Потерянная — незнакомая себе (гет)

Ева невольно раскрыла рот от удивления и восхищения. Таких огромных пегасов она ещё никогда не видела. В поместье Малфоев, где она провела одни из летних каникул, пегасы были в два, а то и в три раза меньше. Ей стало любопытно, какие ещё виды этих удивительных магических существ существуют в волшебном мире — и сможет ли она когда-нибудь увидеть их все.

Из кареты вышла женщина внушительного роста — даже правильнее сказать, огромного. Она элегантно поздоровалась с профессором Дамблдором, после чего, не задерживаясь, проводила своих учеников внутрь замка. Те, судя по трясущимся плечам, сильно мёрзли.

Но стоять на холоде пришлось ещё долго. Все ждали прибытия гостей из Дурмстранга.

Ева стояла рядом с Джинни, которая уже шепнула ей слова благодарности за то, что та настояла на шапке и шарфе. Ева довольно усмехнулась, сжимая пальцы подруги в своей руке. Они держались за руки, пытаясь согреться, но мороз добирался до самых костей, и обе начали заметно дрожать от холода.

И вот наконец в темноте заволновалось озеро. Из гладкой чёрной воды вдруг поднялось нечто огромное. Это был корабль. Громоздкий, мрачный, казавшийся древним, он вышел на поверхность словно из глубин самого дна и скользнул к берегу, плотно прижавшись к нему бортом.

Безусловно, корабль был невероятным зрелищем, но, как ни странно, Еву куда больше поразила карета Шармбатона. Её воздушная, почти сказочная грация оставила большее впечатление, чем суровая грубая мощь судна.

Хотя, возможно, она немного поторопилась с выводами…

Пассажиры корабля один за другим начали спускаться на берег, и у Евы округлились глаза. Все до одного были крупные, высокие, даже рослые, с холодными взглядами и точёными чертами лица. Некоторые напоминали воинов из старинных сказаний.

— Ух ты… — тихо выдохнула Джинни, стоящая рядом. — Ты только посмотри на них, какие красавчики, — с восхищением прошептала Джинни, заглядываясь на парней из Дурмстранга.

— И как их много… — мечтательно отозвалась Ева. Она не могла оторвать от них взгляда. Да, всё-таки… родные края когда-то она тоже была русской душой.

— Эй, ты же влюблена в Седрика, — Джинни наигранно обиделась, пряча улыбку.

— И что? Он мне не отвечает взаимностью, — фыркнула Ева и хихикнула. — Так что я имею полное право разглядывать этих красавчиков.

— Ах, какая ты бесстыжая! — с лёгким смехом толкнула её Джинни в бок.

— Не переживай, — подмигнула Ева. — Нам всем хватит.

Пока они хихикали, директора уже общались между собой. Каркаров, суровый и высокомерный, поманил одного из своих учеников. Тот неохотно подошёл ближе. Еве не нужно было даже спрашивать, кто это — она сразу поняла.

— Это же Крам! — восторженно прошептала Джинни, прижав ладони к лицу.

— Да, точно он, — подтвердила Ева, и тут же её осенила идея. — Нам срочно нужно добыть у него личный автограф!

— Полностью согласна! — Джинни подпрыгнула от энтузиазма. — А давай так: кто первой его получит, берёт два — себе и для подруги?

— Договорились! — Ева с радостью пожала ей руку.

Обе весело засмеялись и, забыв про холод, бодро зашагали в сторону замка, то и дело оглядываясь на делегацию Дурмстранга, как на парад героев.

Друзья заняли свои места за гриффиндорским столом. Ева села последней и не сводила глаз с входной двери. Возле неё всё ещё толпились ученики Дурмстранга во главе с Виктором Крамом. Она наблюдала, как они осматривались, выбирая, где сесть, а потом дружной колонной направились к столу слизеринцев.

Гости из Шармбатона уже сидели за столом Равенкло. Они выглядели замёрзшими, у троих головы всё ещё были укутаны шарфами, а сами они угрюмо осматривались, словно виня в своём холоде весь замок.

— Ничуть не холодно, — фыркнула Гермиона, поправляя свой шарф. — Неужели трудно было захватить с собой тёплые плащи?

— Гермиона, а у тебя перо с собой есть? — спросила Ева с невинным видом.

— Нет, всё наверху осталось. Мы же бросили все вещи, когда шли на встречу, — удивилась та, прищурилась и, догадавшись, зачем спрашивает Ева, добавила с подозрением: — Только не говори, что ты тоже хочешь его автограф…

— Нууу… да, хочу, — с лёгким смущением призналась Ева, чуть съёжилась. — Ну это же Крам, Гермиона!

