Испорченный подросток (джен)

— Ай. Черт.

Драко тихо ругнулся и сел на кровати — медальон, что он рассеянно вертел в руках, царапнул палец металлической вставкой. Несколько секунд он задумчиво смотрел на стекающую из пореза каплю крови, и только после того, как она упала на простыню, оставив после себя безобразное пятно, потянулся за палочкой.

В комнате он был один — Блейза где-то носили черти уже несколько часов. Комната освещалась лишь редкими всполохами огня в камине, и разжигать его снова у Драко не было никакого желания.

Он затянул ранку, откинулся на подушку и снова взял медальон. «Красивая безделушка» — так назвал отец подарок от матери на пятнадцатилетие Драко. С тем, что медальон красивый, Драко был согласен. С тем, что это безделушка — нет. И дело было не в том, что он сделан из драгоценных металлов — то, что скрывалось внутри него, являлось гораздо большей ценностью. Любуясь на отблески поверхности металла, Драко вспоминал тот замечательный день рождения, думал о маме.

Мама.

Забавно было выражение ее лица, когда она тихонько зашла к нему в комнату и, переминаясь с ноги на ногу, протянула небольшую коробочку, завернутую в бархат. Обычно хладнокровная, тогда она будто не решалась отдать ему подарок, смущалась, но вместе с тем очень хотела.

«Эту вещь мне подарила твоя бабушка на мое пятнадцатилетие, — сказала она, — ее подарок помогал мне уйти от неприятностей в мои школьные годы. Уйти внутрь себя, найти успокоение и возможное решение. Не знаю, насколько эта вещь стара. Она передавалась по женской линии уже много поколений».

Драко вспоминал свое нарочитое возмущение по поводу «женской линии», и как улыбалась мама, слушая его. Но, как бы он ни возмущался, он прекрасно знал, что у матери было две сестры, и если его бабушка передала медальон его маме, как самой любимой дочери, то у мамы был только один ребенок — он, Драко, и она только что подарила очень важную для нее вещь своему единственному и любимому сыну.

Весь этот год медальон с изысканной резной поверхностью лежал в почетном, самом верхнем ящике письменного стола, умещаясь вместе с колдографией, особым письменным пером (подарок отца в честь поступления в Хогвартс!) и самым первым письмом из дома на его первом курсе, датированным вторым сентября.

Этой ночью Драко не спалось, и он решил написать домой. Сел за стол, открыл верхний ящик, чтобы достать перо, и…

И сейчас он уже больше двух часов просто валялся на кровати, рассматривал подарок матери и думал.

Он подавил желание открыть «безделушку» — даже несмотря на то, что он был один, ему не хотелось давать себе слабину. То, что было внутри медальона, было очень личным и очень… хорошим, и еще он считал это признаком своей слабости. А он не был сейчас слаб, совершенно точно. И хорошим он никогда не был, наверное. Только его мама, чудесный, милый, волшебный человек, всегда говорила ему о том, что она любит его несмотря ни на что, несмотря на то, что он делает и о чем думает. Отец был полной ее противоположностью, и в последние годы любил напоминать Драко о том, что тот есть никто иной, как испорченный подросток. Был ли Драко с ним согласен?

Ну,

нет.

И что с того, что он впутывался в… неприятности? Ему просто нравилось быть в центре внимания. Когда он поступал в школу, то был уверен, что вдали от дома он сможет делать все, что захочет — то, что делают и другие дети. Хулиганить там, или вляпываться в истории — так это называла его мама, когда он спрашивал ее о школьных годах. «В школе надо учиться, Драко. Я училась очень старательно, ну и кроме этого вляпалась в пару историй. Может, расскажу тебе о них, когда ты немного подрастешь», — и после этих слов она повела его к магазину мантий старухи Малкин. «Веди себя хорошо, не доставляй никому проблем, договорились? Мы с отцом быстро разберемся с другими покупками и вернемся за тобой».

Естественно, после этих слов про «истории» Драко тут же захотелось найти себе как можно больше школьных приятелей и начать вляпываться везде, где только можно. Он был уверен, что в магазине мантий должен быть кто-то его возраста, с кем можно будет излазить весь Хогвартс.

В магазине был Поттер.

Первый курс был относительно скучным. Ни Крэбб, ни Гойл не проявляли интереса к тому, чтобы бродить по школе после отбоя. Интерес они проявили бы, пообещай Драко отвести их в место, где будет нескончаемый запас еды, но такого места Драко не знал.

Поэтому Драко совершал вылазки в одиночестве, не в силах угомонить свое любопытство. Одновременно с этим ему удалось как-то навредить Поттеру и его двум товарищам, и это привело Драко в абсолютный восторг. Наказание от МакГонагалл, с другой стороны, он воспринял без восторга — поначалу он испугался того, что придется идти в лес, но после того, как он вернулся в свою комнату далеко за полночь, он не мог заснуть до утра — впечатления от наказания вперемешку с адреналином сделали свое дело. Он был в центре жутких событий! Он был аж в Запретном лесу и встретился лицом к лицу с жутким чудовищем! Вряд ли его мама могла похвастаться впутыванием во что-то подобное. Наверняка ее пределом было то, как она до двух часов ночи отрабатывала взыскание под присмотром Филча по типу полировки кубков в Зале наград, а потом испугалась привидения по пути в гостиную.

Ах да, еще была и дуэль в Зале наград. Ну и что, что он не пришел. Это было все равно круто — навредить Поттеру.

После первого курса Драко понял, что тягаться с Поттером во впутывании в необычные ситуации он не способен. Поэтому у него оставался лишь один способ быть в центре внимания — перетягивать его на себя, публично изводя Мальчика-Который-Выжил. И рыжего Уизли. И их лохматую подружку-зубрилу.

Драко повернулся на бок и сжал медальон в руке.

Пятый курс был лучшим годом, проведенным в Хогвартсе. С его подачи Поттера отстранили от квиддича, Амбридж, чье слово имело большой вес в Министерстве Магии, была благосклонна к Драко, а еще — еще он был членом Инспекционного Отряда и негласным его лидером. Факультет слушал его беспрекословно. И самое главное — его отряду удалось поймать любимцев Дамблдора, выловить прямо из Выручай-комнаты. То, что в этом им помогла Мариэтта, не помешало ему ухмыляться, глядя на ее жуткое прыщавое лицо. Он примерно догадывался, чьих это было рук дело: какие-нибудь чары, наведенные Грейнджер. Вообще-то, неплохая идея. Он бы сделал что-нибудь подобное, будь у него отряд, о котором никому не стоит знать. Но у него есть другой отряд — превосходный, имеющий полномочия, превышающие возможности обычных старост.

Пятый курс был практически идеальным и Драко был уверен в том, что шестой курс будет еще лучше.

Он положил медальон на тумбочку рядом с волшебной палочкой и задернул полог. До подъема оставалось несколько часов, завтра экзамен по Истории магии. Не стоило портить себе С.О.В. таким унылым предметом и огорчать родителей.

* * *

Со стороны гостиной раздался пронзительный вскрик: судя по всему, Паркинсон опять решила поцапаться с кем-то. Драко выругался, второпях накидывая мантию, схватил сумку, палочку с тумбочки и почему-то взял лежащий рядом медальон; бездумно засунул его вместе с незавязанным галстуком в карман и быстрым шагом направился в гостиную.

Там Пэнси занималась тем, что пыталась отодрать от себя большого лоснящегося черного кота, который изо всех сил цеплялся за нее и орал дурным голосом.

— Убери его! Черт, говорю тебе, убери его от меня сейчас же! — Паркинсон была вне себя от злости, растрепанная и раскрасневшаяся.

За представлением наблюдали несколько человек из Инспекционного Отряда. В первом зрительском ряду, на диване, сидели двое: Джина — главная помощница Драко в делах отряда, от ее взгляда никогда ничего не ускользало, и владелец черного кота — Александр Мальсибер. Обычно хмурый и немногословный, светловолосый парень этим утром от души веселился, смотря на дуэт Паркинсон и злого кота.

— Ты сама виновата! Ты подвинула его лежанку, — под аккомпанемент хохота Джины и аплодисментов парочки однокурсников Александр принялся отнимать своего питомца от мантии Пэнси. В конце концов кот присмирел и начал вылизываться прямо на руках хозяина.

— Драная кошка! — Паркинсон вооружилась палочкой и принялась приводить свою мантию в порядок. — Какого черта это животное возомнило себя хозяином гостиной?

— Пэнси, ты…— Драко начал успокаивать ее, но она его не услышала.

— Шарахается тут днем и ночью! Выскакивает из угла и кидается мне в ноги, будто специально! Если он решит еще что-то…

— Пэнси…

— …если еще раз кинется на меня, я его выброшу в озеро, и мне плевать, что ты потом сделаешь, Мальсибер!

— Пэнси. Пэнси Паркинсон! — Драко наконец смог добиться ее внимания. Она попыталась радостно его поприветствовать, но он ее прервал. — Пэнси, заткнись. Не беси меня с самого утра, я очень мало спал.

Пэнси недобро глянула на Мальсибера. Тот невозмутимо сел рядом с Джиной, расчесывающей вечно путающиеся рыжие волосы.

— Пэнси, это же Сэйлем, он просто обязан охотиться на таких злющих ведьм, как ты, — сказал Александр с улыбкой, гладя кота. Пара девушек, сидящих в кресле у камина, захихикали.

Тут Паркинсон заметила выглядывающий из кармана Драко галстук и все остальное в мире резко перестало ее волновать.

— Ты не завязал свой галстук! Давай я помогу! — она подскочила к Драко и вытащила из кармана галстук. Он зацепил медальон, и тот упал на пол, негромко звякнув.

Драко увидел, что Джина с интересом смотрит на медальон и поскорее подобрал его. Не хватало, чтоб она еще начала лезть с вопросами. Едва Пэнси закончила завязывать галстук, он увернулся от ее рук и пошел к выходу.

— Если все в сборе, то идем, — сухо сказал сокурсникам Драко и скрылся за выходом из гостиной. Пэнси умчалась вслед за ним.

— Можно подумать, что если бы не все были в сборе, он стал бы ждать, — разворчался Александр. Черный кот залез в «сумку для путешествий», как ее называла Джина. Мальсибер нацепил сумку на плечо и неторопливо вышел. Джина с подругой под руку покинула гостиную вслед за ними.

Мысль о том, что неплохо было бы приходить на завтрак полным составом Инспекционного Отряда, принадлежала Александру. Он назвал это чем-то вроде «показателя сплоченности и крутости», и Драко не нашел, что возразить ему. Если его отряд будет выглядеть круто и дисциплинированно, то это будет ему же самому в плюс. И если слизеринцам чего-то и не хватало в глазах других факультетов, то это единения и сплоченности.

Уже на подходе к Большому залу к ним присоединились остальные члены Инспекции. Всего в их отряде насчитывалось двенадцать человек, и такая группка в пустынных подземельях и коридорах смотрелась весьма внушительно. Особенно, если эта группка состояла сплошь из суровых старшекурсников, которые могут в любой момент снять с тебя баллы за что угодно. Особенно, если во главе этой группки шел Малфой. И если рядом с ним шла мрачная Паркинсон, которая не пропустит ни единого косого взгляда в их сторону.

В утро, подобное этому, ничего не мешало Драко наслаждаться ощущением какой-никакой, но власти. Хорошо бы Амбридж осталась и в следующем году. Хорошо бы набрать в отряд еще несколько человек на следующем курсе. Например, младшенькую Гринграсс с ее дружками — Драко не раз приходилось за этот учебный год заставать этих дружков, дерущихся с гриффиндорцами, и однажды даже — о, Мерлин — со здоровыми ребятами из Хаффлпафа.

У входа в Зал он столкнулся с выходящими из дверей девчонками из Рейвенкло. Одна из них шмыгала носом и чихнула чуть ли не на Драко, проходя мимо него.

— Извиняюсь, — равнодушно буркнула она и поскорее продолжила путь. Ее подружка оглянулась и усмехнулась.

Драко скривил рот. Кто это вообще? Сопливая девчонка в прямоугольных очках. Если учится на Рейвенкло, то думает, что крутая?

Он посмотрел на Пэнси. Та всем видом выражала готовность догнать девочек и всыпать им по первое число. Драко взял ее за рукав.

— Не надо, Пэнс, — протянул он, — у нас мало времени осталось на завтрак.

* * *

Экзамен предстоял после полудня. Драко не стал возвращаться в гостиную и повторять материал там — вместо этого он отправился в библиотеку, где было светло и, самое главное, всегда тихо.

Он прошелся между полками, вытащил пару книг и направился к столам в центре библиотеки, прямо под большим стеклянным куполом. Тишина в библиотеке нарушалась лишь скрипящими половицами и шелестом страниц. Пятикурсники и семикурсники готовились к предстоящему экзамену, молча и сосредоточенно.

По пути к центральным столам Драко краем глаза заметил знакомую шевелюру между стеллажами. Грейнджер никогда не изменяла себе. Где-то в глубине подсознания Драко мелькнула мысль, что можно бы попортить ей нервы, но он решил, что это будет пустой тратой времени сейчас.

Драко грохнул тяжелыми книгами по столу, шумно уселся, подпер голову рукой и стал листать «Министерство Магии от XVIII века до наших дней». Сидящие за соседним столом хаффлпафцы осуждающе посмотрели на него.

Долистав книгу до списка Министров магии, Драко остановился и начал повторять про себя их имена, годы управления министерством и основную деятельность. Предок Пэнси, Персей Паркинсон, присутствовал практически в самом начале списка.

«Пытался провести законопроект, объявляющий браки с маглами незаконными».

Драко откинулся на спинку стула и задумчиво застучал пальцами по столу. Что было в этом законопроекте неправильного? Достаточно и того, что у магглов по какой-то причине рождаются дети с магическими способностями. Полукровок и грязнокровок, как собак нерезаных. Если отец сможет продвинуть в должность министра кого-нибудь из круга приближенных Темного Лорда, то надо будет напомнить ему об этом неудавшемся проекте.

Он продолжил читать список министров, потирая лоб. С самого утра его доставала едва заметная и ноющая головная боль.

Солнце поднималось все выше, лучи просачивались сквозь стекла, пригревали спину и голову. Покой и уют обволакивали его. Но голова болела с каждой минутой все сильнее. Чтобы угомонить тупую боль, Драко опустил голову на руки. Скорее бы этот день закончился. Скорее бы закончились экзамены и он отправился уже домой. Мама в письмах обещала ему, что это лето они проведут за границей, и несколько раз взяла с него слово, что он обязательно уедет вместе с ней. Он примерно представлял, из-за чего она так сильно хотела увезти его из Англии — ей не нравилась сама мысль о том, что Драко присоединится к Пожирателям Смерти — но он был вовсе не против того, чтобы поехать куда-нибудь. Драко размышлял, куда они с матерью могли бы отправиться, представлял, как ей хорошо будет отдыхать вдали от мрачного и нервного отца. Он даже позволил себе едва заметно улыбнуться.

