Поединок со сфинксом (джен)

Весь день над городом стояла душная влажная марь.

К вечеру чуть запрохладило — над дальними холмами копилась мрачная грозовая туча, угрюмая и зловещая, точно вражеская рать, собиралась с силами, висела над горизонтом непроглядным сизовато-черным занавесом; иногда эту темную тушу пропарывали яркие беззвучные вспышки зарниц. Над холмами тяжело ворочался и сердито ворчал, словно некстати разбуженный медведь, отдаленный гром. Забияка-ветер, с наступлением темноты изрядно покрепчавший, забавлялся тем, что гонял над тротуаром невесомый целлофановый пакет, то и дело подбрасывая его в воздух; редкие прохожие отчаянно торопились по домам, опасаясь внезапно оказаться под проливным дождем — и всё вокруг затихало, замирало, вязко застывало в бесконечном томительном ожидании…

— Кажется, ночью будет гроза, — задумчиво предсказала Мамаша. И Антиплащ в кои-то веки был с ней согласен — шрамы у него на запястьях начали настойчиво напоминать о себе еще прошедшей ночью, сигнализируя о грядущей перемене погоды.

— Ладно, тем лучше, — хмуро заметил он, — это нам только на руку. В таком случае веерное отключение электричества в городе не вызовет никаких подозрений. Случаются же, надо полагать, у вас энергетические коллапсы — особенно при «неблагоприятных погодных условиях», э?

— Ну, как у всех. Или у вас что, они не случаются?

— Еще как случаются, Мамаша! — Антиплащ многозначительно ей подмигнул. — И вы, наверное, даже догадываетесь, почему.

…К полуночи все было готово.

— Фонари?

— Есть.

— Маски?

— Взяли.

— Пушки?

— Готовы.

— Перчатки?

— Надеты.

— Рации? Моя — в кармане. Мамаша, где ваша?

— При мне.

— Громила?

— Все тип-топ, не ссы, белобрысый…

— У Балбеса тоже есть рация?

— Да.

— Хорошо. Ну, я полагаю, еще раз обсуждать все предстоящие действия не имеет смысла. Каждый знает, что он должен делать… и чего — не должен. Громила!

— Ну, чего тебе опять?

— Никакой самодеятельности, понятно? Делать только то, что я говорю. Глупостей не морозить, дубинкой попусту не размахивать и силушку свою молодецкую соразмерять, короче, во избежание… Все ясно?

— А если охрана будет сопротивляться? Мне их уговорами и «будьте любезны» носом в пол укладывать, да?

— Наша задача — сделать так, чтобы у них не осталось на сопротивление ни шанса. —Антиплащ придирчиво ощупал собравшихся вокруг обеденного стола подельников оценивающим взглядом, точно проверяя на прочность. — Какие еще у кого вопросы?

Все молчали… Мамаша протирала краем носового платка очки. Балбес нервно грыз ногти. Мегавольт уныло съёжился на стуле, обхватив плечи руками, точно его знобило — о, он-то прекрасно знал, что его ждет… Квага крутил головой и беспокойно ерзал на месте — то ли от волнения, то ли от нетерпения. Обжора потягивал через соломинку сок из бумажного пакета. Бушрут сидел, выпрямив спину, глядя прямо в стол перед собой — и что-то быстро и неразборчиво (молитву или заклинание?) шептал себе под нос. Громила зловеще щерился, поигрывая резиновой дубинкой…

— Все готовы? — хрипло спросил Антиплащ. — Ну, пошли!

Во дворе клубилась темнота. На горизонте по-прежнему мелькали всполохи, и порой, завывая и взметая столбы пыли, вдоль улицы прокатывался резкий порыв ветра, но дождя не было — видимо, ночь предстояла ветреная, но сухая, с отдаленными громовыми раскатами и редкими зарницами. Гроза шла где-то в стороне… Друг за другом сообщники забрались в фургон и расселись на узких скамейках вдоль бортов: Мегавольт был бледен, но решителен, Бушрут копался в своей сумке, чем-то там шуршал, стучал и звякал, Квага отсутствующим взглядом изучал пятно на потолке. Обжора хрустел чипсами; за стенкой, в кабине, Мамаша громко распекала Балбеса за очередную дырку на свитере. Громила, набычившись и втянув голову в богатырские плечи, задумчиво крутил в руке пистолет. Антиплащ, потирая ноющие запястья, покосился на него с угрюмым неодобрением.

