В твоих самых диких фантазиях (гет)

Обычно Жон проникал в чужие сны примерно так же, как лучик солнца в окно: тихо, незаметно и без какого-либо сознательного участия со своей стороны. Тихо и незаметно как для себя самого, так и для хозяина сна.

Нынешняя ситуация кардинально отличалась от того, к чему он привык.

Жон падал в бездну, пребывая в ярости, проклиная собственную глупость, позволившую угодить в ловушку Воттса, и страшась самого жуткого кошмара в реальности — появления Салем. Мысль о том, что она могла сделать с ним и его друзьями, а также сотворить с кем-нибудь еще при помощи подобного Проявления, никак не давала ему покоя.

В чужой сон он вовсе не проник, а влетел с разгона, разрушив барьер и оказавшись в похожей на пустыню местности. Вспышки молний то и дело рассекали фиолетовые небеса, а черный песок, больше всего похожий на обсидиан, был теплым, словно бы поглощая энергию грозы.

Или же под ногами сейчас и вовсе находилось живое существо.

— Чей это сон?..

Лишенные сознания чуть раньше него Руби, Блейк и Вайсс в данный момент вряд ли испытывали положительные эмоции, и кошмар вполне мог принадлежать любой из них. Впрочем, ни Руби, ни Вайсс, насколько помнил Жон, в пустыне никогда не бывали. Блейк же за свою жизнь — и особенно за террористическую ее часть — довелось немало попутешествовать.

— Надо попробовать разбудить Блейк, — решил Жон. — Если я способен изменить чужую ДНК, то и с ядом в организме как-нибудь справлюсь. Возможно, еще и усилю ее, чтобы она не дала Воттсу унести меня прочь.

А если у Блейк это всё же не получится, то она хотя бы защитит своих подруг.

Но сперва требовалось ее отыскать, потому что Жон еще ни разу не сумел что-либо поменять без взаимодействия с хозяином или хозяйкой сна. Окружающий ландшафт был всего лишь нарисованными воображением декорациями, а все действительно важные качества обычно воплощались в одном-единственном персонаже кошмара.

В главном герое.

— Блейк! Блейк, ты где?! Это просто сон! Нам нужно встретиться!

Жон побежал в приглянувшуюся ему сторону, поскольку выносливость здесь зависела исключительно от веры в отсутствие усталости. Судя по тому, что пейзаж вокруг не потерял детализацию, направление он выбрал верное. К тому же бег ничуть не мешал ему продолжать выкрикивать имя Блейк.

Что-то прогрохотало вдали за его спиной. Затем звук повторился — словно раскаты грома, но без вспышек молний. И пусть во снах было возможно абсолютно всё, обычно спящие люди придерживались только тех явлений, к которым успели привыкнуть в реальности.

Конкретно это больше напоминало не ярость бури, а рычание огромного зверя.

— Конечно. Почему бы Блейк не нырнуть поглубже в кошмар? — простонал Жон. — В кошмар, в котором какое-нибудь чудовищное воплощение совести будет ее в буквальном смысле грызть...

Наверняка она винила себя за то, что попалась на уловку Воттса и потянула за собой подруг.

Жон развернулся, прекрасно понимая, что монстр был обязан находиться не слишком далеко от хозяйки сна. В конце концов, иначе это вряд ли бы стоило называть кошмаром.

Двинувшись туда через пустыню, он миновал несколько руин. Остатки сложенных из белого мрамора стен были наполовину занесены черным песком.

"Вакуо?"

Жон слышал, что многие туристы специально ехали туда, чтобы полюбоваться на древние развалины. Но конкретно на его пути руины встречались всё чаще и чаще, больше напоминая какой-то разрушенный город. В Вакуо такого количество древних строений найтись попросту не могло. С другой стороны, чужой сон и не был обязан соответствовать реальному положению дел.

