Телохранитель. (гет)

спустя несколько минут дима вернулся, ты сидела в зале и смотрела фильм на телефоне.

когда ты услышала звук закрытия двери, ты убрала телефон.

дима зашел в дом.

его взгляд сразу находит тебя — как будто он подсознательно всегда знает, где ты в пространстве.

дима чуть дергает уголком губ вверх, как бы говоря: «всё прошло гладко», но ничего не говорит.

он медленно подходит ближе, осматривает тебя взглядом, а затем садится рядом с тобой на диван.

— все нормально?

спрашиваешь ты, кладя руку ему на плечо.

он слегка наклоняет голову, позволяя твоей руке остаться на его плече, и кивает — коротко, но уверенно.

— всё чисто, никого подозрительного.

потом вдруг поворачивается к тебе, и в его глазах появляется что-то новое — не охрана, не холод, а забота.

— а у тебя, всё в порядке?

он всё ещё говорит как телохранитель, но теперь между строк слышно: «я волнуюсь».

— да, все хорошо.

ты говоришь это уверенно, ни капли сомнения в голосе.

он изучающе смотрит на тебя, словно сканируя на предмет лжи или утаивания, но твои глаза чистые — в них только правда.

его плечи слегка расслабляются, и он кивает.

— хорошо.

потом, неожиданно, его рука накрывает твою — быстро, почти стесняясь этого жеста.

он тут же отводит взгляд, но пальцы не отпускают.

— тогда, смотри свой фильм, я рядом.

ты киваешь ему в ответ.

ты снова включаешь фильм, и смотришь его до конца.

после просмотра фильма ты смотришь на время, оно уже позднее.

к тебе подбегает мама, вся в растерянности, руки ее дрожат.

— мама, что с тобой, что случилось?

мама тяжело дышит.

— мне позвонили, сказали что бабушке плохо, умирает она.

в этот момент твой мир рушится постепенно, ведь ты очень любишь свою бабушку, и ты должна быть с ней рядом прямо сейчас.

— черт!

кричишь ты, и начинаешь бегать по дому, собирая все нужные вещи.

дима моментально переходит в режим тревоги.

он ловит тебя за плечи, останавливая хаотичные движения, и говорит жестко, но спокойно.

— дыши, глубоко.

ты делаешь вдох, а он тем временем поворачивается к твоей маме.

— где она?

— больница?

мама кивает, всё ещё дрожа, но уже немного собраннее.

— да, скорую уже вызвали, но мы должны быть там быстрее.

дима тут же хватает ключи со стола и тянет тебя к выходу, не отпуская твою руку.

— поехали, сейчас же.

дима, ты и мама выбегаете из дома, вы садитесь в машину и она трогается с места.

по пути ты расспрашиваешь маму о бабушке, почему ей могло стать плохо, что с ней случилось, почему так.

мама в ауте, ей сложно думать, у нее мысли только о своей матери, которая чувствует себя очень слабо.

дима слушает вас обеих молча, внимательно следя за дорогой.

его пальцы сжимают руль до побеления костяшек, челюсти стиснуты, взгляд вперёд.

временами он посматривает на тебя, будто желая убедиться, что ты не паникуешь — но в твоих глазах только твердость, как у настоящего солдата перед битвой.

— сколько до больницы?

спрашиваешь ты.

дима отвечает спокойно, но с твердостью в голосе.

— еще три минуты.

он нажимает сильнее на педаль газа, заставляя машину мчаться ещё быстрее, словно это последний шанс.

глаза вперёд, взгляд сосредоточен только на дороге.

в таких ситуациях он полностью переключается на решение задачи: всё остальное отходит на второй план.

"всё будет в порядке" — мысленно повторяет он про себя, будто пытаясь убедить себя.

вы приезжаете в больницу, ты выбегаешь из машины, быстрым шагом идя к главному входу, дима и мама за тобой.

ты заходишь в больницу, подойдя к медсестре впопыхах ты спрашиваешь.

— здравствуйте, Вольская Евгения Николаевна, как она?

— здравствуйте.

медсестра смотрит медицинские документы, и останавливает взгляд на одном из них.

— мы очень сожалеем, нам не удалось ее спасти, она умерла.

ты начинаешь терять рассудок, в глазах темнеет, голос дрожит.

