Не более чем кошка (джен)

— Джек, давай следующего, — крикнула, не оглядываясь, Люси, миниатюрная брюнетка с короткой стрижкой, резкими, словно вырезанными из камня чертами лица, одетая в голубой форменный халат. Она развернулась к столу в кресле, похожем на офисное, за исключением встроенных в подлокотники кнопок, держателей и пятностойкого покрытия сиденья, и набрала очередную порцию вещества в мини-спринцовку. Сбоку от нее, прорываясь через неизбежный вой и стон (согласитесь, не так-то приятно — получить в глаз порцию спрея, даже если он изготовлен, по заверениям создателей, из самого гипоаллергенного косметического молочка), послышался грохот тележки: на ней в камеру отвозили очередной объект для испытаний. Плюс один, итого тридцать девять. Остается всего одиннадцать. Есть шанс успеть до обеденного перерыва.

Люси не первый год и даже не первую пятилетку работала в лаборатории компании, давно привыкнув сухо и без эмоций именовать живые существа, на которых испытывалась косметика популярной, хотя и совсем не дешевой фирмы «Дайнелинн», объектами. Рука ее была тверда, а действия отточены. И даже неприятные звуки, лишний (воистину, лишний!) раз напоминающие о том, что объекты эксперимента живые и тоже испытывают боль и страх, не сбивали счет. Для подтверждения отсутствия аллергических реакций объектов испытания должно было быть ровно сто. И не более чем у одного — неадекватная реакция на препарат. В противном случае он подлежал доработке и переработке. Дело канительное, хлопотное и затратное. Она не имела права на ошибку, просто не имела — расплатиться за последствия не хватило бы и двух жизней.

С металлическим щелчком сошлись за ее спиной створки раздвижных дверей, и вой сразу стих, словно его и не было. Люси устало улыбнулась, потерла ладонью ноющий висок. И вот так целый день, с самого утра. Хвала Дарвину, что у нее почти что железные нервы — на такой работенке и свихнуться недолго. Однако неизбежной мигрени к концу рабочего дня это обстоятельство не отменяло.

Люси сердито нахмурилась, отбросила ненужные мысли и сосредоточилась на работе. Сейчас как никогда ей важна эта работа и этот заработок. Если она не сумеет за месяц проявить себя должным образом, нудные дамочки из органов опеки исполнят свою угрозу и заберут у нее Джейн. Все, что осталось от старшей сестры.

Тяжело вздохнув, Люси обессиленно откинулась на спинку кресла. Кого она пыталась обмануть? Она вовсе не такая железная и непробиваемая, как привыкли видеть ее многие коллеги. Не стерва-карьеристка, не бездушная леди-ученый, для которой весь мир — лишь объект экспериментов. Не более чем удачно исполненная маска, за которой пряталась настоящая Люси Донован. И должна прятаться и дальше. Чтобы выжить. Чтобы выстоять. Беда только, что в последнее время она стала замечать, что маска эта все больше срасталась с лицом и даже самой Люси сложно было определить, что в ней настоящее, а что — наносное, часть успешно сыгранной роли.

Однако это не слишком заботило Люси. Она должна быть сильной, во что бы то ни стало. Сейчас, в суматошном 23-м веке, в эпоху перенаселения, личность человека обесценилась как никогда. Измученная под пятой «хозяина природы» планета уже не имела возможности прокормить всех своих прожорливых отпрысков. Оставалось лишь изыскивать способы поуменьшить количество ртов. Искусственно синтезированный из нефти суррогат питания — лишь временная мера. Этот ресурс тоже не является неисчерпаемым. Да и жизни со здоровьем отнюдь не прибавляет. Нужны другие, более кардинальные — и изворотливые меры. Такие, как…

* * *

В этот момент дверь перед ней — полный дубликат той, за которой исчез прошлый обработанный объект, — открылась. В комнату вошел Джек Спенсер — средних лет худощавый мужчина с темными волосами до плеч и нервными деганными движениями, облаченный в такую же униформу, как и у Люси. Он подкатил к ее столу тележку, точнее сказать, кресло-каталку с креплениями для рук и ног, на которой сидела очередная испытуемая — девушка лет восемнадцати-двадцати с длинными светлыми волосами, карими глазами и россыпью веснушек на переносице. И, неизбежно для своего диагноза, с отсутствующим блуждающим взглядом.

