Прошедшая эпоха (джен)

Золотое сияние Олимпа было знакомым зрелищем для Артемиды, когда она появилась там, исчезнув из леса. И все же ее сегодняшнее прибытие пробудило далекое воспоминание, свежее воспоминание о ее давнем изгнании. Артемида редко даже разговаривала с большинством олимпийцев, ее брат и Афина были заметными исключениями. Посейдон был еще одним человеком, с которым она иногда общалась, в основном из благодарности за его действия в Македонской экспедиции. Именно по этой причине Афина всегда испытывала к ней определенную степень невысказанной ярости, даже несмотря на их сестринство. Но даже Посейдон, которого, по ее оценкам, она видела и разговаривала каждое солнцестояние, был более постоянным знакомым, чем ее Отец. Когда-то она была верна ему и всегда находилась под влиянием чар своего Отца.

Только на этот раз Зевс не будет иметь над ней власти. Она сама будет решать, что ей делать. Зал Совета сиял над всеми дворцами и садами второстепенных Богов и Богинь, его огромный купол был маяком олимпийской силы. Однако почерневшее небо затемняло здания. Тучи потемнели, но не было вспышек молний и гулких раскатов грома. Тени здесь задержались. Земля дрожала, а небо было готово взорваться. У нее было мало времени. Тронный зал был близко, и она бросилась туда, ее скорость возросла в этом месте силы.

Прокручивая в голове методы

разговорить Посейдона, она обнаружила, что вспоминает об событиях за пределами маленького городка Исса. Где состоялась ее первая битва в образе смертной.

Артемида стояла рядом с Персеем, а Александр, Гефестион и еще полдюжины македонских генералов расположились среди них за столом. Тот самый стол, рядом с которым Артемида стояла раньше, в палатке Александра, на котором теперь лежала наспех нарисованная карта, полученная от собственных разведчиков Александра. Русло реки и равнины Иссы. Грядущая битва, которая могла произойти со дня на день. Обе армии находились на расстоянии всего лишь горизонта друг от друга, разделенные рекой Пинарус.

Тонкая оленья шкура была отмечена угольными линиями, изображающими реку и определенные перепады высот. Сверху нарисованные деревянные фигурки обозначали войска по обе стороны поля. Артемида смотрела на нарисованный пейзаж, не обращая внимания на скептические взгляды, которые бросались в ее сторону.

Она присутствовала на каждом заседании большого совета с тех пор, как Персей представил ее Александру. Большинству генералов она не нравилась, и ее это устраивало. В большинстве случаев она молчала во время совета.

— Александр, глупо даже предполагать атаку через эту реку, Дарий превосходит нас численностью трое на одного, а его лучники… — справа от Артемиды выступил седой генерал.

— Я не хочу это слышать, Парменион, — холодно ответил Александр, не отрывая взгляда от реки, — Наша кавалерия превосходит их во всех отношениях. Это будет ключом к победе. Не лучники.

Персей украдкой взглянул на нее уголком глаза, и Артемида закатила свои в скрытом раздражении. За последние полтора месяца стало хорошо известно, что пеллийские стрелки, которых она тренировала, становились одними из лучших стрелковых войск македонских вооруженных сил, даже соперничая с некоторыми мужчинами с балеарских островов. Им еще предстоял долгий путь, но Артемида пока была довольна их прогрессом. Каждый день, в обязательном порядке, она вставала с восходом солнца, чтобы убедиться, что они тренируются. К пеллианцам присоединились и другие мужчины.

Сами мужчины стали для нее меньшим бременем, чем она когда-то думала, и с тех пор, как она прострелила руку одному из них, степень послушания была намного выше. Конечно, у нее не было намерений терять бдительность в присутствии кого бы то ни было, даже Персея, который оказался самой большой проблемой в ее жизни. Даже с тех пор, как он извинился у Западных ворот в армейском лагере под горой Пасс, он не переступил черту. Ни разу. Экспедиция прошла сотни миль на юг, к побережью моря. Все это время Артемида изо всех сил старалась ненавидеть его.

Он без жалоб забрал ее охотничьи ножи, которые она заказала у кузнеца. Он не вторгался на ее половину палатки, которая была отгорожена плотной тканью. Он даже не храпел.

Теперь ей пришлось стоять рядом с ним на заседании совета.

— Александр, ты прав, наша кавалерия более опытна, но у Дария есть бактрийские и персидские всадники, которые превосходят нас численностью как минимум вдое. Наши воины могут пробить равное число любой кавалерии в мире, но что тогда происходит с другими точками в бою? Персидские всадники могут воспользоваться пробелами в способностях нашей кавалерии и, поверь мне, воспользуются ими. Мы не можем быть везде одновременно, — рассуждал Персей, его голос звучал ровно и говорил без остановок.

Артемиде пришлось признать, что она немного ожидала, что Александр прикажет ему выйти из палатки за то, что он поставил под сомнение его планы, но по опыту Артемида знала, что молодой македонский царь часто прислушивался к Персею. Это обстоятельство не стало исключением.

Александр пристально посмотрел на доску перед собой, прежде чем начать:

— Мы не можем. Ты прав. Но именно здесь мы должны использовать нашу уловку. Дарий отрезал нас от Севера и перебил наших больных и раненых, как стаю диких собак. Он думает, что мы будем в отчаянии. Мы позволим ему думать, что это так.

Артемида бросила быстрый взгляд на Персея и заметила, что его лицо было скрыто маской ярости. Их поход на юг дорого обошелся, и выманивание Дария с гор, отделяющих Сирию от сердца Персии, имело непредвиденные последствия: Дарий атаковал их тыловые полевые госпитали. К настоящему времени более двух тысяч человек были либо мертвы, либо остались без рук.

Иформация поступили два дня назад, и Артемида наблюдала, как Персей тренировался у деревянной перекладины, с дикой самоотдачей атакуя штангу тренировочным мечом. Даже в ярости его молниеносные удары и форма оставались безупречными. Это странным образом взволновало ее. Она не спарринговала с Персеем с той ночи у Тарсуса. Она хотела сделать это, особенно победить его, находясь в смертной форме.

— Дарий будет ожидать, что мы нанесем удар по его правому флангу, как при переходе Граника. Мы не его разочаруем. В центре, — продолжил Александр, глядя налево, где стояли генералы-гоплиты. Единственный, кого Артемида знала, был Клейт, соперник Персея. Несмотря на то, каким презренным человеком был Клейт, Артемида иногда видела, как его люди тренировались бок о бок с ее подопечными, и он был опытным лидером.