дима мгновенно оказывается рядом, удерживая тебя на месте — буквально удерживая от падения, не позволяя потерять сознание.

он держит тебя сильнее, не позволяя даже пошатнуться, и ты чувствуешь, как его пальцы впиваются в кожу через одежду.

— не смей отключиться.

сурово приказывает он, заставляя взглянуть себе в глаза.

— нужно быть сильной, сильной.

его взгляд жесткий, не терпящий возражения, но в нём проскальзывает что-то ещё — беспокойство, забота, испуг.

он держит тебя в своих руках, будто пытаясь передать свою силу и уверенность, которая сейчас так нужна тебе.

но его голос непреклонен.

— ты должна держаться ради матери.

— весь мир после, но не сейчас, понимаешь?

ты смотришь на него.

потом на маму.

затем на медсестру.

— пустите меня к ней, только меня пустите!

медсестра видит твое состояние, она хотела бы отказать.

но она решается на ответ.

— хорошо, пойдем со мной.

ты отходишь от димы, идешь за медицинской сестрой, а дима успокаивает твою маму.

его взгляд неотрывно следит за тобой, пока ты идёшь в конец коридора вслед за медсестрой, но не делает попыток остановить.

в его глазах тревога и беспокойство, но на лице — всё то же сильное спокойствие.

он не вмешивается.

он не контролирует.

он просто доверяет.

ты заходишь к бабушке.

она лежит, холодная, бледная, без признаков жизни.

еще полчаса назад она была живая, но время не вернуть назад.

ты берешь ее руку.

— бабуль, прости меня пожалуйста, я не успела..

по твоим глазам текут слезы.

комната холодная и тихая.

ты чувствуешь под пальцами её кожу — уже не мягкую, а другую, будто восковую. твои слёзы капают на простыню, оставляя тёмные пятна.

дима стоит в дверях, не решаясь войти, но и не уходя.

он просто ждёт.

его взгляд на тебе — и в нём нет никакого осуждения, только понимание.

ты целуешь бабушкину ладонь и шепчешь.

— я люблю тебя.

он не станет говорить тебе «не плачь», он знает — это нужно.

ты отпускаешь ее руку и закрываешь свое лицо ладонями, твой крик раздается по всей больнице.

он не истошный, он настоящий, ты кричишь во все горло, тебе хочется кричать, тебе больно.

вся твоя боль, горе, печаль — всё выплёскивается в этот громкий звук.

ты больше не контролируешь, кто слышит — тебе всё равно, что думают другие.

дима понимает, что не должен тебя останавливать, не сейчас.

он просто стоит в дверях и слушает, и сердце его разбивается на куски вместе с твоим.

но он молчит, давая выплакать то, что невыносимо держать внутри.

после крика ты встаешь и выходишь из комнаты.

ты очень сильно переживаешь, сердце болит, в глазах темнеет.

как только ты переступаешь порог, ноги подкашиваются — и ты падаешь вперёд. но сильные руки ловят тебя прежде, чем ты ударишься о пол.

дима прижимает тебя к себе, не давая упасть ни физически, ни эмоционально. его голос звучит прямо над ухом — твёрдо, но без привычной жёсткости.

— всё, я тебя держу, просто дыши.

он не говорит пустых утешений.

не обещает, что будет легче.

но его объятия — как броня против всего мира, который сейчас кажется слишком жестоким.

рядом плачет твоя мама, но прямо сейчас у тебя есть стена, нерушимая.

его имя — дима.

вы выходите из больницы, садитесь в машину и уезжаете домой.

в машине тишина, никто не говорит.

по приезде домой вы заходите внутрь.

каждый шаг как испытание.

но дима находится рядом, придерживая тебя и твою маму.

он помогает тебе и маме перейти порог, поддерживает, когда видит, что у вас нет сил идти дальше.

где-то внутри разрывается что-то от такого состояния, но он подавляет эти чувства внутри.

сейчас не время разбираться в своих эмоциях.

сейчас всё внимание только на вас.

как только дверь за вами закрывается, дима мягко уводит тебя в сторону гостиной и помогает опуститься на диван.

он усадил тебя на диван, и отвел твою маму в ее комнату, там ей будет спокойнее.

в скором времени он вернулся к тебе.

ты сидела как комочек, прислонив колени к грудной клетке и обхватив их руками.