— Не понимаю вас, — вздохнула Гермиона, качая головой. — Рон тоже не может дождаться, когда получит автограф. И ты туда же…

Ева тихонько хихикнула, но мысли её уже вертелись вокруг того, как добыть подпись Крама. Она обвела взглядом зал и заметила, что Джордж на неё смотрит. Это приятно её удивило, и она поспешно кивнула.

— Джордж! — позвала она его, он едва заметно дал понять, что слышит. — У тебя случайно нет пера?

— Нет, — пожал плечами он.

— Что, не терпится делать домашку? — хохотнул Фред, услышав вопрос.

— Причём тут уроки! Автограф хочу получить, — отмахнулась Ева, а потом снова посмотрела на Джорджа. Вдруг вспомнилось…

— А ты, между прочим, совсем забыл про мою просьбу! — сказала она с лёгкой обидой в голосе.

— Что ещё за просьба? — удивился он, не понимая, о чём речь.

— Моё перо-запоминалка! — уставилась она на него. — Я просила тебя ещё два месяца назад!

— Ах, точно… — Джордж хлопнул себя по лбу и мысленно отругал. — Прости, я ведь сделал его, просто всё время забываю отдать! Вернёмся в башню — сразу отдам, обещаю!

— Смотри у меня! Если врёшь — больше не попрошу! — сказала Ева полушутливо, но с твёрдой интонацией.

Он серьёзно кивнул. Ева отвернулась и снова посмотрела в сторону слизеринского стола, где теперь сидел Виктор Крам. Она всё ещё надеялась, что успеет получить этот злополучный автограф.

— О чём вы? — спросил Невилл, который сидел рядом с Евой. Он с интересом наблюдал за её перепалкой с Джорджем, но, кажется, не понял, о чём шла речь.

Ева повернулась к нему и с улыбкой начала объяснять:

— Мы с близнецами однажды разговаривали про их новое изобретение — перья-запоминалки. Это такие особые волшебные перья, которые во время уроков сами запоминают твои ответы и конспекты, а потом могут подсказать что-то похожее на экзамене. Не прям подсказка, но направление, напоминание... очень удобно.

Невилл округлил глаза:

— А тебе-то зачем такие штуки? — искренне удивился он. — Ты и так отлично учишься. Мне кажется, если захочешь, то даже Гермиону обгонишь…

— Это не для учёбы, — хитро улыбнулась Ева. — А на память. Если эти перья когда-нибудь станут популярными, я смогу с гордостью говорить, что у меня есть автограф из самой первой партии. Представляешь? Я — их первая покупательница! Вот и попросила близнецов расписаться прямо на перьях.

Она говорила с такой воодушевлённой гордостью, что Невилл не удержался и тихонько рассмеялся — не над ней, а от умиления. Он просто кивнул, соглашаясь, хотя и не до конца понял, зачем Еве такие сувениры.

Но он привык: Ева часто делала странные вещи, которые позже оказывались удивительно продуманными.

Ученики Дурмстранга сняли с себя тяжёлые, лохматые шубы, и с явным интересом начали рассматривать потолок Большого зала — тёмный, усыпанный мерцающими звёздами. Он, как всегда, точно повторял ночное небо за пределами замка.

А Ева, положив подбородок между ладонями и опершись локтями о стол, не сводила глаз с новоприбывших. Всё-таки они и правда были очень красивые — каждый по-своему. Сдержанные, широкоплечие, с суровыми чертами лиц — они казались вырезанными из камня, но притягивали взгляд, и Ева это не отрицала.

Вскоре директор Дамблдор встал и приветствовал всех собравшихся — и учеников Хогвартса, и гостей из Шармбатона и Дурмстранга. После короткой речи, он пригласил всех к ужину.

И тут, как по волшебству (что, в общем, неудивительно), на столах появилось угощение. Ева застыла от восторга: помимо традиционной английской еды, на длинных столах красовались знакомые с детства блюда, от которых у неё внутри что-то дрогнуло. Оливье, селёдка под шубой, румяные пирожки с картошкой и даже борщ — всё это выглядело, как сон наяву.

Глаза Евы засияли, а аппетит, дремавший до этого, тут же проснулся. Она с воодушевлением наложила себе ложку оливье и начала есть, жуя с особым удовольствием. Некоторые из блюд были французскими — об этом ей шепнула Гермиона, с интересом изучая содержимое своей тарелки. И Ева тоже ей подсказала про руские блюда, которые знала.