— Мы сильно ударим по персам, переправляясь через реку. Это будет нелегко, но если мы хотим добиться успеха, центр должен действовать в обязательном порядке. Клейт, твой отряд возглавит атаку. При поддержке стрелков из Пеллы и агрианцев.

Клейт погладил бороду, прежде чем хмыкнуть в знак согласия. Мужчина быстро взглянул на нее и Персея через стол, на что Артемида ответила тем же. Клейт подробно высказался о том, что он думает о ее способностях в обучении мужчин.

— Парменион. Я оставляю вас с союзной греческой кавалерией и выбранными вами силами гоплитов, а также с моей Агемой. Вы должны вступить в бой, но при любых обстоятельствах удерживать левый фланг. Если вы сможете удерживать левый фланг, тогда я возьму нашу тяжелую кавалерию и прорвусь сквозь персидских и бактрийских всадников, победа будет за нами.

Артемида отвернулась от своего яростной переглядки с Клейтом, медленно кивая плану Александра. Персей сделал то же самое рядом с ней. Казалось, что это хороший план, и Артемида уже была готова уйти и отправиться на стрельбище, когда услышала, что ее окликнули:

— Клеоксена, насколько ты опытна в охоте на монстров? — внезапно спросил Александр.

На долю секунды Артемида быстро заморгала, почувствовав, что все взгляды устремились на нее. Ее немедленной реакцией было сердито посмотреть на молодого человека перед ней, за то, что он вообще осмелился задать ей такой вопрос! Богиня Охоты, неопытная в охоте?! Но затем она вспомнила, что не все здесь знали такой факт, который, вероятно, заставил бы Клейта убежать в испуге.

— Я убила достаточно много, — медленно ответила Артемида.

Что он хотел этим добиться? Персей спрятал улыбку в уголках губ, в которую Артемиде очень хотелось стукнуть кулаком. Планы на спарринг возобновились в голове.

— Замечательно. Прямо перед этой встречей группа солдат у моря сообщила, что они видели летающую собаку, скользящую по волнам. Она была большой, с размахом крыльев в двух мужчин, так говорят солдаты. Ты знакома с таким существом?

Созданный в воображении образ гигантского летающего пса сразу пробудил охотничий пыл Артемиды.

— Я не могу сказать. Тем не менее, я буду начеку из-за такого существа. Разведчики сказали, агрессивно она или нет? — спросила Артемида, постукивая пальцами по массивному деревянному столу. Ей было интересно, что это за существо. Возможно, просто одинокая стимфалийская птица, ошибочно принятая за другое существо. Афина, скорее всего, знала, и отсутствие ее сестры отозвалось тупой болью.

— Это меня беспокоит. Разведчики говорят, что монстр нес в когтях тушу овцы. Большую овцу. Они также сказали, с некоторым страхом, что оно с интересом наблюдало за ними. Я бы предпочел убить этого монстра, прежде чем мы узнаем, может ли он уносить людей своими когтями, особенно накануне битвы. Если мы хотим продолжить путь туда, куда ушел Ксенофонт, я хотел бы понять, с чем мы столкнемся, как насчет персов, так и насчет монстров.

— Насколько опасной может быть стая птиц-собак? — усмехнулся ей Клейт, перегнувшись через стол, чтобы вмешаться в разговор, — Ты следи за небом время битвы, предоставь сражаться настоящим солдатам.

Персей прервал ее ответную реплику:

— Ради тебя, Клейт, я бы надеялся, что птицы окажутся безвредными, иначе они выклюют тебе глаза, — Артемида сердито посмотрела на Персея. Ей не нужна была его защита. Да она и не хотела этого.

Клейт, казалось, ждал, когда Персей вмешается, потому что его ответ был мгновенным:

— Ты хорошо защищаешь ее, Персей. Но слишком быстро, неужели она уже так быстро исказила твои чувства? Ты мне никогда не нравился, Персей, но я никогда не считал тебя мягким.

Подразумеваемый довод довел Артемиду до крайности, и она бросилась на Клейта, несмотря на инстинктивное движение схватить один из своих охотничьих ножей, появившихся в воздухе. Если бы она сохранила свою божественную скорость, Клейт уже был бы обезглавленным трупом. Только сокрушительная тяжесть смертности вспыхнула в ее теле, и ее движение вперед было простым рывком, когда Персей крепко сжал ее предплечье. К счастью, никто не видел, как Александр повысил голос:

— Клейт, Персей, прекратите свои ссоры. Мы находимся на краю Восточных земель, откуда у Ксенофонта есть подробный отчет об ужасах, через которые они прошли. Все вы хорошо знаете, о чем я говорю. Персы часто были наименьшим из их страхов. Поэтому я придаю большое значение надзору за монстрами, с которыми мы столкнемся.

Артемида слушала Александра, но холодная ярость бежала по ее венам. Клейт был забыт. Но ее рука горела из-за того, что Персей схватил ее.

Ее сосед по палатке, казалось, понял ее гнев и отступил от нее.

— Мой король.

— Совет объявляется закрытым. Все, по своим ротам, мы выходим на встречу с Дарием до того, как солнце полностью взойдет, — спокойно сказал Александр. Все присутствующие склонили головы, а Артемида лишь приподняла бровь, встретившись взглядом с Александром. Он ухмыльнулся в ответ.

Генералы начали выходить из палатки, утреннее солнце пробивалось сквозь полог палатки. Артемида повернулась, чтобы найти Персея. Он тоже остался там, где стоял.

— На пару слов, Персей. наедине.

Она говорила медленно, скрывая свой гнев. Последние пару месяцев научили ее обуздывать такие спонтанные… порывы смертных. Но она все еще не привыкла к этому. Дополнительной пропастью, которую ей пришлось преодолеть, были ее собственные ограничения. Например, мышечная усталость, которая возникла после долгого ночного перехода в течение первых двух дней ее участия в экспедиции. Настолько, что на следующий день она поехала верхом на лошади, чтобы дать отдых ногам. Это обернулось для нее неприятными последствиями, и на следующий день она поехала на телеге. Факт, который Персей поклялся унести с собой в могилу.

— Конечно, я оставлю вас, — Александр прервал его, кивнув им обоим, прежде чем быстро выйти из палатки. Артемида наблюдала, как взгляд Персея проследил за молодым королем, и легкая морщинка прорезала его рот и бородатую щеку.

— Не защищай меня, — начала Артемида, скрестив руки на груди.