Тихо бормотали что-то его соседи, скрипя перьями, глухой голос мадам Пинс доносился издалека, будто через толщу воды, ученики ходили туда-сюда между полками, негромкие звуки их шагов отдавались пульсирующими толчками изнутри головы. Драко не заметил, как задремал.

— Ты разве не пятикурсник? Я думала, у вас сегодня экзамен.

Драко приоткрыл глаза, резко выпрямился и отодвинулся вбок — на расстоянии дюймов в десять, не больше, слева от него сидела Луна Лавгуд из отряда «борцов за добро во имя Дамблдора». Она сидела точно в такой же позе, как Драко несколькими секундами ранее, полулежа на столе, только голову она положила не на руки, а прямо на стол. Она не шелохнулась, когда Драко проснулся, так и продолжала пялиться на него своими огромными серыми глазами, странно улыбаясь. Драко стало не по себе.

— Что значит «ты думала»? — он старался говорить как можно резче, чтоб отогнать от себя странное чувство, будто она знает все, о чем он думает. — Тебе вообще какое дело?

— Я увидела, как ты тут спишь, и села рядом, чтоб отогнать парочку мозгошмыгов от твоей головы. Они, кажется, были настроены серьезно, — ответила Лавгуд. — Кроме того, я не хотела, чтобы ты проспал экзамен.

Она говорила очень странно, растягивая слоги, но не так, как Драко, а нараспев. Он никогда не встречался с людьми, подобными ей. Она что, все это время сидела рядом и смотрела, как он спит? Вот чокнутая.

— Понятно, — Драко встал, взял книги, морщась от боли в висках, развернулся и пошел в дальним стеллажам. Хаффлпафцев за соседним столом уже не было. Он глянул на часы — до экзамена оставалось чуть больше часа.

— Удачи на экзамене, — почти что пропела Лавгуд.

Драко даже не оглянулся.

Грейнджер была все еще там — между теми же шкафами, где он видел ее ранее. Она пыталась поставить здоровую книгу на место, привстав на цыпочки, едва доставая до нужной полки.

Времени до экзамена было достаточно, он еще даже успеет пообедать. Настроение у него падало, голова болела, к тому же он был раздражен тем, что эта Лавгуд пялилась на него, пока он спал. А Грейнджер была совсем одна.

Замечательно.

Драко положил свои книги на ближайший стол, скинул на стул сумку и неспешно направился в сторону Грейнджер.

— Грязнокро-овка.

Она не могла не услышать это, но не подала виду. Грейнджер даже не дернулась, просто полностью проигнорировала его. Ну и наглость.

— Грейнджер, где твои манеры? Ты разве не знаешь, что невежливо игнорировать людей, когда они к тебе обращаются? — Драко едва сдерживал улыбку, наслаждаясь тем, что она одна и не сможет отсюда так просто сбежать.

Она резко повернулась к нему и с каменным лицом ответила:

— Я не игнорирую людей, Малфой.

То, как она выделила слово «людей», разозлило Драко гораздо сильнее, чем должно было, по идее.

— Людей? Да ты сама даже человеком не являешься, ты же не забываешь об этом?

Грейнджер скрестила руки и не сдвинулась с места.

— Грязнокровная Грейнджер, кровь у тебя грязная-прегрязная, — он шагнул ближе. Ее лицо ничего не выражало, но шаг назад она сделала. Драко нарочно медленно подходил к ней, нарушал ее личное пространство, прекрасно представляя, как это выводит ее из равновесия.

Тут она наконец не выдержала и вытащила палочку, направила ее в подбородок Драко.

— Оу, — он изобразил на лице испуг, — ты что, заколдовать меня решила? Прямо тут, в библиотеке? В таком священном месте? Ты меня ужасаешь.

Он тоже медленно вынул палочку из рукава и дотронулся ею до палочки Грейнджер, мягко отводя ее в сторону. Скрещенные палочки заискрили.

— И что же ты сделаешь? Проклятие на меня нашлешь? Может, ты меня заколдуешь, чтобы я тут провалялся, парализованный, не попал на экзамен и завалил его?

На лице Грейнджер отразилось удивление. Ну да, она даже в мыслях не могла допустить того, чтобы помешать кому-то сдать экзамен.

— Проваливай, Малфой, — она вернула палочку на прежнюю позицию, только нацелила ее уже в грудь Драко. Он подошел еще ближе. Грейнджер снова отступила и стукнулась спиной о книжный шкаф. Еще один шаг. Ее палочка проскользила по мантии Драко и уткнулась ему прямо в горло.

— Ты ведь не сделаешь ничего, да? — еле слышно проговорил Драко. — Ты не станешь меня заколдовывать перед экзаменом, не станешь поднимать шум в библиотеке. Твои идиотские правильные правила доведут тебя до могилы, Грейнджер. И, могу тебя заверить, я буду безумно рад.

— Ты будешь рад моей смерти? Для того, кто хочет, чтобы я умерла, ты слишком часто предупреждаешь меня об опасности, — внезапно заявила она.

Что?

— Какого черта ты…

— Перед четвертым курсом, на чемпионате мира по квиддичу, не помнишь? — перебила она его. — Ты учтиво предупредил нас о том, что в нашу сторону идут Пожиратели Смерти, и посоветовал нам убраться поскорее. Спасибо, я это оценила тогда.

Драко ошарашенно уставился на нее. Он предупредил ее об опасности? Посоветовал уйти? Сейчас он едва мог вспомнить, что заставило его тогда спровадить Поттера и его компанию подальше от пожирателей. Если она считает, что это было проявление заботы со стороны Драко, то она просто бредит.

— Ну и чушь же ты несешь, — произнес он с отвращением. — Таким, как ты…

— Прошу прощения, — донесся сзади чей-то простуженный голос. Драко развернулся и увидел в проходе ту самую девчонку, которая чуть не чихнула на него этим утром.

Сегодня день сопливых и идиоток с Рейвенкло?

— Чего тебе надо? — холодно спросил он.

Нет, правда, что ей тут понадобилось? Пойдет библиотекарше жаловаться? Восстанавливать справедливость?

— Мне ничего не надо от тебя, Драко Малфой, — равнодушно отозвалась девчонка, поправила очки и продолжила, — мне нужна Гермиона Грейнджер.

— Нет, не нужна, и лучше тебе проваливать отсюда, — Драко начинал злиться не на шутку.

— Нет, нужна, — отрезала та, — мадам Пинс попросила меня ее найти по какому-то делу. Кажется, у нее задолженность в библиотеке.

Драко мог поклясться чем угодно, что у кого-кого, а у Грейнджер точно не могло быть никаких долгов в библиотеке. Скорее окажется, что Гойл бросил комиксы и начал читать «Трансфигурацию Сегодня», чем у нее обнаружится библиотечная задолженность.

Грейнджер же не выказала никакого удивления, молча убрала палочку в карман, сильно толкнула Драко плечом и, схватив сумку, ушла вместе с сопливой девчонкой.

— Ты пожалеешь об этом, Грейнджер, — зло прикрикнул ей вслед Драко.

У него с утра было хорошее настроение? Такое чувство, будто это было не сегодня утром, а месяц назад. Теперь всё и все вокруг бесили его до одурения.

— Малфой, ты уже был на обеде? — только он вышел из библиотеки, как наткнулся на Джину.

— А что, тебе не понятно, что еще нет? — огрызнулся он на ходу. — Я только закончил заниматься, а теперь иду на обед. Тебе-то какого драккла от меня надо?

— Не ори на меня, — Джина возмущенно фыркнула, — я, между прочим, искала тебя, потому что в Большом зале все наши в сборе, и только ты отсутствовал.

— Я думал, мою мать зовут Нарцисса Малфой, а не Джина Каплан. Не помню, чтобы просил тебя об опеке.

— Да ради Мерлина, Малфой, что с тобой?

— Джина, драккл тебя раздери, просто отвали от меня, ладно? — Драко резко развернулся к ней. Джина никогда не теряла достоинства и, как бы Драко грубо с ней не разговаривал, никогда не отвечала ему тем же. Даже сейчас она не стала кричать на него, а просто замолчала. На ее лице проступило что-то наподобие возмущения, она покачала головой, обошла Драко и ушла вперед.

Да, осталось только разлаяться со всеми, кого Драко мог хотя бы терпеть рядом с собой.

* * *

Писать экзамен по Истории магии после полудня — кто вообще это придумал? Ты сидишь в огромном зале, где не открываются окна, солнце нагревает воздух, к тому же ты недавно поел, и все, что тебе хочется — это спать. И отрезать наконец себе ту часть головы, которая постоянно болит.

Драко изо всех сил пытался сосредоточиться на своем билете. Ему нужно было вспомнить как можно больше подробностей, связанных с деятельностью Министерства в XVIII веке, а в то время дел у Министерства было невпроворот. Чертовы оборотни, сколько с ними было возни. Он дописал крупный абзац о столкновениях оборотней с аврорами в годы работы министра Гесфетуса Гора и оторвал взгляд от пергамента.

Воды бы.

Пэнси сидела через два ряда от него, писала так быстро, что Драко засомневался в том, насколько честно она сейчас отвечает на вопросы. Мальсибер сидел прямо перед ним, выпрямившись, неспешно строчил что-то у себя в листе. Остальные слизеринцы были далеко от него: нельзя было понять, закончили они писать или еще нет.

«Сосредоточься», — в очередной раз сказал себе он и уставился на билет. Солнце светило в глаза. Как в таких условиях можно сдавать письменный экзамен?

Когда до конца экзамена оставалось совсем немного — Драко то и дело поглядывал на большие песочные часы — случилось из ряда вон выходящее: Поттер раскричался и свалился на пол. Прямо как псих.

Ничего удивительного: кто, если не он?

Драко с ухмылкой наблюдал за тем, как его выводит из зала один из экзаменаторов. Бедненький Поттер. Сейчас ему нальют водички и приложат на лоб повязку, смоченную в холодной воде, чтобы Звезда Волшебного Мира не свихнулась на почве волнения из-за экзаменов.

Вообще-то Драко был близок к тому, чтобы повторить финт Поттера, потому, что солнце уже не просто светило в глаза, а жарило его многострадальную голову. Когда экзамен закончится, он первым делом отправится в больничное крыло. Чертова библиотека. Надо было пойти к Помфри сразу после завтрака.

Как только старикашка экзаменатор объявил об окончании экзамена, Драко схватил сумку и в числе первых очутился у дверей. Ему не хотелось, чтобы кто-то его догнал и начал расспрашивать о том, какой билет ему достался, и обо всякой подобной чуши.

В медкабинете мадам Помфри не оказалось, зато на стуле у странного вида аппарата сидела все та же сопливая рейвенкловка и дышала в прозрачную маску с трубкой. Легкие лечит, надо понимать. При появлении Драко она скосила глаза в его сторону и ухмыльнулась. Он едва удержался от того, чтобы сорвать с нее маску и сказать ей пару ласковых, и только закатил глаза.

Драко прислонился к столу, стараясь не показывать злость. Прошло минут десять, Помфри все не появлялась, и он, потеряв всякое терпение, заглянул в больничное крыло — ну вот же она, возится с Монтегю. Только Драко хотел возвестить медичку о своем присутствии, как откуда-то из коридора послышался истошный вопль. Гневные возгласы принадлежали никому иному, как Поттеру, и Драко выскочил в коридор, намереваясь узнать, в чем дело.

Поттер орал как припадочный, крики доносились из закрытого класса в конце коридора. Ученики шли, оборачиваясь на крики. Драко увидел, как мимо того класса прошла мелкая Уизли с кем-то под руку, вроде бы с Лавгуд, дернулась, вернулась, распахнула дверь и, не спрашивая ничего, зашла внутрь, затащив за собой подругу. Дверь захлопнулась. Поттер замолк.

Драко подобрался к двери, лавируя между снующими по коридору учениками, прислонился ухом к щели и постарался вслушаться в то, что происходило в классе. Гул в коридоре мешал, Драко не мог толком разобрать суть разговора. Грейнджер что-то взволнованно втолковывала, будто опасаясь, что психованный Поттер зарядит ей Авадой меж глаз.

Драко так и не понял, что они обсуждали, но был почти уверен в том, что несколько раз услышал, как они говорили что-то об Амбридж. Ему и этого было достаточно: похоже, что Поттер и Ко под конец года решили снова провернуть какую-то авантюру.

Не в этот раз, недоумки.

Драко пролетел по коридору и помчался по лестнице вниз, к подземельям. На назойливую боль он уже не обращал внимания — не до того было.

— Джина! — он ворвался в гостиную и начал лихорадочно высматривать свою помощницу, тяжело дыша. — Джина! Кто-нибудь ее видел?

В углу в кресле сидела и прихорашивалась Паркинсон. Неподалеку от нее играли в шахматы Нотт и кобыла Розье. При внезапном появлении Драко они оторвались от игры и удивленно на него глянули. Паркинсон отложила зеркало и встала с взволнованным видом:

— Она в своей комнате, в чем дело?

— Позови ее сейчас же! И собери всех, кто тут есть из отряда: там Поттера с прихвостнями надо ловить.

— Меня персонально приглашать не нужно, по всему подземелью слышно, как ты кричишь, — Джина появилась в проходе, засовывая на ходу палочку в крепеж на руке. — Что они собрались делать?

— Я почем знаю? — рыкнул Драко. — Шевелись быстрее, мы с тобой должны найти Амбридж!

— Кого нам-то ловить? — подала голос Розье. — Кроме Поттера?

— Всю его компанию, кого найдете. Уизела с сестрой, Грейнджер, я вроде бы видел Лавгуд из Рейвенкло, но не уверен, — Драко сбросил сумку на резной столик, ослабил галстук. Джины в гостиной уже не было, нужно было ее догонять. Он выскочил в коридор и увидел ее мелкую фигуру далеко впереди. Как она умудряется с ее короткими ногами перемещаться так быстро? Драко припустил вслед за ней.

Вся злость, все раздражение, которые в нем накапливались с самого утра, наконец могли найти себе применение. Драко намеревался достать Поттера хоть из-под земли и испортить ему не то что его планы, а всю его жизнь. От мыслей о том, что помимо Поттера достанется и Грейнджер, которая совсем распоясалась, и рыжему идиоту, Драко становилось так хорошо, что даже голова, казалось, болела не так сильно.

Он скривил губы в едкой ухмылке.

Не раздражайте Драко Малфоя.

Драко пообещал себе, что больше никогда не будет бегать по Хогвартсу, если только от этого не будет зависеть его жизнь.