— Блейк! Бле-е-ейк! Или Вайсс! А может быть, и Руби! — крикнул Жон, пока что не собираясь сбрасывать со счетов никакие из вариантов. — Кто-нибудь!

Земля под его ногами внезапно пошла трещинами.

Он не успел остановиться и нервно сглотнул, уставившись на огромное ущелье, над которым теперь парил. Осторожно вернувшись обратно на более-менее твердую почву, Жон подобрался к краю и заглянул вниз.

Ущелье оказалось вовсе не бездонным. Его наполняла поблескивающая в лучах света густая черная жижа. Больше всего она напоминала какую-нибудь патоку, которую оставили годами там гнить. А еще жижа текла, но не подобно воде, а как грязь — перекатываясь через себя и продолжая двигаться вперед под давлением оставшейся позади массы.

— Понятия не имею, что это может означать. Коррумпированное правительство и прогнившее насквозь общество, превращающие жизни людей и фавнов в полное дерьмо? — предположил Жон. — Пожалуй, нечто подобное было бы как раз в духе Блейк. Не в обиду ей, разумеется...

Сама Блейк на его слова никак не отреагировала.

— Так почему же провал открылся прямо у меня под ногами? Кошмары ведь не должны нападать на кого-либо еще, кроме своих хозяев. Если только... Если только это не мой кошмар.

Новый раскат-рычание раздался прямо из ущелья. Жон опустил взгляд и заметил, как из черной жижи начали выбираться смутно знакомые ему силуэты монстров. Их постоянное мельтешение не позволяло установить, к каким конкретно типам они относились, но вот то, что твари пытались залезть по стенам, он отлично видел. Впрочем, куда больше его беспокоило возможное появление летающих монстров.

Жон осмотрелся по сторонам, стараясь отыскать в округе потенциальную жертву кошмара.

Тем временем твари прекратили свои бессмысленные попытки покорить стены и начали взбираться друг на друга, создавая гротескную башню, которая рано или поздно должна была позволить им добраться до него. Жон нахмурился, затем взмыл в воздух и представил себе, как гигантский Кроцеа Морс одним ударом раскидал всех монстров по ущелью.

— Кошмар уже дважды метил именно в меня, — пробормотал он. — Один раз вполне мог быть случайностью, но сейчас ни малейших сомнений уже не осталось. Что здесь происходит?

Еще более странным выглядело то, насколько слабыми оказались эти попытки. Кошмары обладали практически безграничными ресурсами, так что появление едва ли не безобидных монстров там, откуда они никак не могли добраться до своей цели, вызывало немало вопросов.

"Почему бы не создать очень большую, сильную и быструю тварь, которая устроила бы на меня охоту?"

— Кар! Ка-а-ар!

Обернувшись, Жон обнаружил стайку Неверморов. Они врезались в призванный им металлический щит, кучками перьев и сломанных костей попадали на землю, после чего начали исчезать, превращаясь в привычный черный дым.

— И опять атака смотрится крайне жалко.

Проследив за тем, как монстры в ущелье собрались для новой попытки вылезти наружу, Жон вытянул перед собой руки и как будто свел вместе края провала. Сон подчинился. Ущелье с грохотом сомкнулось, превращая многие сотни тварей в сплошной черный фарш.

Что-то загрохотало вдалеке. Что-то беззащитное и... очень сильно нервничающее. Словно бы собака тихо рычала, пятясь назад и поджав хвост. Как животное, привыкшее к жестокому обращению со стороны людей и не спешащее слепо доверять тем, кто намеревался ему помочь.

— Это... и есть хозяин сна?.. Но если немного подумать, то ведь животные тоже спят, — пробормотал Жон, которому за не столь уж и длинную жизнь встречались и куда более странные вещи. — Надо бы проверить.

* * *

Пустыня проносилась где-то внизу.

