Wise as an Old Qrow / Мудрый как старый Кроу / Мудрый как старый ворон (джен)

Кроу наклонил тачку, сваливая щебень на кучу, собранную рабочими на погрузчиках. Место преступления было огорожено жёлто-чёрной лентой, которая не мешала зевакам стоять и глазеть на руины. Но мешала им помогать. Чёртовы лентяи.

Весь Бикон был направлен на помощь Горе Гленн, включая студентов из других школ. В этом не было ничего удивительного. Охотников всегда выставляли слугами народа, защитниками и спасателями, и было важно поддерживать этот образ, особенно когда академии финансировались из государственного бюджета. В Сигнале делали то же самое, пусть школьников направляли на простую уборку мусора и более безопасные формы работы с населением. Это было сделано не только для того, чтобы порадовать гражданское население, но и для того, чтобы студенты привыкли к тяжёлой работе и опасным ситуациям.

Поправив на себе светоотражающий жилет неприятного люминесцентно-желтого оттенка, Кроу направил тачку туда, где его команда и команда Рейвен пробирались сквозь обломки, отмечая мелом слишком большие и тяжёлые куски. Их позже уберут рабочие, а их задача заключалась в том, чтобы свести к минимуму эту работу и, следовательно, её риск путём удаления более мелких обломков. А также в выполнение функции сапёров на случай ещё одной бомбы, но о последнем Кроу решил умолчать. Власти знали, что они выживут благодаря ауре, пусть посылать подростков разминировать минное поле и было не совсем разумно.

К счастью, обошлось без трупов. Кроу повидал за свою жизнь достаточно, чтобы быть готовым к подобному, но мало кто из присутствующих здесь смог бы пережить подобное, не получив моральную травму, и он не хотел быть в это вовлечённым. То, что атака была совершена именно таким образом, чтобы не было жертв, говорило о многом. Очень чётко читалось, что это было сделано намеренно, и подразумевалось, что в следующий раз виновникам будет очень легко обеспечить жертвы.

Но вот один вопрос у него так и крутился в голове: Был ли это вообще Белый Клык?

Он не хотел в это верить.

Ещё слишком рано, гораздо раньше, чем должно было случиться, и казалось, ничего не произошло, чтобы спровоцировать подобные изменения. Их с Рейвен ранний уход из племени был большим отклонением, но для него были серьезные причины: он смог убить Балмунга, став гораздо сильнее, чем он же, но в прошлом. Здесь же не было никаких реальных предпосылок. Белый Клык в целом мирно покинул Вейл, и хотя в Атласе они столкнулись с большим количеством неприятностей, он не мог понять, почему организация решила зайти так далеко. И как они смогли пройти путь от мирной организации до начинающих террористов за такие сжатые сроки. Учитывая, что партнер Янг откололась, когда всё только начало по-настоящему накаляться, у них должно было оставаться в запасе ещё как минимум десять лет. Может быть, от двенадцати до четырнадцати.

Кроу мучали сомнения.

Но не других.

Настроение у всех было подавленным. Недосып не улучшал ситуацию, как и то, что школьные танцы были буквально вчера. Все были уставшими и страдали похмельем. Кого-то вчера отверг их возлюбленный, кто-то только вступил в отношения. Некоторых, возможно, даже прервали посреди полового акта. В любом случае момент был неудачный.

Фавны были самыми молчаливыми, не зная, что сказать или подумать. Среди них царило глубокое разочарование, и они не могли решить, стоит ли им поддерживать эту акцию. С одной стороны, никто не умер. С другой стороны, вполне могли бы быть жертвы.

Гости из Атласа тем временем не стеснялись высказывать своё осуждение. Они говорили, и всегда в полный голос, о том, насколько это отвратительно, как это подтверждает истинные цели Белого Клыка, и вообще много такого, что сводилось к «Я же вам говорил», но гораздо более многословно.

— Эй, — Рейвен села рядом с ним, непривычно угрюмая. Её руки были перепачканы мелом от обломков, а волосы сильно растрепаны из-за того, что она утром не сумела принять душ. — Похоже, им, наконец, надоели выкрутасы Атласа.