Кабинет Амбридж, куда они с Джиной направлялись, был, как назло, чуть ли не в противоположном конце замка. Драко не мог уже вспомнить, сколько лестниц они преодолели и сколько пробежали коридоров — он ужасно устал, и это с учетом того, что он несколько раз окликал Джину и показывал ей обходные пути или скрытую лестницу, ведущую со второго этажа сразу на четвертый.

— Профессор Амбридж! — воскликнула Джина, в очередной раз завернув за угол.

Драко остановился и, упершись рукой в чей-то мраморный бюст, попытался отдышаться. В груди кололо так, что он был готов сесть на пол тут же в коридоре и никуда и никогда больше не ходить. Джина выглядела не лучше, если честно.

Амбридж торопливо выходила из соседнего коридора и, судя по всему, тоже спешила в свой кабинет. Когда Джина окликнула ее, она нервно дернулась, оглянулась и засеменила к ним.

— В моем кабинете сработали сигнальные чары! — взвизгнула она, перекрывая громкое ворчание бюста. — Только я прогнала мальчишку Уизли, который обманом пытался отправить меня в кабинет Трансфигурации, как обнаружила, что ко мне кто-то вломился! Малфой, разве Инспекционный Отряд уже забыл о своих обязанностях? Это неслыхано!

— Профессор Амбридж, — попыталась оправдать его Джина, — он был в больничном крыле и как только услышал, что Поттер с друзьями что-то замышляют против вас, сразу сообщил отряду и мы с Драко тут же побежали к вашему кабинету.

Стоило Амбридж услышать родное и знакомое «Поттер», она тут же оживилась и с новыми силами бросилась к себе в кабинет. Им с Джиной ничего не оставалось, как последовать за ней — Амбридж так быстро и смешно перебирала ногами, что сейчас, казалось, завалится набок. Драко заметил, как Джина прижала руку ко рту — ей, очевидно, все происходящее казалось забавным.

После того, как Драко провел их через еще один потайной ход — Амбридж с удовольствием отметила, как хорошо он ориентируется в замке — они вышли в середине коридора на седьмом этаже, прямо к двери ее кабинета. Драко на ходу вытащил палочку, резко открыл дверь и тут же выпалил «Протего», и не зря, потому, что как только он показался в дверях, в него полетела неведомая мерцающая хрень. Хрень отразилась от его щита и ударила в раму окна — прямо над лохматущей головой Грейнджер.

Разумеется, она была там. Охраняла Поттера, который, похоже, пытался с кем-то связаться по каминной сети.

В ту же секунду следующая за ним Джина обезоружила Грейнджер, метнулась к ее палочке и отдала ее Драко. Он с отвращением сунул палочку в карман, чувствуя, как та вяло сопротивляется неприятными, колкими разрядами по руке. Какая мерзость.

В дверном проеме возникла Булстроуд, бросилась к Грейнджер и прижала ее к стене, закрыв ладонью рот.

— Профессор Амбридж, там еще несколько человек из инспекции в коридоре, они разбираются с Уизли и Лавгуд, — бросила Булстроуд через плечо.

Амбридж довольно надулась, наклонилась к камину и, схватив Поттера за вихры, вытянула того наружу.

— Заберите у него палочку, — гаркнула она.

Драко возликовал и вытащил палочку Поттера, отошел ко столу и принялся демонстративно подкидывать ее и ловить — доигрались, теперь их точно выпрут из Хогвартса.

Он ухмыльнулся, отвел от Поттера взгляд и посмотрел на Грейнджер, которая безуспешно пыталась лягнуть Булстроуд. Где-то глубоко внутри него вдруг поднялась пронзительная злость — во что бы Поттер не влипал, с ним почти всегда рядом оказывалась она, наизготове, с палочкой и целым арсеналом блестяще выполняемых заклинаний. Лезет, защищает, помогает, строит из себя невесть что. Почему этой твари не сидится в своей комнате за книгами? Она же просто зубрила, невероятно, почему она и этот Уизел тоже — почему они всегда рядом с Поттером? Что он им сделал хорошего, почему, в конце-концов, у Драко никогда не было таких людей, которые будут стоять на страже с палочкой наготове, охраняя его, пока он пользуется долбаной каминной сетью в долбаном кабинете директорши?

Драко внезапно очень сильно захотелось, чтобы Булстроуд схватила Грейнджер и выкинула ее в окно.

В кабинет ввалились Крэбб, Уоррингтон и Розье, притащив за собой остатки поттеровской банды. Драко снова развеселился, глядя на кляпы во рту пленников, сделанные из их же галстуков. Розье грубо толкнула Лавгуд в спину, и та налетела на Джину. Джина же схватила ее за руку и, отведя ее к окну, осталась стоять рядом с ней. Уоррингтон отдал конфискованные палочки Драко. Он сунул их в карман — составят компанию палочке Грейнджер.

Драко наблюдал за тем, как Амбридж верещит на Поттера, не совсем ясно, впрочем, воспринимая то, о чем она говорит: сознание затуманивалось, виски время от времени простреливали вспышками боли. Пару раз он вынудил себя рассмеяться, глядя на Уоррингтона и Розье, которые ржали над репликами Амбридж.

— Драко, сходите за профессором Снейпом, — вдруг обратилась к нему она. Драко вынырнул из раздумий о том, как славно было бы запихать ей самой кляп в рот и закончить наконец всю эту клоунаду, и не сразу понял, что она ему только что сказала.

— Профессор Амбридж, давайте я схожу. Я знаю, где он сейчас, — прежде чем Амбридж смогла что-либо возразить, Джина уже выскочила из кабинета.

Драко лениво подошел к окну, занимая место Джины рядом с Лавгуд. Та не обратила на смену караула никакого внимания, равнодушно смотря в распахнутое окно. Он облокотился на подоконник и последовал ее примеру. В окно легонько задувал прохладный ветер, приятно шевеля волосы. Драко скосил глаза в сторону Лавгуд — она, кажется, вообще не двигалась.

Время шло, молчание в кабинете нарушалось лишь возней и мычанием гриффиндорцев. Он отвернулся от окна и оглядел пленников. Особенно сильно дергалась Уизли. Драко встретился с ней глазами — ее взгляд был полон дикой злости, и он не сомневался, кого из находившихся в комнате она ненавидела больше всего. Ее черты лица исказились и сейчас она была похожа на хищную птицу — того и гляди, кинется на него и разорвет когтями. Драко не удостоил Уизли ни единым проблеском хоть какой-то эмоции и вновь отвернулся к окну.

Через некоторое время в коридоре послышались быстрые шаги, в кабинет ворвался Снейп. Джина позади него проскользнула мимо стола Амбридж и встала рядом с Драко.

— Мне нужна порция веритасерума, — Амбридж на кой-то черт пыталась стрясти с профессора Снейпа склянку с зельем правды. Она всерьез собирается допрашивать под ним Поттера? Или, может быть, Грейнджер? Драко раздраженно выдохнул. Сколько еще ему тут торчать? Почему она просто не исключит из Хогвартса всю эту свору? С нее и доказательств-то никаких не потребуют: Министр поверит всему, что она наплетет.

— Запасы веритасерума закончились. Неужели вы использовали весь флакон, что я вам дал? — Профессор Снейп глядел на Амбридж так, будто был готов сожрать ее с потрохами. Драко изо всех сил старался не ухмыляться: он от души наслаждался зрелищем того, как Амбридж бесилась из-за невозможности залить в глотку Поттера котел зелья и вытрясти с него все, что ей было нужно.

Выпроводив профессора Снейпа, Амбридж переменилась в лице. Она воровато оглянулась на помощников из инспекции и вытащила палочку. Повернулась к Поттеру и вдруг замялась.

— Министерство одобрит… Конечно, у меня не было выбора… Это только на благо…— она мямлила что-то про всеобщее благо и про прощение Министра, целясь палочкой то в голову Поттера, то в сердце.

Драко напрягся. Что она теперь собирается делать? Связать шрамоголового и отправить совой в Министерство?

Амбридж подняла палочку трясущейся рукой:

— Круцио развяжет тебе язык.

— Нет! — дернулась и закричала Грейнджер. Она яростно забилась в руках Булстроуд. Драко перевел взгляд на побледневшего Поттера, в голове возникла яркая картина того, как сейчас Амбридж будет его пытать, прямо здесь в кабинете, как Поттер будет пронзительно кричать, упадет на пол.

И вдруг почувствовал тошноту.

В Хогвартсе не могут пытать учеников. Даже самые вредные преподаватели — Драко не мог себе вообразить, чтобы, например, профессор Снейп, ненавидящий гриффиндорцев, начал их пытать.

В Хогвартсе не могут пытать учеников. Это школа. Это не собрание Пожирателей Смерти и им сочувствующих в Малфой-мэноре. Директор школы не может пытать своих учеников, что бы не происходило, это неправильно, этого не должно быть в стенах Хогвартса, это…

Драко не хотел смотреть, как Амбридж с мерзкой улыбочкой будет пытать Поттера, слушать, как она перекрикивает его вопли своим визгом: Драко уже наслушался подобного дома. Грязнокровки орали так истошно, что Драко поневоле представлял, каково это — когда тебя пытают заклятьем. С какого-то момента его начало мутить от этих криков.

Пусть Поттера пытают где-нибудь в другом месте, только не в директорском кабинете Хогвартса.

И не в Малфой-мэноре.

Грейнджер что-то кричала, пытаясь остановить Амбридж, но Драко знал, что это бесполезно. На лице Амбридж было написано такое отвратительное возбуждение, что было понятно — ее ничто не сможет остановить.

Кто-нибудь, прекратите это. Трижды проклятая Грейнджер, сделай что-нибудь умное, спаси своего Поттера.

— Гарри, мы должны сказать ей! — истошно прокричала вдруг она. — Нам придется, Гарри, она все равно вынудит тебя все рассказать!

Драко разжал руку — последние пару минут он машинально сжимал грейнджеровскую палочку в кармане, не чувствуя ее колючих разрядов. Он оперся на холодный каменный подоконник и расслабился. Экзекуция отменяется.

Грейнджер зарыдала, уткнувшись в Милисенту и сквозь всхлипы говорила о том, что они пытались найти Дамблдора через каминную сеть. Что они искали везде, где только можно. Что им надо было срочно сообщить Дамблдору о том, что готово какое-то оружие. Оружие?

Драко вновь выпрямился и уставился на Грейнджер. Значит, у них все-таки есть какое-то оружие против Темного Лорда? Он несколько раз слышал, как отец говорил о том, что Лорду нужно оружие против Поттера и оно находится в Министерстве. Может, Дамблдор смог его оттуда достать и доверил Поттеру?

Амбридж тут же потребовала, чтобы ее отвели к оружию, и Драко тут же вызвался пойти вместе с ними. Он должен узнать. Он должен, черт побери, в кои-то веки знать хоть что-то существенное и важное, а не только то, что отец считал нужным ему сказать — сухие крошки информации. «Я не могу рассказать тебе, Драко». «Доверие Лорда, Драко». Да к чертям это доверие Лорда. Вот что, отец, — сейчас Драко лично узнает, что там у Дамблдора за оружие и все расскажет тебе, а может и самому Лорду. И ты не будешь, отец, смотреть на своего сына свысока.

Но тут случилось нечто неприятное — Грейнджер заявила, что не хочет, чтобы с ними и Амбридж к оружию пошел кто-то еще. Амбридж вперилась в Драко своими глазенками, поразмыслила пару секунд и сказала, что они пойдут одни, а Драко с инспекцией останется тут, сторожить компанию Поттера, чтобы его помощники не ломанулись за ними и не помешали ей. И Драко не смог ее переубедить.

Спасибо, Грейнджер, грязнокровное же ж ты отродье.

Амбридж тычком палочки подняла Поттера со стула, и вышла с ним и Грейнджер из кабинета.

Вновь повисла тишина. Драко подошел к столу и выложил на него все конфискованные палочки. Обвел взглядом кабинет. Джина стояла рядом с Лавгуд, скрестив руки, и внимательно наблюдала за остальными пленниками. Уоррингтон железной хваткой прижимал Уизела к стене, Крэбб крепко держал Лонгботтома за горло, у того были связаны руки. Мелкая Уизли больше не дергалась, но все еще яростно прожигала Драко взглядом.

Он демонстративно вздохнул и подошел к Розье с Уизли.

— Что ты пялишься на нас, Уизли? Поздно злиться, мы вас переловили, как мышат. Сама понимаешь, мы тут, как бы, по разные стороны баррикад, — Драко развел руками, словно показывая на все, что происходит в кабинете. — Если бы ты не ошивалась рядом с Потти и его дружками, никто бы тебя не трогал. Ах да, я и забыл — ты же сестренка того рыжего нищеброда, что зовет себя его другом. Интересно, что скажет ваша мамаша, когда вы вдвоем припретесь домой с письмом об исключении из школы? Наверное ей будет непросто от осознания того, что за один год сразу четыре ребенка вылетели из Хогвартса. Впрочем, ничего другого твоя семья и не заслуживает.

— А твоя маманя, Малфой? — Уизел каким-то образом избавился от кляпа и больше не мог сдержаться. — Что скажет твоя маманя, когда ей из Хогвартса придет письмо о том, что ее сын преждевременно погиб от того, что его превратили в хорька и смыли в унитаз?

Лонгботтом издал сдавленный смешок и Крэбб вновь с силой сжал его горло. Драко почувствовал, как в нем поднимается злость.

— Запихай Уизелу галстук поглубже, — посоветовал он Уоррингтону и вернулся к столу, стараясь успокоиться, но получалось плохо.

Амбридж наверное вернется теперь очень нескоро. Что же там за оружие? От досады Драко сжал челюсть так, что скрипнули зубы.

Уизли начала долбить ногой по стене. Не иначе, как решила довести их до ручки.

Тук.

Тук.

Удары отдавались в голове глухими перестуками.

Тук.

В ушах стоял тонкий писк, непонятно откуда взявшийся. Возможно, это все боль в голове. Почему-то до этого Драко его не замечал — может, из-за шума в кабинете.

Тук.

Тук.

Почему Розье не может ее успокоить? Почему Драко всякий раз должен открывать рот и диктовать им, что делать? Почему проклятая Уизли никак не угомонится, это невозмож…

Тук.

Тук-тук-тук, туктуктуктуктуктуктук.

— Да угомони ты ее! — рявкнул Драко и схватился за голову. Виски стрельнуло, в глазах начало темнеть.

Розье ударила Уизли по коленям, та охнула и обвисла. Розье брезгливо отпустила ее и Уизли сползла на пол.

Драко пошатнулся, повернулся, оперся на стол двумя руками и тупо уставился на лежащие на нем палочки. С ними что-то было не так.

— Драко, ты в порядке? — голос Джины.

— Тихо, — шикнул на нее Драко.

