Раскрывшийся бутон (джен)

Предательство и насилие — это копья, заостренные с обоих концов: того, кто пускает их в дело, они ранят больней, чем его противника.

«Грозовой перевал», Эмили Бронте

На неделю показалось, что всё затихло. Петуния и Сьюзан не обсуждали эту тему: точнее они вообще не разговаривали друг с другом, хоть Петуния и пыталась несколько раз завести разговор. Сьюзан, казалось, всё время её избегала. При этом Петуния ловила на себе странные взгляды, когда Сьюзан думала, что никто не видит. Стоило Петунии посмотреть на неё в ответ, как та тут же отводила глаза. Кимберли и её компания Петунию не замечали, да и к Сьюзан больше не подходили, поэтому Петуния расслабилась и погрузилась в повседневную жизнь. Она постаралась выбросить ситуацию из головы, обещая себе, что больше не будет влезать в подобное. Особенно, если её не просят о помощи.

В пятницу вечером, стоило Петунии выйти из конюшни, как она увидела Сьюзан, мнущуюся у входа. Она удивлённо хмыкнула, но решительно прошла мимо. Однако, едва заметив её, Сьюзан вскинулась, как-то криво улыбнулась и поспешила навстречу.

— Привет. Я хотела с тобой поговорить, — сказала Сьюзан. Она вела себя странно: теребила край кофты, постоянно поправляла очки и старательно не смотрела в глаза.

— И для этого ты ждала меня здесь, Кляйн? Мы можем поговорить и в комнате, если ты перестанешь от меня сбегать.

— Я не… Мне захотелось пройтись, — пролепетала Сьюзан, а потом замолчала и уставилась на свои ботинки.

Петуния хмыкнула, стянула с головы шлем и, зажав его подмышкой, быстрым шагом направилась к общежитию. Идти было прилично, потому что конюшни и прилегающий к ним ипподром находились в небольшом отдалении от основных зданий — лошади требовали много открытого пространства. Петуния понадеялась, что Сьюзан не последует за ней. Она не знала, о чём соседка хочет поговорить, но догадывалась. И одна только мысль об этом разговоре портила настроение.

Петуния поморщилась, когда услышала быстрые шаги за спиной, и ускорилась.

— Подожди! Нам правда нужно поговорить! — крикнула Сьюзан.

Её голос звучал отчаянно, и только это заставило Петунию остановиться. Она зажмурилась и глубоко вздохнула. Отчего-то захотелось накричать на Сьюзан, сорваться на неё, хоть та и не сделала ничего плохого. Поймав себя на подобных мыслях, Петуния выдохнула и резко развернулась. Сьюзан стояла, упёршись руками в колени, запыхавшись, но продолжала говорить «подожди».

— Послушай, Сьюзан, — терпеливо сказала Петуния, — нам не о чем с тобой разговаривать. Мне жаль, что я вмешалась в тот раз, потому что ты, очевидно, этого не хотела и не просила. И я больше не собираюсь этого делать…

— Найн-найн, я… Это не… Я не хочу с тобой ругаться, Эванс.

Сьюзан замахала руками в отрицании, несколько раз открыла рот, собираясь что-то сказать, но, видимо, слова не шли. Она в отчаянии оглянулась и просветлела лицом, заметив, что они находятся рядом с часовней.

Школа Святой Вальбурги — это англиканская школа, построенная на территории бывшего монастыря. Там была своя небольшая часовня, в которой каждое воскресенье проводили службу. В остальное же время часовня была открыта, и любой мог прийти туда, посидеть, помолиться. Там часто для репетиций собирался школьный хор. Каждый день кто-то из учениц младших классов дежурил в часовне — это считалось легким занятием. Ведь в часовне было тихо, и можно принести с собой книгу, взять тонкую подушку, которую обычно подкладывали под колени, и с удобством устроиться на лавке.

Несмотря на присутствие дежурных, часовня была тихим местом. Поэтому, когда Сьюзан показала на неё и предложила поговорить там, Петуния неохотно согласилась. Да и она была не против присесть: сегодняшняя тренировка с Харт её совершенно измотала.

— Так о чём ты хотела поговорить, Кляйн? — спросила Петуния, заходя в часовню следом за Сьюзан.

Вместо ответа она услышала громкий хлопок закрывшейся двери, а её саму с силой толкнули в спину, чем сбили с ног. Кто-то захихикал, послышались шаги, зашуршала одежда. Петуния попыталась встать, но крепкая хватка на плечах не позволила. Она вскинула голову — перед ней стояла Кимберли Кобхэм и ухмылялась.

— Отпустите меня!

