Детское обещание Гарри Поттера (гет)

Когда в раннем детстве человека посещает любовь, мир становится светлее. Это может случиться в семь лет, или в шесть, или даже в пять.

Не все люди верят в такую любовь, не все испытывали в своей жизни такое чудесное чувство, но оно существует.

И тогда этот человек становится для тебя важным.

Тогда ты, подходя к детской площадке, с замиранием сердца ищешь глазами её — ту, ради которой ты вышел сегодня гулять.

Тогда в её присутствии тебе становится хорошо. А без неё становится тоскливо и одиноко.

* * *

Гарри Поттер, живущий у своих дяди и тёти, был с детства обделён любовью и заботой. Родителей у него не было, они по пьяни погибли в автокатастрофе — как говорили дядя Вернон и тётя Петунья. Так он попал к Дурслям, его опекунам. Петунья Дурсль, его тётя, была сестрой его мамы.

Дурсли не любили Гарри, они не заботились о нём так, как заботились бы о нём настоящие любящие родители. Дурсли заставляли его работать по дому и в саду, одевали в обноски от его кузена, лишали Гарри ужина и даже запирали в небольшом чулане, расположенном под лестницей на второй этаж. И в довершение всего, перед его глазами всё время был кузен Дадли, родной сын Дурслей, который ел вдоволь, получал любые конфеты и десерты, спал сколько хотел и при этом был донельзя капризным.

Но Гарри так и не стал завистливым и злобным ребёнком, несмотря на недоброе к нему отношение его дяди и тёти. Тем не менее, оставаться лишний раз дома он не любил. При любом удобном случае Гарри старался улизнуть из дома в парк, где он гулял, лазил по деревьям и играл на детских площадках. Нельзя сказать, что это приносило ему много радости, потому что взрослые обычно запрещали своим детям играть с Гарри, видя его неряшливую одежду, а некоторые мальчишки начинали задирать его.

Гарри был одинок. Он был совершенно одинок до дня, когда он случайно познакомился с одной девочкой.

Тогда был погожий летний денек. Стоял август 1986 года. Гарри совсем недавно исполнилось шесть лет. После изнуряющей работы в саду тёти Петуньи мальчик улучил момент, когда тётя пошла в магазин за продуктами, забыв поручить ему новую работу, и убежал гулять в парк. В парке он прошёлся по своему любимому маршруту — сначала по краю парка, против часовой стрелки, где кусты были густые, а между ними можно было встретить белку или другое небольшое животное. И потом — на детскую площадку в левой стороне парка. В левой, если смотреть на парк от дома Дурслей.

Дойдя до площадки, он осмотрелся, выбирая себе безопасное место для развлечений, без надоедливых старших мальчишек и строгих родителей из числа местных. Вдруг он увидел незнакомую девочку со светлыми волосами желтоватого соломенного цвета, которая сидела около кучи песка и перебирала песок пальцами. Наигравшись с песком, девочка отбежала в центр площадки, чтобы покататься на качелях, затем снова вернулась к песку.

Гарри очнулся, осознав, что он уже довольно долго стоит на месте и наблюдает за девочкой. Он опасливо оглянулся. Он боялся, как бы кто-нибудь из родителей не решил, что он задумал что-то нехорошее. Но никто не обращал на него внимания, кроме, разве что, незнакомой женщины со светло-коричневыми волосами, которая сидела на одной из скамеек недалеко от площадки. Женщина смотрела на него с любопытством. Гарри решил про себя, что это, должно быть, мама этой девочки. Не заметив признаков её неодобрения или гнева, Гарри осторожно двинулся вперед, подошел к девочке и присел около неё.

— Привет. Что ты делаешь?

Девочка с какой-то неохотой подняла голову и посмотрела на него.

— Привет. Изучаю песок.

Гарри немного удивился, что можно «изучать» песок, но решил пока оставить непонятное на потом.

— Откуда ты? Я тебя раньше не видел.

Девочка несмело улыбнулась, показав чуть выступающие вперед передние зубы. Гарри тоже улыбнулся. Зубы девочки делали её похожей на белку, но это её не портило. Гарри это даже понравилось.

Девочка стала быстро рассказывать:

— Мы переехали сюда на время. Раньше мы жили в другом месте, а сейчас у родителей — практика, и мы несколько месяцев будем жить тут. Моя мама работает не каждый день, она водит меня сюда. Вон она сидит, видишь? — она показала на женщину с коричневыми волосами, которую уже до этого заметил Гарри. — А ты тут живешь?

— Да, я тут живу. Я часто бываю в этом парке. Ты будешь ещё сюда приходить? — почему-то Гарри захотелось услышать «да» в ответ на этот вопрос.

