У Шэнь Юаня новый план (джен)

Примечания:

Ситуация с У Мином, логическое продолжение 23 главы этой книги.

У нас нелинейное повествование, но мы уже возвращаемся в настоящее.

Шэнь Юань сейчас в демоническом мире, Ло Бинхэ в Бездне, Тяньлань-цзюнь с Чжучжи-ланом тоже в демоническом мире.

А это всё ретроспектива.

Пока пишу, как пишется, а то, боюсь, застряну. :(

Когда закончу, поправлю и сделаю более логичной. А пока так, извините.

Бета: лапки приложены.

Ретроспектива. У Мин, глава лечебного лагеря Цинцзин.

Появление бывших учеников Цинцзин У Мин мог бы не заметить. Книжники появлялись по одному, были собраны и немногословны, они послушно терпели боль и выполняли все распоряжения лекарей. Он не мог сказать, двести их или меньше, просто в лечебном лагере стало неожиданно людно и потребовались большие палатки.

Вернувшиеся ученики влились в жизнь Цинцзин, словно ручей в реку. Они ухватились за шанс изучить уникальное музыкальное совершенствование, и как только им позволяло здоровье — усерднее учеников было не найти. Необходимость очищать земли и других учеников от демонической ци они восприняли платой за науку и исправно летали в Приграничье без слова возражения.

У книжников редко бывали обширные повреждения духовных вен, демоническое отравление изгонялось парой десятков неприятных процедур и длительными медитациями в круге концентрированной ци. Их раны были столь незначительны, что у У Мина даже появилось чувство, что таким способом пик раньше избавлялся от неугодных, но он не спешил делиться своими догадками с окружающими.

Возвращая выздоровевших бывших учеников Цинцзин Мин Фаню, У Мин был спокоен, те точно не создадут никому проблем, их приставят к делу, а в случае ухудшения состояния — отравление демонической ци очень коварно, — мгновенно вернут в лечебный лагерь, у Мин Фаня и его помощников глаз был намётан.

Мин Фань управлял учениками Цинцзин крепкой и уверенной рукой, не важно, старые они или новые, находя занятие каждому. Давно исчез нервный и дёрганный ученик Мин Фань, который из кожи лез, чтобы произвести впечатление и быть достойным высокого звания главного ученика. Теперь Мин Фань был безмятежно спокоен и собран. И молодость ему совсем не мешала. Он, не сомневаясь, вставал во главе Цинцзин, если по удивительному совпадению оба главы отсутствовали. И мог справиться со всем: с истерически плачущим внешним учеником, на чью семью напали демоны, и с купцом, чей товар повредили при транспортировке, под его взглядом самые закоренелые скандалисты на ступенях Цинцзин и хулиганы с Байчжань теряли свой задор и краснели.

Мин Фань даже совместными тренировками руководил, конечно, не в полной мере. Он не мог перехватывать и направлять потоки всех учеников, но помочь одному ему уже удавалось. Главный ученик стал настоящей правой рукой старшего главы Цинцзин, и никто не сомневался, что именно он возглавит пик в будущем.

Но ведь были не только ученики Цинцзин. Байчжань и Цюндин тоже прибывали. У Мин раньше б не поверил, что дипломаты настолько невыносимы — они устраивали формальный допрос и не давали слова вставить, а потом бегали от неприятного лечения, выискивая сотню отговорок. И это взрослые люди! Но даже с ними было проще, чем с бывшими учениками Байчжань.

Байчжань… У У Мина не было слов. Хотелось экспрессивно размахивать руками и бегать по кругу, как иногда делал младший Шэнь Цинцю.

Только байчжаньцам было комфортно в обычном мире — они оставались сильнее смертных воинов, отлично владели мечом, а их скорости можно было только позавидовать. Именно поэтому их раны были самыми тяжёлыми и опасными. Мало им было поражений демонической ци — они теряли части тела и, словно не заметив, пёрли дальше по своим делам, как носорогопитоны! Иногда У Мину казалось, что и воткнутое в спину копьё они посчитают небольшой неприятностью, совсем не требующей участия лекаря. Они больше тосковали по потерянным рукам или ногам и вообще не переживали из-за того, что демоническая ци их убивает.

Цянь Чао — это имя ему теперь снилось в кошмарах. Он был первым байчжаньцем, которого лечил У Мин. Раньше было просто: больной приходил на Цяньцао, его отправляли к свободному лекарю, а дальше — трава не расти. Не хочешь лечиться — выход там. Никто не будет бегать, насильно всучивая драгоценные отвары, настои и таблетки. Теперь же это было издевательством над лекарями.

