Зачет по прикладной интуиции (джен)

Карпов было пять.

Тестовый бассейн имитировал фонтан на площади администрации Лиги Миров лишь условно, просто функциональная ёмкость метра в полтора диаметром и полметра глубиной. Выложенная кафелем лохань для воды и пяти жирных рыбин, одна из которых рыбиной вовсе и не была. А была, согласно вводной, «новейшей шпионской разработкой условного противника, созданной на базе нано— и(или) генной инженерии», и её следовало обнаружить и обезвредить с минимальными потерями. Один из основных зачётов четвёртого курса военно-космической академии, без него к дипломному проекту не подпустят и близко. Вроде как проверка интуиции и способностей к дедуктивному мышлению, и кто только придумал такое, его бы самого вот сюда, с голыми-то руками, даже без самого простейшего сканера!

Мэтт сунул руку в воду. Пошевелил пальцами. Три рыбины из пяти вяловато шарахнулись в сторону, одна осталась равнодушно лежать на дне, последняя же подплыла полюбопытствовать — что это за толстые червяки, — а заодно и проверить уровень их съедобности. Пять рыбин. Три разных манеры поведения. Насколько каждая из них типична для рыб? Какая из холоднокровных тварей более подозрительна? Та, что неподвижно застыла у самого дна, притворяясь золотистым камешком с глазами? Солидным таким камешком, надо признать. Килограмма на полтора потянет. Это сколько же всякого оборудования в такое-то брюхо понапихать можно? Затаиться и наблюдать — вполне естественное для шпиона поведение, и, кстати, эта куда толще остальных четверых, а в вводной ведь прямым текстом было в качестве логлайна дано: «Поймать самого жирного карпа». Может быть, как раз в этом и крылась подсказка, которую надо интуитивно почувствовать и угадать? Крайне подозрительная рыбина, первая кандидатка…

Впрочем, та, что пыталась попробовать на зуб его мизинец, подозрительна ничуть не менее. Очень уж активна. И за крошками, брошенными Мэттом в воду в самом начале проверки, тоже метнулась первой, а сейчас активно гоняет по поверхности кусочек утеплителя. Бросится, словно на лакомство какое, хватанет, тут же выплюнет и отплывает разочарованно — чтобы через секунду снова броситься. Шпион должен быть активным — так он узнает куда больше информации, чем просто лёжа на дне. Шпион должен выглядеть безобидно — а что может быть безобиднее глупой рыбы, неспособной запомнить, что фибропласт несъедобен? Очень, очень подозрительное поведение. Хотя она довольно мелкая. Может, просто моложе остальных? Или голоднее? Хм… У армейского начальства довольно примитивный юмор, капрал вполне мог посчитать, что будет очень весело зашифровать как «жирную» эту доходягу…

Мэтт с трудом удерживался от желания взглянуть на часы. Он смотрел буквально минуту назад, из отведённых на тест стандартных сорока пяти минут прошло четыре, рекорд ему уже не светит (по слухам, рекордное время прохождения составляло двенадцать секунд, но молва не говорила, насколько успешным было то прохождение), но и до критического получаса, когда таймер начнет отмечать каждую минуту звуковым сообщением, тоже ещё далеко. Так что время есть.

В отличие от идей.

Часть курсантов уверена, что логика тут ни при чём и никакое дедуктивное мышление в армии нафиг никому не сдалось. В отличие от удачи. Так что зачёт этот на самом деле — всего лишь проверка везения, на манер электронной лотереи. Повезёт— не повезёт, и всё. И, значит, думать нечего и не о чем, надо просто верить в свою удачу и хватать первую попавшуюся рыбину в надежде, что именно она и окажется самой жирной. Многие так и делали. Ага-ага. Мэтт довольно наслушался подобных разговоров — в очереди на пересдачу…

Какая из двух? Вернее, из пяти.

Мэтт обошёл условный бассейн по кругу, стараясь разглядеть поближе держащуюся единой группой троицу подозреваемых. Его тень упала на воду, три золотистые рыбины снова слегка шарахнулись — лениво так, словно по обязанности. Мэтт пошёл за ними вдоль бортика, но рыбины упорно держали дистанцию в полметра. Крайне подозрительное поведение.

Могла ли вводная содержать намеренную дезинформацию? Что, если шпион вовсе не один? Эти рыбы держатся единой группой, идут клином, поворачивают синхронно, словно по команде. Может ли шпион быть един в трёх лицах? Вернее — мордах или что там у рыб? Могло ли командование именно такую постановку вопроса («Угадайте, в чём вас дурачат и чего недоговаривают?») счесть достойной проверкой курсантской интуиции?

В том-то и дело, что вполне.

