Красное, черное, ноль (джен)

Открыв дверь, Ренард даже не успел разглядеть того, кто стоял на пороге, потому что мощный удар слева свалил его с ног. Тело отреагировало мгновенно: вскочить на ноги, поставить блок, уйти от удара и ударить самому. Ник Бёркхардт, чертов Гримм, опрокинул тумбу, зацепил плечом фотографию на стене и продолжил атаковать.

— Ник, что ты творишь? — крикнул Ренард, пытаясь удержать разъяренного подчиненного.

— Это все из-за тебя! — зло бросил Ник, продолжая наступать.

Происходящее напомнило Шону драку возле домика почтальона, когда он раскрыл все свои карты и вернул Нику Ключ. Тогда он смог убедить его остановиться, но сможет ли сейчас? Они двигались в сторону гостиной, сшибая по пути мебель, нанося друг другу удары. Абсурдности происходящему добавлял надрывный свист, доносившийся с кухни: на плите закипел чайник.

— Что из-за меня? Я не понимаю, Ник!

— Не понимаешь? Джульетта бросила меня! — Бёркхардт запустил в голову начальника тяжелой статуэткой, так не вовремя попавшей под руку.

— Отлично! А я здесь каким образом замешан?

— Ты пригрел эту суку Адалинду! Она работала на тебя! Пыталась убить мою тетю, затем — отравить Хэнка! Даже Ву пострадал из-за нее! Отобрать ребенка — было твоей идеей! Только ты просчитался, и из-за тебя она стала мстить!

Ренард дернулся и схлынул:

— А если бы ты не отобрал ее силу, — парировал он, — Адалинда не затеяла бы всю эту авантюру с беременностью! Так что мы с тобой оба виноваты. Ник, давай остынем и поговорим.

Ник выдохнул, пытаясь успокоиться. Шон вернул себе человеческий облик.

— Иди присядь. Я сейчас выключу чайник и вернусь.

Он прошел на кухню, повернул вентиль плиты, обрывая свист, но вместо того, чтобы вернуться в комнату, оперся на край стола, массируя грудь и пытаясь выровнять дыхание — борьба отнимала последние силы.

— Эй, капитан, с вами все в порядке? — позвал из гостиной Ник.

Обернувшись, Ренард увидел, что Гримм смотрит на него так обеспокоенно, словно не пытался убить несколькими минутами раньше.

— Да, все хорошо. Выпьешь чего-нибудь?

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Как хочешь. Тогда расскажи, что случилось. Только прошу, давай просто поговорим.

— Да я, вроде как, уже все сказал. И даже лишнего наговорил.

— Ты сказал, что Джульетта ушла от тебя. Почему? — спросил Шон, присев рядом с Ником.

— Почему? Ну, видите ли, я переспал с Адалиндой, которая на момент секса выглядела точно, как Джульетта. А вы разве об этом не знали? Я думал, ваша подружка уже похвасталась.

— Ник, пожалуйста… Давай не будем снова упрекать друг друга в том, что случилось.

— А кого мне упрекать? Может, Монро? Или Розали? Они же к свадьбе готовились, совсем обо мне забыли, не подсказали вовремя, что рядом не Джульетта, а эта чертова Ведьма! Или Хэнка? Ну, он же трахался с Адалиндой — должен был распознать ее поведение в постели! — Бёркхардт вскочил с дивана и заходил по комнате, нервно жестикулируя при этом. — Или Джульетту мне винить? Ну, подумаешь, перепутал! С кем не бывает? А она взяла и ушла. И думаю, что теперь — навсегда.

— Я сожалею, Ник…

— Да на кой черт мне ваши сожаления?

— Чего же ты хочешь от меня? Чтобы я вернул Джульетту, убедив ее, что ты не виноват?

— Я хочу найти Адалинду и отомстить ей.

— Теперь это невыполнимая задача: она сделала все, что планировала, и сбежала. Подозреваю, что в Вену, под крыло к Виктору.

— Отлично. И что нам теперь делать?

— «Нам»?

— Капитан, не начинайте заново свою проповедь о том, что мы оба виноваты — это я и без вас знаю. Черт возьми, просто помогите мне.

— Мне очень жаль, Ник, но я не могу.

— Не можете или не желаете?

— Я бы очень хотел, но у меня нет времени.

— И чем же вы таким важным заняты?

— Это мое личное дело, и к тебе оно не имеет никакого отношения.

— А к Адалинде? — поинтересовался Бёркхардт.

— Я не собираюсь искать ее или предоставлять ей убежище. Если тебя это интересует. Но она имеет отношение, к тому, чем я сейчас занят.