Писк становился громче. Раз, два, три, четыре, пять. Пять палочек. На столе лежат пять палочек, в то время, как они поймали шестерых.

Драко резко развернулся, комната поплыла перед глазами.

— У кого не было палочки? — нервно спросил он у Уоррингтона.

— У Лонгботтома. Этот дебил полез на нас просто с кулаками, — хохотнул тот. — Мы его обыскали — не, не было у него палочки.

Уоррингтон нес какую-то чушь, потому, что палочка Лонгботтома на столе была. Драко прекрасно знал, как она выглядит — столько раз наблюдал ее, взлетающей в воздух в кабинете Зельеварения.

Он посмотрел на палочки, пересчитал, проверяя себя — все верно. Пять. У кого-то в этой комнате была шестая.

Писк стал невыносимо громким.

— Джина, срочно посм…— Драко обернулся, и в этот же самый момент Джинни Уизли взмахнула палочкой.

Боль резко прекратилась. Темная пелена в глазах спала и Драко с необычайной ясностью увидел, как по всей комнате разлетаются наколдованные твари, несколько из них кинулись ему в лицо. Он инстинктивно попытался увернуться, споткнулся об рядом стоящий пуфик и грохнулся на пол. Летучие твари кинулись на него, но в нескольких дюймах от его лица наткнулись на невидимую преграду и истошно заверещали, пытаясь добраться до его глаз. Он не мог понять, что происходит — Джина кричала, Розье кидалась вокруг себя заклинаниями и разбила несколько тарелок с пищащими котятами, Крэбб громко мычал. Драко пытался отмахнуться от тварей, но все было без толку: они отлетали и кидались на него вновь, закрывая обзор. Кто-то — кажется, Уизли — обезоружил Розье, кто-то схватил со стола палочки и вся поттеровская компания бросилась к выходу.

Драко пытался вытащить палочку, но летучие мыши цеплялись за рукав, мешая это сделать. Наконец справившись с особо кусачей тварью, он достал палочку, направил ее на свое лицо и выкрикнул «Фините». Летучие твари испарились и он смог подняться.

Джина лежала на полу у окна, и, как могла, пыталась закрыть лицо руками. Драко в одно мгновение избавил покалеченных однокурсников от летучих мышей и бросился к ней. Ее щека была исцарапана, на лбу красовался широкий порез. Драко помог ей подняться и осмотрелся — Розье вытирала лицо рукавом, Крэбб, морщась, трогал искусанную шею, а Уоррингтон и Булстроуд просто валялись обездвиженные. Они выглядели хуже всех — в порезах и крови.

В глазах Джины стояли слезы, но она не заплакала. Розье оживила Уоррингтона и Булстроуд — та тут же завыла.

— Чертовы… мерзкие…— Джина трогала порез на лбу и кривилась, сдерживаясь, чтобы не дать волю слезам. — Подлая Уизли ответит мне за все это.

Выглядела она жалко, как, впрочем, и все остальные. Чувство злости и неловкости будто сковывало слизеринцев, так легко обведенных вокруг пальца. Драко понимал их, но сейчас было не время давать волю эмоциям. Они еще потолкуют об этом после.

— Джина, отправляйтесь в крыло к Помфри, — распорядился Драко. Джина покачнулась и он подхватил ее. — Крэбб, помоги ей дойти.

— А ты, Драко? Ты в порядке? — Джина шмыгнула носом и оперлась на руку Крэбба.

— В полном порядке, — тут Драко не соврал. Он чувствовал себя лучше, чем когда-либо. Разительный контраст с тем, как он чувствовал себя весь день, будто открыл в нем второе дыхание, — идите к медичке, а я отправлюсь за поттеровским сбродом.

После того, как они ушли, Драко подошел к тому месту, где он свалился. Рядом с пуфом лежал его медальон — он протаскал его весь день в кармане и тот выпал во время падения. Он присел на пуфик и поднял медальон — тот был ледяным. Драко немного разбирался в различного рода артефактах, и если и было что-то в этой комнате, что могло защитить его от сглаза, то это был именно его медальон. Он ухмыльнулся. Мамин подарок пригодился как нельзя кстати.

Драко подошел к окну и некоторое время постоял, глубоко дыша и позволяя ветру обдувать его лицо. Жизнь становится невероятно прекрасной, когда ты можешь ясно мыслить без желания отрезать себе полголовы.

Нужно было искать беглецов. Они наверняка собирались отправиться туда же, куда ушла Амбридж с пленниками.

Только Драко подумал об этом, как тут же увидел, как далеко внизу Уизли, Лавгуд и Лонгботтом бегут в сторону леса.

Он скинул мантию — в лесу будет только мешаться — сунул медальон в карман брюк, выскочил в коридор и побежал к выходу из замка, на ходу стукнув себя палочкой по затылку и применяя чары дезиллюминации. Не стоит сейчас его никому видеть.

* * *

Чем дальше Драко забирался в лес, тем четче осознавал, что вряд ли ему удастся отыскать здесь хоть кого-то. Всего несколько минут прошло с того момента, как он вошел в лес, но ему уже казалось, будто он в самой глухой чаще. Стены деревьев смыкались за спиной, ветки мрачно нависали над ним, закрывая собой вечернее небо. Драко знал, что он относительно невидим для всех созданий, которые только жили в этом лесу, но ему было жутко. Он остановился, прислонился к дереву и несколько раз глубоко вдохнул прохладный, влажный после вчерашнего ливня воздух. О чем он думал вообще? Он не имел никакого представления, куда идти и лишь непреклонное упрямство твердило ему продолжить путь.

Сзади послышался слабый шорох, Драко вздрогнул от неожиданности и развернулся. Рука проскользила по коре, он споткнулся о корень дерева позади себя и упал прямо в колючие заросли. Рассудок подсказывал, что не стоит во весь голос чертыхаться, находясь в одиночестве в лесу, поэтому ему оставалось лишь беззвучно ругаться, растирая ушибленную голову.

Он медленно встал, вслушиваясь в глухую тишину. В той стороне, откуда он услышал шум, никого не было видно. В любом случае, лучше было убраться подальше. Драко продрался сквозь заросли и неожиданно вышел на широкую тропинку. Рассудив, что лучше идти по протоптанному пути, он пошел вглубь чащи. Спину сильно саднило, рубашка была испорчена, и есть ли смысл чинить ее с таким-то количеством прорех? Наверное, нет. Мать будет недовольна.

Через некоторое время Драко показалось, что он услышал в отдалении взволнованные голоса. Затем кто-то закричал. Уж не Амбридж ли? Он побежал в сторону шума, не обращая внимания на цепляющиеся за одежду ветки, на шум, который он производит, перескакивая выступающие корни и думая только о том, как бы не упасть снова.

Впереди показался большой просвет между деревьями — похоже, там была поляна. Драко сбавил скорость и услышал доносящиеся из-за деревьев голоса. Поттеровская команда — он их сразу же узнал. Все шестеро были там, громко спорили, собирались лететь в Министерство Магии. Драко устало оперся на дерево — сдаваться на полпути он не собирался, и, если они отправятся в Министерство, значит, некое оружие все-таки находится там. Значит, он последует за ними.

Тут что-то коснулось его руки. Он шарахнулся в сторону — рядом с ним ничего и никого не было. Со стороны поляны послышались удивленные возгласы, когда Поттер сделал несколько шагов и коснулся чего-то невидимого. Драко прислушался — Лавгуд говорила о фестралах.

Если его не подводила память, фестралами назывались некие твари, которых почти никто не видит и которые таскают кареты от станции Хогсмид до Хогвартса. Драко не знал, что на них можно еще и летать. Он с каким-то отчаянием смотрел, как все шестеро один за другим забирались на невидимых тварей, собираясь улететь на них в Лондон. Ему не хотелось упускать их из виду теперь, когда он их нашел, но если он собирался попасть в Лондон, а это было очень далеко отсюда, последнее, что ему хотелось — это лететь туда несколько часов на невидимых созданиях, опасаясь падения. Он мог воспользоваться открытым камином Амбридж, но для этого ему нужно было попасть в ее кабинет как можно быстрее — Драко не знал, где она и как скоро вернется.

Он дождался, пока прихвостни Поттера улетят, и, сняв с себя заклятие невидимости, осторожно вышел из-за деревьев.

— Эй, — негромко произнес он, — тут еще остались какие-нибудь твари, умеющие летать? Я вас не вижу.

Он вытянул руки перед собой и принялся нашаривать возможных фестралов, сам поражаясь тому, как по-идиотски он, должно быть, сейчас выглядит.

В раненый локоть мягко уткнулось что-то теплое. Драко вздрогнул, попытался осторожно потрогать это «что-то», и наткнулся на нечто наподобие лошадиной морды. Провел рукой по костлявой шее — на ощупь фестрал казался совсем не страшным. Он позволил себе немного погладить фестрала и тот благодарно качнул головой. Драко почему-то улыбнулся, продолжил попытки нащупать что-то, за что можно зацепиться, и спустя пару минут кое-как залез на «лошадь». Слегка наклонился вперед:

— Отнеси меня к Хогвартсу… пожалуйста.

Фестрал стукнул копытом по земле, пробежал несколько метров по поляне, оттолкнулся — тут Драко пришлось обхватить его шею, чтобы не упасть — и начал аккуратно набирать высоту.

Ощущение того, что ты летишь по воздуху на чем-то невидимом было удивительно новым. На какие-то несколько секунд он успел пожалеть о своем решении не лететь в Лондон на фестрале, но напомнил себе, что его главной целью было попасть в кабинет Амбридж, а затем и в Министерство как можно быстрее.

* * *

Зайдя в амбриджский приют розовых котят, Драко никого там не увидел. Все так же валялись по всему кабинету осколки тарелок и поваленные на бок пуфики, в открытое окно задувал усилившийся ветер и трепал страницы розового ежедневника. Все шло по плану и это было замечательно. Он потер глаза, посмотрелся в зеркало рядом с дверью — выглядел он ужасно. Рубашка разорвана, руки испачканы, щека в чем-то вымазана, на локте кровь. Приведя свой внешний вид в относительный порядок, он увидел кувшин с водой на профессорском столе и наконец смог напиться до чувства тошноты.

После пары минут отдыха он неохотно поднялся со стула и подошел к камину. Взял горсть Летучего порошка, залез в камин, выпрямился во весь рост и замер, глядя на то, как порошок медленно сыпется сквозь пальцы.

Да, он хотел отправиться в Министерство, попробовать помешать Поттеру достать оружие, помочь как-то отцу, узнать что-нибудь о том, что на самом деле происходит, но все же он не был уверен до конца.

А стоило ли ему лезть в Министерство?

В ту же секунду он рассердился на свою нерешительность и, чтобы не дать сомнениям разрастись, швырнул порошок вниз.

И крикнул:

— Атриум Министерства Магии!

Атриум встретил Драко блеском черного мрамора и приятной прохладой. После кабинета Амбридж, в котором постоянно стоял приторный сладкий запах, воздух в Атриуме показался неожиданно чистым и… пустым. Драко мог учуять разве что едва уловимый запах Летучего пороха.

На зеленый всполох огня в камине, из которого Драко вышел, никто не обратил внимания. Да и внимание обращать было почти некому — рабочий день в Министерстве подходил к концу и в Атриуме было совсем немного народу, все торопились закончить дела и отправиться домой.

Драко расправил воротник — привычный жест, который добавлял ему уверенности — и неторопливым шагом направился в мужскую комнату. Отец несколько раз брал Драко с собой в Министерство, чтобы он знал, что тут к чему и сейчас Драко был ему чрезвычайно благодарен за это. По пути он натыкался на удивленные взгляды некоторых министерских работников, но никто не сказал ему ни слова — возможно, они узнали в нем сына Люциуса Малфоя.

Драко закрыл за собой дверь мужской уборной и еле слышно обругал самого себя — ему надо было применить заклинание маскировки еще до того, как он отправился в Министерство. Что, если его действительно кто-то узнал и через некоторое время его отцу сообщат, что Драко видели в Атриуме? И что, если он так и не выяснит ничего полезного? Выслушивать лекции от отца он очень не хотел: стоило только представить этот снисходительный тон, чтобы почувствовать знакомое раздражение, которое преследовало его уже несколько лет.

Драко только вздохнул, и подошел к зеркалу, делая вид, что ему нужно поправить волосы. На самом деле ему нужно было убедиться, что в уборной, кроме него, никого нет.

— Гоменум ревелио, — шепнул Драко, направляя палочку вбок как можно незаметней.

Ничего. Никого нет.

Он поднял глаза на свое отражение в зеркале. Может, виновато было холодное освещение и все та же мраморная черная облицовка стен и пола, может, насыщенный и изматывающий день, который тянулся бесконечно долго — но Драко не узнавал себя. Обычно светлая кожа сейчас казалась почти белой, и от этого темные круги под глазами придавали ему такой вид, будто он и не живой был вовсе.

«Нехороший знак», — вдруг подумал Драко и его отражение удивленно моргнуло.

С каких пор ему мерещатся знаки?

Плохое предчувствие никуда не делось, когда Драко стукнул себя палочкой по затылку и исчез в отражении зеркала. Не ушло оно и тогда, когда он, еле приоткрыв дверь, выскользнул из комнаты и, оглядываясь, пошел к дальнему, неосвещенному углу Атриума, чтобы ждать там появления Поттера. И когда он сел на холодный камень, устремив все свое внимание к лифту для посетителей, чувство сомнения все продолжало поедать его.

Он же все делает правильно?

В его жизни было не так и много моментов, когда он был не уверен в правильности своих действий и сейчас эти непрошеные сомнения нервировали его.

Он сделал глубокий вдох и пригладил волосы. Нервно поерзал. Наконец, уперся лбом в колени и закрыл глаза, вслушиваясь в гул Атриума и пытаясь очистить разум от неуютных мыслей. Все меньше людей оставалось в Министерстве, и спустя полчаса, или может быть, час во всем холле остались лишь Драко и охранник.

Он вытянул ноги и попытался бесшумно поменять позу. Он не боялся, что охранник его услышит, тот был слишком далеко, но Драко решил, что на всякий случай стоит вести себя как можно тише. Стояла почти полная тишина, и лишь журчание воды в фонтане в центре Атриума нарушало ее. Драко обнаружил, что ему нравится находиться в Министерстве, когда здесь никого нет, ну, почти никого. Прохлада и безмолвие — Атриум напоминал ему гостиную Слизерина в тот редкий час, когда она пустовала и Драко мог половину ночи спокойно читать книги в любимом кресле у самого большого окна. Он не представлял, через сколько времени команда Поттера окажется в Министерстве, но не был против посидеть еще какое-то время в такой холодной тишине.

