УЧЁНАЯ vs ШАМАН (гет)

Утро началось не с пения птиц, а с глухого гула тревоги. Ещё до рассвета вернулся Атеван, и его лицо было подобно грозовой туче. Весть разнеслась мгновенно: вождь созывает всех взрослых в дом собраний.

Слова шамана Кэхина оказались пророческими. Тень обрела форму и название: группа инвесторов и чиновников из города заявила о планах построить завод по розливу воды у истоков Горной Реки, всего в нескольких милях вверх по течению. Для селения это означало не шум машин, а нечто худшее — осквернение священного места и возможное загрязнение источника жизни.

Луана, собираясь уходить, повернулась к Элис. Её лицо было серьёзным, а в глазах стояло то самое знание о настоящих бедах, перед которыми меркли все вчерашние переживания.

—Ты останешься здесь. Не выходи, даже во двор, пока я не вернусь или не пришлю за тобой, — её тон не допускал возражений. Дверь закрылась за ней с глухим щелчком.

Воздух в доме, обычно такой уютный, теперь казался густым и давящим. Часы тянулись невыносимо медленно. Чтобы не сходить с ума от бездействия, Элис начала неспешно осматривать дом, который до этого видела лишь урывками.

Она рассматривала узоры на коврах, трогала пальцами пучки сухих трав. А на полке, заставленной современными безделушками и старыми коробочками, лежала стопка потрёпанных книг. Среди них Элис заметила тонкую, потёртую тетрадь в самодельном кожаном переплёте.

Осторожно открыв её, она увидела чёрно-белые фотографии. Снимки природы: знакомые холмы, река, могучие деревья. Люди: молодой Атеван, другие старейшины, женщины с корзинами. И вот, на одном из последних листов, её взгляд упал на фотографию, явно выпадавшую из общего ряда.

На ней был запечатлен высокий мужчина с гордым, спокойным лицом. На нём была нарядная традиционная рубаха, расшитая бисерным узором, а в тёмных волосах было закреплено орлиное перо. Его глаза смотрели прямо в объектив с той самой сосредоточенной ясностью, которая, как Элис теперь знала, была уделом избранных. Рядом с ним стояла молодая Луана. Не та Луана, которую знала Элис, а девушка с сияющими глазами и застенчивой, безудержно счастливой улыбкой. На ней было светлое платье, также украшенное вышивкой.

Сердце Элис замерло. Она медленно перевернула пожелтевший картон. На обороте с использованием английских букв для передачи их языка, была сделана надпись:

«Поздравляем со свадьбой шамана Макуна и неотразимую Луану. Пусть ваш союз будет крепче скал, а дети — многочисленны, как звёзды.»

Всё разом встало на свои места. Горькие слова о «пустых колыбелях». Тяжесть, с которой Луана говорила о жене шамана. Это была её история.

Шаман Макун. Муж Луаны. Тот, чьи дети были «слишком светлыми для этого мира». И Кэхин… молодой шаман, чей дар, вероятно, был той же природы. Элис сидела, зажав фотографию в оцепеневших пальцах, глядя на сияющее лицо молодой Луаны. Она смотрела на это счастье, зная, какая горечь придёт ему на смену. И теперь понимала, что каждая морщинка на лице старухи, каждый её взгляд в пустоту были памятниками той любви и тем потерям.

Шум снаружи, приглушённые голоса, вернувшиеся с собрания, заставили её вздрогнуть. Она бережно вложила фотографию обратно в тетрадь и поставил её на полку. Теперь Элис видела Луану, видела Кэхина, видела даже это селение другими глазами. За каждым тихим взглядом, за каждой усмешкой девчонок, несущих пироги, стояла бездна опыта и боли, о которой её диссертация никогда бы не смогла рассказать.

Дверь открылась, и на пороге появилась Луана. Она выглядела уставшей до предела, но её взгляд был собранным и острым.

—Всё в порядке? — спросила она, и в её голосе сквозь усталость пробивалась знакомая забота.

—Да, — тихо ответила Элис, встречая её глаза. И в этот раз в её взгляде было не просто послушание гостя, а глубокая, безмолвная дань уважения женщине, чью историю она теперь знала. — Всё в порядке, Луана. Как прошло собрание?