Янтарное море (гет)

Темно и тепло. Сладко пахло апельсинами, но под ложечкой скопилась горечь.

— Я рассчитывала что вы поговорите, а не напьетесь, — прошелестел шепот Вив. — Ты же сама знаешь, без еды тебя быстро развозит.

Мне на лоб мягко опустилась рука, скользнула ниже, убрала локон с шеки.

— Ты проснулась, я чувствую, — ее голос звучал совсем рядом.

Я приоткрыла глаза, сомнений не было: я уснула у Кейба внизу и домовики перенесли меня в спальню. Выпила лишка. Сейчас и не вспомнить. Погрязнув каждый в своих мыслях, мы выпили не по одному бокалу. И Вив права: на пустой желудок я быстро пьянею. Опять права.

Мне не нравилось напиваться, но сейчас было легко, даже голова не кружилась. Я бы даже назвала свои мысли четкими, вот только слова их опережали:

— А борода не щекотится? Ну когда вы… — выпалила я, не успев даже мельком обдумать вопрос.

Вивьен прыснула, вслед за ней я тоже засмеялась, но тут же застонала. Голова вдруг отозвалась тупой болью.

— Похоже этот вопрос мучал тебя весь вечер. Щекотятся только кончики, а так не мешает, — она покачала головой. — Тебе дать зелье?

— Наверное, выпью утром полпорции, — я прислушалась к ощущениям, — сейчас лучше просто поспать.

— Как знаешь, но я попрошу Тивви за тобой присмотреть, — она встала и погрозила мне пальцем на прощание.

Я перевернулась на бок и завернулась в одеяло, но снова уснуть не удалось. Мысли плавали вокруг последних дней; да, я сильно скучала по подруге, но сейчас находиться в этом доме было как-то… лишним? Будто я ворую кусочек этой насыщенной семейной жизни, напитываюсь чужим уютом. Даже мягкая постель стала раздражать.

Встать, посетить уборную и отправиться домой.

Умывшись и тщательно почистив зубы, я пригладила волосы мокрыми руками. Что ж, выгляжу неплохо. Я вызвала домовика и убедила его открыть для меня камин, и лишь оказавшись в своем доме, задумалась: а ради чего я собственно сорвалась с места? Там, по сути, я чужая, но и здесь нежданная. В камине догорало последнее полено, до рассвета оставалось несколько часов.

Очень хотелось пить. Пройдя на кухню за водой, я налила себе еще и горячего чая. Стоило закрыть глаза, голова начинала идти кругом, поэтому решив разобраться с несрочной корреспонденцией, я вместе с чашкой вернулась в гостиную. Отложив в сторону стандартные поздравительные открытки, взялась за скопившуюся стопку зельедельческих журналов, чтобы сделать закладки на статьи, которые стоит прочитать: последнее время их было немало.

Я успела мелкими глотками осушить чашку. Внутри разлилось тепло, но через считанные минуты желудок будто налился свинцом, а сознание затопила вторая волна опьянения. Буквы перед глазами заплясали, голова потяжелела. Горячее питьё было совершенно лишним. Когда нет практики, забываешь такие нюансы. Со стоном я выпустила журнал из рук и откинулась на спинку дивана. Чёрт, стоило, всё же, заставить себя уснуть.

— Что-то случилось? Ты должна была вернуться завтра днем, — произнес Снейп за моей спиной.

От неожиданности я вздрогнула. Оглянувшись, я заметила в его руках кружку чая, видимо заходил на кухню и услышал меня из коридора. Он был полностью одет, значит не ложился. Он обошел диван и уселся рядом, сделал пару глотков чая, прошелся цепким взглядом по учиненному мной хаосу и нахмурился. А я не могла отвести от него взгляда: как адамово яблоко движется под тугим воротником, как выразительно выгибается бровь. Не поэтому ли я шагнула в камин раньше времени? Уж не этого ли тепла мне хотелось? Тепла… От него? Самой смешно. Мысли снова приобрели скользкую текучесть, за хвост не поймать.

