Only True Love (гет)

В мире чувства есть лишь один закон — составить счастье того, кого любишь.

Стендаль.

Ланселот

Он покинул её уже дважды. Во второй раз ушёл неведомо куда, даже не соизволив попрощаться. Гвен было противно вспоминать, как она рыдала несколько дней кряду после нежданной встречи и очередного расставания с Ланселотом. Но как ещё бороться с пакостным осадком на душе, с которым тебя оставляют наедине, даже ничего не сказав перед уходом? Как чувствовать себя после того, как тебе ясно дали понять: ты не решаешь ничего? Как не терять самообладания, когда ты винишь себя во всём произошедшем и начинаешь осознавать, насколько непотребно выглядело твоё поведение со стороны? Гвен оставалось только ждать, пока сердце не перестанут тянуть вниз невидимые гири, и не сдерживать эмоций, когда её никто не видел.

Артур

После знаменательного дня, проведённого Гвен с двумя неравнодушными к ней мужчинами, которое ещё Мерлин напророчил, Артур стал вести себя отчуждённее. То он намеренно избегал взгляда Гвен, делая вид, что её рядом нет, то наблюдал за ней украдкой, и Гвен была готова поклясться себе в том, что в его взгляде не было ни грамма ненависти к ней. А иногда Артур вдруг начинал глядеть на неё с укором, и от этого взгляда Гвен становилось не по себе. Хотя что бы он ни делал, чего бы ей ни говорил, она смиренно принимала болезненные эмоции в качестве наказания. Гвен чувствовала, как совесть пожирала её изнутри, и больше всего жалела о том, что не могла сбежать от последствий, которые создала собственными руками. И нечего было обижаться на Артура — что ещё ему оставалось делать после того, как она ему плюнула в самую душу? Повезло ещё, что он её не отверг.

Ланселот

Её голова раскалывалась от неугасающих мыслей и невысказанных слов с тех самых пор, как их пути окончательно разошлись по разным сторонам. Ей хотелось вновь увидеть его, чтобы проститься. Гвен не могла опровергнуть легкомысленного желания сбежать из Камелота вместе с Ланселотом. Ей даже немного хотелось этого — начать новую жизнь с человеком, который видел в ней принцессу и не требовал того, чтобы она ей и вправду была. Хотелось пойти лёгким путём и выбрать того, в ком она была уверена и с кем бы ей не приходилось долгие годы встречаться лишь украдкой. Сомнения, и так не отпускающие её ни на минуту, вылезли наружу и погребли под собой все безрассудные желания. Игнорировать мысли, настойчиво проталкивающиеся в её разум, было невозможно: «Ты бы всё равно вернулась назад. Здесь твой дом, твои друзья, твоя работа. Здесь Артур…» Пытаться чуждаться подсознания — гиблое дело. Гвен с самого начала прекрасно осознавала, что она бы непременно вернулась в Камелот, где и было её место.

Артур

При виде него её сердце пускалось в пляс, ладони потели, а ноги подкашивались — стандартный набор влюблённости. Гвен было смешно и немного стыдно. Как могла она думать о нём? После того, что произошло, и учитывая все обстоятельства. Артур — принц, и ей не было дозволено даже представлять себе, что они когда-нибудь будут вместе. Он ведь сам сказал: «Мой отец не поймёт». Этого должно было хватить, чтобы оставить все мысли об Артуре позади. Вот только когда Гвен делала то, что нужно делать? Проходили недели, и Артур уже спокойнее общался с ней, всё чаще ловил её взгляд, а Гвен молила о том, чтобы он перестал это делать. Когда на тебя смотрят так, что глаз невозможно отвести и больше всего на свете хочется вновь прижаться к желанным губам, попытки разлюбить человека проваливаются с треском. А ещё Гвен невольно казалось, что стоило им посмотреть друг на друга, — и оба они оказывались где-то далеко от Камелота, в далёком мире, где между ними не вставало никаких препятствий. С каждым днём возвращаться после мечтаний в суровую реальность становилось всё тяжелее.