В общем-то, довольно привычное и даже примелькавшееся зрелище. Однако Люси, неожиданно нервно вздрогнув, отвела взгляд от пока еще свободно сидящей на кресле и с беззаботным детским любопытством изучающей обстановку испытуемой и сверилась со списком. Так и есть: «Карен Джонсон, 18 лет от роду. Синдром Дауна, частичный паралич нижних конечностей. Согласие опекунов на участие в проекте „Альфа“ получено».

— С законом проблем не будет, — добавил Джек, с ухмылкой косясь на бумаги, изучаемые его коллегой. — Подписанное соглашение и прочие формальности… У этой цыпочки, — он почти любовно потрепал по щеке подопытную девушку, та издала гортанный воркующий звук и инстинктивно потерлась щекой о ладонь, — никого нет, кроме нас да их. И мы уж лучше позаботимся об этой детке, чем ее кровные родичи. Так, малышка? — он подмигнул Карен.

Люси кивнула с застывшей, словно приклеенной к лицу улыбкой. Уж ей ли не знать, как на самом деле обстоят дела с подбором ее так называемых объектов? И в далеком 20-м веке, о котором ей приходилось читать статью в голонете как об эпохе кризиса института семьи и отношений, очень немногие родители брали на себя труд лично заботиться и воспитывать детей с отклонениями в развитии, что уж говорить про более дальних родственников? Уже тогда жажда карьеры, денег, славы захлестнула большую часть населения планеты Земля независимо от стран и народов. А дальше — больше. Общество потребления, общество эгоцентризма, предсказанное скептиками, теперь имело место быть не только в страшных прогнозах.

Вот только, став реальностью, оно перестало быть страшилкой. «Человек живет для того, чтобы самореализовываться» — так, кажется, говорил кто-то из мыслителей древности. Люси не помнила, кто именно. Да и неважно, в общем-то. Ведь человек — царь природы и вправе сам определять свое место в ней. Равно как и выживать, когда место это пошатнулось. Любыми возможными и доступными способами. Какими бы варварскими и циничными они не казались ранее.

— Ну что ж, оставлю вас наедине, — Джек игриво подмигнул на этот раз Люси. — Увидимся на обеде. Расскажешь, что узнала о Тернер. Ну, в смысле романа с админом…

— Расскажу, — та проводила балагура взглядом и буквально вздохнула с облегчением, когда наконец закрылась дверь. И лишь тогда, собравшись с духом, перевела взгляд на испытуемую.

* * *

Та в свою очередь пристально смотрела на Люси, слегка склонив голову набок таким знакомым движением, что сжалось сердце. Но, сделав пару глубоких вдохов-выдохов, она с некоторым трудом вернула себе утраченное хладнокровие. Не в первый раз. Сложно, невыносимо сложно было в первые месяцы работы, когда буквально рука не поднималась на объекты, по рождению бывшие людьми. Такими, как она… ну, почти такими же.

Наверное, стоит сказать спасибо Джеку с его грубоватым юмором. Болезненный укол — и она снова была готова постоять за себя. Он не дал ей раскиселиться тогда, сумев незамысловатыми словами убедить: все, что они делают, на благо общества. И живущим в нем людям — ее, Люси, соседям, коллегам, родным. Тем же Аманде (так звали сестру Люси. Какое горькое осознание — звали…) и Джейн. Всем помочь невозможно, и кто-то неизменно становится жертвой во благо остальных. Так заведено издавна.

Все так. Все правильно. Но… тогдашний испытуемый, который не одну ночь преследовал потом Люси в кошмарах, не был так похож на ее сестру. И на Джейн, какой она станет лет через семь-восемь.