Девочка кивнула и снова начала перебирать песок. Гарри обрадовался и стал следить за её действиями.

— А что ты делаешь с песком? — спросил Гарри.

— Изучаю.

— Что значит «изучаю»?

Девочка взглянула на него и нетерпеливо сказала:

— Я смотрю, чем он отличается от другого песка.

Гарри был поставлен в тупик.

— Как песок может отличаться от песка?

— Ещё как может! В этом парке две площадки, где есть песок. Я уже проверила, когда была здесь вчера. Песок разный. У нас в саду есть куча песка, которую привезли на прошлой неделе, песок там тоже другой.

— Какой другой?

Девочка, почувствовав, что Гарри готов её выслушать, стала рассказывать:

— У нас дома песок мелкий. Здесь песок крупный. Он почти не остается на руках. На другой площадке песок не такой крупный, но крупнее, чем у нас дома. И на другой площадке он внутри сырой, — она перевела дыхание и продолжила: — А ты знаешь, что песок — это куски кварца?

— Кварца? — Гарри был почти раздавлен этим потоком сведений, но старался этого не показывать. Несмотря на большой объем информации, который вываливала на него девочка, ему нравилось, что она общается с ним как с нормальным человеком.

Девочка стала рассказывать про минерал кварц и как из него получается песок. В итоге Гарри пошел с ней на другую площадку, прихватив с этой горстку песка. После сравнения было установлено, что песок на двух площадках отличается не только размером песчинок, но и цветом, а ещё наличием мелких камушков. Когда мама девочки подошла забирать её домой, они сидели с ней на коленях около листочков, где были разложены песчинки с двух площадок, и оживленно обсуждали их размер и форму.

Вернувшись домой уже в начале вечера, Гарри получил нагоняй за безделье от дяди Вернона. К большому сожалению, дядя к этому времени уже успел вернуться домой и услышал от своей жены, что бездельник Гарри пропал из дома до вечера и не стал убирать сорняки в саду. На следующий день, сразу после обеда, он был заперт в чулане, и ему не удалось повидать свою новую знакомую. Ему было нестерпимо тоскливо, и он сидел в чулане, всё время думая о светловолосой девочке и желая видеть её.

На следующее утро, как только он проснулся, первая его мысль была о девочке в парке. Он решил во что бы то ни стало выбраться из дома.

К счастью, в этот день его не стали наказывать и сильно загружать работой, и сразу после обеда, на котором Гарри получил только полтарелки жидкого супа (он почти не обратил на это внимание), Гарри уже бежал в парк.

На одной из площадок он увидел уходящую девочку. Она была с другой, незнакомой женщиной. Окликнув её, он подбежал к ним.

— Эй, ты уже домой?

Она радостно улыбнулась.

— Привет! Нет, мы идем на другую площадку.

Гарри присоединился к ним. Женщина оказалась няней, которую нанимали, когда её мама была занята на работе. Гарри с важностью участвовал в разговоре с няней, пока они не дошли до новой площадки. Там дети оккупировали качели-маятник, на которых девочка снова стала «изучать» принципы работы этого механизма.

— Ты говоришь очень умно. Как учёная, — сказал ей Гарри. Она не обиделась, только заметила:

— Я люблю читать. Родители мне подарили много книг, они все очень интересные.

Гарри вздохнул при упоминании подарков от родителей. Ему стало немного грустно. К его удивлению, она быстро почувствовала изменение его настроения.

— Прости. Ты сказал, что твои родители погибли. Тебе неприятно?

— Нет, ничего.

Он был рад её чуткости. С подобной заботой он никогда раньше не сталкивался.

Они стали встречаться в парке почти каждый день. Он рассказал, что ему не всегда получается уходить из дома, потому что ему надо работать в саду. Ему показалось, что девочка была искренне расстроена.

Встречи с ней стали для него чем-то особенным. Каждый день он, просыпаясь, сразу вспоминал о ней. Она снилась ему почти каждую ночь. Когда Гарри думал о ней, внутри него что-то замирало — как будто он был голоден, но от этого голода было не плохо, а хорошо. Иногда по вечерам он подолгу думал над тем, что можно было бы ещё «поизучать», ему хотелось получить одобрение своей новой подруги, и несколько раз ему это удавалось.

Прошел месяц. Они крепко сдружились, хотя ни разу за это время не говорили друг с другом о дружбе, потому что для обоих тема дружбы была сложной. Но когда они наконец заговорили о дружбе, Гарри признался:

— У меня вообще нет друзей.