— Что такого случилось, что ты напилась? — голос звучит неприятно резко.

— Ничего, встреча друзей, — я почти равнодушно пожала плечами; похоже, мы с Кейбом выпили на равных, вот только, учитывая, что я вешу раза в два меньше него… — Не рассчитала силы, наверное, — сконфуженно закончила я под его осуждающим взглядом, но тут же возмутилась — кто он такой, чтобы меня стыдить?

— Стоит быть осторожнее, — в его голосе слышалась не забота, скорее предостережение.

Оказывается, я успела подвинуться ближе, потому что через мгновение положила голову на его плечо. Он вытерпел лишь минуту.

— Это не лучшее место для сна, — заметил он.

— Однозначно, — отозвалась я, пытаясь забраться к нему на колени. — Для этого ты слишком костлявый.

Снейп едва ли не раздраженно шипит, перехватывая мою ногу. Его ладонь на моём бедре. Крылья его носа начинают трепетать, а меня бросает в жар.

— Ты пьяна, — отрезал он, стараясь не смотреть мне в лицо.

— Не настолько! — возмутилась я и, извернувшись, касаюсь ладонью его щеки.

Наконец он смотрит на меня тяжелым пронизывающим взглядом. Уж не знаю что он видит в моих хмельных глазах, но это ему не нравится. Осуждает. Смущаясь, я опускаю взгляд: напряженный рот, почти ниточка вместо губ, подбородок, выглядывающий из-за ворота шейный платок и пуговицы. Много пуговиц. Не поддаются! Скользят в пальцах, не подцепить.

— Ты же будешь потом жалеть, — говорит он с горечью.

— Я уже и так полгода жалею, — я опять не контролирую слова, — и столько же наслаждаюсь.

Руки в тиски, но на меня ли он злится? Ан нет, не отталкивает, наоборот прижимает к себе, тесно как в капкане. Пара глубоких вздохов. Мягкость губ у виска.

— Отрезвляющие чары работают грубо, если ты пообещаешь не натворить глупостей, я быстро доварю зелье, основа есть, — четко, безэмоционально, словно выносит вердикт. — Завтра ты не работаешь, но если были запланированы дела, лучше уже не ложиться.

Под пальцами грохочет грудная клетка, я с трудом понимаю что он от меня хочет. Это я буду жалеть? А он? Брезгует пьяными женщинами? Мы за ужином не раз выпивали по бокалу вина, конечно бокал это мало, но… Ускользает.

— Мой принц настолько благороден? — вырывается у меня, он дергается и отстраняет меня от своей груди, но предусмотрительно все еще удерживает руки.

— Я ни разу не пользовался неадекватным состоянием или силой в отношении женщин, — в воздухе словно натянулась струна.

— Ночь откровений? Я ни разу не спала с тем, кто мне безразличен, — струна накаляется.

Его взгляд почти безумен, рот приоткрывается будто он готов что-то сказать, но не произносит ни звука. Я хочу этого, знать, каков на вкус его поцелуй, каковы его губы, такие тонкие и такие манящие. Он реагирует почти молниеносно, но только почти. Я успеваю почувствовать легкий аромат меда и хвои, горьковатый от крепкого чая вкус. Успеваю сохранить это в уголке сознании прежде чем окунуться в сон. Струна лопнула.

* * *

Проснулась от тяжелого сна я только после обеда, с чугунной головой. Воспоминания хлынули нестройным потоком. Благо, оставленные на тумбочке зелья выправили ситуацию. Приняв контрастный душ, я стала чувствовать себя достаточно живой, чтобы спуститься в кухню и сварить кофе. На перилах лестницы сидела охристо-рыжая сипуха с зажатым в одной лапе письмом. Она ухнула, приветствуя меня, чем привлекла внимание пересекающего холл Снейпа.