— Поаккуратней с оружием… Никакой мокрухи, понятно? Мы — взломщики, а не убийцы, и трупы я на себя брать не собираюсь. Чего и тебе настоятельно рекомендую.

— Ну, ну, — насмешливо отозвался Громила, — давай, поучи меня, с какого конца ложку держать. Выскочка сен-канарский, непризнанный криминальный гений, блин! А без тебя мы не разберемся, что нам на себя брать и чего не брать, да? Раскомандовался он тут, видите ли, сволота подзаборная…

Антиплащ понимающе ухмыльнулся.

— А тебе что, тоже покомандовать охота, да некем? Или, может, командирка маловата?

Громила побагровел. Резко вскинул голову и заиграл желваками, его черные свирепые глазки сверкнули недобро.

— Заткни пасть, белобрысый! Нашел, кого поучать! Каждый раз, когда ты начинаешь пыжиться от самодовольства и корчить из себя пахана, мне, черт побери, хочется смеяться!

— А когда ты начинаешь пыжиться от самодовольства и корчить из себя пахана, мне, черт побери, хочется плакать, — эхом отозвался Антиплащ. — Уж настолько это нелепое зрелище…

— Да прекратите вы, оба! — Бушрут досадливо поморщился. Он нервничал перед предстоящей авантюрой, и потому сидел как на иголках — а также (что нехарактерно) был сегодня зол, взвинчен и склонен раздражаться по пустякам. — Опять завели шарманку… Уши уже вянут вас слушать.

Даксбургские улицы были тихи и пустынны — ночь и ожидание грозы предсказуемо разогнали горожан по домам. К тому же серый неприметный фургон вовсе не рвался в центр города, предпочитая проскальзывать тихими окраинными переулочками; остановился возле невысокой кирпичной будки местного энергоузла. Чуть поодаль, за деревьями, на соседнем холме виднелось здание скруджевского Хранилища, почти полностью погруженное во тьму — лишь в угловых окнах первого этажа, на посту охраны горел приглушенный желтоватый свет. Выбираясь из фургона вслед за Антиплащом, Мегавольт, несмотря на стоявшую в воздухе крепкую духоту, зябко поёжился.

— Сколько времени?

— Почти час ночи. Пора.

Монтировкой Антиплащ сшиб замок на дверях будки и распахнул коротко лязгнувшие, с изображением молнии, восклицательного знака и надписи «Danger», железные створы. Мегавольт, нервно переступая с ноги на ногу, суетливо облизывая губы и то и дело почесывая ногтем переносицу, сосредоточенно потирал друг о друга кончики пальцев.

— Все в порядке, Мегс?

— В порядке… — пробурчал Мегавольт. — Что мне, в первый раз, что ли? Отойди, а не то поджарит. — Не оглядываясь, он, стиснув зубы, подтянул перчатки, поправил шлем, пару раз, словно для пущей храбрости, глубоко вздохнул и, секунду помедлив, решительно шагнул внутрь будки.

— Во дает! — Гавсы смотрели ему вслед, точно смертнику. В небе в этот момент полыхнуло особенно сильно — промчался по улице резкий порыв ветра, всколыхнул неподвижную листву деревьев; затрещали протянутые над улицей провода. В будке что-то хлопнуло и зазвенело, выплюнуло сноп трескучих голубых искр — и все вокруг погрузилось во тьму: погасли фонари, вывеска ночного кафе на противоположной стороне улицы, редкие огни в домах, погас желтоватый огонек на первом этаже Хранилища… но тут же — как и следовало ожидать! — вспыхнул снова: включился аварийный генератор, установленный в подвале здания. Над городом, громыхая, точно телега, нагруженная железными бочками, прокатился оглушительный громовой раскат — и затих вдали, во мраке за соседними холмами. Мегавольт, судорожно хватая ртом воздух, на дрожащих ногах вывалился из будки и ничком упал на траву; его с головы до ног колотило крупной непроизвольной дрожью.