Кимберли медленно, в театральной манере приблизилась к Петунии, раскинув руки будто для объятий, оттолкнула ногой обронённый жокейский шлем и наклонилась, словно хотела рассмотреть Петунию во всех деталях. Петуния было дёрнулась, пытаясь вырваться, но вторая пара рук навалилась на плечи, а Кимберли заставила вздёрнуть подбородок вверх. На секунду Петуния испугалась, рванулась несколько раз, но безуспешно — держали крепко. Сердце забилось быстрее.

— Не так быстро, Эванс, — пропела Кимберли, удерживая её лицо в твёрдой хватке. Она повернула голову Петунии направо, затем налево, что-то задумчиво промычала, а затем заботливо поправила выбившиеся пряди за уши. Петуния скривилась, резким движением сбросила чужие руки с лица и уставилась на Кимберли злым взглядом. Она не любила, когда её касались посторонние люди. А тем более когда прикасались к лицу или волосам.

— Что тебе от меня надо, Кобхэм?

— Видишь ли в чём дело. После того, как ты прервала нашу игру, я вдруг поняла, что играть с мышкой Сьюзи уже не так интересно. К тому же, я обещала отпустить её, а я, — Кимберли указала на себя, наклонив голову к плечу, — держу своё слово.

— И причём здесь я?

— Как оказалось, тебя довольно сложно поймать. Вот тут-то мышка Сьюзи, — Кимберли указала рукой на стоящую чуть в стороне Сьюзан, а затем позвала ту подойти ближе, — и вступила в игру: она должна была привести тебя прямиком ко мне. С чем блестяще справилась. Браво!

Кимберли захлопала в ладони, а Гвен и Венди, держащие Петунию, захихикали. Сьюзан вздрогнула, втягивая голову в плечи, и уставилась на свои сцепленные в замок руки. Она избегала взгляда Петунии и старалась не смотреть в её сторону. Сьюзан выглядела так, словно её мучила вина за сделанное, но в ту секунду Петунии было на это плевать. Злость буквально вспыхнула изнутри, стоило Петунии осознать, что её заманили в часовню с целью отомстить за вмешательство. То, что в этом участвовала Сьюзан, которую Петуния пыталась защитить, делало только хуже. Петуния знала, что не простит ей подобное предательство. Осталось только как-то выбраться из ситуации.

— Мисс Кимберли, я привела её, как вы и хотели. Я могу идти? — неуверенно прошептала Сьюзан, продолжая смотреть в пол.

— Да. Хорошая работа, мышка, — похвалила Кимберли, усмехаясь, и потрепала Сьюзан по щеке, словно послушную собачонку. — Ты можешь идти. Молли, проводи Сьюзи и постой снаружи, пока мы болтаем с Эванс.

— И что вы собираетесь сделать? Избить меня?

— Нет, это не так интересно. Да и ты сразу побежишь показывать синяки учителям. Я придумала кое-что получше, — Кимберли схватила косу Петунии и дёрнула за неё, наматывая волосы на руку. — Я заметила, как ты бережешь свои волосы, Эванс.

— Не смей трогать мои волосы!

— А то что? — глумливо спросила Кимберли.

— Ты пожалеешь, — твёрдо пообещала Петуния, уставившись тяжёлым взглядом Кимберли в лицо. Кимберли на секунду оторопела, ей показалось, что светлые глаза Эванс потемнели, и от неё дохнуло колючим холодом. Руки задрожали, но она глянула на Венди и Гвен и только сильнее сжала кулак, заставив Петунию запрокинуть голову.

— И что же ты сделаешь? Пожалуешься учителям? — Кимберли хихикнула, возвращая самообладание. — Думаешь, они поверят, что я, дочь виконта Кобхэм — главного спонсора школы, могла совершить подобное?

Девочки рассмеялись. Петуния стиснула зубы и снова попыталась освободиться, но Гвен перехватила её руки, завела за спину и заставила нагнуться вперёд, практически лечь на пол. Лицо Кимберли осветила садистская улыбка, и она протянула руку вперёд со словами: «Дайте мне ножницы». Петуния задёргалась сильнее, стараясь скинуть руки и не дать Кимберли исполнить угрозу. Волосы были крайне важны для неё, как для вступившей на путь ведания, и она не могла позволить другому человеку их отрезать. Мысли лихорадочно метались, пока Петуния пыталась придумать выход, но, как назло, ничего не приходило в голову. Лишь что-то горячее ширилось в груди, грозясь выплеснуться наружу.

Петунию снова дернули за волосы, оттягивая голову вверх, и она зашипела, глянула зло на лучившуюся улыбкой Кимберли.

— Ты об этом пожалеешь. Я клянусь. Лучше отпусти меня, — выдавила она сквозь зубы.