Ланселот

Храбрый, милосердный, рассудительный — его добродетелей было не перечесть. И всё-таки он оставался совсем простым, бесхитростным человеком, уж точно более близким Гвен, чем Артур, — и по статусу, и по воспитанию. Ей было не понять, отчего Ланселот то и дело выстраивал между ними стены и для чего вбил себе в голову, что не может совершать подвиги, не отталкивая её от себя. Но зато Гвен точно была уверена в том, что нравилась ему. Нравилась с самой их первой встречи. Неужели это было тем, что называют любовью с первого взгляда, — романтичным и воспеваемым поэтами чувством? Гвен и представить себя никогда не могла героиней любовного романа и дамой сердца доблестного рыцаря. Чувство собственного достоинства опьяняло, когда Ланселот заставлял её чувствовать себя особенной.

Артур

Ему она нравилась не меньше, чем Ланселоту. Вот только Гвен не чувствовала и грамма гордости за то, что сам Артур Пендрагон соизволил обратить на неё внимание. Ей было больно, когда он язвил, ей было грустно, когда начинало казаться, что Артур стыдился своих чувств к ней, и ей, несмотря ни на что, меньше всего хотелось заставлять себя отказываться от чувств к нему, даже если любить Артура было неправильно и неблагоразумно.

Ланселот

Он стал первым мужчиной, который заметил её, увидел в ней леди, а не служанку. Тогда она стеснялась ярких проявлений чувств с его стороны, искренне верила в симпатию к Мерлину, но было бы неверным отрицать, что Ланселот ей понравился. Да и как такой мужчина может кому-то не нравиться? Мужчина, преданный своим ценностям, верный слову и готовый посвятить себя служению правильному делу. Честный и благородный во всём. Когда Ланселот решил покинуть Камелот, Гвен почувствовала, как её сердце невольно защемило, и вместе с тем поймала себя на мысли, что, возможно, упустила возможность стать собой, а собой Гвен могла стать только с правильным человеком рядом. Ей даже пришла в голову мысль, что Ланселот был дан ей судьбой, и некоторое время от неё не уходили сомнения: может, не стоило ему позволять уйти?.. Или нужно было самой пойти за Ланселотом?

Артур

Это не была любовь с первого взгляда, но, казалось, обстоятельства вели их друг к другу: каждая встреча, каждый взгляд, каждое пережитое ими приключение. Прошло слишком много времени, прежде чем Гвен смогла наконец признать свои чувства к нему. Признать и принять их. Когда у неё появились чувства к Артуру, Гвен не знала. Может быть, после того, как они отправились в деревню, в которой вырос Мерлин, на выручку страдающим людям, — тогда Артур открылся для неё с новой стороны. А может, и того раньше: уж много он начал совершать смелых и бескорыстных поступков с появлением нового друга. Гвен оставалось только поверить в то, что ей понравился Артур. Что она перестала видеть в нём лишь своего господина. Что она увидела его таким, каким он никогда раньше не был. Увидела, каким он был внутри.

Ланселот

До того, как её мысли занял Артур, Гвен думала о Ланселоте, воображая их прогулки, встречи и свидания, если бы ему только не нужно было уезжать. Все её представления казались нереалистичными, ведь Гвен совершенно ничего не знала о Ланселоте и не могла представить, каким он был. Слишком мало они провели вместе времени. Слишком загадочным для неё оставался его образ. Гвен удалось увидеть Ланселота лишь с одной стороны, а как можно испытывать серьёзные чувства к человеку, который не открылся перед тобой полностью и о недостатках которого ты не имеешь и малейшего понятия?