Шэнь Цинцю-младший требовал подробно опрашивать больных, записывая их жалобы, а проводя лечение, обращать внимание на все проблемы и тоже их фиксировать. Байчжаньцев такое внимание превращало в капризных детей, они готовы были ныть и жаловаться из-за каждого синяка или занозы, становясь совершенно несносными.

Цянь Чао долго приходил в себя, а когда всё же открыл глаза — разразился руганью.

— Что вы со мной сделали?! Что?! У меня болит всё тело, я руки поднять не могу!

Он смотрел выпученными от ярости глазами. У Мин возблагодарил богов, что духовные мечи Цянь Чао временно заперли на Ваньцзянь. Гигант уже искал их рукояти, конвульсивно сжимая пальцы.

— О, наш шумный здоровяк пришёл в себя и оповестил об этом всех, — Шэнь Цинцю-младший вошёл стремительно, за ним следом вбежал Тан Хуан.

— Ты! Это всё ты! — великан вращал глазами, оскалив зубы.

— Несомненно это я! — Шэнь Цинцю с интересом смотрел на оттенки лица здоровяка, сменяющие друг друга. Тот давно ушёл от ярко-красного цвета, его лицо стало багровым, а теперь на нём проступили синие жилы кровяных вен. — Что с ним? — поинтересовался Шэнь Цинцю, слегка повернув голову к У Мину, но не сводя глаз с заинтересовавшего его больного.

— Говорит, что не может пошевелиться.

Шэнь Юань схватил великана за руку, поднял вверх и отпустил, та упала плашмя, словно Цянь Чао потерял всякую власть над мышцами.

— Неожиданный эффект. Ты проверил течение его ци?

— Не успел, он только недавно пришёл в себя.

— Ну так проверяй, видишь, он не сможет сопротивляться. Да, здоровяк, жаль, что твой язык ещё работает — твои вопли издалека было слышно.

У Мин глубоко вдохнул, сосредотачиваясь. Он до сих пор не мог поверить, что демонический яд больше не нарушает течение его ци и можно, как раньше, собрать небольшой сгусток и мягко толкнуться, проникая в духовные вены больного. Малый круг циркуляции энергии работал исправно, а вот по большому кругу ци шла словно нехотя, медленно, надолго замирая в некоторых участках. Как назло, это были узловые точки, отвечающие за движение мышц.

— Учитель, — наконец ответил У Мин, — это из-за движения по большому кругу циркуляции. Ци застаивается, сильнее необходимого воздействуя на активные точки, что и мешает движению мышц.

— Так большой круг работает! Отличная работа, У Мин! Не зря мы мучились.

— Верни как было! — заскрипел зубами Цянь Чао, — ты — палач, а не лекарь!

— Ты уверен? — Шэнь Цинцю развернулся к великану всем телом.

— Да! Верни!

— В принципе, — Шэнь Цинцю задумчиво потёр подбородок, — почему бы и нет? Обратное движение я уже опробовал на массиве Хуаньхуа. Кстати, можем им и воспользоваться. Ци, поддерживающую твои вены, он откачает махом. Это, конечно, больно, но боль ты отлично терпишь. Твой большой круг циркуляции ци рассыплется в прах и не будет раздражать нервные окончания, посылая избыточные сигналы мышцам. И всё станет как было — малый круг продолжит истощать твоё золотое ядро. Но должен заметить, уже гораздо медленнее, демоническую ци-то мы из тебя изгнали. Почти всю. Так что, если настаиваешь — готовься. Уже завтра ты покинешь пик.

Тан Хуан выскочил вперёд:

— Не слушайте его, господин Шэнь, шицзунь. Он же с Байчжань, да ещё болен, поэтому и мелет что попало! Ну куда он пойдёт в таком состоянии?

— Полагаю, у него есть дом, — начал было Шэнь Цинцю, а потом, хмыкнув, сказал совсем не то, что планировал, — можно и оставить, если возьмёшь контроль за его поведением во время лечения на себя.

— Конечно, шицзунь, — закивал головой Тан Хуан.

— А заодно и всех байчжаньцев, — Тан Хуан замер на половине кивка, подняв удивлённое лицо на Шэнь Цинцю, а тот продолжил: — У Мин, вот твой помощник, он возьмёт на себя байчжаньцев. А ты, здоровяк, — Шэнь Цинцю повернул голову, — ещё одна подобная выходка, и я лично верну всё как было, не спрашивая твоего желания, и вышвырну с пика. Имей в виду, ты должен всем находящимся здесь. И эти долги я спрошу с тебя, как только ты встанешь на ноги. Понял?

Почему-то упоминание долгов, за которые придётся долго расплачиваться с Цинцзин, успокоило Цянь Чао, и он кивнул.

Оставив потрясённых лекарей, Шэнь Цинцю покинул палатку.