— У меня тоже, — сказала в ответ девочка. — И вообще, я больше люблю читать. Это интереснее.

Гарри уточнил:

— Но ты же дружишь со мной?

Она задумалась на секунду.

— Дружу. Но ты — другое дело.

— Почему? — Гарри был удивлен.

Она задумалась и так и не ответила.

— А я очень рад, что ты дружишь со мной, — вдруг сказал Гарри. — Ты вообще... удивительная! И мне очень нравишься.

Она немного покраснела. Слова Гарри её смутили, она не знала, что ей ответить.

— И мне тоже нравится читать, — прибавил Гарри, хотя он уже говорил ей об этом раньше.

Тогда она улыбнулась.

— А хочешь, я принесу какую-нибудь книжку завтра в парк? Если мне разрешат. Обычно мне не разрешают брать книжки в парк, чтобы я «от них отдыхала».

На следующий день она принесла интересную книжку с картинками, про каких-то морских животных, и у детей появилось ещё одно занятие.

— Мне разрешили взять книжку, чтобы почитать с тобой. Это потому что я гуляю теперь больше, и родители этому рады.

Гарри спросил:

— Как больше? Ты же гуляешь как всегда.

— Раньше я гуляла меньше. С тобой интересно.

Ложась в тот день спать, Гарри вспоминал её слова и улыбался. Ему понравилось, как она сказала, что ей с ним интересно.

* * *

Увы, всё хорошее имеет привычку когда-нибудь заканчиваться. В конце концов время практики её родителей закончилось, и они должны были переезжать обратно в свой дом.

В тот день, когда она ему сказала об этом, он полдня ходил мрачный, и ей никак не удавалось растормошить его.

— Гарри, ну давай, улыбнись! — говорила она.

— Ты же уезжаешь. И мне опять будет не с кем гулять.

Она грустно улыбнулась.

— Ты найдешь ещё друзей.

Он остановился и внимательно посмотрел на неё.

— Я не хочу других друзей.

Она помолчала.

— Может, мы когда-нибудь встретимся, — наконец проговорила она.

Гарри сглотнул.

— А когда мы встретимся, я женюсь на тебе!

Девочка нахмурилась. Ей были неожиданно приятны слова Гарри, но что-то казалось ей неправильным.

— Жениться можно, если любишь! Так мне мама говорила.

— А я тебя люблю! — выпалил Гарри. Он вдруг почувствовал облегчение от того, что как-то выразил словами то чувство, которое давно поселилось у него в груди.

— А я... я... тоже! — воскликнула девочка. Она посмотрела на Гарри. Её щёки были красными от смущения.

У Гарри появилась новая мысль. Она, в общем-то, появилась не сама по себе, Гарри просто взял идею из сказки, которую они с его подругой прочитали примерно неделю назад. Он подошел к ближайшему кусту и отломал от него небольшую веточку. Своими неуклюжими детскими пальцами он свернул веточку в кольцо и сжал концы веточки пальцами, желая, чтобы они соединились и он смог подарить такое колечко своей подруге.

Когда он отвел пальцы от веточки, колечко не распалось. Он улыбнулся и повернулся к девочке.

— Возьми. Это подарок.

Девочка несмело взяла колечко.

— Можно надеть?

Гарри вдруг отобрал его, вспомнив, что именно делали с кольцом в той сказке.

— Я сам, — сказал он, надевая кольцо на её палец. — Это мое обещание. Я обещаю, когда я стану большим, жениться на тебе.

Она вдруг лучезарно улыбнулась. Повернувшись к кусту, она отломала такую же палочку и свернула её в кольцо. Подойдя к другу, она надела колечко на его палец.

— А я обещаю, что выйду за тебя замуж. И ещё — если ты обо всём забудешь и захочешь жениться на другой, я приду на свадьбу и скажу, что ты должен жениться на мне.

— Я тоже обещаю, что не дам тебе выйти замуж за другого! — сразу же прибавил Гарри.

Они постояли так немного, держась за руки, потом смутились и отвернулись друг от друга. Колечки, сделанные из веточек, сидели как влитые на их безымянных пальцах. Дети даже не заметили, как они незаметно творили волшебство, и сила их магии, прислушиваясь к их желаниям, скрепляла непослушные веточки в колечки.

Няня вскоре увела её домой, и это был последний раз, когда он видел её в этом парке.

Вернувшись к дому Дурслей, Гарри стянул с пальца кольцо и спрятал глубоко в кармане. Он очень боялся, что Дурсли отнимут кольцо и накажут его.

В своем чулане он положил его в тайное место, где лежали самые ценные его вещи, и каждый день хотя бы ненадолго надевал его, вспоминая свою подругу, и сразу прятал его, чтобы не потерять.

