Arrow (джен)

Заходя в комнату, она задевает пустую бутылку. Та палает и катится, звеня по половицам. Барни, задремавший в кресле, встрепенулся и рефлекторно дернулся в сторону лука, но поняв, что врагов поблизости нет, расслабляется. Клинт даже не шелохнулся, он услышал её шаги ещё в коридоре. Никки оглядывается. Её всегда удивляло как люди, которые так метко стреляют, не могут элементарно попасть в мусорку.

Бродить в темноте по этой комнате было то же самое, что танцевать на минном поле , с разницей лишь в том, что результатом будет погребение под грудой мусора, а не земли. Никки решает направиться к единственному источнику света — телевизору, в который бездумно уставился валявшийся на диване Клинт. В синем свете экрана его лицо выглядит мертвенно-бледным. Жуткие тени ещё больше усиливали это впечатление.

— Новости? — Никки садится на край дивана.

— Да, повтор, — бурчит Клинт, не отрываясь от созерцания. На экране мускулистый блондин в боевых доспехах и красном плаще размахивает молотом и что-то орёт. — Это Тор, бог грома и молний, ну, по крайней мере, именно так он себя называет. Что скажешь, Никки?

— Хм, это и правда Тор, — в это время на экране появилось нечто напоминающее двухметровую броню. — А это Разрушитель. Странно.

— А ведь знаешь, у меня была возможность убить его. Коулсон остановил, — Бартон продолжал тупо пялиться в телевизор. В его голосе сквозят недовольство и раздражение.

— Ты бы его всё равно не убил, не этим, — Никки многозначительно кивает в сторону колчана со стрелами. — Бога таким простым оружием не убьёшь.

— А каким убьёшь? — Клинт заинтересовано привстает на локтях и смотрит на Никки. Та лишь пожимает плечами. Однако, Клинт чувствовует — она знает ответ, но не говорит по каким-то своим причинам. Эти причины никому не были известны, иногда, Хоукай задавался вопросом, а известны ли они самой Никки, — Просто кроме него есть и другие, — он перевел взгляд на экран, где рядом с Тором уже выстроилась группа так же странно одетых воинов. — И они сильны. А любой, кто обладает силой, представляет потенциальную опасность.

— Любой? Даже ты? — хитро прищуривается Никки.

— Даже я. Ты же видела, каковы мы в действии, — Клинт машет рукой в сторону Барни, который уже начал похрапывать, полулёжа в кресле и обхватив себя руками, словно ему холодно.

— Собственно поэтому я и пришла, — Бартон старается не скривиться. Эта привычка Никки перескакивать с одной темы на другу выбешивает его. Она позволяет Никки увиливать от ответов. Если же всё-таки удается заставить её отвечать, то получишь кучу информации, проанализировав которою поймёшь, что ничего так и не добился ибо она вся бессмысленна и бесполезна. Если она не дала чёткого ответа сразу, повторять — нет смысла. — Мне нужно, чтобы вы сопроводили меня в Венецию и помогли уладить кое-какие дела. Плачу как обычно, — тон Никки сразу становиться деловым, но на лице играет улыбка. В такие моменты она похожа на лисицу. Хитрую и проворную. И уже ясно, что дело не будет простым. Всё связанное с Никки всегда запутанно и непонятно, если копнуть глубже. Клинт и Барни знают это, поэтому не копают.

— Увы, без меня. Слышал, Барни? — тот закивал, зевая и потягиваясь. — У Фьюри есть какой-то космический куб с неиссякаемым запасом энергии, или типа того, и пока на нём будут проводить всякие эксперименты, я и ещё куча агентов должны будем охранять его и учёных, — Клинт откиндывается на подушку, положив руки за голову, и громко выдыхает. — А сейчас у меня небольшой отгул.

Барни к тому времени уже встал и, сонно почёсываясь, направился собирать вещи. Никки смотрит на Клинта, который, похоже, уже начал засыпать. Недавно она заметила эту странность — когда спит один из Бартонов, другой бодрствует. Никки полагает, что это является остаточным эффектом их работы, когда надо быть готовым ко всему, а сон делает беззащитным. Клинт и Барни не задумываются над этим, такой «режим дежурств» давно стал привычкой.