— Мегс! — к нему сунулся встревоженный Квага. — Мегс, ты в порядке?

— В фургон, быстро! — прошипел Антиплащ. — Едем к Хранилищу!

Бушрут и Квага помогли Мегавольту подняться и втащили его в фургон. Мегса все еще трясло, но уже с меньшей силой, по кончикам его пальцев то и дело пробегали бледные голубоватые искры, он болезненно скорчился на лавке в углу, постанывая и судорожно клацая зубами. Отыскал глазами Антиплаща.

— П… п-п…

Главарь склонился к нему:

— Что?

— Импульсную п-пушку… З-задействуй… П-приведи в готовность…

— Где пульт?

— В б-барсетке… Там! — Мегавольт показал пальцем куда-то в угол. И, закрыв глаза, бессильно откинул голову на лавку — не то уснул, не то потерял сознание… Квага в ужасе затряс его за плечи.

— Мегс! Мегс, очнись! Что с тобой?

— Во дьявол! — не столько со злостью, сколько удивленно сказал Громила. — У вас что, всегда так? Чего это он, а?

— Пропусти через себя ток в десять тысяч вольт, и сразу узнаешь, чего это он, понял? — яростно, со слезами в голосе крикнул Квага. — Тебя бы так шибануло…

— Ну-ну, — едва слышно, слабым голосом пробормотал Мегавольт, — уже все… все прошло. Сейчас… оклемаюсь… — Он тяжело, с присвистом дышал, и руки его все еще мелко подергивались; он крепко сжал их в кулаки, чтобы унять наконец эту конвульсивную дрожь. — Сейчас… все будет о'кей… — Он попытался приподняться и сесть — но тут же рухнул обратно на лавку, одолеваемый слабостью и неудержимым головокружением. Коротко застонал и закрылся ото всех локтем…

Бушрут смотрел на него с тревогой.

— Антиплащ, — негромко окликнул он главаря. — Похоже, Мегс с нами не ходок.

Антиплащ с раздражением оглянулся через плечо. На секунду на лице его мелькнула тень досады и замешательства — но он тут же принял решение:

— Пусть остается в фургоне. Справимся без него.

— Чего это, а? — Громила возмутился. — Без него? Мы, значит, копам на рожон полезем, а он будет в тылу отсиживаться, а? А если его способности нам еще понадобятся?

— Ему надо восстановиться, козел. Это раз. А во-вторых — он свое дело сделал, теперь очередь за нами… Каждый делает свою работу, ты что, этого еще не понял?

— Понял, понял! А кто, черт побери, запустит нам лифт?

— Какой лифт? — Обжора в недоумении крутил головой. — Вы же говорили, что лифт работает на аккумуляторах!

Мегавольт, тяжело переводя дух, пояснил сквозь зубы:

— Верно, на аккумуляторах… но дело в том, что… после того, как будут открыты двери шахты, лифт отключится автоматически… это элементарная техника безопасности, знаете ли. И, если его никто не запустит… взломщики не сумеют выбраться из бункера… А панель управления находится на чердаке здания… кто-то должен подняться туда и набрать там код операции. Это несложно…

— Я это сделаю! — загорелся Квага.

— Ты-ы? — Громила презрительно выпятил губу. — Да ну? Правда?

— Я… напишу тебе код. — Мегавольт вырвал лист из блокнота и дрожащей рукой нацарапал на нем несколько символов. — Вот, это код запуска для лифтовой системы… Только ты, это… смотри, поаккуратнее там… не заблудись... и ничего не перепутай...

— Ага. — Квага сложил листок пополам и сунул его в карман.

— Дай сюда! — буркнул Громила, протягивая к нему руку. — Я бы тебе, придурку, и посуду мыть не доверил, не то что запускать лифт! Лучше я сам этим займусь.

