Стая (джен)

Парень с трудом разлепляет глаза. Хочется поднять руку и прикоснуться к ноющему виску. Но почему-то не выходит. Когда ему наконец удаётся сфокусироваться, приходит неприятное осознание: распорото едва ли не все плечо. Рана не особо глубокая, но если ее не обработать настойкой бадьяна в ближайшее время, то запросто можно и истечь кровью. Поморщившись от такой перспективы, он медленно переводит взгляд на ноги. Левая нога вывернута под неестественным углом, боли практически не чувствуется. Пока не чувствуется. Глубоко выдохнув, он откидывает голову назад и прикрывает глаза. Даже сквозь сомкнутые веки видны вспышки заклинаний.

Хочется позвать на помощь, но только вот кто придет? Преподаватели с учениками или Пожиратели смерти? А может и вообще никто не придет, просто не услышат из-за звуков боя. Прислушавшись, парень понимает, что все резко стихло. От тишины становится не по себе: если звуки боя говорят о конкретно происходящих вещах, то от их отсутствия подкрадывается неизвестность. И только Мерлин знает что за ней скрывается. Они победили в войне? Или наоборот проиграли? Война… Что такое война? Сейчас, находясь посреди боя, со сломанной ногой, как никогда понимаешь, что точного определения нет. Для каждого война это совокупность своих целей, методов, символов. До этой битвы при Хогвартсе для него войной были вылазки Гарри в Министерство, его встреча с Воландемортом в конце турнира Трех волшебников, в конце концов, в школе войной назывались даже стычки со слизеринцами, но определенно войной не было то, что творится вокруг сейчас.

— Я даю вам час на то, чтобы забрать павших и раненых с поля боя, — внезапно раздается голос в голове. Парень морщится от слишком резкого и громкого звука. Через несколько минут слышится продолжение. — Я не хочу, чтобы магическая кровь проливалась дальше, слишком дорого дается эта война. Выдайте мне Гарри Поттера, и я обещаю, что все тут же закончится. Я пощажу вас. Но помните, у вас есть всего лишь час.

Глаза резко раскрываются, грудная клетка начинает подниматься и опускаться чаще, накатывает какая-то запоздалая паника. Это был он, Воландеморт! Но почему он дает передышку? Правда ли для того, чтобы могли забрать тела или?.. Хочется громко смеяться от осознания ситуации, но вырываются лишь тихие хрипящие смешки. Конечно нет, это проверка. Если отдать им Гарри, то Воландеморт, их помилует, но только лишь потому, что они готовы ему подчиняться. Если же нет, то неугодных можно и перебить. Как все просто. Но стоит немного повернуть голову, как и без того тихий неуместный смех затихает совсем.

— Нет. Нет, этого не может быть, — зрачки резко увеличиваются, дыхание, и без того частое, усиливается. — Я не верю, это же не ты, правда?

Медленно подползая к телу мальчика, здоровой рукой парень привлекает тело к себе и обнимает, убаюкивая. С нежностью убирает слипшиеся от крови волосы со лба. Сейчас и не поймешь, какой цвет они имели ранее, слишком много крови и грязи на них. Парень смотрит в светлые глаза, которые обычно разглядывали все окружающее с таким восторгом. Раньше — теперь же в них навсегда застыло непонимание. Внезапно накатывает боль от сломанной ноги и множественных ушибов, и он кричит.