Кимберли только рассмеялась и, примерившись, начала отрезать толстую косу практически под корень. Петунии казалось, что она чувствовала потерю каждого волоска. Сердце зачастило, тепло в груди обожгло, на несколько секунд лишив дыхания. Перед глазами потемнело, в голове стало неожиданно пусто, а с языка сорвались слова, которые Петуния не смогла остановить. Голос Петунии словно двоился, отражаясь от стен часовни.

— Проклинаю тебя, Кимберли Аманда Кобхэм! Будь проклято всё существо твоё и вся жизнь твоя! Всё зло твоё да вернётся тебе! Слово моё крепко, воля моя тверда. Да будет так!

С последними словами Петуния почувствовала лёгкость. Светлая коса легла на пол, змеёй скрутилась у коленей. Начиная с кончиков пальцев вверх по рукам, покалывая как при морозе, прошла холодная волна, на плечи навалилась усталость, силы резко покинули. Петуния подумала, что стоит Гвен с Венди отпустить её, как она без сил стечёт на каменный мозаичный пол.

Кимберли едва заметно повела плечами — показалось, что резко похолодало, но она списала всё на сквозняк. Она уже открыла рот, чтобы посмеяться над Эванс и, возможно, унизить её ещё раз, но внезапно почувствовала, как что-то холодное коснулось её лодыжки, а затем дунуло в шею. Кимберли взвизгнула и отпрыгнула назад, прижав ладонь к шее.

— Мисс Кимберли, всё в порядке? — аккуратно спросила Гвен.

— В порядке! — рявкнула Кимберли. Затем она вздохнула, успокаивая дыхание, поправила волосы, перевела взгляд на Петунию и усмехнулась. — Что это ты такое бормотала? Неужели молилась?

Только после этих слов Петуния поняла, что произнесла проклятье на русском языке. Она с трудом вскинула голову и уставилась на Кимберли. Короткие пряди мазнули по щекам.

— Отнюдь. Я тебя прокляла, — криво улыбнулась Петуния.

— Вы видели это, девочки? Она пытается меня напугать! — Кимберли рассмеялась. — Давно мне не попадалась такая забавная игрушка. Люблю, когда вы пытаетесь дать отпор. С мышками подобно Сьюзан быстро становится скучно. Займитесь ей, девочки!

Петунию уткнули носом в пол, щека больно проехалась по неровной мозаике. Она охнула — кто-то надавил на спину коленом, выкручивая руки до боли в суставах. Сил чтобы сопротивляться не осталось, и Петуния устало прикрыла глаза. Она ждала ещё большей боли, но вместо этого услышала громкий крик Кимберли. Та уже отошла к проходу, который образовывали лавки и неверяще смотрела на свою руку с тёмным локоном в ладони. Она невнятно что-то промычала и провела другой рукой по своим распущенным волосам — волосы с тихим шорохом упали на ковровую дорожку. Кимберли взвыла, словно раненый зверь.

— Мисс Кимберли!

Гвен и Венди бросились к своей предводительнице, но та громко закричала.

— Нет! Не подходите!

Кимберли упала на колени, судорожно загребая упавшие волосы руками и повторяя «Волосы! Мои волосы!». Она прикладывала собранные пучки к лысеющей голове, затем бросала их на пол и начинала снова. Девочки пытались помочь ей, но Кимберли грубо отталкивала их, будто защищая волосы. Видимо, услышав крики, внутрь вбежала охранявшая двери Молли.

Петуния с трудом села, а затем поднялась на ноги и направилась к выходу из часовни. Она надеялась уйти незамеченной из-за поднявшейся суматохи. На миг ей даже стало жалко Кимберли, теряющую волосы, но она быстро отбросила такие мысли — Кимберли это заслужила. Петуния вывалилась на улицу и медленно побрела в сторону общежития, стараясь обходить людные места. Она не хотела, чтобы кто-то видел её слабость. Единственное её желание в тот момент — принять таблетку от головной боли и проспать по крайней мере день.

Все выходные Петуния провела в постели: силы, очень медленно, но восстанавливались. В понедельник, стоило миссис Мартин, учительнице математики, заметить неровно обрезанные волосы Петунии, как та немедленно обругала её за неподобающий внешний вид и отправила в кабинет директора. Директор устроил ей выговор, на протяжении которого Петуния лишь молча кивала, не собираясь ничего рассказывать, и позвонил родителям. Затем её отвели к миссис Крэддок, которая подравняла кончики волос и даже попыталась сделать какую-то причёску, но волосы всё ещё выглядели неряшливо.

Кимберли же пропала из школы. О ней шептались, но никто ничего не знал, а Гвен, Венди и Молли испуганно косились на Петунию и старались не попадаться ей на глаза.