Он так и не признался ей, что он не смог запомнить её имя, которое она назвала ему в первый же день их знакомства. Спросить её снова он побоялся — он отчаянно не хотел, чтобы она обиделась на него. А имя у неё было очень красивое, но сложное.

* * *

Время шло, и из памяти Гарри мало-помалу стирался образ той девочки, которая похитила в шесть лет его сердце. Он по-прежнему регулярно вынимал колечко и любовался на него. Колечко, сделанное из ветки, не распадалось и не портилось, что начало со временем удивлять его. Однако к тому времени вокруг Гарри стали происходить многие странные вещи, которые взрослые волшебники, если бы они оказались поблизости, назвали бы каким-нибудь заумным термином вроде «детских магических выбросов». Он и сам начал понимать, что в нём живут необычные силы. Он сделал вывод, что в шесть лет каким-то образом заставил ветку свернуться в кольцо, и его сила скрепила его.

Почему другая ветка тоже стала кольцом, он не задумывался. Правда, он уже не очень хорошо помнил, кто именно свернул второе кольцо из веточки. И было ли вообще второе кольцо.

Когда ему исполнилось десять лет, он уже ясно понимал, что он, скорее всего, никогда не увидит ту девочку. По ночам он горестно вздыхал в подушку, и иногда после этого ему снилась девочка со светлыми, почти желтыми волосами, которая говорила ему:

— Может, мы когда-нибудь встретимся...

* * *

Одиннадцатилетие обрушило на Гарри целый мир. Волшебство открылось ему во всей его изумляющей красоте, и Гарри мог только, раскрыв рот, с жадностью впитывать новые знания, с восторгом посещать новые места, узнавать о потрясающих вещах и явлениях. Посещение Косого переулка, банка Гринготтс — всё это наполнило его жизнь небывало яркими красками и ощущением пришедшего к нему чуда. Он навсегда ушел из того чулана, в котором прожил большую часть своего не самого счастливого детства.

Вслед за волшебством к нему пришла дружба. Он неожиданно подружился с рыжеволосым мальчиком Роном и девочкой Гермионой. Дружба с ними стала для него настолько важной частью его жизни, что через какое-то время он понял, что не мыслит себе жизни без его новых друзей.

Но с этим всем пришли и невероятные опасности, которые грозили отнять жизнь у него и его друзей. Каждый год обучения в Хогвартсе Гарри сталкивался с чудовищами и злыми волшебниками, желавшими ему смерти.

Когда он стал подростком и вошел в тот возраст, когда мальчики начинают серьёзно интересоваться противоположным полом, он не искал отношений, не старался «завести себе девушку». Хотя иногда это происходило само по себе. Именно так Гарри на пятом курсе стал встречаться с китаянкой Чжоу Чанг, которая была старше его на курс. И так же само по себе произошло их расставание — Гарри не пытался её удержать.

А в сердце его продолжала жить маленькая девочка, с которой он дружил в шесть лет и на которой обещал жениться. Вспоминая её, Гарри лишь грустно вздыхал и мечтал, как он с ней встретится, как будет расспрашивать, как она жила. «Знакомься, Гарри, это мой парень, мы собираемся пожениться», — говорила девочка в его воображении, и Гарри снова горестно вздыхал. Он не собирался мешать её счастью, даже если случится невероятное и они встретятся. И вообще, кто будет серьёзно вспоминать обещание жениться, данное в шесть лет?

* * *

Одним осенним вечером Гарри вошел в гостиную и застал там Гермиону, которая примеряла колечко серебристого цвета на безымянный палец левой руки.

— Гермиона! Ты что, с кем-то помолвлена? — спросил он, в его голосе были весёлые нотки, он скорее подшучивал над своей подругой, чем серьёзно полагал, что его слова могут быть правдой.

Девушка внезапно смутилась.

— Ну, я бы так не сказала. Наверно, нет, — ответила она задумчиво. — Я раньше носила это кольцо на среднем пальце. А теперь оно мне стало давить.

— Так надень на мизинец или на указательный.

Гермиона покачала головой.

— Не подходит. С мизинца вообще сваливается. Хорошо сидит только на безымянном.

— Так сними его вообще.

Тут Гермиона покраснела и спрятала кольцо в руке.

— Гарри, просто... есть причина, почему я его ношу. Не хочу об этом говорить.

Гарри улыбнулся. Гермиона вообще была очень несмелой в плане личных отношений, в чем-то она была похожа на него самого — никогда не навязывалась парням, не стремилась сама завести отношения, как делали некоторые девушки на их курсе. Но, как оказывается, у его подруги были интересные тайны.