Иллюзия. Люси крепко зажмурилась, для верности даже потерла крепко сжатые веки. Всего лишь обман зрения. Она просто дико устала за эти нескончаемые недели, прошедшие после неожиданной гибели Аманды. Работа на износ, беготня за справками и время, уделенное Джейн. Которая слишком мала и не должна узнать, какого труда и нервотрепки стоит тете сохранить опекунство над ней. Она просто устала, вот и видится невесть что.

Легкое, почти невесомое прикосновение заставило Люси вновь вздрогнуть и снова отнять руки от лица. Испытуемая… Карен смотрела на нее, как показалось лаборантке, почти сочувствующе. Затем протянула руку и немного неуклюже погладила ее по щеке, благо руки эти, как и ноги, до начала процедуры оставались свободными. Как можно меньше насилия, там, где можно его избежать.

Люси вздрогнула и отшатнулась, почти зло оттолкнула руку «объекта». «Нет… не прикасайся… только не так…» И без того уже хватило сочувствующего, почти до краев полного желания понять взгляда таких знакомых глаз, и других черт лица. «Не надо меня жалеть!» — почти крикнула она, но усилием воли сдержалась, до боли прикусив губу. Эта Карен — всего лишь животное, объект для опытов. Надо быстрее кончать с этим.

Она неверной рукой подхватила со стола спринцовку и поднесла к лицу испытуемой, напрочь забыв о предосторожности. И, конечно, тут же пожалела об этом: Карен… объект №40 тут же перехватила ее руку и отвела от лица, испуганно почти осмысленно выхватывая из нее спринцовку. Что-то проворчав, отбросила предмет в сторону и снова улыбнулась.

— Ах ты, проклятая дурочка! — гнев помог Люси вернуть чувство реальности. — Ты хоть знаешь, сколько стоит этот лосьон?..

Разумеется, та ничего не ответила, и Люси обругала себя еще раз. Ну вот, докатилась — разговаривать с объектами, да еще и словно ожидая от них реакции, ответа. С тем же успехом она могла задать вопрос своей пушистой любимице — «персиянке» Сэсси.

* * *

Джек не видел, что происходило в лаборатории — это дело он полностью доверял Люси. Мандраж первых дней прошел, и он не успевал благодарить провидение, что свело его с такой хладнокровной, практичной и аккуратной напарницей. Их бригада считалась лучшей в «Дайнелинн», что, помимо благосклонности начальства и щедрых премий, означало еще и выгодные предложения, которые он, втайне от работодателей, конечно, считал возможным время от времени принимать. А кого волнует, чем он занимается в свободное от работы время и с чем совмещает командировки? Хоть собирает бабочек, хоть ищет следы Снежного человека. Хотя, нет, за бабочек, пожалуй, ему бы досталось сильнее — слишком уж мало их осталось на планете.

Тем большим удивлением и шоком стало для него появление в комнатушке, отведенной под ординаторскую, растрепанной всхлипывающей Люси. Поначалу Джек даже испугался: вдруг подопытная вырвалась из хитроумного механизма (редко, но такое случалось) и как-то навредила Люси. Лишь позднее, по сбивчивым объяснениям он понял, что дело вовсе не в обстоятельствах, а — о великий Дарвин! — неожиданной сентиментальности Люси. Которой подопытная напомнила ее недавно умершую сестру.

Разумеется, Джек не стал зубоскалить по этому поводу (подобные случаи, он слышал, тоже время от времени случались в их профессии, особенно среди молодых впечатлительных сотрудников). Хотя и с трудом удержался от «фейспалма» — вот уж от Люси этого он не ждал точно. Да, конечно, смерть сестры выбила ее из колеи, но не настолько же.

— Говоришь, невероятно похожа? — переспросил он. Люси торопливо кивнула. — И рука не поднимается?

— Да… — та шумно выдохнула. — Да, я знаю, это глупо и неправильно, но она ведь тоже человек.

Со страдальческим выражением «мировой скорби» Джек развел руками.