— Откуда ты это знаешь? — спросила Ева, с любопытством наблюдая, как подруга легко различает, где суфле, а где тарт татен. — Ты была во Франции?

Гермиона рассмеялась:

— Да, летом же отдыхала там с родителями. И ещё мама как-то готовила похожие блюда. Но это всё очень интересно. А ты? Откуда ты знаешь русскую кухню?

Ева чуть замерла. Ответить честно она не могла. Про свою прошлую жизнь в другом теле — в другой стране — рассказывать было нельзя. Да и то, что было до возвращения в магический мир, до момента, как она вновь оказалась в теле девятилетней девочки… всё это было затянуто туманом. Она действительно не помнила.

— Я не знаю, — тихо ответила она, пожимая плечами. — Помнишь, я потеряла память? Просто… когда я увидела эти блюда, будто что-то внутри откликнулось. Будто я уже ела их когда-то. Но где и когда — не помню.

Она вновь взяла ложку салата и с удовольствием отправила её в рот. Слова были честными — насколько могла себе позволить.

Гермиона посмотрела на неё внимательно, потом кивнула, не задавая лишних вопросов. Она умела чувствовать, когда не стоит копать глубже.

— Будьте добры, передайте, пожалуйста, буйя-а-бес! — раздался громкий, мелодичный голос с заметным акцентом.

Ева подняла взгляд и посмотрела в сторону источника звука.

К их столу подошла высокая, ослепительно красивая девушка с белокурыми волосами и ярко-голубыми глазами. Она чуть наклонилась к Гарри и Рону и, обворожительно улыбаясь, попросила какое-то блюдо. Ева совершенно не поняла, что именно та сказала — слово прозвучало как буйя-а-бес, — но по растерянным лицам Гарри и Рона всё стало ясно.

Ева закатила глаза, сдерживая смешок. Парни буквально оцепенели. Но даже она, как ни старалась быть критичной, не могла отрицать: девушка действительно была очень мила. Почти нереальная — точно с открытки.

— Пожалуйста, — наконец выдавил Гарри и придвинул к ней блюдо.

— Вы уже поели? — спросила девушка с тем же акцентом, вежливо и мягко.

— Д-да… О-очень вкусно, — пробормотал Рон, заикаясь.

Девушка с благодарностью кивнула, осторожно взяла блюдо и грациозно направилась обратно к столу гостей.

Но Ева уже снова вернулась к своей тарелке. Русская еда по-прежнему притягивала больше внимания, чем даже самая красивая гостья. Оливье, селёдка под шубой, борщ — всё это грело душу. С каждым кусочком она чувствовала, как в груди распускается тепло. Мысли унесли её в прошлую жизнь, в предновогодние вечера, когда мама накрывала стол и говорила: «Садимся в двенадцать!»

Ева тихо усмехнулась, вспоминая, как это было. Именно эти моменты остались всех памяти самыми яркими. И, возможно, поэтому её совершенно не раздражала сцена с девушкой, как Гермиону — наоборот, в ней было что-то родное и даже весёлое.

— Вылитая вейла… — осипшим голосом прохрипел Рон, не сводя глаз с гостьи.

— Глупости! — фыркнула Гермиона. — Только ты один уставился на неё с таким идиотским выражением.

Ева про себя усмехнулась. Она была с Гермионой не совсем согласна — многие, очень многие, смотрели вслед белокурой красавице. И немало из них выглядели так же… обескураженно, как Рон.

— Говорю вам, она самая необыкновенная девушка на свете! — с жаром выпалил Рон, чуть ли не поворачиваясь на стуле, чтобы не упустить её из виду. — В Хогвартсе таких нет.

— В Хогвартсе есть и получше! — отрезал Гарри неожиданно резко, бросив быстрый взгляд на Чжоу Чанг, сидевшую неподалёку от белокурой девушки.

Ева едва не поперхнулась вишнёвым компотом. Вот уж кого Гарри заприметил... Она недовольно закатила глаза. Что-то в той китаянке ей не нравилось.

— Да перестаньте вы оба пялиться! — раздражённо воскликнула Гермиона, бросив на Рона сердитый взгляд.

— Перестань, Гермиона… — спокойно протянула Ева, передавая подруге стакан компота. — Лучше попробуй, какой он вкусный! И оглянись тоже… Тут не только девушки из Шармбатона. — Она кивнула в сторону, где за столом Слизерина сидели ученики Дурмстранга. — Смотри, какие красавчики. Они ничуть не уступают этим прелестным вейлам. Для нас, девочек, встретить столько симпатичных парней сразу — большая редкость. Особенно таких — светловолосых, со светлыми глазами… Настоящее зрелище.