Клинт просыпается, хотя двадцатиминутный перекур назвать полноценным сном можно с натяжкой, от хлопка входной двери и оглядывает комнату. Телевизор зияет черным экраном, как окно в пустоту, едва пробивающиеся сквозь шторы первые утренние лучи разбавляют темноту приятным розовым оттенком. Клинт безразлично отмечает, что второпях Барни прихватил с собой парочку его стрел.

* * *

Хоукай стремительно шёл по коридору. База ему не нравилась — слишком много узких коридоров и поворотов, а стены словно картонные. В воздухе со вчерашнего дня витает ощущение опасности. Скоро что-то должно произойти, что-то очень нехорошее.

Поворачивая в очередной раз, Клинт был готов увидеть что угодно, но уж точно не привалившуюся к стене Никки, попивающую кофе из пластмассового стаканчика. Увидев Бартона, она приветливо улыбается, выкидывает пустой стакан в мусорку и направляется к Клинту. Его всегда поражала её способность проникать в абсолютно любые места не зависимо от того, сколько там было охраны и какие замки бы там ни висели. Вот как она, например, смогла попасть в засекреченную базу, все входы и выходы которой тщательно охраняются. Либо она умеет ходить через стены, либо не так уж и хороша их система охраны. В случае с кем-нибудь другим Хоукай без сомнений бы поставил на второй вариант, но когда дело касается Никки нельзя быть уверенным в чём-то на сто процентов.

— У меня для тебя подарок, — с этими словами она протягивает ему стрелу, которую до этого прятала за спиной. Клинт с интересом вертит её в руках. Наконечник резной, оперение мягкое и пёстрое, а стержень покрыт замысловатыми знаками. — Эта стрела — сможет убить бога.

— Точно? — он с недоверием смотрит на Никки. Та игриво улыбается в ответ. — По-моему это обычная стрела. С наворотами, но стрела.

— Мастер, сделавший её, своё дело знает, уж поверь мне. Но ты смотри, — Никки назидательно возводит палец вверх. — Одна стрела — один выстрел Второй попытки не будет. — Приглушённым низким голосом говорит Никки. Это походит на предсказание от шарлатанки-гадалки, и Клинт бы рассмеялся, если бы это не была Никки. Её темные карие глаза смотрят очень серьёзно, что бывает довольно-таки редко. От этого взгляда внутри у Бартона всё холодеет. Раньше Клинт не замечал какие мрачные и уставшие у Никки глаза. Глаза, повидавшие очень многое, и не всегда хорошее. — Ну всё, мне пора. Пока, — вдруг она вновь превращается в ту расслабленную и оптимистичную девушку, которую знал Хоукай. Но знал ли?

— Подожди, — Клинт отмерает, когда Никки уже успевает отойти на приличное расстояние. Она оборачивается. — Как прошла поездка в Венецию? — он спрашивает не из вежливости. Клинту действительно интересно.

— Относительно нормально. Никаких неприятностей не случилось, но и желаемого результата тоже. Теперь придётся тащиться в Лас-Вегас, — Никки морщится. — Не люблю я этот город.

Бартон кивает. Лично он не имеет ничего против этого города. Как-то раз ему приходилось выполнять заказ в нём. Дело было плёвым так, что он справился один, без Барни. Получив оплату, Клинт решил немного расслабиться. Как оказалось, Лас-Вегас ночью горит ярче, чем днём.

Никки разворачивается на каблуках и отправляется вперёд по коридору. На пути ей встречается помощник одного из учёных, который провожает её изумлённым взглядом, трет глаза, не снимая очков, и вновь утыкается в свой блокнот, будто ничего необычного не произошло.

* * *

Угрожать богу не просто опасно, это безумно опасно. Кто знает, что может последовать после этого. Хоукай не знает, но всё равно делет это. Тетива натянута, мышцы напряжены, наконечник стрелы смотрит прямо на Тора. Но тот лишь снисходительно улыбался. Оружие смертных не сможет причинить ему особого вреда.

Клинт старается не ухмыляться, ведь это не просто стрела. Это подарок Никки, а как он понял после пары лет работы с ней — ни один из её подарков не бывает прост. Таинственные письмена на стержне испускают едва видимый свет, словно догорающие угольки в камине. Они чуют кровь бога грома, его пренебрежение. Стрела гудит в руке Клинта, оперенье расправляется как крылья хищника перед полётом. Тор улыбается ещё шире, и делает шаг вперёд. Молот висит на поясе, и ас* даже не думает о том, чтобы положить на рукоять ладонь на всякий случай. Дерзость смертного забавляла его.

