Инструкции по применению (джен)

Когда ты — не богатый, в общем-то, студент старших курсов экономико-правового ВУЗа, не желающий жить за счёт не бедного, в общем-то, родителя, нет ничего странного в том, что в свободное от учёбы время ты подрабатываешь в довольно солидной фирме. Хотя когда ты — студент старших курсов экономико-правового ВУЗа, а подрабатываешь в этой фирме системным администратором — вот это уже немного странно. Хотя и не так странно, как тот факт, что подработка эта является в некотором роде секретной, так как руководство фирмы не имеет ни малейшего представления о том, что у него появился новый сотрудник.

Начиналось всё вполне безобидно: однажды утром Чарльзу неожиданно позвонил старый знакомый. Звонок стал неожиданностью для всех: для самого Чарльза, доселе беззаботно дремавшего; для его соседа, вдумчиво грызущего перьевую ручку и от громкого звука, похоже, прокусившего её насквозь; и для преподавателя по международному праву, запнувшегося в самой середине лекции о правовых взаимоотношениях Талига с пограничными странами.

Добросовестно отсидев остаток пары и почти с боем получив из рук обозлённого профессора свой злосчастный телефон, Чарльз перезванивал знакомому исключительно для того, чтобы в выражениях, приличествующих скорее студенту ПТУ, нежели столичного ВУЗа, сообщить тому, что именно он думает о людях, прерывающих его сон в столь неподходящий момент, и потому вовсе не ожидал в ответ на трёхэтажное ругательство услышать:

— Я всё понимаю, но, пожалуйста, помоги мне! Ты же разбираешься в компьютерах! Я заплачу!

Невзирая на то, что фраза "ты же разбираешься в компьютерах", согласно исключительно печальному опыту Давенпорта, ещё никогда ничего хорошего ему не приносила, последний аргумент разбил все возникшие уже было возражения. Главным образом, потому, что ударение там всё-таки было поставлено на третий слог, а не на второй. Далее последовали более мощные, по мнению знакомого, трудившегося в отделе кадров крупной компании по производству бытовой техники, аргументы:

— Три сисадмина в компании, ТРИ!!! Один в отпуске, вторая в декрете, а третий — в запое уже вторую неделю.

При упоминании декрета Чарльз поочерёдно представил себе беременного бородатого мужика в очках и свитере, а затем — женщину-системного администратора, не понял, которое из видений вызывает у него больший когнитивный диссонанс, и решил сосредоточиться на запойном:

— Ну так увольте его. Чего это у вас директор такой снисходительный?

— Директор пока не в курсе, узнает — точно уволит. А мне жалко, парень-то хороший, а в запое потому, что от него жена ушла. Оклемается — вернётся. Войди в положение, подмени ненадолго, а?

— Может, сперва ваше начальство в это положение войдёт? А то странно как-то работать тайком от работодателя.

— Да нет, директор точно никуда входить не станет. Для него это примерно такой же весомый повод для запоя, как развязавшиеся шнурки. Да ты не переживай, мы нормально тебе заплатим, соглашайся, а?

Внутреннее чутьё, никогда доселе Чарльза не обманывавшее, упорно твердило ему, что идея эта окончится крайне неудачно, если не трагично. Однако одиноко маячащая на полке холодильника упаковка быстрорастворимой лапши "Август" без труда заставила бы заткнуться и куда более громкую интуицию.

* * *

Начиная свою первую в жизни работу (летняя практика, разумеется, не в счёт), Чарльз очень постарался выглядеть как можно солиднее, даже специально по такому случаю прикупил приличную, как ему казалось, рубашку в красно-жёлтую клетку. Толку от неё, впрочем, было не много, потому как выбор наиболее приличных джинсов сводился к выбору между ярко-синими, большими размера на два, и нейтрально-чёрными, счастливыми обладателями модных рваных дыр, по одной на каждом колене. На этом факте Давенпорт заострять внимание благоразумно не стал — денег на новые всё равно не было, поэтому он привычно выбрал те, что первыми выпали на него из шкафа, как только распахнулась дверца. В общем, план по приданию внешности хоть какой-нибудь солидности с треском провалился: длинные патлы, собранные в хвост на затылке, и трёхдневная щетина дополняли образ типичного сисадмина.

