Help mе (джен)

Это был самый обычный день. Толпы туристов, приехавших посмотреть на Игры, с энтузиазмом бродили по узким улочкам Старого Города, фотографируя все подряд. Спортсмены заезжали в номера отелей, готовясь к мгновеньям своих триумфов. Семейные пары радовались яркому солнцу и свежему, вечернему бризу со стороны блестящей глади залива. Дети радостно смеялись, играя на детских площадках под присмотром родителей, отдыхающих после рабочего дня... Все было спокойно. Даже слишком. И сейчас я это понимаю. Жаль лишь, что осознание пришло ко мне так поздно.

Когда все идеально, обязательно произойдет нечто ужасное.

Я сижу у стены дома, спрятавшись от беснующейся толпы монстров за горящей машиной. Черный дым, завивающийся над ней, служит мне надежной завесой. Страшно. Еле сдерживая слезы, я прижимаю к груди окровавленную при падении руку, вздрагивая каждый раз, когда мимо моего укрытия с громким воем пробегают эти твари, некогда бывшие людьми.

— Мама, мамочка, спаси меня! Очнись! Мне так страшно, помоги! Мамочка!

Ребенок? Нет, если я высунусь, то они сожрут меня! Спокойно, Кейтлин. Тебе нужно переступить через себя. Потом я не смогу простить себе подобного. Если выживу.

Покинуть столь уютное и выгодное убежище кажется мне поистине кощунственной идеей, но ребенок вновь заливается громким плачем, который однозначно привлечет монстров, и я решаюсь. Выскочив из-за машины, подбегаю к плачущей девочке, сидящей на окровавленном асфальте рядом с разодранным телом женщины, которое уже начинает легко вздрагивать. Господи, оно скоро очнется! Мне нужно поспешить. Подхватываю ребенка на руки и бегу вдоль домов по улице, подальше от диких воплей этих тварей. Девочка сначала дергается в моих объятиях, пытаясь вырваться, но потом замирает и лишь молча дрожит, прижимаясь ко мне всем своим хрупким телом. Я чувствую, как трепещет ее маленькое сердечко, и смаргиваю слезы, которые слишком трудно сдержать.

Впереди должен находиться рынок. Еще утром я покупала там сувениры своему семилетнему сыну. Господи, как хорошо, что я не взяла его с собою в поездку! А вот и рынок. Я вижу вокруг него целую толпу этих отвратительных тварей. Они пытаются прорваться внутрь и люди успешно отбиваются, забравшись на крыши прилавков. Острые ножи, мачете, топоры и, кажется, простые деревянные ножки стульев... Они используют все, что только можно чтобы выжить. Успею ли я? Особенно с маленьким ребенком на руках.

Позади раздается громкий вой. Меня заметили! Прижав девочку крепче, бегу вперед, выжимая из уставшего тело все силы. Заметив меня, выжившие готовятся помочь и, оттолкнув свободной рукой стоящего на пути монстра, я протягиваю им девочку. Ее подхватывает какой-то турок, а его напарник протягивает мне руку, но, когда я уже готова схватить ее, отшатывается.

— ısırmak!* — непонятно для меня кричит он, указав пальцем на мою руку. Что? Это он про кровь?

— Это порез! Простая царапина, — буквально ору в ответ и визжу от боли, когда в плечо впиваются острые зубы.

Твари валят толпой, но мне удается оглушить вцепившегося в меня монстра и побежать прочь от местного рынка. Хоть бы девочка была цела и невредима. Если ее тоже укусили, эти уроды выкинут ее в ту голодную толпу у подножья своего убежища! И кто после этого монстр? Не оборачиваясь назад, буквально ныряю в дыру под забором и оказываюсь на небольшой пустынной дороге. Рядом со мной люк — спуск в канализацию. В самые недра города, если верить экскурсоводу. Он говорил, что-то про огромную паутину тоннелей, что связывает весь Харран и его окрестности. Боже, о чем я сейчас вообще думаю?

Где-то совсем недалеко раздается громкий крик боли и, следом, ликующий вой, а позади о деревянный забор бьются тела рычащих тварей. Решение нужно было принять как можно быстрее. Оглядевшись по сторонам, отодвигаю тяжелую крышку и начинаю спускаться вниз, не забыв закрыть за собой проход. Вряд ли кто-то будет бежать в канализацию. Наверное.

Осталось найти укрытие. Им стал небольшой тупичок, этакий аппендикс, надежно укрывший меня от неприятностей. Упав на теплый, пусть и местами мокрый, пол, бессильным взглядом смотрю в темноту.

Будь проклята эта командировка! Какие аргументы мне только не предоставляли: "Журналисты должны быть в курсе всех новостей", "Поезжай, там будет весело!", "Дорогая, не возвращайся без сравнительного анализа всех выступивших". Да не пошли бы вы все?!

И почему все так произошло? Почему именно я? Я же просто спортивный критик. Даже не военный фотограф! У меня нет опыта работы в напряженной обстановке. Тепличное растение, которое посадили в диком лесу... Злые слезы застилают глаза, но я успеваю заметить, как мир вокруг приобретает зеленовато-желтые оттенки. Недолго, буквально на несколько секунд. Боже, что это было? Дыхание, резко сбившееся от неожиданного приступа слабости, заставляет дернуться всем телом. Спать. Мне просто надо немного поспать.

