Во всем виновата Лидия Мартин (джен)

— Скотт, какого?..

Массивная дверь деньгохранилища захлопывается прямо перед носом говорящего, полностью отрезая мужчин от внешнего мира, да еще кем-то бережно присыпанный пепел рябины не позволяет просто вынести ее.

— Нас тут угробить хотят, а вы бабу поделить не можете! — выкрикивает раздраженный альфа снаружи. — Разберитесь сначала между собой, а потом остальных под пули подставляйте!

— МакКол, ты охренел?! — свирепствует Джексон, злобно глядя на металл двери. — Мне делать больше нечего, как сидеть тут с этими разношерстными кретинами и обсуждать, с кем же будет лучше МОЕЙ девушке!

Всплеснув руками, он с отвращением косится на всех остальных и тут же отворачивается, четко обозначив свою позицию.

— Вы как хотите, детишки, а я ухожу, — с презрением бросает Питер и со всей силы замахивается кулаком на стену.

Отлетает в соответствии с третьим законом Ньютона в оказавшегося так некстати за спиной Тео, припечатав беднягу в каменную стену, и, не теряя достоинства, занимает свободный уголок, бросая на обморочную химеру уничтожающие взгляды и незаметно выдирая его коготь из своей левой булочки. Главное теперь спиной не поворачиваться и не светить дырой в джинсах.

— Вы вроде расстались, когда у тебя еще хвост не отвалился. Или что там сзади у канимы болтается? — неуверенно спрашивает у Джексона Пэрриш, держа руку на кобуре и настороженно поглядывая на подозрительно елозящего в углу Питера.

Стайлз стоит посреди помещения, размышляя, вставить ли словечко за Джексона или помочь Тео, пока к его заднице в отместку не стал слишком сильно присматриваться Питер, но потом решает, что их голубой союз избавит его сразу от двух конкурентов.

— Технически, — все-таки вклинивается в беседу Стайлз, — хвост у ящериц, а канима — это, по сути, ящерица, отваливается в момент опасности. Хотя я допускаю, что Джексон мог пересрать, когда Лидия его бросила…

— Никто никого не бросал! — вызверившись, гаркает Уиттмор. — Я просто уехал на время. И все в порядке у меня с хвостом! — Закатывает глаза, поджав губы.

— Хвала небесам! — Поднимает руки вверх Стайлз. — А мы-то уж испереживались все!

Филейная часть Питера заживать быстро не хочет, и он незаметно покачивает бедрами, пытаясь ускорить регенерацию, словно пританцовывая под одному ему известный трек. Зуд и сквозняк настроения ничуть не улучшают, и он продолжает коситься на Джексона, прикидывая, стоит ли вогнать в него свой маникюр или воткнуть ему в тощую задницу его же коготь.

— Я бы на твоем месте этого не делал. — Пэрриш наставляет дуло на Хейла и предостерегающе взводит курок.

— Ты серьезно? — скривив лицо, интересуется Питер, тем не менее делая полшага назад. Сквозняка в еще одном месте ему только и не хватало. — Больно надо, — он чуть ли не фыркает и, опираясь о стену, начинает рассматривать собственные руки, то втягивая когти, то снова их выпуская.

— Так, я запутался. Ты же вроде стал оборотнем? — опуская ствол, Пэрриш опять обращается к Джексону. Вся эта дребедень из бестиария ему почти не в новинку, но тем, чем помощник точно не является, он не особо-то интересовался. Короткие юбочки Лидии, сидящей напротив, открывали куда более любопытные вещи. — А откуда тогда хвост? У оборотней тоже бывают хвосты?

— Ага, и член волосатый, — вновь встревает Стайлз. — Да, Скотт? — орет он другу по ту сторону.

Скотт обещает, что расскажет эту тайну, когда они разберутся со своей проблемой, и, возможно, даже продемонстрирует в доказательство.

Питер, отворачиваясь, закатывает глаза и непроизвольно тянется рукой к левой булке: боевое ранение, заживая, лишь усиливает чертов зуд!

— Помощник, вы хоть открывали те файлы, что Лидия содрала с моего макбука, пока я… кхм… отвлекся? — не скрывая раздражения, цедит Питер сквозь плотно сжатые клыки, уже откровенно начесывая собственный зад.