Сверкнула вспышка, и раздался грохот — в стену рядом с постом охранника ударил красный луч и тот, спасаясь от осколков гранита, кинулся вбок. Драко подскочил на месте и с неистово колотящимся сердцем смотрел, как тот пытается нажать на кнопку тревоги.

— Импедимента! — не кто иная, как тетушка Белла обездвижила охранника и во весь голос рассмеялась. За ее спиной вспыхивали один за другим зеленые огни и из каминов в Атриум вылетали Пожиратели Смерти. Они все были в масках, но нескольких Драко узнал по телосложению и походке, потому что видел их раньше. Это были люди, приближенные к Темному Лорду, а значит, наиболее опасные.

Драко тут же осознал, что его отец тоже должен быть сейчас…

— Белла, проверь, пожалуйста, Атриум. Здесь может быть кто-то еще, — произнес пожиратель, вышедший последним. Отец.

— Никого здесь больше нет. Но если ты настаиваешь… — Тетя Белла развернулась лицом к фонтану и подняла палочку.

В голове у Драко вихрем проносились сотни мыслей. Он в панике стиснул палочку, пытаясь отыскать в каком-нибудь далеком уголке памяти хоть что-то, что может помочь скрыться от заклинания обнаружения.

— Гоменум Ревелио! — пронзительно ввизгнула его тетя. Драко шестым или, может, даже седьмым чувством ощутил, как по Атриуму проносится незримая волна. Через несколько секунд его обнаружат и это будет катастрофа. Его заколотило, но он выпрямился и приготовился к тому, что сейчас случится.

— Никого нет, я же говорила, — отмахнулась тетя Белла и пошла к охраннику. Эхо от цокота ее каблуков перекликалось с громким стуком сердца Драко. Он оперся на стену, с непониманием посмотрел на свою палочку. Он что-то сделал?

Нет. Это не он сделал. Драко вытащил медальон из кармана — тот снова был ледяным и, казалось, потемнел. Он обязательно поговорит об этом инциденте с матерью. Не упоминая обстоятельства, конечно.

Тетя Белла отлевитировала охранника в одну из подсобок и запечатала дверь.

Драко стоял, не смея пошевелиться, пока вся компания Пожирателей Смерти пересекала зал Атриума. У позолоченных лифтов они остановились.

— Нам нужен девятый этаж, — тягуче произнес его отец. — Белла, прошу, вперед.

— Устроим засаду детишкам, — воскликнула она, вновь захохотала и буквально влетела в лифт.

Драко закрыл глаза. Он слушал, как с оглушительным лязгом лифт уезжал вниз, слушал, как его тетя что-то еще радостно кричала. Слушал и крыл себя самыми страшными ругательствами, которые только знал.

Он идиот.

Он идиот, если решил, что сам Темный Лорд не знает, где находится оружие против него, идиот, если в самом деле подумал, что Поттер может делать что-то без ведома Волдеморта.

Драко отчаянно простонал и съехал по стене на пол.

Он ничем не может помочь отцу, потому, что отец и так все знает. Драко почувствовал, как кровь приливает к лицу и яростно сжал палочку. Все это — очевидная западня для Поттера, который вот-вот окажется в Министерстве и отдаст себя и свою компанию в руки приспешников Лорда. А Драко — просто придурок, решивший, что он умнее всех.

Впрочем, не только он посчитал себя самым умным.

Беззвучный смех начал распирать Драко изнутри, он прикрыл рот рукой, чтобы не дать ему вырваться и мелко затрясся, смеясь про себя. Поттер ведет себя и своих друзей прямо в лапы Пожирателей Смерти. Это казалось безумным, но это так. И никто их не предостережет.

Драко запрокинул голову и, разглядывая бесконечно высокие потолки, размышлял о том, что делать теперь. Мысль о том, что он единственный человек, который может предупредить Поттера о засаде и тем самым спасти его, грела душу своей восхитительной абсурдностью. Драко ярко представил себе, как он снимает с себя заклятье невидимости, предстает перед ошарашенной компанией однокурсников и, возможно, спасает им жизнь. Он представил себе их взгляды, то, как они настороженно отнесутся к его словам, но потом решат проверить — мало ли…

И когда окажется, что Драко был прав — тут он едва не захихикал — как переменится их отношение к нему? Да он же разобьет весь их уютный мирок с этим устоявшимся «Драко Малфой — злодей и школьный враг номер один». Честное слово, ради того, чтобы посмотреть на то, как они будут себя вести, стоило предупредить их об опасности.

Но в противовес этому была и причина не говорить им ничего. Этой причиной был Темный Лорд. Драко был не дурак и прекрасно понимал, что если Поттер не пойдет в ловушку и вернется обратно на полпути, Волдеморт что-то заподозрит и начнет допытывать всех, кого только сможет. Применит легилименцию. И, возможно, рано или поздно он решит проверить и Драко. И вот тогда ему и родителям придет конец. Шанс того, что Драко раскроют, был очень мал, но он не собирался рисковать головами своих родителей. Он, конечно, не желал друзьям Поттера смерти — насчет самого Поттера он не был уверен — но беспокойство за семью перевешивало все порывы посмеяться над шокированными гриффиндорцами.

Он встал и потянулся, потирая шею. Затем направился к золотым лифтам.

Раз уж он здесь оказался, не лишним будет совершить экскурсию по нижним этажам Министерства, где он никогда не был. Драко решил, что попытается найти Пожирателей Смерти раньше, чем это сделают его однокурсники и, может быть, что-то узнать — не для отца, так хоть для себя. Тем более, раз уж ему не нужно было бояться обнаружения, разве что на него кто-то наткнется…

Лязг цепей и створок лифта снова резанул по ушам. Опускаясь на нижние этажи, Драко лениво осматривал лифт. Подошел к решетке и ковырнул ногтем золотую поверхность. Как он и думал, никакое это не золото, так, имитация. Он сморщил нос, и, опершись на двери, заскользил взглядом по уплывающим вверх этажам.

— Отдел Тайн, — равнодушно сообщил ему женский голос.

Драко подождал, пока створки лифта откроются полностью и, держа палочку наготове, вышел. Он находился в длинном темном коридоре, освещавшимся синими огнями настенных факелов. Стараясь ступать неслышно, Драко пересек коридор и коснулся двери — та беззвучно и неторопливо открылась.

Он очутился в круглой комнате с такими же черными дверьми по всей окружности. Драко почувствовал сзади легкое движение и оглянулся — дверь закрылась, пол под ним дрогнул и все вокруг пришло в движение. Первым порывом было схватиться за что-нибудь, чтобы не упасть, но через пару секунд Драко с изумлением понял, что кружатся лишь стены, а пол остается недвижим. Он по привычке начал подбирать в уме хотя бы приблизительный арсенал заклинаний, позволяющий сотворить такое, но понял, что не имеет представления, как можно это осуществить. Возможно, на шестом или седьмом курсе он будет изучать подобные чары.

Стены перестали двигаться. Драко выбрал дверь наугад и попробовал толкнуть ее. Дверь поддалась, и он замер на полушаге.

Перед ним простиралась бесконечная тьма, в которой парили планеты Солнечной системы.

Нет, он даже не будет пытаться угадать, что это за чары.

Ему вдруг нестерпимо сильно захотелось посмотреть вблизи на Землю и Луну и он решил рискнуть и сделал шаг вперед. Драко не провалился вниз, как боялся, а вместо этого ощутил под ногой твердый пол. Обрадованный, он зашел внутрь. Дверь трогать не стал — она, как он понял, закроется сама.

Над ним, вокруг него, и даже под ним сверкали тысячи крошечных звезд. Звезды были знакомые — Драко с легкостью нашел свое любимое созвездие Льва далеко в вышине.

Над его головой неспешно проплывал маленький Плутон. Не слишком высоко — ему показалось, что если он как следует подпрыгнет, то сможет задеть планету пальцами.

Восторг охватил Драко. Планеты подсвечивались Солнцем и своими спутниками, которые почему-то тоже имели собственное свечение. В остальном же темнота обволакивала все вокруг, заставляя его чувствовать, будто он сам вместе с планетами парит в невесомости. Не став проверять, сможет ли он допрыгнуть до Плутона, он устремился вперед, к центру Солнечной системы. Просто невероятно, он не слышал даже собственных шагов. Он будто плыл в пространстве — его окружала поистине великолепная магия.

Слегка пригнувшись под поясом астероидов и миновав Марс, он, наконец, вышел к своей родной планете, глубоко вздохнул и позволил себе просто постоять, разглядывая проплывающую над ним Землю. Через некоторое время из-за планеты показалась мягко светящаяся Луна. В ту же секунду в голову Драко пришла нелепая мысль.

— Акцио Луна, — он направил на нее палочку, не рассчитывая особо на результат, но к его удивлению, земной спутник тут же дернулся с места и неторопливо подлетел к Драко.

Он на секунду замер, поражаясь своему кощунственному поступку, а затем просто снял с себя невидимость, засунул палочку в рукав и приблизил руки к Луне. Та удобно устроилась меж его ладоней и позволила подвинуть себя еще немного ближе. Ее свет разгонял плотную темноту, и ему казалось, что она не только освещает его руки, но еще и слегка согревает их. Драко, почти не дыша, разглядывал Луну — он даже мог видеть на ее поверхности кратеры, как большие, так и совсем маленькие.

С той стороны, откуда Драко пришел, послышался отдаленный шум, а затем голоса.

Поттер прибыл.

Отрываться от созерцания Луны и звезд было на удивление неприятно — его будто вытащили из теплой дневной дремоты, резко разбудив. Он отвел руки от Луны и та тут же проскользила наверх к Земле, на свое положенное место. Драко разочарованно проводил ее взглядом и заторопился в ту сторону, где слышались голоса.

Где-то в районе орбиты Плутона он сбавил шаг и выставил руки вперед, опасаясь налететь на стену. Голоса замолкли, и он понял, что Поттер со своей компанией ушел в какую-то дверь.

— Черт, как мне отсюда выйти? — пробормотал он под нос. И увидел, как чуть в стороне распахивается дверь в круглую комнату.

Так вот, как здесь все работает. Действительно, нужна планета — призови ее к себе с помощью заклинания; нужно найти выход — попроси вслух. Очень удобная система, хотя, может быть, не слишком очевидная для того, кто не работает здесь.

Он дезиллюминировал себя, вышел в круглую комнату, подождал, пока она начнет кружиться и вновь остановится и попытался прислушаться и понять, куда ушла компания Поттера. Может, снова спросить вслух?

— М… Мне нужна дверь, в которую ушел Поттер со своими друзьями, — небрежным тоном бросил Драко в пустоту. И это, драккл его побери, сработало. Позади Драко открылась нужная ему дверь в помещение, заполненное голубоватым светом. Окрыленный успехом и тем, как просто пока что для него все складывается, он уверенным шагом прошел внутрь.

Чем бы невыразимцы не занимались в своем Отделе Тайн, работать в нем стоило хотя бы ради того, что можно увидеть за дверями этой вращающейся комнаты. Например, сотни и тысячи полок, заставленных лишь светящимися шарами, подозрительно похожими на шары для предсказаний. Стеллажи тянулись далеко ввысь, создавали собой длинные коридоры, которым конца и края не было видно.

Всю компанию Поттера Драко увидел сразу: они быстро шагали вперед, заглядывая в боковые коридоры, словно искали что-то.

Драко неслышно догнал их и теперь шел по пятам за девчонкой Уизли. Все происходящее его забавляло бы, не помни он о том, что где-то здесь заготовлена западня, в которую ему не стоило попадать.

Когда Поттер с друзьями свернули в ряд под номером девяносто семь, Драко нырнул в соседний, девяносто шестой, и продолжил идти вровень с ними, наблюдая сквозь стеллажи. Он не понимал, что они хотят найти — какое оружие можно было спрятать в зале, где стоят лишь шары для предсказаний? И еще он видел растерянное и разочарованное лицо Поттера.

Уизли окликнул Поттера и подозвал того к полке, сказав, что нашел некий шар, на котором было указано его имя. В голове Драко начала было складываться смутная картина происходящего — некое оружие, засада сильнейших Пожирателей Смерти, и это пророчество, которое нашел Уизли. Драко почувствовал, что вот-вот дойдет до чего-то важного и очевидного, но его мысли прервал звенящий голос его отца.

Замерев, он наблюдал, как один за другим Пожиратели Смерти возникают из ниоткуда и окружают Поттера с друзьями. Его отец требовал пророчество, которое Поттер успел снять с подставки.

Как занятно.

Драко жадно вслушивался в то, что говорит его отец о пророчестве, которое касалось Поттера и Темного Лорда. Что, якобы, именно из-за него Волдеморт охотился за Поттером. Что Темному Лорду крайне необходима вся информация из этого пророчества.

Что невероятно — Поттер действительно являлся в каком-то смысле избранным и избрал его не кто иной, как сам Волдеморт.

Драко вцепился в холодную полку и старался не дышать, чтобы не упустить ни единой крохи новой информации. И, возможно, именно поэтому не среагировал сразу, как только все шестеро пленников заклинаниями разбили полки вокруг себя.

Крошки стекла брызнули ему в лицо. Он запоздало прикрылся рукой — на щеке уже выступили капли крови. Глаза, к счастью, не пострадали, но приятного было мало. Вытирая кровь с лица, он услышал дребезжание и поднял взгляд: верхние полки на стеллажах опасно зашатались, и из полумрака вниз один за другим начали валиться тяжелые стеклянные шары.

Дело принимало очень плохой поворот. Драко в панике ринулся вбок от главного прохода и побежал со всех сил. В соседнем ряду так же отчаянно убегали его однокурсники, спасая свои жизни — им вслед летели странные серебряные стрелы, посылаемые пожирателями. Не думая долго, Драко вытащил палочку и направил ее на бегущую вровень с ним Лавгуд, чтобы вырубить ее и дать отцу и остальным пожирателям возможность получить от Поттера пророчество. Над ее головой пролетела еще одна серебряная «стрела» и Лавгуд, не оглядываясь, кинула наугад через плечо обездвиживающее заклинание. Драко вдруг живо представил, что способны сделать такие «стрелы», попади они в кого-нибудь живого и к горлу подкатила знакомая тошнота. Он опустил палочку.

В какой-то миг этой безумной беготни все происходящее начало казаться ему неправильным.

То, что происходило сейчас, не имело ничего общего с охотой Инспекционного Отряда в Хогвартсе. Теперь вся их деятельность казалась Драко мышиной возней, нелепыми играми в сравнении с настоящей охотой за жизнями тут, в Отделе Тайн.

Он оглянулся на бегу: полки за ним продолжали сотрясаться и падать, шары разбивались и из них вылетали молочно-белые призрачные фигуры, хором голосов превращая все происходящее в полнейший абсурд и хаос. Какофония голосов, крики и вспышки заклятий — о, кажется, он наконец очутился в самом центре событий, как и мечтал с первого курса.

