De dos caras: Mazmorra* (джен)

— Он точно сказал — не выходить? — в очередной раз спрашивает Рон. Горло у него саднит, и он часто трогает рану на шее.

— Сказал, лучше оставаться здесь, — снова напоминает Джордж, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри уже все колотится, словно его бросили в зал ожидания перед судом. Гарри не запрещал им выходить, но Джордж предпочитает оставаться на месте.

— И когда нам его ждать? Может, сходим, проверим, что вокруг, осмотримся?

Джордж кидает на брата усталый и несколько раздраженный взгляд.

— Я не хочу повторения, Рон, — он проводит пальцем по горлу.

Рон тяжко вздыхает:

— Где Гермиона? Она заходила, пока я спал?

— Заходил только Гарри, — Джордж не упоминает о вынужденном сне брата.

— Он что-то еще сказал? Про это место?

— Паршивое, как и все, что здесь происходит.

— Ну, так чего же мы ждем? Самое время отсюда убираться.

Что-то внутри подсказывает, что лучше не выходить из комнаты. Но снова полагаться на Гарри Поттера Джордж не собирается.

— Пожалуй, ты прав, — решительно произносит он, отбрасывая страх и предубеждение. — Пошли.

И они покидают комнату, а затем и общий зал, в неведении стремясь навстречу собственной казни.

* * *

Молодой вампир проводит Малфоя по темному тоннелю с зелеными фонарями к узкому проходу со скошенными ступеньками, ведущему наверх, к Гекхалу. Тот стоит на небольшом подобии балкончика, больше похожего на обрыв. А внизу кишат низкосортные вампиры, и они явно чем-то обеспокоены.

— У нас проблемы, — стоя спиной к нему, начинает Гекхал. — Кто-то нарушил уговор. Равновесие с ликанами нарушено, и они уже вырыли из-под земли нескольких моих охотников и убили, — Гекхал разворачивается к Малфою и кивает молодому вампиру. Тот уходит.

— Началась суета, никто не захотел сегодня выходить на охоту, а мне нечем их успокоить, — Гекхал кидает раздосадованный взгляд на Малфоя, но при этом уголки его губ ползут вверх. — Но ты как раз смог бы мне помочь.

— Я? Каким же образом? — удивляется Малфой.

— Все дело в прибывших сюда волшебниках. Со слов главаря ликанов — Собаки, именно они убили почти всю стаю, а после благополучно попали ко мне. И теперь они требуют отдать им двух рыжих — иначе на меня и на всех вампиров ляжет клеймо убийц, и начнется война.

Видит судьба, Малфой старался спасти их жизни.

— Но это твои гости, и я бы хотел услышать твое решение. И по выпавшей возможности, оценить твою мудрость, как напарника, — Гекхал подходит ближе и приглашает Драко следовать за собой.

— Это точно? — Драко идет за ним, стараясь вникнуть в ситуацию и прекратить прокручивать в голове разговор с Гермионой.

— Что именно, Малфой-младший?

Отчего-то Малфою не нравится это обращение. Возможно, от него ждут, что он будет действовать, как отец, и постоянно сравнивают его с Люциусом.

— То, что это Уизли убили?

— Уи... кто? — удивляется Гекхал.

— Так их зовут. Рыжих. Я люблю называть вещи и людей своими именами, — уточняет Драко, стараясь уклониться от неприятно удивленного взгляда Гекхала.

— Это очень странно — знать имена тех, кого забьют на еду.

Драко вновь передергивает, и он раздражается:

— Я еще не свыкся со здешними правилами и, более того, не решил, как я к ним отношусь.

Гекхал улыбается.

— Поверь мне, нравятся они тебе или нет — никто не спрашивает. Они существуют давно, и, уж прости, ты не тот, кто будет их оспаривать или менять. Нам сюда, — они спускаются, и Драко замечает, как Гекхал считает шаги.

— Да? А не ты ли не так давно говорил о жажде перемен?

— Другого рода перемен... и ты не против, если я буду звать тебя по имени?

Драко кивает.

— Так вот, Драко, здесь нужны перемены в общепринятых правилах и законах. Расширение места, понимаешь? — он указывает назад на кишащую вампирами пропасть. — Их слишком много, эволюционируют они медленно. А все почему? Очень строг запрет на использование волшебной крови, и, следовательно, лишь у немногих получается быстро меняться. Остальным же потребуется вечность. И теснота. Она порой меня удручает, — он вымученно улыбается.