— Она мне даже их распечатала и сама открывала, — не упускает возможности Пэрриш похвастаться вниманием к своей персоне. Макарена Питера его забавляет, но не настолько, чтобы проникнуться к психопату-убийце какой-то симпатией. Хотя пистолет он все же убирает, подойдя поближе к стене и намереваясь потыкать барьер.

— Эй, Джордан, — с опаской смотрит Стайлз, чуть отодвигаясь, — ты бы не экспериментировал, а то Тео вторую прилетевшую на рожу тушку точно не переживет.

И тут же Стайлзу хочется хлопнуть себя по лбу: такой бы страйк пепел рябины выбил! Осталось бы только поискать у Джексона хвост и дернуть посильнее…

Младший Стилински и так целыми днями тусуется в участке и успел Пэрришу поднадоесть, а еще тут пытается указывать ему. Да ну нахуй!

Пэрриш почти невесомо касается голубого барьера и с силой давит на него, прожигая не только глазами.

— Воу! Ты нас поджарить решил? — возмущается Питер, теряющий свое пафосно напускное самообладание при виде горящей ладони. Труханул, если уж откровенно. — Да ты спалишь так нам весь кислород прежде, чем мы стену пробьем. К тому же, у тебя уже рукав дымится.

— Черт! — выдает Пэрриш свое самое страшное ругательство и сбивает жадное пламя с одежды под облегченный вздох Питера, который даже прекратил начесывать зад перед лицом нового стресса.

— Я же говорил, — вздыхает Стайлз и снисходительно качает головой.

— Как там дела, господин полицейский, ничего не отвалилось? — язвительно кривится Джексон.

Пэрриш Уиттмора изрядно бесит. Мало того, что коп и сует свой нос куда не надо, так еще и строит из себя терминатора. Плюс претензии на Лидию… Нет, не бывать дружбе между столь симпатичными конкурентами. Джексон знает, что неотразим (достаточно лишь посмотреть на его идеальные волосы и шикарные губы), но не настолько глуп, чтобы не видеть, в какой форме Джордан. Однако он, как и Питер со Стайлзом, для подстраховки тоже отошел в сторонку на момент пробного фаер-шоу — не хватало еще испортить имидж из‐за какого-то самонадеянного придурка. Вообще, Джексон всех всегда считал придурками, а если говорить о вынужденных сокамерниках, то на соперника никто из присутствующих, по его мнению, не тянет. Умничающий дристогон Стайлз; плешивый волк на пенсии Питер с очевидным геморроем, судя по всему; коп с замашками супергероя Пэрриш и Тео — недоальфа с нелепой укладкой. Впрочем, последний ликвидирован, пусть и временно.

Уиттмор у окружающих тоже популярностью не пользуется. Но если Питера скорее забавляет его детский нарциссизм — напоминает Дерека в молодости, то Пэрриша, который сам относительно недавно вышел из этого возраста, он бесит даже больше, чем не затыкающийся Стайлз.

— А как долго заживают пулевые ранения у оборотня лет семнадцати? — как бы невзначай спрашивает Пэрриш, проверяя обойму в пистолете. Не по уставу и попросту аморально, но он сейчас не на службе, а терпение у Джордана после смерти стало какое-то хрупкое.

— Ну, вообще, это зависит от общего эмоционального фона, продолжительности существования в качестве оборотня и, конечно, локализации пули в организме, — отвечает Питер, изучающе рассматривая единственного присутствующего оборотня семнадцати лет, полностью переключившись со своей фобии перед открытым огнем на перспективу избавиться от конкурента его любимой грубой силой. Не то чтобы он считал тут кого-то конкурентом, да и от Лидии он уже получил почти все, что хотел (ну, разве что засадить ей разок-другой бы не помешало), но угрозы и перспективы неприкрытого насилия делают ситуацию гораздо интереснее. Он даже забывает про сквозняк в джинсах и, складывая руки, с абсолютно серьезным лицом заявляет: — Если пробить легкое навылет, минут тридцать проваляется точно, ну а попадете в голову, помощник, так пару часов отдыха красавчику обеспечено!

— За красавчика спасибо, дедуль, — ухмыляется Джексон, вставая в свою лучшую позу, чтобы продемонстрировать всю мощь молодого накачанного тела.

В обаятельной, но пустой, к большому сожалению родителей, голове вместе с легким ветерком заманчиво шуршит мысль о перспективах модельного бизнеса… И какая нахрен Лидия, когда он так прекрасен? Уиттмор непринужденно засовывает руку в карман джинсов, аккуратно поправляя вдохновленного фантазиями о себе дружка.