* * *

Высокий поджарый мужчина с седой всклокоченной шевелюрой остановился и, заведя руки за спину, оглядел поле боя. Шумно втянув воздух, он оскалился. Сегодня пролилось много крови, и Грейбеку это, бесспорно, нравилось. Он ощущал запах смерти и страданий, а ведь темному существу это должно нравиться, не так ли? Фенрир лениво перевел взгляд на спину высокого худого мужчины в обычной темной мантии. Темный лорд. Грейбеку хотелось издать смешок, но он подавил в себе это желание. Несомненно, многие боялись этого мага, но не он. Фенрир был старым оборотнем и пережил уже нескольких таких «темных лордов». Несомненно прошлый «лорд» был намного сильнее, но ему не хватало харизмы Воландеморта, для того, чтобы оборотни пошли за ним на ту войну. Да и не только харизмы, мотивация самих оборотней не была в те времена настолько сильна. Не было этих унизительных резерваций, называемых деревнями оборотней, а по факту — обычных колоний. Не была легализована охота на его собратьев — а теперь, если их ловили в ходе охоты, то на глазах волков их самок и волчат мучали, медленно убивая. Грейбек прикрыл веки, и перед глазами предстала картина: он стоит на коленях, связанный инкарцеро, и вынужден наблюдать, как издеваются над его женой. Один из охотников подошел к женщине и, ухмыляясь, отрезал ее длинную косу и бросил перед оборотнем. Задрав ее юбку, принялся насиловать, бросая взгляды на Грейбека под гогот его дружков. Когда он кончил и застегнул свои штаны, то медленно начал крутить палочку между пальцев, задумчиво глядя на оборотня.

— Эй, Уилл, перережь сучке глотку, — бросил охотник, не отрывая взгляда от лица оборотня. Молодой пацан подошел к женщине и взмахнул палочкой. Время будто замедлилось для Фенрира, он видел, как медленно распарывается горло его жены, как начинает выталкиваться кровь. Переведя взгляд на лицо женщины, он посмотрел ей в глаза и увидел в них только бесконечную любовь, направленную на него и одинокую слезу, покатившуюся вниз, перед тем как глаза потухли навсегда. Последующие события Грейбек помнит уже смутно. Он помнил как разорвал горло зубами охотнику, который изнасиловал его жену, помнил как изувечил того зеленого юнца. А большего ему и не нужно.

От этих воспоминаний седой оборотень опустил голову и издал тихий рык, длинные когти впились в ладони, и в голове всплыло только одно имя: Лайелл Люпин. Этого человека он ненавидел всей своей душой и волчьей сущностью. Именно этот сукин сын в свое время через своих дружков протащил документ о легализации облав и убийств. Но Фенрир отомстил, заразил его маленького сынка ликантропией. Жалел он только об одном, что не сумел забрать младшего Люпина в стаю, вырастить его как собственного сына и натравить на Лайелла, вот это была бы ирония. Не многие знали мотивацию Фенрира в этой истории, а те, кто знал, не обманывались на счет старого оборотня: далеко не желание защитить собратьев двигало им, ведь он был животным в человеческом облике, животным, которому нравилось убивать и причинять боль.

Успокоившись, Грейбек снова посмотрел на спину Воландеморта. Он уважал этого мужчину настолько, что позволял называть своим псом, тем самым внушая страх обывателям. Но оборотень не был глуп и понимал, что если Лорд победит, то он по-настоящему станет его ручной зверушкой и пойдет под его начало, для того, чтобы оборотни приобрели практически равные права с волшебниками. Он ведь замечал эти брезгливые взгляды чистокровных, слышал скрываемое презрение в речи, когда к нему обращались. Но такова была плата за спокойное существование в будущем. И оборотень терпел. Пока.

Отойдя от Лорда, Фенрир отправился к остальным оборотням: выдался свободный час, и нужно проверить, кто из волков вернулся, и скольких они потеряли. Подходя к стоянке собратьев, Грейбек довольно оскалился, приоткрывая клыки и оглядывая людей перед ним. Многие волшебники думали, что ликантропия это проклятье, ведь ее сопровождала болезненная трансформация в полнолуние и невозможность управлять собой. Да, именно так думали многие волшебники, да и некоторые оборотни, тот же Люпин-младший. Но не очень задумывались насчет плюсов: выносливость, сила, ловкость, сопротивление некоторым видам проклятий, регенерация. И именно в стане волков было меньше всего потерь и большая вероятность выжить в этой войне. Найдя взглядом поджарую фигуру светловолосого оборотня, Фенрир подошел к нему, ловя на себе восхищенные взгляды молодых волков.