— Ты думаешь, это они?

— Конечно, — Рейвен указала руины. Студентам разрешалось делать перерывы, если начнут уставать, но большую часть времени они, словно муравьи за работой, сновали по ним туда-сюда. Учителя верили, что их ученика знали свои пределы. — Разве это не отличается от того, что мы сделали в племени?

— Это же племя, Рейвен.

— Но мы поступили точно также. Или ты, пусть я и поддерживаю тебя. Не слишком ли глупо ругать их за их выбор, если ты сделал то же самое?

Вероятно, так оно и было. Какое бы беззаконие ни царило в племени, Балмунг являлся авторитетной фигурой, и Кроу убил его. Можно было бы оправдаться тем, что он был молод, а племя было жестоким, но это было слабое оправдание. Оно не меняло того факта, что он с помощью страха заставил соплеменников подчиниться его воле, что практически являлось определением терроризма.

И, возможно, на подсознательном уровне он был согласен с их решением. Не в атаке на Гору Гленн, чьи жители не были в чём-либо виновны, но в желании наказать Атлас за их ложь. Проблема заключалась не столько в их мотивах, сколько в последствиях, поскольку это никак не навредит Атласу. Только поможет.

— Я никогда не выступал против невиновных.

— Как и они. Это всего лишь здание.

Кроу покачал головой. Рейвен была человеком очень прямолинейным и не заметит угрозы до тех пор, пока Белый Клык — если это были они, в чем Кроу всё ещё не был уверен — не нападёт на мирных жителей. Тогда она поменяет своё мнение, но только тогда. Спорить с ней из-за этого не стоило.

— Эй, — она понизила голос. — Я на танцах пообщалась с одним мистральцем. Он сказал, что они ищут людей, которые разрушили наш приют.

— И? Меньшего я и не ожидал, ведь речь идёт о сотне погибших детей.

— Они хотят, чтобы мы прилетели в Мистраль и изложили свою версию событий. Рассказали, что мы видели и слышали, чтобы им было проще докопаться до правды.

Кроу нахмурился. Всё это прозвучало подозрительно.

— Кто именно тебе это рассказал?

— Какой-то мужчина. Я не обратила особого внимания. Учитель, я думаю…

— Леонардо?

— Возможно, это был он, — Рейвен пожала плечами, разозлив Кроу своей невнимательностью. Не в первый раз, даже в этой временной шкале. — Но дело не в этом. Нам нужно отправиться в Мистраль и рассказать им всё. Возможно, это поможет им найти преступников.

— Даже не думай.

— Что? — Рейвен нахмурилась.

— Не ломись сломя голову, — взмолился он. — Не сбегай снова. Озпин может тебя и правда исключить, если ты на это решишься. Мы подумаем об этом после окончания учебного года, хорошо? Когда наступят каникулы. До этого времени расследование не закончится. Всё равно у тебя на носу турнир.

Он не мог сказать ей правду. Не потому, что не доверял ей или боялся, что она ему не поверит, а потому, что она никогда не приняла бы это как причину для отсрочки. Если он скажет нет, то она просто найдёт способ смыться одной. Это было доказано во время зимних каникул, когда она именно так и поступила. Лучше заставить её думать, что он согласен с ней, но установить сроки. Тогда она не станет крутить интриги у него за спиной.

— До каникул ещё несколько месяцев…

— Я знаю, но расследование всё равно будет пока приостановлено, и не нужно забывать, что те неизвестные охотятся за нами, — или очень известный. Но Кроу не хотел об этом говорить. — Чтобы добраться до нас, они атаковали приют. Нам не нужно специально их искать. Они сами найдут нас. Но, по крайней мере, они больше никому не смогут навредить, желая нас выманить.

У них никого не осталось.

— А наши друзья из Сигнала? — напомнила Рейвен. — Ну, или мои друзья.

Твою мать.

Не правда ли печально, что он забыл о них? Честно говоря, они действительно были больше её друзьями, чем его, оставаясь в его голове не более чем сносками, пока он фокусировался на более серьёзных задачах. Лаппи не стал бы атаковать Сигнал, который вообще-то имел некоторую защиту, но он вполне мог бы напасть на кого-нибудь из их старых друзей, если бы ему удалось о них разузнать.

