Оловянная (гет)

Драко Малфой сердился. У него было скверное ощущение, будто его обокрали, только было непонятно, кто вор и куда он скрылся. К тому же рыскающий Чистомет явно не был рассчитан на двоих пассажиров, одного из которых к тому же била дрожь.

— Прекрати дрожать, Уизли, иначе мы свалимся.

— З-зат-кнись, М-малфой, или рули с-сам.

Сжимая метлу покрасневшими от холода пальцами, Уизли повернула к слабо проглядывающим в снежной кутерьме домам.

Драко улыбнулся. Если Уизли злится, значит, все в порядке. Чистомет чихал, по прутьям скатывались, растворяясь где-то позади, синие искры. Наверное, с земли они напоминали горизонтальную комету с длинным сине-голубым хвостом. Драко поежился от ледяного ветра и подвинулся вперед.

— М-малфой, я т-тебя убью, — не отрывая взгляда от горизонта, мрачно пообещала Уизли.

Драко ухмыльнулся и сжал покрепче руки на чем-то, что предположительно было ее талией, но на самом деле являлось замерзшей глыбой куртки, где-то внутри которой была Уизли. В конце концов, что бы там Уизли ни говорила, она замерзла еще сильнее, чем он. Когда Драко разгреб снег и вытащил Чистомет из сугроба, холод едва не отморозил ему пальцы.

Они пошли на посадку.

То ныряя, то снова устремляясь вверх, Чистомет тяжело опускался на землю. Где-то в трех футах над землей он истратил последний заряд магии и, выплюнув сноп синих искр, свалился в снег.

С трудом встав на нетвердые ноги, Драко подождал, пока поднимется Уизли. Отряхнув куртку от снега со звуком, будто она хлопала по каменной стене, Уизли посмотрела на Драко и вдруг улыбнулась ртом с темно-красной коркой вокруг губ. Драко ухмыльнулся в ответ.

В «Барсучьих ушах», пока Уизли разговаривала с хозяйкой, Драко сел за широкий деревянный стол и приложил к саднящей щеке кусок ваты, пропитанный щиплющей жирной мазью. Как и следовало ожидать, других посетителей в пабе в такую погоду не нашлось. Драко пришлось колотить в дверь, пока им не открыла пожилая женщина с заспанным лицом.

От скуки Драко принялся осматривать помещение, но не обнаружил ничего, что могло его заинтересовать. Желтый свет от единственного зажженного факела на стене падал на чистое лицо Уизли. Сбросив куртку на пол, она с хмурым лицом грела ладони над разгорающимся огнем в камине.

Уизли не была привлекательной в том же смысле, который обычно ассоциировался у Драко с девушками. Она орала на Драко, шипела, как рассерженная кошка, едва он дотрагивался до нее, и даже ударила. И не обратила внимания на то, что он ее поцеловал. И переоделась в штаны и домашние кофты, едва тупой Поттер исчез из поля зрения, хотя он, Драко, был рядом, а он, между прочим, мужчина!

Словом, Уизли вела себя крайне оскорбительно.

Драко надулся.

Взяв с огня две кружки, Уизли подошла к столу и села напротив. Драко посмотрел на нее исподлобья.

— Держи, — она со стуком поставила перед ним кружку. — Мадам Хьюз сказала, через пару минут мы можем отправляться. Я принесла...

— Кружку какой-то коричневой бурды, — перебил ее Драко, с отвращением разглядывая булькающую в кружке жидкость.

— Чай с тремя столовыми ложками огневиски, — не моргнув глазом, парировала Уизли.

Над кружкой и в самом деле клубились алкогольные пары. Глубоко вдохнув, Драко почувствовал манящие ароматы настоящего огневиски, а не того пойла, которое обычно разливают в подобных заведениях. Он украдкой взглянул на Уизли, но та, постукивая пальцами по столу, смотрела, как за окном вьется снежный смерчик. Драко поднес кружку к губам, и в горло полилась обжигающая жидкость.

— Мадам Хьюз может приготовить нам в дорогу сэндвичи, но, по-моему, лучше купить их в поезде, — как ни в чем не бывало, продолжила Уизли, уставившись в окно и чему-то хмуро улыбнулась.

— Лучше в поезде. В Хогвартс мы приедем поздно вечером.

Тишина тяжело повисла в воздухе. Уизли, наконец, оторвалась от окна и посмотрела на Драко так, как не смотрела прежде — очень странно — и кивнула:

— Поздно вечером, — отрывисто повторила она и встала, едва не опрокинув стул. — Пошли, что ли.

Удивленный Драко в два глотка опустошил кружку и поднялся.

— Малфой, ты идешь? Я подожду тебя в Дырявом Котле, — Уизли взмахнула рукой, и огонь в камине стал зеленым. Она сделала шаг в его самую горячую часть и приказала: — Косая Аллея!