Доспехи Афины замечательно выдержали многочисленные дни износа во время перехода, до такой степени, что Артемида чувствовала себя совершенно комфортно в потертой кожаной и матерчатой броне.

— Что это должно означать? Ты… Леди Артемида, богиня Луны и Охоты, — воскликнул Персей, значительно понизив голос, когда заговорил. Он провел рукой по волосам, и на его лице появилось возмущенное выражение, — Конечно, я собираюсь защищать тебя, особенно если Клейт пытается очернить твое достоинство!

— Мне все равно, я могу постоять за себя. Это другое дело, — огрызнулась Артемида, лавина раздражения стремительно вырывалась из ее рта, — я совершенно готова продолжить наше соглашение в том виде, в каком оно есть, даже с твоим отвратительным присутствием.

Артемида слегка повысила голос, подавляя мрачный взгляд, который она бросила на него в ответ, ее гнев уже разгорался вовсю. Условия их жизни ее очень устраивали, поскольку она поняла, что альтернатива была бы ненужной опасностью для нее самой, но у нее все еще возникало подозрение, что всякий раз, когда она переодевалась или принимала ванну в палатке, Персей находился всего в нескольких футах от нее и подслушивал.

— Но если ты попытаешься контролировать мои действия или прикоснешься ко мне еще раз, я выпотрошу не Клейта, — Артемида ткнула пальцем в плечо Персея, поскольку на нем была только белая туника, его доспехи все еще находились в их палатке.

— Прекрасно, — ответил Персей, — Не помогать Богине, ставшей смертной. Понял.

Персей был человеком, приводящим в бешенство, как выяснила Артемида, и она слегка подняла взгляд в его обвиняющие зеленые глаза.

— Ты знаешь так же хорошо, как и я, что это не то, что я имела в виду.

— Ну и что ты имела в виду?

Она точно знала, что имела в виду. Но признать этот факт, даже мысленно, было не тем, что она была готова сделать. Поэтому она прикусила язык. Лучше промолчать, чем признать…

— Все ли Богини такие же гордые, как ты? — фыркнул Персей, непонимающе глядя на нее снизу вверх, — Потому что, если так, я рад, что не встретил никого другого.

— Ты следи за собой, Персей, — предупредила Артемида, его последняя колкость легко подогрела ее гнев, и она указала на него пальцем, — В конце всего этого у меня не будет никаких угрызений совести по поводу превращения тебя в какое-то лесное существо на длительный период.

Но ее угроза не возымела действия, поскольку ее новообретенный гнев схлынул, как отлив. Она могла видеть, что в его глазах пляшут озорные огоньки, и Артемида обнаружила, что не так уж и против пошутить с ним.

— Но нет, как Богиня, я, как правило, более сдержанна, чем многие, такие как Афродита. Я думаю, она нашла бы Александра прекрасным человеком.

Ее собеседник серьезно кивнул, прежде чем ухмыльнуться.

— За это я благодарен. Он и так достаточно высокомерен.

Воспоминания полностью захватили ее, так что Артемида оказалась на пороге Тронного зала. Местоположение заставило ее задуматься, и недавние воспоминания задержались в ее памяти, как роса после утреннего дождя. Это был первый раз, когда у них состоялся настоящий разговор. Без инцидентов. Артемида наслаждалась воспоминаниями, наслаждалась приливом эмоций, который она испытала, подшучивая над ним. Улыбка быстро сползла с ее лица, когда она вспомнила, что было на следующий день: Битва при Иссе. Битва, в которой она участвовала впервые в качестве смертной, была тем, что она хорошо запомнила, наблюдая за ходом событий с близлежащего скального выступа, сразу за пределами дальности выстрела из лука с тыла македонских позиций.

Линии сражений немного напомнили ей те, что были на Гранике, за которыми она наблюдала из своей колесницы. Но на этот раз Артемида чувствовала себя не так непринужденно. Несмотря на всю ее спокойную собранную ауру, был один подчеркивающий фактор, который вызывал ее новообретенный страх. При Гранике она полностью контролировала ситуацию. Но теперь она больше не была Богиней. И если македонская экспедиция проиграет, она вполне может быть захвачена персидскими войсками. Вернется ли ее Божественность после такого поражения македонцев, было неясно, и с тех пор, как она убила Дракона на утесе, она не видела никаких знаков от Богов.

Но она ничего не могла поделать, кроме как наблюдать и следить за небом в поисках птицы-собаки. Это и наблюдать за надвигающимся боем.

Македонские и греческие войска выстроились перед ней, как и было установлено советом. Справа легкая пехота и основная часть македонских солдат выстроились, готовые пересечь реку. Македонский центр был плотно забит длинными блестящими копьями-сариссами и толпящимися ракетными войсками, которые были выстроены перед линиями пик. Артемида узнала пару мужчин даже с того расстояния. Она не произнесла речь перед мужчинами и вообще не предложила никакой мотивации, только заявила, что они должны помнить, чему она их научила. Последний фланг, Левый, Артемида изучала усерднее всего. Там была союзная греческая кавалерия, а также силы гоплитов каждого города-государства и королевская агема, размещенная там по приказу Александра. Они выстроились нейтральным строем, не занимая ни агрессивной, ни оборонительной позиции.

Персидские линии только что выдвинулись на позиции, надвигаясь и перемалывая их в течение нескольких часов в течение всего утра. Ранее, по словам разведчиков, произошли короткие стычки между силами легкой кавалерии. Труп одного коня был найден на персидском берегу реки.

Прямо напротив находился массивный блок персидской и греческой пехоты, который противостоял македонскому центру. Силы наемников, оснащенные греческим гоплоном, были выстроены впереди, а еще тысячи персидских солдат составляли вторую половину пехотного строя. Он простирался намного длиннее македонских позиций, но не в той степени, в какой, вероятно, желали персы. Полем боя была узкая полоска равнины, вдающаяся в океан. Берег моря был высокогорными холмистыми равнинами.

Только у персов справа было много тяжелых всадников, которые легко превосходили македонских слева, но у македонцев справа была только тяжелая пехота. Не так, как подозревал Александр, но Артемида увидела преимущество… если Парменион смог сдержать натиск персидской конницы, она не сомневалась, что Александр и Персей смогут прорваться через персидские ряды.