— Ты не ответил про Уизли, — Малфой не игнорирует слова Гекхала, но, похоже, Грейнджер плохо влияет на его мозг, и решать столько задач сразу он не в силах, по крайней мере, сейчас.

— Действия определяют судьбу. Одна из фраз Ваукхала. Их уже убили. Я в этом больше чем уверен. И я не могу подвергать опасности своих вампиров и гостей. Нельзя просто прийти, уничтожить с десяток ликанов и...

— Убили? Уже? — Драко чувствует, как волосы на голове встают дыбом, а к щекам приливает кровь.

— Да, — пожимает плечами Гекхал, — как только ликаны выдвинули требования, я сразу же согласился. Мне не нужны такие враги, Драко. И, уж тем более, я не думаю, что тебя это сильно расстроит. Если быть честным, я просто хотел тебя проверить, — он улыбается и разводит руки в виноватом жесте, — и меня обрадовало твое желание во всем разобраться, но поверь, в данном случае это лишь пустая трата времени — я уже все проверил. Они действительно убили почти всех сородичей Собаки.

— Почему его так странно зовут? — пожалуй, это последнее, что сейчас интересует Малфоя, но он в ужасе старается скрыть нарастающую панику. Не то чтобы он беспокоился о Уизли. Их судьба его бы вовсе не заботила, если бы не Поттер. Малфой боится его реакции.

— Обычное имя для ликана. Не будут же его звать... Эдвардом или Люциусом, — Гекхал снова смеется, но Драко не разделяет его веселья. — Да, ты, пожалуй, прав. Тебе еще стоит привыкнуть к кое-каким вещам, — он вытирает выступившие слезы и кивает, приглашая идти вперед. — Пошли, времени в обрез. Нам нужно на Сводку.

— Сводку?

— Нет времени. Заходи, — и Гекхал пропихивает Малфоя через узкий, совершенно незаметный на первый взгляд проход в середине спуска с холма.

Внутри оказывается очень тесное округлое помещение с большим бетонным столом, неудобными бетонными камнями-стульями и единственной керосиновой лампой посередине. За столом сидит Министр Магии, Дамблдор, Умелый, еще одна свинья помоложе — Драко эту тварь, кажется, видел, но не помнит имени — и… Поттер. Сказать, что Малфой удивился — ничего не сказать. Он рад, что помещение маленькое и негде падать. Он оседает на каменный стул и не может произнести ни слова.

Гекхал садится рядом и кивает:

— Ну что ж, приступим, господа. Умелый, начинай.

— Благодарю, Гекхал. Я буду краток. Впрочем, как обычно. Но сначала я хочу выразить свою благодарность за сдерживание слова и Равновесия в отношении моего Господина, мистера Малфоя.

Гекхал одобрительно кивает:

— Не стоит благодарностей, мы — одни из тех, кто чтит Правила, несмотря ни на что.

Умелый кивает в ответ и Малфой задумывается, что это, похоже, местный обычай — доброжелательно кивать и обмениваться любезностями. Он украдкой смотрит на Поттера — тот кажется вполне спокойным, и Малфой очень сомневается, что он в курсе участи Уизли.

— Что ж, позвольте приступить. На Поверхности творится распутство и хаос, что было ожидаемо. Приближение к Точке Невозврата, по моим подсчетам, займет около недели, возможно, двух, но не больше — однозначно.

— Так, хорошо... Тод, ваше слово, — Гекхал кивает, указывая ладонью на Макдея.

— Благодарю. У меня хорошие новости и плохие одновременно. Хмурый все еще жив и просит о помощи. А темная сущность очень сильна и набирает обороты. Я сделал, что смог, касательно запертых там волшебников, но он постоянно бдит. И бесстрашию его нет предела.

— Насколько все плохо? — это Поттер, но Драко словно его не узнает. Он сидит с сосредоточенным и несколько обреченным выражением лица, и на какое-то мгновение Малфой задается вопросом — не заставили ли его? И если заставили, то кто — Дамблдор? Этот бессмертный, по всей видимости, старик очень коварен и умен.

— Как это выходит, что вы живы, профессор? — Малфой словно со стороны слышит собственный голос.

И водянистые глаза Дамблдора обращаются к нему:

— Мистер Малфой... Эту увлекательную историю я вам поведаю позже, сейчас решаются важные вопросы...