Питер морщит нос и с прищуром смотрит на штаны Уиттмора.

— Дрочить на себя дома будешь, щенок! Остынь. От тебя возбуждением несет, как от дешевой шлюхи.

Джордан искренне радуется, что не чувствует таких специфичных ароматов, и ненавязчиво нацеливает дуло на бедро Джексона. Руки так и чешутся нажать на спуск. Он бы с большим интересом подпалил ему залитые лаком волосы, но с кислородом и правда может стать туго, а смерть Стайлза от отравления угарными газами ему очков ни у Лидии, ни у шерифа не прибавит… А за стрельбу в оборотня никто не накажет — заживет же.

Скотт вполуха слушает бестолковый треп разношерстной братии и смотрит настойчиво втюханные Стайлзом «Звездные войны», офигевая от нумерации серий и причесок главной героини. Суть фильма и так постоянно от него ускользает, так еще эти узники Азкабана херней страдают.

— Хорош там пиздеть! — раздраженно выкрикивает альфа. — Решайте свои проблемы, и по домам! — Дома-то его ждет тишина и долгожданное уединение с азиаточкой, которая шлет гневные смс-ки и идет на второй круг по торговому центру с Лидией.

— Голова… — скулит внезапно отдуплившийся Тео, переключая внимание остальных на себя.

У Джордана срабатывает рефлекс служителя правоохранительных органов: поставив пистолет на предохранитель и убрав в кобуру, он присаживается рядом с пострадавшим и проводит стандартный опрос о количестве пальцев, имени…

— Да отвали, папаша, — отбивает Рэйкен протянутую руку помощи и пытается самостоятельно встать, не обращая внимания на подкрадывающегося бочком Питера. — Блять, коготь сломал! — причитает контуженная химера.

Джексон рефлекторно проверяет собственные. Маникюр оборотня гораздо крепче того, что был у его предыдущей сущности — канимы, но он все равно предпочитает беречь каждую частичку изумительного себя.

Младший Стилински, глядя на это, ничуть не удивлен. Вообще, он всегда подозревал, что Лидия для Уиттмора лишь прикрытие, а сам он — ценитель мужских задниц. Хотя Джексон, скорее, пассив… Иногда Стайлз не в восторге от своей склонности размышлять над всем подряд.

— Какого хрена меня заперли с этими старперами?! — продолжает возмущаться Тео, не замечая изменений на лицах Питера и Джордана. Не то чтобы Питер комплексует из-за своего возраста, но лишнее напоминание о профуканных шести годах жизни его лишь раздражает, да и дырку в джинсах он Рэйкену не забыл.

А вот Пэрриш комплексует. Он и без того днями и ночами переживает из-за огромной разницы в возрасте с предметом своего обожания. Семь лет… Семь лет — это же неразделимая пропасть, на которую он так старательно не обращает внимания, а тут Тео со своим резковатым высказыванием. Да и руки кому-то въебать все еще чешутся.

Питер легко улавливает изменения в Джордане, и, не сговариваясь, оба заносят руку для удара. Рэйкен и понять ничего не успевает, когда в его юношескую бородку прилетает аж с двух сторон.

Стайлз с трудом сдерживается от того, чтобы не подпрыгнуть от радости, но счастливый возглас «Да!» все же разбавляет стоны Тео от боли, шустро отправленного в нокаут.

Было бы неплохо, если бы еще кто‐нибудь кому-нибудь вдарил поперек души, и легче всего избавиться от Уиттмора, поэтому Стайлз, пробудив в себе хитрость и необходимую в борьбе за любимую женщину подлость, берет все в свои руки:

— Джексон! — наигранно возмущается он. — Как ты смеешь называть полицейского умственно отсталым долбоебом?! В конце концов, мой отец — шериф…

Питер по-своему оценил подлость Стайлза, но молчит и игриво растирает кулак, и, пока остальные смотрят на Уиттмора, бросает-таки коготь химеры прямиком ему в бедро и незаметно вколачивает его ногой поглубже.

Слухом оборотня, как и обонянием, Джордан похвалиться не может, но у него есть масса других достоинств: невосприимчивость к огню, электрическому току, яду канимы и почти полная нечувствительность к боли. Мечта садиста да и только. Интересно, а Лидия БДСМ не практикует, а то Пэрриш готов побыть ее рабом…

Подвоха в словах Стилински цербер не замечает, а адреналин в крови уже распалил его во всех смыслах. Он быстро сокращает расстояние, и пока Джексон оценивает торс Пэрриша, который открывается для всеобщего обозрения из-за сгорающей одежды, а Питер борется с приступом паники, забиваясь в дальний угол, Джордан в грубой форме знакомит свой пылающий кулак со смазливой рожей Уиттмора.