Пробуждение было резким. Словно кто-то громко хлопнул в ладоши. Попытка резко встать с места ничего не дала. Тело слишком затекло, долго пролежав в одной позе, и слушалось с трудом. Кое-как встав и выпрямившись, тру ноющую поясницу. Сколько же я здесь проспала? Сейчас уже наверное ночь. Или ранее утро... Хочется есть. Вздохнув, понимаю, что необходимость выбраться на улицу стала сильней. Пошатываясь от слабости, подхожу к лестнице, что ведет выходу из канализации. Всего несколько метров отделяют меня от свежего воздуха и я быстро преодолеваю их. Странно, но та подозрительная слабость куда-то пропала.

Сквозь щель люка видно светлеющее небо. Уже утро. На душе стало легче, пусть страх и не желал выпускать меня из своих объятий. Но, когда я выбралась наружу, мой ужас был настолько велик, что я еле сдержалась от крика. Моя кожа, чистая кожа с идеальным калифорнийским загаром, была бледной и словно посерела, а ногти приобрели нездоровый оттенок.

Захожусь в сильном кашле, прикрыв губы рукой, и замираю, почувствовав солоноватый привкус во рту и подозрительную влагу на ладони. Отдернув пальцы от лица, смотрю на красные капли. Боже мой, неужели это кровь?

Перед глазами вновь все плывет и новый приступ роняет меня на колени. Вместе со слабостью приходят странные видения. Чьи-то голоса, лица, резкие запахи и звуки... А потом становиться слишком тихо. Когда слабость проходит, я понимаю, что что-то не так. На этот раз все было как-то иначе и я чувствовала себя странно. Мир вокруг словно стал чужим. Было тихо. И эта тишина заглушала все звуки, вызывая спокойствие. Странное чувство раздражения, неизвестно откуда взявшееся, негромко ворчало в глубине моей души, пугая.

Открыв глаза, оглядываюсь. Вокруг никого. Повезло? Встав с колен и подкравшись к одной из целых машин, я с ужасом рассматриваю свое лицо. Похоже кровь текла не только из носа и рта. Глаза! Что с моими глазами? Мне становиться жутко. Неужели я все же стану такой же тварью, как и те, что сейчас бродят по улицам этого проклятого города? Не хочу, не хочу! Но из бокового зеркала автомобиля на меня смотрит монстр с моим лицом.

Сжавшись, сползаю по прохладному боку машины и утыкаюсь носом в колени. Не хочу, не хочу, не хочу. Помогите мне кто-нибудь. Помогите! Помогите...

Не знаю, сколько я уже сижу так, тяжело дыша и давя приступы страха напополам с яростью. любой громкий звук вызывает желание напасть на источник. Я схожу с ума? Вполне вероятно.

— Dikkat! Ayrıca bu yaratıklar olabilir!

— Sus, birileri oturuyor!**

Это живые? Их голоса заставляют меня вздрогнуть, но я стараюсь не обращать на внимание, абстрагироваться. Эти выжившие слишком громкие и я чувствую, как мое сознание вновь начинает тонуть в ярости. Нет, пожалуйста, тише! Прошу вас, не надо так кричать. Меня вновь охватывает ужас. Становиться слишком страшно, когда я понимаю, что не в силах контролировать свое тело. С рычанием вскочив на ноги, я издаю громкий вой и бегу прямо на замерших людей. Бегу, чтобы вцепиться в глотку одного из них. Жадно глотая кровь, выдираю кусок мяса и проглатываю его, а потом получаю удар по голове от одного из двух оставшихся выживших. Отшатнувшись, я вдруг вновь обретаю контроль над своими поступками и отшатываюсь, заходясь в крике ужаса. Я не могла! Не могла!

Поднимаю голову, смотря в глаза ближайшего выжившего, заносящего надо мной мачете и шепчу:

— Помогите мне...

Амир рассек воздух своим мачете, стряхивая с лезвия кровь и повернулся к своему спутнику. На душе агента ВМГ было мерзко. Буквально за два дня мирный город превратился в настоящий филиал Ада.

— Лихо ты эту тварь! А она точно мертва?

— Да, — кивнул Амир и посмотрел на тело девушки, чья голова была почти полностью отрублена острым лезвием.

— А что она сказала? — спутник Амира наклонился к зараженной и принялся обыскивать ее тело: — Она сказала что-то вроде "Хаэльм мии". Ты же в английском хорошо шаришь, что это означает?

Тяжело вздохнув, Амир посмотрел на часы. До эвакуации оставалось двенадцать часов. Доктор Камден заперся в лаборатории в Старом городе, а Зере ожидал его на местном рынке, где группа выживших устроила убежище.

— Help me, — ответил Амир и, забрав у своего спутника удостоверение на имя двадцати восьмилетней Кейтлин Пирс, с грустью вгляделся в красивые черты лица девушки со светлыми волосами, улыбавшейся ему с фотографии. — Помогите мне.

Выживший замер, уставившись на Амира, а потом, переведя взгляд на тело зараженной, прошептал:

— То есть они все еще люди? Где-то в глубине души.

— Кто знает, — пожал плечами Амир. — Я не советую тебе проверять.

____________

* — Укус!

** — Осторожно! Здесь тоже могут быть эти твари!

— Тише, там кто-то сидит!