— Поттер! Посмотри на меня, что ты сидишь, уставившись в пол?! — опять же внезапно для самого себя Малфой кричит. Гарри поднимает на него тяжелый взгляд, очевидно, желая, чтобы Драко замолчал как можно скорее.

— Что, удивлен, что я тоже здесь? Как же, в твоей свите появилось место для жалкого Малфоя, не так ли? Или… дай, я угадаю — ты злишься на меня из-за Уизли? А ты в курсе, что их давно уже убили или сожрали?!

— Не стоит это так называть, — начинает Гекхал, но Малфой бьет руками по столу:

— Помолчи, я не закончил! Ну, так что, Поттер? Я все еще говорю не вовремя, и стоит послушать умные речи не так давно умершего старика?!

— Лечебная комната все еще открыта, и ты бы мог... — старается усмирить его Гекхал.

— Заткнись, я сказал! — выплевывает Драко в сторону Гекхала и вновь обращается к Поттеру: — Если ты не слишком тут занят, Поттер, я буду снаружи, — и он покидает душную комнату, вытирая пот со лба ладонью.

— Это правда? — выгибает бровь Поттер. — То, что он сказал про Уизли?

— Это было вынужденным решением, Гарри, — начинает Дамблдор, но Гарри перебивает:

— Вынужденным решением? — переспрашивает он. — И чьим именно?

— Моим в первую очередь... — Гекхал слышит яростный крик оглушающего проклятия и, не успев ничего понять, сваливается на стол, разбивая себе лоб.

Гарри тяжело дышит и прячет волшебную палочку обратно в карман.

— Я был вынужден, — сообщает он Дамблдору, бросает на него далеко не добрый взгляд и уходит вслед за Драко.

— По всей видимости, эта война унесет куда больше невинных жизней, чем когда-либо, — Дамблдор снимает свои очки и медленно протирает их. — Он не готов, и, боюсь, обсуждать его участие как Посвященного будет бессмысленным.

— Да, мистер Дамблдор, вы совершенно правы, — соглашается Умелый, — и я, в свою очередь, прошу извинить моего хозяина, он...

— Не нужно извинений, Умелый. Нам нужно найти решение как можно скорее, с участием Гарри Поттера и мистера Малфоя, или без них. Льстивый, прошу вас, заберите пострадавшего в Лечебницу.

Маленький свин кивает и с помощью магии левитирует Гекхала из помещения. При этом он все время поглядывает на Умелого, будто ожидая одобрения своим стараниям.

— Ликаны после случившегося никогда не будут на нашей стороне, а Посвященные, по всей видимости, распались, — подытоживает Тод. — Или остается какая-то надежда на мистера Поттера, мистер Дамблдор?

Дамблдор разводит руками:

— Боюсь, если какая-то надежда и осталась, ее слишком мало. На этот раз надеяться на Посвященных будет крайне опрометчивым. Тод, скажи мне, есть ли еще какой-то способ открыть клетки и высвободить Стражей?

— Если ждать самого конца, Сизые выпустят их сами, но тогда не будет пощады никому. Они заберут всех. Тех, кто начал войну, и тех, кто бездействовал и не остановил ее.

— Что ж, в таком случае нам стоит прибегнуть к любому методу, даже к тому, который мне совершенно не нравится.

* * *

— Пошли, — Поттер подходит сзади, хватает Малфоя за плечо, и они быстрым шагом удаляются от секретного прохода, где все еще идет Сводка.

— Что за спешка, Поттер, куда ты меня тащишь? — вырывается Малфой.

— Подальше от этого гребаного места.

— У тебя есть какой-то план? Или ты хочешь...

— Убраться отсюда — вот что я хочу. Для начала. У меня есть портключ. Где этот чертов выход?!

— Хватит меня держать, никуда я не денусь, — Малфой вырывается и отряхивает одежду. — Мы за Грейнджер — и наверх?

Гарри кивает:

— И побыстрее. У меня плохое предчувствие.

— Тогда нам сюда, — и они сворачивают в тоннель. Драко его хорошо запомнил по зеленым огням.

В зале вампиров оказывается пусто, а Гермиона находится в комнате, где были Рон и Джордж. При виде Малфоя и Поттера она пугается.

— Нам пора. Собирайся, если тебе есть что забрать, и пошли, — нервно обращается к ней Поттер.

— Что-то случилось? Где они, Гарри?