Впереди что-то громыхнуло, послышался тонкий вскрик и прямо перед Драко в проход вылетел один из стеллажей, перекрывая ему дорогу. Путь был отрезан и оставался лишь один вариант — проскочить назад, мимо волны падающих шаров. Если хоть один свалится ему на голову, он наверняка потеряет сознание, кто знает, как надолго. И упаси Мерлин, если его найдут здесь в бессознательном состоянии.

Ругмя ругая себя за желание сунуться в чертово Министерство, Драко резко развернулся и, прикрывая голову руками, одним прыжком бросился назад, сквозь лавину падающих полок и шаров, развернулся в прыжке и грохнулся спиной на пол, стукнувшись головой о ножку стеллажа. В глазах все поплыло, и он почувствовал, как несколько осколков вспороли ему спину.

Больно, больно, как же больно!

«Шевелись».

Драко заставил себя повернуться на бок и медленно сел, наблюдая за тем, как далеко впереди с грохотом и звоном разбиваются пророчества о чьих-то судьбах. Голова слегка кружилась, кажется, он слишком сильно приложился головой об ножку стеллажа. Он осторожно нашарил рукой воткнувшийся под лопатку осколок и с ругательствами выдернул его.

Через пару минут все стихло. Драко привстал, опираясь на полки, проверил палочку — полностью цела — и двинулся вперед, к выходу из проклятого зала. Скорее нужно было возвращаться в Хогвартс и залечивать многочисленные порезы.

Пройдя несколько шагов, он увидел, что в соседнем ряду кто-то лежит, кто-то со светлыми волосами. Лавгуд не двигалась и лежала в проходе совершенно одна — видимо, это ее крик услышал Драко несколько минут назад.

«Вдруг она мертва?» — внезапно подумал он.

Внутри все резко сжалось от противной смеси тошноты, ужаса и… жалости.

Он дошел до преградившего дорогу стеллажа и перелез по нему в девяносто седьмой ряд. На еле гнущихся ногах подошел к неподвижной Лавгуд — она лежала лицом вниз, ее волосы разметались, перемешались с крошками стекла. С бешено стучащим сердцем он присел и аккуратно перевернул ее на спину, прижал пальцы к шее и под сбившимся синим галстуком нащупал неровный пульс.

Тошнота и страх вмиг отступили, но жалость никуда не ушла. Несмотря на все доводы разума, неистово кричавшего ему о том, что Драко нельзя никоим образом помогать друзьям Поттера, он не мог заставить себя встать и уйти, оставив Лавгуд одну, обездвиженную, потому что если ее найдут пожиратели, ей придется туго.

Он в задумчивости потер голову и нахмурился. Принять решение оказалось невероятно сложно.

«Ты отгоняла от меня мозгошмыгов, а я через несколько часов хотел отдать тебя в руки пожирателям», — Драко смотрел на блестящие осколки в ее волосах и думал о том, каким, должно быть, мерзко ироничным был бы его поступок, оглуши он Лавгуд.

По крайней мере, у нее должна быть возможность защитить себя. А Драко до сих пор невидим, так что никто и не узнает, что он это сделал.

Он направил на нее палочку и проговорил «Энервейт». Лавгуд шевельнулась и открыла глаза.

— Эй! Кто это тут еще? Покажись! — Драко прошибло холодом. С той стороны, куда все убежали, к ним приближался один из пожирателей.

Хуже и быть не могло. У него нет шансов уйти незамеченным, если только не обездвижить пожирателя и не стереть ему память. Драко все еще невидим, так что шансы на успех были высоки.

— Петрификус тоталус! — он вскочил на ноги и выпалил заклинание, но, к своему ужасу, не попал в цель. Пожиратель, услышав Драко, просто в ту же секунду отмел заклинание в сторону движением палочки.

Оказалось, что хуже быть могло.

Пришедшая в себя Лавгуд вдруг взмахнула палочкой и пожирателю будто кто-то сделал невидимую подсечку — и тот свалился на пол.

Драко, больше не смотря на нее, кинулся со всех ног, перескочил через пожирателя и попытался обездвижить его, но снова потерпел неудачу.

Тот пожиратель услышал его голос. Какова вероятность, что он его узнал или, может, узнает потом и поймет, кто на него напал в Министерстве? Да, черт побери, очень высокая вероятность!

Если Драко сейчас поддастся панике, ему точно конец. У него осталась только одна цель — убраться из Министерства и уже потом думать, как выпутываться из положения. Где-то позади него бежала Лавгуд, отбивая щитом проклятия, насылаемые пожирателем.

Весь его мир рушился подобно стеллажам с падающими шарами. Он не стал обездвиживать Лавгуд — вместо этого помог ей, попытался заклясть Пожирателя Смерти и сейчас на пару со спасенной им Лавгуд убегал со всех ног от того, кого он, возможно, много раз видел в приемной зале Малфой-мэнора. И впереди его ждали огромные, огромнейшие проблемы. И ладно бы, если только его. Если из-за его дурости пострадает мама…

Он добежал до двери, врезался в нее плечом, влетел в тесный коридор. Шагов Лавгуд за собой он больше не слышал, но ему было уже не до нее. Преследовавший его пожиратель, напротив, кажется, только настигал его. В какой-то момент Драко почувствовал, как позади него проносится незримая волна заклинания и сквозь пелену ужаса додумался кинуться в сторону — в ту же секунду стена, рядом с которой он бежал, странно изогнулась и взорвалась. Его что-то подбросило в воздухе, шмякнуло им об стену и Драко свалился на пол, глотая воздух и кашляя от пыли.

Последний шанс. Он поднял палочку трясущейся рукой и отчаянно подумал: «Да остолбеней ты уже!»

Пожиратель, не видя, что Драко нацелил на него палочку и не слыша самого заклинания, сделался легкой целью. Заклинание попало ему прямо в голову и полыхнуло красным. Пожиратель привалился к стене и упал с глухим стуком.

«Есть!» — возликовал было Драко, но тут же послышался еще чей-то грубый голос:

— Мерзкие гаденыши, под заклинаниями прячетесь? Гоменум ревелио!

Драко из последних сил поднялся, превозмогая боль в ногах и побежал дальше по коридору, даже не оглядываясь.

«К черту, к черту все, если меня сейчас же не прикончат, это будет чудо».

Он наконец добрался до конца коридора и распахнул дверь, надеясь, что сможет хотя бы успеть запечатать ее и получить несколько секунд форы, но его надежды разрушились — в который раз за этот вечер.

Драко оказался в небольшой комнате, заставленной огромными шкафами, в середине которой находились Поттер и Грейнджер и сражались с двумя пожирателями. Места в комнате было настолько мало, что он мог пробежать только между сражающимися, уповая на непонятную защиту своего медальона.

Выбора у него не было.

Он сделал шаг, другой, и побежал.

Пробегая мимо Грейнджер, он оттолкнул ее, потому что она преграждала ему путь к выходу.

И так получилось, что именно в это мгновение он оказался между ней и заклятием одного из пожирателей.

Яркая фиолетовая полоса рассекла воздух и Драко полностью принял ее на себя. Возможно, его медальон смог защитить его от разрушительного заклинания, но не защитил от тупого удара, который отбросил его к одному из шкафов.

Спина отозвалась резкой болью, он выгнулся, в глазах заплясали яркие вспышки. Вокруг него грохотали взрывы, или это было только внутри головы? Драко поднял руку и дрожащими пальцами провел по волосам — он ударился обо что-то стеклянное, это что-то разбилось, и он лежал теперь, вымокший непонятно в чем. Волосы слиплись от крови.

Драко понял, что у него не осталось сил ни на что. Он был измотан до предела. Он не хотел больше вставать.

Сквозь плотную завесу усталости он услышал голос Грейнджер:

— Гарри, там кто-то лежит, невидимый! Ему надо помочь!

Драко почувствовал, как с него снимают заклятие невидимости и услышал судорожный вздох Грейнджер. Он был обречен.

Не в силах больше сфокусировать на чем-либо взгляд, он закрыл глаза. И, проваливаясь в успокоительную тьму, он услышал лишь, как кто-то издалека пытается докричаться до него:

— Не отключайся! Энервейт! Энервейт!..

А затем на него вновь навалилась грохочущая лавина взрывов.

И наступила кромешная темнота.

Так светло и тихо.

Сияющие лучи июньского солнца заливали больничное крыло, отражались от идеально белых одеял, слепили взор. Или это просто у нее глаза слезятся?

Гермиона стояла рядом с кроватью Луны и смотрела на человека, лежавшего на соседней койке. Лучи просачивались сквозь кристально чистые окна и, падая на его светлые волосы, превращали их в почти белоснежные. Драко Малфой едва заметно дышал, его бледные руки покоились поверх одеяла. Острые черты лица будто сгладились, и он выглядел безмятежно — совсем не похож на того, кто являлся головной болью для нее, Гарри и Рона.

Драко Малфой мирно спал глубоким сном. И это было неправильно, потому что этот сон был опасен для него. Что еще более неправильно — он оказался в больничном крыле из-за нее.

Странное смятение поселилось в Гермионе со вчерашней ночи. Она сопровождала друзей в больничное крыло и, несмотря на все возражения мадам Помфри, осталась с ними, объяснив, что ей все равно не до сна. В ту ночь она занималась тем, что будила Джинни каждый час, давала ей целительный бальзам и снова укладывала ее спать. И под утро, когда Гермиона сама начала клевать носом, в крыло буквально ворвалась Нарцисса Малфой. На застывшую Гермиону она не обратила никакого внимания, быстро прошла к кровати сына и, наклонившись над ним, замерла. Подоспевшая к ней мадам Помфри что-то вполголоса ей объясняла, но миссис Малфой только качала головой и поглаживала волосы сына.

В этом жесте было столько нежности, что Гермиона на какое-то мгновение опешила, осознав, что у Малфоя, как и у нее, была любящая мать. И она безумно волновалась за него.

— Это нехорошо, что он тут лежит, правда? — Луна вынырнула из-за «Придиры» и с пониманием смотрела на Гермиону. — Наверное, ты сейчас думаешь именно об этом?

— Да, — очнувшись от раздумий, тихо произнесла Гермиона и оглянулась на Джинни, посапывающую в своей постели.

Она присела на краешек кровати Луны и та с готовностью подвинула ноги.

— Если ты чувствуешь вину из-за того, что он спас тебя и сам оказался в беде, то это не нужно, — тоже негромко сказала Луна. — Это был его выбор.

Гермиона помолчала какое-то время, глядя на жасмины, которые она принесла для Луны. Джинни, Невиллу и Рону она тоже наколдовала цветы, но букет Луны был особенный — Гермиона зачаровала его так, чтобы цветы мерцали, тихонько покачивались и едва слышно звенели — будто где-то вдалеке ветер раскачивает крошечные колокольчики.

— Я не знаю… Я имею в виду, откуда нам знать, почему он это сделал? То, как он вел себя все эти годы… — Гермиона вытянула и скрестила ноги. — Он не стал бы помогать кому-либо из нас. И тем более не стал бы помогать мне или Гарри.

— Он помог не только тебе, — сказала вдруг Луна. — Он и меня выручил. Кто-то привел меня в сознание посреди коридора, но когда я очнулась, то никого не увидела. Я думаю, это был Драко.

— Да, наверное, ты права, — удивленно ответила Гермиона.

Картина выходила нескладная и нелепая: Драко Малфой лежал в больничном крыле среди ее друзей, так же, как и они, пострадав в бойне в Отделе Тайн. Можно было и не упоминать о том, что на его месте сейчас должна была быть Гермиона.

Они с Луной снова замолчали, слушая тихий перезвон цветов.

— Это хорошо, что моя кровать находится рядом с кроватью Драко, — вновь нарушила тишину Луна.

Гермиона удивленно посмотрела на нее и та пояснила:

— Он тоже может слышать этот звон. Может быть, это поможет ему проснуться.

— Ты очень добрая, Луна, — выдавила из себя Гермиона.

— Как и ты. И Драко, а иначе он бы не спас нас в Министерстве, — невозмутимо ответила она.

* * *

Гермиона продолжала навещать друзей каждый день. Она болтала с Джинни, читала вместе с Луной гороскоп в «Придире», приносила Невиллу эликсир для ухода за его Мимбулус Мимблетонией, меняла повязки на шрамах Рона.

Джинни крепла не по дням, а по часам, Луна чувствовала себя превосходно. Невилл выписался из крыла уже через два дня. Рон поправлялся не так быстро, но его раны медленно заживали.

Малфой же продолжал спать. Гермиона спрашивала Луну о его состоянии и та говорила, что он так и не просыпался.

Через неделю в больничном крыле остался один лишь Малфой.

На восьмой день после битвы в Министерстве Гермиона, сама не зная зачем, позвала с собой Луну и пошла его проведать.

Зайдя в крыло, они увидели, что у постели Малфоя уже стояли посетители — двое парней и две девушки, все были из Слизерина. Они с Луной остановились у входа, Гермиона решила было, что им лучше зайти попозже, но тут одна из девушек обернулась, увидела их, дернула своего друга за рукав и что-то сказала ему. Все четверо развернулись. Парень со светлыми волосами покачал головой и они все пошли к выходу.

Двоих Гермиона узнала — это были Паркинсон и Забини. Светловолосый парень оказался Мальсибером — он был на курс младше их. Гермиона знала его потому, что он часто брал из библиотеки книги, которые были ей нужны. Она даже пару раз находила его в Большом зале и просила поделиться той или иной книгой, и он никогда не отказывал. Девушку с рыжими волосами Гермиона видела на занятиях, но имени ее не помнила, только фамилию — Каплан.

Забини и Паркинсон старательно обогнули их с Луной и молча вышли в коридор. Каплан, проходя мимо, тяжелым взглядом окинула Гермиону и с тихой яростью произнесла:

— Я обязательно узнаю, что вы с ним сделали, Грейнджер, и вам придется ответить за это.

Гермиона возмущенно дернула подбородком. Конечно, это было закономерно, что однокурсники Драко решили, будто его прокляли в Министерстве специально и что это был кто-то из Гриффиндора, но слышать такое было неприятно все же.

Луна потянула ее за руку и повела за собой, не дав ей ответить на такое несправедливое обвинение. У кровати Драко они остановились, Луна вытащила палочку, наколдовала нежно-кремовые цветы и поставила их в небольшую вазочку, рядом с жизнерадостными подсолнухами, которые ранее уже кто-то принес. Гермиона прошептала заклинание и светлые бутоны закачались, тихо звеня.

— Это хорошо, — одобрила Луна.

Драко выглядел все болезненнее с каждым днем. Лицо его похудело, нос заострился. Кожа, казалось, стала прозрачней.

