В дыму и пламени (джен)

Вечерний поезд прибывал в половине двенадцатого. Ивар решил прогуляться пешком. До дядиного дома около сорока минут. В поезде сидеть надоело, да и книжка успела закончится. И остаток дороги в голове крутились мысли о предстоящей встрече с Хальфданом. И это, вообще-то, раздражало.

Сунув в уши наушники, Ивар зашагал по подсвеченным фонарями вечерним улицам. Свежий ветер мягко гладил по затылку и дышал ароматами сирени и магнолии. К концу пути Ивар уже почти забыл о Хальфдане — приехал он всё же не ради него.

Встретили тётушка и двоюродный брат. Дядя был на дежурстве. Тётя усадила за стол, накормила ужином и принялась расспрашивать, как провели Пасхальные выходные.

Ивар пожал плечами.

— Да нормально. Ездили к предкам Хильды и к её двоюродной сестре. У той свадьба скоро, вот Хильда хотела навестить. А на свадьбу нас не позвали, — облегчённо признался он.

А тётя Линда удивлённо вскинула брови.

— Почему так?

Ивар усмехнулся.

— Такое дело, свадьба-то по залёту, денег нет. Они только родителей пригласили и близких друзей.

В светлых глазах тёти зажёгся огонёк любопытства. Она зевнула и подпёрла щёку рукой. Перевалило уже далеко за полночь, а ложатся они обычно рано.

— А ты, кажется, и рад, что не пригласили…

Ивар открыл рот и замер на миг, сообразив, что стоит отвечать поаккуратнее. Тётушка легко переводит стрелки, и не хотелось выслушивать очередное «а вы когда?» теперь уже в её исполнении.

— Да что там делать? Скука-а, ещё и без бухла. Они типа веганы и трезвенники. Короче… — он замер на вдохе и не решился продолжить. — С придурью, в общем. — «ебанутые». — Хильда, кажется, поэтому с ней и не общалась, хотя и расстроилась, что нас не позвали.

Тётя покивала и деловито постучала ложкой о тонкую чайную кружку, расписанную мелкими голубыми цветами.

— В том, что они не пьют, не вижу ничего плохого, скорее наоборот. Алкоголь ничего хорошего не приносит. Взять твоего отца. Крепкий мужик, только на пенсию вышел, жил бы ещё да жил. Если бы не пил и следил за здоровьем. Всего на три года меня младше… — вздохнула тётя и отвела взгляд.

Ивар с удивлением отметил, что несмотря на то, что с отцом были у них напряжённые отношения, тётушка всё же за него переживала. Кажется, даже скорбела. В конце концов, столько лет рядом, семья же — нечужие люди.

— Как дядя Ингвар? — спросил Ивар, не дожидаясь тётушкиных нравоучений.

Тётя печально поджала губы.

— Потихоньку. Время нужно, ничего не поделать, брат ведь. Ингвар его очень любил.

Ивар кивнул и промычал: «ага», уткнувшись в кружку. В принципе он догадывался, почему дядя так привязан был к отцу. Бабушка умерла рано, дядя, кажется, только школу закончил. Дед: шаг влево, шаг вправо — расстрел. Кого ему любить, кроме старшего брата? И, верно, очень тяжело пришлось дяде Ингвару, когда отец с тётушкой не поладили.

* * *

Утром Ивар по обыкновению поднялся рано. Тётушка накормила кошек и готовила завтрак. Рэми с собаками гулял. Пока Ивар умывался и приводил себя в порядок, хлопнула входная дверь. Огласив прихожую заливистым лаем, влетели псы. Оскар тряс мокрой шкурой и оставлял отпечатки грязных лап на паркете. Лайм меланхолично мусолил ярко-оранжевый фрисби.

Рэми отбил грязь с кроссовок о ступени крыльца и с кислой миной шагнул внутрь. Ивар не смог сдержать смех. Вид у братца был презабавный. Серые тренировочные штаны пропитались водой, а на кроссовках виднелись зелёные островки ила. Даже ветровка была мокрая.

— Тебя машина обрызгала? — предположил Ивар.

— Если бы… — трагически вздохнул Рэми и, стащив ветровку, бросил её на пол. Оскар с любопытством принялся её обнюхивать. — Давай-давай, любуйся результатами своего труда.

Заинтересовавшись шумом, тётушка пришла узнать, в чём дело. Рэми тем временем стянул кроссовки и загнал Оскара в ванну стал поливать его душем. А тот, похоже, был только рад.

— Что опять? — спросила тётя, взмахнув лопаткой, которой переворачивала блинчики.