Артур

Возможностей наблюдать за Артуром Пендрагоном у Гвен было гораздо больше. Она видела, как он вёл себя со своими рыцарями и слугами, особенно когда принимался рисоваться или был в плохом настроении и хотел на ком-то оторваться. Знала, как он обхаживал кокетливых принцесс, приезжающих на пиры и прилипающих к нему, как мухи. Могла по одному взгляду Артура сказать, в каком он был состоянии духа. Долгое время Артур и не пытался скрывать самонадеянности и самовлюблённости. Слишком он был избалован, слишком старался походить на отца. Не один урок ему нужно было усвоить, чтобы измениться к лучшему. Не через одно испытание пройти, чтобы поумнеть и сбавить спеси.

Ланселот

Он приснился ей однажды — после того, как Гвен перестала скрывать от себя интерес к Артуру и волнение, которое он вызывал в ней. Приснился, словно бы желая вызвать в ней чувство вины. Появился из подсознания как напоминание, что жизнь может снова столкнуть их, а ведь к нему она тоже что-то чувствовала. Об этом сне Гвен не вспоминала до самой встречи с Ланселотом уже наяву. Слишком многое тогда произошло. Слишком много Гвен волновалась, думала, гадала, и мысли её были совсем далеко от Ланселота. Да и зачем ей было чувствовать себя виноватой из-за того, кому она не давала никаких обещаний? Зачем ей было хранить верность тому, кого не было рядом с ней?

Артур

Сидя у кровати умирающего Артура и прижимая к губам его холодные ладони, она молила Бога не забирать его. Она зачем-то говорила с Артуром. Шептала ему, каким великим королём он станет в будущем и как Камелот нуждается в нём. Просила Артура не сдаваться. Просила его вернуться, зная, что он её не слышит, но надеясь на то, что это не так. Как оказалось позже, Артур всё-таки слышал всё. И он неожиданно не стал высмеивать её, даже не вставил привычные колкости, к которым она давно уже привыкла и которых ждала после её пламенных речей. Может, только потому, что Гвен вовремя убежала. А может, потому, что ему и не хотелось смеяться над ней.

Ланселот

Долгое время она совсем не вспоминала о нём, пока Мерлин не завёл разговор о том, где бы Ланселот мог странствовать. Кажется, он думал, что Гвен будет приятно вспомнить о старом друге, но ей стало неловко. Ланселот обещал всегда помнить её, сказал множество приятных слов на прощание, которых она ни от кого больше не слышала, и Гвен забыла о нём так просто, словно не было никакого Ланселота, а если и был, то не значил для неё ничего. Это было несправедливо по отношению к действительно хорошему человеку, который был так трогательно к ней привязан. Это было неправильно по отношению к мужчине, который ей нравился, — перестать о нём думать спустя совсем короткое время.

Артур

Когда он временно поселился у неё, скрывать свои чувства стало чуточку тяжелее, но Артур вёл себя тогда настолько низко, что стремительно растущая в её сердце любовь смешалась с привычным презрением. Он с самого начала был наглым, портил ей настроение и трепал нервы, как будто бы нарочно, заставляя Гвен сомневаться в сомнительном выборе кандидатуры для искренней симпатии. И ведь знала же она, что Артур — всего лишь напыщенный, заносчивый, эгоистичный и грубый индюк. Знала, но понимала и то, что таким он в последнее время был всё реже. Гвен видела, что Артур менялся. Понимала, узнавая его всё ближе, что Артур в глубине души никогда не был таким, каким мог показаться на первый взгляд или старался выглядеть. Впрочем, недостатки, присущие Артуру, не влияли ни на что. Гвен не переставала думать о нём, какие бы чувства Артур в ней ни вызывал. Гвен любила его вопреки всем обстоятельствам, людям и его собственному несовершенству.