— Смотри, Гермиона, — он вытянул свою руку и сделал свое кольцо на указательном пальце видимым. — У меня тоже есть кольцо. Чтобы другие не задавали вопросов, я делаю его невидимым.

Гермиона с интересом следила за его манипуляциями. Гарри показывал ей, что он делает с предметом, пока она не запомнила.

— Спасибо, Гарри! Такие простые чары, но они почему-то прошли мимо моего внимания.

— Пожалуйста! Обращайся в любое время, — улыбнулся парень и пошел наверх, в спальню мальчиков. Гермиона смотрела ему вслед. Его кольцо было надето на указательный палец. «А не на безымянный», — вздохнула она. Легкое сожаление появилось на мгновение в её мыслях, но почти сразу пропало.

* * *

Он быстро забыл об инциденте с кольцом Гермионы. Кольца не были редкостью — их носили как для красоты, так и в качестве знака помолвки. Парни носили их редко, поэтому Гарри носил свое под чарами невидимости. Он уже давно заколдовал свое детское кольцо так, чтобы деревянная веточка была покрыта металлом. Когда ему было грустно или тяжело, он касался кольца и вспоминал подругу своего детства. Как правило, ему становилось легче.

Летом после шестого курса, уже после того, как ему исполнилось семнадцать лет, у него почему-то стал зудеть безымянный палец левой руки. Он несколько дней неосознанно тёр его, потом пытался лечить зуд примочками и лечебными зельями. Наконец Гарри, повинуясь непонятному порыву, снял кольцо с указательного пальца и надел его на безымянный.

Ночью зуд прошел. С тех пор он стал всё время носить свое кольцо на безымянном пальце левой руки, по-прежнему прикрывая его чарами невидимости.

* * *

Время, когда Гарри должен был учиться на седьмом курсе, было временем горя и бедствий для магической Британии. Власть Волдеморта привела к террору, убийствам и пыткам. Последним оплотом сопротивления оказался Хогвартс, вокруг которого в мае 1998 года сомкнулись войска Тёмного Лорда.

Стремясь спасти своих друзей и всех защитников замка от Волдеморта, Гарри сознательно пошёл на встречу с ним, прекрасно понимая, что он идёт на смерть. И когда палочка Волдеморта поднялась и его страшный голос произнес слова смертельного заклятья «Авада Кедавра», Гарри упал, раскинув руки, на поляне в лесу, где он встретился со своим вечным врагом. Жизнь покинула его, по крайней мере, на какое-то время.

Всё это время Гермиона сидела в холле замка, ни жива ни мертва. Её сердце разрывала мысль, что Гарри ушёл на смерть и что она его никогда не увидит. Её пальцы были, как лёд, она пыталась согреть их своим дыханием. Ледяное кольцо сжимало её безымянный палец, как в тисках.

Никто не заметил, что Гермиона давно уже в обмороке. Те, кто мог ещё стоять на ногах, заботились о раненых и переносили погибших, а другие были заняты самыми опасными завалами, образовавшимися от попадания в стены взрывных и ударных заклятий. Гермиона тихо привалилась к стене, и её сознание померкло. Ей ничего не запомнилось, кроме сумбурных видений о белой платформе и отвратительном теле какого-то чудовищного младенца. Впоследствии она не смогла вспомнить даже эти обрывки — заключительные схватки с Пожирателями Смерти стерли все воспоминания о них.

Сколько она пробыла в обмороке, неизвестно. Однако когда в замке раздались крики о том, что кто-то идёт по мосту, она очнулась и в волнении встала. Горячее кольцо на её левой руке жгло её безымянный палец, но она, не замечая его жара, бежала к выходу...

Чтобы увидеть тело Гарри на руках заплаканного Хагрида.

Она не поверила. Её сердце было уверено, что Гарри жив. Она смотрела, почти не дыша, как Волдеморт медленно ходит перед собравшимися полукругом защитниками Хогвартса и произносит свою длинную издевательскую речь. И когда Гарри внезапно спрыгнул с рук Хагрида, и все защитники замка начали новую схватку за жизнь, она с болезненным облегчением вздохнула, и её лицо снова озарила улыбка. Она улыбалась, смотря на Гарри, который бежал к ним. Который бежал к ней.

Гарри, как истинный символ их веры в победу, бросал заклинания, перебегал с места на место, но смотрел он только на Гермиону. Он знал, что вернулся ради неё. Потом их поглотила битва.

* * *

Война с Волдемортом закончилась весной 1998 года. Волдеморт был повержен рукой своего врага, но перед своей окончательной смертью он забрал жизни огромного количества людей — и волшебников, и магглов.