Жон ориентировался на чужое рычание, и тот, кто его издавал, явно старался оказаться от него как можно дальше. Но в кошмаре нельзя было убежать от преследователя, если только ты не обладал силой менять правила игры по своему усмотрению. Жон такой силой обладал, а потому спокойно преодолел звуковой барьер, припомнив героев из прочитанных в детстве комиксов.

Если бы не крайне опасная ситуация в реальном мире, он бы наверняка сейчас получал немалое удовольствие.

Неверморы продолжали попытки его остановить, но всё так же безрезультатно. Один раз Жон даже наткнулся на настоящую стену из монстров. В буквальном смысле стену. Тысячи Урс стояли друг у друга на плечах, напоминая выступление в цирке. Даже если бы он не двигался на сверхзвуке, их наверняка бы повалило на землю малейшим касанием.

Жон пробил огромную кровавую дыру и полетел дальше, пока стена позади него рушилась под собственным весом.

"Что здесь происходит? Зачем все эти монстры пытаются добраться до меня, если сон не мой? Думаю, принадлежащий мне кошмар сумел бы придумать что-нибудь пострашнее и поопаснее. Отправил бы тварей охотиться за моими друзьями, например. Или за членами семьи. Оказал бы психологическое давление".

Смерть кого-нибудь из сестер могла бы вызвать у Жона соответствующую реакцию, но никого из них тут не было — только белые мраморные руины, горы вдалеке, бесконечный черный песок и фиолетовые небеса. А еще монстры. Тысячи слабых и бесполезных монстров, которые представляли бы собой угрозу в реальном мире, но уж точно не во сне.

Здесь Жон был едва ли не богом!

"Ну, до тех пор, пока у меня запасы ауры не иссякнут. Впрочем, до этого еще далеко".

И чем больше проходило времени, тем сильнее он сомневался в том, что сон принадлежал Блейк или кому-либо другому из его друзей.

"Воттс?.. Только полный идиот ляжет спать в подобных условиях, но, быть может, у него произошел какой-нибудь несчастный случай с усыпляющим газом? Тогда получили бы свое объяснение все те орды монстров, которые стараются помешать мне добраться до цели".

Впереди, в седловине между двумя горами, виднелся замок. Его стены были сложены из черного камня, но куда более тусклого, чем обсидиан. И нет, это оказались вовсе не очередные руины, а красный свет в окнах и вовсе намекал на то, что в нем кто-то обитал.

Жон сбавил скорость, аккуратно опустился на парапет и телекинезом сбросил со стены кинувшегося на него Беовульфа. Тот с воем полетел навстречу своей смерти.

— Замок во сне, — пробормотал Жон. — Безопасность и защищенность. По крайней мере, желание их обрести. Ничего удивительного для того, кто настолько сильно нервничает. Кандидатура Воттса становится всё более и более вероятной.

Вновь взмыв в воздух, он пересек двор, игнорируя бессчетное множество тварей внизу. Каменные блоки стен послушно расступались перед ним, чтобы опять сомкнуться уже за его спиной.

Вскоре Жон оказался в хорошо освещенном коридоре с красным ковром на полу и фиолетовыми гобеленами на стенах. Между последними проглядывали многочисленные деревянные и золотые украшения.

Статуи мужчин и женщин в доспехах, что опирались на мечи, показались смутно знакомыми. Где-то Жон их уже видел, но вспомнить, где именно, у него пока что не получалось.

Впрочем, это и не имело особого значения.

Проигнорировав попытки оживших статуй (а как же иначе?) достать его своими мечами, он принялся искать тронный зал, который был обязан существовать в любом замке.

"И ведь мама еще утверждала, что опыт видеоигр мне в жизни точно не пригодится".

Преодолевая слабое сопротивление статуй и немногочисленных монстров, Жон надеялся на то, что замок не окажется бесконечным. Это серьезно усложнило бы его задачу. Но потратить капельку своей ауры на запрет изменения планировки помещений он всё же не поленился.