— Нет! — Антиплащ предостерегающе посмотрел на него: уперся в него взглядом, точно железным багром. — Ты мне нужен на посту охраны. Кто-то должен стоять на шухере, контролировать входы-выходы и держать сторожей на мушке, ага? А у тебя фактура для этого очень уж подходящая…

Громила криво усмехнулся.

— Ну да, ну да. Самое опасное дело на меня вешаешь? Как шкурой рисковать и под пули подставляться — так Гавсы впереди всех, а как добычу делить — так занимайте очередь в самом конце! — Скрежеща зубами, он в ярости сгреб Антиплаща за грудки. — Так, по-твоему, да?

Антиплащ (к счастью) ответить не успел: в этот момент Балбес резко дал по тормозам — фургон качнуло, и спорщики, сбитые с ног, с руганью и проклятиями повалились друг на друга и на стенку кабины. Скрежеща тормозами, машина остановилась: грабители были у цели.

— Да уймитесь вы наконец! — с раздражением простонал Бушрут. — У нас вообще ничего не выйдет, если вы станете собачиться из-за каждого пустяка. Давайте сначала сделаем дело, а? А потом творите что хотите, хоть поубивайте друг друга, мы вам только спасибо скажем! — Он сильным толчком откатил тяжелую дверцу кузова. — Вот и Хранилище.

Фургон стоял за деревьями на Гиллфорд-стрит — до смутно белеющего в конце тополевой аллеи здания банка оставалось не более полумили. Грабители выбрались из машины и рассредоточились в тени под деревьями — место было тщательно осмотрено и выбрано заранее. Балбес отогнал фургон на боковую дорогу — так, чтобы в нужный момент бросить машину наперерез автомобилю, едущему по Гиллфорд-стрит. К Антиплащу подошла Мамаша, упакованная в синий тренировочный костюм размера XXXL и оттого похожая на гигантского голубого осьминога из старых японских сказок.

— Все готово?

— Да. Я включаю импульсную пушку…

Антиплащ вынул антенну, утопил в гнезде красную пусковую кнопку дистанционного пульта — и вслед за этим плавно крутанул регулятор мощности. Мамаша внимательно смотрела в сторону Хранилища — все зависело от того, погаснет ли сейчас свет в окнах первого этажа… Но ничего не происходило — секунду… другую… третью…

— Слишком далеко... Нужен усилитель сигнала... Давай максимальную мощность! — прохрипел Мегавольт из фургона.

Антиплащ резко крутанул регулятор до отказа. Все оцепенели от напряжения: Громила, Квага, Репейник... даже Обжора, кажется, на секунду перестал жевать. Прошло еще мгновение... два… и Хранилище погрузилось во тьму.

— Сработало, — прошептала Мамаша. И горделиво, торжествующе огляделась, словно все происходящее было сугубо делом её рук и личной профессиональной заслугой. — Сработало, черт побери! Нет, вы это видели, а? Сработало, парни!

— Видели, видели. А вы ожидали чего-то другого? — Антиплащ, жуя травинку, небрежно посмеивался. Если он и разделял это ликование и бурный мамашин восторг, то явно считал ниже своего достоинства ему столь безудержно предаваться. — Тихо, ждем. Теперь, согласно моим предположениям, они должны вызвать мастеров из "Даксбург энерго"… Надевайте маски!

…Медленно, по капле, сочилось время. Шумели под ветром деревья над головой. На горизонте беззвучно поблескивали зарницы. Тучи над головой то сходились, то расходились, и в открывающиеся прорехи время от времени стыдливо заглядывала луна. Где-то в городе время от времени приглушенно завывала автомобильная сигнализация, отрывисто взлаивала собака, гулко хлопала незапертая калитка… Мамаша беспокойно переминалась с ноги на ногу, Антиплащ, скрестив руки на груди, невозмутимо подпирал плечом ближайшее дерево, Громила, что-то сердито шипя сквозь зубы, нетерпеливо метался туда-сюда вдоль обочины и вертел в руке пистолет.

— Проклятие! Где они там пропали? Может, охранники решили никого не вызывать? Сколько шансов на то, что они первым делом решат обратиться в полицию, а?

Мамаша пожала плечами.