— Она не захотела отдавать мне письмо и пыталась клюнуть, — произнес он, даже не притормозив, не удостоив меня взглядом и не поздоровавшись.

— Клавдия — птичка с характером, — забирая почту, я ответила пустому коридору.

Пока я неспешно пила кофе и читала письмо, Северус несколько раз ходил из лаборатории в гостиную и обратно. Любопытство победило. Закончив с завтраком, я зашла в комнату и увидела что все пространство рабочего стола покрыто открытыми книгами. А Северус в очередной раз вернулся из подвала.

— Здесь больше места и лучше освещение, — сухо произнес он, присаживаясь за стол.

Я молча прошлась по гостиной. Именно здесь Северус и работал первые месяцы, до того как в итоге оккупировал лабораторию и гостевую комнату. Меня посетило чувство дежавю, та же строгость, тот же краткий взгляд исподлобья. Мне за вчерашнее стыдно не было, а что он думал на этот счет — оставалось загадкой. Возможно, следует дождаться вечера, когда его рабочая прыть утихает и сменяется весьма земными заботами.

Писала Вив, активно интересуясь, как у меня дела, особенно на личном фронте; беспокоилась, что я так и не повидала Гертруду — та была занята сложными родами. А что могло произойти за полдня? Про свою выходку я в ответном письме не упомянула, может, потом. Что до Гертруды, то да, моя задержка до сих пор беспокоит, и живот периодически болит. Но посвещать в личное кого-то из Мунго я не хотела.

Писал Эспен, и, что удивительно, обещался приехать в Лондон. И это было отдельное письмо, после рождественских подарков. Интригует. Мы виделись раз в год, максимум два. Прошлой зимой он уже приезжал по делам, но в этот раз о работе он не писал. Поживем — увидим.

В тишине мы продолжили заниматься каждый своим делом. Зимнее солнце лениво сползло за горизонт. Северус еще пару раз отлучался, наверное, проверял состояние какого-то экспериментального зелья, а затем возвращался к книгам. Я ответила на письма и утомлённо вздохнула; стопка получилась приличной, сове предстоит много работы. Я достала деревянную тарелку и положила туда кусочки вяленого мяса, сова громко ухнула, приветствуя угощение, но и покосилась на гору писем. Неожиданно она стала поводом нарушить молчание.

— Не знал, что у тебя есть сова, — как бы между прочим заметил Северус, переворачивая страницу очередного фолианта.

— Наверное, потому что Клавдия необщительная птица и любит сидеть на чердаке, а письма оставлять здесь, — я протянула руку чтобы погладить перышки у нее на голове, но та увернулась и возмущенно на меня уставилась. — Я подобрала ее со сломанным крылом в одном заброшенном доме. Еще тогда.

— Что ты там делала? — все тот же нарочито безразличный тон.

— Что и всегда — лечила, — кажется, теперь я удостоилась его открытого взгляда.

— Интересно, — он провел пальцем по нижней губе.

Думаю, он не ставил задачей меня смутить или напомнить о вчерашнем, по моим наблюдениям, этот жест был редок и действительно выдавал его интерес и задумчивость. Но Снейп не спешил спрашивать. Пришлось ответить самой.

— Это была наша инициатива, несколько человек, мы… — я замялась и осторожно продолжила: — Проверенный человек передавал весточку, если кому-то сильно нужна была помощь. Неофициально.

— Многие маглорожденные скрывались, — он кивнул сам себе.

— От одного режима бежали одни, от другого другие, — о, я была довольна его краткой, но реакцией, такого он явно не ожидал.

— Даже так.

— Да. После смерти… — я закрыла глаза, но продолжила, умолчав о главном: — Я осталась одна и меня это встряхнуло, а увидев в кого превращаются милые мальчики, вкусив крови, быстро прозрела, что на войне страдают все, особенно слабые.

— Не боялась?

— Боялась, но так я чувствовала хоть что-то.