— Я поговорю об этом с Озпиным, — пообещал он. — Однако узнать о них им будет намного сложнее. Раньше нас сдало племя, но они ни черта не знали о Патче. Я сомневаюсь, что учителя в Сигнале будут откровенны с незнакомцами. Но я предупрежу Озпина.

— Тогда я их предупрежу сама, — Рейвен его слова не успокоили.

— Хорошо, — Кроу неловко переступил с ноги на ногу. Ему даже в голову не пришло предложить это. — Так и сделай.

Чуть дальше, где расчищался подземный туннель, рухнула повреждённая стена. Криками оповещая о случившимся, студенты бросились врассыпную, спасаясь от ожидаемого обвала, а также на случай, если решит обрушиться весь туннель. К счастью, этого не произошло. Стена рухнула, обнажив металлические балки, которые по большей части все еще оставались неповреждёнными. Их просто нужно было снова забетонировать. А в глуби туннеля виднелись целые стены.

Покрытые граффити с эмблемами Белого Клыка.

И не современными, а будущими, с тремя косыми чертами, ещё неизвестными местным жителям, но слишком хорошо известные Кроу.

«Это всё ещё ничего не доказывает», — сказал он сам себе.

Когда они с Марией отправились за стены Вейла в ту деревню, он нашёл бочки со старым символом, который, как он был уверен, использовали, чтобы привлечь внимание к мирной организации. Деревню уничтожили Гримм, и Белый Клык определенно не был в этом замешен. Это наверняка было дело рук Салем, или, скорее всего, Лаппи. Салем видела выгоду в натравливании людей на фавнов, и в прошлом была поймана за провоцированием кризисов. Или в будущем.

Но если это была она или если это был Атлас, то как они смогли точно повторить символ радикальной террористической организации из будущего?..

* * *

Волонтёры организовали переносные столовые для спасателей и студентов. Добрые, отзывчивые гражданские, которые знали, что обычными средствами помочь не смогут, но не хотели оставаться в стороне. Кроу и его команда ели вместе, пока он не нашёл предлог ускользнуть. Ему не потребовалось много времени, чтобы найти желаемое. Старшеклассник в одиночестве стоял, прислонившись к стене.

— Я знал, что ты меня будешь искать, — сказал Ублек. — Я покинул свою команду, предполагая, что ты это сделаешь, и вот ты здесь, — он издал короткий смешок. — Ты предсказуем, Кроу.

— Что ты знаешь? — он был не в настроении для шуток.

— На данный момент известно очень мало. Я тоже был на школьных танцах, когда это произошло, и не то чтобы меня информировали. На данный момент ничего не известно наверняка. Необходимо будет провести расследование. Все, что я могу сделать, это высказать предположения.

— Я готов их выслушать.

— Очень хорошо, — Ублек немного отодвинулся, освобождая место и позволяя ему встать рядом. — Это был не кто-то из Атласа. По крайней мере, из публичных лиц. За каждым дипломатом и солдатом Атласа ведётся строгий контроль, особенно на территории Горы Гленн. Мы беспокоились, что они могут попытаться забрать что-нибудь из лаборатории, но с их стороны не было предпринято для этого никаких шагов.

— Хорошо. Значит, она всё ещё заброшена?

— Да. Атлас умыл руки. В любом случае, им бы это не сошло с рук, и я сомневаюсь, что они стали бы пытаться. Наше существование не является секретом для других королевств, и они ожидают, что мы будем наблюдать. Это был бы безрассудный шаг с их стороны, а у Атласа много качеств, не все из них хорошие, но безрассудства в их списке нет.

Это был не тот ответ, который Кроу хотел услышать, даже если он был близок к правде. Но в нём говорила предвзятость к Атласу.

— Я не верю, что это Белый Клык. Я знаю Кали и Гиру, и я могу поклясться, что они бы так не поступили.

— Да, ты их знаешь, но ты можешь говорить от имени всех членов Белого Клыка?