— Мы как раз идем за ними, и поскорее, — Гарри старается, чтобы его голос звучал не слишком напряженно, и кидает предупреждающий взгляд на Малфоя. Тот кивает, хотя вовсе не собирался ничего рассказывать Гермионе.

Вслед за Драко они поспешно выходят из зала. Он выводит их в удаленный от главного зала тоннель, в надежде, что магия здесь меньше действует — на случай неудачной аппарации.

Гарри велит им держаться за него и бросает слона вверх. Их засасывает, они проносятся сквозь миры и наконец оказываются в знакомом Гарри доме. Он хмыкает. Это дом Грейс, и наверняка он пуст — ведь он оставил ее одну во Втором Подземелье.

— Вот и все, — говорит он. — Заколдуйте все окна и двери. Никто не должен войти.

— А где Рон и Джордж?

Малфой кидает на Поттера озадаченный взгляд и качает головой. Но тот снова велит не задавать вопросов и наложить защиту, словно за ними кто-то гонится.

* * *

Гарри запрещает покидать дом. Помимо магической защиты, он вручную заколачивает двери и окна.

— Что-то пошло не так? Умоляю, Драко, расскажи мне! — Гермиона в дверях хватает Драко за руку. Поттер упорно не хочет ничего ей рассказывать, и Малфой злится. Этот сукин сын свалил на него ответственность за объяснение с Гермионой. Он отдергивает руку:

— Почему бы тебе еще раз не попытать удачи с Поттером?

— Потому что он упрям, и это бесполезно. Прошу, расскажи мне, — ее карие глаза прекрасны, и этот умоляющий взгляд... Как бы ему хотелось, чтобы она просила о чем-нибудь другом...

— Мы с Поттером решили покинуть Подземелья, — выдыхает он, стараясь не сказать лишнего, но тщетно. Разумеется, Грейнджер такого ответа недостаточно.

— Драко, прошу тебя…

У нее веснушки. Так нелепо, но Драко не может сдержать улыбки, и Гермиона удивляется:

— Что смешного?

Он пожимает плечами:

— Прости, это все, что я могу тебе сказать.

— Но...

— Нет, — он высвобождается из ее рук и уходит, чувствуя неприятную горечь, но он должен быть таким. Строгим и неумолимым. Ведь, скорее всего, если бы Уизли был жив, и она узнала, где он, то тут же бросилась бы к нему. И, конечно же, не для того, чтобы рассказать о Малфое. Он всегда останется лишь обещанием.

Драко облокачивается о стул в первой попавшейся комнате и не сразу замечает Поттера.

— Малфой, — кивает тот, словно ждал его, — полка слева — твоя.

— Какая еще полка? — нервно отзывается Малфой — ему нужно побыть одному, пострадать...

— Обычная. Висит на стене, и на ней несколько книг со сказками. Это твои, прочитай их. Возможно...

— Чтение по части Грейнджер.

— Не в этот раз, — Гарри окружен книгами и вырванными страницами из них, в которых он что-то помечает карандашом.

— Ты когда собираешься рассказать ей?

— Никогда.

Малфою кажется, что он ослышался:

— Прости, что?

Поттер пожимает плечами:

— Это война. Мало ли что может случиться. Ей необязательно знать.

— Ты... ты собираешься скрыть от нее всю правду?

— Закрой дверь. Мне не нужно ее истерик, если она подслушает.

Малфой захлопывает двери, подходит ближе и садится рядом на пол. По всей видимости, Гарри провел здесь немало времени, вырывая страницы из детских книг.

— Ты бросил Грейс?

Гарри хмурится, затем тяжело выдыхает:

— Был вынужден. Я разберусь и без нее. Наверняка дед оставил какие-то пометки.

— Но что насчет Грейнджер? — Малфой нехотя присоединяется к разглядыванию рисунков из маггловских детских сказок.

— Война не должна ее коснуться. В крайнем случае — в наименьшей степени.

— Ты сам понимаешь, как это бредово звучит? Если тебя она не донимает, то от меня она не отстанет, и я не смогу долго...

— Сможешь столько, сколько потребуется, — тяжелый взгляд Поттера заставляет Драко против воли кивнуть, но все же он решает задать болезненный для Поттера вопрос:

— Ты расскажешь мне?

— Расскажу что? — переспрашивает Поттер, не поднимая головы. Но Малфой прекрасно знает — он понял, о чем говорит Драко.

— Не заставляй меня переспрашивать, — закатывает глаза Малфой.