Зеленое пламя взвилось над головой. Рыжие волосы полыхнули фиолетовым, и она исчезла. Вздохнув, Драко взял горсть Летучего Пороха и шагнул следом в камин.

Следующие полчаса Драко провел один. Едва они вышли из Дырявого Котла, Уизли заявила, что ей нужно зайти к Олливандеру. Условившись встретиться в четверть одиннадцатого, они расстались. Несколько мгновений Драко еще различал мелькающие то здесь, то там огненные язычки рыжих волос, но быстро их потерял. И это после приключений Уизли, Поттера и всей их компании в Отделе Тайн. Драко покачал головой. Эта девчонка не имела понятия, что делала.

Надвинув на глаза капюшон, Драко отправился в Лютный Переулок. От этого места ему всегда становилось не по себе, потому что здесь волшебники выворачивали магию, обнажая ее неприглядную изнанку. В Лютном Переулке не было границы, за которую мог бы переступить порядочный волшебник. Все границы были стерты давным-давно, а порядочных волшебников можно было пересчитать по пальцам одной руки. Порядочных в разумных пределах, разумеется.

Сделав несколько заказов, Драко заскочил в кафе-мороженое к Флориану Фортескью и, чтобы снять напряжение после тяжелого утра, насладился великолепным десертом с горячим какао. От таких дел у него всегда противно потели ладони, но Драко был собой очень доволен. У него даже почти не дрожал голос!

Пройдясь взад-вперед по улице, Драко остановился напротив магазина метел и снаряжения для квиддича и понял, что не может сосредоточиться даже на новейших марках спортивных метел.

Драко взглянул на часы еще раз. Уизли должна была вернуться десять минут назад.

Родители дали ему отличное воспитание, наперекор которому Драко пошел около часа назад. У него до сих пор было чувство, что его вот-вот стошнит.

Внимание Драко перескочило на мужчину и женщину у газетного киоска в почти одинаковых темно-синих мантиях.

— А я тебе говорила, что нам не нужно отправлять Люси в Хогвартс, эту школу убийц! — напустилась женщина на съежившегося мужчину. — Что, если они применяли к ней Черную Магию?

— Сьюзен, они не применяли к ней Черную Магию. В «Пророке» о Люси ни слова, значит она в порядке...

— Хочешь сказать, лучше, если ее применяла она?!

Волшебница протащила мужа мимо Драко. Тот застенчиво взглянул на Драко, который секунду стоял неподвижно, а потом бросился к киоску.

Драко прочитал статью один раз, потом второй и третий, будто надеялся, что от этого смысл слов может измениться.

Драко покрутил головой, словно надеялся увидеть кого-нибудь, с кем можно поделиться новостью: нет, ну, вы только полюбуйтесь, как над ним смеется вселенная, просто глазам не верится!

Медленно положив сегодняшний выпуск «Пророка» обратно на прилавок, Драко сделал несколько осторожных шагов назад. Он бездумно всматривался в толпу людей, пытаясь, в глубине души надеясь выхватить где-нибудь блеск рыжих волос, что избавило бы его от нескольких неприятных минут.

О, Драко было хорошо известно, как ему следует поступить. Сейчас по всем законам жанра он, как какой-нибудь герой Поттер, должен со всех ног броситься искать Уизли, пока она не угодила в лапы Пожирателям Смерти или кого похуже.

Но еще Драко Малфой знал, кто он такой.

В Лютном Переулке Драко ориентировался с закрытыми глазами, пусть порой от того, что происходило в его тенях, у него противно сжимался желудок, и щипало глаза. Тени Лютного Переулка тянулись за членами его семьи веками. Они были в цвете волос и глаз Драко, в том, как он двигался или говорил. Драко подозревал, ему никогда от них не избавиться.

Драко взглянул на часы. Если он поспешит, то еще успеет на Хогвартс-экспресс.

— Отлично, — процедил он сквозь зубы. На его лице появилась кривая жесткая ухмылка. — Просто замечательно.

Через секунду Драко мчался мимо бесчисленных витрин Косого Переулка в обратную от Дырявого Котла сторону.

* * *

— Гоменум ревелио, — прошептала Гермиона и застонала. Кроме них в доме никого не было.

Рон никак не отреагировал. Он сидел за столом, смотрел на две пустые тарелки перед собой и вдруг хватил кулаком по столу, заставив Гермиону подпрыгнуть.

— Куда, черт возьми, ее понесло в такую метель? — рявкнул он, схватился за голову, и, весь сгорбившись, затих.

Гермиона отошла от него на несколько шагов.

— По крайней мере, Джинни в порядке, — негромко заметила она и постаралась собраться с мыслями.