Первым пришёл в себя Тан Хуан, он низко поклонился и сказал:

— Господин У Мин, шисюн, давайте я всё объясню Цянь Чао, а потом приду к Вам за указаниями.

— Да, верно, давай так и сделаем, — У Мин так растерялся быстроте, с которой он обзавёлся помощником, что чуть не врезался в центральный столб, поддерживавший палатку, и поспешно вышел, что-то бормоча себе под нос.

Он долго разыскивал Шэнь Цинцю, а нашёл его возле строящейся лечебницы. У Мин задал только один вопрос:

— Почему, шицзунь? Я плохо справляюсь?

— Как думаешь, сколько больных будет лечиться в этом здании, когда оно будет готово?

— Я не знаю, — У Мин расстроился. Учитель всегда был прямолинеен, а тут отказался отвечать. Неужели он, У Мин, настолько плох?

— Полторы тысячи человек. И ими всеми будешь заниматься ты. Тебе просто необходимы помощники. Один байчжанец устроил столько шума, а представь, их будет пятьсот? — Шэнь Цинцю улыбнулся, слегка приподняв уголки губ, и похлопал У Мина по плечу. Тот беззвучно раскрывал рот, пытаясь что-то сказать.

Тан Хуан быстро выговаривал Цянь Чао, пользуясь отсутствием всех:

— Что за глупости ты творишь? Зачем возвращать всё назад?!

— Почему ты надо мной трясёшься, я вообще тебя не знаю!

— А должен! Я тоже участвовал в очень важной части, без меня могло и не получиться. Так вот, я не позволю так бездарно уничтожить свой труд.

Цянь Чао уже понял, что здешние лекари все сумасшедшие. Возможно, они талантливые непревзойдённые мастера, но точно безумны — и первый среди них Шэнь Цинцю. Цянь Чао бы ни минуты не остался в подобном месте, до последнего настаивая на том, чтобы вернули всё как было, но Шэнь Цинцю готов был сделать, как он хотел, прямо сейчас. И долги…

Нет таких добреньких заклинателей, которые проводят дорогие ритуалы и поят драгоценными лекарствами просто так, с него тоже хотят что-то поиметь. И вот здесь Цянь Чао успокоился — денег у него нет, а с воинов Байчжань требовалось одно — верная служба с мечом в руке. А значит, вылечат и на ноги поставят. Этот Шэнь Цинцю выглядел очень уверенным в своих силах.

Поэтому Цянь Чао почти полностью успокоился и доброжелательно спросил взбалмошного лекаря, оставшегося с ним:

— Объясни толком! Почему тело не слушается?

— Это пройдёт в течение недели, может, раньше, а может, чуть позже, — затараторил Тан Хуан. — Это вообще не важно.

— Как не важно? — опять взревел Цянь Чао.

— Да помолчи ты! — недовольно поморщился Тан Хуан, — в ушах уже звенит от твоего рыка. Ты понимаешь, что тебе восстановили большой круг циркуляции? Он был серым, мёртвым, а Шэнь Цинцю раз — и починил, и тот теперь работает.

— Я ходить не могу!

— Идиот! Ты сможешь вернуть своё совершенствование полностью! — голос Тан Хуана звенел от радости, — представляешь, снова стать бессмертным, и не с теми жалкими крохами духовной силы, а вернуться на самый пик своего могущества. А надо всего лишь недельку потерпеть неподвижное тело.

— Это правда, ты не врёшь?

— Вам на Байчжань все мозги при поступлении выколачивают? Тебе же сразу говорили.

— Да мне все ныли «уникальная операция, никогда такого не было».

— Именно! Никогда такого не было, чтобы с такими повреждениями — да полное восстановление. Хотя тебе до него пока далеко. Надо ещё яд удалять. Может, господин Шэнь Цинцю мне снова позволит помочь ему*, — углубился в свои мысли Тан Хуан.

*( Здесь больше подходит «ассистировать», но древние китайцы не знают современной лексики, а древний аналог я не нашла.)

— Не перескакивай, объясни толком.

— У тебя всё внутри наперекосяк оказалось. Три огромных очага демонической ци в непосредственной близости от даньтяней. Ты — отличный мастер, как-то зациклил движение ци вокруг этих очагов, поэтому тебя демоническая ци и не убила, и даже особо не действовала. Но, — Тан Хуан поднял палец вверх, — большой круг циркуляции ци оказался мёртв. План — удалить очаги демонической ци — стал невозможен. Ци направляется только по малому кругу, она защищает тебя от яда, истощая твоё же ядро, а новая ци не поступает. Стоит прервать циркуляцию, и ты мог лишиться совершенствования и даже умереть. Глава Цинцзин оживил большой круг, теперь ты можешь концентрировать внешнюю ци и укреплять своё ядро.