Ланселот

Он появился совсем нежданно. И снова в тот момент, когда её сердце было занято. Только теперь уже не выдуманными чувствами, да ещё и взаимными. Появился в то время, когда Гвен была особенно уязвима, и поспособствовал тому, что она сознательно опустила руки под влиянием гнетущей атмосферы. В западне у врагов люди меняются — иногда настолько радикально, что перестают понимать самих себя. Гвен, притворяясь Морганой и долгие дни терпя унижения от злобных отвратительных тварей, не могла делать больше ничего, кроме как злиться на себя да роптать на судьбу. И плакать, ненавидя себя за беспомощность, когда уже ни на что не оставалось сил. Понимать, что до тебя никому нет дела, потому что ты всего лишь жалкая служанка, — сомнительная радость.

Время текло, но никто не приходил за ней. Так и оставалось проводить долгие часы в слезах и ожидании неведомого финала неудачного путешествия. Внутри души хотелось верить, что Артур придёт, но его всё не было, и Гвен уже совсем отчаялась и заставила себя поверить в то, что ждать его бессмысленно. Зато к ней пришёл Ланселот, и Гвен как-то сразу перестала думать о ком-либо ещё, кроме него, словно стараясь наверстать упущенное. Казалось даже, что к ней вернулись былые чувства. Именно Ланселот был рядом с Гвен, он не бросил её и всё делал только для того, чтобы она была в порядке. Гвен в благодарность была готова отдать ему своё сердце. Лучше уж быть с тем, в ком сложно сомневаться.

Артур

Их с Артуром первый поцелуй был по-своему прекрасен. Своей нежностью, неторопливостью, внезапностью. Сравнивать с ним неловкий и поспешный поцелуй с Ланселотом и не стоило. Сразу становилось понятно, в чью сторону склонялась чаша весов. Правда, на тот момент все мысли об Артуре Гвен старательно отправляла на самые задворки сознания, если они и появлялись на недолгие мгновения.

Ланселот

Она бросалась к нему в объятия, судорожно цеплялась за его тёплые и грубые ладони, игнорируя мысли, что совсем не тех ладоней ей хотелось касаться, целовала его отчаянно, как никого больше не могла целовать. Только с Ланселотом Гвен и могла быть открытой. Только с ним она могла быть собой. Ланселот в очередной раз доказал, что он был готов ради неё на всё, — пойти на риск, вытащить её из передряги любым возможным способом, даже отдать свою жизнь. Отважный, бесстрашный и добрый Ланселот, появляющийся в нужное время возле Гвен, словно чувствовал, когда ему нужно было спасти её. Словом, самый настоящий рыцарь не по званию, но в душе. Её рыцарь. Стоило ей вновь увидеть Ланселота, и Гвен начала думать, что сама судьба постоянно сталкивала её с ним. По крайней мере, ей начало казаться, что лучше считать тем самым человеком, рядом с которым ей суждено провести свою жизнь, именно его, чем продолжать цепляться за чувства, которые всегда были неуместны и вряд ли могли привести к чему-то хорошему.

Артур

Он пошёл против воли отца и отправился к ней на выручку. Гвен могла только представлять, через что они с Мерлином прошли, пока добрались до этой глуши. Могла, но хотела думать об этом меньше всего, как и о том, что Артур всё-таки не бросил её в беде. Почему он делал всё ей наперекор? Совершал благородные поступки, только когда Гвен удавалось вбить себе в голову, что Артур — лишь копия своего отца. Приходил, когда у неё получалось заставить себя поверить в то, что он не придёт. Смотрел на неё этим чёртовым влюблённым взглядом, хотя сам же говорил, что они не могут и не должны продолжать свои отношения.

Гвен раздирало на части, и с уверенностью она могла сказать только то, что любила и ненавидела его одновременно, — делающего вид, что шёл долгие дни чёрт знает куда без подмоги исключительно по просьбе Морганы, и говорящего обидные вещи, не отпуская от неё грустного взгляда. Ей всего лишь хотелось, чтобы Артур признал свои чувства и перестал обращаться с ней как со служанкой, не заслуживающей внимания, и Гвен невольно ликовала оттого, что могла показать ему свою независимость. Не одному Артуру она была нужна. Не один Артур мог прийти к Гвен на помощь. И помимо него были люди, достойные её внимания. О том, что Артур всего лишь ревновал её к Ланселоту, Гвен подумала в самую последнюю очередь и тут же отбросила эту мысль. О том, насколько эгоистично она себя вела, ей и вовсе пришлось задуматься гораздо позже.