— Ага. Мы с соседом разговаривали, а Оскар сиганул к нему в пруд, — недовольно завил Рэми. — Пришлось его выманивать собачьим печеньем.

Тётушка покачала головой и погладила золотистую спину Лайма, который терпеливо дожидался своей очереди на помывку.

— Такое у Оскара хобби — обожает плавать, — с неловкой улыбкой пояснила тётя.

Ивар закатил глаза и усмехнулся.

— Надеюсь, у вас не каждое утро такое веселое.

— Нет, что ты, зимой они накрывают пруд, — с лёгким смешком заявил Рэми.

Дядя вернулся как раз к завтраку. Перекинуть парой слов, а после он ушёл отсыпаться после дежурства. Выглядел он всё же бодрее, чем в прошлый раз, когда Ивар приезжал на похороны.

* * *

Но довольно уже о грустном, всё же на день рождения собрался. В гости Ивар явился с шоколадно-малиновым тортом — Бальдр такой любит. Хотелось его порадовать. Может, кто-то сказал бы, что Ивар относится к нему свысока, но это вовсе не так. Бальдр почти как младший братишка — славный, весёлый и слегка без царя в голове. Хильда никак не могла взять в толк, что же у них общего, и почему Ивар с ним «возится». Может, дело как раз в том, что они очень разные. С кем-то, похожим на себя, Ивар вряд ли сумел бы поладить.

Бальдр встретил растрёпанный и весёлый, в рубашке цвета лайма и светлых джинсах. Обрадовался и обнял так крепко, будто не виделись целую сотню лет. С подарком Ивар особо не раздумывал: знал, что Бальдр любит видеоигры, но сам был не в курсе новинок. Вручил деньги в конверте — пусть купит, что хочет.

Поначалу дома тусовались, заказали пиццу. Ивар отметил, что Бальдр даже пытался убрать свой привычный бардак.

— Как там Нора? Она, что ли не придёт? — спросил Ивар, когда они устроились за столом, обклеенным маленькими разноцветными стикерами.

Бальдр покачал головой и отодрал одну из бумажек.

— Они с бабушкой поехали летний дом в порядок приводить.

— Ты вроде не особо расстроен, — заметил Ивар.

Бальдр пожал плечами.

— С ней иногда очень утомительно. Я хотел отдохнуть, — признался он с виноватой улыбкой. — У неё так много всего в голове, что в этом можно просто утонуть.

— Звучит интригующе, — хмыкнул Ивар. — А это что за макулатура? — кивнул он на жёлтый стикер, который Бальдр вертел в руках.

— Нора хотела испечь печенье с предсказаниями, но оно всё равно невкусное, поэтому она оставила только предсказания, — пояснил Бальдр и, развернув листок, показал Ивару. «Удачный день». — Хочешь тоже что-нибудь выбрать?

— Нет, я в эту ерунду не верю, — отмахнулся Ивар.

— Я тоже, — согласился Бальдр. — Но Нора верит, и я не хотел её огорчать, по-моему, это мило.

Ивар только усмехнулся.

— Как скажешь.

Бальдр будто смутился, опустил глаза.

— Хочу кое-что показать, — сообщил он и ушёл в комнату. Вернулся вскоре, пряча за спиной руки. — Я старался, как думаешь, ей понравится?

Ивар с любопытством изучал рисунок, который он выложил на стол. С портрета, выполненного угольными карандашами, загадочно улыбалась девушка, на её пухлых щеках проклюнулись ямочки, а короткие волосы развевал ветер.

— А она ничего — симпатична, — сделал вывод Ивар. — Конечно, понравится! Кому бы не понравилось?

Бальдр сразу просиял и прижал рисунок к груди.

— Подарю ей… просто так подарю, не буду ждать какого-нибудь события.

— Если у вас всё хорошо, я только рад.

Бальдр задумчиво кивнул.

— А у вас с Хильдой разве нет?

— Она хочет свадьбу.

— А ты не хочешь? — уточнил Бальдр.

Ивар задумчиво почесал щетину, пожал плечами.

— Нет. Нам сейчас хорошо, а потом, ну, знаешь, женятся типа на всю жизнь. А я не уверен, что хочу всю жизнь провести вместе с ней.

— Люди разводятся… — протянул Бальдр.

— Ага. Так не проще ли не жениться?

Вспомнились отцовские слова про попутчиков. Выходит, что он всё-таки прав. Знал жизнь старик!

Бальдр серьёзно ответил:

— Я так не думаю. По-моему, если ты любишь кого-то, то хочешь быть с ним всегда. А что случится потом — никто не знает.

— Точно, братец, только любовь очень быстро проходит.