— Ответь мне на один вопрос, Тор, — стрела поёт, но, увы, только Бартон слышит её трель. Она намного отличается от той, что пели обсидиановые стрелы. Их песни были похожи на приглушённое рычание притаившегося в засаде хищника, эта же стрела тихо нашёптывает, словно любовница, подбивающая своего партнёра на преступление. — Что будет с Локи?

— С Локи? — такой вопрос несколько обескураживает бога грома. Он прищуривается, пытаясь почувствовать, нет ли в Хоукае остатков магии Локи. Как оказалось — нет. Но от этого ещё хуже. Что же тогда нужно Бартону, почему его волнует судьба бога лжи? В давние времена у каждого бога были свои последователи, поклоняющиеся ему. Некоторые даже почитали жителей других миров — что только людям не взбредёт в голову. — Он предстанет перед судом Асгарда и ответит за все свои злодеяния.

— Что ж, — Клинт опускает лук. Стрела обиженно хныкает и замолкает, понимая, что сегодня отведать божественной крови ей не удастся. — Именно это я и хотел услышать. Надеюсь, наказание будет суровым, — Хоукай уходит, и Тор расслабляется. Жажда мести или же справедливости, а может и того, и другого вместе — неважно. Тор это понимает. Нет никаких тайных мотивов, интриг, просто хороший воин, которого силой заставили переметнуться на сторону врага, теперь ищет возмездия.

Выйдя на балкон, Клинт выдыхает, удивленно замечая, что до этого от напряжения еле дышал. Он рискнул направить оружие против бога, но не рискнул бы остаться с ним безоружным. Жизнь научила Клинта, что она довольно капризная и непредсказуемая дамочка, которая любит устраивать сюрпризы. Тор пообещал наказание для Локи, но можно ли ему верить? А не было ли всё это спектаклем на случай, если вторжение провалиться? У Бартона нет никаких гарантий.

Чёрная Вдова сказала, что Тор помог им победить Локи. Но вот преследовал он совсем другую цель — вернуть Локи. Просто так получилось, что Локи был лидером вторжения, а Тессеракт, который как оказалось собственность асов, открывал портал. Но командуй читаури кто-нибудь другой, а космический куб не имей к этому никакого отношения — помог бы им Тор? «Вряд ли», — решает Клинт. — «Прихватил бы Локи с кубиком и смотался домой по-тихому». Наташа сказала — Тор проявил себя как их союзник, но она ничего не говорила о доверии к нему. А с такими если и говорить, то с оружием наготове.

А ещё Клинту до одури противно, что его вот так вот использовали. Взяли и подчинили, заставив плясать под свою дудку. Отвратительное чувство. Бартона просто распирает желание ответить Локи тем же. Унизить, втоптать в грязь, что б знал как связываться с Клинтом Бартоном. Он совсем не помнит своих действий под влиянием магического гипноза, но иногда всплывают какие-то обрывки, словно воспоминания давнего сна. Слова — монотонный гул, картинки — размытые образы, но зато ощущения самые настоящие. Клинт не может различить — их слишком много. Азарт, гордость, усталость, напряжение — одни из самых ярких, остальные блеклые и неразличимые. Одно можно сказать точно — без дела он явно не сидел.

Хоукай достает телефон и опирается локтями на перила, ища нужный номер. Он непозволительно долго «отсутствовал» — надо узнать как дела у Барни с Никки. Улыбка появляется сама собой, стоит ему наткнуться на номер под именем «Николета С.». Он уже и забыл, что у Никки такое поэтичное имя. Кажется «С» означает её фамилию, но Бартон её совершенно не помнит.

— Как прошла поездка в Лас-Вегас? — без приветствий спрашивает Клинт. Никки молчит, но он слышит её дыхание. У неё нет слов, она растеряна. Дело плохо. Бартон понимает это мгновенно. — Не молчи, Никки!

— Клинт, всё будет хорошо, обещаю, — судя по голосу, дело и правда плохо. Но Никки всегда держит свои обещания. Хоукай выдыхает, готовясь внимательно слушать.

* * *

Комната совсем маленькая, не больше туалетной кабинки. Стены, пол и потолок одного серого цвета. Под самым потолком горят люминесцентные лампы. Через полупрозрачное стекло прекрасно обозревается помещение с Локи в углу. Всё таки, надо признать Гезелл** был гением.