Когда я открыла глаза, он деликатно отвел взгляд. И разговор прервался опять же по вине моей птички. Склевав мясо, она подлетела ко мне, шумно ухнула и протянула лапу. Что ж, с одним делом на сегодня покончено. Я тихо ушла готовить ужин.

Пока я делала один из любимейших соусов, умудрилась задуматься, да так, что не заметила, когда оказалась на кухне не одна. Снейп зашел, по-хозяйски налил себе чай и уселся за стол, наблюдая как я вожусь у плиты. Так, кажется, соус я перемешиваю слишком активно, по краю миски стекает жирная капля. Наконец все готово. Накрыв на стол, я старалась вести себя непринужденно, но то и дело возвращалась к одной мысли: Мэнди прислала весточку — Джонни выписали без меня, она не видела, кто забирал его из больницы, хотя это была ее смена, и считала, что выписывать его еще рано.

— Может стоит написать или узнать адрес и попробовать связаться по камину? — голос Северуса вернул меня к реальности. — К чему впустую переживать, когда можно узнать наверняка?

Я неосознанно потерла пальцами левый висок и кивнула в знак согласия. Обычно я чувствовала воздействие, но видимо мое беспокойство было заметно и невооруженным глазом, а подробности плавали на поверхности. Хочется верить, что, кроме того раза, он больше не лез мне в голову, хотя чего можно ожидать от бывшего шпиона? Спрашивать он не любит. Встряхнув головой, я продолжила ужин, все же молодая спаржа с голландским соусом восхитительна. Обмакнув очередную веточку в соус и слизав его, снова зачерпнула и с хрустом откусила верхушку.

— Если бы я не чувствовал, что твои мысли сейчас далеко… — заявил он с легкой усмешкой, что ввело меня в легкое замешательство.

— Обычно я более прямолинейна, — наконец поняв, о чем он, я вновь макнула спаржу в соус.

Снейп не выглядел напряженным, но заинтересованным, хотя и прекрасно держал себя в руках. Увы, я была не в лучшей форме, чтобы активно продолжить вечер, да и завтра первый рабочий день после насыщенных выходных. Он это понимал, даже вскользь посоветовал не злоупотреблять зельями, а пораньше лечь отдыхать.

Он… умеет быть чутким.

* * *

В гостиной пылал камин, разгоняя зимний холод и сырость. Эмбер, очевидно, утомившуюся за день на работе, быстро разморило в тепле, и она задремала в ближайшем к огню кресле. На столике рядом неаккуратным ворохом лежала небрежно сброшенная мантия, на полу около кресла стоял пакет с эмблемой аптеки и снятые сапожки.

Почти сливаясь с темнотой, в коридоре замер мужчина в черном. За окнами с небес лился холодный свет луны, а в комнате все плавилось от яркого огня. Когда Северус подошел к спящей девушке, часы пробили одиннадцать раз. Сон не был глубоким, но дрёма полностью опутала ее своими сетями.

Развалилась в кресле совсем не как леди, одну ногу, с которой почти сполз чулок, подогнула под себя, голову склонила к плечу — мышцы сведёт, а ей и без того проблем хватает. Стоит ли будить? Такая уставшая, простая, домашняя. Он оглянулся в поисках подушки и обнаружил несколько на диване. Осторожно приподняв голову Эмбер и подложив подушку, он не смог не воспользоваться моментом. Ладони заскользили вниз. К виску прилипла тонкая прядь, шея в испарине, на блузке расстегнуты две верхние пуговицы, еще одну — и можно полюбоваться ложбинкой. Она почувствовала, вздохнула, даже немного заворочалась, пытаясь принять более удобную позу, но не проснулась. Юбка задралась, одно колено обтянуто шерстяным чулком, другое оголенное, кожа нежная, теплая. После недолгих раздумий Снейп опустился на ковер рядом с креслом, отодвинув покупки и обувь. Так было удобнее наблюдать, как по ее тонкой шее скатывается капелька пота.