— Замечательно! Просто чудесно! А я ведь поверил вам! Помните, вы говорили о доверии, о том, что вместе мы можем попробовать изменить историю? Так что, теперь все, да? Можно обо всем забыть и… — Ник осекся на полуслове, потому что Ренард резко побледнел и снова схватился за сердце. — Что с вами? Вам плохо?

Он уложил начальника на диван и принялся быстро расстегивать пуговицы на его рубашке. Весь торс Ренарда покрывали странные черные змеящиеся узоры, похожие на жуткую татуировку.

— Ник, я в порядке.

В ответ Ник только покачал головой.

— Что это? Что с вами происходит? — и тут же заметил, что одна из «змеек» продвинулась дальше, разрастаясь, переходя с плеча на шею.

— Я умираю, Ник, — просто сказал Ренард, поднимаясь и застегивая рубашку. — Адалинда на прощание сделала мне такой вот подарок.

— Но почему? Зачем?

— Может, мстила, а может — выполняла работу для Виктора. А может, и то, и другое.

— Но почему вы не боретесь с этим? Должно же быть что-то, что поможет вам?

— Я пытался. Обращался к Розали, искал ответы в своих книгах. Пытался уж если не снять проклятие, то хотя бы приостановить его. Не помогло ничего — от этого нет лекарства. Я вообще не должен был знать, что проклят, а общее недомогание списал бы на стресс, усталость или надвигающийся грипп. Не знаю, что проявило эти следы: королевская кровь или кровь Колдуна. Можно было бы самому попытаться разработать противоядие, но, боюсь, что не успею.

Он прошел к столику, на котором стояла бутылка виски:

— Выпьешь со мной?

— Я надеюсь, это не…

— Это не заразно.

— Нет, я хотел спросить, это не больно?

— Не больно.

— Когда вы… это произойдет?

— Должно быть уже скоро — раньше приступов не было.

Они сидели рядом на диване: Шон покачивал в руке бокал с виски, Ник сцепил пальцы в замок и глядел в пол, не в силах поверить, что Ренарда скоро не станет, а он так спокойно говорит об этом. В комнате вдруг стало разливаться золотистое свечение, и из воздуха соткалась фигура: невысокая девушка в сияющих доспехах, с крылатым шлемом в руке.

— Капитан, вы видите? — шепотом поинтересовался Ник, дергая Ренарда за рукав.

— Вижу, Ник.

— Доброй ночи, господа, — приятно улыбнувшись, поздоровалась незнакомка.

— Вы пришли за мной. Значит, уже пора? — Шон отставил стакан и поднялся.

— Еще нет. Я пришла немного раньше.

— Но так же нельзя! — воскликнул Ник. — Капитан, вы не можете уйти! Не сейчас! Вы так нужны нам… мне. Слушай, ты Смерть, я — Гримм, так давай сразимся за его жизнь. Доставай свою косу!

— Я не Смерть, я — Валькирия, — сказала девушка, и с тихим шорохом за ее спиной раскрылись большие крылья. — У меня нет косы. И нет меча или копья, ибо мы не на поле брани. Я всего лишь возьму его за руку, чтобы ему не было одиноко на пути к новому дому.

— Ник, ничего уже не изменить, и я должен идти.

— Напротив, я хочу предложить тебе сделку, Шон Ренард, сын Короля и Ведьмы.

— Мы согласны! — поспешно сказал Ник.

— Мне нечего предложить взамен, — покачал головой Ренард. — Деньги тебя не интересуют, а моя собственная жизнь уже не принадлежит мне.

— Я долго наблюдала за тобой. Твоя душа полна сомнений, а жизнь — борьбы и ошибок. Но ты продолжаешь идти вперед, и в этом так похож на меня. Мне нравится это в тебе, и я хочу помочь. Я не могу избавить тебя от проклятия, но можно попробовать не допустить его.

— Как? Время упущено, назад нельзя ничего вернуть.

— Ты знаешь, кто такие мойры?

— Богини судьбы, прядущие нить человеческой жизни.

— Верно. Одна из них живет в твоем городе. И она мне задолжала. Я могу устроить тебе с ней встречу и попросить ее предоставить шанс изменить судьбу.

— И она согласится?

— Да.

— А в чем подвох?

— В том, что она даст тебе лишь шанс, но вот сможешь ли ты им воспользоваться — это уже другой вопрос. Скажи свое решение, ибо время твое на исходе.

— А какой будет твоя плата?

— Когда придет твой час, ты не возьмешь меня за руку, а поцелуешь. Вот и все.

— Хорошо. Я согласен на сделку. Как скрепим?

— Никак. Тебе нельзя прикасаться ко мне — это может сработать, как переход. Я поверю тебе на слово. А теперь нужно идти.

— Я с вами! — заявил Ник.

— Это не обязательно, — пожал плечами Ренард.