В воздухе раздался громкий звук горна, эхом отразившийся от близлежащих холмов, усиливая ревущую ноту взрыва. Артемида увидела, как передние ряды македонцев немедленно отреагировали. Центр двинулся как один и быстро начал маршировать строем к реке, при этом стрелковые войска свободно расположились вокруг плотных блоков македонской фаланги. Македонцы справа тоже двинулись вперед, кавалерия была хорошо обучена. Они рванулись вперед, как стрела, спущенная с тетивы; Отклоняясь вперед со своих позиций для маневрирования, в немедленную атаку через русло реки.

Напрягая свое смертное зрение, Артемида смогла разглядеть новую фиолетовую накидку, которая была накинута на плечи Персея. Он хорошо ездил верхом на большом темно-коричневом жеребце, который соперничал с чудовищным скакуном Александра, и Артемида неохотно восхищалась плавностью Персея в седле. Персей и Александр ехали в первых рядах союзной кавалерии и первыми бросились в извилистое течение мелководной реки. Вспомнив битву на Гранике, где Александр сражался один, Артемида слегка рассмеялась. Персей явно помнил рвение Александра первым пересечь реку, и, похоже, он не позволил бы своему королю сделать это снова.

Персы не замедлили с ответом. Их собственная кавалерия отреагировала быстро. Построившись на поле боя, персидские всадники бросились к строю Пармениона, где его собственные греческие всадники бегали взад-вперед перед стеной щитов гоплитов.

Артемиду поразила схожесть ситуации, когда она вспомнила битву при Гранике всего полгода назад. Только на этот раз Артемида смогла увидеть, что персидская армия не была полна провинциальных войск и наспех набираемых фермеров.

Свидетельством тому были сверкающие золотые копья персидской королевской гвардии, которые стояли в центре. Кроме того, со своей позиции она могла видеть крытую колесницу в глубине персидских рядов. Такая роскошная боевая машина, защищавшая гонщика от палящего солнца пустыни, могла принадлежать только одному человеку. Они не обсуждали это на заседании совета, но Артемида знала, что Александр был зациклен на идее встретиться с Дарием в ближнем бою, король с королем. Она только надеялась, что Персей осознает опасность, которую представляет такая перспектива.

Внезапно налетевший ветерок заставил длинные травы вокруг нее наклониться. Ее волосы взметнулись вверх, так как сам воздух, казалось, дико искривлялся вокруг нее. Отведя взгляд от предстоящей битвы, Артемида резко развернулась из своего положения на выступе скалы, чтобы найти источник ветра. Глубоко в груди у Артемиды что-то глухо и отстраненно пульсировало, и Артемиде было трудно определить, что это за чувство. Воздух продолжал ударяться о выступ скалы, недостаточно сильный, чтобы сбить ее с ног, но ей пришлось сосредоточиться на том, чтобы сохранить равновесие.

«Что это было?» — подумала она, — «Для ветра было неестественно завывать в безветренный день… Неестественно…»

Артемида внезапно почувствовала стеснение в груди из-за знакомого предупреждения: бессмертный был рядом.

Недолго думая, Артемида подняла лук и наложила на тетиву бронзовую стрелу. Порывистый ветер усилился вдвое, но Артемида твердо уперлась ногами в сандалиях в скалистый выступ.

— Покажись! Я знаю, что ты здесь, — прокричала она сквозь рев воздуха, бушевавшего вокруг.

Глубокий женский смех эхом отозвался в ее ушах, на мгновение наполняя ее разум словами, которые сами по себе имели значительную силу. Но ветер действительно начал стихать, и вокруг нее воцарилась тишина. Артемида резко обернулась, ничего не видя, прежде чем тот же голос произнес у нее за спиной.

— Рада встрече, Фиби Артемида. Хотя, учитывая нынешние обстоятельства, не могу сказать, что рада тебя видеть.

Артемида замерла, прежде чем повернуться навстречу этому незнакомому бессмертному. Зрелище, представшее перед ее глазами, почти заставило ее отвести взгляд в мольбе. Богиня перед ее глазами была стройной, одетой в шелковые персидские одежды, которые потрясающе облегали ее фигуру. Артемида едва могла осознать зрелище, представшее перед ее глазами, и изо всех сил пыталась выдержать взгляд бессмертного.

— Кто ты? — спросила Артемида, вопрос прозвучал более натянуто, чем ей хотелось бы. Внезапное напряжение нервировало, поскольку она чувствовала себя незащищенной и уязвимой.

Бессмертная, которая была лишь немного выше ее самой, не улыбалась. Ее лицо было гладким и немного загорелым, с золотистым отливом на щеках. Темно-черные волосы струились по спине каскадной волной, которая казалась бесконечной, обрамляя женственные плечи и изящные предплечья божества, ни одного изъяна. Но все же самая поразительная черта — это глаза этой бессмертной: темные омуты, смотревшие на нее со жгучей ненавистью, которые, казалось, видели её душу в своих темных глубинах.

— Я Анахита, Богиня рек и войны. Я наблюдаю за всеми, кому воды Востока дают жизнь, и защищаю тех, кто молится мне. Вам здесь не рады, как и этим иностранным захватчикам, — заговорила Анахита, ее голос скользил по воздуху, как будто это была извилистая река с неудержимой силой. От неуловимой силы, следующей за заявлением Анахиты, у Артемиды чуть не подогнулись колени.

Несмотря на все это, Артемида рылась в памяти в поисках каких-либо воспоминаний об Анахите. Самым дальним Востоком, на котором она была, было место происхождения Тевкра, Древний город Троя. Троянцы не поклонялись никому по имени Анахита. Это была персидская богиня, причем могущественная, тем более что Артемида не знала о ее способностях.

— Анахита, как Богиня Охоты, я разделяю твою любовь ко всему, что связано с природой. Это, — Артемида указала на атакующие ряды двух армий, — не моих рук дело.

Она изучала Богиню, стоявшую перед ней. Артемида обнаружила, что ее способность мыслить вернулась.

— Я уже знаю. Твои мысли голы, как камни высохшего русла реки. Это не меняет того факта, что ты вмешиваешься в дела, которые запрещены нам, бессмертным. Это то, чего ни я, ни другие боги нашего Пантеона не хотим видеть.

Лицо Анахиты медленно потемнело, а ее успокаивающий голос превратился в лед, что сопровождалось поднятием холодного ветра вокруг. Артемида настороженно наблюдала, опустив лук до земли.

— Я чту древние законы, персидская богиня. Я не подниму оружие ни на одного перса. Я здесь только для того, чтобы давать советы и сражаться с любыми монстрами, с которыми столкнется эта экспедиция.