Через какое-то время удалось добраться до огромных двойных дверей, украшенных золотом и бронзой. Две здоровенных статуи по бокам от них тут же ожили и направились к Жону. Одна из них атаковала копьем, метя ему в голову.

Жон обеими руками перехватил это самое десятиметровое копье прямо за острый наконечник и толкнул назад, нанося удар пятой в грудь статуи, затем дернул на себя, лишая противника как оружия, так и равновесия, а заодно подставляя под удар секиры второй статуи. Развернуть копье, несмотря на его длину, ни малейшей сложности не составило, после чего вторая статуя была моментально обезглавлена.

И вновь враги оказались слишком слабыми.

Жон наверняка заподозрил бы какой-нибудь подвох, если бы не знал, как именно работали сны. Они, будучи результатом труда подсознания и воображения, силой никогда не отличались. Кошмары лишь создавали ощущение слабости и беспомощности у своих хозяев. Бег в них не сокращал и не увеличивал дистанцию, выученный материал не позволял сдать экзамены, а силовое противостояние всегда оканчивалось в пользу монстров.

Жон слабым не был и позволять чужим снам влиять на себя не собирался.

Кошмар мог сколько угодно заваливать его многочисленными и абсолютно беспомощными противниками, но создать монстра, который воспользуется уязвимыми местами конкретно Жона, было ему попросту не под силу. Все знали о его сестрах, но никто их не видел, а для построения убедительной картины пыток чужому воображению требовалось хоть на что-нибудь опираться.

Представив себе, как монстры начали бы охотиться на кучку его женских версий, Жон усмехнулся и подошел к дверям. Их теперь стягивала толстенная цепь, обхватить ни одно из звеньев которой даже обеими руками не представлялось возможным.

Закатив глаза, он усилием воли сломал цепь, пинком распахнул двери и вошел внутрь. Зал оказался огромным, и на стоящем в его центре на возвышении троне обнаружилась та, кого Жон меньше всего ожидал здесь увидеть.

— Салем...

— Арк.

Она вцепилась в подлокотники своего трона. Белая кожа и красные с черным глаза серьезно отличались от таковых в ее человеческой версии.

— Теперь понятно, почему монстры так старательно преграждали мне путь.

И еще Жон вспомнил, где видел этот самый замок. Во сне у Озпина. Но тогда он не был таким мрачным, искаженным и безлюдным. Тогда обитатели сна не пытались всеми силами его остановить.

Тогда Жон не играл роль кошмара.

"Осталось понять, каким образом она умудрилась уснуть..."

— Значит, я и есть твой самый страшный кошмар? — поинтересовался Жон.

— Не льсти себе, мальчик, — фыркнула Салем. — Возможно, я и потеряла сознание, но мои монстры всё равно убьют и Синдер, и всех твоих друзей. Я тебя не боюсь.

— Боишься. Еще как боишься. Иначе бы тебе не снились кошмары о том, как я прихожу за тобой.

Жон сделал шаг вперед.

Салем моментально напряглась.

— Любопытно, — улыбнулся он. — Никогда не думал, что ты настолько труслива.

— Стоит ли называть трусостью обычную осторожность? Ты силен только во сне, — произнесла Салем, прекрасно понимавшая, что убежать у нее не получится, и потому явно усилием воли заставлявшая себя сохранять спокойствие. — Но мы и находимся во сне. Здесь твоя сила. Вот только она ничего не изменит. Ты можешь убить меня миллион раз и подвергнуть самым ужасающим пыткам. Мое тело от этого никак не пострадает.

— Уверена?

— Да. Оно проклято Богами, а твое Проявление — лишь крохотная часть оставленного ими могущества. Ты способен менять мир, но точно так же его могли менять и они. И им для этого не требовалось спать, как и того, чтобы спала их жертва.

— Богов здесь нет, — покачал головой Жон, сделав еще один шаг вперед. — Только я.

Салем откинулась на спинку трона.

