаю, — сказала Дора. — Он руководит клубом следования за призраками.

— Клуб следования за призраками? — переспросил Джеймс, ухмыльнувшись. — Какой невероятно полезный клуб, Дора! Позволь мне выразить тебе свое восхищение.

— Большое спасибо, Джеймс, — с выразительной вежливостью ответила Дора. — Не могу описать словами, как мне жаль, что ты не сможешь к нам присоединиться из-за тренировок по квиддичу.

— Я бы бросил любые тренировки, чтобы проводить время с моей любимой сестрой! — заявил он решительно. — Но я просто не могу подвести свой факультет, ты же понимаешь.

Резкий скрип стула, когда их отец встал из-за стола, заставил их обоих обернуться. Посуда, стоящая перед ними с остатками еды, исчезла, когда невидимая Маргаритка очистила ее и переместила на ее обычное место в серванте.

— Мы не ссоримся, — быстро сказал ему Джеймс.

— Мы очень вежливы, — согласилась Дора.

— Хорошо, продолжайте не ссориться, — ответил их отец. — Идите, переоденьтесь в парадные мантии, уже скоро открытие рождественского бала. Будьте готовыми у камина через пятнадцать минут.

Дора тут же вскочила со стула и побежала за своей парадной мантией. Ей не терпелось скорее надеть её, потому что она была очень красивой, такой по-взрослому черной и с вышитым у левого плеча замечательным красивым карпом.