Офис находился в центре так называемой “старой” Олларии и занимал все пять этажей просторного старинного здания. Когда-то давно здесь была столичная резиденция какого-то то ли графа, то ли барона; как и большинство прочих строений того времени, в изобилии встречающихся в этом районе города, сделано оно было столь добротно, что, хоть и претерпело с тех пор некоторое количество модернизаций, кажется, собиралось простоять там ещё не один круг. Впрочем, разглядев здание изнутри, Чарльз понял, почему в столь крупную компанию на замену штатному работнику взяли всего лишь какого-то студента. Глубокий кризис, который с момента скоропостижного и скандального смещения с должности двух предыдущих руководителей переживала фирма, был заметен невооружённым глазом: внушительная часть кабинетов попросту пустовала ввиду нехватки сотрудников, а два верхних этажа были вовсе закрыты. Впрочем, как Давенпорт слышал от отца, сейчас дела компании под чутким руководством нового директора уверено шли в гору. Чарльз, с ходу вляпавшийся левым локтем в извёстку, а правым коленом — в не успевшую застыть шпаклёвку, не знал, считать ли раскинувшиеся на всю площадь здания внутренние ремонтные работы признаком прогресса в процессе вывода компании из кризиса, но оценкам родителя привык доверять.

Как оказалось, особо беспокоиться об одежде (как о её соответствии гипотетически существующим в стенах офиса критериям внешнего вида, так и о том, во что она превратилась в процессе чрезмерно близкого ознакомления с этими стенами) не стоило. Едва ли кто-то из сотрудников, вынужденных пробираться по коридорам, то ныряя под стремянку, а то перепрыгивая ведро с краской, обратил на неё внимание. Сотрудники были чрезвычайно заняты: каждые несколько дней им приходилось мигрировать в другой кабинет, чтобы освободить текущий для ремонта, и при этом успевать выполнять свою основную работу. Как выяснил Чарльз в процессе то ли третьего, то ли четвёртого переезда, ремонт был начат ещё прежним руководителем два года назад, затем заброшен ввиду того, что всем было попросту не до него, и недавно возобновлён новым директором с резолюцией: "закончить быстро и качественно, но главное быстро". Так что к концу первого дня Давенпорт сделал вывод, что одежда в сисадмине всё-таки не главное. К концу первой недели он также понял, что главное в сисадмине — стальные нервы и бесконечное терпение. То есть именно те качества, которыми, как Чарльз мог всесторонне убедиться за эту неделю, он не обладал.

