Оборотное для героини войны (гет)

Гермиона посмотрела на часики и решительно достала мешочек с галеонами.

— Нет, милый, сегодня плачу я, мы же договорились.

Она видела, как Рон ненатурально скривился, словно нехотя соглашаясь с ее решением. Все хочет играть в джентльмена, хотя получается это у него паршиво.

— Опять занятия? — спросил он, рассеянно оглядывая маленькое уютное кафе.

— Курсы каждую пятницу, — кивнула Гермиона. Она ненавидела притворство и ложь, но только не в этом случае. Рон ничего не должен знать. И никто не должен. Даже Гарри. — И нет, встречать меня не надо. Увидимся в понедельник.

— Гермиона, может, нам уже пора съехаться? — довольно вяло начал Рон старый разговор, глядя, как она быстро складывает в сумочку кошелек, шарфик и перчатки, собираясь переместиться камином.

— Нет, — покачала она головой. Ей было жалко парня, на ночном дежурстве в аврорате совсем вымотался, а потом был какой-то общий сбор, поспать не дали. Потому, наверное, не случилось ни бурной экспрессии, ни ревнивых догадок. Даже аппетит у рыжика сегодня не тот. — Советую сразу пойти домой и лечь спать.

— Само собой, — вздохнул он. — И все-таки зря ты так про Гарри…

— Рон!

— Да, понял, понял. Просто мы же друзья… Всегда были.

— А Джинни моя подруга. Ты не думай, я постараюсь его понять. Наверное. Дай мне время.

Он кивнул и попытался ее поцеловать на прощание. Гермиона быстро отвернулась, и поцелуй пришелся куда-то в ухо.

— Пока, милый. Увидимся.

Она не стала оборачиваться, деловито шагая к выходу, хотя и знала, что Рон провожает ее взглядом. Но ей и без того слишком хорошо было знакомо это угрюмо-тоскливое выражение его лица. Они оба устали от этих отношений, она уже не помнила, когда они были близки, то у нее сессия, то у него сборы и наряды. Оба понимали, что развязка вот-вот наступит, о женитьбе давно уже речи не заходило. Может, поэтому Гермиона так упорно не желала простить Гарри, который бросил Джинни прямо у алтаря. Нет, конечно, там была не церковь, а вовсе даже зал бракосочетаний в Министерстве. Но суть-то та же. Пожалуй, и в этом она врала Рону — Гермиона слишком хорошо понимала Гарри. Хватило же смелости сделать по-своему, пусть и в последний момент. Но вот она до этого доводить бы не стала. Расстаться можно было и раньше, и более цивилизованно.

Она думала, что Рон первым отвернется от Поттера, в конце концов, Уизли всегда так делал, чуть что, выставляя друга виноватым во всех бедах. А тут родная сестра пострадала. Казалось бы, повод самый настоящий. Так ведь нет, не обиделся, сразу встал на сторону национального героя, даже пытался ей объяснить, почему так одобряет решение Гарри.

Гермиона вышла из камина в своей гостиной. Квартирка маленькая — спальня, гостиная и кухня, но камин подключен к сети, причем бесплатно, как-никак она теперь заместитель начальника управления «по связям с кентаврами». Не бог весть какая должность для героини войны с Волдемортом, но пока она заочно учится, хватает и этого.

Сборы были недолгие. Платье оказалось чуть свободно в груди и узковато в талии, но так и было нужно. Гермиона не спешила, у нее было все просчитано, сбоев не случалось еще ни разу. Хмыкнула, чувствуя, как внутри загорается то самое чувство, ради чего все и затевалось. Азарт? Предвкушение? Она не искала ему названия, она просто отдавалась ему, подсев на эти часы, делающие ее живой, как наркоман на иглу. Ну а что, после войны многие утратили в себе что-то важное. Каждый искал выход, и увлечение чем-либо, будь то работа, хобби, какое-то путешествие на край Ойкумены, лучше всего давало призрачную надежду людям, что все образуется. Она нашла свой способ случайно. И совесть ее мучила достаточно редко, чтобы не мешать продолжать свою тайную жизнь. Если бы только знали ее друзья!

Это модифицированное оборотное было ее дипломной работой на втором курсе магического университета. Профессор ее завалил, работа не увидела свет, и Гермиона была уверена, что это заморочки чистокровности, но не стала поднимать бучу. Взяла другую тему, банальную и набившую всем оскомину. Прошла на ура, как ни противно. А улучшенное оборотное она решила не светить, первое же испытание убедило ее в этой мысли. Ну а что? Прибережет для себя. Зачем кому-то знать, что такое вообще возможно?