С ужасом выплюнув на бетонный пол кровь, Джексон, напрочь забыв про образ, приобретает вид срущей собаки и надеется, что ему дадут договорить предложение до конца, а не отправят вместе с Тео смотреть цветные сны про лето, поле и бабочек, красиво порхающих в солнечных лучах.

— Я не говорил ничего такого, клянусь! — заверяет Уиттмор, на всякий пожарный выставив перед собой руку. — Стайлз соврал!

— Ты кого пиздаболом назвал?! — подливает масла в огонь лучший друг МакКола.

Нет, конечно же, он не станет размахивать кулаками, как Пэрриш и Хейл, ведь его оружие — бита, которая мирно дожидается его в машине, да и он в разных весовых категориях даже с Джексоном. Для Стайлза предпочтительнее помочь тому же Джордану выпустить пар. Ну или дымок… Огонь-мужик страшен в гневе, так почему бы не использовать это? И выгодно всем!

— По-твоему, я стал бы за глаза говорить такое про лучшего сотрудника моего отца? — старательно исполняет роль Стилински. — И вовсе не важно, что мы любим одну и ту же девушку, потому что это подло и низко — оскорблять так, а это в твоем, — тычет пальцем, — стиле!

— Это ты свою детскую привязанность любовью называешь? — остывая, интересуется Пэрриш. Джексона он почти не знает, а вот младшего Стилински изучил неплохо — ему наврать как нехер делать! Хотя от подпаленных волос Уиттмора на душе становится тепло и приятно. — Ну твою ж мать! — в сердцах бросает Пэрриш и скидывает с себя ошметки обгоревшей ткани, которые только что были новыми джинсами и рубашкой, демонстрируя всем присутствующим результаты посещения спортивного зала.

Джексон прячет зависть за пренебрежением и отворачивается, осторожно ощупывая пострадавшую мордочку, чертовски радуясь возможностям регенерации. Само собой, состояние его кожи заботит его больше, чем клевета и задетое самолюбие. Главное, не пялиться на Пэрриша ниже пояса.

— Слушай, супергеройские жареные трусы, по-твоему, у вас с Лидией все идеально? — злится Стайлз. — Ты серьезно? А ничего, что ты для нее староват? Как и этот нафталиновый праздник, — кивает он на Питера.

— Формально мне еще и двух лет нет, Стилински, — потихоньку приходит в себя Хейл, недовольно фыркая и всячески показывая, что запах гари раздражает его сверхчувствительную обонятельную систему. — Но вы продолжайте, продолжайте. — Он принимает максимально небрежную позу, которую ему позволяет сжатая от страха в кокосовый орех задница.

Пэрриш придирчиво поправляет свои огнеупорные труселя и, копируя Джексона, смахивает с себя остатки пепла.

— Ну, дрищ-неудачник без образования, работы и живущий с папочкой, для нее, конечно, лучше взрослого, — повышает голос и произносит чуть ли не по слогам, — надежного и состоявшегося мужчины. Да, Стайлз?

Джордан сам слегка прихуел от сказанного, но недавний всплеск агрессии, видимо, пробудил более уверенного цербера, которому, кстати, фактически и года-то нет.

— У меня есть перспективы роста, амбиции и молодость, — парирует Стайлз. Он чувствует, будто им снова овладевает Ногицунэ, — так он взбешен. — Да, для тебя я пиздюк, но у меня вся жизнь впереди, все двери открыты. А что можешь дать ей ты? Будешь надеяться, что мой отец раньше времени оставит службу? Стоит он тут, — брезгливо жестикулирует в его сторону, готовый психануть, — то пистолетом, то писькой машет. Скрой мохнатку, тряпочка сползла!

— Перспективы? А я видел на столе шерифа результаты твоего теста и подписанный приказ о поступлении на службу, кажется, с твоим именем, — приподнимает бровь Джордан, подтягивая трусы. — Так что перспективы у тебя те же, только гонора дохрена и опыта нет!

— Хреновые у вас перспективы, ребят, — откровенно веселится Питер.