— Я слышала рассказы о твоем упрямстве. Члены греческого Пантеона действительно считают себя правительницей всего сущего. Я не могу рисковать таким высокомерием, чтобы шептать в уши захватчикам моих земель, — заговорила Анахита, поднимая руку в сторону Артемиды.

Она засветилась неземным голубым светом, как и как две яркие змеи, ленты света обвили ее предплечье. Холодный ужас наполнил сердце Артемиды, и она инстинктивно подняла лук и выпустила стрелу прямо в лицо Анахите. Однако стрела растворилась в воздухе, как роса под палящим солнцем. Широко раскрыв глаза, Артемида почувствовала, как сияющая голубой свет поглотил все в пределах её видимости; она собралась с духом, закрыв глаза в ожидании ощущения острой пронзительной боли, которая пришла вместе с магическим ударом.

Только его так и не появилось.

Вспыхнул еще один яркий свет, успокаивающего золотистого оттенка, который закрывал вечную синеву. Это было знакомое тепло, которое окутывало ее защитными волнами.

Артемида открыла глаза и увидела Аполлона, своего брата-близнеца, стоящего перед ней с хмурым выражением на обычно веселом лице. Он стоял в своей смертной форме, в облегающей белой тоге, перетянутой болденовыми шнурами, с золотой лентой, удерживающей его песочного цвета волосы в узде. Чарам Анахиты противостояла магия ее брата, и Артемида почувствовала смесь облегчения и стыда. Появление ее брата вселяло уверенность в том, что он все еще присматривает за македонским походом, но она никогда не нуждалась в его помощи, по крайней мере, с тех пор, как они стали Богами.

— Анахита, ты должна знать, что бессмертным запрещено вмешиваться в дела смертных, — голос Аполлоса лился с изяществом, которого Артемида никогда раньше не замечала. Это был голос человека, которого Артемида хотела продолжать слушать. Глухие тревожные звоночки зазвенели в голове, когда она изо всех сил пыталась обуздать присутствие двух бессмертных и их ауры.

«Это то, через что проходят все смертные? Испытывал ли Персей подобное влияние от меня?» — на мгновение задумалась Артемида, наконец освобождая свой разум от притяжения ауры своего брата.

— Ты переступаешь границы дозволенного, сын Амона, — выплюнула Анахита, первые признаки гнева проступили на ее безмятежном лице, — Семейная любовь управляет твоими суждениями.

— Как и твоими собственными, — горячо ответил Аполлон, — у Фиби Артемиды нет бессмертия, оно было отнято у нее. Я знаю, ты это чувствуешь, и нападение на смертную имеет последствия даже для тебя. У Зевса действительно большая сила, а его терпение намного меньше. Даже нападение на изгнанную Богиню будет иметь свои последствия.

Анахита сделала паузу, прежде чем медленно обойти Аполлона и Артемиду. Хотя она знала, что ее брат силен, Артемида не знала, сможет ли он бросить вызов такой Богине.

Внезапный лязг оружия и крики людей и зверей отвлекли ее взгляд от напряженного противостояния между Персидской богиней и Аполлоном.

Македонцы нанесли удар по правому флангу персов, и Артемида зачарованно наблюдала, как сотни тяжелых всадников врезались в ряды пехоты персов. Это была беспорядочная резня. Каждая сторона боролась за победу. На противоположной стороне поля происходило прямо противоположное, когда персидско-бактрийские воины атаковали плотный фланг обороны, удерживаемый Парменионом.

Но именно центр в конечном итоге привлек ее внимание. Жестокий бой македонской фаланги против персидских стрел усеял берега реки и саму реку сотнями тел. Сформированные новые фаланги изо всех сил пытались сохранить свою сплоченность, в то время как македонские стрелки — пеллийцы и балеарцы — пытались открыть ответный огонь с нетрадиционных позиций в реке и на её песчаных берегах.

Даже если македонский центр прорвался бы через реку, Артемида могла видеть батальоны греческих наемников, которые были готовы атаковать македонцев.

— Битва окончена, — сказал Аполлон, — я ухожу.

Артемида повернулась к нему, но он по-прежнему обращался к Анахите, которая, казалось, не определилась со своими действиями. Воцарилась напряженная тишина, когда Артемида стала свидетелем противостояния, которое в мгновение ока могло перерасти в дуэль, но напряжение внезапно спало, когда выражение лица Анахиты сменилось негодованием, и она растворилась в легком тумане.

— Аполлон… — начала Артемида нерешительно, глядя ему в лицо.

— Не волнуйся, сестренка. Я прикрою тебя. Передай от меня привет Персею! — и он тоже растворился в воздухе.

Артемида немедленно нахмурилась из-за его последнего замечания, но ее внимание снова отвлекло от мыслей о том, что только что произошло на ее маленьком холме.

То, чего она боялась, теперь осуществилось. Первые подразделения фаланги, возглавляемые Клейтом, подверглись немедленному давлению со стороны греческих наемников, которые бросились вперед еще до того, как македонская фаланга успела закрепиться на берегу реки.

Завязавшаяся рукопашная стала кровавой баней для обеих сторон. В некоторых частях берега реки македонцы натянули свои сариссы, которые мешали греческим наемникам подобраться поближе, но другим подразделениям удалось прорваться сквозь ряды падающих от персидских стрел македонских солдат в легкой броне. Некоторые даже побросали свои копья и сражались короткими мечами. Артемида даже видела, как пеллийские стрелки, которых она тщательно тренировала, присоединились к битве, пытаясь заделать любые бреши в рядах македонцев.

Хотя ситуация была отчаянной, план работал. Все большее число македонских подразделений в центре переправились через реку и обосновались на берегу, отказываясь сдавать позиции. Весь персидский центр обрушился на них, полный решимости вытеснить македонцев, устроив массовую, жестокую драку. Оглядев заднюю часть центра, Артемида увидела, как Дарий отчаянно размахивает красным лоскутком шелка, и ряды персов ответили тем же, устремившись вперед, чтобы присоединиться к битве.

Парменион и Клейт должны были стать наковальней кузнеца. Александр и Персей станут молотом, который расплющит персидский клинок между прочным железом македонской военной машины. Александр и Персей не продвинулись далеко вперед, но пехота, с которой они столкнулись, уступала, и македонские солдаты, казалось, почувствовали победу. Артемида заметила Персея, который выехал вперед на своем коне, обогнав своих братьев по оружию, разрушил наспех возведенную стену персидских щитов. Но затем удар копьем настиг Персея сбоку, пробив его нагрудник, Персей упал с седла на пыльную землю.