Джинни наверняка отправилась или на Кингс-Кросс или в Косой Переулок, чтобы связаться с мистером и миссис Уизли. Во всяком случае, Джинни ни за что не стала бы завтракать с Малфоем, если бы тот обидел ее. Это значит, у них все в порядке, о чем нужно сейчас же сообщить Гарри.

Гермиона положила фальшивый галеон на стол и взмахнула над ним палочкой. На поверхности монеты появились слова, и она стала горячей.

Прошло две минуты. Мысли Гермионы понеслись, расталкивая друг друга. Заканчивается завтрак, значит Гарри сейчас в Большом Зале и не замечает. Или спит, наверняка всю ночь не сомкнул глаз. Ни одной Гермиона не поверила.

Уставившись перед собой, дрожащей рукой Гермиона подняла палочку и взмахнула, отправив в Хогвартс свою выдру. Сердце гулко отсчитывало секунды. Спокойно, только не паниковать. Патронус вернулся, не найдя получателя сообщения, и, растерянно поскуливая, закружил около Гермионы, но растворился, потому что через секунду потерял связь с хозяйкой.

Пойманный в собственную ловушку разум метался, как раненый зверь, но у него оставался только один вариант. Несколько секунд Гермиона молчала и смотрела закоченелым взглядом в точку над окном. А потом сердце подтолкнуло память, и до ее губ дотянулись слова.

Рон очнулся от звука голоса, от которого у него по спине побежала дрожь. Это был голос человека, находящего на волоске от сумасшествия. Рон поднял голову и остолбенел. Гермиона выглядела так, будто голодала несколько месяцев. Глаза ввалились, лицо сделалось серым и матовым, как у мертвеца. А на губах у нее пузырились и лопались слова, которые знал каждый ребенок, но никогда, никогда дети не произносили эти слова так страшно.

— Что... — Рон медленно приподнялся, но его остановила взметнувшаяся рука Гермионы. Она дрожала так сильно, что ее очертания были едва различимы.

Только что Гермиона поняла, что сегодня ей суждено умереть. Оставалось лишь решить вопрос, когда именно.

Она сделала резкое движение палочкой.

— Конъюнктивитус!

Стекло разбилось, и на пол с осколками обрушился воющий от боли Пожиратель Смерти.

Нора взорвалась вспышками боевых заклинаний. Не думая ни секунды, Гермиона бросилась к двери, но Рон, отправив несколько оглушающих заклинаний вслепую, за шиворот оттащил ее за перевернутый стол.

— Рехнулась?! — заорал он, придавливая ее к полу и одновременно пытаясь укрепить их укрытие, по которому забарабанили заклинания. Они пока отскакивали, как горох, но Рон знал, что долго защитная магия дома не выдержит. Где были его мозги, когда отец учил его накладывать блокирующие чары?

Извернувшись, Гермиона пнула его в коленную чашечку.

— Отпусти меня! — взвизгнула она, жадным полубезумным взглядом обшаривая гостиную.

Где-то неподалеку так же прятался от скачущих рикошетом заклинаний раненый Пожиратель Смерти. Гермиона чувствовала его боль от своего заклинания. Она должна была добраться до него, прежде чем отхлынет волна адреналина.

— Да что происходит?! — заорал в ответ Рон, на глаза у которого выступили слезы от боли.

Гермиона повернула к нему лицо и завизжала:

— Они убили Гарри!

Гермиона разрыдалась.

Рон побелел, как мел. Медленно подняв палочку, будто не в себе, он направил ее на их укрытие. От магического ветра, несшего за собой шлейф из олова, у Гермионы встали волосы дыбом. Ухватившись за ножку стола и хватая ртом воздух, как выброшенная на песок рыба, она с ужасом смотрела, как на кончике палочки Рона собирается такой мощный заряд магии, что его хватило бы разнести Нору в клочья вместе с ними.

В сознании зацепилось одно слово. Гермиона попыталась его произнести, не представляя, что это такое.

— Мгя... Мгиа... Магия! РОН, НЕ НАДО!

Но она опоздала. Магия нашла себе русло и вырвалась гигантским потоком из палочки Рона. Процент расплавленного дымящегося олова во Вселенной за одну секунду увеличился в тысячу раз.

Огромная завивающаяся серебряным гребешком волна магии вздымалась все выше и выше, пробив потолок, будто хотела дотянуться до неба. Не выдержав этого зрелища, Рон схватил Гермиону и, уворачиваясь от дымящихся обломков, они попытались пробиться к дверям.

Им почти удалось добраться до двери, когда за спиной закачался гигантский холм из чистой оловянной магии. «Два, один», закрыв глаза, закончила отсчет Гермиона, и в следующее мгновение мир поглотила тьма.