— Пусть идет, кто знает, может, его помощь тебе будет неоценимой.

* * *

К дому мойры они ехали молча. Ренард включил проблесковые маячки и уверенно гнал машину по городу. Ник нервно дергал ремень безопасности, тревожно поглядывая на начальника, а Валькирия вертелась на заднем сидении, с любопытством разглядывая ночные улицы, и ела шоколад, который доставала неизвестно откуда. На полпути пришлось сделать остановку: у Ренарда случился очередной приступ, и Юкон едва не слетел в кювет. Так что за руль сел Ник.

Они топтались на пороге, стуча в дверь на разные лады, но открывать никто не спешил.

— А может?.. — тихо начал Ник, но его перебила Валькирия.

— Дай-ка я попробую.

Она подошла ближе и стукнула так, что, казалось, вздрогнул весь дом. В гостиной зажегся свет, послышалось шарканье, и дверь открыла сухонькая старушка, кутающаяся в теплую шаль:

— Ну, кого нелегкая принесла? А, понятно, это ты. Зачем пожаловала?

— Забрать долг.

Мойра окинула компанию взглядом, задержав его на Ренарде, который устало прислонился к стене, и отошла в сторону, пропуская их в дом.

— Долг она забрать хочет, — ворчала старуха, направляясь в гостиную. — Опять правила нарушать собралась. А о последствиях ты не думала?

— Когда я нарушала установленный порядок ради тебя и твоего возлюбленного, ты меня об этом не спрашивала. С чего теперь вдруг озаботилась?

— Не с чего мне заботиться о тебе. Говори, чего хочешь. И хватит жевать эту гадость!

— Он вкусный, — шелестя оберткой шоколадки, ответила Валькирия. — А я слишком редко бываю на Земле — сама знаешь, сейчас не так много воинов, достойных попасть в Вальхаллу. Я хочу, чтобы ты дала ему шанс изменить судьбу, — она кивком указала на Принца.

На этих словах Ник весь подобрался, боясь услышать отказ, и быстро взглянул на Ренарда: тот выглядел бледнее обычного и крепко сжимал кулаки, уже отмеченные чернотой проклятия.

— Дать шанс, говоришь. А что, если он его упустит?

— Тогда я заберу его.

— Хорошо. Будь по-твоему. Идем, Шон Ренард, времени у тебя осталось мало, так что не будем его тратить за пустой болтовней.

На негнущихся ногах Ренард подошел вслед за мойрой к ткацкому станку в центре комнаты.

— Смотри, вот вся твоя жизнь, — старуха указала на полотно, а в руки взяла короткий остаток нити. — Если все получится, до которого момента мне распускать?

Перед глазами плыло, но он напряженно вглядывался в замысловатый узор, который тут же оживал, показывая сцены из жизни.

— Я хочу вернуться в этот день, — прерывисто дыша, сказал Принц, указывая на рисунок: полицейский участок, он дружески похлопывает Ника по плечу, говорит, что тому надо отдохнуть, и уходит, уже решив, что будет делать дальше.

— Хорошо, если выиграешь — вернешься.

— Выиграю? Что вы имеете в виду?

— Я даю тебе шанс, — мойра коснулась пальцем выбранного момента, словно отмечая его, а затем вложила в руку Ренарда три фишки. — Если судьба будет к тебе благосклонна, я сделаю по-твоему. Но если за три ставки ни одна твоя фишка не выиграет, то… сам понимаешь. И еще одно. Осознаешь ли ты, что также изменится жизнь всех, кто рядом с тобой, кто любит тебя и кого любишь ты?

— Осознаю. И надеюсь, что изменится она к лучшему.

— И помимо всего прочего, ты единственный будешь помнить, что время было возвращено. Никто другой не должен знать об этом.

Рядом со станком появился стол для игры в рулетку и стулья.

— Садитесь, и начнем игру.

Шон сел по центру, крепко держа фишки в онемевшей руке, слева от него расположилась Валькирия, справа — Ник.

— Ну что, делай свою ставку, — сказала старуха, запуская колесо рулетки и по-прежнему держа в руке нить жизни.

Ренард помедлил, а затем подвинул одну из фишек к Валькирии:

— Ты сказала, что мы с тобой похожи. Так поставь за меня.

Вторую фишку он вручил Нику:

— Я помню наш разговор. Ничего не изменилось с тех пор — я по-прежнему доверяю тебе больше, чем кому бы то ни было. И, как подтверждение этого, я прошу тебя принять участие в моей судьбе.

Третью фишку Ренард сам поставил на красное — цвет крови, той Королевской крови, которая текла в нем и которая сейчас была отравлена.

Валькирия, исполнявшая роль посланника, поставила свою фишку на черное — цвет смерти и траура.