Кроу прикусил губу. Он не только не мог, но и знал наверняка, что некоторые из них только ждали нужного шанса. Жестокость Белого Клыка не могла проявиться в одночасье. Потребовались бы годы, чтобы подорвать поддержку мирных лидеров и организовать переворот. Сиенна Хан, возможно, и не стояла за нынешним, для этого она всё ещё была слишком молода, но это не означало, что кто-то другой не мог бы взять на себя эту роль.

— Злость — мощная сила, — продолжил Ублек. — Учитывая ложные обвинения, жестокое обращение и расизм, нетрудно представить, что некоторые члены Белого Клыка захотели наказать Атлас. Всё, что для этого потребуется — это один или два представителя, решивших, что им лучше знать.

— Для этого слишком большой размах. Слишком организовано.

— Признаю. Но тогда пусть будет десять или двадцать. В Белом клыке много активистов. Я уверен, что среди них вполне возможно найти воинствующих экстремистов. Их лидеры не могут знать каждого члена лично, и их однозначно больше заботил Атлас, — парень вздохнул. — Теперь у них только прибавится забот. Я ожидаю, что их попросят публично высказать своё мнение.

— Они это осудят.

— Не сомневаюсь. Только дурак поступит по-другому, — вздохнул Ублек. — Но этим они только вобьют клин между ними и более радикальными фракциями Белого Клыка, даже если теракт в реальности был организован кем-то другим. Ущерб будет нанесён. Думаю, найдутся фавны, которые будут это поддерживать, пусть и не открыто.

Он в этом не сомневался. Поведение Атласа могло бы разозлить любого, но в этом и заключалась идея. От отношения Атласа к Белому Клыку воняло намеренной провокацией, и кто-то клюнул на приманку. Теперь Атлас воспользуется своим главным оружием — ужасным «Мы же говорили». Каждый человек, критикующий Атлас, теперь будет вынужден столкнуться с вопросами о том, поддерживает ли он терроризм, и первыми на очереди будут интересующиеся, почему это произошло, вместо того, чтобы просто отключиться голову и осудить всех фавнов поголовно.

— Есть ещё кое-что, — выдавил из себя Кроу. История с Белым Клыком вскипятила его кровь. — Я нашёл странное электронное письмо от Леонардо Лайонхарта, а вчера вечером он лично подошёл к Рейвен по похожему поводу, — возможно, она и не смогла запомнить имя, но Кроу склонялся к директору Хейвена. — Кто-то в Мистрале пытается обвинить нас в гибели людей из нашего старого племени, и теперь он приглашает нас полететь в Мистраль и ответить на вопросы о приюте.

— Это нелепо, — нахмурился Ублек. — Эти обвинения ни за что не будут доказаны.

— Именно так я и думал. Итак, вопрос: Почему Леонардо ведет себя так, как будто решение суда будет не в нашу пользу?

— Хм… Я подниму этот вопрос, и мы его рассмотрим.

— Спасибо, — Кроу некоторое время колебался, но вс-таки спросил: — И что я буду должен сделать в обмен на это одолжение?

— Ничего.

— Действительно? Я не такой уж большой оптимист, Ублек.

— Я знаю, — парень улыбнулся. — Но мы делаем это не для тебя. Лаппи и Алварьан представляют прямую угрозу Вейлу и ранее пытались навредить Горе Гленн. Сейчас они являются для нас приоритетными целями. С большой вероятностью за всем этим стоят они, и любая информация, которую мы сможем получить, заслуживает внимания. Ты уже помогаешь нам, выполняя роль приманки, и отлично с этим справляешься.

Кроу фыркнул. В душе он был циником и всегда искал двойное дно в том, что выглядело слишком хорошо. К счастью, это прозвучало достаточно пессимистично, чтобы он принял такой ответ.

— Звучит неплохо. Мне удалось убедить Рейвен до конца учебного года не предпринимать никаких действий, но она беспокоится, что Лаппи может напасть на наших друзей из Сигнала. Ну, знаете, как он поступил с сиротским приютом. Пройдясь по всем нашим знакомым.

— Пришли мне список их имен и адресов, если они у тебя есть, и передам их своему начальству, — кивнул Ублек. — За ними установят слежку.

