Алое небо Авалона (джен)

Он смотрит в окно. Почти идеальной округлой формы иллюминатор не холодит кожу, как давно устаревшее стекло, потому трудно догадаться, какой непредставимый, непереносимый холод царит там, за пределами корабля, несущего его, единственного пассажира этой посудинки, к рукотворному раю. Трудно, почти невозможно… Но он знает. Знает лучше, чем кто-либо другой.

* * *

— Дарго, смотри! Падающая звезда! — малыш тянет старшего брата за рукав, указывая на небо. Чистые голубые глаза лучатся искренней радостью. Еще бы, в его семь лет увидеть такое явление — настоящее чудо. Особенно веря в то, что небесные светляки, умирая, даруют исполнение желаний.

Старший, чуть прищурившись, смотрит в ту же сторону и снисходительно усмехается.

— Это же метеорит, дурачок. Нам с классом такой в музее показывали.

В его десять лет уже стыдно верить в такие глупости. Лучшему ученику Астрономического колледжа, которому учителя прочат будущее великого звездного путешественника. Когда-нибудь он увидит вблизи эти самые падающие звезды — и те, что еще светят. И ему уже сейчас следует знать, что они такое на самом деле, что скрывается в таинственном мраке космоса — ради блага КОП* — их общего дома. И всех них, его сыновей и дочерей.

— Мете… что? — малыш морщит лоб и хмурится. — Ты такой скучный, Дарго. Как и все взрослые…

— Я — сангариец, Арни, — более рослый Дарго гордо поднимает голову, в серо-зеленых глазах отражаются золотые огоньки дальних посадочных огней космолета. — И ты тоже. Ты не глупый корги**, чтобы верить в духов и чудеса. Наша сила в разуме…

* * *

Наивная вера… Как горько сознавать сейчас, что его собственные рассуждения, кажущиеся такими взрослыми и зрелыми, были таким же заблуждением, как и детский лепет малыша Арни.

Коалиция — оплот разумных гуманоидных рас, несущий цивилизацию в самые отдаленные уголки звездной системы. Разумный хозяин и истинный гигант в мире пигмеев. Разумно ли мерить их мерками последних? И прислушиваться к глупым эмоциям, когда на карту поставлено развитие и процветание многих? Риторический вопрос, которым многие из соотечественников-сангарийцев даже не задаются. Как и сам он… всего-то навсего полгода назад.

* * *

— Вы понимаете вашу задачу, адмирал?

Невысокий с залысинами человечек, гордо именуемый главой корпорации «Глобал-системс», пристально смотрит на стоящего перед ним командира Особой эскадрильи Даргона Ламбо Дер-Кнауфа, и взгляд этот почему-то не нравится последнему. Темно-карие, почти черные непроницаемые глаза собеседника, в которых он не может прочитать ничего, напоминают ему дуло лазерной винтовки. Такая же пугающая чернота, за которой таится смерть…

Адмирал встряхивает головой. Глупые мысли… Что этот толстяк может ему сделать, ему, способному в одиночку и без оружия расправиться с баррокой* и играючи расшвырять отряд «Барсов», патрулирующих улицы городка? Смешно подумать! Однако…

— Боюсь, что нет, мистер Левански, — Даргон напряженно хмурится, привычно нащупывая у пояса оставленный у входа инфракрасный станер. Глупая привычка, которая скоро станет сильнее его. Определенно, пора на отдых.

Барнер Левански подходит к нему вплотную, и от этого движения почему-то хочется податься назад. Разумеется, адмирал Дер-Кнауф этого не делает. Мужчина он или кто?

— Ваша задача — обеспечить подтверждение наших данных о том, что система М233 — Z не населена разумными существами и работе межпространственного коридора ничто не помешает. Никто и ничто, адмирал. На карту поставлен договор с левазийцами* и честь нашего народа. Сангарийцы не бросают слов на ветер, вам ли не знать?

Даргон знает. От первого до последнего слова. Именно этот девиз был выгравирован над входом Космической Академии, куда он таки поступил по окончании колледжа. Но сейчас эти слова звучат как-то особенно зловеще, и мужчина еще раз уточняет:

— А что делать, если… если ваши данные не подтвердятся? Что тогда, мистер Левански?

— Что тогда? — толстяк презрительно усмехается и приглаживает редкие волосы на висках. — Вы огорчаете меня вашей недогадливостью. То же, что и делали всегда. Сангарийцы никогда не ошибаются, адмирал. И всегда завершают свои дела, какая бы досадная мелочь ни пыталась помешать… как тогда, на Рутении, помните? И ваша задача — в том, чтобы это подтвердить вновь. Если потребуется…

* * *

Мужчина задумчиво смотрит сквозь потемневший пластик. Яркие чуть размазанные скоростью движения огоньки звезд проплывают мимо. Голубая искорка, две желтых враз, белая, снова голубая, алая, как капля крови, растертая по скафандру… Каждая — свой отдельный мир, своя история и свои трагедии. Но: чужие, неизменно чужие и далекие. Не жалеть же, в самом деле, сгинувших эоны лет назад саблезубых кошек, истребленных предками нынешних сангарийцев? Или диких огнепоклонников Зога, пытавшихся принести в жертву миссионеров своему кровожадному богу? Много ли разницы в этих существах, равно не доступных свету разума? У каждого свое место и свое время, и негоже занимать чужое даже на микросекунду…