— Чья бы корова мычала, — бросает Джордан. — Деньги-то свои ты просрал и сидишь на шее племянника. — Разворачивается к нему Пэрриш, придерживая трусы, которые так и норовят свалиться.

— Я-то все верну. А вы так и останетесь жалкими копами с сорока тысячами в год.

— Да вы все нищеебы! — вступает в полемику вдруг заново осмелевший Джексон. — Вы дружно забыли, что Лидия привыкла к достатку? Этой куколке нужен кэш и достойный мужик рядом, — намекая исключительно на себя, сообщает он.

По большому счету, Мартин ему давно не вперлась. Ну, было у них что‐то, и? Однако сейчас, когда набирает обороты коллективный срач, он просто не может себе позволить лежать амебкой, как это с успехом практикует Рэйкен.

— Пэрриш, — игнорирует все предыдущие вставки Стилински, особенно пропустив реплику про финансовое положение, — это тебя так собственный стриптиз завел или тот факт, что вместе с рубашкой и штанами резинка от портков сгорела?

— Кстати, а почему все сгорело, а трусы нет? — встревает Питер, желающий пролить свет на антинаучное поведение нижнего белья Пэрриша.

Джордан спокойно достает пистолет, который он убрал в кармашек семейников, когда полыхать прекратил, и прокручивает его на пальце прямо перед носом Стайлза.

— Тефлон, — коротко отвечает Пэрриш, пока Стайлз не начал развивать тему и сыпать унизительными предположениями.

— Тефлон? — Стилински с широкой улыбкой поднимает брови. — Это как на сковороде, да? Защищаешь не только Бейкон Хиллс, но и яйца от прожарки? — издевается парень.

— Стайлз, если тебя так волнуют чужие яйца, присмотрись лучше к Джексону. Только сначала договоритесь, кто сзади, — раздраженно отвечает Пэрриш и садится подальше от всех на пол. Его вся эта ситуация бесит до невозможности, и он молча начинает разбирать и собирать свой пистолет. В армии это помогало успокоиться и собраться с мыслями.

— Я-то тут каким боком? — Округляет глаза Уиттмор. — Если у меня не гнездо на башке и не пасет, как от собаки, — специально смотрит на адскую гончую, — это еще не значит, что меня можно в пидорасы записывать!

Стайлз лишь отмахивается на обиды бывшего одноклассника и хочет снова осадить говорящий костерок, но тут Тео в очередной раз приходит в себя.

— Детка, ты выспался? — с псевдозаботой интересуется Питер и со всей силы бьет ногой по бедру, из которого все еще торчит коготь.

— Блять, старик, ты охуел?! — воет грубо разбуженный Рэйкен и выдергивает свой же ноготок, отбрасывая его в сторону.

Звучит выстрел, и все с удивлением смотрят то на Пэрриша, то на Рэйкена. Последний в шоке трогает свой лоб, не обнаруживая на нем бровей, рассматривая расковырянную пулю рядом с собой.

— Холостые, — декламирует Джордан, высыпая металлические наконечники из сжатого кулака на пол.

По помещению идет хорошо узнаваемый запах говнеца.

Питер морщится и смотрит в сторону Стайлза и Джексона, отходя назад и зажимая нос когтистой рукой.

Обоняние сверхъестественного существа не требуется, чтобы распознать этот отчетливый дух нескрываемого страха и всепоглощающего ужаса, поэтому Стайлзу требуется лишь секунда на осознание, а сразу после он чуть ли не отпрыгивает от источника зловония, известного всем как Джексон Уиттмор.

— Скотт! — орет Стайлз, отчаянно долбит кулаками по металлу. — Скотт, открывай дверь, срочно! Мы тут сдохнем нахуй, будешь сам с Лидией разбираться!

Сам же виновник торжества потерялся и завис, смотрит в одну точку остекленевшим взглядом. Тем не менее у Джексона пробегает мысль, что его ступор — хорошая тактика, ведь его точно сейчас отпиздят. Дыхание задержат и отпиздят.

— Выпусти меня отсюда, щенок! — не жалея воздуха в легких, требует Питер. Затыкай нос — не затыкай, а в штаны Джексон наложил от души — вонища уже забилась в носовые пазухи и разъедает остатки самообладания. — Скотт! Открой, блять, дверь! Мне ваша рыжая вообще никуда не встала! Она же мне в дочери годится. Выпусти меня отсюда!