— Тогда какую пытку ты для меня придумал? — спросила она. — Разрежешь тело на мелкие кусочки, чтобы я проснулась грудой мяса? Озма уже пробовал. Он отсек мне голову, запер в небольшом ларце и закопал, надеясь, что это меня остановит.

Салем закрыла глаза, после чего продолжила:

— И на некоторое время это меня действительно остановило. Лежать в крохотной коробке в полной темноте было довольно неприятно. Я уже не говорю об отсутствии воздуха. Забавно, что отсеченная голова способна задыхаться даже без легких. Если добавить постоянно пытающееся восстановиться тело, что в столь крохотном пространстве выливалось в кучу раздавленных внутренних органов и сломанных костей, то можешь ли ты представить себе пытку еще хуже?

У воображения Жона тоже имелись свои пределы. Как Салем совсем недавно не могла отыскать способ остановить его продвижение, так и он не был в состоянии придумать вариант окончательного решения проблемы с ней.

В реальном мире Салем обладала огромной силой и ничего не могла поделать с Жоном, здесь же у него имелось практически безграничное влияние на сны, но он всё равно не знал, как ее сломать.

Сотканное из света копье пронзило спинку трона и вышло из груди Салем, не позволяя ей встать. Она закашлялась кровью, но даже не вскрикнула.

— После купания в тех лужах мое тело утратило многое из того, что свойственно людям. Без проклятья я бы просто погибла. Оно удерживает мои разум и душу, даже если тело давным-давно частично мертво. Я уже не помню, когда в последний раз испытывала боль, и вряд ли мне суждено вновь ее ощутить, — сказала Салем, проведя пальцем по окровавленному наконечнику копья. — Я чувствую, что мои органы пронзил посторонний предмет, но боли нет.

— И всё же ты меня боишься, — заметил Жон.

Салем нахмурилась.

— Ты уснула, зная о том, что я сплю рядом, и тут же угодила в кошмар о моем визите к тебе, — продолжил Жон. — О весьма недружественном визите. Ты считаешь себя неуязвимой, но чего-то боишься.

Он задумчиво прошелся напротив Салем, прекрасно понимая, что вечно та спать не будет, и ему следовало поторопиться.

— Ты ничего не можешь мне сделать, — сказала она. — Да, мне снились кошмары о тебе, но лишь из-за моего человеческого разума. В абсурдных снах нет абсолютно ничего необычного.

"Лжет. Тянет время. Пытается вывести меня из душевного равновесия. Салем чего-то опасается. Но чего?.."

Появления Озпина она бояться не могла, иначе главным героем кошмара стал бы именно он, а не Жон.

"Нет, это не Озпин".

Тут скрывалось нечто иное.

— Знаешь, когда мы с Озпином в прошлый раз здесь побывали, то кое-кого встретили, — произнес Жон.

— Да? — с сомнением в голосе поинтересовалась Салем, ни на мгновение не отрываясь от изучения пробившего ее тело копья. — Неужели придумал какую-то новую игру?

— Не веришь мне? Так почему бы нам его не позвать, чтобы ты всё увидела собственными глазами?

— Делай то, что пожелаешь. Ты же контролируешь ситуацию. Давай, воплощай своего монстра, который должен меня растерзать. Только не забывай, что потом я всё верну тебе втройне.

— Посмотрим, — пожал плечами Жон. — Если ты боишься меня со всеми теми возможностями, которыми я обладаю в твоих снах, то как насчет древней твари, что тысячелетиями незаметно для тебя тут жила?

Вдалеке раздался рев.

Могущественный.

Бесстрашный.

Голодный.

Земля задрожала.

— И что же за зверя ты придумал? — усмехнулась Салем, вцепившись в подлокотники своего трясущегося трона. — Надеюсь, ты не рассчитываешь на то, что я испугаюсь одного его вида?

— Вот и посмотрим, — с улыбкой повторил Жон.