— То есть, станет лучше.

— Намного лучше! Сам убедишься, а сейчас полежи спокойно и не ори так, мне надо к господину У Мину, он теперь главный надо мной, — Тан Хуан нервно хихикнул.

* * *

Тан Хуан оказался очень полезен. Языкастый и резкий, он не терпел авторитетов, постоянно ругался с Му Цинфаном, да и самого У Мина терпел с трудом, но неукоснительно выполнял все его распоряжения. Боготворил он только одного человека — Шэнь Цинцю. На этой почве они с У Мином и примирились. В лице Тан Хуана У Мин приобрёл верного помощника, хотя от выходок этой парочки, Тан Хуана и Цянь Чао, у него иногда дёргался глаз, но противных больных передавали только им, и те переставали доставлять неприятности.

У У Мина всё равно не хватало времени, помощник появился как нельзя кстати. Всего его поглотила стройка. Это казалось волшебством, когда из земли этаж за этажом вырастало здание, и всем этим процессом руководил он — изгнанный главный ученик Цяньцао. Бывший бродяга возглавит лечебницу, которая Му Цинфану и не снилась. Он среди ночи вставал проверять стройку, не в силах поверить, что это не сон.

Ван Хань носился с выпученными глазами, заставляя строителей в сотый раз пересчитывать площадь. Глава Цинцзин велел, чтобы лечебница внутри была облицована белым мрамором.

— Что? Как? — переспросил У Мин, услышав в первый раз об этом, — мрамором же облицовывают только дворцы…

— А Цинцзин — лечебницу. Ты хочешь возразить?

У Мин помотал головой.

Но шокирующие открытия на этом не закончились. Шэнь Цинцю мазками рисовал внутреннее убранство, и опытные мастера хватались за сердце. Глава Цинцзин продумал всё: от лечебных залов до уборных и кладовок. Ничего подобного никто и никогда не строил, но слово «невозможно» было табу на Цинцзин, мастерам приходилось выискивать решения.

У Мин жил этими схемами и рисунками, ранним утром он приходил раньше всех на стройку и внимательно отслеживал изменения, постоянно сверяясь с планом. Он контролировал строительство, направлял провинившихся и желающих поучаствовать в помощь мастерам. Здание росло на глазах, вселяя гордость во всех, кто в этом участвовал. А хотели помочь все — ученики Цинцзин, закончив свои дела, спешили к появившимся этажам, Байчжань, толкаясь плечами, ставил стойки и помогал таскать тяжёлые блоки, красуясь перед дипломатками Цюндин, даже лекари помогали мешать раствор, говоря, что тренируются в контроле пропорций. У Мину, казалось, что каждый попробовал себя в смешивании бетона, формулу* его изготовления знали наизусть, да и заклинателям не нужно было пачкаться — они работали своей ци, заставляя строителей завистливо вздыхать.

*формула бетона :) — 1:3:6 (цемент, песок, щебень) и 50% воды от общего веса компонентов материала.

Цянь Чао, ко всеобщему удивлению, не вернулся на Байчжань, он так и остался на Цинцзин правой рукой, защитником и телохранителем излишне языкастого лекаря. Их вдвоём так и направляли к больным. Когда помощь потребовалась генералу Лю, даже вопрос не стоял, кого посылать.

У Мин мог понять, когда не уходили лекари, им на Цяньцао нечего делать, всё самое интересное происходило на Цинцзин. Но так же поступали и байчжаньцы, и ученики с Цюндин. Вот их У Мин совершенно не понимал, но Шэнь Цинцю никого не гнал. Он оставлял некоторых выздоровевших У Мину, других отправлял на Цинцзин в помощь Мин Фаню, третьим, без лишних объяснений, велел подойти к Шэнь Цинцю-старшему, а если кого-то не устраивало — «ворота Цинцзин в той стороне». Никого насильно не удерживали, но желающих покинуть пик не находилось.

Конечно, люди уходили. Ненадолго. Чтобы привезти таких же калечных демонической ци друзей и знакомых. Цинцзин помогает своим!

У Мин не верил, когда Шэнь Цинцю говорил, что в здании будет жить полторы тысячи человек, но если все вылечившиеся останутся, так и будет. И он начинал привыкать к этой мысли, хотя его всё ещё немного пугала такая ответственность — столько учеников было на некоторых пиках. Получается, он, У Мин, становится вровень с пиковыми Лордами…

От таких мыслей холодели ладони. Хорошо, что строители под боком и безбашенные байчжаньцы, которые устраивали из всего задорные разборки, не давали погрузиться в пугающие мысли.