— Щенки, — беззлобно бросил Грейбек, проходя мимо молодняка, не удостоив их даже взглядом. — Фроуд, как подопечные?

Блондин с ярко-голубыми глазами, обрамленными черной радужкой, как и у всех оборотней, нахмурился.

— Здравствуй, Грейбек. Счастлив видеть тебя живым, но, — мужчина бросил мимолетный взгляд на распоротый рукав мантии, после чего усмехнулся. — Не совсем здоровым.

И тут старый оборотень громко расхохотался: «Все желаешь поскорее занять мое место вожака в стае, Фроуд? Ты ведь знаешь, что это, если и случится, то еще очень не скоро».

Оборотень переступил с ноги на ногу и виновато улыбнулся, хотя в глазах не было и толики раскаяния, но практически сразу стер с лица улыбку и снова нахмурился.

— Не вернулось пятнадцать щенков, Фенрир, — вздохнул блондин и скрестил руки на груди. — Я следил за ними по возможности. Ты ведь знаешь, как трудно углядеть за молодняком во время битвы. Щенки, учуявшие кровь неуправляемы. Я наказывал им следить друг за другом и прикрывать, но…

Теперь нахмурился и Грейбек. Потеря пятнадцати молодых обученных оборотней — это плохо, многие годы тренировок потрачены зря. Хотя, если они не вернулись, то такие слабаки ему в стае и не нужны. Оборотень придерживался теории естественного отбора.

— Мы их пытались искать, Фенрир, — подал голос Фроуд. — Если бы было полнолуние, их шансы выжить были бы выше.

— Если бы сегодня было полнолуние, то Темный лорд не повел бы нас в бой и мы были бы бесполезны, — Грейбек зарычал и, преодолев расстояние, разделявшее их с Фроудом, сжал его горло. — А теперь послушай меня! Эти пацаны по своей неопытности бросались бы на своих же. Как думаешь, Лорд был бы рад, что его приспешники вдруг через одного стали бы оборотнями? Хотя, тебя можно понять, там ведь был твой сын, не так ли?

Выдохнув, старый оборотень разжал пальцы и не без удовольствия отметил следы от когтей на бледной коже.

— Не забывай, Фроуд, кто здесь вожак. А теперь иди и помоги молодняку зализать раны, у нас есть час, — смотря вслед удаляющемуся оборотню, Фенрир вздохнул. Пятнадцать щенков это только начало. Он не хотел задумываться над тем, сколько не вернулось уже взрослых и опытных оборотней и сколько еще не вернется сегодня. Чуйка подсказывала ему, что этот час обычная передышка, и никто не собирается сдавать им этого чертова Поттера.

Грейбек сидел возле своей палатки, но что-то не давало ему покоя. Все звериные инстинкты кричали о том, что что-то не так, а оборотень привык им доверять. Он переводил взгляд от одной группы оборотней на другую, ища источник своего временного беспокойства. И тут он услышал крик, полный животной боли. Поймав на себе обеспокоенный взгляд Фроуда, Фенрир задумался. Это мог быть крик одного из оборотней, по крайней мере, очень на это похоже. Грейбек ловил на себе внимательные взгляды оборотней, готовых слушать приказы своего вожака, но он, конечно, им ничего не сказал и сделал вид, что в принципе не замечал направленных на него взоров. От оставшегося часа осталась примерно половина, так что пусть подчиненные отдыхают, он в состоянии сам отыскать и вернуть тех, кто отбился от стаи. Старый оборотень лишь кивнул Фроуду, когда проходил мимо. Он никогда не отрицал, что был жестоким и кровожадным, иногда это граничило с помешательством, но Грейбек всегда держался за стаю, он был ответственен за них. И то, что у единственного из оставшихся его друзей пропал где-то здесь сын, заставляло отправиться его на поиски. Он еще помнил, как это тяжело — терять сына. Да, по идее все они в стае родственники, если не по крови, то из-за обращений. Мужчина хмыкнул: не многие знали, что в стаях была четкая иерархия, которая не всегда базировалась только на силе. У оборотней была чистокровность, которая ценилась так же, как и у этих аристократических снобов. У чистокровных оборотней был выше шанс найти себе самку и родить больше щенков. Чем выше ты стоишь в иерархии, тем больше тебе позволяется иметь детей. Только самые сильные имеют право на продолжение рода. Новообращенных Фенрир не любил, они не знали обычаев и правил, поэтому зачастую умирали или становились калеками от отсутствия знаний или нежелания их принять, конечно. Калек, впрочем, старый оборотень тоже не любил и презирал.