Правильнее было бы уйти, хорошо — уложить ее на диван, в идеале — отнести в спальню, не разбудив. Но жажда диким зверем уже скреблась внутри. Запах ее тела сводил с ума, ее природный аромат и еще — всегда — что-то легкое цветочное... сейчас к нему примешивались отголоски больницы, аптеки и мокрой улицы. Голая коленка притягивала взгляд. Эмбер снова завозилась, выпрямила ноги. Чулок слетел на пол. А это что? На ступне красные пятна.

Он осторожно прикоснулся к наметившейся мозоли, потом оглянулся на ее сапоги, чешуйки которых отражали пляску отблесков пламени, и хмыкнул: «Женщины».

Повинуясь призывному заклинанию, по воздуху к нему приплыла небольшая банка. Зачерпнув мазь пальцами, Снейп еще раз окинул взглядом спящую девушку и, встряхнув головой, словно прогоняя последние сомнения, принялся втирать мазь.

Встрепенулась.

Он одной рукой чуть сильнее сжал лодыжку, не давая вырваться, и продолжил наносить лекарство.

Затихла.

Сочтя результат удовлетворительным, он остановился. Не поднимая глаз, он потянул второй чулок вниз — та же картина. Мазь, теплота кожи, потрескивающие поленья в камине. Когда с лечебными процедурами было покончено, Северус отставил в сторону банку, но не отодвинулся сам. Напротив, уверенно положил ладонь на ее колено и, наконец, заглянул в ее лицо.

Она наблюдала из под полуопущенных ресниц, прикусив фалангу согнутого указательного пальца. Сегодня слова были излишни. Эмбер боролась с собой, чтобы не выдать нахлынувших чувств. Он на коленях у ее ног, так похоже на их первую ночь, но сейчас все иначе. Как и прежде, он дает ей выбор, ждет, не шелохнувшись, пока она не дает однозначный ответ — едва заметно разводит колени.

В этот раз ощущения ярче, жар ли тому виною и золотистый свет от камина, или несколько недель без её тепла, или от того, что Северус стащил с нее всю одежду, но сам оставался полностью одет. Меньше нежности, больше напора. Его рот терзал грудь, ладони сминали ягодицы. Шерсть сюртука покалывала обнажённую кожу, Эмбер только и могла, что хвататься за него руками и ногами, притягивая ближе. Он уже достаточно хорошо изучил ее тело, чтобы безошибочно подвести к оргазму, но не спешил этого делать.

Раздразнить Эмбер было недолго, пылкости ей было не занимать. Северус отстранился, наблюдая, как она закусила губу, чтобы сдержать стон разочарования. И, надо признать, ему очень нравилось, что он видел. Эмбер, действительно красивая, с очень женственными формами, сейчас беззастенчиво была вся на виду. Пучок распался, темные локоны рассыпались по плечам, глаза подёрнулись поволокой, влажно поблёскивали приоткрытые губы.

Видя, что Северус не спешит продолжать, она попробовала дотянуться до пуговиц его сюртука, но он мягко отстранил ее руку. Тогда Эмбер сжала коленями его бедра, чуть выгнулась вперед и сама начала ласкать свою грудь, пощипывая влажные от его слюны соски. А вот это было слишком…

Крепко взяв ее за бедра, он сдернул ее к краю кресла, а затем снова отстранился, чтобы перевернуть на живот, успев подсунуть под грудь подушку для большего удобства. Эмбер перекинула волосы на левое плечо, и хотела было оглянуться, но он властно опустил ладонь между лопаток.

Звякнула пряжка ремня. Одна, две… Эмбер знала, что у него брюки с ширинкой на пуговицах. Пять, шесть…

Ей казалось, что воздух звенит от напряжения. Толчок. Стон… его ли, ее?