Артемида замерла, и в глазах у нее потемнело. Волна эмоций захлестнула ее грудь: страх, печаль, гнев. Но одно чувство пронзило ее сердце, какое-то беспокойство, которое было самым запутанным из всех.

— Вставай, Персей! — скомандовала Артемида, расхаживая туда-сюда по своему холму. Но брешь, созданная Персеем, вызвала бурю пыли и поток всадников вперед, и любой шанс увидеть Персея мгновенно исчез. В суматохе потерялся даже его чудовищный конь.

— Клянусь, Если ты умер, Персей, — пробормотала Артемида себе под нос, — я пойду и убью тебя снова, но уже в подземном мире.

Ее хватка на луке усилилась, по мере того как тянулись секунды. Ситуация становилась только более ужасающей, поскольку кричащие люди и лошади бросились вперед на рушащиеся позиции персов. Внезапная мимолетная мысль поразила ее: почему она должна волноваться? Почему она волновалась?

Персей была ценным союзником, да, но Александр уже гарантировал ее безопасность во время похода. Конечно, Персей оказал ей большую помощь, но он также неоднократно конфликтовал с ней. В чем была настоящая трагедия смерти Персея? Она получит его палатку.

Но эти разумные доводы в ее голове рассыпались, когда чужеродное чувство вины скопилось в ее душе. Постоянный порыв… интереса — к Персею — продолжал сдерживать ее отработанный ядовитый окрас его лица. Она не могла перестать думать о нем, что никогда не занимало ее мысли с тех пор, как гигант Орион поразил ее своим замечательным видом. Хотя у Персея могли быть те же недостатки, что и у Ориона, Артемида постепенно выбросила эту мысль из головы; Персей не был похотливым ублюдком. Он был верным мужем.

С этой мыслью Артемида кивнула и молча пожелала Персею выжить ради его жены. Но она, наконец, увидела то, что искала.

Семя подозрения проросло в голове, когда Анахита так быстро ушла. Уход Аполлона и падение Персея отвлекли ее мысли, но теперь она сосредоточила свое внимание на возвышенностях реки, которая петляла между холмами и скалами. Именно там она, наконец, узнала план Анахиты.

Крылатые Псы спустились с гор. Они появились далеко, слишком далеко, чтобы различить их точную форму, но Артемида не сомневалась, что эти звери были посланы напасть на македонцев, и что Анахита выпустила их на волю.

Не теряя времени, Артемида сделала пару шагов назад, прищурив глаза, оценивая высокий скальный выступ перед собой. Ее ноги уперлись в землю, а тело вибрировало от нервной энергии, и прежде чем возникли какие-либо другие мысли по этому поводу, Артемида бросилась вперед, оттолкнувшись от скального выступа в воздух и полетев вниз. Она ударилась о траву и покатилась от удара, посылая в свое сознание поток все еще свежих дезориентирующих звуков, но она вышла из своего переката, готовая бежать; Ей нужно было добраться до реки.

Ее лук крепко привязан к спине, стрелы блестят на солнце, а охотничьи ножи македонского мастера надежно спрятаны в ножнах. Артемида немедленно начала двигаться, мгновенно перейдя на бег, когда она рванула к македонскому центру. Расстояние было небольшим, но пока она бежала, Артемида могла видеть все более увеличивающихся Собак-Птиц, летящих низко, почти касаясь гладкой поверхности реки. Их цель была ясна. Многие македонские воины до сих пор тонут при переправах через реку высотой по пояс: легкая добыча.

Артемида обнаружила, что проталкивается через тыл, где ухаживали за ранеными и вытаскивали тела: первые жертвы войны. Именно там она, наконец, добралась до арьергардных подразделений македонского центра, которые начали бросок через ближайший берег реки. Вокруг них были стрелки дальнего боя — среди них пеллианцы, — которые сражались на дуэли с разбросанными персидскими опытными стрелками. Сцена вблизи представляла собой ужасающую бойню. На расстоянии выстрела из лука перед ней раздирали слух звуки и греховные зрелища в македонском центре, упрямо удерживающего свои позиции на с трудом освоеванном дальнем берегу. Непрерывные персидские снаряды описывали дугу по строю, и греческие пелтасты отвечали им тем же, несколько человек стояли в реке. Тысячи тел лежали, распростертые на берегу реки, а некоторые плыли вниз по течению, проливая кровь, которая затемняла реку, превращая ее в темно-бордовый алтарь смерти.

Некоторые мужчины на ближайшем берегу узнали ее.

— Клеоксена! Мы долго не продержимся! У нас заканчиваются боеприпасы! — закричал молодой человек, указывая на двойную шеренгу лучников, которые дали залп по высокой дуге в сторону наступающих персидских рядов.

Артемида не помнила его имени, но она помнила, что видела его умение обращаться с луком и сделала его одним из капитанов перестрелки.

— Хватит об этом, капитан, бери своих людей и следуй за мной! У нас есть более серьезные причины для беспокойства! — огрызнулась Артемида, быстро натягивая лук на спину. Она посмотрела вверх по течению, но на этой высоте скальная стена закрывала ей вид на реку, которая извивалась за отвесным гранитным утесом. Летающих монстров не было видно. Им нужно было спешить.

Артемида побежала вперед, съезжая с каменисто-песчаных склонов на русло реки, когда молодой капитан позвал ее сзади:

— Что важнее?!

Именно тогда Артемида впервые ясно увидела их; У них были тела крупной короткошерстной собаки, но, если бы они стояли, были бы крупнее любого волка или оленя. На их спинах были огромные золотисто-коричневые крылья, которые соответствовали окрасу тела. Ноги могли похвастаться большими когтями, но больше всего пугала пасть зверей: острые угловатые уши и птичьи глаза обрамляли вытянутую морду, но вместо разинутой, истекающей слюной пасти, полной блестящих зубов, был большой острый клюв.

Монстров было по меньшей мере тридцать, они направлялись прямиком к тонущим в реке рядам македонцев. В ее ушах эхом отдался шум с обеих сторон, когда македонцы увидели зверей, и персы заговорили благодарные молитвы.

Артемида проигнорировала этот шум и наложила стрелу, целясь в главного зверя. Крупнее остальных, он возглавлял стаю, низко держа когти над водой. Казалось, он нетерпеливо чертит когтями следы в воде, фокусируя красные глаза на ближайшей добыче. Артемида отодвинула свой щит и выследила гибрида собаки. Она быстро приспособилась к его скорости.

