Тонкости обучения фей (джен)

Кто придумал, что магия — это просто? Блум так точно не считает, когда половину ночи пытается наколдовать простейший огонёк. Вот пожар — это она запросто…

Стелла помогает ей с непонятной темой, буквально разжёвывая материал. Получается замечательно, совсем скоро комнату наполняют стайки разноцветных светлячков — Блум благодарит подругу, мельком удивляясь последним оценкам принцессы Солярии. Ей же половину тем блока пересдавать!

Стелла смеётся, говорит, что ей, фее солнца и луны, этот раздел даётся легко, как дыхание или полёт. Но на самом деле, эти заклинания не так уж и просты... Стелла на минуту умолкает, сверля мрачным взглядом стену, и лишь потом продолжает, явно кого-то передразнивая: «Принцесса не должна слишком отдаляться от народа. Не поймут».

Голос получается даже противнее, чем у Гризельды. Гордая красавица, блистательная принцесса ненавидит принижать свои знания и умения, и Блум торопливо прикусывает язык, не позволяя прорваться унизительному «Мне жаль».

* * *

Флора снова разговаривает с цветами, склоняется к самым лепесткам, почти целует — и капризные соцветия испускают просто одуряющий аромат. В груди мучительно ломит, слишком много воздуха, перед глазами плывёт... Блум почти вываливается в спешно распахнутое окно, жадно дышит и не совсем понимает, чему ещё можно научить фею природы. Она же всех преподавателей переплюнет, особо не напрягаясь!

Зато другие области магии даются ей с огромным трудом: даже Блум уже укладывается спать, а отличница-Флора всё ещё сидит над учебником и рисует уже тысячную, кажется, схему. Это в природе всё взаимосвязано — не в магии, хочет сказать Блум, но лишь широко зевает и прикрывает глаза. Они обсуждали это уже не раз, но соседка упрямо пытается нащупать незримые нити самой жизни.

* * *

А Текна опять пытается совместить несовместимое — магию и технологии.

Фея технологий? Блум недоумевает, а сама Текна пожимает плечами, не умея объяснить, почему до сих пор никто не заметил ошибки в логике: эти понятия взаимно исключают друг друга. Ведь чудесам нет места в строгой последовательности алгоритмов.

Блум слушает Текну, уверяющую, что «магия» — это просто ещё одна сторона физических законов, но никто больше почему-то не поддерживает эту теорию. А ведь интересно же! Прямо на её глазах Текна раскладывает магию на кванты, препарирует чудеса и загоняет результат в строгие рамки тысяч программ. И чуть заметно кривится, называя себя феей — вовсе нет, она исследователь, который однажды откроет и объяснит новую грань мироздания. Нужно только собрать побольше данных и всё тщательно проанализировать.

Права на ошибку у «сбоя программы», волшебницы с планеты высоких технологий, просто нет.

* * *

Муза похожа на сирену из легенд, в который раз думает Блум, слушая подругу. Очередной отказ студии, и разбитая фея музыки перебирает струны, копается в черновиках — новая звенящая песня рождается и сразу пленяет душу, цепляет за что-то очень важное. Хочется отбросить подушку и пробраться в соседнюю комнату, лечь рядом и долго-долго вслушиваться в мерцающие переливы звуков, касаться бледной кожи, греть своим огнём замёрзшую девочку...

Блум трясёт головой, выкидывая явно не свои желания. И прячет усмешку за упавшими вперёд волосами: ну точно, сирена. Заманит, утащит на дно и там съест.

Глаза Музы темны и холодны, как глубины океана.

* * *

Безмолвие ледяного измерения уже не обжигает — просто сон, что крепче смерти, давно принял его в свои объятия, а печать забвения забрала саму память о свободе и магии, текущей в жилах, и сжигавших изнутри чувствах, и собственном имени.

Он мучительно исчезал, скованный вечным холодом.

Первое прикосновение обжигает, словно бесконечный лёд — он думал, что давно (год? десятилетие? век назад?) привык к ненавистному холоду. И лишь потом приходит ослепляющая в своей яркости рыжина, языками пламени укрывшая плечи, и золото новорождённых звёзд, до срока спрятанное в пронзительной лазури.

Он не верит, но не может, не имеет сил отказаться, вдыхает жадно размеренное тепло не-своих снов. Просыпается от ледяного забвения, всей сутью тянется к живительному истоку… и вспоминает.

Неукротимое рыжее пламя, но в широко распахнутых лазурных глазах нет ни высокомерия урождённой королевы, ни превосходства всех детей последнего прибежища легендарного Дракона. Девчонка, рождённая быть невозможной силой, робко пытается колдовать, трепетно бережёт золотые искры в ладонях. Ошибается и снова пробует, огоньки срываются с пальцев, и перепуганный визг разрывает ночь — Валтор смеётся безмолвно, раня губы льдом.

И сам показывает, как правильно.

Призраком он ещё не был. Забавные феечки.

* * *

Муза сосредоточенно перебирает пальцами струны, не обращая внимания на горячие капли, пачкающие гриф. В запертую дверь уже ломятся, но она не останавливается. Призрак, ошивающийся рядом с Блум, подсказал классное наложение чар на музыку и подходящий усилитель — звук проходит через любые барьеры, проникая в самую сущность. Ну как вам, дорогой продюсер? Сможете отказаться?

Музе уже плевать, что этот человек никогда не станет собой, навсегда останется рабом её мелодий. Она знает, чем и как платила мама за свои нечастые концерты, почему сгорела так быстро.

Муза так не будет. Никогда.

Муза будет очаровывать людей по ту сторону сцены, похищать сердца и выпивать души — только бы не… не быть как мама.

И дочка феи музыки никогда не останется одна.

* * *

Текна держит в руках тысячи нитей-проводов и не верит собственным сенсорам. Получилось!