— Я чувствую себя ужасно, Луна, — Гермиона решилась высказать вслух то, что ей не давало спокойно жить уже неделю. — Если бы на его месте был Гарри, Рон, ты, кто угодно, я бы немедленно бросилась искать лечение.

— Ты не хочешь ему помогать? — тонкий голос Луны походил на звон цветов.

Гермиона старалась не смотреть на нее, наблюдая за пылинками, плавающими в лучах солнца.

— Хочу. И от этого-то и чувствую себя плохо. Я не могу сидеть сложа руки, даже несмотря на то, что Гарри с Роном вряд ли одобрят мое желание спасти Малфоя. Но ведь… это будет странно, если я начну беспокоиться о нем.

— Я тоже хочу его спасти, в этом нет ничего странного, Гермиона, — Луна так редко называла ее по имени, что это прозвучало неожиданно строго. — Может, мы и не знаем, почему он делал те или иные вещи, но в Министерстве он поступил по-доброму. И мы тоже можем поступить по-доброму, потому что если ты хочешь ему помочь, значит, он заслуживает этого.

Гермиона перевела взгляд на Луну и несмело улыбнулась ей. Она улыбнулась в ответ:

— Так с чего мы начнем?

Гермиона долго не думала.

— Полагаю, как и в любом сложном вопросе — с библиотеки.

* * *

Назвав ситуацию, в которой находился Малфой, сложным вопросом, Гермиона немного приуменьшила масштаб проблемы.

Драко Малфой находился в состоянии глубокого сна, который лишал его сил — физических и магических. И если мадам Помфри еще могла худо-бедно поддерживать его физическое состояние, то магия его слабела с каждым днем.

Когда мадам Помфри объяснила им, что Малфой лишается магии, все были ошарашены. После этого даже Рон перестал опускать язвительные замечания по поводу того, что Малфой мог делать в Министерстве и просто хмуро молчал, когда Гермиона приходила к ним, и они снова заводили разговор о произошедшем в Отделе Тайн и о том, что могло случиться с Малфоем.

Невилл предполагал, что дело могло быть в странном медальоне, который нашли в кармане Малфоя. Он говорил, что медальон похож на подозрительный артефакт и в какой-то момент просто сломался, или неправильно подействовал. Но все остальные считали, что все дело в заклинании, которое Долохов кинул в Гермиону.

От обсуждений мало было толку: наверняка они знали лишь то, что из Драко Малфоя уходит магия. И, по словам мадам Помфри, если он очнется, то на всю оставшуюся жизнь окажется сквибом. Впрочем, был и второй вариант — Малфой мог больше никогда не прийти в себя. И в этом случае, рано или поздно, он умрет.

Она не должна была допустить его смерти. И она вовсе не желала ему остаться на всю жизнь сквибом.

У Гермионы голова шла кругом, когда она думала, сколько всего ей нужно будет прочитать за короткий срок. Она раньше и не подозревала о том, что магии, оказывается, можно лишиться, думала, что сквибы бывают лишь от рождения.

Но почему она была уверена, что сможет найти что-то, что спасет Малфоя? Потому что мадам Помфри, может, и была чрезвычайно обеспокоена его состоянием, но по ее поведению и словам было понятно — она уже сталкивалась с подобным.

Значит, такие случаи должны быть записаны, объяснены или, может, даже хорошо исследованы.

Из-за того, что всю прошедшую неделю Гермиона навещала друзей в больничном крыле и общалась с Гарри — общением это было сложно назвать, большую часть времени они молчали, но Гермиона все понимала и просто проводила с Гарри время — она прочитала лишь одну книгу о природе магии волшебников. Книга была хоть большой и интересной, но почти бесполезной — содержала в основном данные о волшебных семьях и вспышках детской бессознательной магии. Этого было мало.

Теперь же, когда она находилась в библиотеке, которая давала ей неограниченные возможности и огромное количество информации, она наконец ощущала, как ей становится легче — к ней вернулось чувство, которое всегда охватывало ее, когда она начинала бурную поисковую деятельность и переворачивала библиотеку вверх дном. Угрызения совести от того, что она бездействовала, отошли на второй план. Внутри разгорелось ощущение азарта и уверенность в том, что она сможет найти то, что нужно.

Гермиона подошла к столам в центре библиотеки, сняла мантию, повесила ее на спинку стула и осмотрелась, составляя в голове примерный план обхода книжных полок. Луна уже ходила между стеллажами вдалеке с несколькими книгами в руках.

В первую очередь, несомненно, им нужен отдел с исследованиями природы магии. Затем можно почитать что-нибудь о выбросах магии и истощениях, далее заглянуть на полку с книгами о сквибах...

Она решительно закатала рукава рубашки, настроившись на рабочий лад.

За следующие несколько часов они с Луной просмотрели несколько десятков томов. Гермиона составляла список книг, которые оказались совсем бесполезны; книг, которые могли содержать в себе что-то полезное при более тщательном прочтении. Последним шел список, книг, которые внушали надежду на то, что в них содержится именно то, что нужно.

Им с Луной пришлось прерваться на ужин, во время которого они умудрились обсудить несколько просмотренных книг — то, что столы Гриффиндора и Рейвенкло стояли рядом, было как нельзя кстати. Джинни, увидев, как Гермиона с Луной активно, но тихо переговариваются, склонившись над проходом между столами, выглядела крайне изумленной.

— Можно мне узнать, о чем разговор? — обратилась Джинни к Гермионе, когда та нечаянно уронила с вилки картошину, в очередной раз развернувшись к столу Рейвенкло.

Гермиона почувствовала себя крайне неловко и, чтобы избежать проницательного взгляда Джинни, наклонилась за картошиной.

— Я… Кхм, думаю, ты узнаешь, только немного позже, ладно?

Выражение лица Джинни было трудно прочитать, но Гермиона понимала, что рано или поздно ее припрут к стенке.

Не то, чтобы она собиралась скрывать от друзей то, что она ищет информацию о том, как спасти жизнь Драко Малфою, но почему-то сейчас ей не хотелось об этом говорить.

Теперь, когда экзамены закончились, библиотека перестала быть популярным местом у учеников, и Гермиона с Луной были в ней теперь совсем одни, не считая мадам Пинс, конечно. Им никто не мешал, и все монографии, рукописи и пособия были полностью в их распоряжении.

Снаружи постепенно смеркалось, и по всей библиотеке вдоль шкафов зажглись повисшие в воздухе фонари, их свет отражался в начищенном до блеска паркете.

«Катастрофические последствия выбросов магии», «Необратимые проклятия», «Сто и один способ лишить противника сил на дуэли», «Когда появился первый волшебник?»… Гермиона перекладывала книги из стопки в стопку одну за другой, выписывала названия глав, которые ее заинтересовали.

Она украдкой поглядела на Луну, сидящую напротив. В свете яркой настольной лампы ее безмятежное выражение лица казалось вдохновенным и торжественным.

Гермиона никогда не представляла себе Луну в качестве прилежного и сосредоточенного чтеца книг — и это было странно, потому что подразумевалось, что она так же, как и ее однокурсники, ходила на занятия, делала задания, читала, может быть, дополнительную литературу. Сейчас, когда Гермиона думала об этом, ей казалось это очевидным, но почему-то раньше у нее в голове не было образа прилежно исследующей книги Луны. Неужели все дело было в «Придире», который она читала?

Гермионе было неприятно вспоминать, с каким предубеждением она относилась к Луне поначалу. Она, конечно, быстро поняла, как ошибалась, когда увидела, как та делает поразительные успехи в боевой магии — и, между прочим, ей магия патронуса далась куда успешнее, чем самой Гермионе. А после того, что произошло в Министерстве Магии, Гермиона больше не могла не относиться к Луне Лавгуд с душевной теплотой. Какой бы Луна не была оторванной от реальности девочкой, она, тем не менее, воспринимала проблемы других людей абсолютно серьезно. И сейчас она хоть и неторопливо, но сосредоточенно читала особенно толстый том, делая пометки на сиреневом пергаменте.

Гермиона поняла, что улыбается, и перевела взгляд на свои записи. Теперь, когда Луна была с ней заодно, она не боялась объема предстоящей работы и того, что она, возможно, не успеет все.

В конце концов, оказалось, что работать над важной задачей с кем-то равным в паре не менее приятно, чем брать дело полностью в свои руки.

За окном окончательно стемнело, когда Гермиона оторвалась от «Снимаем сглазы сегодня».

— Давай на сегодня закончим здесь? — обратилась она к Луне, та кивнула и они, взяв по паре книг на вынос, пошли к мадам Пинс, чтобы записать их в библиотечную карточку.

Примерно на половине пути к гриффиндорской башне Луна пожелала ей доброй ночи и скрылась за гобеленом с изображением звезд и полумесяца. Гермиона постояла с минуту, слушая ее стихающие шаги, а затем тряхнула головой и продолжила путь.

Когда Гермиона далеко за полночь укладывалась спать, в ее голову вдруг пришла непрошеная мысль о том, что во всех книгах Хогвартса могло и не оказаться ничего, что могло бы им помочь.

Поэтому следующим утром, еще до завтрака, Гермиона пришла в больничное крыло. Ей нужно было снова поговорить с мадам Помфри. Когда Гермиона увидела, что койка, на которой до этого лежал Малфой, пустовала, внутри что-то замерло. Она знала, что его должны были забрать в клинику Святого Мунго — если в школе ученика не могли вылечить за несколько дней, его всегда транспортировали в клинику — но вид пустой постели, рядом с которой все еще стояли подсолнухи и цветы Луны, заставлял сердце сжиматься.

— Мадам Помфри! — увидев магсестру в приоткрытой двери ее кабинета, Гермиона подошла к дверному проему и аккуратно постучалась.

— Да-да, заходите, — откликнулась та. Увидев на пороге Гермиону, мадам Помфри понимающе вздохнула:

— Отправили его вчера вечером… Тут снова была его мать и несколько целителей, осматривали долго…

— Да, я понимаю, — перебила ее Гермиона как можно более вежливым тоном. — Я только хотела у вас спросить, что вы знаете о способах вернуть волшебнику ушедшую магию, если он не от рождения… сквиб.

Мадам Помфри качнула головой и отложила письменное перо в сторону.

— Насколько я знаю, нет универсальных заклинаний, позволяющих восстановить магию в человеке. Мисс Грейнджер, вы должны понять, что обычное магическое истощение можно излечить зельями, но случай мистера Малфоя — не простое истощение. Это грубое вмешательство, лишение магии. Зелья от истощения помогают восполнить магию за счет внутренних сил волшебника…

— Значит, если волшебника лишают магии, ему поможет только воздействие извне? — вновь перебила ее Гермиона. — Извините, — добавила она.

— Верно, мисс Грейнджер, — мадам Пофмри поднялась из-за стола, прошла к одному из шкафов со стеклянными дверцами и принялась что-то в нем искать. Затем развернулась к Гермионе и показала ей склянку с темно-синей жидкостью, — вот это, например, противоядие от зелья магической немощи. Но оно не помогло мистеру Малфою, потому что, очевидно, причиной его болезни стало не зелье.

— Тогда, может, заклинание, которое в меня послал пожиратель смерти в Министерстве? — жадно спросила Гермиона. Мадам Помфри слегка дрогнула от ее напора и вернула склянку с противоядием на полку.

— Проклявший мистера Малфоя маг был русским, а они неохотно делятся своими секретами. Книг о русской магии на английском языке крайне мало… Мы можем только надеяться, что целители в клинике Святого Мунго смогут помочь бедному мальчику.

Гермионе оставалось лишь поблагодарить мадам Помфри и отправиться на завтрак.

Вяло ковыряя ложкой овсянку, она думала о том, что после этих объяснений их с Луной задача не стала проще. Если магию Малфоя нельзя восстановить его внутренними силами… А воздействие извне не поможет, если противоядие или антизаклинание не подходит…

Гермиона бросила ложку с овсянкой и подперла голову руками, разглядывая яркое голубое небо за окном. Она начинала злиться. Она оглянулась на стол рейвенкловцев — Луна сидела там, медленно жевала тост и разглядывала газету, разложенную на столе. Гермиона окликнула Луну и помахала рукой, привлекая ее внимание. Луна подняла голову и помахала ей в ответ. Гермиона показала жестами пантомиму «берем тосты и джем и уходим отсюда». Луна согласно кивнула. Не обращая внимания на удивленный взгляд Рона и возмущенный — Джинни, Гермиона встала, завернула несколько тостов в салфетку и у выхода из Большого зала нагнала Луну.

Некоторое время они просто шли, молча жуя тосты.

— Ты сегодня не очень приветливо выглядишь, — нарушила молчание Луна.

И тогда Гермиона рассказала ей все, что узнала этим утром в больничном крыле.

— …к каждому отдельному случаю нужно свое противодействие, представляешь! — Гермиона возмущалась несправедливостью этой жизни. — И как, спрашивается, мы с тобой должны искать подходящий способ излечить Малфоя?

— Ты права, мы только примерно знаем, в какую сторону глядеть, — Луна надкусила тост и принялась что-то выискивать в сумке. Вытащила кусок пергамента — сегодня он был синим — и продемонстрировала ей. — Вчера я спрашивала некоторых ребят, знают ли они что-то о русской магии, и мне записали несколько книг. Может, посмотрим?

— Посмотрим, — решительно отозвалась Гермиона, подумав при этом, что она прочитает вообще все книги о русских волшебниках, какие только найдет.

«Всеми книгами» оказались жалкие пять томиков разной степени потрепанности. Из этих пяти книжек у Луны были записаны четыре.

Книги оказались полезны лишь отчасти. В «Знаменитых русских ведьмах и колдунах с девятого по двадцатый век» Гермиона наткнулась на упоминание Емельяна Долохова, чья семья была известна своими изнуряющими на протяжении долгого времени заклинаниями, а в «Порче, как основе русских проклятий» она нашла любопытную статью, описывающую заклинание, похожее на то, которое Долохов использовал в Министерстве. Проклятие описывалось как «дуга яркого света, врезающаяся в противника и дробящая ему внутренние органы». Ни слова о том, как противник лишался магии впоследствии.

— Вот, погляди, — подтолкнула она книгу к Луне. Та отодвинула «Магию персонажей русскоязычных мифов», и вчиталась в страницу, на которую указала Гермиона. Через некоторое время подняла взгляд и покачала головой:

— Это не то, что нужно, Гермиона. Заклинание здесь вовсе не при чем.

— Я тоже так думаю, — Гермиона откинулась назад и запрокинула голову, разглядывая стеклянный купол. Они полдня убили на то, чтобы узнать, что заклинание Долохова оказалось не при чем. Теперь их ждали высоченные стопки книг на всевозможную тематику. Смогут ли они успеть все изучить?