Гарри прекращает заниматься, по мнению Малфоя, бессмысленным занятием и пересаживается с пола на рядом стоящую кушетку.

— Он просто был там, — Гарри качает головой, словно это самое бредовое, что он когда-либо видел. Или же гениальное, — и разговаривал со мной, будто не пролетели все эти годы. В тот момент мне показалось, что я сошел с ума.

— И что было дальше? — Малфой никогда не любил Дамблдора. Особенно после рассказа Поттера о школьных годах. А сейчас и подавно. Можно даже сказать, что он его пугал в какой-то степени. Особенно сейчас.

Гарри раздраженно выдыхает, словно надеялся, что Малфой не спросит.

— А дальше он просил меня не рассказывать.

— И ты послушаешься, будто ты все еще школьник, — утвердительно заканчивает Малфой.

— Я... да что ты можешь знать! — вспыхивает Поттер и, поднявшись с кушетки, подходит к заколоченному окну, стараясь всмотреться в прорези.

— Что он тобой вертит как марионеткой. Даже сейчас, — Малфой усмехается. — Гениальный старик.

Поттер разворачивается с угрожающим видом.

— Вот только не надо скандалов, Поттер, — выставляет руки вперед Малфой, — я не собираюсь подбирать слова, ты меня знаешь.

— Мерлин, я не знаю, как мне быть, понимаешь?! — Гарри нервным жестом проводит рукой по волосам и возвращается на кушетку.

— Я тебе не советчик, пока ты мне все не расскажешь.

Гарри прикрывает глаза.

— Он хочет, чтобы я сделал предписанное в письме. Ни о чем другом он меня не просил.

Малфой ненадолго задумывается:

— Тогда зачем ты заколотил нас здесь?

— Потому что я ему не верю, — признается Поттер. Похоже, он и сам удивлен.

— Не веришь? — не менее удивленно спрашивает Малфой.

— Это все слишком странно, понимаешь? Это опасно, и я не могу это контролировать. Там, с Грейс... Она глупая малолетняя.... — он красноречиво машет рукой, — забыла о смертельной угрозе и о вас, брошенных на съедение ликанам. И, если бы это случилось, я бы не смог ничего исправить. А спасение этого мира мне бы и к черту не пришлось.

На одном из рисунков изображен старик с длинной бородой, держащий в руке посох, и Малфой задумывается о совпадениях.

— Тогда зачем мы вообще во все это ввязались? — он старается вспомнить, с чего все началось, и на ум приходит тот день, когда Поттер принес ему карту размером с его рабочий стол.

— Мы? — Гарри поднимает на него уставший взгляд. — Немой Обряд. Если ты помнишь. Что тебя дернуло наложить его на...

— Здравый смысл меня дернул, Поттер. Она могла запросто нас сдать и...

— К черту выяснения... — перебивает Гарри и устало роняет голову на руки. — Мне иногда кажется, что мне все по барабану, понимаешь? Все так смешалось в голове. Этот мир, Подземный, еще какой-то... и зачем их так много? И... я не могу...

— Спасать их все? — заканчивает за него Малфой. — Никто тебя не заставляет, Поттер. Мы лишь спасаем наши шкуры. И дом Грейс нам долго в этом не прослужит. Если хочешь послать все к чертям, я только за. Но прятаться надо иначе.

— Да? И где же? Аппарация невозможна, я пробовал. Он ее каким-то образом держит под контролем.

— Но ты же знаешь другие пути, Поттер! Ты и Гермиона. Вы точно должны знать, как иначе выбраться из страны.

— Ты... про самолеты или поезда?

— Не знаю, Поттер, — раздраженно выдыхает он. — Тебе должно быть виднее.

— Я не думал об этом, — задумчиво произносит Гарри, — но я сомневаюсь, что Гермионе это понравится.

— А должно? Мы на войне. Какое, к черту, понравится? Мерлин, возьми себя в руки! Кем бы ни был Хмурый, он скоро превратится в... Сам Знаешь Кого. А он... мягко сказать, ненормален, и тебя уж он отыщет в первую очередь. И ты подумал, что будешь делать тогда? У тебя ведь нет...

— Той силы, да? И он размажет меня о стенку в два счета? А потом и вас обоих. Этого ты боишься? — несмотря на опасную тему, Гарри выглядит относительно спокойным.

— Это последнее, что я хочу, Поттер. Даже в самой безвыходной ситуации я не дам тебе снова пустить это чудовище к себе в душу.