Ланселот

Она клялась ему в том, что будет любить «до самой смерти», словно они уже стояли у алтаря. На тот момент Гвен всерьёз казалось, что она сдержит своё слово и не предаст Ланселота. Не учла Гвен только одного: для того, чтобы не сдержать слова, у неё была вполне весомая причина. Зато у неё не было причин устраивать драму и врать. Искренние, правильные, правдивые слова не нужно искать — они появляются внутри тебя сами. Красивые фразы, достойные сентиментальных историй, — это лишь фальшь, которую легко распознать. А ведь именно это Гвен и делала — лгала. Лгала бездумно, плюя на все последствия, и нечестно по отношению к себе и своему сердцу. Лгала эгоистично, не думая ни о чувствах Артура, ни о чувствах Ланселота. Думая лишь о себе и поддаваясь тем эмоциям, которые ей стоило сдерживать.

Артур

Когда он явился, старательно созданная ею любовная драма разрушилась, словно карточный домик. А Артур поступил, как подобает настоящему рыцарю, достойному быть справедливым и милосердным королём. Поступил, как подобает взрослому мужчине, и показал себя совсем не напыщенным глупцом, каким она видела его раньше. Все те достоинства, которые Гвен с лёгкостью приписала Ланселоту, разделились напополам между ним и Артуром. И всё же она была зла и обижена — настолько, что ей было наплевать на всё, что сделал для неё Артур. То, что он отправился к ней на помощь, а не спас по воле случая, как Ланселот, было оценено по достоинству уже гораздо позже.

Ланселот

Он вновь покинул её, и только когда Гвен проплакала все глаза, на сердце пришла надежда, что больше Ланселот на её пути не встретится. Поначалу ей казалось, что в нём не было ни одного недостатка, — прямо идеальный мужчина. Всё такой же прямодушный, добросовестный и зачем-то преданный чувствам к ней. Такой же, каким он был во время их первой встречи, а если и меняющийся, то только в лучшую сторону. Но каким бы Ланселот ни был, Гвен не нуждалась в том, чтобы думать о нём денно и нощно, ведь если человека любишь по-настоящему, то никто другой не сможет заменить мыслей о нём, а Гвен давно уже предала свои чувства, и потому ей не стоило давать ему никаких обещаний. Не нужно было любовь, расцветающую с каждым днём всё больше, ставить рядом с симпатией, погасающей сразу после разлуки.

Артур

Пусть их историю нельзя было назвать неповторимой и особенной, зато это была любовь осознанная. Они полюбили друг друга не с первого взгляда, но не в том и суть. Они полюбили, оценив достоинства друг друга. Полюбили, узнав друг друга больше. Между ними не сразу пробежала искра, и их любовь не была подобна вспышке — быстро зарождающейся и яркой, но так же быстро гаснувшей. Их любовь была подобна пламени: сначала нужно было приложить усилия, чтобы оно загорелось, но зато это пламя никогда не потухало и освещало собой их жизни.

Ланселот

Ланселот видел в Гвен идеал, и одной встречи ему хватило, чтобы возвести свои чувства в культ. Так и жил он всегда — не для себя, но для любимых, предпочитая оставаться в стороне. Так и боролся — исключительно ради благополучия других. После второй встречи для Гвен всё окончательно встало на свои места: Ланселот никогда не был её человеком, а сама Гвен была для него лишь эфемерной мечтой. Меньше всего Гвен хотелось восхищения. Ей хотелось, чтобы её любили. Своих людей обычно не бросают. За своих людей держатся до последнего. Со своими людьми хотят быть вместе.