Ещё наживка. Больше червей в море.

— Спасибо. Расскажут ли мне что-нибудь о Белом Клыке?

— Я не уверен, — в этот раз старшеклассник колебался с ответом.

— Тебе лучше знать, что я не буду сидеть сложа руки и игнорировать происходящее. Не лучше ли меня держать в курсе событий?

— Я передам эту завуалированную угрозу, — сухо заметил Ублек. — Но тебе следует пересмотреть свои планы на открытые действия. Фавны сейчас на взводе, и последнее, что им нужно, это чтобы тебя объявили пособником террористов. Достаточно того, что у тебя сформировалась репутация человека, ненавидящего Атлас, пусть и обоснованно.

— Я не ненавижу их. Просто не доверяю.

— Вот именно, — хлопнув ладонью по лицу, Ублек вздохнул. — На данный момент твои слова оправдывают ввоз Белым Клыком в город Гримм или, по крайней мере, оправдывают в Вейле. Местные жители до сих пор не уверены, кто на самом деле виноват. Эта атака уже начала склонять общественное мнение в пользу Атласа, а не Белого Клыка. Если тебя поймают за подозрительным поведением или на близости к террористической деятельности, то это ничем не поможет. Даже если ты заявишь, что ведёшь расследование, многие другие начнут подозревать, что ты каким-то образом причастен к происходящему и что, возможно, твои обвинения в адрес Атласа были направлены на то, чтобы прикрыть Белый Клык.

Ему пришлось признать горькую истину. Что еще хуже, это было ещё одним доказательством того, что Атлас с высокой вероятностью не стоял за происходящим. Атласу не нужно было ничего делать. Единственными, кого они хотели убедить, были их собственные граждане, и они уже с лёгкостью это сделали.

— Я буду держаться подальше от неприятностей, — проворчал Кроу. — Но не держи меня в неведении, Ублек. У меня в этом личный интерес. И если сможешь, расскажи, как идут дела у Кали и Гиры!

— Я посмотрю, что можно сделать, Бранвен. И по поводу Белого Клыка, и по поводу того, что директор Хейвен сует нос не в свое дело.

* * *

— Бросай.

Вздохнув, Кроу перевернул стаканчик, высыпав на стол десять кубиков. Мария посчитала выпавший результат и записала его в блокнот. Кроу собрал кости обратно в стаканчик и снова начал его трясти.

— Значит, тебе это тоже кажется странным?

— Да, — сказала она. — Леонардо не должен беспокоить Озпина по такому глупому поводу и не должен обращаться по этому поводу к тебе или твоей сестре. Кидай.

Кроу кинул, и цифры снова были записаны. Мария хотела проверить его Проявления и найти какой-нибудь способ его количественной оценки. К его руке был подключен монитор ауры, готовый подать сигнал в тот момент, когда она начнёт падать. Это было медицинское устройство, позаимствованное в лазарете, и оно было довольно неудобным. На руке у него была повязка, похожая на прибор для измерения артериального давления, но с крошечными металлическими шипами, которые постоянно посылали в него крошечные разряды электричества, чтобы проверить его ауру. Терпимо, но от боли его руку всё равно сводило жуткой судорогой.

— Подобные обвинения ни за что не будут приняты, — продолжила она. — И Леонардо должен это знать. Я поговорю об этом с Озпиным сегодня вечером, и он, скорее всего, устроит ему допрос с пристрастием. Возможно, на него оказывает давление кто-то из местных властей. Леонардо всегда был слишком мягким, слишком пассивным, на мой взгляд.

— Действительно? Как он стал директором школы?

— Влияние Озпина, — неосмотрительно сказала она. Кроу не стал ловить её на слове. — Он хороший человек и хороший охотник, но любит угождать. Слышала, он бесполезен, когда дело доходит до воспитания учеников, и часто позволяет учителям давить на него. Он лучше, чем предыдущий наш директор и совсем не дурак. Он просто из тех, кто избегает конфронтации, где только может. Возможно, это его способ переложить проблему на Озпина.

