Под парусом в ночь (джен)

Дом стоял на скалистом обрыве, окнами к морю. Оно шумно разбивалось о камни внизу, выбрасывая вверх соленые брызги, блестящие в свете солнца. Море дышало, поднимались и опадали крутые бока волн, а у берега солнечные лучи пронзали зеленую воду до самого песчаного дна.

Норн не спал в эту ночь. Как и всегда, с приходом темноты он садился на каменном уступе у окна и смотрел в небо. Там, над далекими гребнями волн, над темнеющими облаками и молодой луной разгоралась Полночная звезда. Каждый ребенок в городке знал старую легенду о Морском царе, который в битве с небесным войском обронил из короны сияющий камень, и тот остался гореть на небосводе далеким белым огоньком.

Норну иногда виделось во сне, как он выходит под парусом в ночь и где-то там, далеко от берега, срывает Полночную звезду, как его мать срывает в саду цветы. Звезда горит в его ладони так ярко, что слезятся глаза, и тогда он прячет ее на груди, где она согревает его даже под пронизывающим северным ветром.

В эту ночь Норн решил не ждать нового сновидения. Сегодня отец не вышел в море, и его лодка покачивалась у причала, глухо постукивая бортом о доски. В доме было тихо, все уже легли спать, когда Норн, накинув легкую куртку, прокрался к лестнице и вышел под темное небо. Отец научил его, как обращаться с парусом, и брал с собой на рыбалку в погожие дни, поэтому сейчас Норн уверенно отвязал веревки и повесил на носовой крюк фонарь. Пришлось браться за весла — стаксель безжизненно обвис, а ветер едва-едва трепал волосы Норна.

Скрипели уключины, вода масляно отблескивала в свете фонаря, шла рябью от взмахов весел, и совсем скоро Норн уже пыхтел и смахивал со лба пот — грести оказалось много сложнее, чем он думал.

Когда бухта начала отдаляться, а огоньки в домах на остром мысе стали совсем крохотными, ветер наконец развернул крылья, и Норн едва успел перехватить гик — так рвануло вдруг парус.

Теперь легкая лодка едва ли не летела с одной волны на другую, сбивая острым килем белые гребни. Ветер надул пузырем куртку Норна, мокрые волосы облепляли лицо и норовили залепить глаза.

Он запрокинул голову и весело изо всех сил крикнул, чувствуя, как отвечают ему этот ветер и соленые брызги, и темное, усеянное звездами небо.

Полночная звезда, как и прежде, сияла где-то там, вдалеке, и Норн упрямо правил лодку в ее сторону, пока от холода не занемели пальцы.

Он не представлял, сколько прошло времени, пока не заметил, как небо на востоке, будто умытое морем, выцветает из темно-синей бархатной тьмы в серую полосу на горизонте. Солнце пока не встало, но волны уже начали светлеть, и с ними начала меркнуть Полночная звезда. Тогда Норн понял, что ему не хватит ни дня, ни даже года, чтобы доплыть до нее и ухватить теплый бок закоченевшими пальцами.

Он хотел развернуть лодку обратно к берегу, но когда обернулся, не увидел ни знакомой бухты, ни даже далеких гор. Словно молоком все позади было залито белым густым туманом, который стелился по воде, осторожно касаясь ее тонкими руками.

Так страшно Норну не было никогда в жизни. Он слышал много историй о моряках, сгинувших в пучине, он даже знал несколько ребят из города, у которых пропал то брат, то отец. Только теперь ему подумалось, что отправляться в море без отца было огромной глупостью, тем более, что старый, давно ослепший дед — бывалый моряк, что жил с ними по соседству, намедни говорил о приближающемся шторме.

Тучи действительно сгущались, сползались лохматыми серыми псами, огрызались друг на друга далеким пока громом. Ветер почти стих, и Норн сел, давая отдых уставшему телу. Туман наползал с обеих сторон, заключая его в кольцо, и оседал зябкой водяной пылью на коже.

Норн прислонился лбом к рангоуту, вжал голову в плечи, спасаясь от холода, и засунул озябшие руки меж коленей, наблюдая, как восходящее солнце красит самые краешки туч в багряно-алый.

Он не мог потом сказать, было ли это на самом деле, но в какой-то момент ему показалось, что окружающий туман складывается в исполинские, величественные фигуры.

Вот из сплошной белой завесы показалась колесница. Она была запряжена странными, невиданными конями, которые шли на двух ногах и изгибали длинные, чешуйчатые шеи. Упряжь отблескивала серебром, мерцали капли воды в седых гривах, а колеса повозки рассекали темную воду, оставляя за собой рябь. Вскоре показался и тот, чья рука удерживала упряжь — величественная фигура, такая высокая, что головой, казалось, задевает небо. Норн сразу узнал его — Морской царь, почти такой же, как на старых фресках, облаченный в блестящий серебряный доспех. Его волосы спускались рваными клочьями тумана до самой воды, а на лбу сверкал венец, в центре которого темнело пустое гнездо, где когда-то давно горела Полночная звезда.

Вслед за колесницей царя одна за другой из тумана стали выплывать другие фигуры. Повозки и пешие воины, лучники и копейщики соткались из белой завесы и встали ровными рядами за своим повелителем.

Все внимание Норна было приковано к воде, поэтому он слишком поздно заметил, что в небе, со стороны восхода, собирается другое войско.

Небесный царь, подобно своему брату, ехал на сверкающей золотом колеснице. Его кони были золочены и крылаты, их гривы сверкали, будто лучи восходящего солнца, переливаясь рекой червонного злата, а из-под копыт, вспарывающих облака, летели искры. Небесный царь был облачен в золотой доспех, бросающий на воду багряные блики, а позади него из груд клубящихся туч выходило небесное войско.

На миг, на короткое мгновение все замерло. Даже ветер застыл, чтобы окинуть взглядом невероятную картину, а потом в один момент волны вспенились, поднялись на недосягаемую высоту и схлестнулись в вышине с сердито огрызающимися громом тучами.

Два войска сошлись, зазвенели мечи и яростные выкрики, но волны швыряли утлую лодочку Норна так сильно, что ему уже было не до сражения — лишь бы не разжались заледеневшие пальцы, вцепившиеся в борта, лишь бы не нырнуть с головой в темную холодную воду, которая утащит его на дно как щепку.

Он приходил в себя тяжело. Болело все тело, саднили содранные бока, а голова была похожа на пустой и гулкий колокол, висевший на рыночной площади. Мать поменяла мокрую повязку у него на лбу и убрала слипшиеся волосы, со вздохом погладила по щеке.

Норн крепко зажмурился, пытаясь вытащить из памяти хоть что-то, но последнее, что он запомнил — как огромная волна, пронзенная солнцем до самого основания, нависла сверху, а после послышался хруст, и пришла темнота.

На следующую ночь, когда он едва ли мог присесть после выволочки, устроенной отцом, он по своему обыкновению вглядывался в темное небо и, пораженный, раз за разом пытался найти самую яркую, Полночную звезду. Ее не было на небосводе. Знакомые созвездия переливались и сверкали, но ее место было темно и пусто.

Норн улыбнулся и лег наконец в постель. Эта битва осталась за Морским царем, но кто знает, кто выиграет следующую?