Гарри был сломлен. Он винил во всём себя, переживал о каждой смерти, словно он нёс ответственность за все убийства, совершенные сторонниками Волдеморта. Его друзья, как могли, поддерживали его, но почти год он не выходил из тяжелейшей депрессии.

Однако всё тяжёлое и плохое когда-нибудь заканчивается. Так и депрессия Гарри постепенно сошла на нет и переросла в печаль. Эта печаль часто посещала его, но уже не превращала его в сломленного и опустошённого человека.

Отношения друзей менялись. Гарри и Гермиона, чьи сердца во время битвы, казалось, бились в унисон, так и не сказали ничего друг другу после того, как отзвучали последние боевые заклинания. Вернувшись к привычной для их поведения пассивности, они не сделали шага к тому, чтобы изменить свои отношения. Джинни, младшая сестра Рона, много лет добивавшаяся внимания Гарри, наконец достигла своей цели. Постепенно Гарри открылся ей, и они стали парой. Их отношения развивались, хотя Гарри с его стеснительностью и нерешительностью скорее тормозил этот процесс, поэтому инициатором свиданий и встреч была обычно Джинни.

Гермиона считала, что свадьба Гарри и Джинни не за горами. Спрятав легкое сожаление, она стала встречаться с Роном, который столько лет был её другом и к которому она испытывала искреннюю симпатию. Она действительно надеялась обрести с ним счастье, поскольку с Роном они прошли множество испытаний, и она верила, что может на него положиться.

И, наверно, так бы оно и было, если бы не случай на свадьбе Гарри и Джинни.

* * *

Наступил 1999 год. Гарри летом исполнилось девятнадцать лет, и они с Джинни, наконец, решили пожениться.

Они позвали на свадьбу только ближайших друзей. Ритуал брака должен был провести волшебник из Министерства. В небольшом зале для ритуалов, который выделили для их бракосочетания в здании Министерства Магии, разместилось несколько десятков стульев. Нарядно одетые гости заняли свои места. Жених в простой темной мантии с белой рубашкой под ней скромно ожидал невесту в передней части помещения, а министерский чиновник, невысокий худощавый старик в фиолетовой мантии, стоял недалеко от Гарри и задумчиво рассматривал гостей.

Гермиона разместилась с Роном слева на стульях второго ряда. На лице Рона блуждала мечтательная улыбка — он был рад пристроить, наконец, свою младшую сестру. Кроме того, он полагал, что свадьба Гарри подтолкнет Гермиону в нужном направлении, и он сам сможет надеть обручальное кольцо на её палец.

— Гермиона, что ты делаешь? — спросил он Гермиону, заметив, что она неосознанно трёт безымянный палец левой руки.

— А? — переспросила, очнувшись, Гермиона. Она взглянула на руки. Её кольцо нагревалось, и она крутила кольцо на пальце, пытаясь избавиться от дискомфорта.

— Что это? — взгляд Рона был направлен на кольцо. Гермиона только тогда осознала, что чар невидимости больше нет. Она вытащила палочку и попыталась снова заколдовать его, но, к её удивлению, кольцо не поддалось колдовству.

Она сняла кольцо и стала нервно крутить его в пальцах. У неё вдруг возникла мысль, что тот, кто подарил ей это кольцо, может оказаться где-то поблизости.

— Гермиона!

Она взглянула на Рона, который всё ещё ждал её ответа, и сказала:

— Это просто моё кольцо. Я ношу его с детства.

— На безымянном пальце?! — у Рона появились нотки ревности в голосе.

Гермиона вздохнула и ответила:

— Рон, я потом тебе объясню. Смотри, твоя сестра входит! Церемония начинается.

Она отвернулась от него и посмотрела через проход на Молли Уизли, которая, казалось, едва могла усидеть на стуле от волнения. Её глаза сверками торжествующим блеском, а пальцы нервно сжимали спинку стула, стоящего в переднем ряду. Переведя взгляд на Гарри, Гермиона увидела, что он тоже был в нервном напряжении. Его руки были сцеплены впереди, время от времени он расцеплял свои пальцы и беспокойно сцеплял их по-новому.

Джинни, одетая в богато украшенное белое платье, прошла по проходу, держась за руку своего отца, и подошла к Гарри. Она широко улыбалась, и Гарри, взглянув на неё, ответил ей нервной улыбкой.

Волшебник, увидев, что невеста встала на своё место, повернулся к ним лицом и начал ритуал брака. Его палочка обвела круг вокруг них троих — его самого и Гарри с Джинни. Начертанные на полу руны засветились мягким светом.