Мэтт застонал, сел прямо на пол служебного модуля, временно превращённого в экзаменационную камеру, вцепился обеими руками в короткие волосы. Дёрнул раз, другой, третий. Не от отчаянья — жёсткий массаж кожи головы стимулирует приток крови к мозгу. Хотя — зачем врать самому себе? От отчаянья тоже.

Самое простое решение — выпустить из бассейна воду и выпотрошить всех рыб на предмет их принадлежности к стану врага — вводной отрезалось чётко и недвусмысленно: «… с минимальными потерями». Четыре безвинно убиённые рыбины вряд ли будут сочтены таковыми. Да и сачок ведь дали зачем-то? Сканер не дали, даже простой металлодетектор, под световое перо замаскированный, отобрали на входе, а сачок выдали. Впрочем, детектор вряд ли помог бы — если рыбина действительно геномодифицированная, то она живее всех живых, все шпионские штучки у неё на клеточном уровне, а такое не определишь без вскрытия или хотя бы биопсии.

Сканер! Полгалактики за сканер!!!

Пискнул таймер.

— Время просыпаться. До окончания теста осталось пятнадцать минут.

Неужели полчаса прошло? Какой мерзкий голос у этого будильника! Три версии — конечно, лучше, чем пять, но их всё равно три, а верная лишь одна. Какая? Бойкая погадила. Это что-то доказывает? Да ничего! Геномодифицированный шпион будет и жрать, и гадить, как миленький! Жирная тварь на дне что-то жрёт. Что она там жрёт? Фу, гадость какая!.. Впрочем, вроде как вполне типичное для рыб поведение. Трое синхроников замерли в углу. Они даже внешне одинаковые, словно с одного конвейера! Но допустят ли опытные и умные враги такой прокол? Ведь внести небольшие внешние изменения совсем нетрудно…

— Время просыпаться. До окончания теста осталось четырнадцать…

Мэтт выругался и черпанул сачком.

* * *

Давленая рыбья требуха омерзительно выглядит и без микроскопа, а уж под ним…

— О, полюбуйтесь-ка вот на это! Поразительно крупный экземпляр wormus fisch-barra, иными словами, довольно неприятного паразита, с удовольствием селящегося как в рыбообразных, так и в теплокровных. Потому-то я никому и не рекомендую есть сырыми любые морепродукты, — армейский медик полюбовался прозрачной макарониной, чуть шевелящейся на обзорном экране. Под увеличением тварь была толщиной с палец, а макаронину напоминала из-за того, что тыкалась словно бы прямо в экран розовато-бурым провалом пасти, совершенно круглым и полным мельчайших зубов-иголочек. Мэтт содрогнулся.

— Увы, парень, это обычный земной карп, — медик подмигнул сочувственно и сложил на груди руки. — Сегодня явно не твой день.

— Чем ты думал, я не спрашиваю, — если медик смотрел сочувственно, то капрал был полон презрения. — Ясно, что не головой. Но о чём ты думал? Мне вообще-то плевать, но умникам нужна цепь твоих рассуждений.

Мэтт посмотрел на экзаменатора. Совершенно незнакомый капрал, что о нём может сказать поверхностный трёхсекундный осмотр? Да почти ничего. Разве что…

Пожилой, а всё ещё капрал. Не лентяй, скорее — служака. Пришёл лично, хотя достаточно было просто поставить подпись под отчётом медика. Застёгнут на все пуговицы даже сейчас, в почти внеслужебной обстановке. Сапоги начищены до блеска, а ведь на улице дождь. О стрелки на брюках можно порезаться… интуиция, говорите?

Была не была!

Вытянувшись по струнке, он отчеканил:

— Сэр! Я руководствовался вводной, сэр! Там было указано — поймать самую жирную рыбину, сэр! Чёткая инструкция, сэр! Приказ командования! Я старался не ошибиться, долго сравнивал, выбрал самую жирную. Сэр!

С минуту капрал рассматривал Мэтта с таким подозрением, что тот даже испытал в некотором роде дежавю — но теперь он словно бы смотрел на самого себя из-под воды, стараясь не шевелить плавниками. Потом врач хихикнул, а капрал помрачнел. Они переглянулись.

— Тест не сдан, — пробурчал капрал недовольно, — но ты получаешь право на переаттестацию через две недели, а не через полгода.

И добавил веско, сверля закатившего глаза врача тяжёлым взглядом:

— Подобное доверие к командованию надо поощрять! Без него нет армии.

* * *

…— Чем ты думал, я не спрашиваю, — если медик смотрел сочувственно, то капрал был полон презрения. — Ясно, что не головой. Но о чём ты думал?