— Пятьдесят на пятьдесят. Хотя поломка подстанции — дело явно не для полиции. А Скруджа в городе нет…

— Зато Черный Плащ есть, — проворчал из темноты Квага.

— Похоже, самое время перекусить! Я прямо проголодался от волнения! — Обжора плюхнулся на траву, извлек из кармана завернутый в бумагу пакет с бутербродами и вновь принялся аппетитно жевать…

— Тихо, — негромко сказал Бушрут.

Он сидел на корточках, прикрыв глаза и приложив обе ладони к земле, словно слушая кончиками чувствительных пальцев вибрацию почвы — и сейчас быстро поднял голову. Глаза его странно и напряженно блеснули в темноте.

— Антиплащ! Машина.

Главарь подобрался.

— Где? Далеко?

— Не дальше, чем в полумиле отсюда. Явно не легковая, но и не настолько тяжелая, чтобы сойти за фуру. Скорее всего — минивен или небольшой грузовичок. Приближается…

— Это они. Все по местам, живо! — Антиплащ схватился за рацию. Только бы чертова связь не подвела! — Балбес!

— Да. Слышу, — отозвался из фургона Балбес.

— Они едут. Ты готов?

Балбес издал какой-то странный звук — не то икнул, не то охнул.

— Д-да…

В конце улицы блеснул яркий свет фар.

— Вот они!

— Ты уверен?.. — пробормотал Балбес — и тут же выключил рацию. Как раз в этот момент из круговерти туч вновь выглянула луна, ясно осветила пустынное шоссе и мчавшийся по нему крохотный грузовичок с яркой желтой полосой на борту — всем известной в городе эмблемой «Даксбург энерго». Он был уже совсем близко… В сотне ярдов… в полусотне… в двух десятках… Поравнялся с местом засады…

Балбес резко вдавил в пол педаль газа. Серый, вороньей расцветки разбойничий фургон выскочил наперерез желтой канареечной машинке — раздался панический скрежет тормозов, звук удара железа о железо и звонкий дребезг разбитой фары… Грузовичок протащило по асфальту несколько метров боком и развернуло поперек дороги. Прежде, чем его водитель и пассажиры успели прийти в себя, Антиплащ тигриным прыжком метнулся к автомобилю, распахнул дверцу кабины и ткнул водиле в лицо дулом пистолета.

— Это налет! Выходи из машины, живо! Ну?! Десять грамм свинца в лоб хочешь получить, тюфяк?

Водила не заставил себя упрашивать… Громила, подскочивший к машине с другой стороны одновременно с Антиплащом, за шиворот вытащил из кабины его напарника. Еще двоих Мамаша, Обжора и Квага выгнали из кузова грузовичка на обочину — испуганных, недоумевающих мужичков в зеленых рабочих комбинезонах: они были обычными электриками и монтерами и сопротивляться даже не пытались, тем более что в распоряжении явно превосходящих сил противника имелись кастеты, дубинки и внушительного вида черные "беретты"…

— Раздевайтесь! — прорычал Громила. — Ну, живо! — О, это был его звездный час: Гавс-старший явно чувствовал себя в своей стихии и взахлеб упивался осознанием своей силы и полнейшей власти — над безоружными, растерянными и испуганными людьми. — Пошевеливайтесь, я кому сказал! Кто будет последним — получит дубинкой в брюхо, понятно?

Деваться было некуда… Дрожа, бедолаги поспешно скидывали с себя зеленые штаны и куртки с желтой эмблемой фирмы на нагрудном кармане. Всех четверых, закованных в наручники, их затолкали в серый разбойничий фургон и рядком усадили на лавку — под присмотром Мегавольта, который, приподнявшись, скорчил из угла такую зверскую рожу, на какую только был способен (наверно, ему самому она представлялась поистине свирепой и угрожающей, хотя на деле больше напоминала жалкую гримасу человека, мучимого зубной болью). Они с Балбесом должны были этапировать пленников куда-нибудь за город, подальше в лес, и высадить там на обочину — а потом вернуться в Даксбург и встречать в условленном месте остальных подельников... которых тем временем поджидал притаившийся в конце улицы белый безмолвный сфинкс.