Локи сидит, сгорбившись, опустив глаза в пол. Его взгляд пуст и безразличен. Руки скованны наручниками, обычные его бы не удержали, поэтому Тор принёс свои. Предусмотрительный, однако, бог. Ну или кто там его собирал в дорогу. На лице бога лжи кляп… или намордник. Клинт ещё не знает, как правильно он называется. Ну, если намордник одевают собакам, чтобы те не кусались, то кляп нужен для подавления желания говорить. Поскольку бог обмана отличался не кусачестью, а болтливостью, то Бартон решил, что исходя из функций устройства — это всё-таки кляп.

Хоукай выхватывает из колчана стрелу и направляет на Локи. Та оживает, едва ощутимо дрожит, и Клинт не сомневается, что ей под силу пробить даже гранитную стену, не то что какое-то стекло. Вот он, бог лжи, беззащитен. Если Клинт его сейчас убьёт, остальные Мстители этого не одобрят, но в глубине души будут благодарны, что он взял это на себя — избавил Землю, а может и всю Вселенную от будущих опасностей. Тор будет зол, но Бартон уже не раз вызывал на себя гнев очень опасных людей и, как утверждала Никки, порой даже нелюдей.

Стрела одобрительно мурчит, ластиться, прося быстрее отпустить её в полёт. Хоукай немного расслабляет пальцы, проведя кончиком указательного по кромке оперенья. Стрела в его руках накаляется от предвкушения, но потом издаёт звук дрогнувшей струны и замирает. Клинт удивленно осматривает её. Вроде всё в порядке — символы всё так же «тлеют» приятным свечением, наконечник поблескивает, стержень прямой.

Но тут Бартон натыкается на взгляд Локи. Тот смотрит прямо на него, немигающими глазами, зрачок так сузился от яркого света, что видно одну только зелёную радужку. Многих подобные зрительные контакты обескураживают, сбивают с толку, не дают нажать на спусковой крючок, но с Бартоном подобные шутки не проходят. Он понимает, что Локи его не видит, скорее уж чувствует своей божественной интуицией или что там у него вместо неё. Ну не мог же он смутить стрелу?

Клинт вновь натягивает ослабленную тетиву. Стрела вопросительно пискает, и больше не издаёт ни звука. Она живая — приходит запоздалое осознание. И те другие черные стрелы тоже были живыми. Ещё одна странность от Никки, но Клинт уже не удивляется им. У неё их много, но с ней всегда можно быть уверенным и спокойным. Она всегда знает, что делать и как делать. Скоро Барни придёт в себя, она обещала, и Клинт ни капли не сомневается в правдивости её слов.

Стрела вновь издаёт нерешительный писк. Бартон раздражённо качает головой и целится Локи прямо между глаз, но тот опускает голову и ещё больше сжимается. Выругавшись, Хоукай возвращает стрелу на место и уходит.

Локи отвернулся, и Клинт не сможет застрелить его так, как ему хочется — прямо в лоб. Глупое и жалкое оправдание, но Бартону этого достаточно. Он уходит. Ему надо поговорить с Никки о «молчании» стрелы и её необычном поведении. Тора она была готова пронзить, искупаться в его крови, ей так не терпелось этого, а к Локи никакого интереса. Даже кажется, что ей наоборот не хочется его ранить.

Стоит только Клинту вынуть телефон из кармана, как тот тут же начинает вибрировать. Звонок от Никки. Бартон с ухмылкой отвечает на вызов — только помяни чёрта…

— Видел тебя по телеку, Клинт, — вместо голоса Никки, раздаётся такой знакомый и родной мужской голос. — Ты у нас теперь звезда, а меня на гастроли не позвал, да? — Хоукай ещё никогда не был так рад слышать издёвки Барни.

Примечания:

Ас* — жители Асгарда зовутся асгардианцами. Название города образована из двух слов «ас» — раса богов и «гард» — город. Но не все жители Асгарда являются асами. Например, Локи ётун асгардианец. Не стоит путать понятия «ас» и «асгардианец».

А.Л.Гезелл** — американский психолог. Является изобретателем зеркала Гезелла — стекла, выглядящее как зеркало с одной стороны, и как затемненное стекло с другой.