Warhammer 40000: Аколиты Ордо Ксенос (гет)

318.994.М41

ОРДО МАЛЛЕУС

СТРОГО СЕКРЕТНО. ДОСТУП: OBLITERATIO

Отчёт № XVII/113-М

Составлен магистериумом 3-й Ударной Когорты ордена Серых Рыцарей.

Объект операции: планета [ЗАСЕКРЕЧЕНО], сектор Каликсис, сегментум Обскурус.

Характер угрозы: проявление демонического артефакта ксеносского происхождения (идентификация: Клинок Архитектора; прежнее местонахождение — эльдарская тюрьма-узилище).

Хронология:

• Через три стандартных месяца после первичного варп-импульса планета удерживалась силами секторального флота:

— 1 линкор класса «Возмездие»;

— 3 крейсера класса «Луна»;

— 1 крейсер класса «Диктатор»;

— 7 фрегатов эскортной линии («Меч», «Огниво»).

• Высадка сил Астра Милитарум: 12 дивизий планетарной обороны, 2 корпуса штурмовой гвардии (свыше 300 000 личного состава). Оборона удерживала прибрежные сектора и шахтённые регионы, отражая атаки культов и отрядов «Несущих Слово».

• Орден Святой Сепфоры: когорты из местной обители участвовали в боях за промышленные и культовые центры. Их присутствие стало символом стойкости для войск. Потери ордена — значительные.

• Независимо от основных сражений малая группа Сестёр сопровождала процессии Инквизиции в руины эльдарского происхождения.

• По прибытии в систему — немедленный десант 3-й Ударной Когорты ордена Серых Рыцарей под командованием Брат-Капитана [ЗАСЕКРЕЧЕНО].

• Проведена зачистка орбитальных аномалий, подавлены очаги ереси, осуществлена экстерминация всех подверженных психо-мутации.

• Подтверждено наличие кодовых материалов и аугур-когитаторных записей Ордо Ксенос. Ранее ответственным являлся Инквизитор Ордо Ксенос Лександр Рорк.

Заключение магистериума:

• Объект заключён в эльдарский тюремный механизм; повторное схлопывание защитного барьера подтверждено.

• Ритуал Хаоса частично дестабилизировал варп-структуру, но она восстановлена до прибытия Когорты.

• Зафиксирован массовый зов в Имматериум; вероятность привлечения дальнейших сил Хаоса оценивается как высокая.

• Артефакт изъят, помещён под стражу. Дальнейшее изучение допускается исключительно по решению Конклава.

• Свидетельства о восстановлении защитного купола даны Инквизитором Л. Рорком и его аколитами.

Приложение: протокол допроса Инквизитора Ордо Ксенос Лександра Рорка

(председательствующий — Лорд-Инквизитор Ордо Маллеус [ЗАСЕКРЕЧЕНО]; присутствовали Брат-Капитан [ЗАСЕКРЕЧЕНО] и паладины 3-й Ударной Когорты, представители магистратума при Конклаве).

Вопрос:

«Укажите причину схлопывания защитного купола ксеносского происхождения или способ его восстановления.»

Ответ (Инквизитор Л. Рорк, Ордо Ксенос):

«Барьер был надломлен ритуалом культистов и проявлением сущности. Сёстры ордена Святой Сепфоры совершили лобовую атаку, принеся себя в жертву. Их удар отвлёк демона и дал нам время. Санкционированные псайкеры удерживали купол, а я направлял их литаниями и символом Веры, пока аколиты и свидетели прикрывали нас огнём. Сущность истощила себя, и матрица сомкнулась вновь, заключив клинок под печать.»

Комментарий Лорда-Инквизитора Ордо Маллеус:

«Версия согласована. Сведения санкционированы к передаче в Конклав Терры.»

Комментарий Серых Рыцарей:

«Следов порчи в астрале не выявлено. Субъект Рорк чист. Свидетельства аколитов и трёх независимых свидетелей идентичны.»

Конец отчёта.

Копии — к уничтожению. Хранение: криптохранилище Конклава. Доступ — OBLITERATIO.

315.994.М41

Допросные камеры Замка Ардан.

Каждое слово отдавалось в сводах, гулко и холодно. Серые Рыцари сидели недвижно, как статуи из адамантия; говорить позволялось только свидетелям, а их голоса заносились магистериумом в протокол.

Субъект: Виллем Айзенрок.

Он сидел в кресле, взгляд усталый, речь ровная.

— Барьер был надломлен ритуалом культистов. Сёстры пошли в лоб и сгорели. Псайкеры удержали купол. Мы прикрывали, пока купол вновь не сомкнулся.

Он замолчал. В протокол внесено: свидетельство последовательное, противоречий нет.

Субъект: Пий Ардан.

Он пытался держать спину прямо, но голос дрожал.

— Я не сражался. Но видел. Культисты надломили защиту. Сёстры ударили. Псайкеры удержали. Демон иссяк — и купол сомкнулся. Это всё, что помню.