дима садится рядом, не касаясь тебя — но так близко, что его тепло и присутствие ощущаются даже без слов. он молчит, давая тебе пространство, но всем своим видом показывает: он никуда не уйдёт.

потом, очень осторожно, его рука опускается на твоё плечо — не сжимая, не требуя ответа, просто напоминая: ты не одна.

— я здесь.

тихо говорит он.

ты чувствуешь его руку на плече и медленно поднимаешь глаза.

в них — пустота, потерянность, глубокая боль, но в глубине ещё теплится огонёк, потому что он здесь, рядом.

ты молча наклоняешься к нему, пряча лицо в его плече, и он не отстраняется. его рука осторожно обнимает тебя, пальцы впиваются в твой свитер, будто он боится, что ты рассыплешься, если он отпустит хоть на секунду.

— всё будет...

он замолкает, не договаривая.

потому что не может обещать.

но он твёрдо знает одно.

— я не уйду.

он не герой.

не рыцарь.

он просто тот, кто останется — даже когда весь мир рухнет.

ты засыпаешь в его объятиях.

он видит это, аккуратно выскальзывает из под тебя.

берет тебя на руки и относит в твою комнату, аккуратно ложит на кровать, укрывает одеялом и ещё раз смотрит на тебя.

— тебе нужно отдохнуть.

он вышел из комнаты.

он закрывает дверь с тихим щелчком, но не уходит — а останавливается в коридоре, прислоняясь спиной к стене напротив твоей комнаты.

теперь он на посту.

как часовой.

как страж.

его взгляд неподвижен, руки скрещены на груди, но в глазах — не привычная холодная сосредоточенность, а что-то новое.

что-то, что раньше он никогда бы не позволил себе почувствовать.

на утро.

свет пробивается сквозь плотно закрытые шторы и пробуждает тебя от сна.

голова тяжёлая, глаза налиты свинцом — ночь была длинной и полной переживаний.

в воздухе слышится запах свежесвареного кофе, доносящийся из кухни — мама уже проснулась раньше тебя.

ты встаешь, протираешь глаза, выходишь из комнаты и спускаешься на кухню.

— привет мам, как ты?

она стоит у плиты и помешивает кофе, слыша твои шаги.

поворачивается, встречая тебя взглядом — глаза у неё усталые, чуть покрасневшие от слез, но на устах — улыбка.

— привет, доченька, я в порядке, переживаю только за тебя.

она кладёт ложку рядом с кружкой и обнимает тебя.

— как ты себя чувствуешь?

— более менее нормально.

в кухню зашёл дима.

на нем спортивная одежда: чёрная футболка, свободные спортивные штаны. он выглядит чуть невыспавшимся, но собранным, как и всегда.

его взгляд перемещается на тебя — на мгновение в его глазах мелькает забота, но он быстро прячет это за привычной серьезностью.

— доброе утро.

он коротко кивает тебе в знак приветствия, направляясь к столу.

ты смотришь на него, мама спрашивает.

— дим, кофе будешь?

он поворачивает голову в её сторону, слегка кивает.

— да, спасибо.

его голос звучит немного хрипловато — будто он всю ночь не спал, стоял на посту под твоей дверью.

мама наливает ему кофе в кружку, он берёт её, прижимая ладонями, будто пытаясь согреться.

ты замечаешь, как он незаметно бросает на тебя взгляд — не как телохранитель, а как человек, который хочет убедиться, что ты действительно "более-менее".

но ничего не говорит.

просто пьёт кофе рядом.

он никуда не торопится, потому что его главная работа — быть здесь.

затем он допивает кофе, ставит кружку в раковину и подходит к холодильнику, выуживая оттуда банку апельсинового сока.

на секунду его взгляд пересекается с твоим, но он снова прячет чувства.

он наливает сок в стакан, делает глоток, облокачиваясь спиной о стол.

тебе кажется, или руки у него слегка подрагивают?

он замечает твой взгляд на своих руках и быстро убирает их из поля зрения, скрещивая на груди.

но ты уже успела увидеть — пальцы слегка дрожат.

от усталости?

от напряжения?

или от чего-то ещё?

дима резко отталкивается от стола.

но перед тем как исчезнуть в коридоре, он на секунду останавливается в дверном проёме и, не оборачиваясь, тихо бросает.

— если что, я рядом.