Мужчина медленно шел через поляну к полуразрушенному мосту, когда ему преградили путь двое пожирателей.

— Эй, Грейбек, милорд сказал, что во время перемирия вход на территорию Хогвартса закрыт для всех. В особенности для тебя, — бросил презрительно один из пожирателей, который был постарше.

— Я не слышал, чтобы милорд отдавал такие приказы, — практически ласково улыбнулся оборотень. Он знал, что такая улыбка на лице, покрытом шрамами выглядела слишком претенциозно и неуместно, а оттого еще более пугающе.

— М-милорд не обязан докладываться обо всех своих приказах тебе, оборотень! — Фенрира начали утомлять эти двое. Ему хотелось вцепиться зубами в их глотки, почувствовать горячую кровь на своих губах, видеть их страх и панику. Благодаря этому он чувствовал себя живым.

— У вас есть дети? — два пожирателя недоуменно переглянулись, стискивая палочки пальцами сильнее. — А-а-а, вижу что нет, слишком молоды. Тогда, может, братья или сестры?

Поняв намек, пожиратели шумно сглотнули и начали пятиться от медленно приближающегося к ним оборотня. Пожиратель помоложе даже направил на него палочку. Глупый самоуверенный щеночек.

— Раз, два, ты Фенрира жди всегда, — начал тихо с хрипотцой петь седой оборотень. — Три, четыре, он во тьме сожрет тебя. Пять, шесть, подберется слишком близко…

— С-семь, в-в-восемь, умыкнет д-детей без спроса, — заикась продолжил более молодой пожиратель. Грейбек не моргая смотрел на юнца, отмечая капельки пота, катящиеся по виску. — Девять, д-десять, ты впоследствии их бойся.

Грейбек остановился и, не отрывая взгляда от пожирателей, оскалился.

— Раньше там была совершенно другая концовка, у этой даже рифма хромает, — оборотень продолжал смотреть исподлобья на двух парней.

— Терри, д-да брось ты, — еще раз сглотнув, подал голос молодой пожиратель. — Видишь же, что сэру Грейбеку очень нужно перейти мост. А мне еще моя сестренка Грейс дорога…

Проговорив последнюю фразу еле слышно, он отошел, через пару мгновений к нему присоединился и напарник. Пройдя мимо них, оборотень усмехнулся: подумать только, сэр Грейбек. Мужчина чуть не расхохотался. Вот что все-таки делает людская молва, не так ли? Иногда молва, правда, играла с ним глупую шутку. Думали, что оборотень безумен и кусает всех подряд, мол, нужно как можно больше оборотней. Фенрир щелкнул суставами в пальцах. Нет, он был далеко не таким, обычно он обращал по более-менее веским причинам, например, тех, кто мог в будущем помочь стать его стае сильнее и влиятельнее или же из-за мести, что случалось не реже, чем по первой причине. Оборотень помотал головой, отгоняя лишние мысли, порефлексировать он сможет и потом. А сейчас нужно сосредоточиться на том, за чем он сюда пришел. Мужчина догадывался, что та парочка быстро доложит Лорду, что тот оспорил его приказ, так что нужно вытащить всех, кого сможет найти, и как можно быстрее.