«Охотница: добыча, Анахита» — мрачно подумала Артемида, прежде чем спустить тетиву лука.

Другие стрелки поспешно забросали приближающегося монстра камнями и стрелами, но стрела Артемиды попала в цель, поразив монстра в сустав левого крыла. Эффект был разрушительным; зверь издал пронзительный крик, прежде чем замолчать, и на головокружительной скорости врезался в мелководье. Без функционирующего крыла он врезался головой в каменистое дно реки. Он не всплыл на поверхность.

Вид их лидера, падающего в воду, не остановил остальных членов стаи, и они, в свою очередь, приняли вызов. Некоторые продолжили движение к рядам македонцев, но несколько замыкающих монстров отделились от воды, кружа высоко в воздухе.

Наложив еще одну стрелу, Артемида увидела другого монстра, который с криком приближался к македонцам, которые теперь полностью осознали угрозу, с которой столкнулись. Некоторые подняли свои копья против приближающейся угрозы, но Артемида выпустила еще одну стрелу в ближайшего монстра, ранив зверя в плечо, но она была вынуждена наблюдать за первым столкновением, не успев перезарядить оружие вовремя.

Ее вторая стрела задержала ближайшего зверя, но он избежал раны и вонзился в часть македонской фаланги. Люди были плохо подготовлены, и хищный зверь воспользовался этим в полной мере. Артемида зачарованно наблюдала, как зверь за считанные секунды убил десятки людей, проворно рассекая воздух с грацией колибри. Он уже отклонился от траектории — когда Артемида наложила на тетиву еще одну стрелу — кричащего македонского солдата, пронзенного его передними когтями. Зверь разжал хватку на человеке, уронив его на дно из острых, как бритва, камней. Артемида мрачно нацелилась на зверя, к счастью, не услышав криков человека, когда он врезался в речной утес. Она выстрелила, ее лук послал знакомую вибрацию по руке, когда стрела полетела к цели. У нее не было времени посмотреть, попала ли стрела в цель, так как рядом с ней раздался громкий всплеск и сопровождающий его крик ярости. Артемида развернулась, накладывая на тетиву еще одну стрелу.

Вид сбитого гибрида Птицы и собаки, рычащего, когда он прыгнул к ней, попал в ее поле зрения. Чисто инстинктивно Артемида нырнула в сторону, уронив лук и стрелы на усыпанный галькой берег. Порыв воздуха над ней окатил ее холодной речной водой, и Артемида почувствовала, как за ее шеей мелькнул коготь.

Артемида судорожно глотнула воздух, во рту у нее пересохло. Она немедленно вскочила на ноги, оказавшись лицом к лицу со зверем, от чьих лап она чудом избежала смерти. Когда она это делала, большое количество рыжей шерсти развевалось на ветру, все длинные, похожие на паучий шелк, были унесены ветром.

О, этот зверь был мертв.

Это был тот же лидер, которого она сбила; его левое крыло было неровно прижато к корпусу. Тем не менее, зверь, рычавший на нее, крадущийся вокруг нее, как волк, был ростом ей до плеч. Артемида упирается ногами в галечный берег, ее руки тянутся к охотничьим ножам в ножнах при каждом движении зверя.

Повсюду вокруг Артемида смутно видела орду зверей, кружащих в небе и молодого капитана, возглавляющего своих лучников отгонять зверей. Но она не обратила на битву никакого внимания, уставившись на свой трофей.

Он действительно был в ярости. Его лапы согнулись, глубоко вонзив когти в прибрежные камни. Хвост с длинными перьями мотался взад-вперед, когда существо удалялось от нее на расстояние вытянутой руки.

— Ну же, Анахита, брось мне вызов, — сплюнула Артемида, вытаскивая свои охотничьи ножи, направляя один нож, который она держала в правой руке, на свою жертву. Она положила другую руку с ножом поверх правой, держа сверкающее лезвие поперек тела, как нож для колки льда.

Гибрид Собаки и Птицы зарычал и прыгнул на нее, грациозно рассекая воздух. Она увернулась от быстрого взмаха одной из его лап, перекатившись вперед по боку зверя. Выйдя из броска, Артемида нанесла удар в заднюю ногу зверя, бронзовый нож впился в кость чуть выше колена. Зверь тихо взвизгнул, и Артемида взмахнула запястьем, проведя лезвием по мышцам и сухожилиям, в результате чего на ее руки и лицо брызнула струйка темной крови. Зверь споткнулся. Он попытался развернуться, но ему помешали сломанные крылья. Артемида побежала вперед и нанесла по ране удар плашмя обеими ногами. Раздался тошнотворный хруст, за которым последовал ЩЕЛЧОК, когда кость ноги зверя сломалась. Он рухнул, и Артемида быстро вскочила на ноги, поскольку удар отбросил ее обратно на усыпанный галькой берег. Зверь немедленно сделал нерешительный выпад в ее сторону, но его сломанная нога прервала движение, и зверь упал вперед, ударившись головой о каменистый берег. Артемида спокойно прошла вперед и взмахнула ножом по дуге к голове зверя. Нож вонзился в череп, погрузившись по рукоять в правое ухо. Он вздрогнул один раз, под его короткой шерстью напряглись мышцы, прежде чем застыть безжизненной кучей у ее ног.

— Какая мерзость, — Артемида сморщила нос от запаха животного, испражнявшегося перед смертью, и вытерла лезвие от крови о мех твари.

Шум битвы вокруг нее снова затопил слух: пронзительные крики зверей становились все тише. Артемида посмотрела в небо и увидела полдюжины зверей, хлопающих крыльями, улетающих далеко за океан. Но за это пришлось дорого заплатить: русло реки было усеяно тушами зверей и еще десятками людей, которые были разорваны, искусаны и раздавлены чудовищными монстрами. Подразделения в центре были полностью разбиты, и единственными подразделениями, которые все еще сражались, были люди, переправившиеся через реку, и то едва держались. Шлем Клейта с плюмажем сплотил центр в середине боя, но ему нужна была помощь, и желательно незамедлительно.

Прямо перед тем, как она собиралась подбежать к рядам македонцев, которые пали под натиском Крылатых псов, Артемида увидела зрелище, от которого по телу разлилось облегчение. В рядах персов пробежала рябь, когда Артемида увидела, как Персей и Александр обрушились на персидский центр с тыла, уничтожая скопление персидской пехоты своей кавалерией.

Она, как и другие македонцы, триумфально подняла свое оружие.