Она приподняла бедра, встречая его движения, прогнулась в спине, когда его большие пальцы скользнули в ямочки на пояснице. Северус больше не медлил, он размашисто двигался, подбадриваемый ее несдержанными стонами и вскриками. Эмбер вцепилась в края подушки, выгнулась еще сильнее и забилась под ним. Он замедлился, смакуя ее дрожь, но надолго его не хватило.

Усевшись на пятки, он притянул ее к себе, обнимая за талию и утыкаясь носом в ее волосы. Она откинула голову ему на плечо и облизала пересохшие губы.Снейпу пришлось хорошенько сконцентрироваться, чтобы призвать бутылку самого легкого вина с другого конца гостиной. Улыбнувшись, Эмбер сделала прямо из горла пару крупных глотков и довольно вздохнула.

— Хорошо… — протянула она, потягиваясь, как сытая кошка.

— Хорошо, — согласился Северус. — Устала? Как твоя шея? — уточнил он, касаясь губами плеча.

— Гм… Требует твоего внимания, — она решительно поддержала его игру, тем более спать уже совершенно расхотелось; голос его более хриплый, чем обычно, вызвал новую волну мурашек по спине.

Небольшой укус подтвердил ее догадку.

— Наверху, — она мягко отстранила его руку, обвивающую ее талию, и встала.

Подобрав с пола блузку, доходящую ей до середины бедра, и накинув ее на голое тело, Эмбер направилась к лестнице. Ей хотелось оглянуться, убедиться, что Северус следует за ней, так тихи были его шаги. Но только у двери она обернулась, чтобы взять его за руку и завести в спальню. Приветственно вспыхнули свечи.

Еще не дойдя до кровати, она ленивым движением плеч позволила рубашке соскользнуть на пол под пристальным взглядом Снейпа. Только ради этого стоило ее надеть внизу. Затем она забралась на кровать и устроилась сидя по-турецки спиной к краю. Он действительно начал разминать её шею, умело находя зажатые мышцы. Эмбер рвано вздыхала от особо болезненных манипуляций, но затем расслабилась. Покрасневшая кожа требовала успокоения. Мягкие поглаживания, затем и поцелуи. Все таки шея у нее чертовски чувствительная. Но если во время массажа она еще могла сдерживаться, то теперь терпения уже стало не хватать. Она откинулась назад, чувствуя обнаженной спиной его нагое тело. Когда успел?

Молчание, не считая вздохов. Эмбер развернулась и привлекла его к себе. В этот раз свечи горели ярче обычного, раньше Северус приглушал свет. Сейчас же он жадно разглядывал и гладил ее тело, заставляя жарче отзываться и выгибаться навстречу. В какой-то момент он, поцеловав коленку, закинул ее ногу себе на плечо. Блестящие глаза, кожа покрытая капельками пота, никакого стеснения. Она протяжно застонала, он чувствовал напряжение ее тела, еще немного. Её ладони скользили по его рукам и груди, она пыталась ухватиться чтобы притянуть его. “Ближе, ближе…”. Он понял и опустился на нее всем телом. Она вполне могла его поцарапать, если бы пальцы не соскальзывали на мокрой спине, а вот зубы в момент кульминации определенно оставили след на плече.

Ведьма? Горячая штучка? Северус не мог и не хотел придумывать подобные слова для нее, но случившееся ставило его перед фактом — он едва не сорвался. Эмбер как раз осталась крайне довольна, он чувствовал как мощно было ее желание и наслаждение. Сил не было даже разорвать объятья, он так и уснул. На ней. В ней.

Даже утром, проснувшись перед рассветом, он до последнего лежал в ее объятьях, слушал, как глубоко и ровно она дышит, словно это спокойствие передавалось ему. Прежде чем встать, принести ей зелье и по привычке убрать следы бурной ночи, с некой досадой, он поймал себя на отголоске сожаления.

Начинался новый день. Первый солнечный луч обрушивается ледяным хлыстом. Сегодня у него есть силы выдержать это, не искусав губы в кровь. Новый день, новая попытка все исправить.