Он опустил глаза. В протокол внесено: свидетельство подтверждает сказанное ранее.

Субъект: Иония.

Имплант вокса тускло мерцал под кожей горла; каждое слово отдавалось металлическим звоном.

— Барьер восстановлен. Сёстры принесли себя в жертву. Скверна удержана.

Этого оказалось достаточно. Серые Рыцари обменялись взглядами и кивнули.

320.994.М41

Полевой госпиталь в залах замка Арданов дышал маслом, антисептиками и ладаном. Сквозь пробитые витражи сочился тусклый свет. Сервиторы визжали, катя носилки; сестры-госпитальеры шептали литании над каждым телом.

Виллем и Пий сидели напротив друг друга, на койках. В зубах Айзенрока тлела лхо-палочка, дым тонкой струйкой уходил к сводам.

Пий вертел новой рукой — пальцы впервые слушались. Имплант, установленный госпитальерами по распоряжению Инквизиции, сгибался и разжимался со скрежетом сервоприводов. Он смотрел на ладонь с детским недоверием.

— Работает… даже сгибаются…

Виллем не отводил взгляда от потолка.

— С таким темпом жизни скоро весь в железе будешь. Но не как рыцарь. Как сервитор.

За окнами темнело. Госпиталь жил размеренной, гулкой жизнью.

Пий поднял взгляд.

— Мы же тогда всё правильно сказали?..

Айзенрок резко повернул голову.

— Молчать. — Слово было коротким и жёстким. Этого хватило, чтобы Пий осёкся.

Виллем затянулся, выпустил дым.

— Хочешь, чтобы нас сожгли прямо на койке?

Пий кивнул и снова уставился в ладонь.

— Значит… теперь мы в его свите?..

Виллем усмехнулся дымом.

— Я — аколит. Полноценный. С печатью, с правом действовать от имени.

Он ткнул пальцем в Пия.

— А ты — оруженосец. Носить, смотреть, учиться. И держать язык за зубами.

— То есть я даже не аколит?

— Ты жив. Этого достаточно. В Инквизиции сперва тянут за собой. Потом решают — поднять или сжечь.

Пий отвёл глаза. Айзенрок снова смотрел в потолок.

— А Иония? Она кто теперь?

— Аколит. Он её взял не ради молитв — ради стойкости.

Пий улыбнулся с облегчением.

— Значит, пошла на поправку…

— Держится. — Виллем нахмурился. — Только странно, что её всё нет.

Пий поднялся.

— Пойдём к капелле. Встретим её сами.

Виллем медленно встал, стряхнул пепел.

— Ладно. Пойдём.

Келья при капелле была узкой, словно саркофаг. На стене висело кривое зеркало; в нём отражалась она сама.

Иония наклонилась ближе. Шрам тянулся от виска через щёку к губе, и лицо казалось чужим, будто маской. На горле поблёскивал вокс-имплант, вживленный по приказу Инквизитора, свежие швы ещё краснели. В её глазах не осталось ни растерянности, ни юности — лишь прямой, твёрдый взгляд.

Она прошептала, словно молитву:

— Я — Иония. Дочь полкового проповедника. Взращённая схолой. Ныне аколит святого Ордоса.

С этими словами затянула ремни на малом рюкзаке, подняла его и двинулась к двери.

На пороге стоял один из помощников конфессора. Он раскрыл рот, будто желая что-то сказать, но её взгляд вжал его в тень. Он склонил голову и отступил в сторону.

Иония прошла мимо, не замедлив шага.

У входа ждали Виллем и Пий.

Виллем скривился в ухмылке:

— Ты задержалась. Имплант полировала?

— А ты хоть раз сможешь удержать язык, должник? — её голос прозвучал сухо, с металлическим отзвуком.

Виллем коротко рассмеялся. Пий улыбнулся, но тут же отвёл взгляд.

В этот миг воздух над руинами загудел. Сквозь облака с ревом прорезался тяжёлый шаттл Инквизиции. Гербы и печати сияли на его корпусе, пыль взвилась вихрем вокруг.

Айзенрок сразу посерьёзнел, кивнув на машину, осевшую у стен замка:

— Нам пора.

Шаттл дрожал от турбин, металл под ногами вибрировал, словно стальной ящик бился в такт сердцу. Пий сидел, глядя в ладони: железо и плоть — две половины самого себя. Но взгляд снова и снова возвращался к Ионии.

Она встретила его глаза. Секунда — и на лице её проступила холодная строгость, как на допросе. Пий поник. Но в её взгляде дрогнуло тепло: едва заметная тень улыбки, короткий толчок плечом, будто она возвращала его из собственных мыслей.

Виллем, наблюдавший, скривился и отвёл взгляд к иллюминатору.

Через полчаса шаттл вздрогнул и стих. Турбины смолкли, створки опустились, впуская тяжёлый свет лампад. На площадке их ждали: двое аколитов в серой броне с печатями чистоты и строй сервиторов с инструментами вместо рук. Над всем гулко звучали литании — вокс-репродукторы выводили молитву Императору, ровную, как марш.