Джинни скосила глаза вбок, на Гарри, и вдруг увидела на его руке, прямо на безымянном пальце, небольшое металлическое кольцо.

— Гарри! — прошипела она ему в ухо, стараясь не нарушать торжественный момент. — Что у тебя на пальце?

Гарри растерянно посмотрел на руку и заметил, что чары невидимости исчезли. Беспокойно взглянув на Джинни, он сказал тихо:

— Ты его видишь? Джинни, я тебе потом объясню, — Гарри продолжал разглядывать кольцо, и его лицо приняло задумчивое выражение.

Джинни устремила на него негодующий взгляд, а волшебник тем временем негромко читал заклинание, начинающее ритуал. Затем он повернулся к ним. Наступило время оглашать вопросы жениху и невесте. Он обратился к Гарри:

— Гарольд Джеймс Поттер, согласен ли ты взять в супруги эту девушку, Джиневру Уизли, и быть её верным супругом, пока смерть не разлучит вас?

— Я согласен, — ответил Гарри.

— Не связан ли ты обязательствами перед другой девушкой? — задал второй вопрос волшебник.

— Не... — начал говорить Гарри, и тут он, с шумом втянув воздух сквозь зубы, схватился за руку. Он быстро снял с пальца кольцо, которое неожиданно нагрелось насколько, что обожгло его безымянный палец.

Гости начали переговариваться.

Волшебник, ничуть не растерявшись, поднял палочку и провел ею перед Гарри сверху вниз, еле слышно проговаривая заклинание. Кольцо Гарри вспыхнуло светом и погасло.

— Гарольд Джеймс Поттер, не пытайтесь отрицать наличие обязательства. Обязательство имеет магическую природу, и игнорировать его во время ритуала нельзя.

Гарри выглядел, как рыба, брошенная на песок.

— Обязательство? Магическое? О чем вы говорите?

Волшебник указал палочкой на его кольцо.

— Обязательство зафиксировано в этом магическом артефакте — в вашем кольце. Вы не возражаете, чтобы я огласил текст обязательства?

Гарри удивленно взглянул на кольцо и мотнул головой, подтверждая, что он не возражает.

Волшебник сделал небольшой круг палочкой против часовой стрелки над кольцом, и в воздухе появились светящиеся буквы. Волшебник громко стал читать текст обязательства.

— «Это мое обещание. Я обещаю, когда я стану большим, жениться на тебе». Обязательство имеет дополнение, которое было произнесено немного позже: «Я тоже обещаю, что не дам тебе выйти замуж за другого». Обязательство было дано второго октября 1986 года и подтверждено принимающей стороной.

Последние слова министерского служащего потонули в возмущенном гвалте. Молли Уизли кричала громче всех:

— Что это за детский лепет? Какое ещё обязательство, ему тогда было шесть лет!

Джинни повернулась к Гарри. Её глаза метали молнии.

— Обязательство?! И когда ты собирался мне о нём рассказать?

Гарри, удивленный не меньше, чем гости, ответил ей:

— Я и сам только сейчас начинаю понимать, в чём дело.

— Ах, «начинаешь понимать»? Тогда, если ты уже «начал понимать», отменяй его, Поттер, слышишь? Отмени быстро это обязательство!

Старый волшебник скромно ждал, когда шум немного утихнет. Потом он громко пояснил:

— Подобное обязательство может быть разорвано только с согласия обеих сторон. Простите, я ничем не могу помочь.

Всё это время Гермиона сидела, ошеломленная, и пыталась соединить в голове все факты, которые обрушились на неё. Кольцо, обязательство, дата обещания! Её охватило чувство волнительного ликования. Она нашла его! Но как это мог оказаться Гарри? Тот самый Гарри, которого она знала как своего лучшего друга с одиннадцати лет? Она с трудом могла заставить себя поверить в это невероятное совпадение.

Гермиона медленно поднялась со стула. Она вспоминала всё новые и новые факты и совпадения из их жизни, которые складывались в неопровержимое доказательство, что Гарри и есть тот мальчик, который когда-то в детстве сделал ей предложение.

Она двинулась было к месту проведения ритуала, но внезапно рука Рона ухватила её за запястье. Она повернулась и взглянула ему в глаза и увидела в них страх.

— Гермиона! Куда ты направилась? — Рон произнёс это почти обречённо. К её удивлению, он разобрался в том, что происходит, едва ли не быстрее неё.

— Прости меня, Рон. Мне нужно идти туда, — сказала она с грустью. — Я поняла, что у меня тоже есть обязательства.

Он отпустил её руку и опустился на стул.