Бальдр, может, поверил, а может, просто не решился его разубеждать. Вечером отправились в бар, в тот самый, где давным-давно Рождество отмечали в день знакомства.

Не было в этот раз мишуры и стеклянных шаров, зато стены по-прежнему украшали круглые деревянные щиты с грозными или весёлыми рисунками, а над барной стойкой висели вёсла. Ивар со смехом вспоминал ту первую встречу, а Бальдр смущённо кивал. Столько лет прошло, а он всё такой же «солнечный мальчик». И это, наверное, к лучшему. Бальдр умеет радоваться жизни — и этому стоит у него поучиться. Ивар пытался, честно, но вечно во всём видел подвох, такая уж натура — не перековать.

А праздник вообще-то удался и даже слишком. Наутро башка трещала. Бальдр с кислой миной мешал чай, Ивар хлопнул его плечу.

— Добро пожаловать в категорию тридцать плюс, — со смехом объявил он.

Бальдр, поморщившись, прижал ладонь ко лбу.

— Всё, я завязал с крепкими напитками. Хочу дожить до тридцати пяти.

— Ладно-ладно, я на ближайшее время тоже. Так какие планы?

— Мы с Норой хотели покататься на великах, но, наверное, я просто буду умирать дома, — простонал Бальдр.

Ивар философски хмыкнул.

— Вчера-то было весело. За всё надо платить.

Поваляться дома перед теликом было, конечно, заманчиво, но Ивар себе такой роскоши позволить не мог. Пришлось распрощаться с Бальдром и тащиться на автобусную остановку.

* * *

С Хальфданом договорились встретиться в кафе восточной кухни. В воскресение особо ничего больше и не работает. Тот уже ждал, когда Ивар подъехал. Ивар даже бросил взгляд на часы: договаривались на десять, а сейчас без пяти. Видать, Хальфдан припёрся заранее. Сидел с непроницаемым лицом и попивал кофе, устремив взгляд в окно.

Ивар приблизился к столику, с Хальфданом они обменялись кивками. Тот не спешил начинать разговор, хотя по телефону заявил, что торопится. Может, специально сказал, чтобы Ивар не вздумал тянуть время и переносить встречу. Вот уж дудки! Трястись в поезде шесть часов, чтобы уехать ни с чем! Совсем он его за дурака, что ли держит?

Ивар заказал чёрный чай с мятой. Всё-таки надо как-то полегче бухать, возраст, блядь, уже не тот. Мысль эта назойливо долбила в больную голову каждый раз, но воплотить её в жизнь не удавалось.

Хальфдан, демонстративно поморщившись, отсел подальше.

— Господи, ну, и разит же от тебя!

— Ну, извини. У друга был день рождения, — развёл руками Ивар.

Хальфдан цокнул:

— Да будто бы тебе нужен повод!

Это так взбесило, что Ивар не удержался и надавил на больную мозоль:

— Я хотя бы могу остановиться, в отличие от твоей мамаши.

Хальфдан стиснул зубы и метнул в него гневный взор. Стоит отдать ему честь, он быстро взял себя в руки, и его лицо приняло обычное надменное выражение.

— Теперь я уже начинаю сомневаться в своём решении… Не смей трогать мою мать! — ткнул пальцем в воздух он. Чуть помолчал и сделал глубокий вдох, быстро перешёл к деловому тону. — Вернёмся к делу, — он облокотился на стол и понизил голос. — Когда отец умер, я заезжал к нему в квартиру, документы искал и заглянул в почтовый ящик. Не сразу даже открыл, не до того было, — он вытянул из кармана серого пиджака безликий белый конверт и выложил на стол, укрытий горчичного цвета скатертью.

Ивар нахмурился, не понимая, куда он клонит.

— Ты ведь в отцовской квартире прописан до сих пор, — напомнил Хальфдан.

Ивар заметил, что конверт вскрыт, а Хальфдан проследив за его взглядом, поджал губы.

— Уж извини, не смог сдержать любопытства.

Ивар хотел ответить очередной колкостью, но в горле от чего-то пересохло и сердце стукнуло невпопад.

— Что там? — предательски дрогнувшим голосом, спросил он.

Хальфдан шевельнул плечом.

— Сам прочтёшь, — и вдруг повысил тон. — Честное слово, я долго думал, стоит ли тебе вообще знать, и… это твоё решение, — упёрся ладонями в стол он. — И будет на твоей совести, — припечатал Хальфдан, затем порылся в бумажнике, бросил купюру на стол и не спеша поднялся. Самодовольная улыбка на миг коснулась тонких губ. — Вот и всё, и не смей говорить, что я выбрал за тебя. Ну, увидимся, и, надеюсь, не скоро, — добавил он, скользнув по лицу Ивара беглым взглядом.