Гермиона поморщилась, глотая вязкую жидкость. Над улучшением вкуса своего оборотного она билась уже несколько месяцев, но пока не сдвинулась с мертвой точки. В глазах немного потемнело, грудь начала чесаться, совсем немного увеличиваясь в объеме, но почти сразу стало легче дышать — это сузилась талия, совсем немножко, но платье теперь стало совсем впору, больше не стягивая её в поясе. В зеркале отразилась симпатичная брюнетка с зелеными глазами. Черные прямые волосы легли на плечи шелковистой волной — никакого сравнения с нынешней короткой прической Гермионы. Кожа чуть потемнела, глаза изменили разрез, губы стали пухлее, особенно нижняя.

Платье теперь сидело как влитое. Гермиона задорно улыбнулась отражению, скорчила смешную рожицу и даже попыталась изобразить несколько па томного соблазнительного танца — в красном платье впору было танцевать танго.

Неброский серый плащ скрыл эту красоту. Сапоги на высоком каблуке выстукивали дробь по бесконечно длинной лестнице. Она поселилась в магловской части Лондона в доме без лифта. Так ей было удобно. Камин решал проблемы с перемещением в магическом мире. Подземка в двух кварталах от дома — в магловском.

Но сейчас ей нужно было поймать машину. Она всегда приезжала в тот бар по-разному — то брала такси, то спускалась в подземку, то останавливала частный транспорт. Лишняя конспирация никогда не помешает.

Немолодой водитель добродушно улыбнулся:

— На такси нет денег?

— Очень спешу, — мягко улыбнулась Гермиона, — деньги не проблема. Но мне нужно добраться на другой конец города.

Она назвала сумму и адрес. Водитель чуть удивлённо поднял брови и кивнул:

— Домчу с ветерком!

Ей повезло — водитель попался молчаливый, а Гермионе было о чем подумать.

Она попросила остановить за квартал до знакомого бара и щедро оплатила проезд. Водитель удивленно моргнул — сумма была даже больше озвученной, но деньги взял молча. Легкая легилименция показала, что дочурка ждет сегодня подарок, а у отца не хватало на красивый синенький велосипед именно той суммы, что дала ему Гермиона. Она не любила оставаться в долгу и просто обожала совершать малюсенькие чудеса для самых обычных людей, в основном для маглов. Порой человеку так мало нужно для счастья.

Бар встретил полумраком и старым хитом Боба Дилана. Ее тут узнавали. Кто-то приветственно улыбался, кто-то кивал, кто-то отводил равнодушный взгляд. Она всегда приходила заранее, но человек, ради которого это все затевалось, уже ждал ее. Это она знала точно. Оставалось включиться в игру и узнать его.

Ей невероятно повезло с собеседником, да что скрывать — и с любовником тоже. Нет, сначала они просто общались, как люди, наконец нашедшие друг друга. О магах и маглах — что он маг, она первым делом выяснила, заслужив его одобрительную улыбку; об искусстве, о кино и музыке, о политике, о книгах. О да, у них оказались схожие интересы. А то, что оба были под обороткой, придавало отношениям свою изюминку. Один час на все — и адью.

Только Гермиона никогда не меняла раз выбранную внешность одной не очень известной французской звезды. А вот ее таинственный приятель каждый раз имел новый облик, предлагая ей самой угадать его, уверяя, что сердце ей подскажет.

Впрочем, трудностей тут не было, Гермиона каждый раз безошибочно угадывала своего друга, всего лишь раз обведя глазами зал. Тут было много завсегдатаев, бар пользовался популярностью, но бывали и случайные посетители, порой и волшебники, так что риск подсесть не к тому, конечно, был.

Но сегодня она едва не споткнулась, когда, ведомая интуицией, повернулась к дальнему столику. Она застыла, рассматривая Гарри Поттера, в расслабленной позе устроившегося за дальним столиком и отпивающего пенистый напиток. Заметив ее взгляд, он улыбнулся до боли знакомой улыбкой и махнул рукой — мол, подходи уже, раз узнала.

— Кто ты? — решительно спросила Гермиона вместо приветствия и заняла свой стул. Настоящий Гарри Поттер никогда не был таким галантным, поэтому ее не покидало странное ощущение сюрреализма.

— Сегодня — я герой магического мира, — спокойно ответил он. — Тебя интересует, как я смог раздобыть его волосы? Или у тебя аллергия на героев?

