Последнее желание (гет)

Кристина смотрит в глаза Эрику и видит пропасть. Ту самую, над которой она висела, когда командир преподал ей первый и последний урок. Урок, который навсегда останется у нее как напоминание того, что никогда нельзя доверять людям, окружающим тебя, предварительно не проверив их.

Что-то изменилось в Кристине, когда она проснулась с осознанием, что ее руки по локоть в крови. Что она безжалостно отнимала жизни у тех, у кого, возможно, была семья. Жёны, сыновья, дочери. Кристина не помнила своих жертв, не помнила, как убивала, но знала — а этого уже достаточно. Осознанное убийство гораздо страшнее неосознанного.

Кристина бросает раздраженный взгляд на охранника-Бесстрашного, когда тот пытается заговорить с ней, чтобы остановить. Взгляд шоколадных глаз слишком резок, и парень молча позволяет ей войти.

Пусть она не часто посещает стены этих камер, допрашивая осуждённых, но довольно хорошо знакома с холодом этого помещения.

Эрик, сидящий на каменном полу около железной трубы, смотрит на Кристину насмешливо. Как будто нет наручников, приковавших его руки к водосточной трубе. Как будто это не камера с серыми стенами и пожелтевшим потолком, а его комната в Бесстрашии. Как будто сейчас он встанет, пойдёт наблюдать за тренировкой инициируемых и отпускать едкие замечания в их сторону. Как будто завтра не будет его казни…

Кристина помнит каждое слово, что он говорил ей. Каждый жест. И больше всего, конечно же, мост. За это она ненавидит его. Но ещё больше ненавидит за Уилла. Эрик виноват в смерти ее любимого. Не Трис, которая лишь защищалась. Он. Ублюдок. Ничтожество.

«Этот предатель умрет завтра», — мысль доставляет жестокое удовлетворение. В груди, там, где должно быть сердце, разливается приятное тепло. Он отплатит за всё.

— Пришла позлорадствовать?

— Нет. Хочу последний раз заглянуть в глаза чудовищу. — Кристина едко улыбается. После всего, что с ней случилось, Эрика она уже не боится. Он слишком ничтожен для этого. Теперь Кристина знает. Жалкий предатель.

— Тогда запомни хорошенько. — Эрик играет с ней. Он завтра умрет, но даже смерть не пугает его. Есть ли у него вообще страхи?

Они есть у каждого. Но страхи Эрика Кристина не может себе и представить. И она задает ему этот вопрос. О страхах. Эрик только смеется в ответ, как будто она спросила наивную глупость.

— У меня нет страхов, девочка. Больше нет, — в голосе бывшего командира столько твердости и уверенности, что Кристина готова поверить его словам.

Она возвышается над ним, предатель у ее ног. И он разглядывает ее наглым раздевающим взглядом, будто видит впервые. В первый и последний раз. Так и есть. Впервые Эрик замечает, что это лицо, исполненное дикой решимости, красиво. Его взгляд скользит ниже. Грудь, скрытая под майкой, самой идеальной формы, что должна быть, — чтобы уместилась в его ладонь. Талия такая тонкая, что обхвати он ее двумя руками, пальцы соприкоснулись бы. Округлые бедра обтянуты черной тканью, а Эрик с легкостью может представить смуглую кожу обнаженной — нежную, как шелк.

Ее тело не может оставить равнодушным, но Эрик возвращается взглядом к ее лицу. Глаза, кажется, приобретают оранжевый оттенок, полные пламени ненависти. Или это игра воображения? Все остальное Эрик помнит. Ему нужно запомнить только одно: то, что он меньше всего хотел знать с их самой первой встречи. Ее глаза.

— Зачем говорить о страхах? Лучше поговорим о желаниях.

Взгляд Эрика разгадать не сложно, но Кристина выдерживает его, не позволив себе сдвинуться с места. Он не сможет ее запугать. Даже так.

«О желаниях?» — Его слова отражаются в ее глазах недоумением. Эрику хочется смеяться — удалось сбить ее с толку, и он продолжает.

— Я умру завтра. Значит, я имею право на последнее желание.

Кристина настороженно слушает. Смутно догадывается, куда он клонит. Вынуждена признать, что он прав.

— И какое твое последнее желание? — она надеется, что голос звучит равнодушно, чуть насмешливо.

— Поцелуй меня, — Эрик серьезен. И это нарочно. Чтобы еще больше выбить почву у нее из-под ног.

Кристина должна оставаться невозмутимой, но не может. Выдержка подводит ее. Она оказалась не такой сильной, как думала, раз не может стойко держаться при том, кого раньше считала одним из лидеров фракции огня.

— Что? Ты с ума сошел? — Она не верит услышанному — его просьба звучит как предсмертный бред. — Я лучше буду поедать землю, чем поцелую тебя!

— Боишься? — Эрик смеется над ней. Его губы изгибаются в ухмылке. В серых глазах веселье.

— Не боюсь, — резко, отрывисто бросает Кристина. Опускаясь на колени рядом с Эриком, она думает, что наконец-то король положения не он.

Его губы жадно впиваются в ее рот, и Кристина понимает, что ошибается. Он целует ее настойчиво, жарко, не обделяя вниманием даже уголки губ. Достаточно. Кристина хочет покончить с этим и отстраниться, но Эрик не позволяет ей. Язык врывается в девичий рот. Жар охватывает все ее тело. Слишком горячо. Слишком неправильно. Это уже не поцелуй — это что-то большее, порочное. Затягивающее. Кристина дрожит. Она способна думать только об одном: чтобы это никогда не заканчивалось. Кровь бешено бежит по венам — адреналин оттого, что делает с ней враг. Безумие. Жгучее, неистовое безумие. Вдруг все заканчивается. Кристина распахивает глаза и сталкивается взглядом с серыми глазами Эрика. Вскакивает на ноги и бегом бросается прочь, пропуская мимо ушей его усмешки. Убегает от него. От собственного тела, предавшего ее. Кто бы мог подумать, что ненависть может быть такой горячей.

Казнь. Кристина слушает и вбирает в себя каждое слово Трис. Наблюдает, как Четыре берет пистолеты.

Она молится, чтобы Эрику достался тот, в котором пуля.

Чтобы выстрел раз и навсегда стер из сознания тот поцелуй, сотворивший с ней что-то умопомрачительное, безрассудное, безнравственное. Неправильное. Он повержен, но он снова одержал над ней верх. Чертов командир. Даже будучи пойманным и приговорённым к казни, играет по своим правилам. Кристина встречается взглядом с Эриком и вздрагивает.

«Не думай, что мы закончили», — обещает его взгляд, и ей хочется вскочить с места и выбежать из зала. И бежать, бежать, к Стене, мимо Дружелюбия, дальше — как можно дальше, прочь от него и от этого горячего безумия.

Взрывы раздаются неожиданно. Один, второй, третий… Они повсюду. Кристина падает на землю, закрывая голову руками. Отовсюду слышны крики, звон стекла. А потом стихает так же неожиданно, как всё началось.

Кристина открывает глаза, и ей кажется, что земля разверзлась под ногами Эрика и ад вырвался наружу. Обломки стен, мебели, крики… Кровь.

Стул в центре зала, где недавно находился подсудимый, пуст. Ему опять удалось обойти их. Эрик всегда будет на шаг впереди.

И он вернется к ней, чтобы закончить начатое в серой камере. Кристина точно знает это, и теперь она ненавидит его еще больше.