* * *

Совсем скоро он перестал кричать, банально охрип. Все еще не совладав с собой, он плакал, глядя на тело мальчика чуть младше себя. Он не мог поверить, почему умер именно он, почему Гарри Поттер не спас этого мальчика, как он мог такое допустить. По руке все так же текла кровь, тут же впитываясь в землю, он чувствовал, как слабеет, медленно умирает. Хотя, какое это теперь имеет значение? Он оглянулся и увидел вокруг лежащие тела совсем юных девушек и парней, мужчин и женщин. Как вообще он мог допустить подобное? Парень зарылся в волосы мальчишки, все еще прижимая его к себе и баюкая. Он всегда поддерживал Гарри, даже когда от него отвернулась вся школа, узнав о парселтанге. Не бросил, как его друг Рон, когда Поттера выбрали четвертым чемпионом в Турнире. Всякий раз оказывался рядом с ним, когда ему требовалась помощь или поддержка. Правда, гриффиндорец всегда отказывался от предлагаемой помощи, все всегда делал сам. Он был слишком горд для принятия помощи, но всегда предлагал свою, например, в год, когда директором была профессор Амбридж, и Гарри создал Армию Дамблдора, уча их всех сражаться. Правда, полученные знания не помогли парню, ни этому мальчику.

Может, стоит опустить тело и попытаться добраться до замка? Бесполезная затея, нога сломана, рука кровоточит все сильнее, а сил остается все меньше. Странно, что за ним никто не пришел, услышав его крик, видимо, ни той, ни другой стороне он был не особо нужен. Задумавшись, парень не услышал звука приближающихся шагов.

— Парень, ты в порядке? — он посмотрел на говорящего и узнал его, поледенев от страха, это был Фенрир Грейбек.

* * *

Оборотень шел, постоянно принюхиваясь, но в носу отдавался только запах крови и смерти. Бесполезно, видимо, кричащий щенок уже где-то сдох. Бедный Фроуд, не дождется он сегодня своего сына у костра. Но резко Фенрир замер, он четко слышал чье-то сбившееся дыхание. Принюхавшись, он осклабился. Хоть кто-то живой, мать его. Положив ладонь на шею сзади, он шумно хрустнул позвонками и направился на источник звука.

— Парень, ты в порядке? — седовласый мужчина не без интереса смотрел на мальчишку, сидящего перед ним. Он прижимал к себе тело какого-то слишком мелкого пацана. Нет, таких мелких точно бы не отправили в гущу сражения, может, это его первая жертва? Фенрир про себя хохотнул, вспоминая, как от него отрывали первого убитого им. Но тут оборотень нахмурился, увидев лицо мальчишки, оно ему было не знакомо. Шумно втянув воздух, он понял: перед ним был человек. Обойдя его по кругу, оборотень остановился перед ним, глядя снизу вверх.

— Тебе повторить мой вопрос, мальчишка? — мужчина заметил, как парень сжался, прижимая еще ближе к себе тело. Но не прячась за ним, а скорее защищая от самого Грейбека. Не дождавшись ответа, оборотень продолжил. — Он мертв.

— Я знаю, — был ему тихий ответ. На первый вопрос ответа не последовало, да Фенрир и не ждал, видел, что мальчишка не в себе. Он начал смотреть на него внимательнее, отмечая поврежденную ногу и распоротое плечо, повинуясь инстинкту, оборотень наложил жгут, останавливая кровь. Если выживет, то станет сильным мужчиной, а силу Грейбек уважал.

— Зачем вы это сделали? — светло-карие человеческие глаза встретились с животными голубыми.

— А ты хочешь умереть, мальчик? — мужчина присел на корточки рядом с парнем.

— Вы Фенрир Грейбек, — с вызовом ответили ему и сжали губы в узкую полоску, видимо сдерживая рвущиеся наружу слова, правда, это помогло ненадолго. — Вы тот оборотень, который всегда несет смерть.