Она покачала головой, пристально вглядываясь в знакомые черты. Раньше она любой облик очень быстро забывала, стоило начать говорить. Но теперь она просто знала — не получится. Ей ни за что не удастся отгородиться ни от тепла лукавой улыбки, ни от хитринки в ярко-зеленых глазах, ни от ямочки на твердом подбородке и трехдневной щетины. Даже не глядя в лицо, она могла узнать его только по этим загрубевшим рукам с длинными пальцами, белыми черточками шрамов и неизменно аккуратными ногтями. Почему-то ей было очень важно, как выглядят у мужчины ногти… А у Гарри они были идеальными. И ссора с настоящим Гарри Поттером была тут совершенно ни при чем. Вовсе не это взволновало и выбило из колеи фальшивую француженку с пышными формами.

— Что случилось? — мягко спросил ее безымянный друг и положил теплую большую ладонь на ее кисть, погладив со значением. — Дорогая, если тебе неприятен этот образ…

— Все в порядке, — выдохнула она, наконец принимая решение. — Жалко только, что я не знала, могла бы раздобыть волос Гермионы. Пойдем!

Псевдогерой взглянул на нее очень странно, но послушно поднялся, швырнул на столик несколько монет и вышел из бара вслед за лже-актрисой.

Целоваться они начали еще в том самом тупичке, откуда неизменно перемещались порт-ключом. Никогда еще Гермиона не чувствовала столько страсти, которую не хотелось унять. Какие там разговоры, когда действие оборотки ее друга длится всего лишь час. А вдруг больше оборотного с волосом Гарри Поттера у него нет, и следующий глоток превратит его в кого-то чужого?! Они как-то это обсуждали, и тогда это вызывало лишь смех, а также жгучий интерес: каково будет в постели с другим вот так — сразу? Но экспериментировать отказались, как ни странно — оба.

Сегодня тем более никого другого не хотелось. Раз уж в настоящей жизни не получилось, то хоть так…

Порт-ключи всегда были разными, и места, куда они перемещались, менялись. Как уж ее спутник это устраивал, она даже не задумывалась. Гермиона давно поняла, что он достаточно богат, чтобы это себе позволить. Она подозревала даже, что настоящий его облик далек от совершенства, и довольно быстро перестала даже мысленно упрашивать приятеля показать себя настоящего.

Сегодня порт-ключом были часы; браслет оказался настолько широким, что они легко просунули в него руки.

— Чай, кофе?

— Все потом!

Они оказались в большой светлой комнате, разделенной барной стойкой. С одной ее стороны находилась самая современная магловская кухня, с другой — огромная кровать, несколько диванчиков, кресел и пуфиков, расставленных в хаотическом порядке. Напротив кровати красовался настоящий камин с живым пламенем. За окнами во всю стену виднелись облака и шпили домов. По гладкому паркету разбросаны были вязаные коврики и шкуры животных. Дорого, красиво и, как ни странно, очень уютно. Тяжелые плотные шторы плавно задвинулись, повинуясь взмаху руки псевдо-Поттера. Полумрак не мешал разглядывать неторопливо раздевающегося спутника.

Гермиона сама тоже не спешила избавиться от одежды, медленно расстегивая пуговицы платья и не отрывая жадного взгляда от любовника.

Тот лукаво улыбнулся, и она вдруг рассмеялась.

— Нет, я не могу представить Гарри Поттера в таком месте, — призналась Гермиона. — Говорят, он живет в доме крестного, где куча маленьких темных комнат, старинная темная мебель и солнца, кажется, не бывает вообще.

— Так хорошо его знаешь? — он отшвырнул рубашку на кресло, и Гермиона сглотнула, шагнув ближе, почти вплотную.

— Я плохо его знаю и не собираюсь упускать шанс, — пробормотала она, целуя маленький шрам на его плече. — Позволь мне. Когда еще повезет…

Он улыбнулся ей в волосы, позволив самой расстегнуть ремень и стащить брюки.

— О! Я знала, что у Га… у Поттера не меньше…

— Чем у кого?

В его голосе ей послышалась ревность, чего любовник раньше никогда себе не позволял.

Гермиона извинилась поцелуем в бедро, не отрывая взгляда от явно заинтересованной происходящим стратегически важной части его тела.

— Прости, я сама не знаю, что на меня нашло… Ты же не против, если я его... Вот так?

Он, вероятно, с трудом мог расслышать ее бормотание...

Гермиона снова принялась его целовать с видимым удовольствием, когда они наконец оказались в постели. Казалось, она твердо решила приласкать каждый клочок кожи знаменитого героя.

— Да ты его фанатка, — выдохнул любовник, когда она ласково прикусила зубами мизинец на его ноге. — Или влюблена.

— Была, — легко призналась она, перебираясь выше. — Только это было давно и неправда.

А потом ему стало не до разговоров. Гермиона вновь заставила его замолчать интересным способом — отдаваясь так самозабвенно, словно перед расставанием с самым дорогим человеком. И если на миг его это напрягло, то после того, как они стали единым целым, псевдо-герой сжал зубы и решительно забил на вякнувшую было совесть.