Айзенрок первым шагнул на трап. Его взгляд скользнул по ангару: стены в печатях чистоты, своды под арками, каждый клочок металла покрыт реликвиями, табличками с именами, клеймами ордена.

— Не корабль, а храм с двигателями, — пробормотал он сквозь зубы.

Их повели коридорами. Металл вибрировал от реактора, воздух тянул ладаном и маслом. По обе стороны — ниши с лампадами и статуями святых, в полумраке мерцали свечи. В тени стояли сервиторы — сторожа без глаз.

За поворотом открылась боковая капелла: витражи горели внутренним светом, и в алтарной нише псайкер в кандалах бормотал литании, сквозь которые прорывались стоны. Пий невольно замедлил шаг, но Виллем толкнул его плечом, не давая задержаться.

Дальше — проход мимо решётчатых дверей. За стеклом контейнеры с обломками ксеносского оружия, баки с заспиртованными мутантами. Иония лишь скользнула взглядом — и отвернулась, будто сама мысль о том, что всё это часть корабля, была кощунством.

Наконец двери распахнулись. Кабинет Рорка был не местом работы, а тронным залом в миниатюре: массивный стол, стены, увешанные оружием и печатями, пол устлан чёрным ковром с аквилой. В глубине, на возвышении, стоял его кресельный трон; над ним сиял витраж с образом Императора, подсвеченный внутренними люменами, так что казалось, будто сам свет прорывается сквозь стекло.

Лександр Рорк ждал их. Он поднялся из-за стола, и тень от его фигуры легла на весь зал, словно сам корабль подчинился хозяину.

На нём был не боевой доспех, а строгий мундир Инквизиции: чёрное сукно, высокий воротник с серебряной окантовкой. На груди сияла розетта, под ней — аквила, поблёскивающая в свете лампад. Короткий плащ падал тяжёлыми складками, по краям чернели вшитые литании. На виске — след недавнего шва, запечатанный печатью госпитальеров; кожа бледна, но взгляд острый и цепкий.

Он поднял руку в перчатке. Не приглашение — отметка. Он видел их, их шаги учтены. За его спиной горели лампады; витраж с образом Императора отбрасывал свет так, что черты Рорка выглядели высеченными из камня.

Пий невольно опустил взгляд. Иония подняла голову, проверяя силу его взора своим. Виллем криво скривил губы, но и он стоял настороже.

Одним движением Рорк приказал остальным покинуть зал. Аколиты и сервиторы склонились и молча вышли. Створки сомкнулись. Тишина легла, как каменная печать.

Он двинулся вперёд. Шаги гулко отдавались в ковре с аквилой. Голос прозвучал без торжества, без мягкости — лишь вес приговора:

— Отныне вы — моя свита.

— Иония, Виллем — аколиты. Пий — оруженосец. Связаны одной клятвой и одной судьбой.

Трое склонились. Поклон был короток, но тяжёл. Рорк поднял руку снова — жестом вернул их лицом к себе.

— Вы всё сделали верно, — его взгляд скользнул по каждому, строгий и внимательный. — Вы стали героями Империума.

Он выдержал паузу, и слова пошли ниже, тяжелее:

— Но ваши подвиги никогда не будут названы. Мир не должен знать, что стоял на краю гибели. И никогда не узнает, какой ценой спасён.

Витраж над ним сиял, и свет бил так, что фигура Рорка будто вырастала из сияния.

— Такова цена тех, кто идёт рядом с Инквизицией. Такова цена победы.

Пий опустил глаза; пальцы его новой руки сжались в кулак. Горечь и гордость боролись в нём.

Иония встретила взгляд Рорка твёрдо: слова лишь закрепляли её выбор.

Виллем усмехнулся криво, качнув головой. В ухмылке не было насмешки — только понимание.

Рорк задержал взгляд на них, потом кивнул.

— Довольно. Ступайте. Отныне ваши места — здесь, в переборках этого корабля. Запомните: вы не рабы и не гости. Вы часть Святого Ордоса.

Троица вновь склонилась и отступила. Двери распахнулись, выпуская их в полутёмный коридор. Металл гудел низким эхом. Лампады тянули свет вдаль.

Они шли молча. Ни слов, ни усмешек — только шаги, гулко отдававшиеся в тишине. Каждый понимал: прежних судеб больше нет. Есть лишь новые стены, новые кельи и служба, начавшаяся с этого дня.

Вдоль коридора тянулись двери с печатями чистоты. Служитель в рясе указал им места — соседние, строгие, одинаковые. Узкие отсеки: койка и ниша под аквилу.

Они остановились на пороге, переглянулись. Впервые — не как наёмник, не как сирота, не как послушница. Теперь одинаково: аколиты и оруженосец, связанные одной судьбой.

Без слов каждый вошёл в свою келью. Двери сомкнулись одна за другой, оставив в коридоре лишь мерцание лампад и гул переборок.