Тем же вечером, сидя в гостиной, обложенная записями и книгами, Гермиона вынуждена была признать — нет, скорее всего, не смогут. Если они и наткнутся на нужную информацию, то только случайно. Это означало лишь одно — Гермионе нужно было ускориться и читать как можно больше. Она остро скучала по маховику времени.

Весь следующий день Гермиона терла глаза и клевала носом — она поспала лишь два часа, заснула прямо в гостиной. Луна тоже выглядела не лучшим образом, но они, не сговариваясь, упорно продолжали читать, и читать, и читать.

На четвертый день поисков Гермиона вычеркнула пару книг из списка «бесполезных» и перенесла в колонку «посмотреть на всякий случай».

В тот же день их отыскала Джинни. В поисках нужных фолиантов Гермиона попросила у мадам Пинс доступ в Запретную секцию, и теперь они с Луной сидели в углу рядом с секцией, окруженные новыми стопками томов.

— Я ничего не имею против самообразования, но, кажется, вы с Луной увлеклись, — Джинни не слишком церемонно подвинула книги и села рядом с Луной. — Гермиона, ты вообще, кажется, ночуешь в гостиной, что это за… Ух ты! Это что, из Запретной секции? — Джинни наконец обратила внимание на то, что читала Луна.

— Угу, — буркнула Гермиона из-за зависших напротив нее листов. Они перестали умещаться на столе и ей пришлось взвесить их в воздухе.

Джинни с шуршанием отодвинула листы в сторону, чтобы увидеть Гермиону.

— Не хотите рассказать, чем вы тут занимаетесь?

Гермиона закусила кончик пера. В общем-то, ей все равно не удалось бы долго скрывать их деятельность. Как все объяснить, чтобы Джинни не умчалась из библиотеки, возмущенная их глупостью?

— Мы ищем то, что поможет вылечить Драко Малфоя, — ответила Луна. Вот так просто и незатейливо.

Джинни, казалось, тщательно подбирает слова.

— Вы… Пропадаете сутками в книгах, чтобы помочь… Малфою. Да?

— Да. Слушай, он вообще-то нас с Луной спас, — вскинулась Гермиона, заранее защищаясь от обвинений в предательстве и черт еще знает в чем — она уже успела многое навоображать за прошедшие несколько дней. Позапрошлой ночью ей даже приснилось, как Джинни и Рон кричат на нее, обвиняя в том, что она переметнулась на сторону пожирателей, а на их фоне стоят Луна и Малфой, злобно ухмыляясь.

— Ну, я и не возражаю, в общем, — неожиданно мирно ответила Джинни. — Лучше попытаться что-то сделать и не мучиться потом всю жизнь угрызениями совести от того, что Малфой так и помер, верно?

Гермиона еще не смотрела на ситуацию с такой стороны. Луна была слегка удивлена такими резкими словами:

— Ты думаешь, что он умрет?

— Я ничего не думаю, — отрезала та. — Давайте, расскажите хоть, что интересного нашли.

Луна неспешно поведала ей обо всех сложностях, с которыми они столкнулись за прошедшие дни, а Гермиона тем временем снова углубилась в свои записи.

— Так вы ищете средства, помогающие в каждом конкретном случае? — Джинни задумчиво намотала прядку волос на палец.

— Естественно, — деловым тоном ответила Гермиона. — Мы уже нашли несколько разных зелий, оказывающих подобный эффект, кроме того, есть пара редких заклинаний, я их записала, и посмотрю информацию о них отдельно…

— И потом вы с этим списком придете в клинику Мунго и предъявите его целителям, да? — Джинни явно старалась скрыть насмешку, но ей плохо это удалось. И прежде, чем уязвленная Гермиона что-либо ей ответила, она продолжила. — В любом случае подумайте о том, чтобы попробовать найти общее средство.

Гермиона сначала не поняла. Посмотрела на Луну. Та, приподняв брови, глядела на Джинни.

И тут до нее дошло.

— Общее… Хочешь сказать, может быть универсальное средство? Мадам Помфри говорила, что такого заклинания нет…

— Гермиона, волшебники пользуются не только заклинаниями, — Джинни встала, обошла стол, наклонилась над Гермионой, просматривая списки книг, и затем ткнула в один из листков. — Вот, посмотрите монографии магов, которые изучали подобные случаи.

— Там была слишком общая информация, — запротестовала Гермиона.

— А я о чем и говорила. Верно? — Джинни подмигнула ей и развернулась, чтобы уйти.

— Не хочешь остаться и помочь? — спросила Луна.

— Ну уж нет, мне не слишком нравится эта идея. Но, так и быть, я пока ничего не скажу Гарри и Рону, — уходя, бодро ответила Джинни.

У них оставалось полдня на то, чтобы отыскать в книгах еще что-то. Это был их последний день в школе — завтра, тридцатого июня, Хогвартс-экспресс повезет их в Лондон.

Гермиона вновь окинула листы взглядом и вздохнула — они просмотрели лишь две трети книг. Глянув на часы, она сказала Луне, что сегодня на обед ей придется идти одной. Луна не стала уговаривать ее пойти вместе.

После того, как Луна ушла, Гермиона придвинула к себе ее записи и стала сверять списки со своими. На одном из листочков пергамента (оранжевом) она увидела запись «Исчезновение и возвращение: истории волшебников и волшебниц, лишившихся магии». В списках Гермионы этой книги не было. Автором значился некий Сайомон Дэли. Монографии так монографии. Можно было начать и с этой.

Она отыскала книгу в одной из угрожающе шатающихся колонн фолиантов. Аккуратно вытащила и начала просматривать по диагонали. Как она и думала, это был просто сборник историй магов, которые восторженно описывали, как они заново открывали для себя мир волшебства после того, как им возвращали магию. Она вернулась к началу книги и стала тщательно, страница за страницей, изучать каждую историю. Нигде не было ни слова о том, как волшебники возвращали себе свои силы. С едким ощущением досады Гермиона дошла до заключения и тут ее сердце забилось чуть быстрее. Она, не веря своим глазам, разогнала нависшие над ней листы, чтобы они не преграждали свет и принялась вчитываться.

«В некоторых историях есть кое-что, что их объединяет. Например, каким образом люди возвращали себе магию. Они рассказывали мне о ритуале, который проводили с ними практически посторонние волшебники. Этот ритуал требовал большой доли отваги, поэтому подобное благородство, несомненно, стоило всяческих почестей. После сбора материала, представленного здесь, я отыскал волшебников, проводящих этот ритуал, и узнал много удивительного. Если кто-нибудь из моих читателей пожелает ознакомиться с особенностями этого волшебства и его последствиями, то может прочесть книгу из серии „Простейшие магические ритуалы“, том седьмой».

«Простейшие ритуалы»?..

Гермиона решила поразмышлять об этом после, и отправилась поскорее к мадам Пинс.

Та выслушала ее, достала фолиантище с пожелтевшими листами, и коснулась его палочкой, произнеся название нужной Гермионе книги. Фолиант раскрылся, замелькали страницы и через несколько секунд он замер. Мадам Пинс провела костлявым пальцем по строкам и сказала, что книги в библиотеке нет, так как ее кто-то взял. Гермиона нетерпеливо попросила посмотреть, кто забрал книгу, на что мадам Пинс нахмурилась, но, тем не менее, записи свои открыла.

Через минуту или две она подняла крючковатый нос от большой тетради:

— Эльза Дюрер, Рейвенкло, — и хлопнула тетрадью так, что Гермиона не решилась допытывать ее, с какого курса Эльза Дюрер. Но пятикурсницей она точно не была.

Гермиона вернулась к их с Луной рабочему месту в глубокой задумчивости. Когда Луна пришла, наконец, с обеда, она уже вся извелась в ожидании.

— Ты знаешь девушку по имени Эльза Дюрер? — без предисловий обратилась к Луне Гермиона. — Она учится на Рейвенкло и у нее нужная нам книга.

— Это моя однокурсница, — просияла вмиг Луна. — Ты нашла что-то особенное, да? Я сейчас пойду поищу ее и приведу сюда.

Читать книги по списку больше не хотелось. Гермиона скрестила руки и нервно покачивала ногой. Еще около получаса ожидания и она услышала шаги. От входа в библиотеку к ней шли Луна и та самая девочка, которая несколько дней назад вытащила ее из «западни» Малфоя.

Она несла в руках небольшую книгу в красной кожаной обложке и Гермиона вдруг заволновалась.

— Привет, — поздоровалась Эльза шепотом — мадам Пинс неподалеку вытирала пыль с полок.

— Привет, — так же шепотом ответила Гермиона. — Интересная книга хоть?

— Ну, местами, — хмыкнула Эльза. — Я просто читаю всю серию, потому что ее автор ирландец, как и я.

Она села рядом с Гермионой, положила книгу на стол. Луна села с другой стороны. Гермиона раскрыла книгу и в первой же главе увидела то, что нужно.

«Что до самого ритуала, тот не представляет собой ничего невыполнимого. Простейшая его схема — стандартный заклинательный круг и некоторые рунические письмена. В приложении номер один приведен необходимый рисунок со всей детальностью».

Как бы там книга не называлась, Гермиона в простейшие ритуалы не верила.

«…в случае магического истощения необходима стимуляция внутренних сил пострадавшего волшебника. В случае же полного магического бессилия подход должен быть иным. Строго говоря, если человек рожден магом, абсолютным сквибом ему не стать никогда — часть его магии будет жить в нем, но он не найдет в себе сил применить даже простейшее заклинание. Прилив магии извне…»

Все это напоминало ей магловское переливание крови. Переливание… магии?

«…последствия для обоих волшебников бывают самые разнообразные, но о смертельных исходах при успешно проведенном ритуале ничего не известно…»

«…важнейшее условие для успеха — волшебник или волшебница, отважившиеся на столь смелый шаг, должны быть полностью убеждены в решении дать свою магию пострадавшему. Если тот, кто захочет поделиться магией, не будет до конца уверен в том, что он действительно хочет этого, обоих ждет ужасный конец».

Гермиона в отчаянии простонала.

— В чем дело? — спросила Эльза.

— Вот, — показала ей нужный абзац Гермиона, — есть тут одно условие.

Эльза прочитала отрывок, непонимающе хмурясь.

— Не совсем понимаю, что здесь не так… Надо просто быть уверенным, что ты хочешь спасти человека, ведь так? Это обычное предупреждение.

— Это не просто предупреждение. Это еще и ловушка! — Гермиона с чувством взмахнула рукой и чуть не заехала Луне по носу. — Даже если тот, кто решит провести подобный ритуал, будет абсолютно уверен в решении спасти кого-то, после этого предупреждения он может засомневаться — а что, если он недостаточно уверен? Он может испугаться возможных последствий и поэтому перестанет быть абсолютно уверенным!

Взгляд Эльзы был полон восхищения и ужаса одновременно.

— Простейшая логическая ловушка простейшего ритуала, — пробормотала она.

— Давайте посмотрим на схему в конце книги? Может быть, она тоже не такая и легкая? — предложила Луна.

Они втроем склонились над книгой, Гермиона быстро пролистала ее и, дойдя до раздела «Приложения», открыла первый номер.

Перед их глазами предстал разворот книги с оторванной страницей. Именно той, на которой была нарисована схема.

— Это, это, это ш-што? — Гермиона яростно зашипела от негодования. — Кому еще понадобилось вырывать эту чертову страницу?

— Это не я! — тут же вскинула руки Эльза. — Клянусь, это не я. Я даже не дочитала до конца книги!

— Тише! — одернула их Луна, — мадам Пинс услышит!

Гермиона поскорее захлопнула книгу, чтобы, не дай Мерлин такому случиться, мадам Пинс не увидела, что ее книга варварски испорчена.

Эльза сидела, как пришибленная.

— Мне же сейчас сдавать эту книгу надо, — пискнула она, — если обнаружится, что в ней страницы нет, я домой в целости не доеду.

Но, к счастью, книгу приняли без проверок. Мадам Пинс просто сказала поставить ее на место и вычеркнула имя Эльзы из записей должников. После этого они около часа расставляли все книги, которые брали с полок Гермиона и Луна. Эльза слушала их рассказ о долгих и нудных поисках и искренне сочувствовала.

На прощальном ужине Гермиона чувствовала себя выжатым лимоном. То, что им с Луной удалось добраться до действенного средства, казалось ей чудом, но почему-то она не чувствовала триумфа. Гарри с Роном не бросали попыток выяснить, почему она выглядит так, будто не спала несколько суток. Джинни посмотрела на Гермиону, покачала головой и лишь подвинула к ней шоколадный торт с лаконичным: «Ешь».

Последнюю ночь перед отъездом она спала, как назло, очень плохо. Она то и дело просыпалась с чувством, что куда-то не успевает. Наутро ее голова была полна смутных кошмарных образов из снов, которые полностью ее вымотали.

В Лондон она ехала в одном купе с Гарри, Джинни, Роном, Луной и Невиллом. Гарри играл с Роном в шахматы, Джинни решала кроссворд в «Придире», Луна болтала с Невиллом. Гермиону никто не трогал — видимо, сказался ее усталый вид. Она была благодарна друзьям за это и несколько часов сидела, прижавшись лбом к стеклу и глядя на проплывающие пейзажи. Она думала о том, что хоть они и нашли, что искали, но все было зря. В книге, которая нашлась с таким трудом, отсутствовала одна-единственная необходимая страница. Конечно, эта книга существовала не в единственном экземпляре, но…

Гермиона выпрямилась и уставилась на «Придиру» в руках Джинни, на обложке которого красовалась ведьма со странного вида цветными рогами. Ведьма смотрела на Гермиону и лукаво улыбалась, время от времени хихикая.

У нее больше не было доступа к библиотеке Хогвартса, но она могла пойти в Лондонскую магическую библиотеку в Косом переулке. Однажды, перед третьим курсом, она была там, искала материалы для сочинения, заданного профессором Бинсом. Почему она вообще забыла об этом? Это должно было быть первой вещью, пришедшей ей в голову сегодня утром. Гермиона немного повеселела и даже приняла участие в споре между Луной и Невиллом, который утверждал, что Мимбулус Мимблетонию ни в коем случае нельзя намазывать шоколадом.

Едва выйдя из барьера, ведущего в магловскую часть вокзала, Гермиона тут же очутилась в объятиях матери. Отыскав глазами Луну, она помахала ей рукой, высвободилась из маминых рук и заспешила к ней.

— Пришли мне сову завтра вечером, хорошо? — понизив голос, сказала она Луне.

— Хорошо, — Луна если и удивилась, то не показала этого, а очень мягко и тепло ей улыбнулась. — Я буду рада переписываться с тобой, неважно, о чем.

Приехав домой уже под вечер, Гермиона, не разбирая вещи из чемодана, еле как переоделась в пижаму, умылась, и, со стоном завалившись в кровать, мгновенно уснула. Приснятся ей плохие сны или нет — ее это уже не волновало.