Она усмехнулась, а в голосе прозвучала лёгкая ирония, но взгляд её снова скользнул по ряду иностранных гостей.

— Ева! И ты туда же… — укоризненно вздохнула Гермиона, но всё-таки украдкой посмотрела в сторону слизеринского стола. На мгновение её взгляд столкнулся с Драко Малфоем. Она быстро отвела глаза, немного покраснев.

— Не думаю, что они такие уж особенные, — буркнул Гарри с явным раздражением. — Самые обычные парни, просто иностранцы — и всё.

— Ой, Гарри, ну не будь занудой, — отмахнулась Ева, накладывая себе котлету. — Турнир нужен как раз для того, чтобы укреплять международные отношения между школами, чтобы узнавать друг друга, обмениваться культурой. Это возможность познакомиться с чем-то новым, интересным. Для нас они — как окно в другой мир. Ты только посмотри на них, каждый — как отдельная история.

Она отрезала кусочек котлеты, положила в рот и с удовольствием прожевала.

— Эти иностранные гости — как предмет знакомства с другими культурами, да и обмена знаниями тоже. Разве не здорово?

Гарри раздражённо фыркнул и закатил глаза.

И как раз в этот момент золотые тарелки на столах опустели.

— Нет! — огорчённо воскликнула Ева, уставившись на свою теперь уже пустую тарелку. — Я так и не успела попробовать салат «Шуба»…

Она с грустью надула губы, совсем как ребёнок, у которого только что отобрали любимое лакомство. Гарри, наблюдавший за ней, невольно улыбнулся. В этом жесте было что-то особенно милое — такая настоящая, живая Ева, немного капризная, искренняя и по-детски невинная. Всё раздражение, которое он испытывал пару минут назад из-за студентов Дурмстранга, вдруг растворилось без следа.

— Торжественный миг приблизился, — прозвучал над залом голос Дамблдора.

Он стоял во главе преподавательского стола, и его глаза сияли

— Турнир Трёх Волшебников вот-вот будет открыт. Но перед тем, как будет внесён Кубок, я хотел бы коротко напомнить правила нынешнего турнира.

Он на мгновение сделал паузу, позволив словам улечься в тишине.

— Прежде всего, позвольте представить тем, кто, возможно, не знаком: мистер Бартемиус Крауч, глава Департамента международного магического сотрудничества.

Аплодисменты прокатились по залу.

— А также — Людо Бэгмен, начальник Департамента магических игр и спорта.

Зазвучали новые хлопки.

— Филч, — обратился он к смотрителю, — принесите, пожалуйста, ларец.

Скрипнула дверь. Филч осторожно вошёл в зал, держа в руках внушительный, украшенный вырезанными рунами ящик. Он водрузил его перед Дамблдором и отступил назад.

— Итак, — продолжил директор. — Чемпионам предстоит продемонстрировать не только мастерство в магии, но и личную отвагу, решимость, способность преодолевать опасности. Желающие принять участие должны чётко написать своё имя и школу на листке пергамента и опустить его в Кубок Огня.

Он указал на ларец.

— У вас будет ровно двадцать четыре часа на раздумья. Завтра вечером Кубок, выбрасывая языки пламени, сам выберет имена чемпионов. Разумеется, только самых достойных. Кубок будет выставлен в холле и останется там всю ночь, чтобы каждый мог сделать свой выбор.

Он выдержал ещё одну паузу и серьёзно добавил:

— Напоминаю: участвовать могут только те, кому исполнилось семнадцать. Для остальных вокруг Кубка будет проведена запретная линия. Переступить её будет невозможно. И последнее: как только вы бросаете своё имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт. Отозвать своё решение нельзя. Вы будете обязаны пройти Турнир до конца. Так что подумайте хорошенько.

Он улыбнулся снова, уже мягко.

— А теперь — думаю, всем пора отдыхать. Доброй ночи, дорогие друзья.

Ева медленно шла вслед за остальными, покидая Большой зал. Слова Дамблдора отдавались у неё в голове глухим эхом: «Магический контракт... Двадцать четыре часа... Так мало времени...» — думала она.

На выходе из зала её взгляд на секунду встретился с глазами Седрика. Он стоял немного поодаль, среди своих товарищей из Пуффендуя. Улыбнулся ей — просто, по-доброму, искренне. Ева задержала взгляд, но не ответила ни улыбкой, ни кивком. В груди что-то странно сжалось.

Не говоря ни слова, она отвернулась и пошла вслед за Гарри, Гермионой и Роном к Гриффиндорской башне.