— Спасибо, мальчик, я знаю свое имя, — усмехнулся оборотень. Вызов — это хорошо, в мальчишке теплится воля к жизни, а это всегда интересно. — Скажешь еще что-нибудь интересное?

— Вас сравнивают с Жеводанским зверем, вы такой же жестокий, как это чудовище, убиваете ради удовольствия. Я видел, как вы напали на Лаванду. И уверен, что в этом не было необходимости, она не могла оказать сопротивления, — не остался в долгу пацан. Грейбек знал об этой истории, об огромном волке, что терроризировал жителей Франции. Мужчина думал, что это развлекается какой-нибудь оборотень, хотя это вполне мог быть неудавшийся эксперимент какого-нибудь мага-недоучки, он бы не удивился.

— А ты мой Жан Шастель? — не выдержав, оборотень рассмеялся, хотя это было больше похоже на смешение лая и рычания. Этот мальчишка нравился ему все больше, он знает, кто перед ним, но не боится. — Лаванду?

— Да, на ученицу Хогвартса, рыжую девушку, — теперь этот парень смотрел пустым взглядом на лицо мертвого мальчика. И тут Фенрир вспомнил милую девчушку, которая лежала оглушенная посреди битвы. Возбужденному от убийств, ему очень хотелось попробовать ее на вкус, эдакий оазис среди пустыни.

— Всегда питал слабость к рыжим, — Фенриру нравилась эта игра. Еще не сдавшаяся жертва пытается спастись, но он-то знает, что выхода из ловушки уже нет.

— Надеюсь, что Тот-кого-нельзя-называть получит Поттера, — вдруг произносит парень. Оборотень замечает, что фамилию Поттера он практически выплевывает. А это становится все интересней, Грейбек чувствует, как от мальчишки исходит ненависть, но не к нему, как это обычно бывает, а направлена она, кто бы мог подумать, на последнюю надежду магического мира. — Я надеюсь, что ваш хозяин убьет его.

Впервые за долгое время старый оборотень не знает что ответить. Мужчина приглядывается к парню пристальней, мало кому удается удивить его. Хотя, какое здесь удивление. Из-за войны мальчишка потерял близкого человека и винит в этом кого-то кроме себя, но виноват в этом лишь он сам, не уследил, не смог защитить. И едва ли Поттер заслуживает такого отношения к себе. Его никто не спрашивал, когда взваливали всю эту байду с пророчеством, схваткой с темными силами и так далее. Фактически, у него не было ни единого шанса спасти всех. Это ведь война. Но такое отношение к Поттеру весьма логично — все-таки, чем больше кто-то идеализирует человека, тем больше потом в нем разочаровывается, тем более в такой ситуации.

— Знаете, я всегда его боготворил, Гарри-мать-его-Поттера. Он всегда выходил живым и помогал выжить близким. Дамблдор всегда говорил, что именно Гарри поможет нам победить! А что в итоге?! — парень, наконец, опустил тело на землю и взмахнул рукой, показывая на разрушенный замок и трупы вокруг. — Разве это победа? А ведь мы даже еще и не победили… Я верил, что все мы выживем в этой войне, что все будет не так… Я ему верил.

Когда парень закончил свой монолог, то побледнел и аккуратно дотронулся до сломанной ноги: хоть Фенрир и остановил кровь, но мальчишка все равно умирал.

— Малец, хочешь быть ни от кого независимым и отомстить? — вдруг предложил ему оборотень, парень с удивлением посмотрел на него. Грейбеку импонировал этот мальчишка, слишком высока жажда жизни, бесконечное желание мести, стоит только указать цель. Достаточно сильный и выносливый, если не подох до сих пор, да к тому же еще и маг, который учился в Хогвартсе, если что, сможет обучить молодежь, а насчет палочек и беспокоиться нечего. В военное время можно достать многое без особых проблем, было бы желание. Да, он не нашел потерявшихся щенков, но сейчас он может приобрести нечто большее. Это может быть выигрышным билетом для его стаи.