Артемида с легкостью распахнула двойные двери, аура магической энергии окутала ее фигуру, когда она вошла в тронный зал.

Возвышение окружали Зевс, Посейдон и Аид, а Гестия была посредницей, олицетворяющей голос разума среди старших Богов.

— Твой сын вызвал такой переполох! Монстр взбудоражил всю страну, Боги соперничают за то, чтобы украсть мой символ власти! И теперь он присылает нам отрубленную голову Медузы?!

— Следи за собой, брат, — прорычал Посейдон, и его голос ударился о куполообразную крышу храма подобно океанской волне, — Мой сын всего лишь мальчик, и любой вред, который ты ему причинишь, я обрушу на тебя в тройном объеме!

— Ты не в том положении, чтобы угрожать Зевсу, и ты не можешь вести себя как защитник, Посейдон. Я знаю, что ты украл мой шлем. Трезубец Посейдона остался него, но я могу только предположить, что так будет недолго! — Аид перекался с Зевсом, тени, окутавшие зал, усилились, извиваясь, готовые вырваться на свободу.

— Маленькие братья, у нас посетительница, — голос Гестии успокаивал трех старших Богов с силой, которую Артемида хотела бы никогда не видеть, как Гестия использует.

— Приношу извинения за то, что не присутствовала на заседании Совета. Я была занята; Моя охота в настоящее время направлена на выслеживание Похитителя Молний… — Артемида подняла руку, подавая знак Аиду, — И я приказала им допросить полубога о Шлеме, как только он будет схвачен. Я тоже рада видеть тебя, тетя Гестия. Прошло слишком много времени, — Артемида улыбнулась Старшей из Детей Кроноса. Гестия улыбнулась ей в ответ, ее теплый взгляд отразился в сияющей инкрустированной тоге, которую она носила.

— Дочь, тебя не пригласили на эту встречу, — тихо кипел Зевс, — По этому вопросу будет проведен еще один совет…

— Я здесь не для этой встречи, я здесь, чтобы поговорить с Посейдоном, — спокойно ответила Артемида. По иронии судьбы, теперь ей не стоило бояться Зевса, поскольку его молнии больше не было. Она не была настолько опрометчивой, чтобы думать, что может надеяться победить своего отца в состязании силой или мастерством, но у нее было значительное преимущество в том, что она могла говорить свободно.

— Я еще не закончил дела, — Зевс зарычал, прищурившись на Артемиду, его подстриженная борода потрескивала от электричества.

— Я думаю, эта встреча окончена, — заговорил Посейдон, рукоятка его трезубца с глухим стуком упала на мраморную площадку.

Она мерцала золотым светом, как будто ее видели из-под воды. Хотя Гестия обладала глубокой силой и чувством любви, которые могла ощутить Артемида, аура Посейдона была гораздо более загадочной. Как и само море, аура Посейдона обладала глубиной, которая заставляла Артемиду только удивляться силе, которой обладал Посейдон.

Аид кивнул один раз, сам себе, прежде чем исчезнуть в паутине теней, свирепо глядя на двух своих братьев.

Зевс перевел взгляд с Посейдона на нее, прежде чем прорычать:

— К Солнцестоянию, или будет война, — Он тоже исчез в ослепительном сиянии белого света.

Непрекращающееся напряжение, царившее в зале с тех пор, как Артемида вошла, медленно спадало, побуждая Артемиду поговорить с Посейдоном и Гестией.

— Чему обязан таким удовольствием, племянница? Последний раз мы разговаривали во время Эль-Ниньо в 86-м, не так ли? — Посейдон, одетый в облегающий корсаж из доспехов, украшенных серебряной чешуей, блистал гавайской рубашкой и коричневыми брюками, современной обувью и солнцезащитными очками.

— Ты затопил мои леса на Западном побережье. Я ответила тем же, — Артемида скрестила руки на груди, вспоминая это событие.

— Да ну, мне не понравилось, когда ты охотилась на акул со своим луком.

— Я оценила это, — ответила Артемида, и тень улыбки появилась на ее лице, когда она изучала Морского Бога.

Она знала, почему Афина находила его таким красивым и надоедливым. Загорелый, с густой подстриженной черной бородой, Посейдон был игривым, но в то же время настолько серьезным, насколько только могут быть штормы. По ее мнению, Посейдон был хорошим человеком, поскольку он помогал ей во время Македонской экспедиции.

— Что касается твоего сына, — начала

Артемида, — я выслеживаю его, но ты знаешь, что я не собираюсь причинять мальчику вред, если он действительно невиновен. Независимо от моих или твоих желаний, война между Богами не может произойти. Если я смогу сыграть роль в том, чтобы это произошло, я это сделаю. Я иду по пятам за твоим сыном, и мы найдем его. Но если бы ты сказал мне, где он…

— Артемида, это мой сын. Я знаю, что ты желаешь мне добра, но я не могу тебе помочь. У тебя могут быть свои обиды на Зевса, но у моего сына есть миссия. Аид думает, что я не знаю, но он забрал Салли, мать моего сына, в Подземный мир, на тот случай, если у моего сына действительно есть молнии.

— Ты что, не знаешь? — спросила Артемида, удивляясь, как такое оружие было украдено с такой ловкостью и без предупреждения

— Я совершенно без понятия. И все же, кто бы ни украл молнии и шлем, сделал это с намерением подставить моего сына. Мне повезло, что мой сын так быстро прислушался к своим инстинктам.

Артемида заметила намек на гордость, который Посейдон вложил в свою речь. Со времен македонской экспедиции Артемида считала, что давно пора получить общие знания о потомстве Посейдона, и даже зашла так далеко, что помогла некоторым в их жизни.

— Сын Посейдона… с мозгами? Возрожденный Тесей? — спросила Артемида, ухмыляясь.

— Наверное, я должен радоваться, что у меня нет дочери, я бы представил, что из нее получилась бы такая охотница, что все мои дети были бы карликами по сравнению с ее силой, — согласился Посейдон, прежде чем бросить взгляд на солнечные часы на помосте. Его темно-синие глаза потемнели, а хватка на трезубце значительно усилилась, — Я сделаю все, что смогу, чтобы найти молнии и шлем, но если они не будут найдены, я буду готов к войне. Если я этого не сделаю, Зевс и Аид вырвут мир из моих рук.

Артемида кивнула, прежде чем спросить, чего она больше всего боялась перед тем, как прийти сюда.

— Если бы я была Афиной, ты бы дал такой же ответ?

— Да.