Ивар чувствовал себя полным идиотом, глядя ему вслед. Пальцы невольно дрогнули, когда он взял в руки конверт, увидел серый казённый штемпель и напечатанный в графе отправителя адрес.

Злость на Хальфдана отошла на второй план, уступив место волнению. К чёрту! Тянуть Ивар больше не стал. Вытряхнул бумагу из конверта и развернул, пробежал глазами по строчкам и не сразу понял смысл. Пришлось сделать глубокий вдох, чтобы унять тревогу, и прочитать снова.

Сухим казённым языком сообщалось, что Мария Сольберг скончалась в больнице в конце марта (т.е., около двух месяцев назад), и её трёхлетний сын нуждается в опеке. Ивару, как ближайшему родственнику, настойчиво предлагалось этот вопрос обсудить в соответствующем учреждении.

Сначала Ивар даже не поверил, мелькнула шальная мысль, что Хальфдан решил его разыграть, и письмо фальшивое. Но ему ведь не пятнадцать лет, чтобы выкидывать такие фокусы. Выходит, вот так Хальфдан всё и узнал. Слишком просто и слишком глупо — никаких интриг и заговоров. И Мария вовсе ни при чём. Что с ней всё-таки случилось-то? В письме не сказано. Если бы она была серьёзно больна, то написала бы? Или нет? Друг другу они чужие люди.

Поездку домой пришлось отложить, вернуть билет и… Придётся теперь ждать до понедельника. Опека сегодня, естественно, закрыта. И какого хера Хальфдан тянул так долго!

Ивар расплатился и вышел из кафе, а конверт, согнув, сунул в карман джинсовки. Спустился к набережной и закурил. Это помогло немного унять расшалившиеся нервы. Может, и к лучшему. За два месяца наверняка всё решилось. Есть ведь у Марии мать с отцом, может, братья или сёстры, которые готовы взять к себе мальчишку. Знать этого Ивар не мог, но по логике какие-то родственники должны быть. Нужно только в этом убедиться, вот и всё.

Мелькнуло желание разорвать этот проклятый конверт и просто поехать домой, будто бы ничего не случилось. Но Ивар, презрительно дёрнув щекой, отогнал эту мысль. Будто бы он какой-то трус! Ещё чего! Мальчишка наверняка уже у бабки с дедом и всё с ним в порядке — нечего переживать. Ивар даже готов был им приплачивать, честное слово, лишь бы на душе было спокойно, как все эти годы.

Побродив по улицам, Ивар вышел к Нидаросскому собору, величественному и грозному памятнику веков с сурово-готическим ликом. Устроился на лавке в тени зелёных крон и изучал взглядом статуи святых, украшающие серые каменные стены. Уехать просто так, нет, не то чтобы совесть не позволяла (а, может, и она), но выкинуть письмо из головы уже не получалось. Забыть и сделать вид, будто ничего не произошло. Незавершённые дела всегда тянут назад. Что там думает о нём Хальфдан, волновало мало. Куда важнее мириться с тем, что ты думаешь о себе сам.

Пришлось задержаться, с работы ещё отпрашиваться… Нет, лучше уже выяснить всё побыстрее. Пока Бальдр крутил свои амурные дела, Ивар решил остановиться у брата. Познакомиться с этой «расчудесной» Норой было ох, как любопытно, но никуда она не денется. Нужно для начала со своими проблемами разобраться.

Набрав брата, Ивар выяснил, что у них очередной товарищеский матч. Каждое второе или третье (точно не вспомнить) воскресенье Убба с коллегами играли в футбол. А Стелла с малым ушла в гости к подруге. Ну, класс! Не то чтобы Ивар ожидал горячий приём, но стало даже слегка обидно. К футболу он был равнодушен, но решил поболеть за брата. К тому же, времени всё равно вагон.

Соврал, что задержался специально, чтобы их повидать, что-то ведь нужно сказать. Убба был бы ужасно разочарован, узнай он всю правду. А Ивар, уж конечно, не дурак, чтобы рассказывать, зачем остался на самом деле. Хватит и того, что Хальфдан успел наболтать.

Вечер прошёл тихо и мирно. Стелла укладывала спать малого, а братец вызвался мыть посуду и убирать со стола. Как-то у них всё ладно получалось. Дядя Ингвар говорил, что семья — это команда. Так вот, у Уббы со Стеллой всё именно так. А Ивару больше по душе приходились одиночные виды спорта. Бег, например. Не командный он игрок — ничего не поделаешь.