И наградой для него стал затуманенный взгляд и робкое признание на выдохе:

— Потрясающе, милый...

А ведь никогда раньше подруга не давала оценки их страстным играм, укоризненно улыбаясь на попытку узнать.

— Чья это квартира? — спросила она, когда, умиротворенные и усталые, они лежали рядом, попивая заботливо приготовленный кем-то лимонад.

Обычно ее друг либо снимал комнаты для свиданий, либо одалживал ключи от пустующих по разным причинам квартир у многочисленных приятелей, имена которых называть не спешил. Поэтому она поразилась, когда он повернулся к ней и с улыбкой признался:

— Моя.

— Но почему?! — с любопытством спросила она, не отрывая от него умиротворенный сияющий взгляд.

— Это не то, что ты подумала, — лениво ответил он, поворачиваясь на бок. Широкая шершавая ладонь накрыла ее грудь. — Я не потребую за это назвать свое настоящее имя.

— А не боишься, что я выясню, где это находится, и узнаю, как зовут тебя?

— Не боюсь, — усмехнулся он.

Она застонала от жгучей ласки и, вопреки правилу «только один раз», похоже, была готова все повторить.

Он мягко забрал у нее стакан, почувствовав это, и поставил его на тумбочку рядом со своим.

— Почему не боишься? — все же смогла она задать вопрос, несмотря на охватившее томление. Мысли ворочались неохотно, уступая место острым ощущениям.

Горячие губы перестали терзать ее шею, и она ощутила неровное дыхание любовника на своем ухе.

— Потому что мне надоело от тебя скрываться, — прошептал он. И торопливо заговорил, накрыв ее губы ладонью: — Дай мне сказать. Я помню уговор не заводить речи о чувствах и не влюбляться. Но больше так не могу. Жду каждую пятницу как в тумане. Мне уже мало этих встреч. Поверь, мне все равно, как ты выглядишь на самом деле. И это не любовь, я безнадежно влюблен в другую. Но с тобой я хочу быть честным.

Она попыталась вывернуться, но безуспешно — любовник чуть перекатился, полностью накрывая ее своим телом и не позволяя шевельнуться.

— Это не все, — прошептал он, убирая ладонь и впиваясь в нее поцелуем. А оторвавшись, признался: — Сегодня я не принимал оборотку.

— Что?!

— Я Гарри Поттер, — просто сказал он, не переставая ее ласкать.

То ли от его признания, то ли от ласк голова Гермионы закружилась. Это не могло быть правдой. Просто не могло, и все!

— И в кого ты безнадежно влюблен, Гарри Поттер? — хотелось произнести это весело, но получилось хрипло.

— Ты наверняка знаешь ее, она тоже героиня войны, моя подруга, Гермиона. Но она любит моего лучшего друга, и я никогда не встану между ними. Только с тобой я забываю о ней. Возможно, ты согласишься попробовать вылечить меня от этой болезни?

— Дурак ты, Поттер!

Она сумела извернуться и скатилась с кровати, поспешно призывая свои вещи. Признаний оказалось слишком много для одного вечера пятницы.

— Я думал, ты останешься на ночь, — растерянно пробормотал герой. — Что не так, Эни?

— Никогда не упоминай в постели имя другой женщины, — любезно отозвалась Гермиона, застегивая плащ. — На всю ночь у меня оборотного не хватит. Или ты на это надеялся?

— Да, — обезоруживающе улыбнулся он, сидя на кровати голышом и даже не стараясь прикрыться.

У Гермионы сердце обливалось кровью от его вида, и руки сами сжимались в кулаки в попытке удержаться от желания броситься к нему и во всем признаться.

— Мне пора. Отсюда можно аппарировать?

— Да, разумеется, — расстроенно вздохнул он. — До пятницы?

— Мне нужно время.

— Две недели? — Гарри нахмурился. — Да что такое?! Тебе ведь понравилось, я точно знаю! И я больше никогда… ну… не упомяну. Если хочешь.

Она покачала головой и аппарировала, не прощаясь. Гермионе необходимо было все обдумать. Похоже, ее невинному хобби, точнее очень даже порочной тайной жизни, пришел конец. До окончания действия зелья оставалось почти два часа.

Хлопок аппарации заставил ее подпрыгнуть. Гарри Поттер виновато улыбался, стоя в центре ее спальни в одних джинсах.

— Прости. Испугался, что больше не увижу никогда. Отследил аппарацию… Нас учили, — он растерянно огляделся и потрясенно уставился на потерявшую дар речи подругу. — Ты?