Количество идиотских проблем и вопросов, с которыми находящиеся на различных стадиях душевного волнения (от лёгкого недоумения до неконтролируемой истерики) сотрудники компании обращались в отдел информационных технологий, стремилось к бесконечности. Несколько штатных программистов кидали на Чарльза сочувствующие взгляды, но благоразумно не вмешивались: убедить коллег в том, что они имеют совершенно другую специализацию, страшно заняты написанием какого-нибудь нового кода программы бухгалтерского учёта, а потому (разумеется, к своему глубочайшему сожалению) ничем помочь им не могут, и без того стоило немалой крови, поэтому сдавать позиции не хотелось. Так что Давенпорт внезапно оказался один на один со всем накопившимся за время отсутствия сисадминов непосильным грузом из жалоб на неработающие программы/серверы/интернет/технику/сайты и чрезвычайно информативных запросов в духе: "сделайте так, чтоб всё заработало". В благодарность его потчевали печеньками разной степени свежести и офисными сплетнями. Чарльз прекрасно обошёлся бы и без последних, но они, к сожалению, были неотделимой частью комплекта, а расставаться с халявной едой вечно голодный студент был не готов. Благодаря этому в его голове, и без того после пар набитой массой ценных и полезных знаний, прочно утрамбовалось множество совершенно ненужной информации, как то: с кем видели секретаршу Кэрол вчера в кафетерии; сколько раз на прошлой неделе Луиза из бухгалтерии приходила в офис в той же одежде, что и накануне; к кому и сколько раз подкатывал Стив из отдела снабжения (упомянутый Стив подкатывал ко всем дамам без исключения, и насчёт его сомнительных с точки зрения морали и этики ухаживаний в офисе имелась целая рейтинговая таблица); кому вчера доставили с курьером шикарный букет без карточки; где на этот раз был найден регулярно теряемый завхозом ключ от склада; какие документы были непоправимо повреждены роковым столкновением со стройматериалами; кто доломал сканер в общем офисе и какую именно часть тела он сканировал в процессе поломки и многое другое в том же духе.

Ах да, ещё был офисный призрак. Призрак был вообще совершенно отдельной, особенной историей. Чарльзу ни разу не удалось поговорить с кем-то, кто видел бы призрака сам, зато каждый второй утверждал, что лично знает того, кто абсолютно точно с этим призраком встречался, и чья кристальная честность не подлежит сомнениям. Призрак, по словам всех этих “очевидцев”, был невинно убиенным сыном того самого то ли графа, то ли барона, которому много лет назад принадлежало здание — что делало его, строго говоря, скорее дворцовым, нежели офисным призраком. Выглядел он, как и полагается всякому уважающему себе привидению, ужасающе: длинные белые космы полностью скрывали его лицо с запавшими чёрными дырами вместо глаз, а по голове и одежде струилась тёмная густая кровь. По всем законам жанра призрак пытался отыскать своего убийцу, дабы отомстить ему за все пережитые страдания, и с этой негуманной целью подкрадывался к сотрудникам, задержавшимся на месте работы допоздна, хватал их за плечо и жутким заунывным голосом говорил: “Вот ты и попался!” Как именно удавалось избежать страшной мести призрака всем “очевидцам”, спрашивать было не принято.

Про себя Чарльз считал, что призрак был выдуман сотрудниками компании исключительно в качестве предлога для отказа от любой, даже пятиминутной задержки в офисе после окончания рабочего дня. Как только стрелки часов начинали показывать вожделенное время, всех его новых коллег как ветром сдувало. Сам Давенпорт, к сожалению, не мог позволить себе такой роскоши: из-за постоянных подключений и переподключений всей техники ему приходилось регулярно заново настраивать половину программ с общего сервера, а поскольку в рабочее время все эти программы требовались для собственно работы, возиться с ними приходилось порой до глубокой ночи.

В таком бешеном темпе, худо-бедно отсыпаясь на парах, Чарльз ухитрился проработать почти три недели, так ни разу и не напоровшись на, казалось, вездесущего директора. Проклятый Савиньяк, похоже, был то ли помешанным на контроле диктатором, то ли двинутым на всю голову параноиком: он имел привычку лично инспектировать каждый свежеотремонтированный участок здания, лично проверять на предмет работоспособности каждый новый кабинет сотрудников после очередного переезда, лично раздавать указания, лично забирать отчёты… Как будто у него другой работы не было, кроме как круглосуточно бдеть и следить за каждым живым существом в здании. За эти три недели Давенпорту доводилось бессчётное количество раз отсиживаться в туалете с ноутбуком на коленях, трижды прятаться под столом в обнимку с чьими-нибудь ногами — и хорошо, если с хорошенькими женскими! — четырежды залезать в шкаф и один незабываемый раз вытянуться в струнку за невесть как пережившим повсеместный ремонт фикусом, крепко зажмурившись и молясь, чтобы торчащая из-за несчастного цветка макушка была принята за часть композиции. Так что к дотошному директору, единственной виной которого был чрезмерно добросовестный подход к работе, Чарльз питал исключительно негативные чувства и заочно успел занести его в список личных врагов на почётное место где-то между деканатом и пауками.