Лениво с его стороны, но Кроу по своему опыту знал, что некоторые любили придерживаться такой линии поведения. Как в Сигнале, когда некоторые учителя приходили предупредить его о проблемном ученике, вместо того, чтобы разбираться с ним самим. Возможно, они убедили себя, что он лучше подходит для этого, или что они сами всё только испортят, но результат был одинаков: они перекладывали проблему на чужие плечи.

— Значит, ты думаешь, что он пытается заставить Озпина разобраться со своей проблемой?

— Может быть, — пожав плечами, Мария приказала ему ещё раз кинуть кубики, а затем записала цифры. Пока не было ничего необычного. — Ему следовало сначала обратиться к Озпину, а не к тебе и твоей сестре, но если то, что ты сказал о том письме, правда, то, возможно, он так и пытался сделать. Озпин, как ты можешь себе представить, был несколько занят. Он недавно вступил в должность и по уши оказался в проблемах, а теперь к ним прибавился и фестиваль. Понятно, почему он забыл о Леонардо.

По мнению Кроу, это было вполне объяснимо. У Озпина просто были более важные дела, не говоря уже о политических проблемах с Атласом, а ещё и с Салем на заднем плане. Озпин, вероятно, был занят тем, что пытался разузнать побольше о Лаппи и Алварьян, а также ему приходилось иметь дело с приближающейся кончиной Таер и передачей сил Девы Осени. Просто сейчас было неподходящее время для того, чтобы иметь дело с какими-то чопорными политиканами в Мистрале только потому, что Леонардо слишком нервничал решать проблему самостоятельно.

— Он должен разобраться с этим сам, — возмутился он.

— Я думаю, именно это и скажет ему Озпин, — фыркнула Мария. — Возможно, за судебным делом стоит кто-то, связанный с Лаппи и Алварьян, но также возможно, что кто-то в Мистрале имел деловые отношения с племенем. Город печально известен тем, что им управляют преступные семьи. Там процветает коррупция. Это также может быть просто позёрство, возможно, даже обвиняя в преступных действиях были попыткой заручиться поддержкой и благосклонностью Атласа, — Мария пожала плечами. — Я бы не беспокоилась об этом. Просто не ходи в Мистраль. Ничего хорошего из этого не выйдет.

— Тебе нужно беспокоиться не обо мне, а о Рейвен.

— Блин. Верно, — Мария вздохнула. — Я присмотрю за ней. Но это её чёртово Проявление. По крайней мере, пока оно ограничено тобой и её парнем, — Кроу почти увидел, как Рейвен разозлилась бы, услышав, как только что назвали Тайянга. — Ты что-нибудь почувствовал от своего Проявления?

Кроу покачал головой. Весь вечер ему, честно говоря, было не до экспериментов, но, вероятно, именно поэтому Мария настояла. Несмотря на то, что она сказала, что беспокоится о том, что Рейвен сбежит, она, вероятно, подозревала, что он сделает то же самое, но только из-за Белого Клыка в Горе Гленн. И она, конечно, оказалась права. Ради Гиры и Кали, которым совсем не нужно было, чтобы он создавал проблемы, Кроу заставил себя подыграть Марии в экспериментах.

— Я ничего не почувствовал. Однако моё Проявление не часто поднимает свою уродливую голову для таких бессмысленных вещей, как это. Оно действует в ключевые моменты.

— Ключевые моменты?

— Когда это может причинить мне больше всего неудобств. Когда это может что-то испортить.

— Не всегда в ущерб тебе, — заметила она.

— Не всегда, — согласился он. Иногда оно спасало ему жизнь. — Но хорошие моменты по большей части перевешиваются плохими. Суть в том, что просто бросок кубиков ничего не решает. Неудача не влечет за собой последствий, поэтому ничего не произойдет.

Он бросил несколько раз подряд, чтобы подтвердить свои слова. Выбрасывались самые разные результаты.

— Что, если я пригрожу тебе оставлением после уроков, если ты плохо сыграешь?

— Пустые слова, ведь ты не настроена серьезно.

— А может и да, — вскинула бровь Мария.