* * *

Если потребуется… Сколько раз он слышал эти слова? Гораздо чаще, чем хотелось бы. И почему-то каждый раз его, точнее, их, его славного отряда вмешательство требовалось. Подавить восстание тирезийцев, грозящих процветающей Валенсии нападением… Как не остановить кровожадных кочевников, променявших верблюдов на миниатюрные маневренные челноки — «Барракуды», не защитить союзную нацию? И не показать потенциальным агрессорам, как глупо даже пытаться… Оружия, потребного, для нападения, у тех, правда, так и не было обнаружено… но разве это важно? Было бы намерение, а оружие сварганить недолго. И добраться до границы… да и солдат навербовать… В их диких непролазных горах каждая старуха воюет, что уж говорить о подрастающем поколении? Теперь же одной угрозой меньше.

Правительница Рутении… немного иная история. Ее поразила молния с небес, так считают чумазые подданные этой лохматой бабы. Что же случилось на самом деле, останется тайной секретных рапортов Особой эскадрильи. Они надежно сохранят тайну исчезновения Бертруды и ее выводка, а правителем маленького, но богатого государства станет более покладистый к предложениям КОН-а ее кузен. Игра стоит свеч, не так ли? Тем более, когда на кон поставлена честь народа… сила империи…

* * *

Раз за разом, операция за операцией… Страна может гордиться ими, своим Секретным Легионом. Ведь именно благодаря им у множества сангарийцев есть работа, престиж их империи высок, как никогда, а все странные и неудобные вопросы решены легко и изящно. Так, словно их и не было. А цена… фигурки на игральной доске, на которых с высоты и не рассмотришь лиц. Не более чем марионетки, сшибленные небрежным щелчком. Что значат единицы по сравнению с судьбой миллионов, более разумных, цивилизованных, человечных? Не чета этим грубым дикарям по всем статьям…

Все так, все хорошо и правильно, но… довольно. Он устал. Устал от скрытых войн, от тайных заданий и двойной игры. Счастливый мир может спать спокойно, его найдется кому защитить и без Даргона Дер-Кнауфа. Он честно заслужил свой покой, купив его кровью чужаков и воспитанием нового поколения истребителей. Еще более маневренных и совершенных, чем были они, он и его команда. Сколько из них осталось? Можно сосчитать по пальцам. Довольно. Все хорошо, что хорошо кончается. И должно закончиться. Как-нибудь…

Понемногу приближается, постепенно заслоняя собой весь экран, голубая светящаяся поверхность. Его новый дом. Элизиум. Рукотворный рай… или же то, что им станет. Без сомнения. Правда, для начала придется заглянуть еще в одно место, ведь даже первобытный Рай не был совершенным без одной маленькой, но существенной детали…

* * *

Даргон с видимой неохотой отводит взгляд от иллюминатора. Занявшая почти половину его зеленовато-голубая, залитая множеством озер и морей поверхность Элизиума понемногу отдаляется. Мир, освещаемый уже старым и не столь ярким светилом под условным названием ТХ — 435. Ох уж эти астрономы, не могут дать толковое, не сводящее скулы оскоминой название такому красивому светилу! Оно будет зваться Ра… Даргон плохо помнит, что значит это красивое название, но оно ему явно нравится. Да будет так! Он так решил.

Корабль приближается на критическое, минимально допустимое расстояние к звезде, и системы корабля тут же отвечают тревожным звуком сирены. Автопилот меняет курс, проходя под острым углом к ранее избранному, и переборки звездолета окрашиваются падающим через иллюминаторы красным светом. Не менее тревожным, пробуждающим к жизни то, чего вспоминать явно не стоило…

* * *

Та самая злополучная система М233 — Z… Она все же оказалась населенной, но лишь в двух уголках. Ближний из них к КОН был оккупирован зеленокожими карликами, не знающими огня. Кое-кто из Эскадрильи усомнился даже, стоит ли причислять этих уродцев к роду человеческому. Что ж, тем лучше…

А вот второй… удаленный от КОН настолько, что с поверхности планеты не разглядеть было даже самых ярких звезд Ориона. Он оказался братом-близнецом избранного им Элизиума. Та же богатая растительность, многочисленные реки и полноводные океаны… Мягко пригревающее, уже почти остывшее светило… двойник Ра. И жители… до безобразия похожие на сангарийцев.

Это сходство неприятно поразило даже его, самого опытного и выдержанного из всего отряда. Они привыкли иметь дело с грязными дикарями разного оттенка кожи, ютящимися в шалашах и пещерах, а то и вовсе под открытым небом. Некоторые из них, как те же Зорги, не владеют речью. Эти же… воины, сопровождавшие Даргона, с легким изумлением смотрели на многоэтажные здания, механизмы, похожие на устаревшие омнии*, поставленные зачем-то на колеса. И жителей… таких же гуманоидов, с недоумением и страхом взирающих на их корабль.