— А что ты предлагаешь? На ком-то же ведь надо испытывать нашу — будь она трижды неладна — продукцию…

— На живот… — Люси запнулась, и продолжила уже с досадой. — Да, я знаю, Третья конвенция, международный договор и все такое…

— И почаще напоминай себе об этом, — неожиданно жестко и сухо перебил Джек. — Их слишком мало и они слишком тщательно охраняются, эти животные, чтобы мы могли позволить себе рисковать. Если об этом узнает Гринпис… да они нас с лица Земли сотрут. И никто, слышишь, никто за нас не вступится. А знаешь почему? — не дожидаясь ответа, Джек ударил себя кулаком по колену. — Потому что они правы, черт возьми! Потому что стараниями наших идиотов-предков животных осталось катастрофически мало. Так мало, что даже взять одно из них на пропитание — уже большая морока и головная боль. А ты — эксперименты! Людей же — пруд пруди, и с каждым годом становится все больше. Ей-богу, никогда не думал, что буду жалеть о войнах прошлого. Дед бы шкуру с моего зада за эти слова снял, но… она решила бы многие наши проблемы. Меньше людей — меньше проблем…

— Но… они же все-таки люди, — робко возразила Люси, немного подавленная его отповедью, — наши братья…

— Только не эти! — пренебрежительный жест в сторону лаборатории за стеной. — Подумай сама, ну какие они люди? У них нет разума. Пока тебя нет, эта твоя… как бишь ее?

— Карен, — подсказала Люси, недовольно сморщившись и вытирая глаза.

— …Карен наверняка уже попробовала на вкус твой препарат, сверзилась с кресла и, может, даже наделала изрядную лужу. И после всего этого она — человек?.. Так поступила бы твоя сестра?

Люси отрицательно мотнула головой, жалея, что вообще подняла эту тему.

— Ну вот, — уже довольный Джек откинулся на спинку стула. — Она не более чем животное. Чем собака или, скажем, кошка. Я не раз тебе об этом говорил, и ты знаешь, что старина Джек прав. Так что пошли, закончим начатое.

Люси невольно отпрянула. Глаза ее, казалось, были величиной с блюдце.

— Нет… я не могу.

— Прекрасно можешь, — Джек взял ее под локоть и силой поднял с места. — Страхи надо перебарывать, и ненужную жалость тоже. Иначе узнает босс, по головке не погладит. Да и мне достанется.

Люси вырвала руку из его пальцев и попятилась, пока не уперлась спиной в стену. Она упрямо мотала головой, не слушая его. По виду Люси Джек сообразил, что ничего толкового она сделать все равно не сможет, и обреченно махнул рукой.

— Так и быть, подменю тебя на этот раз. А ты отдохни пока, приди в себя.

* * *

Люси торопливо закивала, затем проводила взглядом сутулую фигуру Джека до выхода из ординаторской и, вздохнув, откинулась на стуле. Она изо всех сил старалась не прислушиваться к приглушенным дверью звукам, слишком хорошо зная, что они означают. Вместо этого лаборантка всеми силами разума пыталась уверить себя в том, что Джек был прав. Да, животных осталось на Земле слишком мало, и оттого они очень тщательно охраняются — все, вплоть до ничтожной улитки. Покуситься на них — все равно что в седой древности украсть из храма икону. Да, людей на Земле, напротив, слишком много, и надо максимально рационально использовать каждого из них, чтобы не тратить зазря драгоценную порцию питания и воздуха. И какая польза может быть от лишенных разума и передвижения инвалидов, от которых отказалась даже семья, кроме участия вот в таких экспериментах? За счет оплаты которых их, между прочим, неплохо кормят и содержат. Все верно, но…

До ее слуха таки донесся приглушенный вопль. Люси невольно поежилась, словно от холода. Черт, даже голос у… объекта в точности, как у Джейн. Но это не она. Точно не она. Это не более чем животное. Не более чем кошка… И тут ей неожиданно вспомнилась пушистая дымчатая подружка, ожидающая дома ее возвращения. И ее тело вновь, подобно электрическому разряду, пробила дрожь. Сэсси… не более чем кошка… Ее бы, не окажись, на что содержать вдруг, она бы отдала на подобное изуверство?