Призрачный маг, которого привела Блум, не смеётся над её целью. Напротив, он, не тая, раскрывает самые глубинные истоки магии, позволяя отследить эволюцию и составить достоверную выборку. Она была права! Лишь сила, для которой тоже есть свои законы — сложные, зависящие от тысяч переменных, но единственно верные и незыблемые, что бы там не квохотала о вере и фантазии Фарагонда.

Текна счастлива, когда первая же новая программа составляет действенное заклинание не ниже пятого круга. Да никто младше магистров не рискует замахиваться на такое! Она смеётся, хохочет радостно — по-лу-чи-лось! — и колдует, выплетает по заранее просчитанной схеме замысловатый узор. Первое же «предсказание» соответствует реальности на девяносто шесть целых и семь десятых процента — уровень, недостижимый для лучших аналитических отделов и огромных мега-компьютеров, управляющих жизнью её мира.

Высокомерным снобам из касты инженеров Зенита придётся засунуть гонор подальше и признать, что «ошибка» может быть даже не равной им — выше. Фея технологий.

* * *

Почему никто ничего не желает объяснять! Просто заучи, говорят они, — и всё!

Над снятием проклятья бесплодия Флора бьётся уже второй месяц, но никак не выходит поймать нужную ниточку. Она вообще не понимает, как действует эта гадость, что уж и говорить про снятие!

И всё же фея природы привычно-приветливо улыбается безликой фигуре в балахоне, которую невесть откуда притащила Блум. Незнакомец долго смотрит на её каракули и, вполголоса обругав некоторых наставников, в несколько штрихов набрасывает схемы заклятий бесплодия и плодородия, а потом доходчиво поясняет, в чём разница и как одно превратить в другое — Флора задумчиво теребит прядку волос и выуживает из стола список похожих пакостей.

Уже на третьем принцип выворачивания она уясняет окончательно. В обе стороны.

Совет Старейшин, вопреки желанию заставивший дитя Матери-Природы учиться в Алфее, получит незабываемый сюрприз.

* * *

Стелла любит блистать, быть в центре обожания — разве она, прекраснейшая из принцесс Магического измерения, заслуживает иного?

Жаль, никто больше не видит этой простой истины. Стелла украдкой морщится, выслушивая наставления новой "воспитательницы" — ну где отец нашёл эту истеричку? А всё туда же, в королевы метит.

Шлюха.

Ну уж нет. У Солярии есть лишь одна королева, думает Стелла, провожая холодным взглядом очередную подстилку короля Радиуса. И лениво листает тетради с безвкусными вещичками на обложке — они уже порядком истрёпаны и пестрят закладками, так часто приходится освежать память. О, а вот это ничего, можно испробовать. "Королева" сгорит за пару недель.

Спасибо магу с золотыми драконьими глазами.

Стелла прощается с матерью и смахивает с ресниц злые слёзы, чувствуя себя заложницей сразу обеих сторон. Родители давят, она наследница двух династий, правильный брак с достойным молодым человеком, слышишь, дочка?.. Конечно, и Радиус, и Селена лучше знают, кто составит счастье принцессы.

Стелла зло улыбается, листая страницы, и делает свой выбор. В жемчужной прохладе лунного света причудливая вязь заклятий на коже её рыцаря выглядит просто волшебно, а утренний скандал обещает быть грандиозным. Жаль, конечно, что не принц — но зато у неё теперь есть самый преданный на свете защитник. Только и безраздельно её.

Разве это не прекрасно?

* * *

Мужчина, пришедший в её сны, промёрз до костей, и ненавидящая после Домино холод Блум невольно вспыхивает ярче — золотым, огненным. И что-то откликается внутри, её суть впервые так властно заявляет о себе, заставляет делиться и греть, изо всех сил тянуться вникуда. Молчаливо смеющийся призрак оказывается достойной наградой: все тайны волшебства раскрываются легко, стоит только по-настоящему принять, что и в магическом мире она особенная, а подруги снова начинают улыбаться. Блум смеётся и колдует — как дышит, не помня о навязываемых всем феям ограничениях. Магия — она сама.

А взамен нужна всего-то капелька её силы. Блум не против делиться, Блум замечает старые раны и ожоги ото льда и часами сидит в библиотеке, отыскивая лечебные заклинания — их мало, и все очень сложны в исполнении… Но она — фея драконьего пламени, и все её желания однажды сбываются. Иначе быть не может.

Блум сама не знает, почему так хочет помочь незнакомому — такому близкому! — мужчине и желает-желаетжелает дотянуться! Душой делится и силой, огнём, текущим по тонким венам под бледной кожей — призрак проступает всё ярче, учит всё большему, прячет рыжую фею в уютной тьме от внимательных взглядов директрисы и алчных — самозваного Лорда.

Троица ведьмочек, потерявшихся навечно в чужой силе, подворачивается под руку исключительно вовремя. Нет, Блум не планирует ничего такого — но отчего-то вытаскивает их из гибнущего измерения и следит за тем, как приговорённых за пособничество Даркару девчонок заковывают в кандалы. Их приговор ужасен — Блум слишком хорошо знает, каким бывает холод, и искренне жалеет дурочек. Вот стоило оно того?..

Ничего, никакой лёд не устоит перед драконьим огнём, а там и до одного нахального мага недалеко будет… Она направит, он приманит — мимо живительного пламени Трикс не пройдут, вытащат её личного призрака из ледяного плена. Ну и сами не останутся на проклятой планете.

Вполне себе честный размен, как по ней.

* * *

Когда Валтор всё же вырывается из Омеги, его уже ждут магические секреты сразу четырёх миров и рыжее воплощение самой жизни, бросившееся на шею.

Последнее, пожалуй, самое важное.