Операция души (джен)

— Добро пожаловать, мой друг, на операцию души, ты тут впервые?

Ты киваешь и стараешься не отвлекаться: рядом слишком много всего интересного, но это нельзя описать словами — слишком мала квалификация в подобного рода делах.

— Ничего, еще приспособишься. — Доктор добродушно улыбается и зовет следом за собой. — У нас много пациентов, а рук не хватает. — Ты пугливо вздыхаешь, ведь это твой первый день в роли ассистента. — Да не бойся ты так, — успокаивает тебя доктор, похлопывая по плечу: — наша работа не так сложна, как может показаться вначале.

Ты немного успокаиваешься, но все равно нервы дают о себе знать — в ушах пульсирует кровь, а сердце бешено стучит в груди.

Вы заходите в освещенную операционную. На каталке уже находится пациент, который так же нервно, как и ты несколько минут назад, теребит ткань больничных штанов. Он оголен по торс, поэтому ты видишь, как на его коже выступают мурашки.

— Как вы тут, молодой человек? — Доктор обращается к пациенту, а ты невольно сравниваешь его с доктором Айболитом из детских сказок. На душе сразу становится тепло, как будто на секунду окунулся в беззаботное детство, которое пахнет сахарной ватой. — Устраивайтесь удобнее, — просит он, уверенно сжимая руку пациента, — мы приступаем к операции.

Доктор берет скальпель и наставляет его острием на грудь человека.

— Что, прям так, без наркоза? — спрашиваешь ты, шокированный.

— Операции на души всегда проходят без наркоза, — поясняет доктор, отставляя скальпель.

— Но ему будет больно, — переживаешь ты, гладя на сосредоточенное лицо пациента.

— А такие операции всегда болезненные, — говорит доктор, — болезненнее прочих, — уточняет он, приставляя скальпель к грудине.

Доктор делает быстрый и глубокий надрез, но крови нет — кожа расходится под напором острого лезвия и раскрывается на две части, как поздний цветок. Пациент хмурится, но молчит — терпит. Ты подходишь ближе и заглядываешь внутрь: органы функционируют нормально, что крайне странно, думаешь ты.

— Почему нет крови? — этот вопрос очень тебя интересует.

— Потому что это не простая операция, — поясняет доктор, делает еще один глубокий надрез. — Смотри, — говорит он, подзывая к себе, — видишь вот это? — Доктор невесомо обводит концом скальпеля белую мышцу, которая находится ниже, но на одном уровне с сердцем: — это защитная оболочка души.

Он делает крохотный надрез, и оболочка раскрывается. Внутри нее находится что-то черное и слегка расширенное. Ты отходишь чуть в сторону — от этого мешочка неприятно пахнет разложением.

— А вот и душа, — говорит доктор, беря в руку расширитель. Он аккуратно раздвигает оболочку и извлекает черную сумочку. — Н-да, запустили же вы! — говорит он, но пациент его не слышит. Он лежит и безучастно пялится в потолок.

— Что это с ним? — спрашиваешь ты, взглядом стреляя на побелевшее лицо.

— Человек без души точно мертвый, — говорит доктор, протягивая тебе почерневшую душу. — Возьми ее в руки и потрогай. — Ты выполняешь просьбу — мешочек кажется увесистым и выглядит совсем не таким, как на фильмах или начальной практике.

— Что с ней? — кажется, что душа чернеет на глазах — тебе становится страшно.

— Она переполнена ненужным мусором: болью, обидой и, что самое страшное, — говорит доктор, — ненавистью. Но это можно исправить. — Он забирает душу из твоих рук и делает продольный надрез, а после выворачивает мешочек.

Грязь и разного рода сор сыпется в специально подготовленную емкость. Мусора в этой душе много — больше, чем она сама.

— Теперь нужно ее тщательно вымыть. — Ты идешь за доктором к раковине, с любопытством наблюдая за его действиями.

Он набирает в стерильный тазик воды и засыпает туда гипоаллергенное моющее средство, а после опускает туда душу, начиная тщательно омывать мыльной водой. Ты смотришь, не смея оторвать глаз — доктор все делает точно, четко и без лишнего промедления. Вот еще минуту назад душа была черной и имела неприятный запах, но вот она уже сероватая, ближе к белому цвету, и пахнет приятно, будто запахом после дождя.

— У каждой души свой запах, — говорит доктор, сливая мыльную и грязную воду, после набирая такой же тазик воды. — Первое время я тоже удивлялся. — Он улыбается в белые усы, опять опуская душу в воду.

В следующий раз, когда доктор поднимает мешочек, он приобретает более белый цвет, который начинает походить на маленькие и невинные детские души. Ополаскивая его в чистой воде, доктор негодует — на душе есть маленькие черные пятнышки, которые не хотят просто так оставлять свое обиталище.

— Ну вот, — говорит доктор, — придется подчищать. — Он достает маленькую щеточку и невесомыми движениями начинает водить по нежной душе, стараясь как можно аккуратнее счистить пятна.

Он делает это быстро, ты сразу чувствуешь профессионализм, — тебе хочется стать таким же.

— Вот и готово. — Доктор, улыбаясь, демонстрирует тебе отчищенную душу, которая приятно пахнет дождем. — Осталось вернуть ее на место.

Вы перемещаетесь обратно к столу, на котором лежит пациент. Его кожа все так же бледна, а глаза плотно закрыты. Доктор быстро зашивает белыми нитками душу и возвращает ее обратно в оболочку. Зажимы медленно убираются, а пациент приобретает нежно-розовый оттенок.

— Надеюсь, что на неделю хватит, — вскользь бросает он, белыми нитками штопая рану. Под его умелыми руками она стягивается быстро, даже шов перестает быть виден.

Как только доктор заканчивает со своей работой, пациент открывает глаза и, не проронив ни слова, поднимается и уходит.

— И так всегда? — спрашиваешь ты. — Никакой благодарности после?

— Всегда, — отвечает доктор, убирая использованные приборы.

— И вам нравится такая работа? — Ты негодуешь, ведь неправильно так поступать.

— Да, я люблю эту работу, — говорит доктор, добродушно улыбаясь, — и платят, ведь, хорошо, потому что они всегда возвращаются.

— Так уж всегда? — Ты снова удивлен.

— Всегда. — Доктор отворачивается и стягивает шапочку с головы. — Души имеют свойство мараться.

Ты ничего не можешь ответить, потому что понимаешь, что он прав.