Ник, не раздумывая, поставил на ноль — зеленый, цвет жизни и надежды.

— Ставки сделаны, ставок больше нет, — как заправский крупье, оповестила мойра, а затем добавила: — Мудрый ход, Принц.

И запустила шарик. Ренард думал, что нет в его ходе ни мудрости, ни хитрости — судьбу все равно не обманешь, и если ему суждено сегодня умереть, шарик остановится на разделении между ячейками, а то и вовсе укатится со стола. Он просто не хотел тянуть время, оттягивая приговор.

Шарик бежал по рулетке, и все не сводили с него глаз. Все, кроме Ника, который крепко сжимал в руке ледяную ладонь Ренарда и смотрел только на него, отмечая, что черные змеящиеся полосы уже достигли лица, заполнив собой ту половину, которая изменялась при трансформации.

— Ноль! — сказала мойра, когда шарик занял ячейку, и потянула нить.

И в этот же момент сердце Шона Ренарда остановилось.

* * *

Звонок будильника набатом ворвался в беспокойный утренний сон. Сердце тревожно билось, кровь шумела в ушах. Шон Ренард обвел взглядом комнату, знакомую ему до последней мелочи, вроде используемой вместо закладки для книги игральной карты — короля треф. Он потянулся за телефоном и отключил будильник, все еще не в состоянии определить, что было сном, а что явью. Поднялся с кровати и прошел в гостиную, по дороге расстегивая пижамную куртку. В зеркале отразилось чистое тело, без жутких черных узоров — свидетельства действия смертоносного проклятия.

За спиной послышался знакомый шорох, и в зеркале отразилась светловолосая Валькирия с неизменной шоколадкой в руке.

— Я умер?

— Нет, ты жив. Я ведь говорила, что Гримм пригодится — так и вышло. Его ставка сыграла. Я всего лишь хотела удостовериться, что с тобой все в порядке — ты едва не запоздал с возвращением.

— Значит, все хорошо, — с облегчением выдохнул Ренард.

— Да, теперь мы не скоро встретимся. Не забудь только, что никто не должен знать о том, что ты отмотал время назад.

— Разумеется. Спасибо тебе.

— Не стоит. И помни о нашем договоре.

— Обязательно.

Ренард кивнул и на мгновение прикрыл глаза. Снова зашуршали крылья, и он остался один. В чудесное спасение все еще не верилось, но эти сомнения разрушил календарь: двадцать восьмое октября 2011 года. День, когда в Портленд приехала Мари Кесслер, день, когда Шон Ренард совершил непоправимую ошибку, отдав приказ ее убить.

Он не стал медлить, теперь точно зная, как дорого время. Не все получалось гладко, но он стремился оправдать оказанное ему доверие.

Он опоздал и не сумел предотвратить нападение Жнеца на Ника и его тетю. Зато в больнице не стал убирать охрану, а усилил ее. А затем и вовсе инсценировал смерть тети Мари, чтобы дать ей возможность дожить последние дни в мире и покое. Он раскрыл перед ней все свои карты, и неожиданно получил союзника в ее лице. Теперь они втроем, вместе с Монро, помогали Нику познать новый для него мир.

Он отказался от помощи Адалинды, сведя общение с Ведьмой на нет. Не стал играть на ее чувствах, а постепенно, проявляя такт и чуткость, отдалил от себя. Зато потом Адалинда не стала мстить, обратившись к Эрику, а вместо этого устроила свою личную жизнь, оставив Ренарда в покое.

Они намного раньше открылись Хэнку и сержанту Ву, получив неоценимую поддержку с их стороны.

Джульетта все же ушла от Ника, но не из-за измены — девушка просто не смогла принять его новую жизнь.

Прежними остались семейные проблемы и интриги Эрика, сотрудничество с Сопротивлением, но отмотав назад время, Ренарду больше не надо было винить себя в смерти Себастьяна, потому что шпион был жив, здоров и все так же снабжал полезной информацией.

Но было еще одно обстоятельство, за которое Ренард готов был вечно благодарить сладкоежку-Валькирию: теперь он точно знал, ради кого живет на этом свете. Потому что каждую ночь рядом с ним засыпал Ник Бёркхардт. Потому что Ник просыпался рядом. Потому что он, как и в той, другой жизни, при каждом удобном случае крепко сжимал ладонь Ренарда в своей руке, подбадривая, успокаивая. И у них было время, чтобы по-настоящему довериться друг другу, не оставляя места интригам и тайнам.

Единственное, о чем Ник не знал, как впрочем, не знал никто, кроме самого Шона, это было спасение от проклятия.

А еще, с некоторых пор, Шон Ренард стал всегда носить с собой плитку шоколада, чтобы при встрече отблагодарить одну знакомую.