Оборотень был достаточно стар, чтобы знать, что темными лордами и правителями не рождаются. Ими становятся вот такие мальчишки, военное время порождает великих людей. Тот же лорд Воландеморт и Гриндевальд были детищами войны, но каждому из них чего-то не хватало. Кто-то не смог пережить уход близкого человека и оттого взял неверный курс в войне. Кто-то из-за страха смерти потерял свою располагающую красоту и обаяние, впоследствии сойдя с ума. А Фенрир вырастит под своим началом того, кто сможет жить без таких недостатков.

— Вы предлагаете мне это, потому что вам нужно как можно больше оборотней? — какое же милое наивное дитя, думает Фенрир. Хотя, мальчишка и не промахнулся, теперь им нужно восстанавливать стаю. — Я не боюсь умирать.

— Не боишься, — согласно кивает мужчина, он чувствовал, что парень не врет. — Но жажда мести в тебе сильнее, и умирать ты не особо хочешь.

Парень кивает в такт словам оборотня, смотря на тело мальчика. Грейбек еще точно не понимал, почему именно ему он предлагает обращение, почему именно его он хочет сделать надеждой на выживание оборотней, но инстинкты говорили ему сделать так, а оборотень привык им доверять. Фенрир еле слышно фыркает: выходит, он хочет вырастить аналогию Гарри Поттера, но только для оборотней.

— Я… Я согласен, — наконец говорит парень. — Только можно мне…

И юноша тянется к телу и аккуратно складывает руки мальчика на грудь, после чего целует его в лоб.

— Помни, я отомщу за тебя и прости, что не смог тебя защитить, ты ведь так надеялся на меня. Прям как я на Гарри Поттера, — парень, наконец, отводит взгляд от тела и смотрит прямо в глаза оборотню.

— Ты ведь понимаешь, что назад пути не будет, если попытаешься уйти, то я найду тебя и убью, — спокойно говорит Грейбек и дожидается кивка. — А теперь попытайся расслабиться, хотя, у тебя этого, конечно, не выйдет.

И пока мальчишка не опомнился, оборотень отклоняет его голову назад и кусает в открывшуюся шею. Фенрир крепко держит мальчишку за затылок, чтобы тот не дергался и оборотень не задел случайно ему вену. Мужчина чувствует, как под ним дрожит тело мальчишки, испытывая небывалую боль, те раны, которые он получил, ничто по сравнению с тем, что сейчас он становится ликантропом. Организм пытается остановить скверну, которая стремительно разносится по нему, заражая и делая человека темным существом. Недаром маги сравнивают ликантропию с болезнью, правда, от нее лекарства нет. Скверна сметает все моральные установки и преграды, освобождая то, что спит в каждом человеке — его животную сущность. Наконец, парень под ним успокаивается, и его тело перестает бить крупная дрожь. Тогда оборотень медленно вытаскивает клыки из шеи.

— Добро пожаловать, волчонок, — добродушно усмехается оборотень, глядя на бледное лицо юноши и замечая, как ободок вокруг глаз стремительно темнеет. Аккуратно положив парня на землю, Фенрир рассекает себе ладонь палочкой и ждет, пока начнет выступать кровь. — А теперь пей.

Грейбек видит удивление на лице мальчишки. Видимо, он не знает, что только в полнолуние укус оборотня стопроцентно заражает, а в остальное время приходится прибегать к такому методу. Оборотню не приходится долго ждать, и вновь обращенный припадает губами к его ладони и начинает жадно слизывать выступающую кровь.

— Ну, все, волчонок, достаточно, — Фенрир легонько отталкивает парня и наблюдает за тем, как рана парня на плече, а потом и рассечённая ладонь самого оборотня медленно регенерирует. — Добро пожаловать в стаю. А теперь нас ждет возвращение домой.