Гарри прикрывает глаза, словно погружаясь в воспоминания:

— Несмотря на весь тот ужас, я был... — он замолкает. Пожалуй, еще на одно признание самому себе этим вечером он не готов.

— Живым, — заканчивает за него Малфой с толикой горечи в голосе.

Гарри распахивает глаза и с удивлением — будто только что увидел — смотрит на Малфоя.

— Я не думал, что ты...

— Не такой тупой? Нет, Поттер, я все прекрасно вижу. Видел тогда и вполне могу сравнить. Я не знаю, что может сейчас... дать тебе те же ощущения, как... тогда. Я стараюсь не думать, не говорить и не вспоминать о Вол... — Малфой с раздражением отмечает, что боится произносить это гребаное имя. Даже сейчас. Особенно сейчас. — Ты понял, — резко заканчивает он. —Возможно, для тебя ваша связь...

— Замолчи. Я понял, о чем ты. И я попробую тебе описать... — Гарри трет шрам ладонью и зажмуривается, и Малфой задумывается, не ощутил ли Поттер какую-то связь.

— Я словно управлял тогда ураганом. Когда получилось его обуздать и не сойти с ума... мне нравилось, понимаешь? — сердце Гарри начинает биться быстрее, он впервые говорит об этих ощущениях. — Словно во мне непрекращающийся поток энергии, и я мог владеть ею. Обладать. Использовать, когда мне необходимо...

— Тут я бы поспорил... — нехотя вставляет Малфой.

— Не перебивай. Это звучит ужасно, я знаю. Сама мысль об этом может свести с ума. Но не меня. Наверное, ты прав, тогда я был живее живых...

Малфой задумывается. Но чем больше он размышляет, тем меньше ему нравится эта тема. И все же он задает еще один вопрос:

— А когда он... когда ты даешь ему выход, ты остаешься собой? Я имею в виду, ты можешь слышать его мысли, или, быть может, он пытается сделать что-то плохое, а ты сопротивляешься и...

— Нет. Я не знаю, как именно он влияет на Хмурого, если ты об этом. Я лишь ощущал силу, и — да, конечно, крушить и обладать хочется в первую очередь, но это можно контролировать. Не давать импульсу подавить разум и забыть родных, и все, что дорого… Но это только спустя время. Поначалу я вовсе не помнил, что творил, и, скорее всего, это делал он, используя мое тело.

— Мерлин, как ты после этого остался в здравии? — Драко чувствует, как мурашки бегут по коже, и нервно трет предплечье с Меткой, стараясь на нее не смотреть. Тема с Волдемортом определенно вызывает ужас...

— Это не самое худшее, что со мной случалось, — возможно, это не совсем верно. Но Гарри захотелось ответить именно так.

Драко нервно улыбается.

— Должен признаться, те дни на острове были довольно скверными.

Поттер понимающе кивает.

— Ты будешь делать Гермионе какое-то официальное признание или… не знаю, как ты там привык?

— Что?.. — резкая смена темы разговора выбивает душу из Малфоя похлеще Волдеморта.

— Не таращь так глаза, ты похож на воблу, — неожиданно Гарри смеется, а Малфой раздражается:

— Нельзя задавать такие вопросы прямо в лоб, Поттер, и это не твоего ума дело.

— Вот уж нет. И я даже спорить не буду. Она мне дорога, и мне надоело смотреть на ваши стычки. Реши уже этот вопрос, Малфой.

Поначалу Драко хочется еще раз сказать Поттеру, чтобы он не совал свой нос в его дела, но потом он сдается, раз уж сегодня "вечер откровений":

— Я не могу решить за нее. Я не могу ее заставить, Поттер. Ты сам мне сказал, дать ей шанс выбрать, и я это сделал...

— Ничего ты не сделал, Малфой. Я бы заметил в ней перемены. А их нет. Значит, ты ничего не сделал.

Малфой сжимает челюсти.

— Чего ты хочешь от меня — дурацких признаний и букетов?

Гарри пожимает плечами:

— Одного признания для начала было бы достаточно. И помни, Малфой — мы на войне. Завтра может случиться что угодно, а для кого-то оно может вовсе не наступить, — Гарри поднимается и начинает собирать вырванные страницы, а взгляд Малфоя падает на картинку со старцем, и возникает дурацкое ощущение, будто это сказал вездесущий Дамблдор.