Артур

Гвен знала, что когда придёт его время, всем жителям Камелота заживётся лучше. Не раз Артур доказывал словами и поступками, что он совсем не похож на отца. Не раз показывал, что для него важны совсем не те ценности, которые превозносят люди благородного происхождения. Любить Артура Гвен было нельзя — слишком огромная между ними зияла пропасть. Но она могла его ждать. Ждать того момента, когда они смогут проявлять свои чувства открыто, не скрываясь ни от кого и не боясь, что однажды кто-нибудь раскроет их секрет. Не самое это было лёгкое дело, и Гвен надеялась на то, что больше с верного пути её никто не собьёт. Что она сама не захочет пытаться идти против себя и всегда будет слушать, что ей подсказывает сердце.

Ланселот

Жить с тем, что к тебе кто-то привязался, — болезненно и безнадёжно, тяжело до безумия. Жить со знанием, что где-то там тобой грезят, не желая отпустить бесцельную любовь, неприятно. К чему только высокопарные слова и условности? Они и рядом не стоят с любовью, от которой никуда не убегают, которую разделяют и которой живут. Ланселот даже не оставил ей возможности извиниться, поставить все точки над i, отпустить то, что между ними было. Гвен безумно хотелось, чтобы он встретил достойную девушку, — верную себе и преданную ему. Девушку, которую Ланселоту не захотелось бы покидать. А от Гвен ему, наверное, ничего и не было нужно. Недаром он раз за разом придумывал лишний повод, чтобы уйти, даже когда она просила его остаться.

Артур

О том, что однажды Артур может встретить принцессу, которая сумеет очаровать его и вступить на трон вместе с ним, Гвен не думала ровно до того момента, пока в его жизни не появилась одна из таких девушек. От бракосочетания с ней Артур отказался в последний момент, но ведь не мог же он постоянно отказывать всем избранницам, которых будет предлагать ему Утер. Не мог долгие годы ждать того момента, когда сам станет королём и сможет сделать её своей королевой. Даже зная, что произойти может что угодно, Гвен дала себе клятву оставаться верной Артуру. Он обещал ей, что однажды всё станет по-другому, и для неё его слова было достаточно. Он хотел того же будущего, что и она, и потому Гвен держалась за надежду до последнего, но ни к чему не принуждала его самого. Если Артуру было суждено разделить свою жизнь с Гвен, то ничто не могло помешать этому.

Ланселот

Иногда Гвен думала о том, что было бы, не столкни Ланселота жизнь именно с ней. Полюбил бы он другую так же страстно? Отпустил бы и её, как отпустил Гвен, решив всё за них обоих? Погубила бы его любовь к другой девушке или осчастливила? Отчего-то казалось, что Ланселот бы поступал одинаково, кого бы он ни повстречал. Бывают такие люди, которые способны влюбляться, но не могут любить. Они возносят свои чувства к небесам, преувеличивают чувства, превращают любимого человека в божество, но даже не думают действовать, не желают добиваться взаимности и будто не хотят, чтобы их любили в ответ, довольствуясь тем, что их любимые счастливы с другими. Гвен была понятнее любовь, за которую борешься, а не во имя которой совершаешь подвиги. Любовь, которой недостаточно лишь в мыслях и мечтах. Любовь, которая растёт, словно прекрасный цветок, чтобы радовать собой двоих.

Артур

Когда он целовал её, она наслаждалась моментом, и ей всегда казалось, что время останавливало свой бег только для них. Гвен нравилось проводить время с Артуром, и она с интересом узнавала его настоящего. Она любила молчать с ним об одном и говорить одними взглядами — всегда красноречивыми, нежными, любовными. Никто на неё не смотрел так, как Артур. Никто и никогда. Между ними было много преград. Их связывало вместе многое, и многое их разъединяло. Но когда Артур говорил, что всё изменится, Гвен хотелось верить в это. Ей хотелось верить в него. И в то, что впереди их ожидала прекрасная жизнь. Главное — они любили. Они хотели любить и быть вместе.