Запах (гет)

Скотт помнит, что Малия откусывает заусенцы, когда нервничает на уроках, и забавно морщит нос, когда злится. Сердито заправляет за уши пряди волос. Пользуется цитрусовым гелем для душа, черничным шампунем, игнорирует духи и всё равно пахнет чертовски приятно.

Легко понять, как относиться к девушке, когда к ней приклеен ярлык «девушка моего лучшего друга». Правильный ответ — как к сестре. Никакие другие варианты попросту не катили.

А что делать, когда девушка — «бывшая девушка моего лучшего друга»? И по совместительству «моя лучшая подруга»? И более того, у тебя самого есть девушка, которая томится где-то в пустыне с Перевёртышами? Возможно, стоило бы вынести эти животрепещущие вопросы на рассмотрение школьного клуба знатоков, потому что у Скотта не было верного ответа. Зато была уверенность — он не должен думать о Малии Тейт всё то, что он думает. И чувствовать всё, что он чувствует.

Скотт провожает взглядом Малию, выскальзывающую из машины и на всех парах летящую к школе. Он не впервые заворожён её длинными, стройными ногами, бесконечно соблазнительными в коротких шортах. Впрочем, то что под ними — ещё соблазнительнее.

— Ага, классные шорты у Малии, — хитро говорит Лидия, сидящая рядом.

Скотт закашливается, будто пытаясь прочистить горло, и издаёт смешное мычание, усиленно делая вид, что ковыряет ручку, опускающую боковое стекло в машине Стайлза. Машине. Стайлза. Это перечёркивает любые другие мысли.

Ему не хочется обсуждать происходящее. Лидия молчит. Косится на Скотта, не осуждающе, вовсе нет — понимающе. Ну, ему хочется так думать. Лидия не спрашивает, какого чёрта творится между её лучшими друзьями, и не пытается уточнить про «хвост», оставленный ему Кирой.

Его девушка борется со своими демонами в пустыне. Малия бывшая девушка его лучшего друга. Скотт пялится на задницу бывшей девушки лучшего друга и (какой ужас!) не может заставить себя отвернуться (хотя бы во имя приличия!), когда она одевается, обернувшись из койота человеком. Он помнит, как «жужжит» молния у неё на шортах. Ну, клуб знатоков, какой же ярлык теперь прикреплён к Малии Тейт?

А ещё он знает, каким становится её запах, когда они сидят плечом к плечу. И Малия тоже знает, что он знает. Потому что ощущает то же самое.

А ещё Скотт знает, что чувствует Малия, когда берёт его за руку. Потому что сам чувствует абсолютно то же. В такие моменты вокруг них словно плывут облачка-мысли из комиксов с выжженными чёрными словами «сложно, сложно, сложно, чертовски сложно».

Чего Скотт не знает — что с этим со всем делать.

* * *

Малия рычит, еле сдерживается и маленьким ураганом вылетает на кухню — подальше от Тео Рейкена. Её трясёт. Злость душит. Жажда справедливости требует вытащить кишки засранца через жопу.

Скотт захлопывает за ними дверь, мнётся в нескольких шагах. Она не глядя чувствует, что это именно Скотт, а не Лидия или Лиам.

— Я в этом не участвую! — Малия сжимает кулаки с запекшейся кровью на костяшках. — Я не собираюсь смотреть, как этот козёл опять всадит пулю кому-то в живот!

— Он наша с Лиамом ответственность. — Голос как всегда растекается волной спокойствия. — Я сам отправлю его обратно, когда будет нужно.

— Да его надо вот прямо сейчас!.. — Она резко разворачивается, ярость сжимает горло, не давая закончить. Малия пыхтит, наверное, как поезд из глюков Лидии. Когти начинают впиваться в ладони.

— Эй. — Скотт в считанные секунды оказывается рядом и мягко берёт её за плечи. — Всё, дыши. Ты нужна нам человеком.

Она дышит. Смотрит в карие глаза Скотта и цепляется за него, как за «якорь». Десяток громких ударов сердца, пяток глубоких вдохов и выдохов, счёт до пятнадцати. Она дышит в такт Скотту, слушает его сердцебиение. Получается. Когти больше не впиваются в плоть. Койот затихает — именно так в последнее время происходит, если рядом МакКолл.

— Тео может нам пригодиться, слышишь? — Он всё не отнимает ладони, тепло рук успокаивает ещё действеннее, чем глубокие вдохи. — Он может знать что-то полезное о Всадниках.

— Для него врать — как дышать. — Малия сардонически выгибает бровь. — Потом не говори, что не предупреждала.

Она опускает взгляд на свои ладони. Кровь мудака застыла на смуглой коже тоненькой корочкой. Нестерпимо хочется смыть, основательно потереть губкой, чтобы выскрести Тео из каждой трещинки на подушечке пальца.

Скотт, словно читая её мысли — хотя, наверное, в каком-то роде именно так и есть, — осторожно берёт Малию за локоть и подводит к раковине. Открывает воду и протягивает мыло.

Малия закусывает губу, когда мылится, щиплет ужасно, но с облегчением смотрит, как алая пена исчезает в чёрном глазу слива. Скотт берёт полотенце и сам бережно обтирает её руки — сбитые костяшки ещё не исцелились, он аккуратно обмакивает ранки и растирает каждый её палец.

— Иди к Питеру, — наконец решает он. — Он же откуда-то появился, пусть расскажет про портал.

— Мой отец, конечно, вариант куда удачнее Тео, — она хмыкает. Она смотрит в лицо Скотту, он всё ещё сжимает её ладони, завёрнутые в полотенце. Ей хочется приблизиться, поцеловать, хочется…

Белые облачка-мысли, совсем как из любимых комиксов Стайлза, с выжженными внутри словами «сложно, сложно, чертовски сложно» плывут у них над головами, Малия знает.

Она отстраняется.

— Хорошо, Питер так Питер.

Она пожимает плечами и отворачивается, прекрасно чувствуя, как пахнет Скотт — желанием, заботой и влюблённостью.