— Гермиона, ты давно знала?

Она покачала головой.

— Я узнала только что, — ответила она. Медленно, всё ещё пребывая в ошеломлении, она приблизилась к месту, где стояли Гарри с Джинни. По мере того, как она шла, разговоры гостей стали стихать, и они во все глаза уставились на неё.

Гарри, услышав ответ волшебника, с потерянным видом повернулся к гостям и вдруг наткнулся взглядом на приблизившуюся к ним Гермиону.

— Так найди эту женщину и отмени! — прошипела в этот момент Джинни. — Ты можешь сделать это сейчас, Гарр-ри?! — она тоже увидела Гермиону, стоящую позади Гарри, и раздраженно спросила её: — А ты что встала?

Тут понимание забрезжило в её глазах. Она бросила взгляд на Гермиону и увидела кольцо, которое она держала в руках. На её лице появилась торжествующая ухмылка.

— Как интересно. Гарри, вот и решение! Смотри, кажется, мы уже нашли «принимающую сторону»! — голос Джинни был наполнен презрительной иронией, и в этот момент её совершенно не интересовало, каким же образом Гермиона оказалась той, кому Гарри дал это обещание.

— Отмените обязательство, и мы вернёмся, наконец, к нашей свадьбе! — Джинни повернулась к старому волшебнику и спросила его: — Ведь так можно сделать, правда? Они могут отменить это глупое детское обещание?

— Конечно, могут, — кивнул старик. На его лице была загадочная улыбка. Обязательство можно было отменить. Но он был почти уверен, что сегодня это не понадобится.

Гарри и Гермиона, не отрываясь, смотрели друг на друга. Гарри затапливало теплое чувство понимания, узнавания и нежности. Все мечтания о встрече с той самой девушкой оказались совершенно не нужными. «Ты же помнишь, что мы обещали в детстве, но ты не думай, я не собираюсь вмешиваться в твою жизнь», «Я обещал тебе, но мы же совсем не знаем друг друга», — вот что, бывало, придумывал Гарри, фантазируя о своей встрече с ней.

Но они знали друг друга. Они уже настолько вмешались в жизнь друг друга, что разъединить их жизни было просто невозможно. И у них не было никаких сомнений, что после этого дня они не смогут отказаться друг от друга.

Они ждали друг друга всю жизнь. А оказалось, что они уже были друг у друга.

В этот момент терпение у Джинни кончилось. Она раздраженно спросила у Гарри:

— Гарри, ты собираешься, наконец, разрывать обязательство?

Гарри растерянно взглянул на неё, потом перевел взгляд на Гермиону, в глазах которой он увидел затаённую надежду, посмотрел снова на Джинни и молча покачал головой.

Джинни, задохнувшись от возмущения, подобрала подол своего роскошного платья и почти бегом устремилась к выходу. За ней из зала выбежала Молли, за которой, опрокинув по пути стул, поспешил Артур. Большая часть гостей, которые были связаны именно с семьей Уизли, покинули ритуальный зал в знак солидарности. Однако некоторые гости остались, включая Рона, который с печальным видом наблюдал за развитием событий.

В голове у Гермионы теснилось множество вопросов, и она просто молчала, не зная, с чего начать. Гарри был в таком же положении. Наконец, он неловко взмахнул рукой, показав на голову Гермионы, и спросил:

— А волосы?

Несколько секунд Гермиона пыталась сообразить, что он имеет в виду. Потом она вспомнила, что до семи с половиной лет её волосы были гораздо светлее, поэтому Гарри наверняка запомнил её светловолосой. Тогда она ответила:

— Они потемнели потом, в восемь лет.

— А-а... — протянул Гарри и улыбнулся. — Значит, это была ты.

Это была улыбка облегчения. Гермиона вернула ему улыбку.

— Значит, это был ты, — повторила она.

Он шагнул к ней навстречу, раскрывая свои руки в приглашающем жесте. Она ступила в пространство между его рук и обняла его, прижавшись головой к его плечу. Его руки крепко обхватили её.

— Я больше не отпущу тебя, — сказал Гарри, целуя её в макушку.

— Не отпускай, — прошептала Гермиона, ещё сильнее прижимаясь к нему.

* * *

С небольшого выступа на стене ритуального зала взлетел в воздух небольшой жук. С негромким жужжанием насекомое устремилось к выходу. В голове у жука одно сладкое мечтание сменялось другим, и все эти фантазии были о будущих премиях и о громадных тиражах спецвыпусков, посвященных фантастической, неправдоподобно романтичной истории любви Мальчика-Который-Выжил.

«Это будет моя лучшая статья!»