Глаза у Джордана уже начинают слезиться, и он успевает раз десять пожалеть о своей шалости. Ну, кто же знал, что за неимением хвоста из Уиттмора что-то еще повалится?

Тео и так падал из одного обморока в другой, а тут такая газовая атака, и ему стоит серьезных усилий не провалиться в забытье, хоть этот вариант куда более заманчив, чем нахождение в маленьком помещении, где все меньше шансов на счастливое будущее. Странно, что он сам не упустил с ложечку, однако по его теперь безбровому временно лицу и не поймешь, опечален он, весел или болен умственно. И все же ему удается громко произнести:

— МакКол, я обещаю уехать из города, только выпусти!

— Скотт! Нам с ошибкой генной инженерии похер на твою банши, эпицентр химической атаки вообще только на себя дрочит. Какого хуя ты нас тут держишь?! — не унимается Хейл. Он не для того шесть лет в коме лежал, чтобы впасть в новую от космической вонищи Уиттмора. Да лучше бы они с Дереком его тогда добили…

— МакКол, Лидия умная девушка и как-нибудь сама определится, с кем ей лучше, — морщась, кричит Пэрриш и стирает собравшуюся в уголках глаз влагу. — Открой эту чертову дверь, а то я выйду, а ты будешь собирать веничком пепел друзей!

Конечно, Пэрриш этого не сделает, а вот скулящий внутри него цербер вполне способен пренебречь несколькими жизнями ради высшей цели. А целью сейчас является не сдохнуть в парах фекалий оборотня.

На радость собравшихся по ту сторону двери слышится какая‐то возня — видимо, молитвы, обещания, требования и угрозы дошли до адресата. Тео хочет облегченно выдохнуть, но вовремя вспоминает, что потом придется заново хапнуть порцию давно уже не воздуха.

— Мужики, — зовет МакКол, — тут дверь заклинило, похоже…

В общем гвалте можно разобрать лишь возмущенное «Э-э!» да обрывки матерных многоэтажных высот, что Стайлз уже на автомате сопровождает настойчивым стуком в глухое серое полотно.

— Да ла-адно, подъебал я вас, — хохочет Скотт, колдуя над замком хранилища. — Зато трое из пяти уже точно отказались от Лидии.

Питер уже готов рвануть вслед за удаляющейся тощеватой задницей Стайлза, но опять натыкается на злосчастный барьер.

— Стилински! Круг разорви! — кричит Хейл вдогонку, пригвоздив Джексона к месту одним лишь взглядом льдисто-голубых глаз. — Стилински!

В этот момент мимо него просачивается Тео и, не заботясь о комфорте остальных, драпает подальше от хранилища и запаха переваренного ужина Джексона.

— Сколько платишь, Питер? — ухмыляется Стайлз. Парень пытается надышаться вдоволь и стоит, опираясь о стену рукой и борясь с головокружением.

Скотт вообще отошел на более чем почтительное расстояние и старается не дышать, после того как первая волна смрада чуть не сбила его с ног.

Питер угрожающе рычит и смотрит на злющего Пэрриша, которого выдают огненно-оранжевые глаза. Джордан вопросительно поднимает бровь.

— Жги! — отвечает Хейл и, задержав дыхание, отходит подальше.

В течение нескольких секунд все смотрят на очередное фаер-шоу Джордана, которому уже нечего терять, — вся его одежда и так сгорела. Он уверенным шагом подходит к зачинщику и от души бьет его под дых, выбивая весь воздух и заставляя снова и снова вдыхать изрядно подпорченный кислород. Объятый пламенем он красиво удаляется… к машине Стайлза, потому что его ключи были в джинсах и подплавились.

Питер, проходя мимо МакКола, судорожно вдыхающего миазмы, технично херачит ему в челюсть и по-английски уходит.

Джексон под дружное «фу, бля» Скотта и Стайлза бредет прочь, медленно, что актуально, учитывая его положение. Лидия Мартин теперь уже стопроцентно его больше не интересует — ему нужна только бумага.

Все разошлись, оставаясь при своем, — павшая в неравном бою с гневом владельца одежда Пэрриша не в счет. Питер по-прежнему не прочь разок засадить банши поглубже; Уиттмор хочет только себя любимого и в душ; Стайлз и Джордан не теряют надежду; Тео молча потрахивает Лидию на заднем сидении своей «Тундры», забрав ее у торгового центра. Лживый пиздюк!

И только Скотт так и не понял, почему четвертый эпизод — это первый…