Заметив, как начали взволнованно перешептываться товарищи, Даргон недовольно нахмурился. Времени на раздумья не оставалось. За столпившимися на почтительном расстоянии мирными жителями он разглядел контуры, напоминающие очертания боевой техники. Тоже донельзя устаревшей, но все же…

Очередная доза сомы*… как всегда перед выходом на поверхность. Сердце в ускоренном ритме перегоняет по сосудам кровь, обогащенную адреналином. Мир окрашивается яркими красками, и каждый нерв, каждая жилка пропитывается ощущением праздника. Далекий и тревожащий мир у их ног — не более чем яркая красочная картинка видеоигры. Счет идет на минуты. Кто не успел, тот проиграл…

* * *

Игра… каждый их вылет был своего рода игрой, где похожие одна на другую фигурки тщетно штурмуют их бастионы или пытаются скрыться. Столь же безуспешно. Арма-система, надежно укрытая в рукавах скафандра, выжигает кислород в атмосфере, не давая шансов ничему живому. А поскольку свято место пусто не бывает, то родившийся вслед за пролетающим батальоном шквал бешеного вихря вкупе с кислотным дождем довершал все остальное. Мечта предыдущих поколений — управление погодой — осуществилась, обернувшись, правда, кое-для кого кошмаром. Как обычно…

* * *

Все как обычно… Кроме одной малости. Сущего, на самом деле, пустяка. Тренировки. Даргон уважал их не менее любой химии и старался не пренебрегать ими даже на боевом дежурстве. Но сегодня, по не известным ему причинам, сил определенно не хватало. И одна-единственная баночка энергетика, призванная помочь природе, пустила все под откос…

Уже потом, после вылета, он сообразит, что злополучная баночка ускорила обмен веществ, выведя сому из организма слишком быстро. И радужная картинка… стала кошмаром. Разноцветные пятна на земле, проносящейся под ними на головокружительной скорости, окрасились в неприглядный бурый, багровый, серый и черный. Они расползаются, стирая прекрасную зелень, заволакивая голубой купол небес. Маленькие фигурки обретают жизнь, бестолково мечутся. До слуха долетают отзвуки голосов. Тонкие, пронзительные… умоляющие… Они замолкают один за другим, исчезают в небытии, вместе с их обладателями. На земле остаются лишь пустые оболочки, изломанные, неподвижные.

Вот и все. Последний круг над поверхностью, контрольная проверка. Напрасная, скорее всего: обыкновенно Арма-система срабатывала четко и без сбоев. Но привычка все контролировать лично взяла свое. И Даргон спустился ниже…

Пролетая на бреющем полете в нескольких метрах над поверхностью и механически отмечая отсутствие признаков жизни у таких разных, но поразительно схожих в смерти аборигенов, мужчина уже пересек площадь и коснулся пальцем кнопки, готовясь активировать подъем. И тут взгляд его наткнулся на мальчишку. Совершенно обыкновенного мальчишку, каких наверняка множество и на этой, и на ряде иных планет. Вот только… только не каждый из них смотрел на мир… и на него, Даргона, ярко-голубыми глазами его брата…

* * *

Что было дальше, он помнил смутно. Возвращение на базу (та планета по счастливой случайности была последней, подлежащей «проверке»). Приветственные объятья и поздравления сослуживцев. Награждение. Выход в отставку. Пожалуй, последний момент запечатлелся в памяти особенно четко, как наиболее осознанный. С него довольно. Война для него окончена, и пусть только хоть кто-нибудь посмеет воспротивиться. Ему ли, прошедшему через все круги ада, этого опасаться? «Сангариец, истинный мужчина» — эти слова стали синонимами, и оба они относились к нему. Ранее. Теперь же все будет иначе. В его собственном Элизиуме, сотворенном его руками.

Он встряхивает головой и вновь смотрит вдаль. Туда, где уже почти скрылся из виду мир, назначенный стать его раем. Зелено-голубая планета мечты, где все будет иначе. Где он забудет про кровь и разрушения, где он вновь станет самим собой. Но кроваво-красное небо Авалона, оставшееся на грани сознания и памяти, забыть не сможет уже никогда.

________________________________

* КОП — Коалиция Объединенных Планет (бывшая КОН, или КОНфедерация — Коалиция Объединенных Наций, выросшая до пределов звездной системы)

* корги — аборигены-гуманоиды, населяющие одну из слаборазвитых планет Коалиции на ее окраине

* баррока — выживший на отдаленной от центра галактики планете вид динозавров, примерно двух метров в высоту, передвигающийся на четырех лапах, с гребнем вдоль хребта, небольшими загнутыми рожками и тяжелым хвостом

* левазийцы — дружественная раса человекоподобных ящеров из соседней звездной системы, одного уровня развития с сангарийцами

* омния — малогабаритное автопилотируемое летательное средство с обтекаемым корпусом, аналог легкового автомобиля у сангарийцев

* сома — расслабляющее вещество, действующее по типу наркотика и психостимулятора одновременно, но не вызывающая физического привыкания. Использовалось перед особо ответственными и жестокими заданиями, чтобы смягчить давление на психику и облегчить выполнение задачи