— Запретная линия! — возмутился Фред, выходя из Большого зала. Его глаза ярко сверкали от возбуждения. — Её же наверняка можно обмануть! Хлоп — и на пару лет старше! А когда имя уже в Кубке — кричи «Ура!», Кубку-то всё равно, сколько тебе лет. Кубок — умора!

— Дело не в возрасте, — возразила Гермиона, неодобрительно посмотрев на близнеца. — Мы ещё многого не знаем, и такие состязания могут быть слишком опасны для нас.

— Говори только за себя, — буркнул Джордж. — Гарри, ты ведь хочешь принять участие?

Ева, шедшая чуть позади, всё ещё не могла отпустить чувства, оставшиеся после взгляда Седрика. Но слова Джорджа вывели её из задумчивости. Она резко подняла взгляд, и в глазах её сверкнула настоящая ярость. Она с силой уставилась на Джорджа, словно могла прожечь его насквозь.

— Ты бы лучше пошёл, пока я тебя не прибила, — холодно бросила она. — Приготовь то, что я просила. И не смей снова заставлять меня ждать. Я уже два месяца жду, Джордж.

Тот сразу понял, что спорить сейчас не стоит — настроение у Евы было не из лучших. Он что-то пробормотал и стремительно ретировался к спальням, оставив Фреда в одиночестве. Тот нахмурился, бросив взгляд на брата, но предпочёл ничего не говорить.

Когда они вошли в гостиную, Джордж уже стоял у камина, держа в руках небольшой пучок перьев. Ева подошла молча, с тем же мрачным выражением лица, и не сказав ни слова, взяла из его рук четыре штуки. Она внимательно осмотрела их, проводя пальцами по опушке.

На одном из перьев, немного в стороне от острия, она заметила надпись, выведенную тёмными чернилами:

«С любовью к Еве. От Джорджа Уизли».

Она на секунду замерла, взгляд её стал отстранённым.

— А где автограф Фреда? — внезапно спросила Ева, посмотрев прямо на Джорджа.

— О, я... ну зачем тебе автограф от Фреда? — замялся он, но быстро выдал с улыбкой: — Мы же близнецы! Меня тебе недостаточно, что ли? Хочешь — я подпишу ещё одно перо, только имя поменяю. Он сам не захотел!

Но Ева и бровью не повела, её взгляд оставался серьёзным, почти холодным.

Сзади раздались шаги — это подошёл Фред, всё ещё хмурый. Он собирался отчитать Джорджа за то, что тот сбежал от разговора, но тут замер, услышав слова Евы:

— Подожди… ты что, правда не захотел? — удивлённо спросила она, повернувшись к нему.

— Что? — не понял Фред, окинув брата непонимающим взглядом. — Что не захотел?

— Я просила вас подписать перья, чтобы осталась память… — Ева нахмурилась. — А Джордж сказал, что ты отказался.

— Я?! — переспросил он, изумлённо глядя то на неё, то на брата.

— А с кем я, по-твоему, говорю? — раздражённо бросила она.

Фред, наконец, понял, к чему Джордж кивал и подмигивал из-за её спины. Вот оно что — он хотел, чтобы брат подтвердил его ложь. Но Фред всё ещё злился за то, что его бросили одного — и решил не упустить момент отомстить.

— Такого не было! — заявил он. — Дай мне перо, я подпишу.

Ева молча протянула ему одно из оставшихся перьев. Фред взял его, задумался на мгновение и аккуратно вывел:

«Для Евы на память. От Фреда».

Затем взмахом палочки закрепил чернила, чтобы не стёрлись, и вернул ей.

Ева взяла перо и, едва прочитав надпись, засияла. Улыбка растянулась на её лице, и она весело засмеялась:

— Вот оно что! У тебя почерк красивее! — поддразнила она. — Вы так во многом похожи, а почерки у вас совсем разные — это так забавно.

— Мы вообще-то не настолько похожи, как все думают, — фыркнул Джордж . — Ты же нас отличаешь?

— Ну да, — кивнула она, — но издалека всё равно путаюсь… бывает. Всё равно, — добавила с мягкой улыбкой, — вы для меня одинаково близки, как братья.

Близнецы переглянулись. Джордж немного насупился, но промолчал.

— Ладно, Джо-о-ордж, пошли! — протянул Фред, хватая брата за плечо. — У меня есть тонна идей — и все срочно требуют обсуждения.

— Доброй ночи, Ева, — бросил Джордж через плечо, неохотно отходя.

— Спокойной ночи, — ответила она, провожая их взглядом и сжимая в руке два подписанных пера.