Мужчина встает и легко подхватывает на руки мальчишку, правда, пройдя пару шагов, он останавливается.

— Ты не хочешь? — но, не успев договорить, оборотень получает отрицательное качание головой.

— Я уже попрощался с ним, а теперь пойдем, я не хочу больше здесь находиться, — и, ответив ему, парень закрывает глаза, доверительно прижимаясь.

Грейбек лишь качает головой: только недавно мальчишка сравнивал его с Жеводанским зверем и уже спокойно чувствует себя в компании оборотня. Хотя, это начинает действовать обращение. Волки всегда чувствуют себя спокойно, когда рядом находится их сильный вожак. Оборотень уже знает, что как только он доберется до лагеря, то нужно собираться и уходить далеко в лес. Воландеморт не простит его, если победит, конечно.

Мужчина еще раз кидает взгляд на мальчишку. Этот новообращенный проживет долгую и насыщенную жизнь, и именно он исполнит ту миссию, которую сам Грейбек не смог. Так говорят ему инстинкты, и он, конечно же, им верит. Ведь вожаками, темными лордами и правителями не рождаются, а становятся.

Их Гарри победил! Она верила, что по-другому и быть не может, но только сейчас, наконец, почувствовала — война закончена и Воландеморт мертв. Правда облегчение было приправлено горем, будто съела сладкий пудинг, а во рту послевкусие пепла. Эта победа далась им слишком тяжело.

Гермиона подошла и обняла Гарри, утыкаясь носом ему в плечо.

— Хочешь, помогу опознать погибших? — в этом был их Гарри, всегда готовый помочь. Но подруга волновалась, что Гарри, увидев погибших, начнет корить себя в их смерти.

— Нет, что ты, я сама справлюсь, — девушка отпустила друга и отошла. Ей было не по себе, слишком долго длилось это противостояние и теперь, когда все закончилось, девушка чувствовала лишь пустоту. Цель была достигнута, но что дальше? Приводить страну в порядок? Это уже не их забота, они слишком молоды для этого. Детство кончилось так и не начавшись, наступала взрослая жизнь, к которой Гермиона была совершенно не готова.

Бесцельно бредя, девушка вышла на маленькую полянку. Осмотревшись, она заметила, что одна из четырех башен разрушена, а под ней погребено много тел. Подойдя ближе, она увидела, что это совсем еще юные мальчишки, но никого из них она не узнавала.

— Оборотни, Герм, — совсем тихо донеслось до нее из-за плеча. Это был Гарри. Глупо было думать, что сейчас он оставит ее одну.

— Они не старше нас, Гарри, — произнесла глухо девушка, поднося ладонь ко рту и сдерживая слезы. Отвернувшись от этого страшного зрелища, девушка заметила посреди поляны тело в школьной мантии. Подбежав к телу, девушка невольно отшатнулась.

— Гарри, это же, — но сил договорить не было, и девушка осела на землю рядом, уже не сдерживая слезы.

— Деннис Криви, — озвучивает Гарри то, что не смогла его подруга. Положив руку ей на плечо, парень с тоской смотрит на тело мальчика. Кто-то аккуратно сложил руки ему на груди и убрал волосы с лица. Гарри помнил, что у братьев Криви были русые волосы, но сейчас у Денниса они красные от крови. Поттер продолжал смотреть на труп, запоминая этот момент. Ведь это все из-за него, это он не смог уберечь и не помог вовремя.

— Вставай, Герм, нам здесь нечего делать, — взяв подругу под локоть, он ее с легкостью поднимает и уводит с поляны.

В тот день нашли много погибших. Их хоронили на кладбище в Хогсмите на специальном участке для погибших в битве при Хогвартсе. В самом же Хогвартсе, на той самой поляне был установлен мемориал, и на нем были выбиты имена всех погибших. Правда имени Колина Криви там не было, а тела так и не нашли.