В общем, не было ничего удивительного в том, что спустя три недели жизни в постоянном стрессе и недосыпании — не говоря уже о необходимости учиться и работать — Давенпорт чувствовал себя искромсанной в лоскуты половой тряпкой, которую продолжают безжалостно окунать в воду, а затем тщательно выжимать, чтобы вновь использовать по назначению. Так что к тому времени, как все сотрудники расходились по домам, а Чарльз наконец мог начинать выполнять диагностику систем, его тело действовало автоматически: сесть здесь, повернуться туда, нажать вон то. Мозг же, если вокруг отсутствовали какие-либо дополнительные отвлекающие факторы, пребывал в почти коматозном состоянии.

В один из таких вечеров Давенпорт задержался дольше обычного. Свет во всём здании уже погасили, и только мониторы четырёх компьютеров, между которыми медленно передвигался измученный сисадмин, давали тусклое мерцающее освещение. Поэтому неладное он заметил не сразу. Сперва услышал шорох где-то в коридоре. Затем почувствовал, как шевелятся волосы на затылке. И лишь после этого медленно, будто во сне, обернулся, чтобы увидеть это.

* * *

Откровенно говоря, Лионель даже не представлял, во что ввязывается, когда они с Эмилем приняли решение возродить компанию отца. И поскольку возродить производственную часть мог только Эмиль, вся административная (юридическая, экономическая, управленческая и прочая и прочая) часть ложилась на плечи старшего из братьев. Контроля требовало абсолютно всё: совершенно расслабившиеся без начальства сотрудники — от главного бухгалтера до уборщика — так и норовили просидеть большую часть рабочего дня, попивая чаёк под каким-нибудь надуманным предлогом вроде зависшего компьютера или слишком сильного шума от ремонта. Ли с удовольствием уволил бы половину из них, а другую половину — которую ещё был шанс перевоспитать — оштрафовал бы в полном соответствии с положениями устава фирмы, но в сложившейся кризисной ситуации просто не мог позволить себе разбрасываться кадрами. Так что ему оставалось только цедить сквозь зубы устные выговоры, мысленно четвертуя провинившихся, да лично инспектировать по очереди все отделы офиса: совести работников хотя бы хватало на то, чтобы не бездельничать в присутствии начальства. В ближайшем будущем Савиньяк планировал добиться от них благоговейного ужаса перед директорской персоной, но пока что было достаточно и лёгкого нервного тика при его очередном внезапном появлении в разгар безделья посреди рабочего дня. По крайней мере, незапланированные чаепития за прошедший месяц сократились впятеро, что позволяло Лионелю выиграть заключённое по этому поводу с Эмилем пари.

Помимо этого в последние несколько недель на территории офиса наблюдалась какая-то загадочная активность, природу которой Ли затруднялся определить. Он даже не мог толком объяснить, что конкретно было не так. Его просто преследовало навязчивое ощущение, что он что-то упускает, словно что-то происходит прямо у него под носом, а он всё никак не может этого заметить. Особенно сильным ощущение становилось во время инспекции кабинетов. Впрочем, Лионель, кажется, уже нащупал нужную нить, ведущую к разгадке, когда, перебрав в уме всех имеющихся в наличии сотрудников, припомнил, что давно не видел единственного находящегося на данный момент в строю системного администратора. Что самое интересное, следы присутствия упомянутого администратора в офисе были: оборудование исправно подключалось в каждом новом кабинете, система регулярно тестировалось и перенастраивалась, текущие проблемы решались оперативно, как никогда. Вот последнее особенно сильно настораживало Савиньяка: насколько он помнил, ни один из его сисадминов подобной расторопностью не отличался. Так что разгадка обещала вот-вот найтись, и именно об этом Лионель думал, когда покидал свой офис поздним вечером — как обычно, самым последним.

