Посылка (джен)

Утреннюю прохладную тишину прорезал паровозный гудок. К платформе в клубах тумана плавно подходил поезд. Мерно стучали колеса по рельсам. Шёл мелкий снег, ранней весной он часто засыпал Калугу. Брезжил мутноватый рассвет, тонкая полоса слабо светилась на востоке. Ветер поднимал поземку и крутил по платформам, словно вальсируя.

Станционный смотритель, укутавшись в шинель и спрятавшись под навес, стоял и смотрел, как состав медленно останавливается, поскрипывая колёсами. Сегодня должны были привезти почту, в которой была особо важная посылка. Почтальон Палыч опаздывал, пришлось по старой дружбе выручать его. Посылку нужно было передать лично в руки, так просил сам получатель.

Палыч пришёл к девяти, весь в мелкой снежной пыли. Его усы и бородка были в синеватом инее. Он долго кряхтел, разминал руки, а потом принялся складывать почту в сумку.

— Смотри-ка, Сергей Петрович! Этот чудак вот снова заказал книгу, — просипел он, встряхнув желтоватым конвертом, обмотанным бечевкой и заклеенным сургучом.

— А что, это и есть твоя важная посылка? — станционный смотритель с интересом взглянул на пакет. — Откуда знаешь, что это книга?

— Вестимо, — отозвался Палыч, укладывая книгу поверх остальных писем, чтобы сразу отдать. — Он к письмам так не относится, как к книгам. Письма у меня неделями могут валяться, а книги треба тютелька в тютельку доставить, не то оскорбляется. Вот сейчас к нему сразу. Чудак!..

Его иначе и не называли. Глухой учитель, он постоянно читал, писал, бормотал под нос и удивлял простых обывателей своими идеями.

Палыч закрыл сумку, попрощался коротко и вышел, подняв воротник повыше. Вскоре он уж подходил к дому номер шестнадцать на Георгиевской улице. «Свет вон опять горит. Небось читает свои непонятные каракули, — подумал почтальон, прикрыв глаза от солнца рукой. — А зачем читает? Толку-то от этих буковок.... Лучше б чего полезного себе заказал. Про огороды, например, или про рыбалку...».

Покрякивая, Палыч поднялся по ступеням и постучался.

— Константин Эдуардович дома? — без нужды поинтересовался он, когда ему открыли двери. — Тут книжечка пришла, передайте.

Он мельком взглянул на конверт. «Новый способ воздухоплавания, исключающий воздух, как опорную среду» — так было написано острым неровным почерком рядом с именем получателя.

«Фу-ты ну-ты, — почтальон почесал затылок, провожая книгу взглядом. Дверь перед ним захлопнулась, и он спустился вниз, направившись уже привычным маршрутом. — Ишь ты!.. Воздухоплавание!.. Исключение воздуха, как какую-то там среду!.. Вот тебе и раз. Воздухоплавание, оно ж потому «воздухо», что по воздуху. Напридумывали всякого, в небо лететь собрались, в этот их козмоз, к Господу-Богу, что ли? — Палыч суеверно перекрестился, представив себе это. — Срам какой... Позабыли, небось, вавилонскую-то башню, — он потёр усы, обернулся на дом и уже в который раз повторил: — Странный этот наш учитель. Все читает, читает такие книги, все возится с буквами всякими, делит их, складывает, как цифры. Фу-ты ну-ты!».

Этим странным глухим учителем был Циолковский.