Никаких может. Но он всё равно кинул, и числа выпали случайным образом. Мария могла пригрозить ему оставлением после уроков, но если бы она не была готова довести дело до конца, его Проявление ей бы не поверило. Оно не поверило бы ей, потому что он сам ей не верил, а его Проявление было связано с ним.

— Ты хочешь сказать, что оно осознает и знает, когда может причинить тебе наибольшую боль?

— Я бы не стал бы делать настолько поспешные выводы, — замялся Кроу. — Скорее я осознаю, когда будет больно, и Проявление работает исходя из этого.

— Значит, ты подсознательно причиняешь себе вред?

— Я бы так не сказал… — он поморщился.

Озпин тоже однажды намекал на это в будущем, после смерти Саммер, когда Кроу был на грани отчаяния, но он помнил, что его Проявление и до этого доводило его до белого каления, иногда в самые счастливые моменты его жизни.

— Оно работает и когда я в хорошем настроении. Когда всё в порядке.

— Хм-м-м… — Мария хмуро посмотрела на кости, а затем на свой блокнот. Пока что их усилия дали очень мало результатов. — На этом мы остановимся. Я могла бы пригрозить, что ударю тебя, если ты будешь плохо играть, но если ты знаешь, что это пустая угроза, то и твоё Проявление тоже. У вас с сестрой самые бесящие Проявления, с которыми я когда-либо сталкивалась. В них нет логики.

Было физически больно знать суть Проявления Рейвен и не иметь возможности сказать об этом прямо. Он делал все возможное, чтобы аккуратно подтолкнуть Рейвен к осознанию, намекая о том, что портал открываются только с тем, кто ей нравится, но она всегда воспринимала это как шутку по поводу влюблённости в Тайянга и реагировала соответственно.

Рейвен не понимала тонких намеков.

— Ты знаешь что-нибудь о Белом Клыке?

— Хм? Ты знаешь столько же, сколько и я. На самом деле даже больше, поскольку ты лично знаком с их лидерами.

— Нет, я имел в виду всё, что происходит в Вейле. Что касается фестиваля…

— Ах, это, — поморщилась Мария. — Политика. Да, я кое-что слышала от Озпина. Не всё хорошо. Город должен отреагировать на это, и, видят Братья, публичного осуждения будет недостаточно. Необходимо усилить меры безопасности. Это нападение на Гору Гленн прямо перед фестивалем Витал — явная провокация. Никто не может позволить себе рисковать и устраивать скандал на турнире.

— Что решили?

— Мнения разделились. Я слышала, что кто-то предложил ужесточить требования к удостоверению личности. Даже цифровое удостоверение личности. Другие обеспокоены проблемами конфиденциальности. Я ожидаю, что тайно будет выдвинуто предложение просто запретить фавнам посещать мероприятие. Никто не осмелится сказать это вслух. Это было бы политическим самоубийством. Озпин делает всё возможное, чтобы остудить горячие головы.

Ему придется. Озпин знал, что настоящий враг — это Салем, и не стоит тратить силы на междоусобицу, и он точно не хотел повторения революции фавнов. Чудо, что в результате все четыре королевства остались целы, и Кроу подозревал, что Озпин бегал как угорелый, отбиваясь от атак Салем. Не было никаких шансов, чтобы она не попыталась использовать военные действия в своих собственных целях. То, что ничего катастрофичного не произошло, свидетельствовало о том, как усердно работал Озпин.

— Не вмешивайся, — сказала она. — Это мой тебе совет. Я знаю, ты не прислушаешься к нему, упрямый мальчишка, но никому не нужно, чтобы ты оказался втянутым в это — или, по крайней мере, постарайся, чтобы тебя не поймали на горячем. Фавнам это не нужно, Атласу это не нужно, и Озпину это точно не нужно. Он и так уже подставил свою шею ради тебя. Не заставляй его принимать удар на себя.

Кроу кивнул. Он хотел действовать, действительно хотел, но Мария была права. Его эгоистичное желание разобраться во всём и найти причину в конечном итоге будет стоить Озпину его должности, и Салем не постесняется воспользоваться его слабостью.

Как бы ему ни было больно, он должен был забыть об этом.