Он уже приготовился садиться в машину, когда заметил приглушённый свет из окна на втором этаже. С минуту желание уехать уже, наконец, с опостылевшей работы боролось с врождённым перфекционизмом, затем последний привычно победил, и Савиньяк тяжёлым злым шагом отправился в тёмное здание выключать забытый каким-то безалаберным сотрудником свет. Он не включал освещение по пути, о чём пожалел после первого же поворота, вляпавшись рукавом в свежеокрашенную стену, резко дёрнувшись в сторону и успешно перевернув на себя полведра всё той же краски, которая тут же растеклась по одежде и волосам, превращая их в намертво склеенный колтун. Ни одно из этих происшествий, понятное дело, улучшению настроения не поспособствовало. Хотя в самом искомом кабинете разозлённого до крайности Лионеля ожидал приятный сюрприз: нарушитель его спокойствия обнаружился там собственной персоной, не став дожидаться, пока директор отыщет его самостоятельно. Савиньяк хищно улыбнулся, прежде чем начать знакомство с новым сотрудником.

* * *

— Ну вот ты и попался! — провозгласил призрак, кровожадно улыбаясь.

Длинные патлы почти полностью скрывали лицо, густая чёрная кровь на голове и одежде тоже, в общем-то, вполне соответствовала описанию. Давенпорту, впрочем, было не до детальных сравнений: с самого появления призрака в дверях кабинета он просто медленно пятился к стене, но после того, как невинно убиенный сын то ли графа, то ли кого там заговорил, невиданный доселе ужас придал Чарльзу невиданное доселе ускорение. Поскольку больше ускоряться было особо некуда, весь полученный заряд бодрости он истратил на то, чтобы резко распахнуть окно и, спрыгнув вниз, помчаться что есть сил в направлении дома.

Так что он уже не видел, как призрак подходит к окну и несколько озадаченно смотрит ему вслед — и это сберегло ему множество нервных клеток.

* * *

Поздним утром Давенпорта разбудил звонок. Увидев высветившееся на экране имя того самого приятеля, благодаря которому он получил худшую работу в своей жизни, Чарльз хотел было не отвечать вовсе, но решил, что лучше раз и навсегда прояснить этот вопрос. Поэтому он схватил трубку и рявкнул:

— Я туда не вернусь!

— Да, я так и подумал, когда директор нам с утра разнос устроил, — сокрушённо отозвался приятель.

— Не понял… — честно признался в ответ Давенпорт.

— Прости, кто ж знал, что он тебя в кабинете после окончания рабочего дня застукает! — продолжал каяться собеседник. — Но он вроде не сильно злится, велел бухгалтеру выплатить тебе за все отработанные дни и просил твои контакты. Сказал позвать тебя на постоянную работу. Так что думаешь, пойдёшь к нам работать официально?

Чарльз разом ощутил все накопившиеся за несколько недель недосыпания стресс и усталость. Вспомнил вчерашний ужас от пережитого. Со стыдом переосмыслил, как вся эта сцена должна была выглядеть для предполагаемого будущего начальства… И с чувством рявкнул:

— Да пошёл он на хрен с такими шуточками, этот ваш директор!

После чего с ощущением, будто наконец сбросил с себя тяжеленный груз, повесил трубку. Никогда в жизни он не вернётся работать в эту компанию. Ни за что.

* * *

— Росио? Ты не мог бы найти мне досье на кое-кого? — Ли говорил по телефону, задумчиво вертя в руках карандаш. — Нет, арестовывать не надо, пока только досье. Впервые встретил человека, который торчит в офисе дольше, чем я. Он, правда, нервный какой-то, но это ничего. Поправимо.