Мэтт посмотрел на экзаменатора. Совершенно незнакомый капрал, что о нём может сказать поверхностный трёхсекундный осмотр? Да почти ничего. Разве что…

Такой молодой, а уже капрал. И не службист, сразу видно — причёска явно не уставная, слишком её… много. Китель не надет, а лишь небрежно наброшен на плечи, фуражка заломлена. На форменной рубашке расстёгнута не только верхняя пуговица тугого стоячего воротничка, что вполне допускает устав во внеслужебной обстановке, но и вторая. Манжеты сантиметра на два шире нормы, а предписанный к непременному ношению значок подразделения небрежно пристёгнут к нагрудному карману цепочкой, словно простой брелок.

Интуиция, говорите?..

Мэтт чуть отставил ногу — немного дальше и развязней, чем полагалось по стойке «вольно» — и протянул с кривой ленивой улыбочкой:

— Я руководствовался вводной, сэр. Там ведь сказано было — поймать самую жирную рыбину. А когда и где вы видели, чтобы в военных приказах хоть что-то соответствовало истинному положению дел? В вводной было сказано — поймать самую жирную. Значит, жирную точно ловить не следовало, они бы не стали так прямо подсказывать. Оставалось четыре варианта. Три были совершенно одинаковыми, а вот четвёртая — маленькая и тощая. Ну я и подумал, что это вполне в духе командования… Я ошибся. Увы.

С минуту капрал рассматривал Мэтта с таким подозрением, что тот даже испытал в некотором роде дежавю — но теперь он словно бы смотрел на самого себя из-под воды, стараясь не шевелить плавниками. Потом врач помрачнел, а капрал хихикнул. Они переглянулись.

— Тест не сдан, — сказал капрал с некоторым сожалением. — Но только потому, что это именно тест! В реальной жизни ты бы оказался прав. Увы. Наше командование, оно такое… командование! Короче, через две недели жду на переаттестацию.

И добавил веско, сверля закатившего глаза врача тяжёлым взглядом:

— И не надо мне тут кривиться! Те, кто умеет нестандартно мыслить, нужны армии куда больше тупых исполнителей приказов!

* * *

— Увы, парень, это обычный земной карп, — медик подмигнул сочувственно и сложил на груди руки. — Как и второй. Зато третья — бинго!

«Так вот почему отобрали металлодетектор!» — вот и всё, о чём в эту минуту мог думать Мэтт, рассматривая мешанину микросхем и проводочков, вывалившуюся из распоротого рыбьего брюха на смотровой стол. Военные медики не стали напрягаться с генетикой, использовали обычную декоративную роборыбку, только очень крупную. Многие держат таких в домашних аквариумах, помельче и куда ярче раскрашенных — очень удобно, не надо ни кормить, ни воду менять, ни следить за температурным режимом. Большинство заряжаются от света, но даже если у рыбки нет фотоэлементов, всегда можно поменять батарейку, её хватает в среднем на год. Знать бы заранее — можно было не потрошить всех трёх, а просто прощупать им брюшки!

— Тест формально сдан. Потери — 50%, что вряд ли можно назвать минимальными.

Мэтт подавил попытку возразить — он же не виноват, что медик начал не с той рыбки! Он наверняка специально, он же знал! Должен был знать. Если бы начал с нужной — потерь бы вообще не было, а если бы резал её второй — 25%, как раз те самые минимальные, меньше в данных обстоятельствах невозможно. Но нет! Он словно специально!

— Вы хотели что-то сказать? — капрал разглядывал Мэтта с профессиональным интересом, и этот интерес Мэтту совсем не нравился.

— Нет, сэр.

— А придётся. Умникам нужна цепь ваших рассуждений. Почему вы выбрали именно этих трёх рыб? Почему сочли оптимальными возможные потери? Дерзайте, курсант.

Мэтт сглотнул.

— Они подозрительно себя вели. Плавали вместе, синхронно так. И ещё сачок…

— Что сачок?

— Он слишком крупный для одной рыбины!

Странный звук заставил Мэтта посмотреть на медика — тот беззвучно ржал, прикрываясь рукой. Капрал мрачно глянул на него, потом вернул взгляд к Мэтту.

— Формально тест сдан. Но лишь формально. Во-первых, 50% никак нельзя посчитать минимальными побочными потерями. А во вторых, и это самое важное — ты не ответил на задаваемый вопрос, ты просто угадал. Сделал верные выводы на основе неверных предпосылок. Шпион не может выделяться в толпе, он всегда маскируется под типичную внешность и типичное поведение. А тут лишь три рыбы вели себя одинаково. Вы же это проходили. О чём ты думал? Я уж не спрашиваю — чем…

Он что-то черканул в планшетке Мэтта световым пером — слишком длинное, чтобы быть простым «зачёт». Мэтт сник.

— Держи! Поздравляю. Зачёт сдан с отличием. Делать верные выводы из неверных предпосылок — это и есть интуиция.